Страсть в жемчугах Бернард Рене

Элинор снова взглянула на дом.

– Нет, Джозайя. Везде темно.

Джозайя стукнул кулаком в потолок кареты.

– Кучер! – крикнул он, высунувшись из окна, которое поспешно открыл. – Везите эту женщину в «Рощу».

– Джозайя, нет! Я не поеду! Ты не можешь…

– Я не могу снова подвергать тебя опасности, Элинор. Возможно, все это пустяки, но я не хочу рисковать. Отправляйся в «Рощу» и жди меня там. Я приеду, как только смогу. – Джозайя захлопнул дверцу кареты, поспешно выбравшись из нее. – Если через час меня в «Роще» не будет, отправь посыльного к доктору Роуэну Уэсту на Чарлз-стрит. «Отшельники» придут.

– Джозайя, я тебя умоляю! – Просунув руку в окно, Элинор вцепилась в его плащ в отчаянной попытке удержать. – Лучше сам отправь посыльного и подожди друзей! Ты же не видишь! Зачем идти одному, если есть опасность?

– Потому что там Рита и Сэмюел. Они единственные у меня близкие люди, и я должен удостовериться, что с ними все в порядке. Я пока что еще относительно могу видеть. – Это была ложь, но Джозайя отказывался подвергать Элинор риску. Он отцепил ее пальцы от своего плаща, затем поцеловал ладонь. – Я люблю тебя, Элинор. Прощай.

– Джозайя! Нет! – Она пыталась снова вцепиться в него, но он уже отошел и повернулся к кучеру.

– Гони! Соверен, если доставишь ее в «Рощу» в целости и сохранности.

Карета тут же покатилась, увозя Элинор, и Джозайя остался наедине с темнотой.

Проклятие!

Пронизанный болью стон Крида эхом отдавался от стен заброшенной фабрики. Джозайя вытянул руки, чтобы не упасть, и пошел на звук. Когда Крид снова застонал, невольно помогая Джозайе сузить поле поисков, тот обнаружил охранника рядом с одной из дробильных машин.

– Роджер?.. – опустился рядом с ним на колени Джозайя. – Вы ранены?

– Голова… Какой-то мерзавец пытался раскроить мне череп…

Охранник снова застонал, и его стоны свидетельствовали о том, что жилище Джозайи нельзя было считать неприступным. Он скинул плащ и накрыл Крида.

– Лежите спокойно. Я пойду за подмогой.

– Эскеры…

– Я иду наверх. Вы ничего сделать не можете, так что постарайтесь не замерзнуть. Я вернусь, как только смогу, хорошо? – Джозайя положил Криду руку на плечо. – Вам что-нибудь нужно?

Охранник отвернулся.

– Рекомендательное письмо.

– В нем нет надобности. Вас никто не увольняет, Роджер.

– Не увольняете? – прошептал ошеломленный Крид. – Но я же…

– Нет, это я во всем виноват. Так что я оставлю вас… хотя бы для того, чтобы реабилитировать себя в ваших глазах.

Крид опять застонал.

– Я никогда не думал… Спасибо вам, мистер Хастингс.

– Тогда все в порядке. Мы потом с удовольствием поговорим о восстановлении заброшенных фабрик. А пока лежите спокойно.

– Да, хорошо, – ответил Крид.

Джозайя выпрямился, осторожно пересек холл и начал подниматься по лестнице. Он не трудился таиться и шагал через две ступеньки; его терзала мысль о том, что и Эскеры, возможно, пострадали.

«Но ради чего все это? Ради священного сокровища, которого у меня нет?»

Хорошо зная дом, Джозайя двигался уверенно и не стал зажигать лампу. На площадке третьего этажа он споткнулся об Эскера и, выругавшись, упал.

– Эскер, вы в порядке? Я вам ребра не переломал?

Слуга что-то невнятно промычал, и Джозайя тотчас обнаружил, что бедняга связан и с кляпом во рту.

– Сейчас я вас освобожу! Вы ранены?

– Мистер Хастингс!.. – Эскер заговорил, как только Джозайя вытащил кляп. – Я-то в порядке, но моя жена!.. Они забрались в наши комнаты!..

