Десять правил обольщения Маклейн Сара
— Моя гувернантка.
Они нашли беглянку.
Радость удачно завершенной охоты охватила Ника, но он подавил ее, стараясь сохранить голос безразличным.
— И давно у вас эта гувернантка?
— Всего несколько недель. Но она очень хорошая. Она говорит на латыни. И знает очень много о том, как быть графом.
Познания, не удивительные для сестры герцога.
— Что, если ей понадобится моя помощь, а меня здесь не будет?
Этот невинный вопрос отвлек Ника от его открытия. Он столько раз задавал его себе, когда был мальчиком в возрасте Джеймса. Что, если его мама нуждалась в нем, а он этого не понял? Как он мог защитить ее, если не знал, куда она ушла?
Он тряхнул головой, чтобы избавиться от тягостных мыслей. Перед ним был мальчик, влюбленный в свою гувернантку, — совсем другой случай.
— Я понимаю, трудно даже представить себе жизнь вдали от поместья, но я уверен, что и без вас с ней все будет в порядке. — Джеймс, похоже, собрался возразить, но Ник закончил: — С ней ведь все в порядке сейчас, разве нет?
— Да… но… что, если кто-нибудь явится за ней?
Чувство вины захлестнуло Ника. «Кто-то уже за ней явился».
— С ней все будет хорошо. — Хотя бы это он мог обещать ребенку.
Джеймс хотел сказать еще что-то — это было заметно, — но вместо этого склонил голову и произнес:
— Я подумал… Может, если я уеду… вы могли бы остаться? Мне хочется быть уверенным, что они в безопасности.
Ник внимательно посмотрел на юного графа. Отметил тревогу в его глазах и осознал, что ту же тревогу он видел в глазах Изабель накануне вечером.
Во что, черт возьми, они впутались? Кем были эти девушки? Неужели они все аристократки?
Ник глубоко вздохнул. Если этот дом полон дочерей аристократов, Изабель нарушает с дюжину различных законов королевства. Она в большой беде. В такой большой, что ему вряд ли удастся помочь ей выпутаться.
Ник подошел туда, где была сложена его отглаженная одежда и лежала свежая полотняная рубашка. Взяв свои вещи, он обернулся к Джеймсу, который жадно ожидал его ответа.
— Я не уеду до тех пор, пока не буду уверен, что все вы в безопасности. Это вас устроит?
— Даете слово?
— Даю.
На лице Джеймса расплылась радостная улыбка облегчения, напомнившая Нику Изабель.
Ник невольно испытал удовольствие при виде радости мальчика.
— Теперь подождите снаружи, пока я оденусь, и вы мне покажете вашу классную комнату. Мне бы очень хотелось познакомиться с вашей гувернанткой.
Спустя четверть часа Ник шагал вслед за Джеймсом по коридорам верхнего этажа Таунсенд-Парка в его классную комнату.
— Она находится по пути в студию. Может быть, вы заглянете к нам на ленч? Если захотите, конечно. — Мальчик не закрывал рта с тех пор, как Ник встретился с ним за дверью своей спальни. Похоже, их предыдущий разговор успокоил Джеймса, и все же, не имея достаточно опыта общения с детьми, Ник был рад, что ему удалось ненадолго избавить малыша от его обычной озабоченности.
Джеймс подошел к ближайшей закрытой двери, темная окраска которой делала ее почти незаметной в тускло освещенном коридоре. Он с силой толкнул ее двумя ладонями, открыв взглядам просторную светлую комнату для занятий.
Ник с интересом последовал за мальчиком внутрь. Прошло много лет с тех пор, как он переступал порог классной комнаты, но помещение сразу же показалось ему одновременно и чужим, и знакомым — от латинских изречений, развешанных на стенах, до характерного запаха меловой пыли, щекочущей ноздри.
В углу комнаты Изабель склонилась над большим ящиком со стеклянными стенками. За ней наблюдала молодая светловолосая женщина. Джорджиана. Даже если бы она не держалась как дочь герцога — прямо и с особым достоинством, словно ей нет равных, — Ник все равно узнал бы ее. У нее были те же светлые волосы, что и у Лейтона, из-за которых женщины сходили по нему с ума, и те же золотисто-медовые глаза, характерные для всего рода Лейтонов. Она обернулась на громкое приветствие Джеймса с добрым утром, и взгляд ее сразу же наткнулся на Ника. Он постарался скрыть, что узнал ее, но заметил откровенный страх в глазах и мгновенно понял, что в Таунсенд-Парке не захватывают женщин, а спасают. Джорджиана испугалась его. Она поняла, кто он такой. Даже если Изабель не сказала ей, шрам, без сомнения, выдал его, и она наверняка знала, что он друг ее брата.
