Смертельное путешествие Райх Кэти

Глава 26

Доктор Брэннан!

Я беспомощная пожилая женщина. Я никогда нигде не работала. Я не писала книг и не занималась садоводством. У меня нет поэтического дара, художественного таланта или музыкального слуха. Но все годы в браке я была лояльной и послушной женой. Я любила своего мужа и всегда и во всем беспрекословно его поддерживала. Именно так меня воспитали.

Мартин Патрик Вехоф был отличным кормильцем, любящим отцом и честным бизнесменом. Но иногда в бессонные ночи, в сердце мое закрадывается сомнение и в голове возникают вопросы. Была ли у человека, с которым я прожила почти 60 лет, другая, неизвестная мне, жизнь? Все ли у нас было хорошо?

Посылаю вам дневник моего мужа, который он прятал и держал всегда закрытым на ключ. Жены, доктор Брэннан, всегда найдут способ открыть тайны мужа, особенно жены, у которых уйма свободного времени. Я нашла его давно, и возвращалась к нему каждый раз услышав новости. И молчала.

Человека, убитого в день похорон Пэта, звали Роджер Ли Фэрли. Есть его некролог.

Почитайте дневник и просмотрите вырезки из газет.

Не очень уверена что понимаю, что все это значит, но ваш визит напугал меня.

Последние несколько дней заставили меня заглянуть к себе в душу. Достаточно. Я не вынесу еще одну ночь наедине с этим кошмаром.

Я стара и скоро умру. Но прошу вас только об одном. Если мои подозрения подтвердятся, пусть этот позор не коснется нашей дочери.

Прошу прощения за свою грубость в прошлую пятницу.

Полна раскаяния ваша

Марион Луиза Уиллоуби Вехоф.

Сгорая от любопытства, я дважды проверила сигнализацию, сделала себе чаю и, с конвертом пошла в кабинет. Приготовив блокнот и ручку, я открыла дневник и обнаружила застрявший между страниц еще один конверт.

Я вытащила его и по столу разлетелись аккуратно вырезанные газетные статьи.

Некоторые были без опознавательных знаков, другие же из «Шарлотта Обзервер», «Роли Ньюс энд Обзервер», «Уинстон-Салем Джорнал», «Эшвиль Ситизен Таймс», в народе известный как «Голос гор», и «Чарльстон Пост&Курьер». Большинство из вырезок было некрологами, но некоторые были небольшими статьями. В каждой говорилось о смерти определенного человека.

Поэт Кендалл Роллинз скончался от лейкемии 12 мая 1986 года. У него остался сын Пол Хардин Роллинз.

Волосы у меня встали дыбом. В списках служащих в H&F было имя П. Х. Роллинз. Я сделала заметку в блокноте.

Роджер Ли Фэрли разбился на самолете в Алабаме 8 месяцев назад. Так вот что имела в виду миссис Вехоф. Я записала имя и дату — 13 февраля.

Самая старая заметка описывала аварию на шоссе в 1959 году, в которой погиб Энтони Аллен Бёркби.

Остальные имена мне были незнакомы. Я просто записала их вместе с датами их смерти, сложила обратно в конверт все вырезки и принялась за дневник.

Первая запись была сделана 17 июня 1935 года, последняя — в ноябре 2000. Просматривая страницы, я заметила что почерк несколько раз менялся, и предположила что писали разные люди. Последние три декады были написаны таким мелким почерком, что прочитать было очень трудно.

Вернувшись к первой странице, я подумала что Мартин Вехоф был и в самом деле скрытным человеком. В течение следующих двух часов я продиралась сквозь выцветшие страницы, время от времени поглядывая на часы, отвлекаясь на мысли о Люси Кроу.

В записях не было конкретных имен — сплошь и рядом были клички и коды: Омега, Ил, Хафр, Чак, Ицмана.

Я узнавала то имя египетского фараона, то греческую букву. Некоторые коды что-то мне напоминали, а некоторые вообще были неизвестны.

Здесь также были записаны денежные операции. Приход и расход денег. Ремонт. Покупки. Премии. Выговоры. Описания событий. Обед. Деловая встреча. Литературная дискуссия.

Начиная с сороковых годов стали появляться записи другого рода: списки кодовых названий, сопровождающиеся странными символами. Несколько страниц я пролистала.

Некоторые из названий повторялись год за годом, а потом исчезали и больше не встречались, но на смену ему сразу приходило новое имя. Я посчитала: в списке было не более 18 имен.

Когда я наконец откинулась на спинку дивана, мой чай остыл, а шея сильно затекла. Бёрди спал на своем любимом месте.

— Ладно. Пойдем другим путем.

Кот потянулся, но так и не открыл глаз.

Пользуясь вырезками миссис Вехоф, я быстро пробежалась по записям дневника. Кодовые имена стали появляться спустя четыре дня после аварии Бёркби — первым было имя Синах, в это же время пропало из записей имя Омега. Я поискала в последующих записях, но Омега больше нигде не встречалась.

Энтони Бёркби был Омегой?

Воспользовавшись этой догадкой, я сравнила все записи вплоть до 1986 года. Через несколько дней после смерти Кендалла Роллинза, вместо имени Мани появилось Пэйнки. С бьющимся сердцем, я продолжила сравнение.

Джон Морган умер в 1972, а три дня спустя новое имя — Арригатора заменил Ицмана. Уильям Гленн Шерман умер в 1979 и через пять дней дебютировал Ометеотль, заняв место Ро.

Каждый некролог из подборки миссис Вехоф совпадал с кодовым именем из дневника. И каждый раз одно имя исчезало и появлялось новое. Так, сверяясь с вырезками, я составила список кодовых и реальных имен.

Бёркби — Омега, Джон Морган — Ицмана, Уильям Гленн Шерман — Ро, Кендалл Роллинз — Пэйнки.

— А что же было раньше? — спросила я у Бёрди, но он, конечно же, не знал.

— Хорошо, подойдем с другой стороны.

Я раскрыла блокнот на чистой странице и составила новый список. Каждую замену одного кодового имени на другое я записала по датам. Это не заняло много времени.

В 1943 Ил заменен на Омегу. Не в этом ли году Бёркби стал работать в H&F?

В 1949 Нармер сменил Хафра. Один фараон ушел, да здравствует другой? Может это нечто вроде Масонской ложи?

Я продолжила составлять список.

1959, 1972, 1979, 1986.

Я ошеломленно уставилась на эти даты. Потом стремительно подлетела к своей сумке, вытащила свои заметки и перепроверила.

— Ах, ты ж сукин сын!

Посмотрела на часы — 3.20 ночи. Где же, черт возьми, Люси Кроу?

Сказать что я плохо отдохнула, это все равно что ничего не сказать. Я весь остаток ночи вертелась в кровати, балансируя на грани сна, но так и не заснула.

Когда раздался звонок телефона я уже давно была на ногах, рассортировала белье в стирку, подмела патио, собрав опавшую листву, и выпила пару чашек кофе.

— Вы получили его? — почти крикнула я в трубку.

— Повтори, пожалуйста.

— Мне некогда повторять, Пит.

— Ты ждешь звонка, — понял Пит.

— Чего ты звонишь в семь утра?

— Мне надо ехать обратно в Индиану для повторного допроса Щекотки и Царапки.[46]

Мне понадобилось время, чтобы понять, о чем идет речь.

— Близняшки Бобси?[47]

— Я их уже понизил в звании. Звоню тебе сказать, что Бойд отправляется в отпуск в приют для животных «Гранбар Кеннел».

— Что? У меня не слишком мягкие для него полотенца?

— Он не хочет навязываться.

— Разве в «Гранбар Кеннел» не слишком дорого?

— Бойд знает что я играю в высшей лиге, так что требует соответствующего содержания.

— Я могла бы забрать его.

— А ты любишь песика! — польстил он.

— Это глупый пес, но зачем тратить баксы, если у меня осталось еще 5 фунтов собачьего корма.

— Работники приюта будут убиты горем.

— Переживут.

— Привезу его в течении часа.

Я чистила мусорное ведро, когда мне позвонила Люси Кроу. Ее голос дрожал от досады.

— Никаких продвижений с судьей. Я не получила ордер. Вообще-то Фрэнк разумный человек, но сегодня утром он так разорался что я думала его хватит удар. Пришлось уйти, а то думала что сама прибью этого скользкого типа.

Я рассказала ей, что я нашла в дневнике Вехофа.

— Ты не могла бы проверить пропавших без вести с 72-го года по 79-й?

— Конечно.

Наступила продолжительная пауза. И вот наконец, Кроу произнесла:

— Я видела металлический прут, когда мы были на том месте. Он валялся в грязи у входа.

— О? — это она про мое орудие взлома.

Снова молчание.

— Если в непосредственной близости от авиакатастрофы на каком-либо участке обнаружатся какие-то обломки, у меня есть все права для расследования этого дела.

— Понятно.

— Только в случаях непосредственной близости от авиакатастрофы. Например, поискать выживших, может быть они уползли куда-нибудь. Может умерли где-то у этого дома.

— Или на участке.

— Хоть что-то подозрительное найду на территории и мне понадобится ордер.

— Естественно.

— К тому же, по-прежнему недосчитались двух пассажиров.

— Точно.

— Тебе не кажется тот прут обломком от самолета?

— Похож на кусок из пола в кабине пилотов.

— И мне так показалось. Думаю, мне стоит взглянуть на него еще раз.

— Я подъеду к двум.

— Буду ждать.

К трем, мы с Бойдом уже сидели на заднем сидении «джипа», за рулем которого была Кроу, и рядом с ней ее помощник. Еще двое помощников ехали в другой машине. Пес был возбужден, впрочем как и я, только причины для возбуждения у нас были разные. Он высунул в окно свой нос, который трепетал на ветру, как флюгер. Я то и дело хлопала его по спине, чтобы он сел нормально, он садился но тут же снова вскакивал.

Мы слушали радио пока ехали по шоссе. Проезжая мимо пожарной станции Аларки, я заметила что на парковке остался только один рефрижератор и всего-то парочка машин.

У въезда на парковку дежурила полицейская машина Брайсон-Сити, водитель которой, удобно развалившись на сидении, читал журнал.

Кроу проехала до конца асфальтированной дороги, и мы миновали то место где три недели назад и я ставила свою машину и где начинается лесная грунтовая дорога. Не обращая внимания на заградительные ленты, окружающие место аварии, мы проехали еще три четверти мили и свернули на другую дорогу. Проехав еще несколько миль, она остановила машину, внимательно осмотрела лес кругом, проехала чуть дальше, повторила весь процесс снова, и, наконец, совсем съехала с дороги. Вторая машина старалась от нас не отставать.

«Джип» прыгал на неровной дороге, а ветки окружающих деревьев скребли по крыше и дверцам. Бойд втянул голову в салон, как черепашка в панцирь, а я стукнулась локтем о ручку двери. Пес мотал головой и брызгал на нас слюной. Помощник шерифа вынул носовой платок и молча вытер шею. Я попыталась вспомнить его имя — Крейг? Грэг?

И вот деревья расступились и перед нами оказалась грязная узкая дорожка. Десять минут спустя Кроу остановила машину, вышла и раздвинула какие-то заросли. Когда мы все подошли к ней, оказалось, что это она открыла ворота, полностью заросшие кудзу[48] и плющом. Пройдя немного дальше, мы увидели дом Артура.

— Будь я проклят! — воскликнул помощник, — В полиции известно про это место?

— В списках указан как брошенный, — сказала Кроу. — Я никогда не думала что здесь есть дом.

Кроу подъехала ближе к дому и просигналила пару раз. Никто не вышел.

— Там есть внутренний двор, — мотнув головой в сторону, сообщила Кроу. — Скажи Джорджу и Бобби пусть прикроют там выход. Мы войдем с главного входа.

Они пошли в указанном направлении, на ходу расстегивая кобуру. Когда помощник вернулся ко второму «джипу», Кроу обратилась ко мне:

— Вы оба останьтесь здесь.

Я собралась было поспорить, но взгляд ее был непреклонен, так что я промолчала.

— Посидите в «джипе». Я позову.

Закатив глаза, я все равно ничего не сказала. Но сердце мое от волнения забилось быстрее, и даже больше чем Бойда, меня просто распирало, от желания обнюхать здесь все вокруг.

Кроу в очередной раз посигналила, вглядываясь в окна дома. К ней подошел помощник с «Винчестером» наперевес. Они подошли к дому и поднялись по ступенькам крыльца.

— Полиция округа Суэйн! — звук ее голоса резко прозвучал в окружающей тишине. –

Полиция! Отвечайте!

Она также громко стукнула в двери, но никто не ответил.

Кроу что-то сказала своему помощнику и он, встал поудобней, с оружием наизготовку, в то время как шериф стала бить в двери ногой. Никто не ответил на этот стук.

Они переговорили, и помощник остался у двери, а шериф вернулась к своему «джипу».

Поискала что-то в багажнике, и вернулась к двери с ломом.

Сунув кончик лома между ставнями окна, она с силой нажала. Я вспомнила как недавно делала так же. Кроу повторила нажим, вскрикнув совсем как Моника Селеш. Ставня чуть сдвинулась. Сунув поглубже в образовавшуюся щель лом, шериф еще поднажала, и ставня с громким стуком отлетела к стене.

Она отложила лом, и ногой выбила стекло, которое разлетелось яркими осколками по крыльцу. Еще пару ударов и дыра в окне стала достаточно большой. Бойд подбадривал ее громким лаем.

Кроу отступила и вслушалась. Не услышав ничего, она сунула в окно голову и крикнула. Затем, вынув свой пистолет, исчезла внутри. За ней последовал и помощник.

Годы спустя входная дверь отворилась и на крыльце показалась шериф. Она махнула рукой приглашая и мне пройти.

Руки меня не слушались, когда я цепляла поводок к ошейнику Бойда и наматывала его себе на запястье. Затем вытащила из сумки фонарик. Кровь во мне просто бурлила от волнения.

— Рядом! — приказала я Бойду.

Он практически вытянул меня из машины и дотащил до ступенек.

— Дом пуст, — сообщила Кроу.

Лицо ее ничего не выражало: ни удивления, ни отвращения, ни беспокойства.

Невозможно было угадать ее реакцию или эмоцию.

— Лучше собаку оставить здесь.

Я привязала Бойда к перилам, включила фонарик и вошла за ней в дом.

Запах в доме был не такой затхлый как я ожидала. Здесь пахло дымом, плесенью и чем-то сладким.

Моя система обоняния тут же стала анализировать этот странный запах. Церковь. Церковь? Мозг разделил запахи на составляющие: цветы, ладан.

Входная дверь открывалась прямо в огромный, во всю площадь дома, зал. Медленно я осветила фонарем помещение. Луч выхватывал столики, диваны, кресла, составленные вместе и накрытые простынями. Две боковые стены закрывали книжные полки от пола до потолка. Северную стену заполнял камин, а южную — богато украшенные зеркала. В тусклом отражении я разглядела среди мутных теней мебели наши два силуэта.

Мы медленно прошли дальше, внимательно осматриваясь. В бледно-желтом луче света кружилась пыль, пролетала случайная моль, как испуганное животное мелькает в свете фар дальнего света на ночной дороге. За нами шел вооруженный помощник шерифа, а сама шериф ухватила пистолет двумя руками, держа на прицеле темноту впереди.

Большой зал перешел в узкий коридор. Справа — лестница, слева — столовая, а прямо — кухня.

В столовой находился большой полированный прямоугольный стол. Я насчитала возле него восемнадцать стульев.

Дверь в кухню была распахнута. Фарфоровая раковина. Насос. Плита и холодильник, который был наверное старше меня. Я указала на эту технику.

— Где-то должен быть генератор.

— Может в подвале.

Из подвала доносились звуки голосов ее помощников.

Наверху коридор вел прямо к середине дома. По его сторонам находились четыре небольшие спальни, в каждой по две койки. В конце коридора небольшая винтовая лестница вела на третий этаж, где, видимо, находился чердак. Там же стояли еще две кровати.

— Боже, прямо как в летнем лагере, — сказала Кроу.

Мне это напомнило о секте «Врата Рая»[49] в Сан-Диего, но я ничего не сказала.

Мы спускались вниз, как увидели Джорджа или Бобби, поднимающимся из подвала нам навстречу. От напряжения лицо его покраснело, он тяжело дышал.

— Шериф, вам стоит на это взглянуть.

— Что там, Бобби?

На лицо ему стекла капля пота, и он смахнул ее.

— Будь я проклят, если знаю.

Глава 27

Деревянные ступени вели прямо из кухни в подвальное помещение. Шериф приказала одному из своих помощников остаться наверху, пока остальные пойдут в подвал. Впереди шел Бобби, за ним я, последней шла Кроу. Джордж остался наверху и свет от его фонарика, разрезал темноту как прожектор в ночи.

Во время спуска по лестнице температура опустилась от прохлады до мороза, а размытая тень превратилась в непроглядную тьму. Внизу мы остановились и прислушались. Ни звука шагов, ни трепета крыльев. Я направила луч света в темноту. Мы находились в огромной комнате без окон, с дощатым потолком и цементным полом.

Три стены были отштукатурены, а в центре четвертой каменной стены, что представляла собой заднюю стену дома, была вделана большая деревянная дверь. Когда я сделала шаг назад, рука коснулась какой-то ткани. Луч фонаря выхватил ряд крючков, на которых висели одинаковые красные плащи. Передав фонарик Джорджу, я сняла один — это оказалась ряса с капюшоном, похожая на те, в которых ходят монахи.

— Матерь божья! — услышала я возглас Бобби. Наверное он перекрестился, а может просто вытер пот с лица.

Затем мы с Кроу осмотрели все помещение подвала, а Джордж с Бобби светили нам. При осмотре мы не нашли ничего похожего на то, что обычно бывает в подвале: никаких верстаков, никаких полок с инструментами или садового инвентаря, никаких стиральных машин, ни паутины, ни крысиного помета, ни дохлых тараканов там не было.

— Здесь чертовски чисто, — мой голос эхом отозвался от каменных стен.

— Посмотрите на это, — сказал Джордж и фонариком посветил куда-то под потолок.

Из темноты на нас щерилась морда животного похожего на медведя. Туловище этого монстра состояло из открытых, окровавленных челюстей, а под картиной стояла подпись из одного непонятного слова: «Baxbakualanuxsiwae».[50]

— Фрэнсис Бэкон? — удивленно спросила я, ни к кому не обращаясь.

— Бэкон рисовал людей и рычащих собак, но не такое, — ответила Кроу приглушенным голосом.

Джордж осветил другую стену и на нас уставился другой монстр: гривастый лев с огромными глазами и раскрытой пастью, готовый полакомиться телом безголового ребенка, лежащего у него в лапах.

— Это плохая копия Гойи. Его «Черный период», — сказала Кроу, — Я видела эту картину в музее Прадо в Мадриде.

Чем больше я узнаю шерифа округа Суэйн, тем больше она меня удивляет.

— А тот урод кто? — спросил Джордж.

— Один из греческих богов.