Возвращение с Западного фронта (сборник) Ремарк Эрих Мария

– Отдайте мне то, что у вас осталось, и дело с концом.

Биндинг отпил глоток пива и вытер губы.

– Дело и так с концом, – добродушно заявил он. – Или вы намереваетесь что-то предпринять?

Керн злобно уставился на него. Охваченный бешенством, он еще не сообразил, что и впрямь ничего не может сделать. Пойти в полицию? Там потребуют предъявить документы, арестуют и вышлют.

Сощурив глаза, он смерил Биндинга оценивающим взглядом.

– Никаких шансов у вас нет, – сказал тот. – Я отличный боксер. Вешу минимум на сорок фунтов больше вас. А кроме того, драка в ресторане – это полиция и высылка.

В эту минуту Керн не думал о себе, но он тревожился за Рут. Биндинг сказал правду: его положение было и впрямь безнадежно.

– И часто вы проделываете такие штучки? – спросил он.

– Я этим живу. И, как видите, не так уж плохо.

Керн едва не задохнулся от бессильной ярости.

– Верните мне хотя бы двадцать франков, – хрипло сказал он. – Мне нужны эти деньги. Не для себя. Для другого человека. Они принадлежат ему.

Биндинг отрицательно покачал головой:

– Деньги эти нужны мне самому. Вы еще дешево отделались. За сорок франков узнали величайшую истину: никогда не надо быть слишком доверчивым.

– Это верно. – Керн угрюмо смотрел на него. Он хотел уйти, но не мог. – А ваша справка, конечно, липа?

– Представьте, нет! – ответил Биндинг. – Я сидел в концентрационном лагере. – Он рассмеялся. – Правда, за кражу в доме гауляйтера. Весьма редкий случай!

Он подцепил вилкой последнюю отбивную. Через секунду Керн держал ее в руке.

– Можете устроить скандал, пожалуйста! – сказал он.

Биндинг ухмыльнулся:

– И не подумаю! Я уже довольно плотно поел. Попросите себе тарелку и возьмите вдобавок красной капусты. Я даже готов угостить вас стаканом пива!

Керн ничего не ответил. Он был близок к самоистязанию, хотелось схватить что попало и избить себя. Он быстро повернулся и пошел, держа добычу в руке. У стойки он попросил лист бумаги, чтобы завернуть отбивную. Буфетчица с любопытством посмотрела на него. Потом достала из стеклянной банки два соленых огурца.

– Возьмите, – сказала она. – Будет вам гарнир.

Керн взял огурцы.

– Спасибо, – сказал он. – Большое спасибо!

Вот и ужин для Рут, подумал он. Одна свиная отбивная за сорок франков! С ума сойти!

В дверях он оглянулся. Биндинг наблюдал за ним. Керн сплюнул. Улыбнувшись, Биндинг отсалютовал ему двумя пальцами правой руки.

За Берном пошел дождь. Рут и Керн хотели доехать на поезде до ближайшей крупной станции, но денег на билеты не хватило. Правда, оставался еще небольшой резерв, но было решено не трогать его до приезда во Францию. Около пятидесяти километров они проехали на попутной машине. Потом пришлось идти пешком. Керн лишь изредка решался торговать в деревнях – там это слишком бросалось в глаза. В одном месте они ночевали не более одного раза. Приходили поздно вечером, после закрытия полицейских участков, уходили рано утром – до их открытия. Таким образом, когда хозяева представляли регистрационные бланки в полицию, их давно уже и след простыл. Список Биндера не относился к этой части Швейцарии; в нем содержались только сведения о крупных городах.

Неподалеку от Муртена они переночевали в пустом сарае. Ночью разразился ураганный ливень. Ветхая крыша протекала, и они проснулись промокшие до нитки. Хотелось просушить одежду, но нельзя было развести огонь – все отсырело. С трудом найдя относительно сухой уголок, они снова заснули, тесно прижавшись друг к другу, но согреться не удалось: пальто, служившие им одеялами, промокли насквозь. Становилось все холоднее, и они часто просыпались. Кое-как дотянув до утра, двинулись дальше.

