Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей Стивотер Мэгги
Люк, почему ты кажешься мне особенным, почему мне не плевать, кем тебе приходится Элеонор?
— Правда?
Я отвела взгляд и, потеряв всю самоуверенность, смущенно кивнула.
Только сейчас я заметила, что громкоговорители уже не молчат.
— Второе место в индивидуальной программе заняла Кармен Мейси.
Раздались вялые аплодисменты.
Мы молча направились к маме, но остановились, увидев, что она с кем-то разговаривает. Делия молчала.
— Я слышал ее игру, и меня поразил ее талант. Мы ищем таких, как она и ее друг. Пожалуйста, я прошу вас, возьмите мою визитку, позвоните нам.
Я посмотрела на говорившего. Мягкий голос не соответствовал его облику: рубашка с длинными рукавами не скрывала огромные бицепсы на руках и мускулистую грудь. Обычно представители музыкального колледжа выглядят совсем иначе.
— Первое место среди групп исполнителей занимают Эндрю Мэнкс, Тина Чин… — Громкоговоритель разрывался, однако мамин голос звучал еще громче.
— Спасибо. Мы подумаем.
Мистер Мускул кивнул мне, потом снова посмотрел на маму и Делию.
— День был долгим, так что не буду отнимать ваше время. Мы вот-вот узнаем обладателя Гран-при. Приятного вечера.
Он ушел.
Объявляли победителей, звучали аплодисменты. К своему удивлению, я обнаружила, что мне все равно, займу я призовое место или нет. Соревнование казалось таким незначительным, таким обыденным по сравнению с тем, что сейчас я стою рядом с Люком и рассматриваю визитку представителя колледжа.
— Торнкинг-Эш, — прочитала Делия и поморщилась. — Звучит как название похоронной конторы.
Я тоже поморщилась, но только потому, что почувствовала знакомый пряный запах. Неужели незнакомец тоже здесь?
Люк сказал:
— Думаю, мне уже пора.
Я хотела было запротестовать или беззастенчиво попросить его номер телефона, как вдруг поняла, что аплодисменты стихли. Из громкоговорителя послышался голос:
— Дамы и господа, шесть часов вечера. Объявляем обладателей Гран-при. Всем спасибо за участие и за ваш талант. Жюри хотело бы поздравить обладателей Гран-при фестиваля в этом году, Дейдре Монаган и Люка Диллинга.
Люк наклонился так близко, что его губы коснулись моих волос.
— Скажи, что хочешь увидеть меня снова.
Я улыбнулась.
Три
— Привет, истеричка, как настроение?
Я перекатилась на спину, прижав головой телефонную трубку к плечу.
— Как обычно. — Я посмотрела на часы у кровати и застонала. — Джеймс, неужели уже десять утра?!
Ответ и не требовался. По ярким солнечным лучам, пробивавшимся через белые занавески, можно было понять, что дело к полудню.
— Я слышал, что интровертам нужно много спать, чтобы восстановить силы после стресса от общения с людьми.
— Похоже на правду. — Я села. Правда заключалась и в том, что я почти всю ночь не спала. Я думала о своей победе. О Люке. О Торнкинг-Эш. Главным образом о Люке. Джеймсу я об этом не сказала.
— Итак, сегодня твой день рождения. — Послышался жующий звук. — Извини, заусенец. Так вот. Сегодня отмечаем день, когда ты издала свой первый крик.
— Мой день рождения был вчера, — поправила я, вылезая из кровати. Продолжая прижимать трубку ухом, я нашла в комоде футболку и джинсы. — Я старею. — В поисках денег я залезла в карман брюк, которые носила вчера, но нащупала только четырехлистный клевер, прилипший к мобильному телефону. На удачу.
— Вчера ты была занята. Поэтому я перенес твой день рождения на сегодня.
— Хорошо, пусть так. Мой день рождения сегодня. Дальше что?
— Твоя мать уже обо всем позаботилась. С типичной для себя деспотичностью она пригласила меня и родителей сегодня вечером на праздничный ужин. Мне следовало бы покапать тебе на мозги, что мать вмешивается в твою жизнь, но мне очень нравится, как она готовит, так что я промолчу.
Я состроила гримасу. Мама наверняка решила устроить для меня детский праздник. По-моему, она не понимает, что ее дочь уже взрослая. Не понимает, что нелепо устраивать для подростка день рождения с пирогом и свечами. Хотя, если подумать, она много чего не понимает.
— Очень мило с ее стороны.
— Ты можешь сказать, что хочешь потусить со мной, — предложил Джеймс. — У тебя же день рождения. Стоит только щелкнуть пальцами, и все будет по-твоему.
Ха. Все будет по-моему. Я вспомнила слова Люка: «Для некоторых людей нет невозможного. Можно сказать, они творят чудеса».
— Неплохая мысль, — рассеянно ответила я. Положив четырехлистный клевер на прикроватную тумбочку, я начала его разглядывать. Листок отбрасывал идеальную тень. — Тебе ведь нравится, как она готовит. — Я положила руку рядом с клевером.
Джеймс застонал.
— Детка, ее еда просто сводит меня с ума.
Они творят чудеса… Клевер, лети ко мне.
Клевер затрепетал, словно от невидимого ветра.
А потом, как маленький корабль, он поплыл прямо в мою руку.
Черт побери.
— Что, даже не посмеешься? Тебе не стоит так долго спать. Ты становишься более странной, чем толстяк на каблуках.
Голос Джеймса вернул меня к реальности. Я вспомнила, что в комнате работает кондиционер. Сквозняк. Никакой магии. Я почувствовала странное облегчение.
— Ди?
— Что? Ах да, извини.
Краем глаза я увидела за окном какое-то движение. К дому подъехала незнакомая машина.
— Джеймс, у меня и вправду мысли путаются. Мне надо позавтракать или выпить кофе. Я перезвоню, ладно?
— Конечно. Сегодня у меня репетиция, но после обеда я загляну. Ты и в самом деле в порядке? — озабоченно переспросил он.
Я закусила губу. Раньше я ничего от него не скрывала.
Так ты и сейчас ничего не скрываешь. Скрывать по большому счету нечего.
— В порядке. Интровертам нужно отдыхать от людей.
Его голос потеплел.
— Бедная Ди. Перекуси чего-нибудь, а я приеду, когда ты придешь в себя.
Телефон замолчал. Я подошла к окну и раздвинула шторы, чтобы посмотреть, кто приехал. И чуть не подпрыгнула, когда заметила, что водитель смотрит прямо на меня, высунув голову в окно. Люк. Как он узнал, где я живу?! Хотя какая разница!
Я метнулась от окна к гардеробу, стянула с себя футболку и нашла рубашку посимпатичней. Джинсы можно оставить. В них моя попа смотрится аппетитно. Я положила клевер в карман и бросилась вниз по лестнице.
Тут меня ждало первое препятствие. Делия.
— Приехал твой приятель. Кто он такой?
Хороший вопрос.
— Люк Диллон. — Я попыталась ускользнуть на кухню, но она последовала за мной с чашкой кофе в руке. Кофеин был источником ее силы. Хочешь навредить Делии — просто лиши ее кофеина. Только, боюсь, сегодня даже это мне не поможет.
— Из твоей школы?
— У него там друзья.
Маму бы мое вранье не провело, но Делия поверила.
— Он симпатичный.
Что правда, то правда.
Из кухни донесся голос мамы. Не везет. Еще одно препятствие.
— Кто симпатичный?
В руках мама держала кофейник. Она долила Делии кофе, не понимая, что тем самым питает ее демонические силы. Я попробовала разглядеть, что происходит на улице, сквозь желтые клетчатые занавески на окне.
— Тот парень, который играл с ней на конкурсе. Он только что подъехал к нашему дому, — ответила Делия.
Мама выглянула в окно.
— Никого не вижу… Он еще не стучал?
Я твердо сказала:
— Я сама к нему выйду.
Не успела я направиться к двери, как мама спросила, указывая на стол:
— Тебе это нужно? Отец нашел в чехле для арфы, когда доставал ее из машины…
Рядом с тостером лежал четырехлистный клевер. Он был так же совершенен, как и те два, что я нашла раньше. Симметричным листикам не повредила ночевка в чехле для арфы.
— Дейдре, ну что ты задумалась? — Мама водрузила на стол миксер (видимо, собиралась готовить тесто для праздничного пирога). — Можно засушить листок в книге, если хочешь его сохранить.
Я не знала, хочу ли сохранить клевер, но все-таки взяла его, покрутив стебелек в пальцах. У меня сосало под ложечкой. Я не знала, что это. Предвкушение? Страх? Голод?
— Да, можно.
Я вышла на улицу к Люку.
Он присел возле машины и, сощурив глаза от яркого солнца, разглядывал мою собаку, Рая. Несмотря на необычный окрас (шерсть белая, как мел, а уши темно-красные), Рай был обычной гончей: преданной, верной, дружелюбной ко всем без исключения. Поэтому то, что я увидела, заставило меня остановиться. Рай ощетинился и, наклонив голову чуть не до земли, не отрываясь смотрел на Люка, готовый зарычать. Люк что-то тихо говорил. Его голос действовал умиротворяюще, почти гипнотически. Слова, которые он шептал, могли быть на каком угодно языке, только не на английском.
Люк заметил меня и выпрямился. На нем были те же джинсы, что и вчера, но рубашку он сменил на черную с V-образным вырезом. Она подчеркивала его светлые волосы и глаза.
— Привет, красавица. Ты сегодня хороша… в смысле хороша.
Кровь прилила к щекам.
— Что ты здесь делаешь?
Он с улыбкой пожал плечами.
— Удовлетворяю свое любопытство.
Взгляд его прозрачных голубых глаз упал на клевер в моей руке, и улыбка исчезла.
— Где ты это взяла?
— Мама нашла. Разве четырехлистный клевер не приносит удачу?
— Не только удачу. — Люк показал на Рая. — Твоя зверюга?
В его голосе прозвучала симпатия, хотя Рай ее и не заслуживал (он все еще щетинился, низко припав к траве).
— Рай? Да. Он старенький, живет с нами, сколько я себя помню. Никогда не видела собак с таким окрасом.
— Хороший пес. — Люк не смотрел на меня. Казалось, он задумался. — Умный.
— Так и есть.
Мы оба вздрогнули, услышав скрип двери. Появилась Делия.
— Не хотите войти? На улице жарко!
Нам явно предстоял допрос с пристрастием.
Не успела я ответить, как Люк крикнул:
— Вернемся через час! Мы за мороженым!
Я пристально на него посмотрела.
— Тебя надо было спасать, разве нет?
Я не знала, что ответить. Мне недоставало опыта общения с парнями. Но даже опыт вряд ли помог бы в общении с Люком Диллоном.
Люк достал связку ключей. Много ключей, пятнадцать или двадцать. Без брелка. На моем кольце висело два ключа и брелок в форме рыбы. Интересно, можно ли судить о человеке по его связке ключей.
— Мне нужно взять деньги, — в конце концов сказала я.
Люк открыл для меня дверцу машины.
— Я угощаю. Извини, машина выглядит не супер. Но внутри не так плохо.
Я почти не раздумывала, прежде чем сесть в старенькую «ауди». Внутри было жарко и душно, голубые мягкие сиденья напоминали сиденья в бабушкиной машине. В салоне все пропиталось запахом Люка. Тем же запахом, который я почувствовала, когда он вчера ко мне наклонился.
Люк сел за руль и начал включать кнопочки так же умело, как он обращался с флейтой. Заработал кондиционер. Почувствовав веяние воздуха, я вспомнила, как подлетел к моей руке клевер. Я задрожала.
— Холодно? — Люк выключил кондиционер и, будто прочитав мои мысли, посмотрел на клевер. — Тебе это не нужно.
Он выехал со двора. Я положила клевер на панель.
— Всем нужна удача.
— Только не тебе, Ди. Ты справляешься сама. И твои успехи впечатляют.
Он притормозил, открыл окно и выбросил клевер на дорогу.
— Ты выбросил мою удачу, — сказала я. — Кстати, я работаю в кафе-мороженом.
— Так ты сладкая девушка… Хотя и с кислинкой.
С некоторым запозданием я рассмеялась.
— Я не сразу поняла, что ты пытаешься шутить.
Люк вздохнул.
— Твои беспечные слова «пытаешься шутить» ранят меня в самое сердце.
Я широко улыбнулась.
— Просто надо пытаться усердней.
— Верно подмечено. Так как добраться до твоего кафе?
— Ты правильно едешь. Оно в миле отсюда, поворот налево. Называется «Лед Дейва».
Но ты же это знаешь, разве нет? Я пристально на него посмотрела, и он ответил на мой взгляд.
— По-моему, я проезжал мимо. Помню, как подумал, что сегодня неплохо было бы съесть мороженого.
Да, неплохо. Меня поразила мысль, что мы заключили странное молчаливое соглашение. Он притворялся обычным человеком, а я притворялась, что верю ему. Мне хотелось ему верить. Но я не могла. Я не могла понять, в чем заключалась его странность. Оставалось надеяться, что его странность не имела ничего общего с топорами и кляпами.
Воздух был тяжелым и грязным, от асфальта поднимались испарения. Листья от жары поникли. Двигались только автомобили, медленно проплывая мимо деревьев по двухполосной дороге.
— Сюда, — сказала я, хотя могла и не уточнять.
Люк повернул на парковку.
Мне казалось, что я была здесь миллион раз. Можно сказать, что в кафе я узнала больше, чем в школе.
Люк, припарковавшись в тени, посмотрел на невысокое бетонное здание.
— Почему кафе называется «Лед Дейва?»
— Когда-то давно, когда еще не было холодильников, тут продавали лед. Теперь продают мороженое, в том числе фруктовый лед. Логично, разве нет? Такая игра слов.
— Тебе здесь нравится?
Его вопрос застал меня врасплох. Никто раньше не интересовался моим мнением.
— Да. Глупо, наверное, но мне нравится делать шарики идеальной формы. Сначала заполняешь вафлю мороженым, потом льешь немного горячей карамели в самый центр, украшаешь сливками и шоколадными крошками, так чтобы они располагались симметрично…
Люк засмеялся, и я смолкла.
— Что?
— Похоже, ты перфекционистка во всем.
— Заткнись, — сердито сказала я. — Мы пойдем за мороженым или нет?
Он заглушил машину, нисколько не обидевшись на мой тон.
— Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так быстро вспыхивал, как ты. Пойдем, моя снежная королева.
— Я не снежная королева, — возмутилась было я, однако последовала за ним. Асфальт обжигал даже через подошвы туфель.
Люк с непроницаемым лицом шел по одной из нарисованных на асфальте линий, стараясь не сойти с нее. Я шла за ним след в след, осторожно, словно гимнастка по бревну, которая знает: один неверный шаг, и можно разбиться.
— Ты говорил, что четырехлистный клевер приносит не только удачу, — продолжила я. — Мне любопытно, для чего еще он годится?
— Например, чтобы кормить лошадей.
Так нечестно. Нельзя говорить загадками, а потом делать вид, что ничего такого не имел в виду.
— Для чего еще нужен четырехлистный клевер?
Его голос оставался все таким же невозмутимым.
— Чтобы отпугивать змей.
— Еще?
— Чтобы лечить укусы скорпионов.
— Еще?
— Чтобы видеть фей. — Люк прыгнул с нарисованной линии на тротуар. — Все. Закрыли тему. — Он взял меня за руку и потянул за собой. — Перестань умничать, и давай съедим мороженого.
Пусть и не мечтает замять разговор!.. Я остановилась у входной двери.
— Что значит «умничать»?
Он ткнул в меня пальцем.
— Именно это мне в тебе и нравится. Ты внимательно слушаешь. Внимательно смотришь. Поэтому у тебя все хорошо получается. Ты во всем добиваешься совершенства. Может, хоть на минутку перестанешь мучить меня вопросами, и мы купим мороженое?
Он потянул меня в прохладное помещение, и я уступила, хотя мое сердце билось как сумасшедшее. Необычный. Не такой, как все. Я знала, что мне стоит как можно быстрее бежать от него, бежать домой… Но я на него запала. Запала в смысле запала, как сказал бы Люк.
Он изучал меню. Я неожиданно выпалила:
— Раньше я считала, что плохие парни мне не по душе.
Его лицо озарила широченная улыбка.
— Больше никаких вопросов, мы же договорились. Что тут самое вкусное?
Я столько раз ела мороженое вместо обеда, что не задумалась ни на секунду.
— «Шоколадная мечта».
За прилавком стояла Сара Мэдисон, которая иногда работала со мной в одну смену. Рыжая, фигуристая, она с нескрываемым интересом посмотрела на Люка.
— Чем могу помочь?
Он вежливо попросил две «шоколадные мечты», и Сара, делая вид, что мы незнакомы, старательно продемонстрировала ему белозубую улыбку. Я облокотилась о прилавок и сделала вид, что мне все равно. Она флиртовала с любым хотя бы слегка симпатичным парнем, а Люк был более чем симпатичным. Она заигрывала с ним не для того, чтобы досадить мне. И если Люк чего-то стоит, он не поведется на ее кокетство. Но я не могла не проверить, какое действие оказывает на него преувеличенное внимание Сары. Пока он отсчитывал купюры, его лицо оставалось невозмутимым, как и всегда, но губы тронула чуть заметная озорная улыбка. Он сделал шаг ко мне.
— У тебя что-то на плече. — Под взглядом Сары Люк легонько провел пальцем по моей коже. Мое сердце забилось так сильно, как будто хотело пробить дырку в груди. — Всего лишь пылинка. — Повернувшись к Саре, он забрал мороженое. — Можете оставить сдачу себе. Ди, давай поедим на улице.
Улыбка Сары исчезла. Интересно, скажет она мне что-нибудь потом или нет. Интересно, дотронется ли Люк до меня еще раз.
Показав подбородком на дверь, Люк повел меня назад на невыносимый солнцепек. Стоянка была пуста. Мы сели прямо на асфальт в тени машины. Сидеть в тени и есть мороженое приятно даже на асфальте.
— Ну и что там с моим плечом?
— Тебя надо было спасать, разве нет? — Люк улыбнулся и лизнул мороженое.
— Нельзя так делать без предупреждения. Я могла упасть от неожиданности.
В его голосе послышалось что-то вроде самодовольства.
— Тебе понравилось?
Кровь прилила к щекам. Я сделала вид, что изучаю капельки мороженого на краю вафли.
— Дурацкий вопрос.
— Для меня это ново. Я никогда не пробовал ухаживать за девушками. Здорово, что я хоть чему-то научился по фильмам.
Мне очень хотелось ему верить, но я не могла.
— Раньше ведь у тебя были подружки.
Он покачал головой.
— Ни одна девушка не нравилась мне настолько, чтобы я свернул со своего темного пути. Можно я потренируюсь на тебе?
Слово «потренируюсь» меня взбесило.
— Нет, нельзя.
Люк вздохнул.
— Да, ты умная. Ну хорошо, ты не возражаешь, если я буду поблизости еще какое-то время? Я тобой увлекся и хочу понять почему.
— Сильно сказано. Растениями увлекаются садоводы. Звездами увлекаются астрономы. Жуками увлекаются… мм… жукологи. Не уверена, что хочу стать предметом изучения. Не знаю, стою ли я такого внимания.
Люк немного подумал.
— Стоишь. Ты совершенна во всем, что делаешь. Без всякой помощи со стороны. Ты совершенна во всем, потому что стараешься добиться совершенства. Никаких сверхъестественных сил. Просто упорный труд. Потрясающе!.. Ну вот, я снова тебя разозлил.
Я пыталась сделать невозмутимое лицо. Он ошибался, я совсем не злилась. Я была разочарована. Впервые мне не хотелось, чтобы мной восхищались за что-то. Я хотела, чтобы кто-нибудь увидел меня такую, какая я есть, — и восхитился. Я устала слышать, какая я чудесная и удивительная, от людей, которые ничего обо мне не знали. Я позволила себе поверить, что Люку нравлюсь я, я настоящая, а не будущая звезда, чье лицо появится на обложках дисков.
— Боже, ты так сердишься, что не хочешь разговаривать! — Люк придвинулся ближе, чтобы заглянуть мне в глаза. — На этот раз я действительно влип, да? Причем даже не понимаю, что я сказал не так!
Какой стыд — мой голос дрожал. Как я могла позволить довести себя до слез?
— Я устала слушать про свои способности. Я хочу, чтобы кто-то восхищался мною, даже если бы я была самой заурядной девушкой на земле. Во мне ценят только эту дурацкую арфу. Никто не видит, какая я на самом деле.