Смертельное путешествие Райх Кэти

Протяжный стон и пронзительный смех. Электрический скелет! Я была недалеко от «Ривербэнк-Инн». Где остановилась Примроуз. Там, где она никогда не появилась снова.

Я представила себе лицо Примроуз — раздутое, поеденное речными обитателями. Я лежала связанная, с кляпом во рту и с завязанными глазами в мешке на берегу реки Такеседжи!

Я должна освободиться! Моя голова раскалывалась от боли после удара о камень. Мешок мешал мне дышать и вонял грязным мусором. Липкая лента жгла мне губы и щеки и в моих глазах плясали зайчики.

К тому же я слышала шелест насекомых, ползающих по моей нейлоновой куртке, джинсам, чувствовала каждое их движение в волосах.

Мысли разбежались.

Но я заставила себя снова прислушаться. Поняв что я не слышу никаких шумов указывающих на присутствие человека, попробовала растянуть ленту на запястьях. Я старалась дышать через нос. Мой желудок скрутило, во рту пересохло. Прошли столетия моих попыток, но лента сдвинулась всего на миллиметр. Слезы отчаяния потекли из-под закрытых век. Не реветь!

Я продолжала крутить запястьями и лодыжками, выгибая, дергая, выкручивая их как могла, периодически останавливаясь чтобы прислушаться к окружающим звукам. Насекомые ползали по лицу, щекотали мне кожу своими мягкими лапками. Пошли прочь! — кричала я мысленно. — Валите отсюда к чертовой матери! Я продолжала бороться с путами. От пота мои волосы уже взмокли.

Мой разум словно ночная птица, со стороны разглядывал меня — такую беспомощную личинку на ковре из листьев. Я представила себе ночную темноту вокруг и отчаянно стала вспоминать знакомые, безопасные ночные места.

Например, ночное кафе, городская тюрьма, участок, дежурные медсестры в больнице, станция скорой помощи.

И тут я вспомнила. Скальпель! Смогу ли я его достать?

Я подтянула колени к груди, пытаясь задрать подол куртки как можно выше. Потом стала двигать локтями, одновременно поднимая бедра. Наконец я смогла почувствовать карман куртки и замерла.

Вслепую, как незрячие читают азбуку Брайля, я ощупывала свою одежду. Нашла нейлоновый язычок «собачки» на молнии кармана и ухватила его пальцами обеих рук. Затаив дыхание я потянула. Пальцы соскользнули и я выпустила язычок. Черт! Я попробовала еще раз — тот же результат. Снова и снова я пробовала, сжимая, потягивая, толкая «собачку», пока мои руки не заныли и мне не захотелось закричать.

Новый план. Прижимая «собачку» левой рукой к бедру, я вывернула правую кисть и попробовала сунуть палец в петельку язычка. Угол слишком мал. Я вытянула руку дальше, но ничего не вышло.

Придерживая пальцами левой руки, я перенаправила весь свой вес на правую сторону, увеличивая угол наклона, чтобы подцепить язычок. Боль пронзила руку. Когда я уже решила что кости мои треснули, палец вдруг нащупал петельку и проскользнул в нее. Я осторожно потянула. Молния поддалась и карман раскрылся.

Дальше было легко — пальцы скользнули внутрь и нащупали скальпель. Осторожно сжимая в руках свой приз, я перевернулась на спину и устроила руки с оружием на животе. Сначала я, перекатывая в руках скальпель, освободила его от платка в который завернула его еще в гостинице. Держа на весу скальпель я начала разрезать ленту сковывающую мои запястья. Скальпель был острым, так что я успокаивала себя:

«Тихонько. Осторожно, не порежь себе руки».

Меньше чем через минуту руки были свободны. Я подняла руки и разрезала и сорвала ленту закрывающую рот. Перед глазами заплясали искры, кожу обожгло. Только не орать!

Я разрезала тряпку, которой была замотана вся голова, несколько раз вдохнула полной грудью и сплюнула. Захлебываясь слюной, сняла повязку с глаз. Новая вспышка боли — липкая лента отклеилась с кусочками кожи и волосками с бровей. Согнувшись, с трясущимися руками, я стала освобождать ноги.

Я резала мешок, когда услышанный звук парализовал меня. Хлопнула дверца машины! Как далеко она? Что мне делать? Претвориться мертвой? Рука на автомате поднялась. Чьи-то ноги шуршали по опавшей листве. Я сконцентрировалась.

Пятьдесят ярдов. Я рвала ткань мешка. Вверх-вниз, вверх-вниз. Шуршание приближалось. Тридцать ярдов.

Я высунула ноги в дыру и со всей силы прорывала ее шире. Треск разрываемой ткани в лесной тишине звучал как выстрелы. Шум шагов стих, затем возобновился с нарастающей скоростью. Двадцать ярдов. Пятнадцать.

— Оставайся на месте!

Мне представился пистолет направленный на меня, пули, разрывающие мою плоть. Уже не важно. Я все равно рано или поздно умру. Лучше бороться пока есть возможность.

— Не двигайся!

Я перевернулась, схватила края порванной ткани и рванула сильнее. Нырнула головой в дыру, выпала из мешка лицом вниз, быстро перекатилась и вскочила на ватные ноги, пытаясь сориентироваться в темноте.

— Мадам, вам все равно конец!

Я отшатнулась в противоположную сторону от звука голоса. Вытянув руку вперед, я рванула в темноту, стараясь чтобы рокот реки оставался слева от меня. Постоянно натыкаясь на препятствия я бежала зигзагами. Снова и снова я навстречу мне попадались различные природные останки — упавшее дерево, камень, старый как сама жизнь, сломанная ветка. Я держалась на ногах — обжигающий страх придавал смелости и скорости.

Казалось что живые существа все улеглись спать — не было слышно ни щебета, ни шороха, ни треска, только мое прерывистое дыхание. И позади меня шум шагов продирающегося сквозь лес злого великана. От пота спина была вся мокрая. В ушах стучала кровь.

Мой преследователь не отставал. Был ли он в этом лесу как дома? Он кошка, а я его мышка? Он выжидал, уверенный что жертва все равно от него не уйдет? Легкие уже горели, я не могла вдохнуть достаточно воздуха. Левый бок разрывала острая боль. Но я продолжала бежать. Одна минута, три, вечность. Потом мою правую ногу скрутила судорога и мне пришлось замедлить бег.

Кошка тоже сбавила скорость. Я попробовала рвануть быстрей, но не получилось — ноги и руки отказывали. Мой темп снизился до быстрой ходьбы. Пот стекал со лба и жег глаза. Я различила впереди темный силуэт чего-то большого. Протянутая вперед рука стукнулась о твердое, локоть согнулся и я оцарапала щеки о каменную поверхность. Боль пронзила запястье. Кровь потекла по руке и щеке. Здоровой рукой я проверила на что я наткнулась. Твердый камень. Я пощупала дальше. Камень. Сердце затрепетало от страха.

Я прибежала к скалам. Слева — река, справа — лес плотной стеной. Кошка знала — мне бежать некуда! Не паникуй!

Я вынула скальпель и выставила перед собой. Встала спиной к стене и повернулась лицом к нападавшему. Он заговорил прежде чем я его увидела.

— Неправильно выбран маршрут, а?

Он тяжело дышал и я слышала запах его пота и ярости.

— Не приближайся ко мне! — крикнула я с большей смелостью в голосе нежели я чувствовала на самом деле.

— Это почему же? — усмехнулся он.

Я узнала голос — это он звонил мне в морг. Однако, я и в реальности слышала этот голос, но где?

Хруст гравия, и я рассмотрела черный силуэт.

— Ни шагу! — прошипела я.

— Ты не в том положении чтобы отдавать приказы.

— Подойдешь ко мне и я убью тебя! — я крепче ухватила скальпель.

— Я бы назвал ситуацию — между молотом и наковальней.

Снова хруст. Силуэт превратился в фигуру мужчины, в поле моего зрения попали руки. Широкие плечи, крепкие руки — это не Саймон Мидкиф.

— Кто ты?

— Уверен, теперь ты знаешь.

Я услышала щелчок предохранителя.

— Ты убил Примроуз Хоббз. Зачем?

— Так надо.

— И ты собираешься убить меня.

— С огромным удовольствием.

— Почему?

— Ты уничтожила святое место.

— Кто ты?

— Кукулькан.[63]

Кукулькан. Я знала кто это.

— Божество Майя.

— Зачем брать имя фараона или какого-то забытого греческого педика?

— Где остальные из вашего общества больных?

— Если бы не эта дурацкая авиакатастрофа, то вы никогда не наткнулись бы на нас. Ваше кошмарное вмешательство, раскрыло вещи которые вам не положено знать и видеть. Кукулькану выпала честь отомстить за это. Мелодичный голос теперь звучал с оттенком ярости.

— Конец вашему «Клубу геенны огненной».

— Это никогда не закончится. С незапамятных времен посредственные массы пытались подавить интеллектуальное превосходство. Это никогда не работает. Неподходящие условия могут заставить нас затаиться, но мы вновь выходим, когда обстоятельства меняются.

Что за маниакальный бред?

— Наступило время и мне войти в число святых, — продолжил он, даже не замечая того что я не отвечаю ему. Или ему просто не нужен собеседник. — Я свою жертву нашел и принес.

Я выполнял ритуал который вы осквернили.

— Иеремия Митчелл или Джордж Адор?

— Их имена ничего не значат. Я был избран. Я был готов. Я шел по Пути.

Пока он говорил, я размышляла: кто-то ведь знает где я, кто-то что-нибудь сделает.

— Кукулькан — бог-созидатель, а ты разрушаешь жизни.

— Смертные преходящи. Мудрость вечна.

— Чья?

— Мудрость веков, которую достойные получат.

— Вы продлеваете ее через ритуальные пожирания?

— Тело — это конверт, в котором завернута бесконечная ценность. Мы его вскрываем. Но мудрость, сила, сущность души — вот те силы, которые важны.

Я не прерывала его напыщенной речи.

— Самый лучший вид необходимо развивать. Те, кто уходят с этой земли должны отдавать свою манну, тем кто остается, вместе с силой и мудростью избранных.

— Как?

— Через кровь, сердце, мышцы и кости.

Господи боже! Неужели это правда?

— Ты думаешь, что можешь увеличить свой IQ поедая мясо других?

— Как тело чахнет, так и сила уходит. Но разум, дух, все эти элементы находятся в каждой клетке нашего тела.

Я так сильно сжала скальпель, что заболели суставы.

— Геродот рассказывал о поедании родственников в семье Иседона в Центральной Азии, который вырос сильным и властным. Страбон нашел ритуал среди ирландских кланов. Многие завоеватели крепли поедая плоть своих врагов. Ешь слабых и становись сильнее — это столь же древнее, как сам человек.

Я вспомнила о костях неандертальцев, о жертвах из Месса Верде, о скелетах в морге.

— Почему выбор пал на стариков?

— В старых людях самый большой сосуд мудрости.

— Или старики попросту легкая мишень?

— Дорогая моя мисс Брэннан, вы хотели бы, чтобы ваша плоть способствовала усовершенствованию избранного или чтобы вас съели личинки?

Охвативший меня гнев притупил страх.

— Ты самовлюбленный, сумасшедший ублюдок!

— «Фе, фи, фо, фам! Я чувствую запах крови англичан! Будет ли он живым или мертвым, я сломаю ему кости, чтобы приготовить себе еду!»[64]

Вдалеке снова застонал и заскрипел скелет. Я столкнулась с сумасшедшим! Кто это человек? Откуда я его знаю? Медленно я начала продвигаться вдоль стены, правой рукой держа скальпель, левой ощупывая стену. Я прошла где-то с полдесятка шагов, когда мощный луч от фонаря выстрелил из темноты, ослепив меня, как опоссума на заднем дворе. Я вскинула руку.

— Куда собрались, мисс Брэннан?

Нижняя часть его лица была освещена и я рассмотрела сжатые от злости губы. Держись от него подальше!

Я развернулась и побежала, но тут же споткнулась и упала. Когда я уже почти поднялась, тень подскочила ко мне и вытянутая рука схватила меня за лодыжку. Земля снова ушла из-под ног, и я стукнулась коленями о гравий. Скальпель отлетел куда-то в темноту.

— Ах, ты чертова подлая корова!

Его сладкий голос теперь звенел от ярости.

Я лягалась как могла, но освободиться от хватки не получалось. Его пальцы как железные тиски сжимали мои джинсы. Трепеща от страха как никогда прежде, я уперлась локтями в землю, пытаясь прицелится и двинуть его свободной правой ногой. Вдруг он упал на меня всем своим весом. Его колено давило на спину, а рука вжимала лицо в землю. Грязь и мусор заполнили нос и рот.

Я дико отбивалась, брыкалась и загребала ногтями землю, только чтобы стряхнуть его с себя. Он уронил фонарик и тот лежал на земле, освещая нас, как какого-то двуглавого зверя, что корчится на земле. Пока я отбиваюсь, он не накинет мне гарроту[65] на горло.

Тут рука наткнулась на что-то тяжелое и плотное, пальцы тут же сомкнулись. Я умудрилась приподнять торс и немного развернуться, и вслепую нанесла удар. Я услышала мягкий стук камня о кость, затем металлический звон чего-то о камень.

— Сука!

Он ударил меня кулаком в правое ухо. В голове взорвалась молния. Затем ослабил хватку и стал шарить вокруг в поисках своего оружия. В этот момент я резко отбросила локоть назад и попала ему в челюсть. Затрещали зубы и его голова отлетела назад. Раздался крик раненого зверя.

Я толкнула его изо всех сил, и колено соскользнуло с моей спины. Менее чем через секунду я уже ползла к фонарику. Он восстановил равновесие, и мы бросились к фонарю одновременно, но мне удалось схватить его раньше.

Я размахнулась как только могла и со всей силы саданула ему в висок. Удар, хрип, и он упал навзничь. Луч фонаря скакнул на деревья и потух, спрятавшись где-то за сосной. Я не шевелилась и не моргала. Пыталась привести мысли в порядок.

Не беги в лес. Не поворачивайся к нему спиной. Может быть, сможешь прошмыгнуть мимо него, добежать до гостиницы и позвать на помощь. Мертвая тишина. Только слышно его тяжелое дыхание. Прошли секунды, или может часы. Меня мутило от удара по голове и я не могла ориентироваться ни во времени ни в пространстве.

Где он?

С земли послышался голос: — Я нашел пистолет, мисс Брэннан.

Раздался одинокий выстрел.

— Но мы оба знаем что он мне сейчас не нужен, но и ваше плохое поведение не поможет.

Его голос долетал до меня словно из-под воды.

— Вы за это заплатите. Дорого заплатите.

Я услышала как он встает.

— У меня для вас есть чудесное ожерелье.

Я судорожно вдохнула воздуха, стараясь прояснить мысли. Он двигался ко мне с гарротой. Уголком глаза я заметила какой-то блик. Повернулась и различила три луча скачущих в нашу сторону. Или я уже галлюцинирую?

— Ни с места! — сильный женский голос.

— Бросай оружие! — мужчина.

— Стой! — другой мужской голос.

Передо мной мелькнуло бледное лицо, и раздались два выстрела. Со стороны прибывших просвистели ответные выстрелы. Пули рикошетили от стены. Резкий порыв воздуха, звук сползающего по стене тела. Топот бегущих ног.

Руки у горла, на моих запястьях.

— …пульс в норме.

Надо мною лица, дрожащие и расплывчатые как воздух над асфальтом в летнюю жару.

Райан, Кроу и помощник Безымянный.

— …скорую помощь. Хорошо. Мы ее не задели.

Помехи на экране. Я попыталась сесть.

— Лежи, — и нежный нажим на плечи.

— Я должна его увидеть.

Один луч света скользнул к скале, где нападавший сидел неподвижно, вытянув ноги, спиной к скале. Медленно свет поднимался от ног и тела к лицу. Я знала его.

Ральф Стовер, не очень удачливый владелец «Ривербэнк-Инн», человек, который не позволил мне войти в комнату Примроуз. Он бессмысленно пялился в ночь, подбородок поднят, а вокруг головы, на каменной стене медленно росло темное пятно.

Глава 33

В пятницу, в предрассветном густом тумане я покинула Шарлотту и уехала на запад. Поднимаясь по дороге до Восточного континентального водораздела туман по-прежнему окружал меня, и испарился только когда я выехала из Эшвилля.

Съехав с трассы 74 к Брайсон-Сити, я проехала по бульвару Ветеранов, мимо поворота к «Фреймонт-Инн», выехала на Мэйн и припарковалась у старого здания суда, в котором сейчас располагался дом престарелых. Некоторое время я сидела в машине, рассматривая как солнечные блики пляшут по золотому шпилю здания, и вспоминая стариков которых я раскопала.

Представляла себе высокого, неуклюжего мужчину, слепого и почти глухого; хрупкую старушку с несимметричным лицом. Я вообразила их на этих же самых улицах в те далекие годы. Мне хотелось обнять их и сказать каждому, что теперь все в порядке.

И еще я подумала о тех, кто погиб в самолете рейса 228. Столько незаконченных историй! Ни тебе выпускного бала, ни празднования дня рождения, ни поездок куда бы то ни было! Целые жизни стерты в одном смертельном путешествии!

К пожарной станции я пошла пешком. В Брайсон-Сити я провела месяц и уже достаточно хорошо знала город. Теперь я уезжала отсюда, вся моя работа почти закончена — осталось всего несколько вопросов.

Когда я пришла на станцию, Макмахон собирал вещи из своего кабинета в картонные коробки.

— Сворачиваем лагерь? — спросила я, стоя в дверях.

— Эй, подруга, ты уже вернулась? — приветствовал он меня и, смахнув со стула вещи, пригласил меня присесть. — Как дела?

— Помятая, но восстановленная и полностью работоспособная.

Удивительно, но в лесной драке с Ральфом Стовером я не получила серьезных повреждений. Только небольшое сотрясение уложило меня в больницу на пару дней, откуда Райан забрал меня в Шарлотту. Убедившись что я в порядке он вернулся в Монреаль, а я провела остаток недели валяясь с Бёрди на диване.

— Кофе?

— Нет, спасибо.

— Не возражаешь, если я продолжу собираться?

— Нет, конечно.

— Кто-нибудь тебе уже рассказал всю эту удивительную историю до конца?

— Есть еще кое-какие пробелы. Начни с главного.

— Эта инвест-группа была чем-то вроде гибрида научного общества и клуба миллионеров. Первоначально это была просто группка бизнесменов, докторов, и преподавателей, приезжающих в горы, чтобы поохотиться и половить рыбу.

— Это в тридцатых было.

— Точно. Они останавливались в доме Эдварда Артура, днем охотились, по ночам гуляли и пили. Восхищались собственной особенностью и образованностью. За долгие годы эти люди очень сблизились и в итоге сформировали тайное общество под названием H&F.

— Отец-основатель был Прэнтис Дэшвуд.

— Дэшвуд был архимандрит, что бы это ни значило.

— H&F означает «Геенна огненная». Такие секты процветали в Ирландии и Англии в 18-м веке. Самая известная была основана Фрэнсисом Дэшвудом. Прэнтис Дэшвуд из Олбани, штат Нью-Йорк, был потомком сэра Фрэнсиса. Матерью его была неизвестная сектантка. У сэра Фрэнсиса было четверо сыновей по имени Фрэнсис. Пока я валялась на диване, я много книжек прочитала.

— Просто Джордж Формен какой-то.

— Человек гордился своим именем.

— Или он был основоположником самого худшего рода в истории.

— В любом случае, у членов той «Геенны огненной» еще был здоровый скептицизм по отношению к религии, они любили высмеивать церковь. Называли себя «Рыцарями Святого Фрэнсиса», свои собрания — «служениями», а своего главного — «архимандритом».

— И кем были все эти безумцы?

— Богачами и довольно влиятельными людьми старой доброй Англии. Слышал когда-нибудь о Богемском клубе?

Макмахон отрицательно покачал головой.

— Это чисто мужской клуб только для избранных, в состав которого входили все президенты-республиканцы, начиная с Келвина Кулиджа. Каждый год они собираются на две недели в изолированном лагере «Богемская роща» в округе Сонома, в Калифорнии.

Макмахон застыл, держа в обеих руках по папке.

— Вот оно что! Была какая-то история, про то как оттуда выкинули нескольких журналистов и зарубили их статьи.

— Ага.

— Ты же не думаешь что эти важные шишки и олигархи планировали на этих своих пирушках убийства?

— Конечно же нет! Но ситуация одинаковая: влиятельные люди собираются в изолированном месте. Есть сведения что в Богемском клубе они проводят друидские ритуалы.

Макмахон заклеил коробку скотчем и, смахнув ее рукой, поставил на стол пустую.

— Мы расставили сети почти на всех членов группы кроме одного. Мы потихоньку собираем пазлы по кусочкам в единую картинку, но дело движется очень медленно. Не говоря уже о том, что с нами не стремятся беседовать по душам, тому же они все имеют крутых адвокатов. Каждому из этих шестерых предъявят кучу обвинений в убийстве, но непонятно что делать с остальными. Мидкифф сдал только верхушку, их обвиняют в убийстве и каннибализме.

— Мидкифу это зачтут?

Он кивнул.

— Большинство информации мы получили от него.

— Это он прислал факс с кодовыми именами?

— Да. Всех кого вспомнил. Он покинул группу в начале семидесятых, клянется что не участвовал в убийствах. Не знал про Стовера. Говорит, что на прошлой неделе уже не мог оставаться наедине сам с собой и дошел до предела.

Макмахон стал вытаскивать бумаги из папки и складывать в коробку.

— И за тебя он боялся.

— За меня?

— За тебя, дорогая.

Мне понадобилось время чтобы переварить это.

— Где он сейчас?

— Судья решил что ему ничего не угрожает и он на свободе. Живет в съемном доме в Чероки.

— А зачем Паркер Дэвенпорт звонил Мидкифу перед смертью?

— Чтобы предупредить что скоро все выплывет наружу. Как оказалось эти двое остались друзьями после того как Мидкиф покинул группу. По большому счету именно из-за вице-губернатора они Мидкифа не трогали все эти годы. Дэвенпорт убедил всех что Мидкиф не представляет угрозы, а Мидкиф в свою очередь держал рот на замке.

— До сих пор.

— До сих пор.

— Что он вам рассказал?

— В группе всегда было только 18 членов, из них шестеро удачливых мальчиков составляли правящий круг. Очень эксклюзивный. Только в случае смерти одного из них они производили замену на другого из остальных членов группы. На инициацию все одевали черные галстуки, красные рясы с капюшонами, а десерт обеспечивал инициируемый.

— Человеческую плоть.

— Точно. Помнишь ты мне рассказывала про Хаматса?

От отвращения мне даже сил не хватило ответить, я просто кивнула.

— Та же история. Только наши господа каннибалы ограничивались кусочком бедра жертвы. Это как клятва на крови. Так вот, клуб регулярно устраивал встречи в доме Артура, и Мидкиф божится что только члены этой тайной шестерки знали что происходит на этих инициациях.

Я вспомнила слова Стовера: «Я принял предложение».

— Такера Адамса убили в 1943, когда умер один из шестерых — Генри Арлен Престон, и в элиту пригласили Энтони Алена Бёркби. Когда умер Шелдон Броди в 1949, стать новым членом элитной шестерки предложили Мартину Патрику Вехову, а Эдна Фаррелл стала его жертвой. Десятилетие спустя в автокатастрофе погиб Энтони Бёркби и в круг избранных приглашают его сына, и Чарли Вейн Трампер заканчивает свою жизнь на их общем жертвенном столе.

— Разве Трампера не медведь задрал?

— Молодой Бёркби всех надул. Кстати именно на похоронах встретились Мидкиф и Дэвенпорт. Мидкиф был знаком с Трампером со времен своих исследований в Чероки.

— А Мидкиф знал что на самом деле случилось с Трампером?

— Клянется что не имел понятия.

— Как Мидкиф попал в группу?

— В 1955 молодой профессор Мидкиф только что приехал из Англии. Ему сказали найти Прэнтиса Дэшвуда, старого друга семьи. Дэшвуд и завербовал его к себе в группу.

— Он никогда не создавал элитных кружков среди своих братьев.

— Да.

— Зато Дэвенпорт это сделал.

— После похорон Трампера, Мидкиф постепенно перезнакомил всех братьев с Дэвенпортом. Идея создать интеллектуальную элиту принадлежала Дэвенпорту и он вступил в группу.

— Даже будучи из округа Суэйн Дэвенпорт не знал про этот лесной дом?

Страницы: «« « ... 2324252627282930 » »»