Помечтай немножко Филлипс Сьюзен
Неловко дернув рукой, Кристи опрокинула банку с кока-колой и засуетилась, стараясь поставить ее вертикально прежде, чем напиток прольется на стол. Все ее тело горело.
— Мы… Нам надо быть в Ноксвилле через какие-нибудь полчаса.
— Мы туда не поедем. Плевать я хотел на эту конференцию.
— Но ведь ты уже оплатил регистрацию.
— И что из этого?
— Эт…
— Пошли отсюда.
Этан швырнул на стол несколько банкнот, схватил Кристи за запястье и потащил к выходу. Сердце у нее отчаянно заколотилось: перед ней был новый, опасный Этан, которого она никогда раньше не видела.
Он стащил ее по ступенькам с крыльца бара, и через какие-нибудь несколько секунд они оказались у его «тойоты-камри». Этан прижал Кристи бедрами к капоту автомобиля.
— Я все время думаю о том вечере в кинотеатре, — сказал он и погладил плечи Кристи большими пальцами.
Даже сквозь ткань платья она почувствовала жар, исходящий от его тела. Мимо них по шоссе с шумом пронесся грузовик.
— Ты любишь меня, — прошептал Этан. — Ты должна утратить свою девственность именно со мной, а не с кем-нибудь, кто тебе безразличен, разве не так?
— Как… Откуда ты знаешь, что я ее еще не утратила?
— Знаю, и все.
Разум Кристи изо всех сил боролся с желанием.
— Ты не должен так вести себя, — сказала она.
Этан слегка наклонил голову, и Кристи почувствовала, как он трется подбородком о ее волосы.
— Почему бы нам не потерять нашу девственность вместе?
— Ты не девственник.
— С того момента, когда в последний раз занимался любовью, прошло столько времени, что я чувствую себя девственником.
— Я не… Так не бывает.
— Еще как бывает. — Губы Этана дотронулись до мочки уха Кристи, она почувствовала на щеке его дыхание, смешанное с запахом виски. — Ну, решай: да или нет?
Этан сознательно искушал ее, зная, что Кристи к нему неравнодушна. С его стороны нечестно было пользоваться этим.
— Я тебя больше не люблю, — солгала Кристи. — И никогда не любила. Это было просто увлечение.
Этан обхватил ее бедра, а его большие пальцы нащупали сквозь платье край ее эластичных трусиков.
— От тебя так хорошо пахнет, — выдохнул он. — Мне ужасно нравится, как ты пахнешь.
— Я ничем не душилась.
— Я знаю.
— О, Этан… — вздохнула Кристи.
— Так да или нет?
В груди у Кристи стало горячо от гнева, и она резким движением стряхнула с себя руки Этана.
— Да! Разумеется, да, потому что я слабый человек. Но сейчас ты мне совсем не нравишься.
Если Кристи и ожидала, что ее вспышка хоть немного отрезвит Этана, то она ошиблась.
— Ну, это я как-нибудь переживу, — пробормотал он и, открыв дверцу машины, втолкнул Кристи в салон. Однако вместо того чтобы выехать обратно на шоссе. Этан, резко рванув с места, вывел «тойоту» с покрытой гравием стоянки и направил ее на узкую подъездную аллею, ведущую к расположенному совсем рядом мотелю.
— О, нет… — Кристи в отчаянии посмотрела на ряд деревянных белых строений, перед которыми, словно часовые стояли три огромные сосны.
— Я не могу больше ждать, — сказал Этан, и в голосе его зазвучали умоляющие нотки, которых Кристи никогда раньше не слышала. — Я обещаю, Кристи, в следующий раз все будет по-другому — с шампанским и шелковыми простынями.
Не дожидаясь ответа, он затормозил, выскочил из машины и бросился к стойке портье. Вернувшись через какие-нибудь несколько минут, он снова сел за руль и погнал «тойоту» к одному из самых дальних строений. Быстро припарковавшись, он опять выпрыгнул из машины и побежал вокруг нее, спеша распахнуть дверцу, чтобы помочь выйти Кристи, после чего повел ее внутрь с торопливостью и нетерпением школьника.
Не успели они войти, как Этан пинком захлопнул дверь и испустил вздох облегчения, увидев, что комната, которую им дали, довольно обшарпанная, но при этом чистая. Он прекрасно знал, что, окажись она грязной, ему ни за что не удалось бы заставить Кристи в ней остаться. А позволить ей уйти он не мог. Он просто не мог больше выносить отчужденность, появившуюся между ними. Он должен был сделать нечто такое, что снова сблизило бы их и благодаря чему Кристи на всю жизнь осталась бы рядом с ним. Единственным средством для этого, которое приходило ему в голову, был секс.
Этан был уверен: что бы Кристи ни говорила, секс для нее означает очень многое. В противном случае разве была бы она до сих пор девственницей? Мужчина, с которым ее соединила бы физическая близость, был бы нужен ей всегда, и именно поэтому этим мужчиной должен был стать он. Этан. И только он!..
Он просто не может позволить, чтобы кто-то, кто не в состоянии должным образом оценить благородство ее души, сломал ей жизнь. А что, если ее первый мужчина окажется негодяем, которому будет безразлична ее судьба? Вдруг этот «кто-то» не поймет, что ему досталась не женщина, а сокровище?
Кристи могла столкнуться с самыми разными неприятностями. Например, она всегда была помешана на чистоте и гигиене, и потому ее партнер должен быть достаточно чутким человеком, чтобы мириться с ее странностями.
— Ну что же, комната вполне чистая, — сказал Этан.
— А я и не говорила, что она грязная.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — несколько виновато заговорил Этан, боясь, что Кристи разочарована тем, что предстало перед ее глазами. — Если комната не презентабельная, это еще не значит, что в ней обязательно грязно. — Подойдя к кровати, он откинул в сторону покрывало и одеяло, обнажив белую, хрустящую простыню. — Вот видишь?
— Этан, ты что, пьян?
Кристи, стоящая у порога в своем коротеньком красном платьице и смотрящая на него большими глазами, в которых нетрудно было заметить выражение неуверенности, была так хороша, что у Этана ком застрял в горле.
— Я прилично выпил, но вовсе не пьян. Я прекрасно себя контролирую и очень хорошо осознаю все свои действия, если тебя интересует это.
Ты даже понятия не имеешь о том, что ты делаешь. Этан решил не обращать внимания на прозвучавший внутри него голос. Он игнорировал его с того столь памятного ему вечера, который он провел с Кристи на стоянке кинотеатра «Гордость Каролины».
Не обращая внимания на скрип половиц, он подошел к Кристи, обнял ее и поцеловал. Почувствовав на губах вкус мяты. Этан догадался, что, пока он договаривался с портье, Кристи, должно быть, сунула в рот драже, освежающее дыхание, и улыбнулся: ей это было вовсе ни к чему.
Прижав к себе теплое, такое желанное тело Кристи, он сверху вниз провел руками по ее спине, потом прижал ладонями ее бедра. Губы ее раскрылись, руки Кристи обвили его шею. Не думая больше ни о чем, Этан прижался губами к ее губам.
Он не знал, сколько времени длился их поцелуй. Наконец Кристи осторожно отодвинулась и заглянула ему в глаза.
Я люблю тебя, Этан…
Губы ее даже не шевельнулись, она не произнесла ни одного слова, однако Этан услышал эту фразу с такой отчетливостью, словно это был голос Бога. Душу его наполнило чувство огромного облегчения.
— Это нехорошо, — заговорила Кристи. — Я очень хочу того же, что и ты, хочу больше, чем когда бы то ни было, но это нехорошо — как с твоей, так и с моей стороны. Бог не этого ждет от нас.
Кристи произнесла эти слова мягко, без нажима, чувствовалось, что они идут от самого сердца, но у Этана они вызвали чувство протеста.
Послушай ее, Этан, предостерегающе произнесла Опра Уинфри. Прислушайся к тому, что она говорит…
Но Этан не хотел ничего слышать. В конце концов, он был мужчина, а не святой, и ему надоело, что всей его жизнью управляет Всевышний. Вместо того чтобы остановиться и одуматься, он сунул руку под платье Кристи и почувствовал под пальцами восхитительно нежную кожу, — И ты собиралась позволить это Майку Риди? — Рука Этана двинулась вверх, задирая платье, и остановилась только тогда, когда ладонь его легла на прикрытую бюстгальтером грудь.
— Может быть.
— Что бы ты ни говорила, я для тебя гораздо более близкий друг, чем он.
— Да.
Этан осторожно потрогал большим пальцем мягкое полукружье, выступавшее за ткань лифчика.
— Почему ты собиралась лечь в постель с ним, а не со мной?
После этого вопроса Кристи так долго молчала, что Этан решил, что так и не дождется ответа. Однако после долгой паузы ответ все же последовал. Пальцы Кристи сжали предплечье Этана, и она сказала:
— Потому что секс с Майком Риди никого ни к чему не обязывает.
Этан замер.
— Не обязывает?
Кристи молча смотрела на него полными желания глазами.
— А со мной обязывает? Тебе нужны от меня какие-то обязательства?
Кристи кивнула и потупилась с несчастным видом.
К своему немалому удивлению, Этан не ощутил приступа паники, хотя было ясно, что под словом «обязательства»
Кристи имела в виду брак. Он вытащил руку из-под платья Кристи.
— И еще мне нужна твоя любовь, — с трудом выговорила Кристи. — Больше, чем какие-либо обязательства.
Этан все еще не мог до конца разобраться в услышанном.
— Значит, от Майка тебе никаких обязательств не требуется? — переспросил он.
Кристи отрицательно покачала головой.
— И любви тебе от него тоже не надо?
Она повторила свой отрицательный жест.
— А от меня тебе это нужно?
Кристи кивнула.
И все же паники он не чувствовал. Более того, душа Этана наполнилась ликованием. У него было такое ощущение, будто с плеч у него свалился огромный камень. Ну конечно же…
С такой отчетливостью и ясностью, словно кто-то включил стоящий в комнате маленький телевизор, он услышал пение детского хора, чей-то незнакомый голос и понял, что все, кто долгие годы разговаривал с ним — Иствуд, Бог-надсмотрщик, Опра, Бог-советчик, Марион Каннингэм, Бог-покровитель, — как бы слились воедино.
Пение детского хора продолжалось. До Этана вдруг донеслись обращенные к нему слова: Я люблю тебя таким, какой ты есть, Этан. Ты мне очень нужен. Благодаря тебе, с твоей помощью я имею возможность распространить сияние моей любви на весь мир. Ты совершенное творение рук моих, ты такой, какой ты есть.
Этан был потрясен: он словно увидел, как всемогущий Господь Бог, сбросив свою мантию и переодевшись в удобный свитер и тапочки, пел песнь любви, давая понять всем своим детям без исключения, что в его владениях сегодня замечательный день.
Именно в этот момент Этан Боннер навсегда прекратил сопротивляться собственной судьбе.
Кристи внимательно наблюдала за его лицом, но, несмотря на то что она хорошо, даже слишком хорошо знала Этана, ей не сразу удалось понять, о чем он думает. Она тем не менее твердо знала одно: обратного пути для нее нет.
Отбросив в сторону гордость, она сказала Этану все, как есть, и если ее слова не пришлись ему по вкусу, это была его проблема.
— Ладно, — сказал Этан и глубоко вздохнул.
— Ладно?
— Ну да, я согласен. — Этан коротко кивнул.
— На что согласен? — озадаченно спросила Кристи.
— Да я о любви и обязательствах. — Ухватившись за задравшийся край платья Кристи, Этан одернул его. — Кентукки!..
— Кентукки? О чем ты? О, ты в самом деле пьян. Я так и знала!
— Я вовсе не пьян! — выкрикнул Этан и потащил ее за руку к двери. — Пойдем отсюда. Мы уезжаем — сейчас же.
В голове у Кристи мелькнула страшная мысль, и она повернула к Этану окаменевшее лицо.
— Ты меня больше не хочешь?
Этан снова обнял ее.
— Глупая, я так тебя хочу, что мне даже плохо становится. Я люблю тебя и не надо на меня так смотреть. С тех самых пор, как ты вошла в мой кабинет в этих своих джинсах в обтяжку, я больше ни о чем и ни о ком не могу думать, кроме как о тебе.
Маленькая искорка надежды, все езде тлевшая в душе Кристи, погасла.
— И ты говоришь, что любишь меня? Почему бы тебе не назвать вещи своими именами? Да у тебя ко мне одна только похоть.
— И это тоже.
Кристи всегда читала в душе Этана, как в раскрытой книге, но теперь ей казалось, что перед ней совершенно незнакомый человек.
— Я люблю тебя не из-за того, что ты изменилась внешне, — сказал он, — Дело не в этом, я не настолько примитивен. Просто изменения в твоей внешности помогли мне увидеть то, что все время было у меня под самым носом и чего я никак не замечал.
Робкая искорка в душе Кристи снова стала разгораться.
Большим пальцем Этан прикоснулся к ложбинке на ее шее.
— Ты так долго была частью моей жизни, что я привык воспринимать тебя как часть себя самого. А потом ты вдруг так резко изменилась и решила покинуть меня, и с того самого момента я не нахожу себе места.
— Правда? — спросила Кристи, чувствуя, как душа ее наполняется счастьем.
— Ты могла бы быть хоть немного деликатнее и не радоваться этому так откровенно, — с улыбкой заметил Этан.
Внезапно он наморщил лоб и заговорил почти умоляющим тоном:
— Мы можем обсудить все это в машине. Поехали же, детка. Нам действительно не стоит медлить.
Рукой Этан схватился за ручку дверцы, другую положив Кристи на плечо.
— Но куда мы едем? И почему ты так спешишь?
— Мы едем в одно местечко в штате Кентукки. — Этан торопливо вывел Кристи на улицу и потащил к машине. — Это недалеко от границы. В штате Кентукки нас могут обвенчать сразу, без всякого испытательного срока, так что мы поженимся сегодня вечером, Кристи Браун, хочешь ты этого или нет. И кстати, я уже не собираюсь слагать с себя сан!
Когда они подошли к «тойоте», Этану вдруг показалось, что ему не хватает воздуха.
— Когда мы вернемся обратно в Солвейшн, мы сможем повторить процедуру, чтобы ублажить наших родственников, — сказал он, переводя дух. — Мы можем даже сделать вид, что это происходит в первый раз. Но на самом деле мы поженимся сегодня, потому что нам обоим ужасно хочется заняться любовью, а это невозможно до тех пор, пока мы не вознесем Богу необходимые в таких случаях клятвы. — Этан вдруг замер, а затем с тревогой спросил:
— Ты ведь хочешь выйти за меня замуж, правда?
Чувствуя, что счастье переполняет все ее существо, Кристи улыбнулась, а потом рассмеялась:
— Да, я в самом деле этого хочу.
— Отлично, — сказал Этан и на несколько секунд крепко зажмурился. — О деталях мы поговорим по дороге.
— О каких деталях?
— О том, где мы будем жить, — забормотал Этан, заталкивая Кристи в машину. — О том, сколько у нас будет детей, кто будет спать с какой стороны кровати, и так далее. — Он захлопнул дверцу, обежал вокруг «тойоты» и уселся за руль. — Думаю, мне следует также рассказать тебе, что твоя машина не завелась потому, что я пробрался в нее и отсоединил проводку. Я сделал это для того, чтобы вынудить тебя отправиться в Ноксвилль в моей машине. И я нисколько не жалею об этом, так что извинений на этот счет от меня не жди!
Извинений Кристи не потребовала, и через несколько минут «тойота» Этана уже мчалась по шоссе. Этан всегда любил проводить предварительные беседы с молодыми парами, намеревавшимися вступить в брак, и, пока машина пожирала девяносто миль, отделяющих их от границы Кентукки, Кристи была вынуждена слушать довольно странную лекцию на тему о семье и браке. Этан говорил, говорил и говорил без остановки, а она время от времени улыбалась и кивала.
Доехав до места, они быстро нашли священника, который согласился их обвенчать, но всю церемонию практически проводил сам Этан. Тем не менее именно Кристи углядела вывеску «Холидей инн» неподалеку от государственного парка отдыха «Камберленд-Фоллз».
Едва они успели внести в номер чемоданы, как Кристи толчком опрокинула Этана на широкую кровать. Она была так возбуждена, так полна желания и так счастлива, что Этан, не выдержав, радостно рассмеялся.
— Ну вот, теперь ты попался! — пробормотала Кристи и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Покончив с ними, она взялась за пряжку его ремня.
Этан внимательно посмотрел ей в глаза и сказал:
— Если тебе будет страшно, обязательно скажи мне об этом.
— Заткнись и снимай штаны, — последовал ответ.
Оба расхохотались. Губы их слились. Один поцелуй следовал за другим, туманя им головы. Они сбросили с себя одежду в какие-то секунды. Им было не до медленного, расчетливо соблазняющего раздевания.
— Ты ужасно красивый, — сказала Кристи, поглаживая тело Этана. — Именно таким я тебя и представляла.
Этан прихватил ладонями ее груди и с трудом выговорил:
— А ты даже красивее, чем я думал.
— О, Этан… Мне так хорошо.
— Мне тоже.
— Я хочу, чтобы ты подольше меня ласкал.
— Если я отвлекусь, напомни мне об этом.
Большие пальцы Этана коснулись ее сосков, и из груди Кристи вырвался стон.
— Еще, — попросила она. — Да, вот так…
— Лежи спокойно, детка, и позволь мне тобой заняться.
Кристи повиновалась. Ласки Этана становились все более смелыми, и волны возбуждения захлестывали ее.
— О, Этан, я хочу всего, что только возможно в постели, — горячо прошептала она. — Да, всего. И еще… Мне хочется кое-что сказать. Мне хочется говорить всякие нехорошие слова и фразы.
— Говори, не стесняйся.
— Я… Я не могу ни его такого придумать.
Этан, не долго думе я, шепнул что-то ей на ухо. Глаза Кристи широко раскрылись, и от того места, где ее ласкала рука Этана, по всему телу пробежал спазм наслаждения.
Кристи Браун Боннер несколько успокоилась хотя бы на какое-то время, но ее новоиспеченный супруг испытывал такое желание, что оно причиняло ему боль.
Он страстно хотел проникнуть в тело жены, но в самый последний момент вдруг вспомнил, что во время их беседы в машине на тему семьи и брака забыл обсудить с ней одну важную вещь. Погладив ее волосы, он заметил, что рука его дрожит от сдерживаемого возбуждения.
— А мы не боимся, что ты у нас забеременеешь? — спросил он.
— Пожалуй, нет, — ответила Кристи и пытливо посмотрела на Этана. — А ты считаешь, нам надо этого бояться?
Этан, улегшись между ее бедер, поцеловал ее и подумал о детях, которых они заведут.
— Нет, определенно нет, — сказал он.
Не желая причинять Кристи боль. Этан так старался быть осторожным и предупредительным, что его молодая жена наконец не выдержала:
— Пожалуйста, Этан… Прекрати эту возню и войди в меня. Пожалуйста… Я хочу запомнить это на всю жизнь.
Он проник в нее одним мощным толчком и, заглянув ей в лицо, увидел, что глаза Кристи полны слез любви. У Этана тоже все поплыло перед глазами.
— Плоть от моей плоти, — тихо прошептал он.
— Плоть от моей плоти, — прошептала Кристи, гладя его бедра.
Оба улыбнулись. Слезы смешались на их лицах, и когда Кристи и Этан одновременно достигли вершины наслаждения, оба поняли, что такое полное счастье. Такое чудо было под силу сотворить только Богу.
Глава 22
— Не подходи слишком близко, Чип.
— А что ты делаешь?
Гейб обернулся.
— Обдираю с крыльца старые доски. Хочу построить вместо крыльца веранду.
В эту субботу Гейбу было поручено присматривать за Чипом. В первый раз Рэчел оставила его с ребенком, но Гейб знал: она бы ни за что этого не сделала, если бы ей не нужно было ехать в город по какому-то таинственному делу. Ему казалось, что это был лишь предлог для того, чтобы хотя бы на время избавиться от его общества. С того самого момента, когда объявила о своем отъезде, Рэчел делала все возможное, чтобы держаться от него на определенной дистанции.
Он вогнал лапчатый ломик под одну из старых, подгнивших досок и налег на него. Поведение Рэчел приводило его в бешенство. Она бросала его только потому, что не могла добиться, чтобы все было так, как ей хотелось, Рэчел даже не его бросала. Она пыталась разлучить их, себя и его! Гейб всегда считал, что у Рэчел очень сильный характер, но, как видно, у нее не хватало духу для того, чтобы попытаться успокоиться и решить существующие проблемы. Вместо этого она решила бежать.
— А что такое веранда?
Гейб бросил на мальчика раздраженный взгляд. Как только он взялся за успокаивающую его физическую работу и начал сдирать старую обшивку с заднего крыльца, Чип, до этого с увлечением копавший в саду яму, подошел к нему и начал приставать с вопросами.
— Это что-то вроде того места, где мы ели, когда в прошлую субботу ходили в гости к Рози и ее родителям. А теперь отойди подальше, чтобы я тебя случайно чем-нибудь не зацепил.
— А зачем ты ее делаешь?
— Мне просто хочется, вот и все.
Гейб не стал говорить Эдварду, что взялся за строительство веранды только потому, что в кинотеатре почти все уже было сделано, а ему просто необходимо чем-нибудь заняться, чтобы не сойти с ума.
Как только вчера вечером он вошел в будочку билетной кассы, ему стало не по себе. Всего вторую неделю он занимался бизнесом в качестве владельца придорожного кинотеатра, но это занятие уже успело опротиветь ему до чертиков. Он мог бы убить какое-то время в обществе Этана, но его младший брат еще вчера уехал на церковную конференцию в Ноксвилль. Кэл был весь в семейных делах, так что Гейб счел за благо погрузиться в сооружение веранды, убеждая себя в том, что летом его родителям и братьям будет приятно собираться здесь для совместных обедов.
Официально коттедж принадлежал его матери, но поскольку она вместе с отцом все еще была в Южной Америке, где занималась миссионерской деятельностью, у него не было возможности обсудить с ней свой план. Тем не менее Гейб был уверен, что он не вызвал бы у матери никаких возражений. Его действия никогда у родных не вызывали возражений. Рэчел была единственным человеком на свете, который его критиковал.
И вот после этого уик-энда она должна уехать. Он не знал точно, когда именно, просто не спрашивал. Гейб не мог понять, чего она от него хочет. Казалось бы, он сделал все для того, чтобы ей помочь. Он даже предложил ей стать его женой! Неужели она не понимала, как трудно ему было произнести эти слова?
— А можно, я буду тебе помогать?
Мальчик, видно, продолжал думать, что, если он будет делать вид, будто они с Гейбом — лучшие друзья, его мать изменит свои планы. Однако ничто не могло заставить Рэчел сделать это. Она была слишком упряма, и для нее все было слишком просто. Ей казалось, что он, Гейб, мог без особого труда взять и снова стать ветеринаром только потому, что ей это казалось самым разумным. Но это было невозможно. Профессия ветеринара осталась в прошлом, и возврата к этому прошлому не было.
— Думаю, ты сможешь мне помочь, но только чуть позже, — сказал Гейб и взмахнул ломиком, подцепляя очередную доску. Доска неожиданно раскололась, в воздух полетели обломки. Чип отпрыгнул в сторону, но недостаточно ловко, и один из обломков едва его не задел.
Гейб отбросил в сторону ломик.
— Я же просил тебя не подходить близко!
Мальчик сделал привычный жест — он опять искал кролика.
— Ты пугаешь Твити, — сказал он.
Своим раздраженным тоном Гейб напугал вовсе не Твити, а самого Эдварда, и оба это знали. Гейбу стало неудобно.
— Вон там есть две деревяшки, — снова заговорил он, стараясь, чтобы голос его звучал как можно мягче и спокойнее. — Попробуй-ка из них что-нибудь соорудить, ладно?
— У меня нет молотка.
— А ты попробуй понарошку, как будто он у тебя есть.
— Но у тебя ведь есть настоящий молоток. И вообще ты работаешь не понарошку.
— Само собой, но… Ладно, загляни в ящик с инструментами. Там должен быть еще один молоток, — сказал Гейб и снова принялся орудовать ломиком.
— У меня нет гвоздей.
Гейб с силой всадил изогнутый конец ломика в щель между досками и нажал на него. Раздался отчаянный скрип.
— Ты еще мал для того, чтобы возиться с гвоздями. Просто сделай вид, что они у тебя есть.
— Ты же не делаешь вид.
— Я все-таки взрослый, — сказал Гейб, с трудом сдерживаясь.
— Ты не делаешь вид, что любишь меня, — сказал мальчик и, присев, стукнул молотком по обрезку доски, который Гейб незадолго до этого использовал в качестве рычага. — Мама говорит, что мы все-таки поедем во Флориду.
— С этим я ничего не могу поделать, — бросил Гейб, сознательно игнорируя первую фразу мальчика.
Чип принялся раз за разом бесцельно постукивать молотком по доске.
— Нет, можешь, — сказал он. — Ты же взрослый.
— Ну да, взрослый, но это еще не означает, что я всегда могу добиться того, чего мне хочется. — Громкое постукивание начинало действовать Гейбу на нервы. — Забери эту доску в сад и там стучи.
— Я хочу побыть здесь.
— Ты слишком близко ко мне подходишь. Это опасно.
— Нет, не опасно.
— Делай, что я тебе сказал. — В душе у Гейба поднималась волна гнева. Это был гнев против всего того, с чем он не в силах был ничего поделать. Он не мог вернуть погибших жену и сына. Он не мог добиться того, чтобы Рэчел осталась. Он не знал, что делать с ненавистным кинотеатром. И он ничего не мог поделать с этим маленьким, стеснительным мальчиком, который, словно бетонное ограждение на дороге, перекрыл ему путь к счастью.
— Черт возьми, прекрати стучать! — не выдержал он.
— Ты сказал «черт возьми»!