В землях Заката Кривенко Евгений
В пятницу был короткий рабочий день, и Варламов впервые получил зарплату, но не наличными, как в России, а чеком. За восемь дней заработал сорок тысяч долларов, из них три тысячи ушло на федеральный налог, и ещё пять составил налог Территории Ил-Оу.
Джанет отвезла Варламова в банк, где миловидная девушка выдала пластиковую карточку и объяснила, как ею пользоваться. Джанет воспользовалась случаем, перевела на свою карточку долг Варламова за туфли, парикмахерскую и то, что давала на мелкие расходы.
Варламову стало неприятно, как скрупулёзно она всё подсчитала. Вспомнились слова Сирина о прижимистости американцев. В машине спросил:
— Я заметил, что многие всё равно расплачиваются наличными. Почему?
Джанет встряхнула кудрями:
— В мелких магазинах и барах владельцы предпочитают наличные деньги, так легче уходить от налогов.
Подозрительно глянув на Варламова, продолжала:
— Теперь у тебя появились деньги, можешь съехать от нас. Снять квартиру или комнату.
— Наверное, Грегори будет скучно, — растерянно сказал Варламов. — Мы даже не поговорили, как следует.
— Ему не привыкать, — пожала плечами Джанет. — И так целые дни проводит один.
— А я к этому не привык. — Евгению вспомнился переполненный дом в Кандале, и ему стало неловко: почему он обвиняет Джанет в прижимистости? Наверное, всё хозяйство на ней.
Он вдруг спросил:
— А можно, я буду снимать комнату у вас? Сколько это будет стоить?
Джанет на миг отвлеклась от дороги, в глазах мелькнула растерянность.
— Сорок тысяч, — немного погодя сказала она. — Со столом. В месяц.
Возле дома стоял небольшой фургон, с веранды помахал бородатый мужчина.
— Да это же Болдуин! — вырвалось у Варламова. — Я и забыл, что мы на охоту едем.
Он обрадовался, наконец отдохнёт от сложностей американской жизни. Джанет поджала губы, а Варламов спросил:
— У Грегори не найдётся старых джинсов и куртки? А то у меня кроме тренировочного костюма ничего нет.
Джанет нехотя пошла в дом, а Болдуин стиснул руку Варламова и поинтересовался, как дела?
Евгений ответил, что всё прекрасно, в отличие от Сирина привык к американским приветствиям.
— Обедать не будем! — заявил Болдуин. — До Аппалачей ехать пять часов, перекусим по дороге. Я захватил провизию. И оружие для тебя припас, потренируешься. Палатка, спальники — всё есть. Переодевайся и в путь.
Джанет отыскала Варламову старые джинсы Грегори и куртку. Евгений сунул в рюкзак тренировочный костюм, наскоро попрощался с Грегори и сел в кабину.
Они поехали.
Обедали вдвоём, скучно как раньше.
— Юджин спрашивал, не сдадим ли ему комнату, — вспомнила она. — Не прочь поболтать с тобой. Я запросила сорок тысяч в месяц, с готовкой.
— Не много? — покачал головой дядя. — Хотя поступай, как знаешь. А мне любопытно поговорить с ним, странная это история.
Она убрала посуду в моечную машину, но не уселась перед телевизором: вечно эти военные фильмы, и что их обожает дядя?
Поднялась наверх и села в кресло-качалку возле окна. Багрянец лёг на листву дубов, угольками зарделись цветы внизу. Она покачивалась, глядя как сумрак, а потом темнота затопляет красные огоньки.
Когда мерцание из окон первого этажа погасло, переоделась в ночную рубашку и легла в постель.
По привычке перебрала в памяти события дня. Вспомнила, как глядела на русского Сильвия в банке — чересчур кокетливо. Он стал лучше выглядеть, вот что значит причёска. В парикмахерской смотрелся даже элегантно: пробор в волосах, журнал «Тайм» в руках. Это надо же, не «Плейбой», а «Тайм»! Уже не тот растерянный парень в мятых штанах, каким увидела на ступенях мэрии.