Джозайя развязал Эскеру ноги и помог подняться.

– Держитесь за мной, мы вместе ее найдем. Не волнуйтесь, Сэмюел: если они вас связали, значит, и с ней так же обошлись. Я в этом уверен.

Эскер зажег лампу и пошел следом, не сознавая, как мало свет помогает Джозайе. Они двинулись на звук глухих ударов, доносившихся из кухонной кладовки, и вскоре обнаружили там бедную женщину, связанную, как и ее муж.

– Красавица моя! – Опустившись на колени, Сэмюел освободил свою обожаемую жену. – Эти мерзавцы тебя не ранили?

– Вы видели, кто это был? – добавил Джозайя.

Рита покачала головой; на ее щеках виднелись следы слез.

– Они как призраки! Я вообще их не видела. Огни погасли, и все произошло в мгновение ока. Ни слова, ни шепота, а моего бедняги… нигде нет. Я так за тебя боялась, дорогой!

Мистер Эскер погладил жену по щеке.

– Меня тоже связали! Но зачем за меня так беспокоиться?

– Как зачем?!.. – воскликнула Рита. Ведь это же не у меня кости болят! Ты до смерти мог замерзнуть на холодном полу. Я-то такая крепкая, что они могли за ноги вывесить меня из окна и я бы только порадовалась свежему воздуху.

Рита зажгла лампы и повернулась к мужчинам.

– О Господи! Ну и вид! Мистер Хастингс, вы что, дымоходы чистили?

– Не обращайте внимания, – отмахнулся Джозайя, радуясь странному юмору своей поварихи и экономки. – Крида ударили по голове, ему требуется внимание.

– Я о нем позабочусь, – сказала Рита.

– Вы оба о нем позаботитесь, – поправил Джозайя.

– Нужно послать за стражей, – проворчал Эскер. – Нас ведь могли ограбить…

– Нет-нет, я сам займусь собственным домом, – заявил Джозайя. – Не хочу, чтобы представители власти появлялись у моего порога. Ни сегодня, ни потом… Пожалуйста, доверьтесь мне. Я сам все осмотрю.

Старик кивнул и стал рыться в ящике посудного шкафа.

– Вот возьмите. – Он сунул в руку Джозайи пистолет. – Я держу его для защиты…

– Неужели?! – фыркнула Рита.

– Помилосердствуй, женщина, – проворчал Эскер. – Невозможно ведь застрелить призраков в темноте…

– Мы обсудим защиту дома позже, – проговорил Джозайя. – Пожалуйста, позаботьтесь о Криде и подождите меня внизу.

– Вы пойдете один? – снова спросил Эскер. – Я вовсе не думаю, что вы не справитесь, но пара добрых глаз не помешает.

«Не перестаю удивляться. Этот старый ворон давно все знает».

– Спасибо за предложение, но я скорее встречусь с десятком вооруженных грабителей, чем с вашей женой, если впутаю вас в неприятности или случайно подстрелю.

– Все понятно, сэр! – рассмеялся старик. – Мы будем ждать внизу вашего сигнала.

Джозайя двигался только на ощупь. «Невозможно застрелить призраков в темноте». Эти пророческие слова Эскера заставили его улыбнуться в чернильную темноту.

– Какая глупость… слепой с оружием… – пробормотал Джозайя и положил пистолет на столик за дверьми, ведущими в его апартаменты. В лучшем случае оружие совершенно бесполезно, в худшем – он мог ранить себя.

Джозайя двигался тихо, с отработанной уверенностью. Долгими неделями он по вечерам жил без света, приучая себя к надвигающейся тьме. И только появление Элинор изменило этот распорядок.

Но старые привычки живучи, и Джозайя радовался, что ему не приходится топтаться на месте, выставив перед собой руки.

«Не здесь. Где угодно, но не здесь, черт побери».

Джозайя ожидал обнаружить перевернутую мебель – то есть следы погрома и лихорадочных поисков. Вероятно, люди, пробравшиеся в дом, должны были искать священное сокровище, и, судя по состоянию Крида, о деликатных поисках и речи быть не могло.

Все двери были распахнуты; методично обходя комнату за комнатой, Джозайя везде находил одно и то же.

«Но ничто не тронуто. Все на своих местах».

Холодок пробежал у него по спине от странного ощущения, что это действительно были призраки, но Джозайя тотчас отбросил эту мысль.

– Выходи, где бы ты ни был! – скомандовал он.

Ответом ему была оглушительная тишина.

В спальне Джозайя пошел к туалетному столику и налетел на неожиданный предмет, стоявший посреди комнаты. Присев, он обнаружил, что это резной деревянный сундучок с драгоценностями. С колотящимся сердцем Джозайя поднял крышку, и пальцы его наткнулись на длинные тяжелые нити жемчуга и шелковые мешочки с крупными жемчужинами.

«Все здесь. Словно это никчемные безделушки…»

Джозайя зачерпнул пригоршню холодных жемчужин и прижал к пылающим вискам, пытаясь унять бурю мыслей и эмоций.

«Нет смысла. В этом нет никакого смысла. Зачем тащить сюда сундук?»

И тут его осенило.

Джозайя вернулся на лестничную площадку и помчался наверх, скользя рукой по перилам. Непроглядная тьма не мешала ему, но, поднявшись на следующий этаж, он замедлил шаг.

«Картина! Если она погибла, то и я погиб».

Дверь в студию была широко распахнута; внутри же… тут, кажется, сиял свет. Джозайя двинулся к его источнику, борясь с черной завесой, которая заволакивала его зрение. Смутные блики указывали ему направление, пока он наконец не обнаружил детали поджидавшего его сюрприза.

На деревянном блюде стояла бронзовая статуэтка индуистской богини, перед ней мерцал огонь, а фоном служил один из его холстов.

Джозайя наклонял голову из стороны в сторону, пытаясь удостовериться, что это не галлюцинация.

«Моя святыня. Моя импровизированная святыня… здесь? Они принесли ее сюда, зажгли масляную лампу и даже положили цветы? Почему?»

– Слава Богу! – прервал его размышления голос Эскера.

У Джозайи не хватило духу упрекнуть старика за то, что нарушил приказ остаться внизу. Пожав плечами, он пробормотал:

– Чудо, что они ничего не взяли…

– Да, сэр. Картины… Они их не испортили. Хотя не понимаю, почему этот предмет здесь, а не в ваших комнатах. Но посмотрите сюда… Мисс Бекетт – в жемчугах! О Боже!.. – В голосе старика звучало возмущение, когда он добавил: – Они все-таки испачкали картину, мерзавцы!

– Испачкали? – Джозайя всматривался в холст, не понимая, что увидел Эскер. Так ничего и не обнаружив, он спросил: – Где?

– Вот! Прямо на ее милом лице! Негодяи!

«На лице? Это… не грязь. Нет, невозможно!..»

Работа только начала обретать очертания: он набросал свою обожаемую Элинор в жемчугах и положил всего несколько мазков краски, – но теперь над ее переносицей красовалось красное пятнышко – отпечаток пальца мужской руки. Английскую леди превратили в индуистскую богиню одним прикосновением руки.

– Вы ведь можете убрать это? – спросил стоявший рядом Эскер.

Джозайя покачал головой.

«Это знак благословения, а не проклятия».

– Я не уберу это за все сокровища Индии, мистер Эскер. – Джозайя скрестил на груди руки, погружаясь в размышления. – Пожалуйста, оставьте меня на время. Проследите, чтобы ваша жена позаботилась о Криде. И пошлите за доктором Уэстом, если понадобится.

– А вы, сэр?

– Я… я поеду в «Рощу».

– Да, сэр. Передайте леди наши наилучшие пожелания, – сказал Эскер и отступил, пропуская Джозайю к выходу. – Вы привезете ее с собой?

От этого вопроса у него сердце заныло.

«Привезу ли я ее сюда? Уже столько всего потеряно… и это решающий момент. Если я снова не завоюю ее, меня ждет еще одна потеря».

– Это зависит от леди, Эскер. – Джозайя начал спускаться по лестнице. – Посмотрим.

Глава 30

Добраться до «Рощи» казалось почти такой же проблемой, как выжить в «Чертополохе». Ведь для человека с его зрением нанять карету на темных лондонских улица почти непосильная задача. Унижение от необходимости в конце концов обратиться за помощью к Эскеру имело горький привкус лекарства, которое, как опасался Джозайя, ему скоро придется вкушать ежедневно.

Оказавшись в карете, он сообразил, что из упрямства не взял с собой Эскера, так что теперь ему придется самому выбраться из кареты, войти в «Рощу» и ориентироваться в малознакомом месте, чтобы найти Элинор… Все это заставило его пересмотреть свое намерение продемонстрировать ей, как он до сих пор ловок и самостоятелен.

«Так что теперь не удастся доказать ей, что я такой же, как любой другой мужчина», – со вздохом подумал Джозайя.

Когда лошади остановились, он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. И тут же сообразил, что Рита нисколько не преувеличила – запах гари пропитал его насквозь. Джозайя провел ладонью по волосам и обнаружил, что вся ладонь в саже.

Тяжко вздохнув, Джозайя пробормотал:

– Требовалось ли от какого-нибудь другого мужчины пострадать больше, чтобы доказать женщине свою любовь?

И действительно, в него стреляли, едва не изжарили заживо, вломились в дом… А в ушах до сих пор звенело, и это наводило на мысли, что не успеет затеплиться рассвет, как он окажется и слепым, и глухим, если удача по-прежнему будет отворачиваться от него.

Мрачная улыбка приподняла уголки его губ; чувство юмора наконец-то вернулось к Джозайе, и он пробормотал:

– Уж если добрался сюда вслепую, то слепота мне не страшна.

– Ну-ну, не плачьте! – успокаивала миссис Клей, обняв Элинор за плечи.

Облаченная в ночную сорочку и халат, она перехватила Элинор внизу и с материнской заботой проводила в ее апартаменты. Миссис Клей, вероятно, ждала с тех пор, как Талли рассказал ей о поспешном отъезде Элинор, и теперь старалась упокоить девушку как могла, пока они вместе ждали Джозайю.

– Зачем ждать час? Мне надо сейчас же сообщить все его друзьям и вернуть его как можно скорее! – Элинор нервно теребила ниточку жемчуга на шее. – Это нелепость – ждать час. Ну почему, почему мужчины говорят такое?

– Ах если бы я знала ответ на этот вопрос, то была бы могущественнее нашей королевы. – Миссис Клей вздохнула. – Не думаю, что даже королева знает ответ. Наверное, временами ее дорогой Альберт озадачивает ее величество не меньше, чем вас – ваш художник.

Элинор тоже вздохнула.

– А час уже прошел?

– Он приедет, и тогда мы все узнаем. Мистер Хастингс – человек слова, и… Не стану лгать, мисс, я сама дождаться не могу, когда увижу его и узнаю все о его злоключениях! Какой он герой! Спас вас, дорогая. И какой восхитительный шум из-за него поднимется!

– Восхитительный? – переспросила Элинор. – Как вы можете такое говорить?

– Хуже никому от этого не будет, а хорошая история вроде этой по всей Англии позволит человеку лишний раз пинту пропустить, – улыбнулась миссис Клей. – Не понимаю, что люди делали в столь поздний час в таком заведении, как «Чертополох», и как вы оказались в гуще событий, но рада видеть вас живой и невредимой.

Элинор встала, мягко высвободившись из материнских объятий миссис Клей. Подойдя к умывальнику, ополоснула лицо и руки и застонала, когда вода помутнела от сажи, а на полотенце появились пятна.

– Должно быть, я выгляжу пугалом!

– Не хуже Талли, когда он уронил ведро с золой в комнате мистера Радерфорда, – заверила ее миссис Клей и тут же дернула шнурок колокольчика у камина. – Я велю кухонной служанке принести еще угля и горячего пунша, чтобы вернуть краски на ваши щеки.

– Пожалуйста, не будите никого в такой поздний час! Угля предостаточно, и, честно говоря, ревущий огонь меня больше не привлекает. – Элинор неожиданно разразилась слезами. – Он не придет! Что-то случилось, я знаю! В доме было темно… И даже если все в порядке, он слишком гордый, чтобы прийти! Он все обдумал и сделает благородный жест, пожертвовав…

– Своей гордостью, – раздался от двери голос Джозайи. Талли вынырнул из-за его плеча и проводил своего подопечного в комнату. – Потому что клянусь: моя гордость – это единственный пострадавший за сегодняшний вечер.

– Джозайя! – кинулась к нему Элинор. Способная думать только о нем и его безопасности, она громко рыдала от облегчения. – Слава Богу! Все в порядке? Ты не ранен?

– Я цел и невредим. – Джозайя вытащил из кармана носовой платок. – Вот, милая… Не уверен, что он чистый после всего произошедшего сегодня ночью, но я не могу допустить, чтобы ты плакала из-за меня.

Элинор взяла платок, вытерла слезы и покраснела.

– Как я сказала в тот день, когда мы встретились… В общем, я не из тех женщин, которые часто плачут, мистер Хастингс.

– И это ваше качество меня восхищает, мисс Бекетт. – Джозайя начал стаскивать плащ и поморщился. – Хотя я избежал ранений, долгие часы перед мольбертом дают о себе знать.

– А как Эскеры и милый мистер Крид? Они не пострадали? Так это были грабители?.. – спросила Элинор.

– Они ничего не взяли, – ответил Джозайя. – Хотя незваные гости все-таки были. Но это дело – для другого дня, и Радерфорд займется им завтра. Он всегда защищает своих друзей.

Реакция миссис Клей на появление Джозайи была почти столь же драматической, и она захлопала в ладоши от радости.

– Ох, мистер Хастингс! Ох, Боже мой! Вы выглядите ужасно… грязный как бездомная собака, которая искупалась в луже. Я так рада, что вы здесь и успокоите мою бедную мисс Бекетт. – Поправив свой ночной чепец, она подошла к Джозайе и похлопала по плечу. – Пойду вниз, приготовлю воду для ванны. Доверьтесь мне, мистер Хастингс. Я за всем прослежу, а пока мы с Талли оставим вас в покое.

– Спасибо, миссис Клей. – Джозайя улыбнулся. – Вы самая добрая женщина на свете.

– Вряд ли это приемлемо… – начала было Элинор, но тотчас добавила: – Спасибо, мэм.

– И я должен поблагодарить Талли за помощь. Мне совсем не хотелось, чтобы меня арестовали, если бы я, полагаясь на собственные способности, вломился в чужое жилище. – Джозайя нагнулся, стараясь заглянуть мальчику в глаза. – Спасибо, сэр!

– Идем, Талли! Оставь человека с его леди! – Миссис Клей, разрумянившись, потащила к двери улыбавшегося Талли. – Теперь эти двое во всем разберутся, и я смогу их поздравить! – Она захлопнула дверь раньше, чем ей успели ответить.

А Элинор густо покраснела, сообразив, что всем давно все известно об их с Джозайей отношениях.

– А ведь я все время возвращалась домой только ради поддержания видимости приличий, – пробормотала Элинор, еще больше смутившись.

– Как ни соблазнительно дождаться ванны и прочих услуг моей чудесной помощницы, но она права: нам следует уладить наше дело.

– Джозайя!..

– Это все моя гордость. Мне давно следовало рассказать тебе о том, что случилось со мной, но я не хотел, чтобы ты осталась из чувства вины или из жалости. Это было глупо, и теперь я это понимаю, – признался Джозайя.

– Мне следовало догадаться… Я думала, ты мне не доверяешь. Думала, что недостаточно хороша, чтобы заслужить твою любовь и уважение… Думала, что не сумела завоевать тебя.

– Ты завоевала меня с того момента, когда я впервые увидел тебя, Элинор. Ты стала хозяйкой моего сердца с того первого дня, когда, сжимая свою жалкую шкатулку, отказалась пойти со мной в мой дом.

– Тогда почему же ты ничего не сказал? Даже когда я пришла с деньгами в тот день… Деньги были просто предлогом, понимаешь? Тогда тоже была гордость? – Элинор шагнула к нему.

– Как видишь, гордость – это роскошь, которую я больше не могу себе позволить. У меня ее совсем не осталось.

– Я тебе не верю.

– Посмотри на меня! Я грязный! Двенадцатилетний мальчишка водит меня, как большую несчастную собаку, чтобы я не слишком заносился. Я мало чем могу зарекомендовать себя. Слепые художники не слишком востребованы.

– Слепой? Ты сказал, что у тебя падает зрение, но ты довольно хорошо видишь! Ты отправил меня сюда в карете и в одиночку отправился на встречу со злоумышленниками слепым?! – Элинор пришла в ярость. – Как ты мог?!

– Это был мой последний обман, причем – необходимый. Клянусь, я больше никогда не солгу тебе.

Она положила руку ему на грудь, словно хотела убедиться, что он реальный.

– Клянешься?

– Верь мне, Элинор. Когда мир на лестнице в «Чертополохе» потемнел, я не думал о живописи, колорите… и прочих радостях, которые мне предстоит потерять. Я думал только о тебе. И когда понял, что ты оказалась в огне, то все остальное уже не имело значения: ни гордость, ни смехотворные поиски бессмертия. Осталась только ты. Ты – это все, чего я хочу. Без тебя будет лишь тьма.

– А со мной?

Он улыбнулся и проговорил:

– Я бодро притворюсь, что не могу позволить себе свечи, и отвлеку себя бесконечными исследованиями твоего тела с закрытыми глазами.

Она ахнула, и он узнал проскочившую между ними искорку жара, когда Элинор коснулась пальцами его лица.

– Насколько плохо со зрением? Только честно.

– Как будто мне на голову набросили черную ткань, но в ней есть небольшие отверстия. То тут, то там я могу видеть чудесные кусочки мира, но они слишком малы, чтобы сослужить добрую службу. Я не уверен… Я верчу головой во все стороны, чтобы разглядеть, что находится передо мной, но… Это довольно скверно, Элинор. Достаточно скверно, чтобы сделать меня ни на что не годным.

– Нет. Ты можешь рисовать.

– Я даже думать сейчас об этом не могу. Увы, я не могу рисовать.

– Ты должен!

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы ты рисовал. Если ты хоть что-то видишь, то должен попытаться, Джозайя Хастингс. Обещай мне, что ты по крайней мере попытаешься.

– И какова будет награда за риск презренного унижения и эстетического самоубийства?

– Я.

Джозайя сомкнул вокруг нее руки, снова наслаждаясь ее близостью.

– За такую награду я даже снайпером попытаюсь стать.

– Я люблю тебя, Джозайя Хастингс.

– Даже если я слепой?

– Какая разница?

– Разве нет разницы? Если ты сама себе хозяйка, то вряд ли разумно связывать себя с…

– Выгода значительно перевешивает ваши недостатки, мистер Хастингс. Я не позволю вам говорить о себе гадко… И прекратите цитировать меня! Это нахальство, сэр!

– А какая выгода?

– Ну… – Элинор замолчала, словно приводя в порядок мысли. – Ты не увидишь, как я старею, и для тебя я всегда останусь молодой. И поскольку твоя гордость наконец немного унялась, ты захочешь, чтобы я чаще была рядом с тобой. Я могу оказаться весьма полезной, чтобы ты больше не покупал жареные каштаны за гинею.

– Я сделал это намеренно! – слабо запротестовал Джозайя.

– Ничего подобного! – Элинор ткнула пальцем ему в грудь. – Позволь напомнить, что минуту назад ты поклялся больше не лгать.

– Хорошо. Я сделал это непреднамеренно, но это не означает, что я хочу обрекать тебя на жизнь, при которой ты будешь прикована ко мне как собака-поводырь, Элинор.

– Я… не… собака. – При каждом слове, она решительно притопывала ногой. – Ты пришел сюда затем, чтобы завоевать меня, Джозайя Хастингс, или нет? Я сказала, что люблю тебя, и в ответ не получила ничего, кроме возражений! Ты говоришь, что пожертвовал своей гордостью, но, клянусь, ты переполнен ею, словно хочешь доказать, что достаточно невыносим для того, чтобы отпугнуть меня.

Джозайя отступил на шаг, положив руку на спинку кресла, и пробормотал:

– Я все запутал… Я ведь собирался умолять тебя выйти за меня. Но даже не могу разглядеть твое лицо. К тому же… Меня так отвлекла вся эта кутерьма – запах дыма, тревога за твою безопасность, дело с Шакалом, стоимость каштанов… – Он все сильнее сжимал спинку кресла, и Элинор увидела, как побелели костяшки его пальцев. – Ты сказала, что любишь меня. Именно этого я хотел неделями, но сейчас, услышав… Никогда в жизни я так не пугался, хотя год провел в индийской тюрьме и пережил безумие сегодняшнего вечера.

– Ты испугался? – Элинор положила ладонь ему на руку, стараясь ослабить напряжение его хватки. – Я так страшна для тебя?

– Я не вижу, что впереди, Элинор. И в буквальном, и в переносном смысле. Какие обещания может дать порядочный человек? В тот день, когда мадам Клермон обвинила меня в том, что я эгоистично забрал тебя для собственных гнусных целей, я возненавидел ее, потому что в глубине души сознавал, что она отчасти права. Ты справедливо подозревала меня. А теперь, когда тьма наконец настигла меня, я боюсь, потому что не знаю… как быть. Привычная жизнь уже не для меня.

– О чем ты, Джозайя?

– Что, если я превращусь в скучного зануду и буду бродить по своей фабрике и оплакивать судьбу?

Элинор действовала импульсивно, и Джозайя вскрикнул от неожиданности.

– Ой! – Он наклонился, чтобы потереть щиколотку. – Ты меня стукнула?!

Элинор тоже удивилась собственному порыву, но все же стояла на своем.

– Джозайя Хастингс, ты становишься смешным! Ни один человек не способен видеть, что ждет его впереди, и давать обещания на будущее. Ты ни капли своей гордыни не потерял, если хоть на секунду допускаешь, что именно ты держал под контролем мироздание, когда мог видеть! Я… я…

– Что… ты? – Джозайя едва не рассмеялся, когда понял, как все это глупо. Он любит ее, а она любит его. В чем же проблема? Дорога впереди казалась кристально ясной.

– Я стала задирой, – сказала Элинор со вздохом.

Он снова привлек ее к себе, и она так подходила ему, словно неведомый скульптор создал ее по его меркам.

– Мне нравится, что ты задираешь меня. Нравится, когда меня обвиняешь. И хотя я должен попросить тебя воздержаться от того, чтобы постоянно меня колотить… этот удар я заслужил. Расхныкался, как последний слюнтяй.

Она запрокинула голову, всматриваясь в его лицо, и была вознаграждена поцелуем.

Джозайя закрыл глаза и забыл обо всем на свете – помнил только о чуде, о том, что Элинор Бекетт любит его. Он вкушал сладость ее губ, и голод, который он много дней и часов пытался игнорировать, теперь казался невыносимым. Нежность была забыта, и страсть вытеснила все доводы рассудка. Джозайя приподнял возлюбленную и пробормотал:

– Лучше им поторопиться с ванной, или я тут все простыни перемажу.

– Джозайя Хастингс, ты ничего подобного не сделаешь! – предупредила его Элинор, но тут же уткнулась губами в его щеку и, отыскав бьющуюся жилку около уха, добавила: – Пока не запрешь дверь…

– Я люблю тебя, Элинор.

– Так ты будешь рисовать? – шепнула она ему на ухо.

Страницы: «« ... 1112131415161718 »»

Читать бесплатно другие книги:

Луна и планеты постоянно воздействуют на нашу жизнь. Это воздействие неизбежно, и оно может быть как...
Заболевания щитовидной железы – одни из самых распространенных в России недугов. Плохая экология, «н...
Насилие и его последствия – одна из самых трудных для разрешения проблем. Здесь зачастую просто необ...
Лууле Виилма – врач акушер-гинеколог. После 23-летней блистательной практики в этой профессии она об...
Пилинг – «очистка, ошкуривание, отскабливание». Это один из самых популярных и эффективных способов ...
Алина Иванникова удачно выходит замуж и, став госпожой Дюбери, остается в Бельгии. Забыть о беспросв...