– Пойдем побыстрей, и станет тепло, – сказал Керн. – Через час выпьем где-нибудь кофе.

Рут кивнула.

– А может, и солнышко покажется. Тогда быстро обсохнем.

Но весь день было холодно и ветрено. С утра над полями проносились ливни. Это был первый по-настоящему холодный день, низко плыли рваные облака. Днем снова разразился ливень. Рут и Керн переждали его в небольшой часовне. Здесь было очень темно. То и дело раздавались раскаты грома, молнии прорезали пестрые витражи с изображениями святых в синих и красных одеяниях; святые держали в руках развернутые свитки с изречениями о мире в небесах и благоволении в душе человеческой.

Керн почувствовал, что Рут сильно дрожит.

– Тебе очень холодно? – спросил он.

– Нет, не очень.

– Давай походим немного. Так лучше. Боюсь, как бы ты не простудилась.

– Я не простужусь. Дай мне только немного посидеть.

– Ты устала?

– Нет. Просто хочется еще немного посидеть.

– Все-таки походим. Хоть две-три минуты. Нельзя сидеть так долго на холодном каменном полу, да еще в мокрой одежде.

– Ладно.

Они стали медленно бродить по часовне. В пустом помещении гулко отдавались шаги. Они проходили мимо исповедален – зеленые портьеры вздувались от сквозняка, обошли алтарь, заглянули в ризницу.

– До Муртена осталось целых девять километров, – сказал Керн. – Надо где-нибудь заночевать.

– Девять километров мы вполне можем пройти.

Керн что-то пробормотал.

– Что ты сказал? – спросила Рут.

– Ничего. Просто проклинаю некоего Биндинга.

Она взяла его под руку.

– Да забудь ты про это! Бог с ним!.. Кажется, дождь стихает.

Они вышли на дорогу. С неба еще падали капли, но над горами встала огромная радуга. Она перекинулась через всю долину, словно огромный многоцветный мост. Далеко за лесами, сквозь разрывы облаков хлынул поток желтовато-белого света, залившего весь пейзаж. Солнца они не видели: свет, вырывавшийся из-за облаков, слепил их.

– Идем, – сказала Рут. – Как будто распогодилось.

К вечеру они пришли к какой-то овчарне. Пастух, пожилой и молчаливый крестьянин, сидел перед дверью. У его ног лежали два сторожевых пса. С громким лаем бросились они на Рут и Керна. Крестьянин вытащил из зубов трубку и присвистнул. Собаки тотчас же вернулись к нему.

Керн подошел к крестьянину.

– Можно переночевать у вас? Мы промокли в устали. Идти дальше нет сил.

Крестьянин долго смотрел на него.

– Наверху сеновал, – сказал он наконец.

– Это все, что нам нужно.

Пастух снова уставился на него.

– Отдайте мне спички и сигареты, – проговорил он после паузы. – Там много сена.

Керн повиновался.

– Поднимитесь по внутренней лестнице, а я запру за вами овчарню. Я живу здесь в городке. Утром приду и выпущу вас.

– Спасибо! Большое спасибо!

Они вскарабкались по лестнице. Сеновал был полутемный и сырой. Через некоторое время пришел крестьянин. Он принес им винограда, немного козьего сыру и черного хлеба.

– Теперь я вас запру, – сказал он. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! И еще раз спасибо!

Они слышали, как он спустился. Затем сняли с себя мокрую одежду и разложили ее на сене. Достав из чемоданов пижамы и шлепанцы, принялись за еду. Оба очень проголодались.

– Вкусно? – спросил Керн.

– Чудесно!

– Нам здорово повезло, правда?

Она кивнула.

Крестьянин запер овчарню на замок. На сеновале было круглое окно. Примостившись около него на корточках, они смотрели вслед удаляющемуся крестьянину. Ясное небо отражалось в соседнем озерке. Крестьянин неторопливо шел по скошенному полю, шел степенным шагом человека, постоянно живущего на природе. Кроме него, не было видно никого. В полном одиночестве брел он через поле, и, казалось, весь небосвод покоится на его темных плечах.

Они просидели у окна до сгустившихся сумерек, до того предночного часа, когда все обесцвечено и серо. Колыхались последние тени, и сено за их спинами выросло в какую-то фантастическую гору. Его аромат смешивался с запахами торфа и виски, исходившими от овец. Животные были видны сквозь люк – смутная мешанина пушистых спин. Отрывистое блеяние. Понемногу овцы утихомирились.

Утром пришел крестьянин и отпер овчарню. Керн спустился вниз. Рут еще спала. Ее щеки горели, и она порывисто дышала. Керн помог крестьянину выгнать овец.

– Можно нам остаться у вас еще на день? – спросил он. – За это мы вам охотно поможем, если найдется работа.

– Помогать тут особенно нечего. Но остаться можете.

– Спасибо!

Керн спросил, есть ли немцы в городке. В списке Биндера этот городок не значился. Крестьянин назвал ему нескольких лиц и объяснил, как их найти.

Когда стемнело, Керн отправился в путь и без труда нашел первый из указанных ему домов – белую виллу, расположенную в небольшом палисаднике. Дверь отворила чистенькая горничная. Она не заставила его ждать на пороге, а сразу впустила в переднюю. Хороший признак, подумал Керн.

– Могу ли я повидать господина Аммерса? Или фрау Аммерс? – спросил он.

– Одну минутку.

Девушка ушла и вскоре вернулась. Она провела его в гостиную, обставленную новой мебелью красного дерева. Паркет был так сильно натерт, что Керн едва не упал. На столиках, креслах и диванах лежали кружевные накидки.

Вскоре появился господин Аммерс, невысокий мужчина с седой бородкой клинышком. Он казался вполне доброжелательным, и поэтому из двух историй, которые Керн держал в запасе, он решил рассказать истинную.

Аммерс приветливо выслушал его.

– Итак, вы – эмигрант без паспорта, без вида на жительство, – резюмировал он. – Вы торгуете мылом и другими предметами домашнего обихода?

– Да, именно так.

– Хорошо. – Аммерс встал. – Сейчас жена посмотрит, что вы принесли.

Он вышел. Через некоторое время появилась его жена, поблекшее существо как бы нейтрального пола, с лицом цвета переваренного мяса и белесыми глазами трески.

– Чем же это вы торгуете? – жеманно спросила она.

Керн разложил остатки своего ассортимента. Женщина принялась перебирать все подряд. Она разглядывала иголки так, словно раньше никогда их не видела, долго обнюхивала куски мыла и большим пальцем проверяла жесткость зубных щеток; затем осведомилась о ценах и наконец решила позвать свою сестру.

Сестры были похожи одна на другую, как две капли воды.

Козлобородый Аммерс, невзирая на свои малые размеры, по-видимому, поддерживал в доме железную дисциплину. Сестра его жены также выглядела совершенно обескровленной и разговаривала каким-то сдавленным, боязливым голоском. Обе женщины то и дело оглядывались на дверь; они никак не могли решиться на что-либо. Керну все это постепенно надоело. Поняв, что их колебаниям не будет конца, он завернул свой товар.

– Подумайте до завтра, – сказал он. – Могу зайти к вам еще раз.

Фрау Аммерс испуганно взглянула на него.

– Может, выпьете чашку кофе? – вдруг предложила она.

Давно уже Керн не пил кофе.

– Если у вас есть…

– Конечно, есть! Сейчас же подам! Секунду!

Неловко, но быстро переваливаясь с ноги на ногу, она устремилась к двери, чем-то напоминая покосившуюся бочку.

Ее сестра внезапно залилась смехом, – казалось, закулдыкала индюшка, – но тут же умолкла, словно поперхнувшись. Керн удивленно посмотрел на нее. Она чуть пригнулась под его взглядом и неожиданно издала высокий свистящий звук.

В этот момент снова вошла фрау Аммерс и поставила перед Керном дымящуюся чашку кофе.

– Пейте, не торопитесь, – озабоченно проговорила она. – Времени у вас достаточно, а кофе очень горячий.

Сестра опять рассыпалась визгливым хохотком и сразу же испуганно съежилась.

Но Керну так и не пришлось выпить кофе. Дверь распахнулась, и мелкими, пружинистыми шажками в гостиную вошел Аммерс, сопровождаемый жандармом угрюмого вида.

Многозначительным жестом Аммерс указал на Керна:

– Господин жандарм, исполняйте свой долг! Перед вами индивид, лишенный отечества, не имеющий паспорта, изгнанный из Германской империи!

Керн замер. Жандарм с вялым любопытством разглядывал его.

– Пойдемте со мной! – буркнул он.

На мгновение у Керна было такое ощущение, будто его мозг вообще исчез. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Медленно и машинально, словно в замедленном кадре кинофильма, он собрал свои вещи. Затем выпрямился.

– Значит, вот почему кофе… и вся эта приветливость! – запинаясь, проговорил он, точно сам хотел осмыслить происшедшее. – Все только ради того, чтобы… чтобы выдать меня!.. Вот почему, значит…

Сжав кулаки, он сделал шаг в сторону Аммерса. Тот мгновенно отпрянул назад.

– Не бойтесь, – очень тихо сказал Керн. – Я не трону вас. Но я вас проклинаю! Всеми силами своей души я проклинаю вас, и ваших детей, и вашу жену! Пусть все горе мира обрушится на этот дом! Пусть ваши дети восстанут на вас, пусть бросят на произвол судьбы одинокого, бедного, жалкого, нищего!..

Аммерс побледнел. Его бородка задергалась.

– Защитите меня от оскорблений! – приказал он жандарму.

– Он вас пока еще не оскорбил, – флегматично ответил тот. – Пока что он вас только проклял. Если бы он сказал вам, например: «Грязный доносчик!» – вот тогда это было бы оскорблением – из-за слова «грязный».

Аммерс злобно посмотрел на него.

– Выполняйте свой долг! – прошипел он.

– Господин Аммерс, – спокойно заявил жандарм, – не вам давать мне указания! Это может делать только мое начальство. Вы донесли на человека, я прибыл сюда. Остальное предоставьте мне… Следуйте за мной, – обратился он к Керну.

Оба вышли. Парадная дверь захлопнулась за ними. Онемевший Керн едва шевелил ногами. Он все еще никак не мог собраться с мыслями. Внутренний голос глухо твердил: «Рут…» Но пока что он просто не решался представить себе, что будет дальше.

– Ну и чудак-человек! – сказал жандарм немного спустя. – Ведь надо же овечке забрести в логово гиены! Разве вы не знали, с кем имеете дело? Аммерс – тайный агент немецкой нацистской партии. Он донес уже на многих.

– Боже мой! – пробормотал Керн.

– Да, – сказал жандарм. – Вот это называется – повезло!

Керн молчал.

– Не знаю, как это называется, – тупо промолвил он после паузы. – Я знаю лишь одно: меня ждет больной человек…

Жандарм посмотрел вдоль улицы и пожал плечами:

– Все это пустой разговор. Да и мне, собственно, какое дело! Я обязан доставить вас в полицию. – Он оглянулся. Улица была пустынной. – Не советую пытаться бежать! – продолжал он. – Не имеет смысла. Правда, я вывихнул ногу и погнаться за вами не смогу. Но я немедленно окликну вас и, если вы не остановитесь, достану револьвер. – Он пристально посмотрел Керну в глаза. – Конечно, это займет некоторое время, и, может быть, вам все-таки удастся улизнуть. Тут недалеко есть вполне подходящее место… Сейчас мы к нему подойдем. Переулки и закоулки – сами увидите… Стрелять почти невозможно… Вот если вы сбежите именно там, то я действительно никак не смогу вас поймать. Разве что заранее надеть на вас наручники…

Керн встрепенулся, голова сразу прояснилась. Ошалев от дикой, радостной надежды, он не сводил глаз с жандарма. Тот равнодушно шествовал дальше.

– Знаете, что я вам скажу, – задумчиво сказал жандарм через минуту. – Есть вещи, на которые я просто не способен – чувствую себя слишком порядочным человеком…

От волнения у Керна вспотели руки.

– Послушайте, – торопливо проговорил он, – меня ждет человек. Без меня он погибнет! Нам надо попасть во Францию. Из Швейцарии мы выберемся так или иначе. Не все ли равно, как это произойдет! Отпустите меня!

– Этого не могу! Не имею права нарушать служебные инструкции. Я обязан доставить вас в полицию, таков мой долг. В крайнем случае по дороге в участок вы можете сбежать, и тут я уж, конечно, ничего поделать не смогу. – Он остановился. – Вот, например, если вы побежите вниз по этой улице и свернете за угол, то исчезнете прежде, чем я успею выстрелить. – Он нетерпеливо посмотрел на Керна. – Вот так! И поэтому я все-таки надену на вас наручники?.. Черт возьми, куда же я подевал эти штуки?..

Отвернувшись, он принялся обстоятельно шарить в своих карманах.

– Спасибо! – сказал Керн и помчался.

Добежав до угла, он не останавливаясь оглянулся. Жандарм стоял на том же месте. Подбоченившись, он ухмылялся ему вслед.

Ночью Керн проснулся. Рут дышала порывисто и часто. Осторожно он прикоснулся к ее горячему влажному лбу. Она спала глубоким, но очень беспокойным сном. От сена, покрытого одеялами и груботканым полотенцем, исходил острый запах. Вскоре Рут проснулась. Заспанным, детским голосом попросила воды. Керн принес ей кувшин и кружку. Она пила жадно, торопливо.

– Тебе жарко? – спросил Керн. – Надеюсь, у тебя нет жара.

– Очень жарко. Но может, это из-за сена. Этого не должно быть… Не имею права болеть… Да, в общем, я и здорова… Вполне здорова…

Она повернулась, положила голову на его руку и снова заснула.

Керн лежал не шевелясь. Ему хотелось увидеть ее лицо. Но не было карманного фонарика. Он лежал неподвижно, прислушиваясь к ее неровным коротким вдохам и следя за бесконечно медленным движением стрелок на светящемся циферблате своих часов. Часы мерцали во тьме, словно какая-то далекая и призрачная адская машина. Внизу толклись и изредка блеяли овцы. Когда наконец забрезжил рассвет и бледно осветилось круглое оконце, Керну показалось, что эта ночь растянулась на год.

Рут проснулась.

– Дай мне воды, Людвиг.

Керн подал ей кружку.

– Рут, у тебя жар. Побудешь часок без меня?

– Хорошо.

– Я сбегаю в городок и принесу что-нибудь жаропонижающее.

Пришел крестьянин и отпер овчарню. Керн сказал ему, что Рут заболела. Лицо крестьянина скорчилось в кислой гримасе.

– Тогда пусть отправляется в больницу. Здесь ей оставаться нельзя.

– Посмотрим, может быть, днем ей станет легче.

Керн пошел в городок, хоть и боялся столкнуться с жандармом или с кем-нибудь из семейства Аммерсов. Найдя аптеку, он попросил хозяина одолжить ему термометр. Провизор выдал ему градусник под залог. Купив тут же пробирку с арканолом, Керн побежал обратно.

У Рут действительно была высокая температура – 38,5 градуса. Она выпила две таблетки, и Керн зарыл ее в сено, предварительно укутав своим пиджаком и ее пальто. Лекарство не подействовало – к полудню температура поднялась до 39 градусов.

– Ей нужен уход, – сказал крестьянин, почесывая голову. – На вашем месте я доставил бы ее в больницу.

– Не хочу в больницу, – хрипло и тихо проговорила Рут. – Завтра я буду опять здорова.

– Что-то непохоже, – заметил крестьянин. – Вам надо лежать в комнате, в постели, а не здесь на сеновале.

– Нет, почему же… – здесь тепло и хорошо… Пожалуйста, оставьте меня у себя.

Крестьянин спустился вниз. Керн последовал за ним.

– Почему она не хочет в больницу? – спросил крестьянин.

– Потому что тогда мы с ней разлучимся.

– Ну и что с того? Будете ждать ее, и все!

– Не смогу я ее ждать. Если она пойдет в больницу, там сразу увидят, что у нее нет паспорта. Может быть, ее даже и положат, может, возьмутся лечить бесплатно, но потом полиция доставит ее на какую-нибудь границу, а я не буду знать, когда и куда.

Хозяин покачал головой:

– И вы оба ни в чем не виноваты? Ничего такого за вами нет?

– У нас нет паспортов, и мы не можем их получить, дело только в этом.

– Да не про то я говорю. Неужели вы ничего не украли, никого не обманули или что-нибудь в этом роде?

– Нет.

– И все-таки за вами охотятся, как будто издан и разослан приказ о вашем аресте?

– Да, именно так.

Крестьянин в сердцах сплюнул.

– Это пусть понимает, кто может. Простому человеку такого не понять!

– Согласен с вами, – сказал Керн.

– А вдруг у нее воспаление легких! Вы подумали об этом?

– Воспаление легких? – Керн испуганно посмотрел на него. – Не может быть! Ведь это опасно для жизни!

– Конечно, опасно, – сказал крестьянин. – А я вам о чем толкую?

– Видимо, у нее просто грипп.

– У нее сильный жар, и только врач может сказать, в чем тут дело.

– Тогда я должен привести врача.

– Сюда?

– Ясно, сюда! Посмотрю в адресной книге, нет ли здесь врача-еврея.

Керн снова отправился в городок. В табачной лавчонке он купил две сигареты и попросил телефонную книгу. Среди абонентов значился доктор Рудольф Бер. К нему он и пошел.

Приемные часы кончились, и Керну пришлось долго ждать. Он принялся листать иллюстрированные журналы. Разглядывая фотографии, никак не мог поверить, что где-то происходят соревнования по теннису и устраиваются светские приемы, что во Флориде по пляжу разгуливают полуобнаженные женщины и веселые мужчины, в то время как он сидит здесь совершенно беспомощный, а Рут больна.

Наконец появился доктор Бер, еще довольно молодой мужчина. Он молча выслушал Керна, потом взял свою сумку и шляпу.

– Поедемте, моя машина стоит внизу.

Керн поперхнулся.

– Не лучше ли пойти пешком? Ведь с автомобилем визит обойдется дороже, а у нас осталось совсем мало денег.

– Об этом не беспокойтесь, – ответил Бер.

Они поехали к овчарне. Врач выслушал Рут. Она с опаской поглядывала на Керна и едва заметно покачивала головой. Ей не хотелось уходить.

Бер встал.

– Вам придется лечь в больницу. С правым легким неладно. Это грипп, который может перейти в воспаление легких. Я заберу вас с собой.

– Нет! Не хочу в больницу! Да нам и нечем заплатить за лечение!

– О деньгах не думайте. Здесь вам оставаться нельзя. Вы серьезно больны.

Рут вопросительно посмотрела на Керна.

– Еще поговорим об этом, – сказал он. – Я сейчас вернусь.

– Приеду за вами через полчаса, – заявил врач. – Есть у вас теплая одежда и одеяла?

– Только то, что вы видите.

– Тогда прихвачу что-нибудь. Значит, через полчаса.

Керн спустился с ним вниз.

– Это совершенно необходимо? – спросил он.

– Абсолютно! Нельзя ей валяться здесь на сене. Устроить ее где-нибудь на квартире тоже бессмысленно. Ей нужно лечь в больницу без промедлений.

– Хорошо, – сказал Керн. – Тогда я скажу вам, какими последствиями это чревато для нас.

Бер внимательно выслушал его и спросил:

– Вы считаете, что не должны ее навещать?

– Нет, ни в коем случае! Через день-другой пойдут разговоры, а полиция определенно интересуется мною. Но здесь я все-таки буду поблизости от нее, смогу справляться у вас о ее самочувствии и вообще как-то ориентироваться.

– Понимаю вас. Можете заходить ко мне в любое время.