Поспешно извинившись, девушка вышла. Юбки вихрем взметнулись вокруг ее ног, когда она выскользнула через соседнюю дверь в смежную комнату. Ник наблюдал, как она уходит, и странное чувство стеснило его грудь.
Чувство вины.
Ему это не понравилось.
Он повернулся к Изабель, одетой в серое муслиновое платье. Она низко наклонилась над прозрачным стеклянным ящиком, сунув в него голову и глубоко запустив руку.
— Ради всего святого… Зачем я только согласилась… Вреднейшее создание, конечно, забилось как можно дальше.
— Иззи! — Джеймс подбежал к ней и потянул за свободную руку. — Что ты делаешь! Ты его поранишь!
— Ничего подобного. — Слова доносились глухо из глубины ящика, и Ник подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть сооружение, дно которого было усыпано камнями и зелеными ветками, напоминая крошечный лес. Там, сквозь стекло, виднелись пальцы Изабель, разгребавшие камешки и листья, затем она отбросила в сторону толстую ветвь. Он увидел, как она перевернула большой камень, а затем крепко ухватила его.
— Попался!
Она выпрямилась с торжествующей улыбкой. Несколько темно-рыжих локонов выбились из пучка, придавая ей вид молоденькой возбужденной деревенской девушки. Нику мгновенно вспомнился прошедший вечер, ее поцелуи, полные страсти и наивного восторга. Он наблюдал, как она подняла свою добычу вверх, как улыбка играла на ее губах, когда Джеймс не смог до нее дотянуться.
Юный граф встал на цыпочки, пытаясь достать спорный предмет.
— Иззи! Отдай его мне!
— С какой это стати? — Ник расслышал дразнящие нотки в ее голосе. — Я его спасла. Теперь по праву он принадлежит мне.
— Ты ведь не любишь черепах!
— И за это, дорогой братец, ты должен быть мне вечно благодарен.
Она рассмеялась и подняла взгляд. И тут заметила Ника. Он точно определил момент, когда она его увидела. Ее улыбка поблекла, и она немедленно оглядела комнату в поисках Джорджианы. Она прятала ее от Николаса. Того мгновенно охватил гнев при этом открытии — она ему не доверяла.
Не то чтобы ей следовало ему доверять. Ведь он мог открыть их местонахождение всему миру.
Ник поклонился:
— Леди Изабель. Снова мы с вами встретились… при несколько странных обстоятельствах.
Она присела в быстром, почти незаметном, реверансе. Больше для того, чтобы не встретиться с ним взглядом, чем для чего-то еще, решил он.
— Лорд Николас. Если вы прекратите вторгаться без приглашения, я буду казаться вам менее странной, уверяю вас.
— Я никогда не называл вас странной. Единственной в своем роде — да, загадочной — безусловно, но странной — никогда.
Щеки ее вспыхнули жарким румянцем, и Ника окатила волна удовольствия. В этот момент, однако, он вспомнил о Джеймсе. Обернувшись к мальчику, он обратился к нему:
— Я очень люблю черепах, лорд Реддик. Похоже, у вас превосходный экземпляр. Можно мне взглянуть?
Джеймс гордо протянул ему своего любимца. Ник демонстративно оглядел черепаху со всех сторон.
— В самом деле прекрасное животное.
— Его зовут Георг, — воскликнул Джеймс, просияв. — Как короля.
— Я уверен, что король будет гордиться таким тезкой.
— Я нашел его весной. Мы с Иззи построили для него виварий. На это у нас ушло несколько недель.
Ник поднял глаза на Изабель, с интересом глядя на нее, молодую женщину, способную потратить уйму времени на сооружение жилища для черепахи.
— В самом деле? — Он не сводил с нее глаз. — Какая великолепная идея.
