Грехи негодяя Рэндол Анна
– А тебя он внедрил к императрице?
Гнев и возмущение Оливии, должно быть, отразились в ее голосе, потому что Катя ненадолго замолчала. Потом, тяжко вздохнув, вновь заговорила:
– В Российской империи много неправильного, поэтому народ должен иметь своих представителей в правительстве. Я всегда так считала, и мое мнение не изменилось.
– А почему бы тебе не выдать информацию, которой обладаешь? Или ты считаешь свою цель настолько благородной?
Пламя свечи освещало бледное лицо Кати, делая ее похожей на икону.
– Я думала, результаты оправдают то зло, которое я буду вынуждена творить.
Оливия молча пожала плечами; она не знала, что на это ответить.
Княгиня же со вздохом прикрыла глаза и тихо проговорила:
– Императрица Елизавета оказалась совсем не такой, как я думала. Она робкая и добрая. Не могу предать ее доверие. И не желаю, чтобы ее убили.
– Но ведь благо многих дороже, чем жизнь одной женщины, – заметила Оливия.
Катя вздрогнула и пристально взглянула на собеседницу.
– В чем ты пытаешься убедить меня?!
Оливия вновь пожала плечами.
– И вообще, о чем мы говорим? – Похоже, Катя взяла себя в руки. – А может быть, ты хочешь что-нибудь рассказать о себе и Клейтоне или о твоей фабрике?
Оливия и на сей раз промолчала, Катя, кивнув, заявила:
– Да, понимаю, что у тебя нет желания обсуждать со мной подобные вопросы. Но я могу кое-что тебе сказать… Так вот, возможно, у меня еще будет много возможностей принять участие в спасении России, но сейчас… Сейчас я имею единственный шанс спасти императрицу. Так что теперь у меня, в сущности, нет выбора.
Можно ли то же самое сказать о ней, об Оливии? Что, если Клейтон уничтожит фабрику? Сможет ли она восстановить ее?
Нет!
И следовательно, ей сейчас надо было использовать единственный шанс спасти фабрику.
И Оливия вовсе не осуждала Катю – нет, ничего подобного не было. Более того, она восхищалась смелостью этой женщины.
– Клейтон не отнесется к твоим словам легко. Боюсь, он не скажет, где твой муж. – Уж кому-кому, а ей, Оливии, было отлично известно, каким безжалостным мог быть Клейтон.
– Все равно я должна ему сказать.
Оливия отдала бы душу за толику отваги княгини. За то, чтобы ее не связывали по рукам и ногам судьбы рабочих с фабрики.
Увы, когда дошло до дела, она струсила, как и ее отец. И теперь будет продолжать терзаться разными «что если» до конца жизни.
Именно это у нее получалось лучше всего.
На плечо Оливии внезапно легла рука, показавшаяся ей костлявой, как у скелета – даже несмотря на толстые перчатки.
И тотчас же послышался тихий мужской голос:
– Спасибо, княгиня. С вашей помощью мы не пропустили нашу сегодняшнюю встречу. Итак, где барон?
– Ты понял, каким образом они водрузили туда флаг? – проворчал Клейтон.
Йен сидел на дереве, росшем за церковью, и потому взирал на друга сверху вниз.
– На самом деле это не так уж трудно. Надо только забраться на стену, перепрыгнуть на тот подоконник, а потом ухватиться за выступ.
Не трудно – понятие относительное, когда его использует Йен. Расстояние между окном и выступом было никак не меньше десяти футов, если не больше. Но если Йен говорил, что задача выполнима, то так оно и было.
– А кому предназначался знак? Есть идеи?
Йен огляделся, он находился примерно на уровне флага.
– Ни одной. Но отсюда видно полгорода, и, следовательно, флаг может видеть полгорода, если, конечно, следить за его появлением.
– Барон! – Снег громко заскрипел под чьей-то тяжелой поступью.
Клейтон резко обернулся и увидел, что к нему бежал Блин – волосы развевались, а борода спуталась.
– Он забрал их! – Блин схватил Клейтона за руку и потащил за собой к церкви.
– Кто?
– Голов! Он забрал княгиню и мисс Свифт. Когда княгиня сегодня утром уехала из дома, он следил за ней. Тогда я пошел за ними, чтобы ее предупредить. Голов – плохой человек.
Клейтон споткнулся. Руки в перчатках неожиданно покрылись липким потом. Голов схватил Оливию? Человек, который приказал пытать Мэдлин? Человек, который лично выбирал способы пыток и наблюдал, как она корчилась от боли? Мэдлин говорила, что он при этом улыбался.
Паника словно цепью сковала мысли, не давала думать, мешала дышать…
Усилием воли Клейтон взял себя в руки, но полностью избавиться от паники не удалось, так как Оливия была в опасности.
«Необходимо сосредоточиться, – говорил он себе. – Нужны подробности. Они помогут разобраться в произошедшем».
– Значит, Катя была здесь?
Блин кивнул; его пальцы машинально теребили и дергали бороду.
– Но Голов и его полицейские увели княгиню и мисс Свифт из церкви, – сообщил гигант.
Зачем Катя явилась сюда? В душе зародилось и стало быстро разрастаться подозрение. Во-первых, Катя хорошо знала Васина. И она замужем за князем. Следовательно…
Клейтон повернулся к другу и крикнул:
– Ты видишь дом княгини?!
Йен уже начал спускаться, но остановился и посмотрел вокруг.
– Да. Вполне отчетливо.
Клейтон зашагал еще быстрее, и вскоре они с великаном подошли ко входу в церковь. Продавщицы свечей нигде не было видно – наверное, испугалась полиции.
Клейтон ворвался внутрь и выругался. Оливии в церкви не было. Блин сказал правду.
– У тебя плохая привычка – вечно теряешь своих женщин. – Голос Йена эхом прокатился по пустой церкви. Друг всегда шутил – независимо от ситуации. Обычно это помогало снять напряжение, но только не теперь – теперь Клейтону было не до смеха.
– Ничего, – буркнул он. – Это ненадолго.
Йен утвердительно кивнул:
– Да, наверное. Ведь у нас здесь сани.
– Я с вами! – воскликнул Блин. – Но только не пешком. Я очень долго бежал и устал.
– Да, конечно, понимаю… – отозвался Клейтон. Понимал он и то, что им, разумеется, пригодится такой помощник, как этот русский. Однако же… – Ты знаешь, что это опасно? Не боишься?
Блин энергично помотал головой:
– Нет-нет, но я хочу, чтобы с мисс Свифт все было в порядке. И с княгиней. Кухарка сойдет с ума, если с хозяйкой что-нибудь случится.
Йен открыл дверь и проговорил:
– Ты слышал, что сказал этот парень, Клей? Ни один нормальный человек не станет пробуждать гнев кухарки.
Но Клейтон остановил мужика раньше, чем тот успел забраться в сани.
– У тебя есть хотя бы какой-то опыт рукопашного боя?
Тот устремил на Клейтона недоуменный взгляд.
– У меня – пять братьев…
– А ты понимаешь, чем может закончиться наша спасательная операция?
Массивные плечи великана поднялись и опустились.
– Да.
Наконец Клейтон отошел, позволив Блину забраться в сани, и сообщил Йену адрес.
Тот прищурился.
– Ты думаешь, Голов отвез ее туда?
– Она там, – ответил Клейтон, скрипнув зубами. – Я даже знаю, в какой комнате этот ублюдок ее держит.
Глава 24
Оливия смотрела на полицейского министра, сидевшего напротив нее в экипаже.
– Вы ведь обещали императору, что в Санкт-Петербурге мы будем в безопасности. – Оливия невольно сжала кулаки. Ох, как же ей все это осточертело! Ну почему, скажите на милость, ее постоянно похищают? Почему ей угрожают и разлучают с Клейтоном?
Голов все еще держал в руках нож, который отобрал у нее в церкви. Он молча вертел рукоятку туда-сюда… туда-сюда. Наконец тихо проговорил:
– Я не причинил вам никакого вреда, а всего лишь позаботился о том, чтобы вы не уклонились от нашей встречи, что вы, безусловно, постарались бы сделать.
– Но зачем похищать нас?
– Не могу допустить, чтобы барон и дальше избегал меня. Мне необходимо получить от него ответы на некоторые вопросы. Княгиня была очень добра и привела меня к вам.
Катя, вздрогнув, воскликнула:
– Вы следили за мной?!
– Конечно. Я был уверен, что вы найдете способ выйти на связь с Оливией, и я оказался прав.
Княгиня откинулась на спинку сиденья.
– Значит, не я вам нужна?
Голов пожал плечами:
– Зачем вы мне? Лишняя головная боль…
Катя вздохнула с облегчением. А она-то опасалась, что Голов следил за ней, потому что знал о ее участии в заговоре. Но министр, оказывается, ничего не знал. Вернее – знал, но слишком мало. Он считал, что церковь – только место встречи. И он не взломал шифр.
Краски жизни вернулись на лицо Кати, и она заявила:
– Как княгиня, я требую, чтобы вы относились ко мне уважительно. Вы не имели никакого права похищать меня.
– Вы действительно так считаете? Но Сергей-то мертв.
Катя смотрела на Голова, словно на муравья.
– Я знаю, что мертв.
– Нет, вы не поняли. Сергей был мертв задолго до того, как вы с ним познакомились. Смерть настоящего Сергея не была несчастным случаем. Я лично убил князя. Хотя, должен признаться, даже я был неприятно удивлен потрясающим сходством с ним двойника, которого нашли англичане.
– Но Сергей…
– Вы никогда его не знали. Я позволил вам жить княгиней, поскольку не видел причин суетиться и что-то менять.
Катя покачнулась, и Оливия, поддержав ее, проговорила:
– Вы приберегли эту информацию, чтобы иметь способ воздействия на нее? Приберегли, как кинжал, который можно воткнуть между ребер?
Выпад Оливии изрядно позабавил Голова.
– Совершенно верно. И не заставляйте меня оправдываться. – Он подался вперед и протянул руку к Оливии. – А теперь, полагаю, нам с вами необходимо поговорить. Идите же сюда.
Но она не собиралась пересаживаться поближе к министру.
– Я не хочу работать на вас, ясно?
– А у вас нет выбора. А если вам так станет лучше, то знайте: мы с вами оба стараемся спасти царя.
– Вы тоже? – усмехнулась Оливия.
Он убрал руку.
– Вам повезло, что вы мне нравитесь, мисс Свифт. Мужчины умирали за меньшее.
Экипаж остановился у белого здания.
– Здесь мы подождем барона, – сообщил Голов.
Но женщин не повели вверх по красивой мраморной лестнице, а без особых церемоний принудили спуститься в подвал.
Когда же за ними захлопнулась дверь, Оливия услышала крики.
Глава 25
На стенах висели кандалы. В углу догнивал тюк заплесневелой соломы. А царапины на двери были явным свидетельством того, что какая-то бедная душа пыталась отсюда вырваться. Летом из трещины в стене, должно быть, сочилась вода, но сейчас она была запечатана глыбой бледно-зеленого льда.
Вместе с тем в комнате стоял стол, покрытый чистой белой скатертью, на которой были расставлены изящные серебряные столовые приборы. Довольно скоро солдаты внесли закрытые крышками блюда.
– Присоединяйтесь ко мне. – Голов указал на два стула, стоящие по другую сторону стола. Он тотчас же сел, не дожидаясь женщин, и поднял крышку супницы – в ней оказался источающий восхитительный аромат суп красного цвета. – Тяжела участь заключенных, не правда ли?
– Мы в тюрьме?! – Возможно, Катя и не являлась княгиней, но она еще никогда не была так похожа на титулованную особу, как в этот момент. И было ясно: она скорее станет с гордо поднятой головой перед расстрельной командой, но не позволит Голову ее запугать.
Оливия тоже не собиралась играть роль жертвы. Но ей надо было выяснить, что министр полиции приготовил для Клейтона. Она села за стол и положила себе изрядную порцию. Никакие передряги не лишат ее аппетита!
Голов с интересом наблюдал за ней.
– Знаете, мисс Свифт, а мы с вами похожи.
Оливия сосредоточенно жевала. Правда, отлично приготовленные овощи почему-то сразу приобрели привкус тухлятины.
– В чем похожи?
– О, я вижу сходство… Вы постоянно стремитесь к своей цели и ищете способ изменить ситуацию к собственной выгоде.
«Возможно, он скорее разговорится, если я с ним соглашусь», – решила Оливия и тотчас же утвердительно кивнула:
– Пожалуй, вы правы.
Голов улыбнулся.
– Вы и сейчас этим занимаетесь.
Ну да… А как же иначе?
– Увы, это мой недостаток, который я стараюсь преодолеть.
Министр расхохотался, и хохот его казался таким зловещим, что даже стихли крики в соседних камерах.
– Вы не сможете этого преодолеть. Стремление к цели – часть вашей натуры. Например, у большинства людей есть воля к жизни, а у нас с вами имеется еще и воля к процветанию. Вы убедили себя в том, что это плохо? Считаете себя эгоистичной? Думаете, что доброе дело не зачтется, если вы получите от него выгоду?
Кусочек цыпленка показался Оливии каменным.
– У нее слишком доброе сердце, и она совсем не похожа на вас, – сказала Катя.
Оливия была благодарна княгине за защиту, но считала, что та ошибалась.
Голов отпил из своего бокала, и вино окрасило его верхнюю губу в кроваво-красный цвет.
– Думаю, вы знаете, Оливия, что я прав. Но если нет, то я помогу вам это понять. Необходимое должно быть сделано. А если при этом вы тоже выиграете – тем лучше. Например, такая ситуация: вы сидите в повозке, которая направляется к обрыву. Но разве вы усомнитесь в том, что ее следует остановить на том лишь основании, что вам от этого – прямая польза?
– Но между нами все же есть разница, Голов. – Такая же большая разница, как между ней и ее отцом. – Я не подстегну лошадь, бегущую к обрыву, чтобы потом иметь возможность ее остановить.
– Разве? Даже для того, чтобы остальные пассажиры увидели, как вы ее остановите? – Он вытер губы салфеткой. – Даже для того, чтобы спасти свою фабрику?
Оливия попробовала суп, решив, что ничего более твердого проглотить не сможет. Неужели это правда? Она не желала, чтобы в словах ужасного полицейского министра содержалась хотя бы крупица истины. Но слова его все же проникли ей в душу.
«Неужели я настолько сосредоточилась на том, чтобы творить добро с помощью фабрики, что в итоге перестала быть доброй?» – спрашивала себя Оливия. Что ж, возможно, так и произошло. Ложь, к которой она прибегала, свидетельствовала именно об этом. И то, что раньше казалось неизбежным злом, теперь превратилось в низость и нечестность – Оливия не сомневалась, Клейтон посчитает именно так, когда она ему обо всем расскажет.
А она расскажет – оставшиеся колебания исчезли.
Но зачем же она хранила свои тайны так долго? Ведь она давно уже не трусиха… Впрочем, лучше поздно, чем никогда.
Всю жизнь она старалась избегать последствий, которые ей не нравились. Но больше этого не будет. Настало время принять последствия, какими бы они ни были.
Конечно, Клейтон не простит ее. Йен был слишком благороден, предложив ей сделать выбор между любимым мужчиной и фабрикой. Не существовало исхода, при котором она могла бы сохранить Клейтона. Скорее всего она лишится и фабрики, и его.
Так что, сказав правду, она не получит никакой выгоды.
И все же она это сделает. Люди на фабрике заслуживали уверенности в завтрашнем дне, а ее, Оливии, обман мог привести только к краху.
Клейтон же… Ему нужна честная и откровенная женщина, не имеющая за плечами тайн и темных делишек.
И она сделает все от нее зависящее, чтобы не причинить ему боль снова. Пусть даже потеря Клейтона сделает ее несчастной. Да-да, теперь она знала, что делать и что говорить.
– Могу я предложить вам частицу мудрости в обмен на ту, которой вы со мной поделились?
– Я весь нетерпение. – Голов начал с явным удовольствием что-то жевать. Он наслаждался ситуацией. Ему нравилась игра.
– В вашем городе, министр, происходят события, которых вы не ожидали и которые не сможете объяснить. Вы будете выглядеть глупо, если не…
– Оливия!.. – с беспокойством воскликнула Катя, но Голов жестом заставил ее замолчать.
– Продолжайте, мисс Свифт.
– Так вот, правдинцы все же взломали шифр. Они хотят видеть империю в руинах. Она уже разваливается. Вы можете устроить состязание с бароном и впустую обмениваться с ним угрозами, но шансы России на выживание будут намного больше, если вы не станете ему мешать. Только он может остановить повозку, не дав ей свалиться с утеса. Он – единственный!
Прежде чем Голов успел ответить, дверь камеры отворилась и вошел Клейтон в сопровождении двух стражников. Руки его были связаны.
Их взгляды встретились. В глазах его она увидела облегчение и еще – сожаление, тревогу и решимость. Один его взгляд выразил больше, чем могли передать слова.
Он пришел за ней. Снова.
Но скоро он уйдет от нее. И не станет оглядываться.
– А вот и вы, барон. Хорошо, что вы решили к нам присоединиться, – с улыбкой произнес Голов.
– Вы считали, что в камере Малышки я стану более сговорчив? Как вы, однако, предсказуемы. – Клейтон остановился за спиной Оливии и легонько коснулся связанными руками ее затылка.
По телу сразу разлилось тепло. Оливия выпрямилась. Она понятия не имела, в чем заключался план Клейтона, но не сомневалась – он у него имелся.
Голов с усмешкой кивнул:
– Вы тоже, барон. Я знал, что вы придете, и вот вы здесь.
– Потому что у меня есть для вас подарок. Граф Аршун.
– Вы нашли его?
– Если бы вы занимались поиском преступников, а не похищением невинных женщин, вам, возможно, не пришлось бы задавать такие вопросы.
Решив, что настало время вмешаться, Оливия проговорила:
– План революционеров вполне реален. Аршун уже дал сигналы. Завтра кто-то попытается убить царя.
Голов явно смутился.
– А где сейчас Аршун?
Клейтон пожал плечами.
– Отпустите нас, тогда скажу.
– И это говорит человек, который находится в моей тюрьме? Вы и так все расскажете.
– Будете нас пытать?
Голов облизал губы.
– Нет, только вас, барон.
Клейтон внимательно посмотрел на свои связанные руки, потом снова взглянул на министра.
– Похоже, вы не знаете, как мы освободили из этой камеры Малышку.
Голов нахмурился и пробурчал:
– Прекрасно знаю.
Губы Клейтона растянулись в улыбке.
– Нет, не знаете.
Раздался грохот, и в камеру посыпались кирпичи, после чего открылась дыра в стене, в которую вполне мог пройти человек. А из облака пыли возникли Йен и Блин.
Оливия вскочила на ноги. Неужели они обрушили кирпичную стену?!
– Если бы вы знали, то заменили бы глину, которой мы скрепили эти кирпичи, крепким строительным раствором, – сказал Клейтон.
– Но мы на сей раз не собираемся доставлять себе лишние хлопоты и скрывать место выхода, – добавил Йен.
Стражники попытались вскинуть ружья, но одного из них остановил пудовый кулак Блина. У второго выбил оружие Клейтон. Выбил связанными руками. После этого Йен молниеносным движением перерезал веревки на его запястьях.
– Не советую шевелиться. – Клейтон наставил ружье на министра полиции. – Скосив глаза на Оливию, спросил: – Катя работает на Голова?
– Нет.
Клейтон кивнул русскому великану, и тот, схватив Катю, взвалил ее на плечо и вышел через дыру в стене.
Отдав ружье Йену, Клейтон подтолкнул Оливию к пролому в стене.
– Беги, – скомандовал он.
Оливия повиновалась и тут же споткнулась. Пол тоннеля был каменистый и неровный.
И тотчас раздался взрыв.
Клейтон бросился на пол и накрыл своим телом Оливию. Над ними пронеслась волна горячего воздуха с осколками.
Оливия чувствовала на шее дыхание Клейтона. Но он не навалился на нее, а оперся на локти, чтобы ей было легче. Хотя ей очень хотелось, чтобы он не принимал подобных предосторожностей. Ей хотелось быть вдавленной в камни, чтобы навсегда запомнить его вес и жар его тела.
Когда пыль улеглась, Клейтон помог ей подняться на ноги и отряхнуться. Затем они пошли вперед. Через некоторое время их догнал Йен, которого они пропустили вперед.
Клейтон взял Оливию за плечи и прижал спиной к стене.
– У тебя настоящий талант выживать в опасных ситуациях.
Его губы были горячими и жадными. И Оливия почувствовала жгучее всепоглощающее желание. Темнота же в тоннеле была абсолютной, и она не могла видеть Клейтона, только чувствовала его. Чувствовала его запах и прикосновение колючего от короткой щетины подбородка. Она не знала, как его руки и губы будут ласкать ее в следующий момент, и не желала знать. Ей хотелось сейчас лишь одного – потеряться, забыться в этом чудесном безумии.
Читать бесплатно другие книги:
