Россия. Путь к Победе. Горбачев–Ельцин–Путин–? Кофанов Алексей

Справедливость

Русскому человеку дороже всего справедливость. И к ней несомненно надо прийти.

Но как?

Вроде просто: делим поровну на всех, каждому квартиру, машину, дачу… Но повторю: люди резко не равны. Положим, я хочу жить на природе — зачем мне квартира? А бабушка Марья Петровна в жизни за руль не сядет — ей машина даром не нужна… Уравниловка не годится, справедливость где-то не тут.

Хорошо, вернемся к принципу «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Не нужна бабе Маше машина — получит трех коров… Выкрутились?

Ничуть. Непременно явится новый Ходорковский:

— А я хочу триллион, и чтоб все мне кланялись!

Потребность у него такая — что ты будешь делать!

Что буду делать? Внимательнее изучу историю, чего и вам желаю.

Ведь формулу «каждому по потребностям» Сталин адресовал грядущему коммунизму, когда люди созреют до понимания, что хапать нехорошо. Что потребности должны быть разумными и благородными.

Уже слышу:

— Ха-ха-ха! Никогда этого не будет! Люди — сволочи, они всегда будут стремиться урвать.

Да ничего подобного. Советские люди 1940 — 1980-х годов были гораздо чище, порядочнее нас: паразиты глаз не мозолили, и народ привык к относительной справедливости и взаимному доверию с властью. Хапать стало немодно. Барыги оставались еще, но они понимали свою неправоту, таились, стыдились. Если бы Хрущев не подсунул нам в определение коммунизма потреблятство, все было бы еще лучше, и «катастройка» не прошла бы.

А значит, это можно вернуть.

Итак, «по потребностям» — это светлое будущее. Формулой же реального, тогдашнего социализма Сталин считал «от каждого по способностям, каждому по труду». Труду, конечно, общественно-полезному. Ходорковский тоже трудился, но народ от этого нищал, а безобразно богател лишь он сам и его подручные.

Спросите, какой труд считать общественно-полезным? Да все просто: это давно определила история. Полезен любой труд, который создает культуру (станки, ракеты, новые сорта груш, романы, одежду, дома, оперы и т. д.). Куча денег культурой не является.

Вот как хотите, но «кто не работает, тот не ест» — это справедливо и хорошо!

Людей же нетрудоспособных (детей, больных, стариков) государство должно содержать: бесплатное обучение, лечение, достойные пенсии. Где взять денег? А нет проблем. В обществе, избавленном от паразитов, благ хватит на всех.

Партии

При Ельцине в стране закопошилась мишура шушеры — так называемые «политические партии». Их то много, то очень много, пестрота невероятная. Роднит их одно: для страны они абсолютно бесполезны.

Если партия близка к народу и понимает его интересы, то она не вхожа во власть, ее влияние ничтожно. Если она вошла во власть, стала парламентской, то безнадежно оторвалась от народа и живет по узкоклановым законам, лишь бы от кормушки не отлучили.

Вот КПРФ: вроде бы исключение. И цели заявляет народные, и в парламенте твердо на втором месте… И что толку? Да, некоторые думские решения она заблокировала — но что сделала положительно? Отрицать и ругаться — вот ее роль во властеподобном цирке; клоуны всегда делятся на рыжих и белых…

Партии ничего не решают в политике. Решают отдельные крупные фигуры.

— Но зачем они вообще появились?

— Глупый вопрос. Господа, у нас ведь нынче демократия! Многопартийность — важнейшая демократическая побрякушка, нельзя без нее.

Но это лишь побрякушка. Реальной многопартийности нет нигде. Миром правят Британия и Штаты, партий там сотни, однако до власти всегда дорываются только две; остальные для вида, чтобы народ не скучал.

А эти две, думаете, между собой конфликтуют? Хм… Да, смена партии у власти приводит к иллюзии перемен: чтобы народу казалось, будто от выборов что-то зависит. Но по большому счету политика Британии и США не меняется веками, потому что правит этими странами один и тот же финансовый клан.

А вот КПСС вообще не была политической партией. Она работала как управленческая школа. Руководящая карьера позволялась только внутри партии, однако вступить туда мог каждый — и каждый имел шанс прийти к высшим должностям.

Партийцев и теоретически обучали управлять (была даже Высшая партшкола), и они постоянно делали это практически, то есть учились наилучшим образом. Пройдя множество ступеней (условно: парторг цеха, завода, треста, секретарь ЦК), человек становился грамотным руководителем.

Система мудрая. Хорошо бы ее в каком-то виде возродить.

Форма правления

Есть два способа управления людьми: из единого центра сверху (монархия) и распыленное самоуправление (республика). Кстати, слово «монархия» означает «едино-властие» и ничего больше.

Эти способы всегда смешаны, в чистом виде не встречаются. А который из них главенствует, зависит от типа общества.

Изложу ценные мысли философа И. Ильина[424].

1. Чем больше территория страны, тем необходимее центральная власть, иначе страна развалится на куски.

2. Чем меньше плотность населения, тем опять-таки важнее централизм (при малой плотности люди «технически» не могут самоорганизовываться).

3. Если у страны есть державные задачи, то республиканский строй с ними не справится.

4. Чем пестрее национальный состав страны, тем труднее ей самоуправляться.

5. Страна с одной религией способна к самоуправлению. Если религий несколько — их отношения надо согласовывать сверху.

Мне кажется, это очевидно, и разжевывать нет нужды.

Смотрим на Россию:

— территория у нас крупнейшая в мире;

— плотность населения низка (особенно за Уралом);

— Россия всегда решала державные задачи;

— всегда была многонациональной;

— и многоконфессиональной.

Как ни крути, без царя никак!

Но монархии нужен божественный авторитет. Как у нас с религиями? Печально… Православие давно потеряло силу всероссийской веры, и другие конфессии всеобщими религиями у нас не станут. Думаю, несколько десятилетий в России примерно на равных будут существовать православие, ислам, буддизм и русское язычество. Царя одной религии не признают три остальные…

Что же, тупик?

Нет.

Религия нужна не обязательно в традиционном смысле. Дело в том, что все лидеры СССР были царями, хоть страна официально считалась атеистической. Роль религии играл коммунизм. Это я подробно объяснил в первой части, не хочу повторяться.

Цари от Ленина до Горбачева были помазанниками коммунизма. Они правили как бы не от своего лица, а от имени грядущего счастья человечества.

Затем Горби перекрасился, стал помазанником «рынка». Свободная рыночная экономика стала нашим богом: в реальности ее никогда не было, но тоскующий по вере народ увидел в ней чудесного спасителя. На том же «богословии» поначалу ехал Ельцин.

В этом смысле самый слабый царь, как ни парадоксально, Путин (хоть политически он многократно сильнее Горби и Ельцина). Он лавирует между разными идеями, и ни в одну из них народ истово не верует. Не понять, чей он помазанник.

Лавирование, недомолвки, полутона — это лисий стиль западного политика, а не русского царя. Сейчас нужно именно это (бить врага его оружием), но в итоге Путин не царь. И царем станет, только если четко выберет патриотическую позицию.

А эта мысль наверняка покажется вам бредом. Но не швыряйте книгу в пыльный угол, а вытерпите еще страничку. Если после этого все равно захочется швырнуть — что ж… Значит, не убедил.

Мысль такая: русская власть последних веков всегда была наследственной.

Романовы — понятно.

Но вот Февраль. Отречение Николая туманно, но в итоге он передал власть своему брату Михаилу, а тот — Временному правительству. Законно, официально. По сути, Керенский унаследовал престол Романовых.

(Убийство в Ипатьевском доме никак не связано с преемственностью власти и с политикой вообще: защищать Николая никто и не хотел. Это чисто ритуальное действо Свердлова и его мировых хозяев.)

Дальше Октябрь: формально Ленин свергнул Керенского, легитимной преемственности не было. Однако фактически Керенский сам отдал власть земляку-симбирцу. Он позволил Ильичу въехать в страну, спокойно готовить переворот; в самый ответственный момент удрал из столицы и большевикам не перечил (подробнее об этом в другой моей книге[425], не хочу загромождать этот текст).

Ленин передал трон Сталину. Думаю, Ильича мучила совесть за нанесенные им России увечья, и он намеренно продвигал патриота — в противовес Свердлову и Троцкому (агентам мировой финансовой системы). Сталин повел не ленинскую политику, а прорусскую, однако к власти его привел именно Ленин.

Сталин наследника не оставил. Почему так вышло — предмет отдельного исследования; однако Хрущев входил в его команду и принял трон вполне законно. Предал позже.

Затем Никиту сместили. (Кстати, он единственный из советских лидеров правил не пожизненно; все остальные были царями в полном смысле слова.) Однако Брежнев не с улицы пришел, а тоже входил в элиту, был законным наследником престола.

С Андроповым, Черненко и Горбачевым все ясно: они члены августейшего рода Политбюро. Великие князья. В этом роду были четкие, хоть и неписаные законы престолонаследия; они всегда соблюдались.

Затем страна рухнула, а нам показали вражду «смутьяна» Ельцина с «государем» Горби. Но мы с вами уже знаем, что «распря» была фарсом; Михаил передал Борису трон добровольно.

И конечно, помним, как Борис подарил нам Путина на Новый год.

Так что, по сути, идет сплошная цепочка преемственности власти — от Михаила Романова до второго пришествия ВВП.

К чему я?

К тому, что следующий лидер наверняка выйдет из нынешней «элиты» (надеюсь, это слово к тому времени от кавычек избавится. Чем больше в правящем слое либералов, тем жирнее кавычки). Чей-то взлет из грязи в князи вряд ли возможен. Так что «революционеры» могут расслабиться: им власть не светит.

И главный вывод: Россия всегда управлялась только монархически.

Так было, и так будет.

Структура общества

Строить Россию надо по образцу нормальной здоровой семьи. Враг это понимает — и рушит образец, чтобы мы забыли, какой бывает здоровая семья. Именно для этого внедряют всю эту дрянь: «свободную любовь», ювенальную юстицию, содомские браки, легальный инцест.

Что ж, спасибо за подсказку. Гляди, что навязывает враг, и делай наоборот.

1. «Свободную любовь» втюхивают еще с сексуальной революции, с 1960-х годов. Сношайся с кем угодно, верность — бред, удовольствия — цель… Подростку с дисгармонией гормонов это простительно (хоть я и уверен, что сексу всегда должны предшествовать чувства), но потаскун зрелых лет смешон.

Как перенести это на страну? Да элементарно: верным надо быть своей Отчизне! Это настолько очевидно, что даже глупо объяснять.

Однако нам внушают: «патриотизм — чушь!», «Родина — где сытнее кормят!», «Свобода эмиграции!». Поддаться этому могут лишь недозрелые люди, уровня подростка.

2. Суть ювенальной юстиции: убить иерархию. Сын может засудить маму, его можно забрать из семьи — короче, дети «свободны» от взрослых. Рушат само понятие, что старших надо слушать.

На уровне страны это проявляется как безответственная оппозиция. Что-то не нравится — и сразу на площадь капризничать:

— Папа, купи машинку! Купи машинку! А то пожалуюсь дяде из ювеналки, и он тебя накажет.

И дядя (госдеп, НАТО, «мировая общественность») подхватывает:

— Накажу, накажу! Купи машинку деточке!

А папа в это время деньги зарабатывает, чтобы семью дома не лишили. И это немного важнее, чем машинка… Но деточка дальше своего носа не видит, потому что старших не слушает и мнит себя круче всех.

3. «Однополые браки» и право трахать детей даже не комментирую. Те, кому надо доказывать гнусность этого, мою книгу в руки не возьмут.

Повторю: здоровую семью убивают для того, чтобы мы не вздумали строить государство по ее образцу.

Но вы скажете:

— А ведь Запад всю эту дрянь сначала внедрил у себя! Он же себя самого гробит!

Верно. Потому что враг — это не страны Запада, а их денежно-сатанинская «элита». Она наш общий враг. Западные народы для них такой же расходный материал, как и мы.

Итак, России нужен Государь. Кстати, предлагаю так и называть его официально: слово русское, величественное — и нейтральное: означает главу государства, и только.

Жизненно необходимо вернуть доверие народа Государю. Для этого нужно:

а) чтобы он был помазанником некоей сверхидеи — скажем, идеи всеобщего справедливого процветания. Путин этому (пока?) не соответствует;

б) чтобы он был высочайшим профессионалом в области управления. Этому учатся с детства, проходя множество уровней подготовки. Так что желательно возродить династию, где наследник престола осознает свою миссию с младенчества и не вынужден пихаться локтями (что неизбежно делает человека подлецом). Но сгодится и нечто вроде КПСС: руководящая структура, в которую любой желающий может влиться уже подростком — и совершенствовать свои управленческие способности. Годам к пятидесяти он дозреет до уровня Государя.

Главное — выработать спасительную идеологию, помазанником которой станет Государь. Без нее мы из ямы не выберемся. Враг это понимает и, чтобы застраховаться, даже внес запрет идеологии в Конституцию РФ (которую при Ельцине писали американцы)! Что ж, исправим…

Государю нужна четко работающая вертикаль власти, иначе страна останется неуправляемой. Полагаю, глав областей и крупных городов надо назначать сверху, выборы тут только бардак вносят.

Но что же народ? Мы с вами станем бесправным быдлом?

Ничего подобного.

Во-первых, бесправны мы сейчас, при «либеральной демократии». От нас абсолютно ничего не зависит: выборы — фикция, а занять руководящую должность без блата и бабок почти невозможно. Хуже уже не будет.

А в нормальном русском государстве разовьется система самоуправления — наподобие земства, сельской общины или совета трудового коллектива. Вопросы местные, частные, бытовые мы будем решать сами; впутывать в них государство нецелесообразно. А вот до какой степени поднимется самоуправление и опустится центральная власть, надо обсуждать. Тут дискуссия большая предстоит.

Кроме того, возродится управленческая школа наподобие КПСС. Люди с руководящими способностями смогут — без блата! — делать там личную карьеру на благо обществу.

— Как ты наивен! — хмыкнет циник. — К власти всегда будут рваться отборные уроды, и всегда там будет блат и коррупция!

— Но при Сталине было иначе, — возражу я. — Управленцы всерьез отвечали за свои ошибки, потому бездарные авантюристы редко удерживались в элите. И карьеру в партии действительно мог делать каждый: деньги вообще ничего не решали, а роль блата была гораздо меньше, чем сейчас.

А то, что было, можно и вернуть!

И еще.

За либеральные годы мы привыкли не ждать от власти ничего хорошего, о доверии и речи нет — и нам это кажется нормой. Но нет! Совсем недавно, двадцать пять лет назад, мы власти доверяли: Брежнев давал к этому основания. «Катастройка» так легко совершилась именно поэтому: мы по привычке верили генсеку, не ждали от него подляны.

Доверие к власти — нормальное состояние общества. Лишь выродки-либералы нас от него отучили.

Оно непременно вернется.

Право

— Как будем судить: по закону или по совести?

Это исконно русский вопрос. Другие нации не поймут; Европа и Америка живут в русле римского права, закон там — бог. Поэтому там обожают судебные процессы, это часть шоу-бизнеса. А в русском языке «сутяга» — ругательство.

Диссиденты вечно цеплялись к «законности», их любимой шарманкой было: «Власти, соблюдайте Конституцию!»

Они искренне не понимали различие закона и совести (поскольку не были русскими) — или придуривались? Не знаю. Но в любом случае их требование законности расшатывало страну.

Сеть законов выдумана юристами для оправдания своего паразитизма. Чем сложнее система кодексов, тем сытее адвокаты, нотариусы и прочие ненужные обществу крючкотворы. А еще — в мешанине указов, постановлений, актов всегда можно найти лазейку — и обернуть дело так, как хочет конкретный юрист (вернее, нанявший его проходимец). «Закон что дышло…»

Эта система субъективна и нестабильна. Скажем, сейчас «законны» итоги приватизации 1990-х, и бандиты, укравшие почти все национальное достояние, могут спать спокойно. Но этот закон можно отменить (давно пора), и олигархов раскулачат. То и другое юридически безупречно!

Так что дело не в законах, а в том, кто и с какими целями их пишет.

Совсем без правовой базы, конечно, нельзя. Жизнь общества надо как-то регулировать.

Но, во-первых, «надо различать то, что написано на бумаге и имеет претензию быть законом, и то, что в реальности функционирует в качестве закона»[426]. Неписаное зачастую гораздо прочнее.

А во-вторых, работают лишь законы, согласные национальному духу. Для русских особенно ценна СПРАВЕДЛИВОСТЬ, и примем мы лишь те законы, которые ее утверждают.

Пока юридическая система несправедлива (одобряет олигархов, запрещает спасительную идеологию, ущемляет права титульной нации и т. д.), преступность и коррупция останутся вечно.

Экономика

Отцы перестройки врали (самое поразительное: врут и теперь!) о «естественности» рыночной экономики. На самом-то деле естественно натуральное хозяйство, потому оно так и названо (натуральное, природное, органичное). Первым возникло именно оно, и рынку оно противоположно.

Смотрите: живет семья в дикой местности (степь, лес). Отец строит дом, охотится, возделывает землю; мать одежду ткет, готовит, доит корову; дети им помогают. На минимальном уровне потребления можно жить так вечно. Даже в ХХ веке тайга десятилетиями скрывала несколько старообрядческих семей.

Но в одиночку неудобно: не может мужик одновременно быть пахарем, плотником, кузнецом, рыбаком и охотником. Рук не хватит. Разумнее жить большой деревней, где эти работы распределены: к чему душа лежит, тем и занят. Деньги не нужны, пасечник дает столяру горшок меда, получает табуретку. Никто не станет паразитом: способа нет. И вся деревня живет, в сущности, как большая семья.

Уровень жизни гораздо выше, чем у семьи маленькой. Но хочется еще, нужны машины. Рядом появляется завод и город при нем. Горожане дают крестьянам трактора, стекло, телевизоры — получают еду.

Тут уж без денег неудобно: слишком много разных товаров. Каждый раз высчитывать, сколько арбузов стоит экскаватор, — крыша съедет… Проще ввести эквивалент, абстрактную меру стоимости: арбуз стоит рубль, экскаватор сотню. Легко считать, легко меняться товарами.

Но денег выпускают ровно по числу товаров, ни копейкой больше. Они постоянно вращаются, помогают товарообмену, излишка нет, поэтому его нельзя присвоить, и не заводятся финансовые паразиты. Каждый делает нечто полезное для остальных, тянуть деньги «из воздуха» не получается.

И самое интересное: вся эта система (несколько городов и деревень) живет как очень большая семья. Принцип тот же.

Но вернемся к семье маленькой. Деревенька, натуральное хозяйство, все довольны… Однако вокруг бродят всевозможные хищники и норовят ваше добро экспроприировать. Волк барашка загрыз, дикие кролики жрут ваш урожай, тунеядцы с дубинами хотят вас ограбить, а вашу дочку продать в амстердамский бордель…

Что вам делать? Защищаться. Вбить частокол из бревен, десяток крепких парней освободить от пахоты — пусть охраняют. Расточительно? Да. А как иначе? И вот у вас уже появились оборонные расходы.

Чем богаче вы живете, тем сильнее вас хотят обокрасть, да и убить — из зависти. Значит, защищаться надо еще крепче. Можно даже половину дохода отдать охранникам.

— Жалко…

— А иначе отберут все!

А чтобы охрана сама вас не побила и не переметнулась к врагу, надо ее искренне любить и уважать. Ну вот как к армии относились в Советском Союзе. Ведь эти ребята — тоже часть твоей огромной семьи!

Вот я и раскрыл суть научного сталинизма: вся страна — это единая семья. На морковках, примитивно. Дело науки — обосновать, рассчитать и возродить.

Советская экономика отличалась от западной самым главным: целеполаганием. Цель капиталиста — прибыль. А СССР стремился к справедливости. Которая выражалась, кроме всего прочего, фразой «Кто не работает, тот не ест».

Западный идеал — тунеядство. Ты лежишь, а прибыль растет. Обычно путем получения процентов от банка, куда ты поместил капитал. Другой вариант: сдавать недвижимость в аренду жильцам. И тому подобное.

Второй западный идеал — делать деньги, не создавая ничего нужного людям. Небольшие усилия тут неизбежны, зато и прибыль многократно выше. Лучший путь — спекуляции на бирже, игра с курсами валют и ценами на базовые товары вроде нефти. Купил дешевле, продал дороже. Реальные деньги или нефть при этом не перемещаются, все происходит лишь в компьютере. Общество получает ноль, ты — миллиарды.

Можно еще банки грабить. Вроде запретно, но, по сути, никакого отличия от биржевых махинаций: те же «легкие деньги». Недаром медвежатник — модный персонаж Голливуда. Красивый, молодой, умный, смелый…

За двадцать лет нас к подобным приемчикам приучили. Но советский человек адекватно видел в этом дикий паразитизм. Материальные блага созданы всем обществом, и пользоваться ими вправе лишь тот, кто приносит обществу пользу!

Это истина.

Приносить пользу обществу можно по-разному. Растить хлеб, шить одежду, улицы подметать; сочинять оперы и научные теории; ловить жуликов; лечить и обучать; толково управлять предприятием или всем государством… И торговля нужна, пока не перерождается в наглую спекуляцию.

Однако при капитализме все эти работники — нищие по сравнению с биржевыми махинаторами и банкирами, дающими кредиты под ссудный процент. Эта ничтожная прослойка паразитов наносит обществу беспримесный вред, но загребает 90 % созданных обществом благ…

От паразитов необходимо избавиться. В обществе терпимы лишь те, кто ему полезны.

Тут возникает вопрос: как определять степень полезности? Какие профессии важнее других, а значит, должны выше оплачиваться?

Вопрос, признаю, сложнейший. Один знакомый сварщик сказал своему брату-художнику:

— Я в квартиру батарею ставлю — людям польза. А твои картинки кому нужны?

Да, с вульгарно-бытовых позиций искусство бессмысленно. Разве что дыру на обоях прикрыть… С другой стороны, некоторые элитарные «творцы» считают себя пупом земли, всех остальных в грош не ставят. Каждому свойственно выпячивать свое значение…

Как преодолеть субъективность?

Давайте попробуем взглянуть с точки зрения общества в целом. Логично предположить, что полезность соразмерна приоритетам управления. А их, напомню, четыре:

1. Идеологический.

2. Экономический.

3. Генетический.

4. Силовой.

На первом уровне работают философы, журналисты, преподаватели, духовенство, писатели, деятели кино и (в меньшей степени) других искусств.

Экономический уровень — это вся материальная сфера. Инженеры, ученые, рабочие, крестьяне, продавцы, строители, повара, банкиры и др.

Генетический уровень — это в первую очередь медицина. Здесь же отчасти педагоги и силовые структуры (пограничники, антинаркотические службы).

На четвертом уровне армия, полиция, спецслужбы.

Чем уровень выше, тем он важнее для общества. Вроде бы из этого следует, что верхние уровни должны выше оплачиваться. Но возможно, все наоборот. Дело в том, что с повышением уровня растет и осознанность человека: он все больше становится готов работать за идею. И есть мнение, что зарплата управленцев должна СНИЖАТЬСЯ по мере роста карьеры: директор завода получает больше, чем министр. Чтобы человек стремился к управлению не ради материальных благ.

Мысль любопытная. Но вряд ли осуществимая…

Это очень грубая схема, частности надо корректировать. Скажем, в четыре приоритета вроде бы не попадает такая работа, как дворник. Но она абсолютно необходима, а также тяжела и непрестижна. Если платить мало, туда никто не пойдет, и город погрязнет.

Тема сложная, решать ее предстоит всерьез. Полагаю, в целом надо возвращаться к сталинской схеме: когда хороший работник в любой нужной обществу профессии мог материально процветать. И шахтер-ударник зарабатывал наравне с министром. Это справедливо!

Следующий вопрос: как быть с бизнесом?

Вы уже решили:

— Ну, Кофанов, коммуняка замшелый! Подавай ему казарменный социализм, уравниловку, в туалет строем ходить…

Да нет же!

О вреде уравниловки я уже писал, перечитайте. Все люди разные, личностные особенности подавлять нельзя. Если предприимчивого, активного человека задавить запретами, он уйдет в криминал.