— Все это прекрасно, — вздохнула Изабель. — Но если мы не передвинем этот виварий, Георг лишится всех своих владений. Течь в крыше недвусмысленно угрожает благополучию черепахи.
Джеймс и Ник взглянули в том направлении, куда Изабель указывала пальцем, нацеленным в потолок. Действительно, крыша здорово протекала в этом месте, и жилище черепахи находилось под угрозой.
— Вы тоже можете разделить судьбу Георга, лорд Николас, — сказала Изабель, и Ник отметил нарочитую холодность ее тона. — Но в ваших силах нам помочь.
— Я почитаю за величайший комплимент, что вы сочли меня хоть на что-то годным, леди Изабель.
Она повернулась к гигантскому стеклянному сооружению, но он заметил, что на губах ее мелькнула легкая улыбка. Она вовсе не была той невозмутимой женщиной, которой хотела казаться. Изабель посмотрела на Ника и сказала, указывая в дальний угол комнаты:
— Я думаю, лучше всего поместить его туда.
Коротко кивнув, Ник занял свое место с одного конца вивария. Он оперся плечом о стеклянный ящик и толкнул. Боже милостивый, эта конструкция весила тонну. Ник выполнял основную работу, двигая виварий, Изабель прилагала все силы, чтобы направлять его в нужную сторону, а Джеймс наблюдал за ними, крепко сжимая в руках Георга.
И тут произошла катастрофа.
Ник переводил дух, ожидая, когда Изабель скажет, что удовлетворена новым местоположением вивария, как вдруг позади них раздался ужасающий треск. Ник обернулся на звук и увидел, что огромный кусок штукатурки с потолка отвалился как раз над тем самым местом, где все они находились всего минуту назад. Облако пыли отметило путь падения этого мокрого куска потолка, рухнувшего под тяжестью воды, всю ночь набиравшейся сквозь дырявую крышу.
На момент все ошеломленно застыли в молчании, оценивая понесенный ущерб. Наконец Изабель глубоко вздохнула.
— Я так и думала, что это рано или поздно должно случиться. Теперь вы видите, почему вчера я занималась починкой крыши, лорд Николас. — Она обернулась к Джеймсу. — Ты можешь пойти поискать свою гувернантку. Не думаю, что вам удастся воспользоваться классной комнатой сегодня.
Джеймс задумчиво взглянул на сестру, видимо, оценивая ситуацию. Очевидно, идея провести день с гувернанткой где-нибудь вне классной комнаты показалась ему весьма заманчивой. Вернув Георга в его жилище, мальчик стремглав выбежал из комнаты, оставив Ника и Изабель среди грязи и беспорядка.
Ник наблюдал, как черепаха высунула голову и лапы из панциря и, оторвав кусок от ближайшего листа, принялась лениво жевать, не ведая о том, что творится снаружи.
Да, неплохо быть черепахой.
Ник обернулся к Изабель, которая все еще с грустью смотрела на дыру в потолке. Одинокая слезинка выскользнула из уголка глаза и покатилась по щеке. Изабель немедленно смахнула ее — так быстро, будто ее и не было.
Но он ее заметил. И в этот момент понял, как его восхищает эта женщина. Любая другая из тех, кого он знал: от его матери до тех дам, которые побывали в его постели, — использовала слезы для манипуляций.
А эта их скрывала, что делало ее еще более поразительной.
Ему очень хотелось крепко обнять ее. Дать ей возможность немного расслабиться, избавиться от беспокойства. На ней лежала огромная ответственность. И он не осуждал ее за то, что она пришла в отчаяние от безысходности. Но он точно знал, что Изабель не хотела, чтобы он заметил ее слезы, поэтому не подал вида.
— Во всех лучших домах Лондона имеются встроенные ванные комнаты. На их сооружение тратятся немалые деньги. Вы просто продемонстрируете, что не отстаете от моды.
Их взгляды встретились, и Ник заметил, как что-то мелькнуло в ее глазах — что-то среднее между облегчением и благодарностью.
— Ну вот: выходит, нам повезло иметь такую полезную крышу.
Она рассмеялась, и эти журчащие звуки всколыхнули его чувства. Он позволил себе присоединиться к ней, и они довольно долго смеялись, испытывая облегчение и даже взаимопонимание.
Когда веселье поутихло, сменившись молчанием, Ник внезапно осознал: ему нравилась эта девушка. Нравилась гораздо больше, чем хотелось признать, откровенно говоря.
Он внимательно взглянул на нее:
— Меня удивляло, что Джеймс так волнуется о вашей безопасности, но теперь я вижу, что его тревога вполне обоснована. Опасности постоянно подстерегают вас.
Изабель мгновенно нахмурилась:
— Джеймса волнует моя безопасность?
— Ваша, вашей гувернантки, Лары… «девушек», как он сказал. — При этих словах она отвела взгляд. — Изабель, разве вам нечего мне рассказать?
Изабель не сказала ничего, конечно, только пересекла комнату, чтобы взять ведро. Она принялась собирать в него куски штукатурки, разлетевшиеся во все стороны от удара.
— Изабель… я могу вам помочь. — Ник слышал собственные слова словно со стороны, хотя прекрасно знал, что их не стоило произносить.
Он низко наклонился к ней, продолжавшей собирать с пола штукатурку, и, протянув руку, взял ее за запястье. Его пальцы коснулись ее нежной кожи между рукавом и перчаткой.
— Не отталкивайте меня. Я вижу, что здесь происходит что-то неладное.
Она посмотрела на его руку, затем в глаза. Во взгляде ее сверкнула сталь.
— Вы слишком много себе позволяете, милорд. Все, что здесь неладно, — это дырявая крыша и посетитель, который не хочет оставить нас в покое. Наши дела вас не касаются, лорд Николас. Вы сделаете лучше нам обоим, если перестанете что-то домысливать. — Изабель вырвала руку из его пальцев и продолжила уборку. — Я сама могу позаботиться о нас. Всегда могла.
Слова эти были пронизаны болью.
Она повернулась к нему:
— Я жила здесь многие годы. Одна. Сохраняя поместье. И я буду тут еще долго, после того как вы уедете. На мне останется дырявая крыша, граф-дитя и все остальное.
Грудь ее лихорадочно вздымалась и опадала, подчеркивая недовольство и раздражение, и Ник произнес единственное, о чем мог думать:
— Позвольте мне помочь вам.
Она взглянула на него, прищурившись и задыхаясь от возмущения.
— Хотите помочь? Так оцените в конце концов эти чертовы статуи!
Изабель снова отвернулась от него, и Ник в раздражении сжал кулаки.
Что-то непонятное творилось в этом доме. Нику доводилось встречать в жизни врагов настолько страшных, что невозможно пересказать: мужчин, знавших с научной точностью, как лучше всего причинить боль; женщин с холодными сердцами, не уступавших в жестокости мужчинам; негодяев, обладавших большим богатством и властью, чем следовало бы иметь порочному человеку. И им не удалось его сломить. Он был совершенно уверен, что сумеет справиться с любыми демонами, угрожающими Изабель, но не мог понять, почему это для него так важно.
Что такого было в этой женщине, в этом доме, в этом поместье, отчего ему хотелось остаться здесь, хотя всю его жизнь даже легкий намек на стабильность, ответственность или просто угроза слишком долго задержаться на одном месте заставляли его бежать в поисках очередного приключения?
Он не собирался ее покинуть. Ни за что, пока не убедится, что все обитатели Минерва-Хауса в безопасности, с какой бы бедой они ни столкнулись.
Просто необходимо убедить ее позволить сделать то, что ему удавалось лучше всего.
Один из них должен прекратить лгать.
Поэтому он решил сказать ей правду.
По меньшей мере какую-то ее часть.
— Ради всего святого, Изабель. Я знаю о девушках.
Глава 11
Урок номер четыре
«Привлекайте союзников.
Помните: добиваясь расположения вашего джентльмена, вы ведете войну. Вам понадобится высшая стратегия, проверенная временем тактика и доверенная команда мужчин (или женщин), чтобы обеспечить победу. Стратегические союзы крайне необходимы — более того, они имеют решающее значение для вашего успеха! Подумайте о друзьях, родственниках, слугах и остальных, кто мог бы свести вас вместе. Не пренебрегайте возможностями доброжелательного хозяина или хозяйки дома. Истинный джентльмен никогда не проигнорирует намек пригласить вас на вальс. А там уже маленький шажок от вальса в бальном зале до прогулки в саду… А от сада, полного треволнений после бала, совсем близко до церкви и алтаря!»
«Жемчуга и мантильи»Июнь 1823 года
Услышав, что Минерва-Хаус обнаружен, Изабель не испугалась, а скорее успокоилась.
Этого она никак не ожидала… Она думала, что будет в панике, что примется все отрицать — поднимет его на смех и продолжит заниматься своим делом как ни в чем не бывало.
Но то, что она почувствовала, когда он, глядя ей прямо в глаза, объявил о своем открытии, словно сообщал о погоде… больше напоминало облегчение, чем панику. Она устала от необходимости скрываться от него… Устала жить в постоянном ожидании, что он все узнает так или иначе. Теперь, оглядываясь на прошлое, она понимала, что глупо было рассчитывать на то, что ей удастся скрыть от него правду.
— У вас женщина-дворецкий, женщины-лакеи и даже грум — женщина.
Изабель выпрямилась при этих словах, снимая перчатки, перепачканные штукатуркой, которую она убирала.
— У меня и старший конюший — женщина.
Он оставил без внимания эту поправку.
— У вас полон дом женщин.
— Не совсем.
— Сколько же их всего?
Изабель немного помолчала:
— Все, кроме одного.
Он отвернулся от нее в раздражении. Она заметила резкий белый шрам на его щеке. Ник поднял глаза к потолку, обхватив ладонями свою шею сзади.
— Кроме вашего брата.
— Графа. — Она произнесла этот титул подчеркнуто категорическим тоном.
— Десятилетнего графа.
— Какое это имеет значение? Он все равно граф!
— Это означает, что здесь нет никого, чтобы защитить вас! — Эти слова сотрясли стены комнаты, поразив Изабель своей страстностью.
Он встретился с ней взглядом, и она увидела досаду и разочарование, полыхнувшие в его голубых глазах.
— Я все понимаю, Изабель. Вы не осмелились бы попросить меня о помощи. Вы слишком боитесь показать свою слабость.
— А может быть, я не обратилась к вам за помощью только потому, что слишком часто нам требуется защита именно от мужчин? Вы не рассматривали такую возможность?
Она немедленно пожалела об этих словах, упавших между ними словно камень.
Он этого не заслужил. Он был не таким, как те, другие мужчины. Она это знала.
Хотя знала и то, что он еще более опасен.
— Мне очень жаль.
Он некоторое время изучающе смотрел ей в глаза.
— Было довольно легко определить, что все они женщины. Но кто они? Почему они здесь?
— Неужели вы могли подумать, что я открою вам это? — сказала Изабель, покачав головой.
— Они преступницы? Если вы укрываете преступниц, Изабель, то можете оказаться в тюрьме.
Она ничего не ответила.
— Их могут разыскивать и нагрянуть сюда. Поэтому вы держите их пребывание в тайне.
Он сопоставлял факты и рассуждал логически, но она не доставила Николасу удовольствия, признав его правоту.
— Эти скульптуры. Ваша озабоченность финансами. Это ведь не только для Джеймса. Это для них.
— Я никогда и не отрицала, что мне нужны деньги не только на школу для Джеймса.
— Да. Вы просто не говорили всей правды.
— Эта правда не имеет к вам отношения.
— Однако я все же оказался замешан.
— Я никогда вас об этом не просила.
Он ничего не ответил, а повернулся к окну, уставившись на раскинувшиеся вокруг мокнущие земли, над которыми по-прежнему бушевала гроза. И после паузы произнес:
— Вы можете мне доверять.
«Доверять». Какое прекрасное слово!
В этом сильном мужчине, с его непреклонной волей и решимостью, в его искреннем настойчивом взгляде, полном обещания, было что-то такое, отчего ей отчаянно хотелось поверить ему. Отдать свою судьбу, свое доверие, своих девочек, свой дом… все, что она имела… в его крепкие руки и попросить о помощи.
Но она не могла.
Она знала, чем это закончится.
Конечно же, он думал, что сможет помочь им. Что сумеет их защитить. Без сомнения, эта идея льстила его мужскому самолюбию… Но Изабель видела, что бывает, когда сильным мужчинам; умеющим говорить красивые слова, надоедает их окружение. Надоедает забота о женщинах, с которыми они связали жизнь. Она видела, как ее отец бросил мать, оставив ее с разбитым сердцем и полуразоренным поместьем.
Если понадеяться на этого мужчину сейчас, то потом, когда он ее покинет, она этого не переживет.
— Вы впустили меня в свой мир, Изабель, нравится вам это или нет. Я заслуживаю того, чтобы знать правду.
Этот мужчина все-таки гораздо опаснее, чем легион таких, как ее отец.
Она отрицательно покачала головой.
— Значит, вы ничего мне не расскажете.
— Я… я не могу.
Что-то мелькнуло в его глазах — что-то опасное, — и Изабель пожалела, что произнесла эти слова.
Ник подступил к ней на шаг ближе. Его низкий голос прозвучат глухо и мрачно:
— Вы ведь понимаете, что я сам это выясню. Я превосходный сыщик.
Изабель в этом не сомневалась. Но не собиралась позволить ему заметить это.
— О, ради всего святого! Это вам не коллекция мраморных скульптур. Вы не можете рассчитывать, что девушки просто разоткровенничаются и все вам расскажут.
Уголок его рта приподнялся в легкой насмешке.
— Они будут не первыми женщинами, сделавшими это.
Изабель не понравилась мысль о других женщинах, откровенно беседующих с ним. Она промолчала.
— Значит, быть по сему… Не так ли, Иззи?
Что-то в звуках этого детского имени всколыхнуло ее чувства. И это ей не понравилось. Определенно. Она гордо выпрямилась.
— Ну что ж, посмотрим.
— Прекрасно. Значит, начинается охота.
— Это значительно все упрощает, разве не так?
— Девочки, конечно же, будут рады, что им больше не нужно его остерегаться.
Изабель переводила взгляд с Гвен на Джейн и обратно в полной уверенности, что обе сошли с ума.
— Наверное, вы не поняли. В этом нет ничего хорошего. Лорд Николас знает, что мы прячем в доме женщин. Знает, что Минерва-Хаус существует. Это очень плохо. И опасно.
Она уселась за большой стол посреди кухни и достала из выдвижного ящика пачку бумаги и чернильницу.
— Я должна найти новое место для всех вас. Я переселяю вас из Таунсенд-Парка, пока все не уладится. Думаю, мне удастся найти с полдюжины хозяйств, где не откажутся принять девушку или двух.
При этих словах Изабель в кухне воцарилось молчание, нарушаемое только скрипом ее пера по бумаге. Гвен и Джейн переглянулись, а затем посмотрели на Кейт, побуждая ее высказаться.
— Изабель… может, не стоит прибегать к столь крутым мерам?
— Они вовсе не крутые. Это единственно разумный выход. Лорд Николас знает, что у нас полон дом женщин, и только вопрос времени, когда он выяснит, как каждая из вас оказалась здесь. И что потом? Как вы думаете, Маргарет примет девушку или двух?
— Маргарет раньше сама жила здесь. Конечно же, она примет несколько девушек. Но нужно ли это? Почему бы просто не подождать, пока статуи будут проданы, и потом переехать всем вместе?
Изабель покачала головой:
— Тогда будет слишком поздно.
— Неужели вы и вправду думаете, что лорд Николас может разгласить наше местонахождение? — с недоверием спросила Кейт.
— Я действительно так думаю, — подтвердила Изабель, не поднимая глаз от лежащей перед ней бумаги. — С чего бы ему поддерживать нас?
— Нет, — решительно заявила Кейт. — Я не могу в это поверить.
— Чепуха! — поддержала ее Гвен. — Совершенно ясно, что он порядочный человек…
Изабель перестала писать и уставилась на Гвен.
— Откуда ты знаешь? Ты с ним даже не встречалась!
— Ну и что? Я его видела. И слышала его разговор с вами. Учитывая его готовность помочь нам, мне кажется, этого вполне достаточно.
— Ничего подобного, — возразила Изабель, прищурившись.
— Я думаю, Гвен пытается сказать, что он производит впечатление хорошего человека, — осторожно вмешалась Джейн. — В конце концов, он согласился оценить ваши скульптуры всего лишь по случайному приглашению. Такое великодушие никак не сочетается с низкими побуждениями.
— Он может оказаться сводником! — заявила Изабель, подняв вверх палец, чтобы подчеркнуть свои слова. — Распутником и сутенером!
Джейн застонала.
Читать бесплатно другие книги:
