Далекое эхо Макдермид Вэл
Линн почувствовала, что теряет над собой контроль.
— Алекс, тебе нужно немедленно поехать к Бриллу. Только что звонила Элен. Случилось нечто ужасное. Она говорит, что Брилл мертв.
— Что?
— Я знаю, это невероятно. Она говорит, что он лежит на полу в кухне и там всюду кровь. Пожалуйста, поезжай туда и разберись, что происходит. — Слезы текли у нее по щекам.
— Элен там? В доме? И она говорит, что Брилл мертв? Господи Иисусе!
Линн подавилась рыданьем:
— Я тоже не могу это себе представить. Пожалуйста, Алекс, просто езжай туда и выясни, что случилось.
— Ладно, ладно. Я уже еду. Послушай, может, он просто ранен? Может быть, она все не так поняла?
— Похоже, у нее нет никаких сомнений.
— Но ведь Элен — не врач. Не так ли? Послушай, повесь трубку. Я перезвоню тебе, когда туда доберусь.
— Я не могу в это поверить. — Теперь ее душили слезы, превращая слова в судорожные всхлипывания.
— Линн, постарайся успокоиться. Пожалуйста.
— Успокоиться? Как я могу успокоиться? Мой брат умер.
— Мы этого пока не знаем. Линн, детка, ты должна думать о себе. Истерика не поможет Бриллу, что бы там ни случилось.
— Ты только поезжай туда, Алекс, — уже кричала Линн.
— Я уже еду.
Перед тем, как прозвучал отбой, Линн услышала шаги Алекса. Никогда ей так не хотелось, чтобы он был рядом. И еще она хотела очутиться в Глазго, рядом с Бриллом. Как бы они ни ругались, он был ее братом по крови. Но ей не нужно было напоминать о ее беременности. Она не собиралась делать ничего такого, что повредило бы ребенку. Тихо застонав, она вытерла слезы и постаралась улечься поудобнее. «Господи, умоляю тебя, пусть Элен окажется неправа».
Алекс не помнил, когда он ехал быстрее. Было чудом, что он добрался до Берсдена, ни разу не заметив в зеркале заднего вида синюю мигалку дорожной полиции. Всю дорогу он твердил себе, что это какая-то ошибка. Брилл не мог умереть… так скоро после Зигги. Конечно, ужасные совпадения случаются. Они — хлеб газетчиков и телевизионщиков. Но такое случается с другими. По крайней мере, так было до сих пор.
Его страстная надежда начала рассеиваться, едва он свернул на тихую улочку, где жили Брилл с Элен. Тротуар перед домом занимали сразу три полицейские машины. На мостовой сверкала огнями «скорая помощь». Плохой признак. Если бы Брилл был жив, «скорая помощь» давно бы с ревом укатила его в ближайшую больницу.
Алекс остановил автомобиль рядом с крайней полицейской машиной и побежал к дому. Но в конце дорожки путь ему заступил мощный констебль в ярко-желтой куртке.
— Чем могу вам помочь, сэр? — произнес он.
— Там мой шурин, — проговорил Алекс, устремляясь мимо. Констебль схватил его за руку, решительно не пуская внутрь. — Пожалуйста, пропустите меня. Дэвид Керр… я женат на его сестре.
— Извините, сэр, но сейчас никто не может туда пройти. Это место преступления.
— Но как же Элен? Его жена? Где она? Она позвонила моей жене…
— Миссис Керр в доме. Она в полной безопасности.
Алекс обмяк. Констебль ослабил хватку.
— Послушайте, я точно не знаю, что там произошло, но знаю, что Элен нуждается в поддержке. Неужели нельзя вызвать по рации ваше начальство и пропустить меня внутрь.
Констебль заколебался:
— Как я уже сказал, это место преступления.
Алексом овладело раздражение.
— И так вот вы обращаетесь с жертвами преступления? Изолирует их от родных?
Полицейский с обреченным видом поднес рацию ко рту. Он чуть отвернулся от Алекса, продолжая преграждать ему вход в дом, и что-то забормотал в мембрану. Рация быстро защелкала в ответ. После краткого приглушенного разговора он снова обернулся к Алексу:
— Могу я увидеть какой-либо документ, подтверждающий вашу личность, сэр?
Алекс вытащил бумажник и достал оттуда водительские права. Слава богу, они у него были новые, с фотографией. Он протянул их констеблю. Тот внимательно их изучил и с вежливым кивком вернул назад:
— Если вы пройдете к дому, сэр, мой коллега из уголовного розыска встретит вас у двери.
Но Алекс уже торопливо проскочил мимо него. Ноги не то чтобы не слушались его, но были какими-то чужими. Едва он приблизился к двери, как она распахнулась, и появившаяся на пороге женщина лет тридцати окинула его усталым циничным взглядом, словно запоминая его лицо.
— Мистер Джилби? — сказала она, отступая на шаг, чтобы он мог войти.
— Совершенно верно. Что случилось? Элен позвонила моей жене. У нее создалось впечатление, что Брилл мертв.
— Брилл?
Алекс вздохнул, злясь на собственную тупость:
— Это его прозвище. Мы были друзьями со школы. С Дэвидом. Дэвидом Керром. Его жена сказала, что он умер.
Женщина кивнула:
— Мне жаль это вам сообщать, но мистер Керр признан мертвым.
«Господи Иисусе! — подумал он. — Какая странная манера выражаться».
— Я не понимаю. Что произошло?
— Еще рано что-либо утверждать, — сказала она. — Выглядит это так, будто он был заколот. На задней двери имеются следы взлома. Но вы понимаете, что на данном этапе я мало что могу сообщить.
Алекс провел ладонью по лицу.
— Это ужасно. Господи, бедный Брилл. Как такое могло с ним случиться? — Он покачал головой, растерянный, не в силах до конца осознать происшедшее. — Все это кажется каким-то нереальным. Господи боже. — Он глубоко вздохнул. Позднее у него будет время разобраться со своими чувствами. Линн послала его сюда не для этого. — Где Элен?
Женщина распахнула внутреннюю дверь:
— Она в гостиной. Если хотите, можете к ней пройти. — Она посторонилась и молча наблюдала, как Алекс, минуя ее, сразу направился в комнату, выходившую окнами на палисадник перед домом. Элен всегда необычайно торжественным тоном с некоей претензией произносила слово «гостиная», и они с Линн между собой постоянно над этим посмеивались. Теперь Алекс винил себя за это. Он толкнул дверь и вошел туда.
Элен сидела на краешке одного из своих огромных кремовых диванов. Она сгорбилась, как старушка. Когда он вошел, Элен подняла голову, и ее опухшие глаза показались ему озерами, полными невыносимой муки. Длинные темные волосы всегда аккуратной Элен спутались и повисли вдоль лица, одна длинная прядь прилипла к щеке. Одежда была мятой. Как же переменилась эта всегда шикарная парижанка! Она умоляюще протянула к нему руки и надтреснутым голосом произнесла:
— Алекс.
Он быстро пересек комнату и, сев с ней рядом, обнял ее за плечи. Он не помнил случая, чтобы находился так близко к ней. Обычно их приветствия ограничивались легким соприкосновением рук и воздушным поцелуем. Его удивило, каким упругим и мускулистым оказалось ее тело, и сам удивился тому, что заметил это в такой момент. Потрясение подействовало на него странным образом, превратив в какого-то чужого ему самому человека.
— Мне так жаль, — произнес он, понимая, как бессмысленны все слова.
Элен, изнемогшая от горя, прислонилась к нему. Алекс вдруг заметил, что женщина-констебль скромно сидит в углу, и подумал, что, должно быть, она принесла сюда стул из столовой. Ясно: несмотря на страшную утрату, уединения Элен не дождется. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что ей придется столкнуться с тем же недоверием, которое измучило Пола после смерти Зигги.
— У меня ощущение, что я в каком-то страшном сне. И мне так хочется проснуться… — устало проговорила Элен.
— Ты все еще в шоке.
— Я не знаю, что со мной. И где я. Все кажется каким-то нереальным.
— Я тоже не могу в это поверить.
— Он просто лежал там, — тихо продолжала Элен. — Весь залитый кровью. Я дотронулась до его шеи, посмотреть, есть ли пульс. Но, знаешь, я постаралась не запачкаться его кровью… Разве это не ужасно? Он лежит мертвый, а я все думаю о том, как они едва не упекли вас четверых в тюрьму только потому, что вы пытались помочь умирающей девушке. Поэтому я боялась, как бы кровь моего Дэвида не оказалась на мне. — Пальцы ее судорожно теребили и рвали платок. — Это ужасно. Я не в силах была прикоснуться к нему, потому что думала о себе.
Алекс успокаивающе сжал ее плечо:
— Это понятно. Наша история кого угодно напугает. Только никто не подумает, что ты причастна к убийству Брилла.
Элен хрипло откашлялась и бросила взгляд на женщину-полицейского:
— On parle francais, oui?
«Что за черт? Почему она хочет говорить по-французски?»
— Са va, — согласился Алекс, неуверенный, впрочем, что его французского хватит для понимания того, что Элен хочет ему сообщить. — Mais lentement.
— Хорошо. Буду говорить медленно, — сказала Элен по-французски. — Мне нужен твой совет. Ты понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Алекс.
Элен передернулась:
— Мне самой не верится, что я думаю об этом сейчас. Но я не хочу, чтобы меня в этом обвинили. — Она вцепилась в его руку. — Я боюсь, Алекс. Я жена-иностранка. Я — подозреваемая.
— Я так не думаю. — Он попытался, чтобы его слова прозвучали убедительно и успокоительно, но никакого действия они на нее не оказали.
Она решительно кивнула:
— Алекс, есть одно порочащее меня обстоятельство. Очень порочащее. Раз в неделю я уезжала из дому одна. Дэвид считал, что я встречаюсь с подругами-француженками. — Элен сжала платок в комочек. — Я ему лгала, Алекс. Я ему изменяла.
— Ох, — выдохнул Алекс. «Это слишком для одной ночи», — подумал он, ему вовсе не хотелось выслушивать ее признания. Он никогда ее особенно не любил и плохо представлял себя в роли ее поверенного.
— Дэвид понятия об этом не имел. Боже мой, как я теперь раскаиваюсь. Ты знаешь, я ведь любила его. Но он всегда был таким требовательным. Это было так тяжело. И какое-то время тому назад я встретила эту женщину, совсем не похожую на Дэвида. Во всем. Я не хотела, чтобы так получилось… но так вышло: мы стали любовницами.
— Ах, — снова произнес Алекс. Ему не хватало французских слов, чтобы спросить ее, как она посмела, черт бы ее побрал, так поступить с Бриллом и как может она утверждать, что любила его, если постоянно ему изменяла. Да и не стоило начинать ссору в присутствии полицейской. По интонации и жестам она и без знания французского языка догадается, что они ругаются. Да, Элен права, все происходящее — действительно дурной сон. Один из старейших его друзей убит, а вдова его признается в лесбийской любовной связи… Он просто не мог переварить все это сразу. Такие вещи не случаются с людьми вроде него!..
— Сегодня вечером я тоже была с ней. Если полиция обнаружит, что у меня есть любовница, нас наверняка начнут подозревать в желании от него избавиться. Но все не так. Джеки не была угрозой моему браку. Я не перестала любить Дэвида из-за того, что спала с кем-то еще. Так нужно ли рассказывать им правду? Или лучше молчать и надеяться, что они ничего не узнают? — Она слегка откинулась, чтобы тревожно посмотреть Алексу прямо в глаза. — Я не знаю, что мне делать… Мне страшно.
Алекс почувствовал, что реальность ускользает от него. В какие игры она играет? Она что, ведет какую-то двойную игру, пытаясь привлечь его на свою сторону? Так ли она невинна, как он полагал? Алекс старался подыскать французские слова, чтобы выразить свою мысль.
— Элен, я не знаю. Я не думаю, что тебе стоит спрашивать об этом меня.
— Но мне необходим твой совет. Ты сам был в таком положении, ты знаешь, во что это может вылиться.
Алекс глубоко вздохнул, желая оказаться за сто миль отсюда:
— А как насчет твоей подруги? Этой Джеки? Станет она лгать ради тебя?
— Она сама не захочет попасть на крючок. Да, она станет лгать.
— Кто еще знает?
— О нас? — Элен пожала плечами. — Думаю, никто.
— Но ты в этом не уверена?
— Уверенной нельзя быть ни в чем.
— Тогда я думаю, что ты должна рассказать правду. Потому что будет гораздо хуже, если это раскроется позже. — Алекс вновь потер ладонью лицо и отвел глаза. — Не верится, что мы беседуем об этом еще до похорон Брилла.
Элен отодвинулась от него:
— Я знаю, Алекс, ты, вероятно, думаешь, что я бесчувственная. Но у меня будет достаточно времени горевать о человеке, которого я любила. А я его любила, можешь мне верить. Но сию минуту я хочу увериться, что меня не станут обвинять в том, чего я не совершала. Кому, как не тебе, это понимать.
— Ладно, — сказал Алекс, переходя снова на английский. — Ты уже сообщила Еве и Адаму?
Она затрясла головой:
— Я сообщила только Линн. Я не знаю, как об этом сказать его родителям.
— Хочешь, чтобы я сделал это за тебя? — Но прежде чем Элен успела ответить, в кармане у Алекса жизнерадостно зачирикал мобильник. — Это Линн, — сказал он, взглянув на номер на дисплее. — Алло?
— Алекс. — В голосе Линн звучал отчаянный страх.
— Я здесь в доме, — откликнулся он. — К несчастью, Элен была права. Брилл мертв. Кажется, кто-то залез в дом и…
— Алекс, — прервала его Линн. — У меня начались схватки. Я почувствовала что-то сразу после нашего первого разговора, только я подумала, что это ложная тревога. А теперь схватывает каждые три минуты…
— О господи. — Он вскочил на ноги, в панике озираясь вокруг.
— Не пугайся. Так и должно быть. — Линн вскрикнула от боли. — Вот снова. Я вызвала такси, и оно будет с минуты на минуту.
— Что… что…
— Просто приезжай в Симпсон. Я встречу тебя в родильном покое.
— Но, Линн, это слишком скоро, — наконец сумел выговорить Алекс.
— Это шок, Алекс. Такое бывает. Все нормально. Пожалуйста, не пугайся. Я прошу тебя не нервничать. Я прошу тебя сесть в машину и очень спокойно ехать в Эдинбург. Пожалуйста…
Алекс нервно сглотнул:
— Я люблю тебя, Линн. Вас обоих.
— Знаю, что любишь. До скорого.
Связь прервалась, и Алекс беспомощно уставился на Элен.
— Начались роды? — невыразительным голосом спросила та.
— Начались роды, — эхом откликнулся Алекс.
— Так поезжай.
— Но ты не должна оставаться одна.
— У меня есть подруга, которую я могу вызвать. Тебе нужно быть с Линн.
— Черт! Все одновременно, — пробормотал Алекс. Он сунул мобильник в карман. — Я позвоню тебе. Я вернусь, как только смогу.
Элен встала с дивана и потрепала его по руке:
— Поезжай, Алекс. И дай мне знать, как там. Спасибо, что приехал.
Он бегом выскочил из комнаты.
30
Небо чуть-чуть посветлело. Алекс скорчился на холодной скамейке у Симпсонской мемориальной больницы. Он еще не переживал в жизни подобной ночи. Усталость перешла в какое-то странное состояние, сопровождавшееся ощущением, что он больше никогда не заснет. Эмоциональный груз последних часов был таким, что все чувства, казалось, атрофировались.