Постепенно она задремала. И увидела сон.
Первый из странных снов…
Он идёт босая по снегу, и тот удивительно тёплый — ласково касается ступнёй. Над головой голубое небо, в нём красивое золотое солнце.
Впереди появляется тёмная полоса и превращается в реку. На другом берегу стоит женщина, лица не разглядеть за серебристым мерцанием. В руке жёлтая роза — лёгкий взмах, и роза падает на снег перед Джанет…
Всё меняется.
Она снова на снежной равнине, но теперь та похожа на замёрзшее озеро Онтарио, куда ездила к друзьям. Не видно берегов, дует ледяной ветер, гонит струи позёмки. Джанет замечает пятнышко впереди, вот оно ближе — это та самая жёлтая роза. Но лепестки пожухли, замёрзли, ветер уносит цветок вместе с позёмкой.
И она как-то понимает — это не роза, а её, Джанет, жизнь замерзает в снежной пустыне. Она поворачивается и бредёт вслед за розой — раня ноги об лёд, оставляя кровавые пятна, — а та вее дальше и дальше среди несущегося мелькающего снега…
4. Уолд
Сначала ехали на юг, а обогнув Индианаполис, повернули на восток. За окнами бежали поля, перелески, фермы. Стрелка спидометра колебалась у отметки «100», и Варламов снова вспомнил, что это не километры, а мили.
— К вечеру надо добраться до предгорий, — объяснил спешку Болдуин. — Чтобы завтра начать охотиться.
Дорога была хороша — ухоженная разделительная полоса, то и дело попадались встречные легковушки и трейлеры.
— Это 70-е шоссе, торговый путь на Бостон. — Болдуин небрежно держал руль. — Я часто езжу туда за товаром. Главный порт Восточного побережья после того, как Нью-Йорк накрылся.
— Что возите? — полюбопытствовал Варламов. Он чувствовал себя удобно в большой машине Болдуина: можно было откинуться на спинку сиденья, вытянуть ноги.
— Электронику, бытовую технику, — перечислил Болдуин. — В моём магазине в основном видео-аудио, но продаю и мелочёвку: фены, управляемые голосом, и прочую ерунду. Акустику для Грегори я монтировал. Разборчивый клиент, акустику заказал из Канады, дороже китайской.
— Вы и в Канаду ездите?
— Реже, чем в Бостон. Страна от войны почти не пострадала, канадцы делают хорошую аппаратуру, но дорогую.
— А американской техникой не торгуете? — поинтересовался Варламов.
— Почти нет. — Болдуин пожал плечами. — После того, как китайцы проглотили Японию и Юго-Восточную Азию, мы им не конкуренты. Наша беда — Тёмные зоны. В Америке остались хорошие производства, но они разбросаны. Раньше проблем не было, комплектующие для сборки доставляли трейлеры через всю Америку. А теперь ни один дурак не сунется в Тёмные зоны…
Болдуин явно хотел сплюнуть, но пришлось сдержаться.
— И это все вы натворили!
Варламов улыбнулся, благодушие не оставляло его:
— Я же говорил, что тогда на свет не родился. Скорее это кто-то из ваших хотел воевать. Мама рассказывала, что в те годы Америка была наводнена оружием. Убивали друг друга, бомбили то одну, то другую страну, уйма фильмов и игр была про войну…
Болдуин фыркнул:
— Верно. Я тогда пацаном был, но помню, как играл. Убивал русских террористов где-то в Сибири… Играми я тоже торгую. Нынешние с теми, конечно, не сравнить. Надеваешь виртуальный шлем, и ты король в собственном мире. А можно сенсорный костюм надеть, все удовольствия твои будут. Тинэйджеры прямо балдеют.
— А сюжеты какие? — поинтересовался Варламов.
— Любовь и смерть, — хохотнул Болдуин. — Любовные похождения, ужасы и космические сражения. Где Америка воспрянула и устанавливает справедливость по всей Галактике.
— Хотелось бы поглядеть, — вздохнул Варламов. — Но у Грегори компьютер с небольшим дисплеем.
— Заходи, — пригласил Болдуин. — Могу и сенсорный костюм напрокат дать. Всего пятьсот баксов в час, а ощущений… — Он покачал головой. — Там такие секс дивы!
— Пожалуй, обойдусь, — пробормотал Варламов и сменил тему: — А во время войны где были?
— Здесь, в Другом Доле. — Болдуин перестал улыбаться, чёрная с проседью борода придавала лицу мрачный вид. — К счастью, родители не успели переехать в Чикаго. Нас ничто не задело, но потом нахлынула уйма народа из Тёмных зон, когда там началась пандемия. Цены на недвижимость взлетели до небес. Большинство всё равно умерло, несколько лет тут был настоящий ад. Ты бы видел кладбище — настоящий город.
— Да уж, — вздохнул Варламов. — А в России…
— Хватит! — махнул рукой Болдуин. — Мы едем на охоту, а не на поминки. С удовольствием перестрелял бы тогдашних политиков вместо оленей, но теперь ничего не поделаешь. Расслабься.
Некоторое время молчали, Болдуин что-то насвистывал. Примерно через час они свернули на шоссе № 35, а ещё через полчаса Болдуин остановился у перелеска.
— Надо перекусить. А тебе и пострелять, потренироваться, пока свет есть. Вон засохшая рощица — наверное, нанесло ветром из Тёмной зоны. Всё равно будут спиливать, так что можешь целиться в стволы. Но сначала поедим.
Перекусывали с комфортом, в фургоне нашёлся складной стол и стулья. Сели на обочине и стали заправляться бутербродами. Варламов запивал кока-колой, а Болдуин пивом из банки. В ответ на вопросительный взгляд Варламова усмехнулся:
— У нас можно немного выпить, когда за рулём. Да и дорога пойдёт малоезженая. Ты когда-нибудь охотился на оленей?
— Только на зайцев и куропаток, — признался Варламов. — Да медведя один раз подстрелил.
— Ну, завтра расскажу, что к чему. — Болдуин смахнул с бороды крошки. — А сейчас постреляй.
Он нырнул в фургон и появился с громоздкой кобурой, из которой торчала рифлёная рукоять.
— Видел такое?
Варламов вынул оружие и удивлённо оглядел. Походило на длинноствольный пистолет, был затвор с рукояткой и оптический прицел.
— С этим будем охотиться на оленей? — недоверчиво спросил он. — Я думал, с винтовками.
— С винтовкой и дурак сумеет, — осклабился Болдуин. — Посмотрим, сумеешь ли ты его удержать? Стреляет винтовочными патронами, отдача будь здоров! В магазине помещается пять патронов. И по мишеням можно стрелять, и на охоту ходить. Ещё одно достоинство — с ним быстрее поворачиваешься. А то из Тёмных зон порой набегают такие шустрые твари… Бери рукоятку обеими руками, иначе может лоб расшибить. Целься туда, — он махнул в сторону рощицы. — Когда будешь нажимать на спуск, задержи дыхание.
До рощицы было далековато. Оптический прицел приблизил болезненного вида деревца. Варламов навёл перекрестие на один из стволов и потянул спуск. Грохнуло, и Варламову вмазало прицелом в лоб. Не будь резинового наглазника, точно бы остался синяк. Послышался резкий свист удалявшейся пули, но ни одно деревце даже не покачнулось.
Болдуин добродушно рассмеялся.
— Спуск слишком мягкий, — со стыдом пробормотал Варламов, передёргивая затвор. Было неудобно левой рукой.
На этот раз он потянул спуск плавно, задержав дыхание, готовый к удару отдачи. Одно деревце покачнулось и упало. Варламов передёрнул затвор и выстрелил снова — другое деревце снесло, как невидимым топором. Третье надломилось, но не упало, запутавшись ветвями среди соседей. К пятому выстрелу Варламов расслабился, и пуля только срубила случайную ветвь. Он опустил оружие и потёр кисть руки, заболела с непривычки.
— Неплохо, — буркнул Болдуин. — Надо как-нибудь соревнование устроить, у меня под гаражом тир есть. Дай покажу, как перезаряжать.
Он достал горсть патронов, и Варламов с любопытством поглядел: кончики пуль были надрезаны крестом.
— Это чтобы свалить зверя наверняка, — объяснил Болдуин, перезаряжая пистолет. — Такая пуля разворачивается лепестками, рана получается величиной с кулак, и дичь далеко не уйдёт. А обычная пуля застрянет в теле или пробьёт насквозь — зверь убежит на десяток миль и будет мучиться, пока не сдохнет. Так что ложная гуманность ни к чему… Понял, как заряжать? Попробуй сам.
Варламов повторил манипуляции Болдуина.
— Хорошее оружие, — признал он. — И прицел удобный.
— Ну, на этот раз оптика вряд ли понадобится, — проворчал Болдуин. — Стрельни-ка ещё разок.
Варламов выпустил вторую обойму, свалив на этот раз четыре деревца, так что роща стала походить на лесосеку.
Болдуин махнул рукой:
— Хорошо! А теперь поехали, до темноты на ночлег стать надо.
У Варламова потеплело на душе: в Америке к нему относились со снисходительным пренебрежением, наконец-то дождался похвалы.
Скоро въехали на мост над широкой рекой. «Огайо», — прочитазал Варламов на дорожном знаке. Солнце клонилось к западу, заливая воду красным глянцем. За рекой Болдуин свернул на шоссе поуже, а через полчаса они увидели, что дорогу впереди перегораживает машина.
— Неужели бандиты? — прорычал Болдуин, — Ну, им не поздоровится, у нас два ствола. Целься в людей, а не в машину. Они не выдерживают прицельного огня, уходят.
Он стал притормаживать и облегчённо вздохнул:
— Это полиция. Даже номер знакомый. Сейчас спросим, чего им надо?
Остановились. Подошёл полицейский в кожаной куртке и нагнулся к окну.
— А, Болдуин. Опять на охоту в наши края?
— Привет, Джеф, — протянул руку Болдуин. — Почему дорогу перекрыли, оленей сторожите? У меня лицензия есть, всё путём.
— Нет, — полицейский мельком, но внимательно поглядел на Варламова. — Взбесился тут один. Загрыз двоих в городке и сбежал в поля. Сейчас гонят с собаками, район оцеплен. Придётся подождать, никуда твои олени не денутся.
— Опять чёрное бешенство, — вздохнул Болдуин и обернулся к Варламову: — Давай вылезем. У меня бинокли есть, может, чего увидим.
Забрались по скобам на крышу фургона и сели, свесив ноги. Болдуин положил пистолет рядом.
Полицейская машина и фургон стояли посреди убранного поля, дорога вела к перелеску, за ним вырисовывались синие холмы. Направо и налево уходило красное жнивьё. Пейзаж казался мирным, и странным диссонансом звучал озлобленный лай собак.
— Двух загрыз, — поморщился Болдуин. — Как не уследили? Чёрное бешенство ведь несколько дней развивается. Было время, чтобы его изолировать.
— Близкие пожалели? — предположил Варламов. — И у нас такие случаи бывали.
Болдуин яростно теребил бороду.
— Жалость в нынешние времена дорого обходится… — Он вытянул руку: — Гляди!
От рощи отделилось тёмное пятно. Варламов поднёс к глазам бинокль, и пятно превратилось в человека: согнувшаяся фигура мчалась по жнивью, дико размахивая руками. На мгновение подняла голову, и Варламов содрогнулся при виде серого лица с белым оскалом зубов.
Следом вымахнули собаки — но, расстилались над жнивьём, не могли сократить расстояние до бегущего. Лай стал оглушительным, и Варламов опустил бинокль. Беглец был недалеко, с невероятной быстротой миновал поле и приближался к дороге.
От рощи послышалось ржание — краем глаза Варламов увидел всадников. Полицейский вышел из машины, облокотился о крышу и, когда неистово мчащаяся фигура пересекала шоссе, открыл огонь из пистолета. Прозвучала частая дробь выстрелов, но одержимый даже не споткнулся.
Раздираясь от лая, перенеслись через дорогу собаки, с ржанием и топотом нахлынула конская лава, погоня скрылась в роще. Полицейский постоял, а потом сел в машину.
— Ну и дела, — пробормотал Болдуин. — Несётся как олень, не догонишь. На несколько дней его хватит, а потом погибнет от истощения. Если раньше не подстрелят, конечно.
Некоторое время сидели молча. Стих лай, померк красноватый свет, стало холодать. Полицейский высунулся из машины:
— Можете ехать. Только будьте осторожнее: он вроде побежал на север, но может повернуть и на восток.
Болдуин сплюнул:
— Спасибо, Джеф. Мы за себя как-нибудь постоим.
Полицейская машина освободила дорогу. Ехали снова, всё чаще попадались перелески. Болдуин свернул на грунтовую дорогу. По сторонам темнели холмы, начался подъём вдоль бегущей навстречу речки.
— Электромобиль тут не вытянет, — пробурчал Болдуин. — А то охотников развелось бы больше, чем оленей.
Пересекли пару долин, по которым текли светлые ручьи. Наконец Болдуин свернул и остановился по поляне. На траве медлил серый полусвет, но под деревьями сгустилась тьма.
— Здесь заночуем, — благодушно улыбнулся Болдуин. — А с утречка на охоту.
Он занялся костром, а Варламов стал собирать хворост.
Вскоре вытянулось красное пламя костра — и чернее стали деревья, повеселела в трепетном свете поляна. Варламов глядел, как языки огня обнимают ветки, и напряжение уходило из тела. Он и не подозревал, насколько устал за эти дни. Чужой язык, чужие люди, чужие обычаи — всё навалилось разом, всё время был настороже, и только у костра почувствовал себя, как дома. Не было сил встать — он следил, как двигается Болдуин, и с благодарностью принял миску горячего варева, а потом кружку чая.
Болдуин приготовил постели — две откидные койки внутри фургона. Варламов разложил на одной спальный мешок, переоделся в выстиранный Джанет тренировочный костюм и залез внутрь. Некоторое время ещё слышал потрескивание костра, блаженный покой наполнял тело.
…В глаза хлынул яркий свет, а в ушах раздалась английская речь.
— Вставай! — Болдуин тряс его за плечо. — Ну и горазд ты спать.
— Доброе утро. — Варламов сонно вдел ноги в ботинки и зашлёпал к речке. Стянул куртку и стал плескать в лицо холодную воду. Она быстро привела его в чувство, и утренний воздух показался приятно тёплым.
Варламов переоделся по-походному. Болдуин не стал разводить костёр — сварил кофе на портативной плитке и потягивал из кружки, сидя на складном стуле. Надвинутое на глаза кепи и чёрная борода придавали ему вид бывалого лесовика.
Покончив с кофе, положил на колени планшетный компьютер и стал подсоединять нечто, похожее на динамик.
— У тебя телефон есть?
Варламов покачал головой, пока не обзавёлся. Болдуин хмыкнул:
— Тогда в лесу не сможем поддерживать связь. Ладно, далеко не расходимся. Пей кофе и надевай рюкзак. Нам на тот холм.
Перед уходом Болдуин набросил на фургон маскировочную сеть.
— Всякие по лесу шляются, — проворчал он. — Не зная кода, не уведут, но напакостить могут.
Фургон слился с ветвями и стал незаметен. Перешли по камням речку и углубились в лес. Было приятно чувствовать рюкзак за плечами, вдыхать свежий воздух и запах прелой листвы. Деревья стояли незнакомые, и Варламов поинтересовался их названиями.
— Клён, каштан, — буркнул Болдуин. — Тут лес чистый, хотя Виргинская тёмная зона недалеко.
Когда поднялись на холм, меж деревьев Варламов увидел белые домики городка.
— Брошенный, — мрачно сообщил Болдуин. — Зона близко, да и место уединённое, бандитам раздолье. Хотя они по лесу редко шастают, поживиться нечем… Нам вниз и на другой холм.
Когда забрались на второй холм, Варламов тяжело дышал, а Болдуину хоть бы что — бодро оглядывался. Вид был великолепный: солнце ещё невысоко поднялось над тронутыми желтизной горами, и в долинах лежали тени. Местами виднелись дороги, не нарушая впечатления безлюдья.
— И где тут олени? — перевёл дух Варламов. — Так и будем бегать за ними по холмам?
— Подожди, — ухмыльнулся Болдуин. — Давай спустимся немного.
На залитой солнцем поляне он скинул рюкзак и подал Варламову компьютер.
— Повесь на шею, динамиком наружу. Видишь, на дисплее высветилась клавиатура. Нажми на «звук».
Варламов тронул клавишу. Странный звук, похожий на громкое басовитое мычанье, возник в динамике и стал подниматься всё выше тоном, пока не вышел за пределы слышимости. Евгений глянул на Болдуина.
— Сейчас время гона, — объяснил тот. — Олени-самцы подзывают подруг. В самок нельзя стрелять, но на зов часто прибегают другие самцы. Отличишь от самки?
— Конечно, — улыбнулся Варламов. — По рогам. Олени и у нас водятся.
— Это голос молодого быка. — Болдуин проверил пистолет. — Может прибежать зрелый бык, чтобы отбить самок. Я спрячусь ниже, а ты оставайся. Звук включай изредка — раз или два. Если олень выйдет на тебя, стреляй. Целься, чтобы перебить позвоночник или по лопаткам — в сердце, иначе уйдёт. Он и без одной ноги бегает, будь здоров!
Болдуин подхватил рюкзак и скрылся. Варламов отыскал укромное место у раздвоенноо дерева, прислонился к стволу и стал ждать. В просветах листвы виднелись голубые холмы, солнце начинало пригревать… Через некоторое время Варламов включил звук. Могучее мычанье, всё выше и пронзительнее, понеслось над лесом и стихло.
У Варламова сильнее забилось сердце. Вспомнил читанные в детстве романы Фенимора Купера, и почувствовал себя Следопытом — удивительные приключения в девственных лесах Америки ожидали его.
Потом протрезвел. Эта земля не была девственной — три столетия индустриального развития прошли над ней, а вдобавок самая опустошительная в истории континента война. Природа устала от человека, и теперь сбросила его бремя и наслаждалась покоем. Что они делают здесь? Варламов вздохнул… И оцепенел, на прогалине в полусотне метров беззвучно появился олень.
Он выглядел так же, как виденный Варламовым на лесной дороге близ Кандалы, словно прибежал через тысячи километров северного безлюдья: длинные тонкие ноги, красивое туловище, голова с ветвистыми рогами.
Олень остановился, чёрные блестящие глаза повернулись к Варламову. Тот перестал дышать… Наконец молодой бык отвёл взгляд и стал смотреть в другую сторону: видимо, выискивая оленя, чей крик недавно слышал.
Варламов взялся за рукоять пистолета — ладони вспотели, стрелять в такого красавца казалось преступлением. Не успел поднять ствол, как олень прислушался, сделал огромный скачок и исчез, только треск пошёл по лесу…
Скоро всё стихло, а разочарованный Варламов стал ждать, не раздастся ли выстрел снизу. Но всё было спокойно, спустя несколько минут кусты зашевелились, и показался Болдуин.
— Видел? — спросил он хмуро. — Я и не заметил, как подошёл. Наверное, хотел чужими самками попользоваться. Есть такие, своего табуна нет, вот и подкрадываются к чужому. Как рванул! Обычно бегают по лесу тихо, ничего не услышишь. Это ты его спугнул?
— Едва ли. — Варламов подал Болдуину компьютер. — Перед тем как убежать, он в другую сторону посмотрел. Я думал, тебя почуял.
— Да уж, — с досадой вздохнул Болдуин. — Не думал, что олень так сразу выйдет. Другой случай не скоро представится. Ладно, пойдём. Охотника, как и волка, ноги кормят.
Он пошёл вниз по склону, Варламов за ним. Долго спускались, стало сумрачно, солнце не успело прогреть низины. Наконец услышали журчание и вышли к ручью, среди обомшелых камней плескался маленький водопад. Сели на поваленное дерево отдохнуть.
Болдуин покопался в рюкзаке, протянул банку пива и чипсы. Варламов открыл пиво, захрустел чипсами, вдыхая запахи мха и прелой листвы, как давно их не хватало. И вдруг поперхнулся: показалось, кто-то смотрит с другой стороны ручья. Поглядел — там никого не было, только зелень с пятнами желтизны. Он допил пиво, затолкал банку между камнями…
И быстро поднял глаза.
На другом берегу стоял человек в тёмной одежде. Он поднял руку, словно салютуя, и в ней что-то блеснуло… Меч!
Варламов хрипло выдохнул. Болдуин резко обернулся.
— Что?.. — начал он.
По ту сторону ручья никого не было. Даже листва не колыхнулась, но человек исчез.
Варламов обрёл дар речи.
— Увидел кого-то, — хрипло сказал он. — Человека в чёрной одежде… — Про меч решил не говорить, а то Болдуин решит, что спятил.
Болдуин хмуро разглядывал стену зелени.
— Бывает, — наконец изрёк он. — Ходят байки про Тёмного охотника. Ничего хорошего такая встреча не сулит… Ладно, пошли. Не будем труса праздновать.
Перешли ручей и стали спускаться дальше. Становилось сумрачнее. Варламов услышал шорох сзади и оглянулся, в надежде снова увидеть красавца-оленя. И обомлел: на него нёсся чёрный зверь — пасть раскрыта, в ней белый блеск клыков.
— Эй! — крикнул он, отпрыгивая.
Болдуин повернулся, и дуло пистолета вместе с ним. Сверкнуло пламя, грохот почти оглушил Варламова, земля взметнулась на месте, где он только что стоял. За долю секунды до этого чёрный зверь отклонился в сторону и мгновенно исчез.
Лишь теперь Варламова затрясло.
— Кто это был? — выговорил он. — Собака? У нас в лесах полно одичалых собак. Но на вооружённых людей не бросаются, ружейную смазку издалека чуют.
Болдуин не ответил. С напряжённым лицом оглядывался, пистолет наготове.
— Никогда не слышал, чтобы они тут появлялись, — спустя некоторое время пробормотал он. — Недаром ты увидел Тёмного охотника, это его свора. Теперь охоте конец. А точнее, на нас пошла охота… Стреляй, едва завидишь чёрную тварь. Их нельзя подпускать близко…
Он осёкся. По телу Варламова пробежала дрожь. Тоскливый вой раздался в глубине леса, ему откликнулся другой заунывный голос, а потом третий — словно концерт безнадёжного отчаяния и злобы начался позади колоннады деревьев.
Варламов выхватил пистолет из кобуры, передёрнул затвор. Как он собирался стрелять оленя, не загнав патрон в ствол?..
И опять стало тихо — ни звука, ни ветерка. Казалось, чёрный зверь с оскаленной пастью только привиделся. Но дрожь в теле ещё не прошла, а по спине стекал противный холодок.
— Кто это? — повторил он, уже зная ответ.
— Волки, — сумрачно сказал Болдуин. — Но не простые. Обычные волки серые, а эти чёрной масти. Несколько лет назад пришли со стороны Лабрадорской тёмной зоны и терроризировали Новую Англию. А теперь добрались и до Пенси-Мэр. Очень умные и свирепее обыкновенных волков.
— Да уж. — Варламова продолжал бить озноб. — У нас волки не кидаются на людей, тем более летом, когда пищи в лесу хватает.
— Это не обычные волки! — отрубил Болдуин. В голосе слышалось отчаяние. — То ли исчадия ада, то ли прошедшей войны. Как одержимые чёрным бешенством, только эти не дохнут. Не отстанут от нас, пока не загрызут. Или мы не убьём хотя бы нескольких.
Варламова передёрнуло, постарался взять себя в руки:
— Подавятся. У нас оружие, а пуля даже бешеного волка вылечит. Что будем делать?
— Обратно к машине! — К Болдуину вернулась решимость. — Я впереди, ты сзади. Всё время оглядывайся. Хорошо, что ты этого углядел. Иначе валялись бы с порванными глотками. Стреляй в любую чёрную тень, держи их подальше. Ничего, выберемся.
Они двинулись, пистолеты наготове. Варламов крутил головой Лес уже не казался безмятежным: солнце глядело чересчур пристально, деревья прятались друг за друга, а в чащах чудились пятна темноты. Пару раз он едва не нажал на спуск, но первым снова выстрелил Болдуин.
— Не оборачивайся, — хрипло закричал он вслед за грохотом выстрела. — Смотри по сторонам! Их несколько!
И в самом деле, близко мелькнула чёрная тень: как только подобралась? Пистолет Варламова громыхнул, но тень исчезла, словно и не было.
— Быстрые твари, — пробормотал он разочарованно и едва не оглох от двойного выстрела Болдуина.
— Опять мимо, — выдохнул тот. — До чего же хитры! Так мы все патроны расстреляем. Посторожи, пока перезаряжу.
Опять прозвучала заунывная перекличка, странная при свете дня. Пока добрались до вершины холма, Болдуин стрелял несколько раз и две обоймы выпустил Варламов по чёрным пятнам, возникавшим в пронизанных солнцем чащах. Один раз оттуда послышался визг, а следом рычание и душераздирающий вой.
— Есть один, — прокомментировал Болдуин. — Я его ранил, а товарищи загрызли. К сожалению, от нас пока не отстанут. Вот если убить ещё парочку…
Он оглядывался, пока Варламов заряжал пистолет. Предстоял спуск в лощину, а потом подъём на холм. За деревьями виднелись домики покинутого городка.
— Подожди, — буркнул Болдуин. — Ты гляди по сторонам, а я достану компьютер. Есть идея.
— Может, вызовем вертолёт? — Варламов до боли в глазах вглядывался в лес. — У тебя должен быть выход в Сеть.
— Разоримся на вертолёте, — махнул рукой Болдуин. — И пока долетят, наши косточки обглодать успеют.
— И чего к нам привязались? — поинтересовался Варламов, стискивая рукоять пистолета. — Затравили бы оленя.
— Оленя летом не больно догонишь. — Болдуин водил пальцем по дисплею. — Зимой по снегу ещё могут загнать. А эти, по рассказам, любят человечину. Так что смотри внимательней.
Всё так же зеленела тронутая золотом листва, по склонам плыли тени облаков, но теперь всё казалось Варламову враждебным. Природа не просто отдыхала от человека, а мстила за столетия унижений, выпестовав в потаённых уголках чёрных тварей…
— Отлично, — изрёк Болдуин. — В городке есть оружейный магазин, могли остаться патроны. А если нет, тоже не беда. Закроемся в помещении и вызовем ополченцев. Подъедут на бронетранспортёре.
Он сунул компьютер в карман:
— Пошли. Порядок прежний. Береги заряды. У меня осталась одна обойма. А у тебя?
— Тоже одна, — пробормотал Варламов. Они двинулись…
В ногах путается трава, за одежду хватают ветки кустов. Шорохи сзади и слева. Снова чёрное летит на Варламова, в нём краснота и белый оскал смерти. Ствол пистолета влево, с такого расстояния прицел не нужен, палец давит на спуск. Отдача толкает Варламова, он поворачивается на ушедшем в землю каблуке, передёргивает затвор и стреляет в громадного чёрного волка, который прыгает на него сзади. Палит ещё два раза по улепётывающим тварям… Вот их уже нет, но одна никуда не денется: чёрный зверь раскинулся, оскалив пасть и подмяв под себя кусты.
— Здорово ты их, — прохрипел Болдуин, глядя на волка расширенными глазами. Потом опомнился и стал смотреть по сторонам. — Я даже выстрелить не успел.
Читать бесплатно другие книги:
