Любовь без репетиции Ребер Тина
Я дала ему перевести дух, затем шепнула:
– Расскажи, как все было.
Томас уткнулся мне в ключицу и шмыгнул носом. Он отнял руку, чтобы вытереть глаза, но другой продолжал крепко держать меня за талию. Я попробовала чуть отстраниться, но он мгновенно притянул меня к груди.
– Она… задыхалась двенадцать часов. Я этот звук никогда не забуду. О боже! За что? – Он содрогался всем телом. – Прости, Тарин, что я сделал тебе больно, я не хотел.
– Ничего, все в порядке.
Его губы находились в опасной близости к моей шее. Кожей я чувствовала его дыхание.
– Нет. Совсем не «в порядке». А теперь слишком поздно. Все вообще поздно. Я не должен был поступать с тобой так.
В эту секунду я обрела в себе способность прощать. Жизнь коротка, чтобы держать такую горькую обиду.
– Какого черта? – воскликнула Тэмми, входя в кухню и зло взглянув поверх темных очков на наши объятия. – Я помешала?
Я быстро отстранилась от Томаса, не желая, чтобы она подумала лишнее.
– Тэмми, ты помнишь Томаса, – заговорила я.
– Угу, – отозвалась она укоризненно.
– Эй, женщина, куда ты сунула бланк заказа для «Аспиналл»? – Пит застыл, не веря глазам. – Ты издеваешься? Ты, едрить твою, издеваешься? – зарычал он, наступая на нас.
Я положила руку ему на грудь, дабы не допустить их с Томасом стычки. Пит превосходил Томаса массой, но Томас имел за плечами многолетнюю практику и к тому же был горяч. Я знала, что он всегда готов вышибить дух из кого угодно и после не станет сокрушаться.
– Тихо, Пит. Уймись.
– Тарин, что он здесь делает? Ты наконец нашла себе приличную пару и хочешь все просрать? Ради этого дерьма?
– Пошел к гребаной матери, Герман. – Томас завелся, смахивая остатки слез. – Не лезь на рожон.
– Нет. Это ты иди к гребаной матери, Сагер. У тебя железные яйца, если ты сюда заявился. Мало нагадил?
– Прекратите! Оба! – Я повернулась к Питу. – Он пришел сказать, что Мел… – Ее имя застряло у меня в горле. – Мелани утром не стало – ты понял?
Убийственный вид, с которым Пит сверлил взглядом Томаса, моментально сменился шоком.
– Мел?
Я кивнула, сдерживаясь. Я не видела Мелани давно, но трагическое известие о ее кончине нанесло мне глубокую рану. В кухню проскользнула Мэри; она приобняла меня, откровенно оттаскивая от Томаса. Надо будет после поблагодарить.
Томас закрыл лицо руками и вздохнул:
– О господи!
Пит согнулся, как будто получил удар под дых. Он многие годы страдал от неразделенных чувств к Мелани. Тэмми дотронулась до него, но он отпрянул.
– Что случилось?
– Ее сожрал рак, придурок.
Я сделала вид, что не слышала эту грубость. Нам всем было больно.
Пит уставился на Томаса:
– Чувак, тебе, конечно, это по фиг, но я соболезную.
Томас кивнул:
– Тарин, мы можем поговорить?
Мэри взяла меня за плечи и подтолкнула к выходу.
– По-моему, нам всем нужно выпить.
Томас последовал за мной в зал, забрал со стойки свои вещи и устроился в свободной кабинке.
Я налила две маленькие порции пива и присоединилась к нему. Не хватало еще его матери потерять последнего ребенка в пьяном ДТП.
– Спасибо и на том, – изрек Томас, неодобрительно глянув на дозу, и отхлебнул.
Я хотела, чтобы он с этим покончил. Видеть его вновь было душераздирающим испытанием.
– Для твоего же блага. Ты разъезжаешь в гробу на колесах, который называешь мотоциклом.
Он чуть скривил рот:
– Помню, ты упрашивала покатать тебя сзади.
– Было, да. За неимением лучшего.
– Ай-ай.
– Послушай, твоей маме ни к чему еще одна трагедия.
Томас поморщился:
– Маму это подкосило. Ей дали какое-то успокаивающее.
Мне стало жаль миссис Сагер. Она всегда относилась ко мне хорошо и чаще всего становилась на мою сторону.
– Если она не сумеет, не сходишь со мной в похоронное бюро? Мне самому не выбрать этот проклятый гроб.
«Но почему я?»
Внутренняя нянька изготовилась согласиться, но я быстро заткнула ей рот.
– Томас, этим должна заниматься семья. Тебе поможет тетя Бетти.
Чуть наклонив голову, он смотрел на меня тем невинным взором, от которого прежде всегда таяло мое сердце.
– Стало быть, нет?
– Я бы рада, но не могу. Прости. Стало быть, нет.
Томас кивнул, глядя в стол:
– Похоже, я действительно тебя потерял.
– Да, так и есть. – Я скрестила на груди руки.
Он будто пожал плечами, и этот жест моментально меня разозлил.
– Слышал о тебе в новостях. Крутишь любовь с известным актером? – Томас кивнул на мое кольцо. – И с богатым, если может позволить себе такую феньку. Повезло тебе. Ты заслуживаешь счастья.
Я отозвалась кивком.
– Врать не стану, – продолжил он. – Хотел бы я, чтобы сейчас именно ты была со мной.
Это было как удар кулаком. В этот момент я осознала, что искренне рада иному положению дел. Картинка чуть сдвинулась – достаточно, чтобы я поняла: этот сломленный человек напротив меня недостоин моей любви. И все же я была зла.
– Вот как заговорил? Не вешай мне эту лапшу. Не теперь. Я отдавала тебе всю душу. Когда ты попросил, я сказала «да». Мне никто не был нужен, кроме тебя. Но ты оты мел какую-то девку в нашей постели. Хуже этого ничего не бывает.
– Тем утром я на тебя озлился, – признал Томас.
Я взболтнула пиво, забавляясь искушением выплеснуть содержимое стакана ему в лицо.
– Так это ты со зла изменил мне с Черил Реган?
Он кивнул:
– Сейчас звучит глупо, но тогда казалось оправданным.
Я перехватила пристальный взгляд Пита, обращенный на Томаса.
– Оправданным? – Сама мысль, что я могла быть без памяти влюблена в этого кретина, теперь казалась абсурдной. – Из-за того что я оказала услугу Питу, ты решил, что получил право уложить эту стриптизершу на мою подушку?
– Ты бежала по первому его свистку. Как по-твоему, мне было приятно?
– Он мой друг! Иначе между близкими людьми и не бывает!
Мой телефон сыграл рингтон Райана. Томас гневно воздел руки, не в силах поверить, что я отвлеклась на него ради ответа.
– Привет, малыш, – сказала я мрачно, удрученная откровенностью Томаса.
– Привет, солнышко, чем занимаешься? – спросил Райан.
В его невозмутимом тоне обозначилось подозрение. По спине у меня побежали мурашки. Не знаю откуда, но он знал.
Я с усилием глотнула, понимая, что выбор у меня невелик: вариантов ответа всего два. Некогда обожаемый мною человек сидел напротив, тогда как другой, владевший моими душой и сердцем и почитавший из величайшими драгоценностями, дышал мне в ухо. Я выбрала правду.
– Сижу в пабе, в кабинке, и пью пиво с Томасом, моим бывшим. Прежде чем расстраиваться, учти, пожалуйста, что он принес мне ужасные новости. Сегодня утром скончалась его сестра. Он почти допил. Я глубоко сожалею о его потере и просто убита тем, что моя старинная подруга умерла от рака, но при этом надеюсь, что он скоро уйдет.
Райан вздохнул с нескрываемым облегчением, как будто задерживал дыхание.
– Спасибо, что сказала. Я тебя люблю.
Его лаконичное заявление чуть смахивало на отговорку.
– А я люблю тебя больше.
Томас выкатил на меня глаза.
– Знаю. – Райан издал нечто вроде смешка – Сочувствую твоей утрате, милая. Ты в порядке?
– Да, в порядке.
– Точно?
– Абсолютно.
– Ладно. Хорошо. Дай мне этого козла.
Я протянула мобильник Томасу:
– Мой жених хочет с тобой поговорить.
Томас поджал губы, не желая брать телефон. Наконец он поднес его к уху.
– Да? – Он оскалился в зловещей улыбке, которую я видела тысячу раз. – Какие страшные угрозы от малого, который не в состоянии подкрепить слов делом!
Его взгляд метнулся к стойке, где с самого открытия сидел не первой молодости человек с военной стрижкой. Тот сунул в карман мобильник, встал и направился к нам.
Томас навалился на стол, не прекращая нагло улыбаться и оглядывая незнакомца с головы до ног.
– Да, я вижу твоего жлоба, это факт. Это бар Тарин, а она меня покуда не выставила, так что я уберусь, когда закончу дела. Угу. Да неужели? Ага, с удовольствием. Можем обменяться мнениями. Понимаю. Ну что ж, был бы рад потрепаться еще, но твой мордоворот начинает дергаться. Ага, и ты иди к той же матери. – Он снова пригнулся, очутившись кошмарно близко к моему лицу. – Я мог сделать что-то, о чем сожалею, но никогда не пас тебя так, как пасет этот кретин. Наверное, тебе стоит пересмотреть брачный контракт с этим деспотом. Мужики, которые не умеют держать себя в руках, в итоге метелят жен.
Кем бы ни был страшный тип с военной стрижкой, он выказывал явные признаки нетерпения. Томас не шелохнулся – лишь глянул на него через плечо.
– Только тронь – и я сломаю твою гребаную руку.
Когда он вновь обратил внимание на меня, я заглянула ему в глаза, пытаясь найти хоть какое-то сходство с человеком, которого когда-то любила. Стены воздвиглись заново, и меня выставили вон. Это было в нем главное. Никто не мог обладать им, ибо он не хотел подвергать себя ни малейшему риску.
Райан же доверялся мне сердцем при каждой возможности.
Теперь, когда я сняла розовые очки, все стало кристально ясно. Я посмотрела Томасу прямо в глаза:
– Соболезную твоей потере.
Он криво улыбнулся и вновь ощупал взглядом мое лицо. Я не сомневалась, что в дальнейшем он упьется до того, что уснет, где рухнет.
– Думай что хочешь, – изрек он, – но я тебя любил.
– Трахнуть шлюху в моей постели – забавный способ продемонстрировать чувство.
– Ты права. И с этой ошибкой я живу. Всего хорошего, Тарин.
Я глубоко вздохнула, глядя ему вслед и лелея тот факт, что он больше не владеет моим сердцем.
Что же касалось моего нового знакомого – военного, стоявшего от меня в нескольких шагах, то Райану предстояло кое-что объяснить. Чуть трясущимися руками я быстро набила ему сообщение:
Забыл мне кое о чем рассказать?
Телефон зазвонил через двадцать секунд.
– Он ушел?
Я допила пиво.
– Да, только что. Ты взбесил его.
– Хорошо. Лучше бы ему не заводить привычку рыскать поблизости.
– Люблю, когда ты ревнуешь. Ощущаю себя желанной.
– Тарин, я серьезно. Даже если он придет выпить пива, я хочу об этом знать.
– Я не сбегу с ним. Тебе незачем волноваться. Когда ты намерен открыть мне, что я под надзором?
– Солнышко, ты не под надзором. Мы наняли частную охрану, чтобы присматривать за всем в наше отсутствие. Но в следующую пятницу мы возвращаемся домой. У меня будет четыре выходных.
Его слова переполнили меня счастьем.
– Ты едешь домой?
– Точняк. Мы будем около двух. Мне тошно без тебя. Я не могу спать один.
– Я тоже. Я так привыкла, что ты рядом… Спасибо, что нанял людей.
– С Майком на пару.
Голова у меня пошла кругом.
– Почему Майк платит за мою охрану?
– Да нет же. Охрана для вас обеих. Майк тревожится из-за Гэри. Выяснилось, что у того полно оружия.
– Это так, но… – Одно только предположение, что Гэри способен напасть на Мэри, приводило меня в бешенство. – Не отключайся, я поднимусь наверх.
Я выскользнула из кабинки и прихватила пустой стакан Томаса. Мэри стояла за стойкой всего в нескольких шагах. Я нырнула в кухню, прошла под вопросительными взглядами Пита и Тэмми и уже на лестнице заговорила вновь:
– Не понимаю. Какое Майку дело? Мэри с ним даже не разговаривает.
– Да, Майк сказал, что она его избегает, но он собирается уладить дело. Послушай, поговори с ней. Я понимаю, что впечатление сложилось скверное, но оно ложное, а теперь, когда напечатали эти снимки, Майк просто в отчаянии.
– Что значит – ложное впечатление?
Я разинула рот, когда он сообщил мне обо всем, что замышлял Майк.
Как только мы закончили разговор, я помчалась вниз и сгребла Мэри в охапку.
Глава 13. Неприкаянная
– Ненавижу похороны, – негромко вздохнула Мэри, когда мы отъехали от кладбища.
На душе у меня кошки скребли: вид гроба, нависшего над разверстой могилой, пробудил слишком много горьких воспоминаний.
На измученного Томаса было больно смотреть.
Одной нашей встречи несколько дней назад хватило, чтобы я проиграла в уме каждое слово, каким мы обменивались, каждый светлый эпизод с его участием – все. Я ненавидела его за то, что пробудил во мне воспоминания.
Мэри порылась в сумочке в поисках платка.
– В голове не укладывается, что ее нет. Я даже не знала, что она вернулась.
– Хорошо, что ее не выставили на всеобщее обозрение. Мелани этого не хотела бы.
– Да, – согласилась Мэри, вновь вытирая нос. – Иначе она пожаловалась бы на родных Небесам. – Она взглянула на меня. – Как себя чувствуешь?
Я встретилась с ней глазами:
– Порядок.
– Пребываешь в Долине Воспоминаний?
Мэри знала меня как облупленную.
– Трудно было удержаться.
– Ну так возвращайся. Незачем Райану видеть твое скорбное глубокомыслие.
Я испытующе глянула на нее:
– Воспользуйтесь, мисси, своим советом сами. Вам еще разбираться с Майком.
– Знаю, – усмехнулась она.
– Что, простила его?
– Ага, – кивнула Мэри. – Он заявил, что у нее были какие-то личные трения с бывшим, который ее домогался. В детали не вдавался, но я поверила.
– Отлично.
Мэри нервно сплела пальцы.
– Не знаю даже, разумно ли сейчас с кем-то связываться? Я чуть не спятила из-за этой дурацкой обложки.
Я прекрасно понимала ее.
– Правда, жуть, когда твой мужик там красуется?
Она застонала, и я по одному ее выражению заключила, что до нее дошло.
– Я-то в курсе, – заметила я. – Поверь. Измена Томаса заставила меня сомневаться в искренности намерений всех и каждого. Такой обман оставляет след навсегда. Одно могу сказать: прислушивайся к голосу сердца.
– Или к зову совсем другого места, – хохотнула она. Я улыбнулась. – Кстати, о непонимании… Куда ты едешь? – спросила Мэри.
– Я захватила все ключи. Раз уж мы выбрались, заедем в банк, пока не подтянулись ребята.
Прибыв на место, мы сели в вестибюле и стали ждать, когда освободится ближайшая сотрудница. Мэри пробарабанила пальцами мне по бедру, заметив, что женщина, шедшая к нам, улыбалась в точности как фанатка. Я позволила той с минуту повосхищаться Райаном Кристенсеном и предложила перейти к делу.
Сотрудница банка помогла нам перебрать кучу самых разных ключей – всего мы с Мэри нашли сорок штук – и сократила их количество до пригоршни возможных претендентов на замок ячейки номер 291. Увы, ни один не выказывал очевидной банковской принадлежности.
– Последний, – сказала я, пробуя маленький ключ из латуни, и чуть не упала, когда он провернулся.
Мы вытащили черный железный ящик. Служащая поставила его на стол и удалилась.
Мэри в нетерпении вскинула брови.
Я откинула крышку и обнаружила несколько пачек писем, перетянутых резинками, искрошившимися от старости. Я перебрала конверты и увидела, что все адресованы мне, а отправитель – рядовой Джозеф Мэлоун.
«Кто это, черт побери, такой?»
– Что это? – спросила Мэри. – От кого они?
– Не знаю.
Я вскрыла одно письмо, написанное незнакомым почерком. В конверте оказалась также двадцатидолларовая купюра.
Дорогая Тарин!
Надеюсь, твой день рождения прошел на ура. Уже целых пять лет! Не верится, что ты так выросла. Я обещаю, что, когда вернусь, свожу тебя в магазин игрушек и ты выберешь новую Барби. Я помню, как ты их любишь. Я нахожусь в месте под названием Форт Гордон. Это в Джорджии. Порадую тебя: меня покрасили в зеленый цвет, точно как ты сказала. Теперь я настоящий солдат. Здесь очень жарко. Я учусь всяким мудреным штукам: ползать в грязи, перелезать через высокие препятствия… Лазаю я хорошо. Ползать в грязи терпеть не могу. Надеюсь, ты тоже.
Я пробуду здесь шесть недель, а потом, наверное, отправлюсь за океан в огромном самолете. Надеюсь, твой папа купит за меня новую куклу на деньги, которые я положил в конверт. Будь хорошей девочкой – я знаю, ты такая и есть.
Люблю тебя.
Джо
– Кто такой Джозеф Мэлоун?
У меня тряслись руки. По спине поползла струйка пота. Может, мне это только показалось и виной всему нервы?
– Из Мэлоунов я знаю только тетю Джоан. Это ее девичья фамилия.
Испытывая тошноту, я стала перебирать пачки. Набралось три-четыре десятка писем, адресованных мне и отправленных из всех уголков земного шара. Отец оберегал меня от преследователя?
На самом дне нашелся пухлый белый конверт, на котором синими чернилами было выведено: «Подлинник». Я с усилием проглотила комок.
Едва развернув бумаги, я всем существом ощутила панику.
– О боже! Нет! Нет!
Я не успела добежать до мусорного ведра и опорожнила желудок на пол.
– О нет, Тарин, – донесся до меня голос Мэри.
Меня рвало в стальное ведро. Я плохо помню, как Мэри доставила меня домой.
В пабе я уселась в кабинке над письмами Джо, где рассказывалось о его армейской жизни, путешествиях к Персидскому заливу. Мэри суетилась надо мной, а я пыталась свести все воедино.
У нас был час до открытия паба и выступления приглашенной группы, но я не могла унять слезы. Я даже не знала, над чем уже, собственно, плакала. Мой мир, все, что я знала, был вывернут наизнанку, и все перемешалось: истина, ложь, реальность подлинная и реальность иная – безумная.
Я больше не знала, кто я такая. В ящике было много чего, но о подобном я даже не подозревала. Осмыслить случившееся оказалось неимоверно трудно.
Когда пришли Райан и Майк, я пребывала в шоке. Мэри метнулась к входной двери.
Едва увидев Райана в нескольких шагах от себя, услышав его голос, зовущий меня, я утратила последние силы и приникла к нему, как угодившая в беду потерянная душа.
– Все будет хорошо, родная. Я здесь. Ш-ш-ш… – Райан позволил мне выплакаться и лишь гладил меня по спине и утешал ласковыми речами. Я рыдала, казалось, целые века. – Идем отсюда. Пошли подышим воздухом, – предложил наконец он, нежно обхватил меня за плечи и медленно повел на пляж.
Океанический бриз растрепал нам волосы и наполнил ноздри знакомым соленым воздухом. Не знаю, сколько мы прошли, пока Райан не сел и не увлек меня на плотный песок. Он усадил меня меж своих ног и бережно отвел назад волосы.
– Ты остаешься собой, какие бы имена ни значились в тех бумагах.
Слезы вновь заструились по моему лицу. Я чувствовала себя опустошенной и искалеченной.
– Но это же не так. Все изменилось. Все, что я считала настоящим, оказалось фикцией.
Райан помотал головой, баюкая меня в объятиях.
– Ты смотришь на это неправильно, солнышко. Люди, которые тебя вырастили, и есть твои родители. Они любили тебя. То, что тебя породил на свет кто-то другой, не мешает тебе оставаться той, кто ты есть.
Так, как прежде, уже никогда не будет.
– Вся моя жизнь была ложью.
– Нет, не была.