У него не осталось никаких воспоминаний от обратной дороги из Глазго в Эдинбург. Он знал, что в какой-то момент позвонил своим родителям. У него сохранились неясные впечатления от взволнованного разговора с отцом. Волны страха накатывали и уходили. Он представлял себе все вероятные и невероятные дурные исходы родов, начавшихся на месяц раньше срока. Он хотел бы быть Вердом, чтобы уповать на что-то более надежное, чем медицина. Как, черт побери, он будет жить без Линн? Как, черт побери, он будет жить с ребенком без Линн? Как, черт побери, он будет жить с Линн без ребенка? Все складывалось чудовищно: мертвый Брилл лежал где-то в больничном морге. Сам Алекс оказался не там, где ему следовало быть, в самую важную ночь своей жизни!..
Он бросил машину где-то на стоянке около приемного покоя и ухитрился лишь с третьей попытки найти вход в родильное отделение. К тому моменту, как он добрался до регистратуры, он обливался потом и часто хватал ртом воздух. Он был рад, что сестры родильного отделения навидались всякого, так что вид небритого всклокоченного мужчины с безумными глазами, который несвязно бормотал что-то, ничуть их не взволновал.
— Миссис Джилби? Ах да, мы отвезли ее сразу в родильную.
Алекс выслушал объяснения, куда ему идти, шепотом повторяя указания, и отправился в плавание по коридорам отделения. Он нажал кнопку вызова переговоров с охраной и, глядя в объектив телекамеры, искренне надеялся, что выглядит будущим отцом, а не умалишенным, сбежавшим из психбольницы. После показавшегося ему вечностью ожидания дверь с жужжанием отворилась, и он ввалился в родильную палату. Алекс ждал чего угодно, но только не пустынного фойе и потусторонней тишины. Он застыл в неподвижности. К счастью, из одного из расходящихся во все стороны коридоров появилась медсестра.
— Мистер Джилби? — осведомилась она.
Алекс отчаянно закивал и требовательно спросил:
— Где Линн?
— Пойдемте со мной.
Он последовал за ней по коридору:
— Как она?
— Она отлично справляется. — Сестра помедлила, положив руку на ручку двери. — Ваше появление должно ее успокоить. Она несколько расстроена. В биении сердца ребенка были небольшие перебои.
— Что это значит? Как ребенок? Он в порядке?
— Беспокоиться не о чем.
Он терпеть не мог, когда профессиональные медики переходили на подобный тон. При этом всегда кажется, что они врут.
— Но ведь роды преждевременные. У нее только тридцать четыре недели.
— Постарайтесь не волноваться. Они в хороших руках.
Дверь отворилась, и перед Алексом предстала сцена, не имеющая ничего общего с тем, чему их учили на занятиях в консультации. Трудно было вообразить себе нечто более далекое от его с Линн представлений о естественных родах. Вокруг нее суетились три женщины в хирургических одеяниях. Около кровати стоял монитор с электронным дисплеем, четвертая женщина в белом халате не сводила с него внимательных глаз. Линн лежала на спине, раздвинув ноги, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Лицо жены было влажным и красным от напряжения, широко открытые глаза переполнены мукой. Тонкая больничная сорочка облепила тело. Трубочка капельницы, стоявшей рядом с постелью, скрывалась где-то под ней.
— Слава богу, ты здесь, — выдохнула она. — Алекс, я боюсь.
Он кинулся к постели, стиснул руку Линн. Она крепко сжала его ладонь.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Ты отлично справляешься.
Женщина в белом перевела взгляд на него и, как бы отмечая его присутствие, проговорила:
— Здравствуйте. Я доктор Синг. — Затем она присоединилась к сестре у изножия кровати. — Линн, нас немножко беспокоит неритмичность биения сердца ребенка. Мы продвигаемся не так быстро, как мне хотелось бы. Возможно, нам придется подумать о кесаревом сечении.
— Только выньте ребенка, — простонала Линн.
Внезапно поднялась суматоха.
— Ребенок запутался в пуповине, — сказала одна из акушерок. Доктор Синг внимательно всмотрелась в монитор.
— Сердцебиение слабое, — произнесла она.
И тут все понеслось так быстро, что Алекс не успевал следить за происходящим. Он лишь цеплялся за влажную руку Линн. До сознания доходили какие-то отдельные фразы:
— Везите ее в операционную.
— Вставьте катетер.
— Распишитесь в своем согласии.
Постель поехала, дверь распахнулась, все устремились по коридору в операционную.
Окружающий мир превратился в какой-то улей активности. Время то неслось вперед, то останавливалось. Затем, когда Алекс почти потерял надежду, прозвучали волшебные слова:
— Это девочка. У вас родилась дочь.
Глаза его наполнились слезами, он круто обернулся, чтобы увидеть свое дитя. Оно лежало перемазанное кровью, лиловатое, пугающе тихое.
— О боже, — промолвил он, — Линн, это девочка. — Но Линн уже ни на что не реагировала.
Акушерка торопливо завернула младенца в одеяльце и поспешила куда-то унести. Алекс поднялся на ноги.
— Она в порядке? — Его вывели из операционной. Он был как в тумане. Что происходит с его ребенком? Она жива? — Что происходит? — вдруг требовательно спросил он.
Акушерка улыбнулась:
— Ваша дочь чувствует себя превосходно. Она дышит сама, а для недоношенных детей это главная проблема.
Алекс буквально упал на стул и закрыл руками лицо.
— Я хочу только одного: чтобы она была здоровой, — вымолвил он сквозь слезы.
— Она здоровехонькая. Она весит четыре фунта и восемь унций. А это очень хорошо, мистер Джилби. Я приняла немало недоношенных детей и говорю вам, что среди них редко попадаются такие крепыши, как ваша малышка. Она еще должна освоиться в этом мире, но, думаю, все будет отлично.
— Когда я смогу ее увидеть?
— Немного погодя вас пустят посмотреть на нее. Пока на руки ее брать нельзя, но, поскольку она дышит сама, через день-два вы, наверное, сможете ее подержать.
— А как Линн? — спросил он, чувствуя вину за то, что не задал этого вопроса раньше.
— Ее сейчас зашивают: ей тяжело пришлось. Еще какое-то время она будет чувствовать себя разбитой и растерянной. Будет тревожиться из-за того, что ребенок не с ней в палате. Так что вам нужно быть сильным за двоих.
Больше он ничего не помнил, кроме одного особого момента, когда заглянул в прозрачную колыбельку и впервые по-настоящему увидел свою дочку.
— Могу я до нее дотронуться? — спросил он, охваченный каким-то священным ужасом. Ее крохотная головка выглядела такой невероятно беззащитной, глазки были крепко зажмурены, редкие прядки темных волосиков прилипли к темечку.
— Дайте ей подержать свой палец, — распорядилась акушерка.
Он осторожно протянул руку и нежно погладил сморщенную кожицу маленького кулачка. Крохотные пальчики разжались и крепко ухватили его за палец. И Алекс оказался в плену.
Затем он сел возле Линн и сидел, пока она не проснулась, а потом рассказал ей об их чудесной дочери. Бледная, измученная Линн заплакала.
— Я знаю, что мы договаривались назвать ее Эллой, но теперь я хочу назвать ее Дэвиной, в честь Брилла, — тихо промолвила она.
От ее слов у него, как от удара, перехватило дыхание. Его словно сшибло поездом. Переступив порог больницы, он ни разу не вспомнил о Брилле.
— О господи, — прошептал он, и чувство вины притушило его радость. — Какая прекрасная мысль. Ох, Линн, я не знаю, что и сказать. У меня голова идет кругом.
— Тебе нужно поехать домой и поспать.
— Мне нужно будет кое-кому позвонить. Оповестить.
Линн погладила его по руке:
— Это может подождать. Тебе нужно выспаться. Ты выглядишь измотанным.
Так что он ушел, пообещав ей вернуться позже. Однако, дойдя до выхода из больницы, Алекс понял, что добираться до дому у него нет сил. Он нашел какую-то скамейку и буквально свалился на нее, пытаясь сообразить, как же пережить ближайшие несколько дней. У него родилась дочь, но реально ее пока не было. Он потерял еще одного друга, но пока не решался задуматься о том, что это значит. А между тем надо было еще поддерживать Линн. До сих пор у него не возникало сомнения, что в случае чего с ним рядом всегда будут Зигги или Линн.
Теперь, впервые за всю взрослую жизнь, Алекс почувствовал себя до жути одиноким.
Джеймс Лоусон услышал новость о смерти Дэвида Керра в машине, когда следующим утром ехал на службу. Осознав, что произошло, он не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Много прошло времени, но наконец убийца Барни Макленнана получил по заслугам. Затем он с тревогой подумал о Робине и том, что сам дал ему мотив. Приехав на работу, Лоусон сразу же отправился в свой отдел нераскрытых преступлений. К счастью, Робин Макленнан оказался единственным, кто пришел раньше него. Он стоял у кофеварки, ожидая, пока горячая вода просочится через фильтр с молотыми зернами в подставленную кружку. Шум машины заглушил шаги Лоусона, так что Робин подскочил на месте, когда у него над ухом прозвучал голос начальника:
— Ты слышал новости?
— Какие новости?
— Дэвида Керра убили. — Лоусон, прищурясь, внимательно вглядывался в лицо детектива. — Прошлым вечером. У него в доме.
Робин поднял брови:
— Вы шутите.
— Я услышал это по радио и позвонил в Глазго перепроверить, наш ли это Дэвид Керр. Так это и оказалось.
— Что произошло? — Робин, отвернувшись, накладывал в кружку сахар.
— Сначала решили, что это просто ограбление с трагической развязкой. Но обнаружилось, что у погибшего две колотые раны. Запаниковавший грабитель может разок пырнуть ножом, но после поспешит унести ноги. А этот бил наверняка.
— Ну и что вы об этом скажете? — поинтересовался Робин, протягивая руку к кружке.
— Дело не в том, что скажу я, а в том, что говорит стратклайдская полиция. Они рассматривают и другие возможности. Так они выражаются. — Лоусон замолчал, ожидая реакции от Робина, но тот безмолвствовал. — Кстати, Робин, где ты был прошлым вечером?
— Что это значит? — яростно сверкнул глазами Робин.
— Успокойся, старина. Я тебя ни в чем не обвиняю. Но давай смотреть правде в глаза: если у кого-то и был мотив убить Дэвида Керра, так это у тебя. Да, да, я знаю, что ты этого не делал. Я на твоей стороне. Я просто хочу удостовериться, что у тебя есть алиби. Вот и все. — Он успокаивающим жестом положил руку на плечо Робина. — У тебя есть алиби?
Робин провел рукой по волосам:
— Господи, нет. Был день рождения тещи, и Дайана повезла детей в Грэйнджмаут. Они вернулись только в двенадцатом часу. Так что я был дома один. — Он тревожно наморщил лоб.
Лоусон покачал головой:
— Это плохо, Робин. Тебя прежде всего спросят, почему ты тоже не поехал в Грэйнджмаут.
— У меня трения с тещей. Никогда с ней не ладил. Так что Дайана всегда объясняет мое отсутствие тем, что я на работе. И вчера был очередной такой случай. То есть я не придумал этот предлог, чтобы поехать в Глазго и убить Дэйви Керра. Боже правый! — Он поджал губы. — В любой другой вечер я сидел бы дома с семьей, тихо и мирно. Но прошлым вечером… Черт! Если они прознают про то, что Керр сделал с Барни, я влип.
Лоусон взял кружку и налил себе кофе:
— От меня они об этом не услышат.
— Ты же знаешь, что у нас за контора. Есть Центральный пункт связи, а у нас Центральный пункт слухов. Это обязательно выплывет. Начнут копаться в прошлом Дэйви Керра, и кто-нибудь вспомнит, что мой брат погиб, спасая его после дурацкой попытки самоубийства. Если бы ты вел это дело, разве ты не захотел бы побеседовать с братом Барни? На всякий случай? Вдруг он решил, что пришла пора свести старые счеты? Нет, говорю же: я влип. — Робин прикусил губу и отвернулся.
Лоусон дружески сжал его плечо:
Читать бесплатно другие книги:
