Синий георгин Робертс Нора
Наверное, в ее организме что-то разладилось, если от дурацкого комплимента, который и на комплимент-то не похож, ее бросает в жар. Пора вспомнить о безобидных темах.
—Вернемся к моему вопросу, который вы так странно прервали. Почему вы занялись ландшафтным дизайном?
—Летняя работа, к которой прикипел.
Он замолчал, а Стелла начала считать про себя: «Раз, два, три...»
—Логан, пожалуйста, продолжайте, я согласна выслушать самые скучные подробности.
—Простите. Понятия не имею, когда нужно заткнуться. Я вырос на ферме.
—Правда? Вам там нравилось или все было ненавистно?
—Привык, так будет вернее. Я любил работать на воздухе и не возражал против тяжелого физического труда. Впрочем, фермером я быть не хотел, и папа все равно продал ферму несколько лет назад. Но я любил копаться в земле, и у меня обнаружились кое-какие способности. А иначе нет смысла.
—Давайте зайдем с другой стороны. Как вы поняли, что у вас есть способности?
—Меня не увольняли. Это верный признак. — Логан никак не мог взять в толк, зачем она расспрашивает, но если уж ей так любопытно, пожалуйста, он скоротает время. — Ну, как в школе... Скажем, история: битва при Фермопилах, переход Рубикона и бог знает что еще. — Он похлопал себя по одному уху, затем по другому. — В одно ухо влетает, в другое вылетает. Я честно все это придерживал до экзамена, а потом пуф! На работе было по-другому. Босс говорит, мол, посадим кизильник сюда, а барбарис в ряд здесь, и я запоминаю. Какие они, зачем нужны. Мне нравилось сажать растения: выкапывать ямки, готовить почву, изменять пейзаж. Делать его более приятным для глаз.
—Да, — согласилась Стелла. — Хотите верьте, хотите нет, но у меня примерно такие же отношения с файлами.
Логан с изумлением взглянул на нее.
—Скажете тоже! В общем, иногда у меня возникали идеи. Например, кизильник и барбарис лучше бы поменять местами, а в том углу посадить золотистые кипарисовики. Так я и занялся дизайном.
—Я тоже одно время подумывала о дизайне, но не сработало. Я с трудом воспринимала идеи команды... или клиента. Слишком зацикливалась на математической и научной стороне процесса и увязала в нем, когда пора было переходить к искусству.
—Кто занимался вашим садом там, на Севере?
—Я. Если моя задумка требовала больше оборудования и мускульной силы, чем могли обеспечить мы с Кевином, я составляла список. — Стелла улыбнулась. — Очень подробный список со всеми спецификациями и эскизами на миллиметровке. А пока другие работали, я стояла у них над душой. Я чемпионка по стоянию над душой.
—И никто не столкнул вас в яму и не закопал?
—Нет, ведь я милая и дружелюбная. Может быть, когда я найду себе дом, доверю вам консультировать меня по ландшафтному дизайну.
—Я не милый и не дружелюбный.
—Уже заметила.
—И не слишком ли опрометчиво для прямолинейной, целеустремленной фанатки порядка доверять моим советам, если она видела всего одну мою работу и ту на ранней стадии?
—Я возражаю против термина «фанатка», предпочитаю «поклонница». И, между прочим, я видела не одну вашу работу. Они были завершенные. Я взяла несколько адресов из архива и прокатилась. Это моя работа, — уточнила она, когда перед знаком «Стоп» Логан резко нажал на тормоз и уставился на нее. — Я некоторое время наблюдала, как работают Харпер и Роз, остальные служащие, и считала необходимым посмотреть на ваши законченные проекты. Мне понравилось.
—А если бы не понравилось?
—Если бы не понравилось, я бы промолчала. Бизнес принадлежит Роз, и ей ваша работа явно нравится. Но я бы потихоньку изучила других дизайнеров, собрала воедино все данные и представила их Роз. Это моя работа.
—А я-то думал, что ваша работа — управлять питомником и раздражать меня бланками.
—И это тоже. Но в рамках управления я должна обеспечить питомнику «В саду» не просто приличных служащих, субподрядчиков, поставщиков и оборудование, а самых лучших, каких Роз может себе позволить. Вы обходитесь дорого, но ваша работа этого стоит.
Логан не шевельнулся, не проронил ни слова, только хмуро смотрел на нее, и она сделала большие глаза.
—Мужчины обычно не дуются, когда женщины хвалят их работу.
—Хм-м. Мужчины никогда не дуются, они размышляют.
В чем-то Стелла права, но ему пришло в голову, что она много знает о нем... личного. Например, сколько он зарабатывает. Как к этому относиться? Ответ нашелся быстро: ему не очень комфортно.
—Моя работа, моя зарплата, мои расценки касаются только меня и Роз.
—Уже нет, — обрадовала его Стелла. — За Роз последнее слово, без вопросов. Но управляю питомником я и, по моему мнению, пригласив вас, мисс Харпер проявила потрясающую предусмотрительность и прекрасную деловую хватку. Она платит вам очень хорошо, потому что вы стоите этих денег. Почему вы не хотите принять мои слова как комплимент и покончить с размышлениями?
—Не знаю. А сколько она платит вам?
—Это касается Роз и меня, но, разумеется, вы имеете право спросить ее. — Из сумки донесся саундтрек к «Звездным войнам». — Выбор Гэвина, — пояснила Стелла, выуживая телефон. Судя по цифрам на дисплее, сын звонил из дома. — Привет, малыш!
Несмотря на остатки раздражения, Логан заметил, как просияло ее лицо.
—Правда? Потрясающе. Угу. Обязательно. Пока.
Она захлопнула телефон-раскладушку и убрала его в сумку.
—Гэвин получил «отлично» за тест по правописанию.
—Ура!
Стелла засмеялась.
—Теперь я должна купить пиццу пепперони. В нашей семье мотивация или, проще, подкуп — не морковка, как для ослика, а пицца пепперони.
—Вы подкупаете своих детей?
—Часто и без угрызений совести.
—Умно. Они привыкли к школе?
—Да. Зря я беспокоилась и чувствовала себя виноватой. Надо будет запомнить на будущее. Для них это был очень серьезный период: новое место, новая школа, новые люди. Люк легко заводит друзей, но Гэвин немного застенчив.
—Он не показался мне застенчивым. В парне есть искра. В них обоих есть.
—Связь через комиксы. Вы друг Паучка и всех прочих, поэтому они вас не стесняются. В общем, они привыкли, а я могу вычеркнуть из списка тревог пункт «травмирование сыновей тем, что оторвала их от друзей».
—Бьюсь об заклад, у вас на самом деле есть такой список.
—Как у каждой матери. — Когда пикап свернул к питомнику, Стелла довольно вздохнула. — Отличный был день! И разве здесь не прекрасно? Только взгляните! Привлекательно, профессионально, радушно, надежно. Я завидую интуиции Роз, не говоря уж о ее смелости.
—По-моему, и вы смелая.
—Это комплимент?
Логан пожал плечами.
—Наблюдение.
Стелле понравилось, что он считает ее смелой, и она не стала признаваться, что большую часть времени боится до смерти. Просто порядок и рутина надежнее крепостных стен держат в узде ее страх.
Ну, спасибо. За наблюдение и за чудесный день. Без шуток. Я очень вам благодарна. — Стелла открыла дверцу и спрыгнула на землю. И в моем списке необходимых дел есть пункт «попробовать ребрышки».
—Вы не пожалеете.
Логан вылез из кабины и подошел к Стелле. Он сам не знал, почему это сделал. Привычка, наверное. Хорошие манеры, которые матушка прививала ему с детства. Но это же вовсе не возвращение со свидания, когда он должен проводить девушку до двери и поцеловать на прощание.
Стелла хотела было протянуть ему руку для рукопожатия, но решила, что это будет чопорно и смешно, а потому улыбнулась и потрясла сумочкой.
—Я послушаю диск вместе с мальчиками. Интересно, что они скажут.
—Хорошо. Пока.
Логан двинулся было к своей дверце, вдруг выругался под нос, бросил солнечные очки на капот и развернулся.
—Пора с этим разобраться.
Стелла не была ни глупой, ни наивной. Она знала, что задумал Логан, когда он еще был в шаге от нее, но, похоже, увиливать не собиралась.
Логан пробормотал что-то неразборчивое, погрузил пальцы в ее волосы, провел, как гребнем, притянул к себе, и ей волей-неволей пришлось встать на цыпочки. Стелла увидела его глаза с золотыми искорками, припорошенными зеленью, но тут же все расплылось, и его твердые, горячие губы прижались к ее губам.
Ни сомнений, ни осторожности, ни особого дружелюбия она не почувствовала. Сплошная требовательность и раздражение. Как будто он исполнял долг и решил не отступать, хотя и не очень доволен происходящим.
И все равно ее сердце забилось где-то в горле, не давая вымолвить хоть слово, сделать хоть один вдох. Ее рука взлетела, пальцы впились в его плечо и соскользнули, когда он поднял голову.
—Черт... — выдохнул Логан, не отпуская ее волосы.
Он снова дернул ее и свободной рукой прижал к себе. Когда его губы обожгли ее во второй раз, мозг полностью отказал Стелле.
Откуда вообще взялась дурацкая мысль о поцелуе? Но раз уж так случилось, ему показалось неразумным не претворить ее в жизнь. В общем, он сам навлек на себя неприятности, запутался в буйных ароматных волосах, в соблазнительно нежном дыхании.
А когда он сильнее прижался к губам Стеллы, она то ли вздохнула, то ли издала тихий стон. И какой мужчина устоит перед этим?
Его пальцы тонули в лабиринте шелковых кудрей, аппетитная фигурка дрожала, как хорошо настроенный мотор на высоких оборотах. И чем дольше Логан прижимал ее к себе, чем дольше впитывал ее вкус, тем глуше звучал сигнал тревоги, напоминавший, что он вовсе не хотел с ней связываться. Ни на каком уровне.
Когда Китридж наконец нашел в себе силы отпустить ее, отстраниться, он увидел ее пылающие щеки, увидел глаза, ставшие еще более синими и более огромными. В нем вспыхнуло желание перебросить ее через плечо и утащить куда-нибудь, куда угодно, чтобы разделаться с тем, что начал чертов поцелуй. В животе разгоралась такая боль, что он отступил еще на шаг.
—Ну вот... — кажется, он заговорил вполне спокойно, хотя был не очень уверен из-за грохочущей в ушах крови. — До свидания.
Логан вернулся к водительской дверце, залез в кабину, как-то умудрился включить зажигание и подать пикап задним ходом. Он резко нажал на тормоза, ослепнув от брызнувшего в глаза солнца.
Стелла подняла слетевшие с капота на гравий очки и подошла. Он опустил боковое стекло и взял протянутые очки, глядя ей прямо в глаза:
—Спасибо.
—Пожалуйста.
Логан напялил очки, рванул задним ходом, крутанул руль и вылетел с площадки.
Оставшись одна, Стелла стряхнула оцепенение, шумно вздохнула пару раз, еле передвигая ослабевшими ногами, добралась до ступенек и рухнула на них.
—О Пресвятая Дева...
Стелла не шелохнулась, даже когда вышел покупатель и когда вошел другой. Она никак не могла прийти в себя, подавить дрожь, успокоиться. Она чувствовала себя так, будто сорвалась с утеса и цепляется за крошащийся край скользкими от пота пальцами.
И что теперь с этим делать? Как разобраться, если мозг отказывается работать, а мысли разбегаются?
Так нечего пока и пытаться. Стелла поднялась на ноги и вытерла влажные ладони о брюки. Хорошо хоть ближайший план действий ясен. Надо закончить рабочий день, заказать пиццу, вернуться домой к мальчикам. К рутине.
Она лучше всего справляется с рутиной.
10
Харпер рыхлил почву вокруг клематиса, карабкающегося вверх по железным шпалерам. В этой части сада царила тишина. Кустарники и декоративные деревья, дорожки и клумбы отгораживали домик, который он до сих пор называл гостевым, от главного дома.
Сверкая желтыми язычками на фоне весенней зелени, начинали раскрываться нарциссы. За ними пойдут тюльпаны. Харпер любил их больше других ранних цветов и поэтому засадил луковицами целую клумбу у своей задней двери.
Гостевой домик, перестроенный из каретного сарая, очень нравился всем девушкам, которые здесь побывали. «Кукольный дом», — говорили они, и Харпер не возражал, хотя сам мысленно называл его коттеджем, на манер коттеджа садовника. Ему было очень уютно в этом домике из выбеленных кедровых досок под двускатной крышей, и места вполне хватало.
Всего в нескольких футах от задней двери располагалась небольшая теплица — его личные владения. Коттедж стоял достаточно далеко от главного дома, чтобы не испытывать неловкости, оставляя на ночь гостей женского пола, и в то же время достаточно близко, чтобы за пару минут добежать туда, если вдруг маме понадобится помощь.
Харперу не нравилось, что она жила одна. Правда, в доме есть Дэвид. Он не уставал благодарить Бога за Дэвида. И тем не менее... Неважно, что мама — самый независимый и сильный человек из всех, кого он знал, просто ему не нравилось, что она жила одна, и все. Не нравилось представлять, как мама день за днем, ночь за ночью бродит одна по большому старому дому.
Конечно, уж лучше так, чем с тем подонком, за которого ее угораздило выйти замуж. У Харпера не хватало слов, чтобы выразить свое презрение к Брайсу Кларку. Пожалуй, сам факт этого замужества доказывал, что мама не безупречна, но тому, кто редко совершает ошибки, гораздо тяжелее их переживать.
Мама вышибла Брайса быстро и безжалостно, и Харпер до сих пор тревожился, не постарается ли тот отомстить за отлучение от Роз, дома, денег и всех прилагающихся к этому благ.
Ведь пытался же подонок ворваться в дом! За неделю до завершения процедуры развода. Харпер не сомневался, что мама справилась бы и сама, но его поддержка не была лишней.
Как хорошо, что теперь мама в доме не одна! С ней две женщины, два ребенка — большая компания. И куча забот тоже большая.
Может быть, ему пора подумать о собственном доме.
Только вот никак не удается найти вескую причину. Он любит поместье так, как никогда не любил женщину. Любит страстно, с уважением и благодарностью.
А сады он любит даже больше, чем главный дом и свое нынешнее жилье. Он может выйти утром из дома и пробежаться до места работы. И приятно, и для здоровья полезно.
Бог свидетель, он не хочет переезжать в город — шумный, кишащий людьми. В Мемфисе здорово провести свободный вечер, повеселиться в клубе с девушкой или друзьями. Но проживи он там месяц, точно задохнется.
И пригороды его не привлекают. Он хочет остаться здесь, в красивом маленьком доме, окруженном обширными садами, со своей теплицей и работой, до которой можно добежать за несколько минут.
Харпер откинулся на пятки, засунул под бейсболку упавшие на глаза волосы. Весна! Что может быть лучше весны? Ее таких привычных ароматов, красот, даже звуков?
Сейчас, ближе к вечеру, свет смягчился. Когда зайдет солнце, станет прохладно, но уже без кусачего морозца. Закончив с посадками, можно будет заглянуть на кухню, выпить пива, посидеть в сумерках и прохладе, наслаждаясь одиночеством.
А пока он достал из пластиковой кассеты для рассады желтую фиалку и стал сажать ее. И не услышал шаги. Он так сосредоточился, что не заметил и упавшую на него тень, поэтому, услышав дружелюбное: «Привет!», вздрогнул.
—Извини, — Хейли рассмеялась и потерла ладонью живот. — Похоже, ты витал где-то в тысяче миль отсюда.
—Похоже...
Пальцы вдруг стали неуклюжими, мозг превратился в желе. Солнце освещало Хейли сзади, поэтому ее лицо оставалось в тени, а когда он прищурился, вокруг ее головы появился ореол вроде нимба.
—Я прогуливалась и услышала твою музыку, — Хейли кивнула на распахнутые окна, за которыми надрывалась рок-группа «REM». — Я однажды была на их концерте. Классно. Фиалки? Они сейчас нарасхват.
—Ну, они любят прохладу.
—Я знаю. А почему в этом месте? У тебя тут вьюны.
—Клематисы. Им нравится, когда корни в тени... Ну, поэтому над ними и сажают однолетники.
—Интересно. — Хейли присела на корточки, чтобы рассмотреть получше. — А какого цвета клематисы?
—Этот лиловый. — Харпер встревожился — беременным вряд ли можно сидеть на корточках. Разве ребенок не сдавливается? — Может быть, принести тебе стул?
—Нет, спасибо. Мне нравится твой дом.
—Мне тоже.
—С этими садами вокруг он как из сказки. Конечно, большой дом очень красивый, но как-то подавляет. — Хейли скорчила гримаску. — Только не подумай, что я неблагодарная.
—Нет, нет! Я тебя понимаю. — Хорошо, что он занят цветами и может на нее не смотреть. — И все-таки дом потрясающий. Мою маму из него не выгнать даже динамитом.
—Я целую неделю избавлялась от желания ходить на цыпочках и разговаривать шепотом. Можно мне посадить одну?
—У тебя нет перчаток. Я могу принести...
—Не надо. Я не возражаю против чуточки грязи под ногтями. Сегодня была одна покупательница. Она сказала, что беременным женщинам очень полезно сажать цветы. Я думаю, это как-то связано с плодородием.
Он не хотел думать о плодородии. В этом было что-то пугающее.
—Хорошо, сажай.
—Спасибо. Я хотела сказать... — И сказать это было легче с занятыми руками. — Понимаю, как это может выглядеть со стороны, ну, что я появилась из ниоткуда прямо на пороге твоей мамы. Я не стану злоупотреблять ее добротой. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я пытаюсь...
—Я знал только одного человека, которому это удалось, но ненадолго.
—Ее второй муж, — Хейли кивнула, приминая землю вокруг цветка. — Я спросила о нем Дэвида, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Он сказал, что бывший муж крал деньги Роз со счета и обманывал ее с другой женщиной. — Хейли выбрала еще одну фиалку. — И Роз так поддала ему под зад, что он опомнился лишь на полдороге к Мемфису. Остается только восхищаться! Но, понимаешь, как бы она ни злилась, он ее обидел.
Хейли прижала ладонь к боку, и Харпер побелел.
—Что?.. Что с тобой?..
—Ничего. Ребенок зашевелился. Для меня это до сих пор шок.
—Ты должна встать! Ты должна сесть!
—Дай мне просто закончить с этим цветком. Дома, когда появился живот, люди — некоторые люди — решили, что я залетела и парень меня бросил. Я злилась, но и стеснялась тоже. Может, отчасти и поэтому уехала. Тяжело стесняться с утра до ночи. Вот. — Хейли утрамбовала ладонями землю вокруг цветка. — Очень красиво.
Харпер вскочил, чтобы помочь ей подняться на ноги.
—Хочешь посидеть минутку? Или я могу тебя проводить.
Хейли похлопала себя по животу.
—Он тебя нервирует.
—Наверное. Немного.
—Меня тоже. Но я прекрасно себя чувствую. Ты, наверное, хочешь посадить все эти цветы до темноты. — Она посмотрела вниз на цветы, оглянулась на дом, на сады. Ее миндалевидные голубые глаза словно впитали все это и сфокусировались на лице Харпера. У него моментально пересохло горло. — Мне на самом деле нравится твой дом. Увидимся на работе.
Он стоял неподвижно, глядя, как Хейли идет — нет, скользит — по тропинке и исчезает за поворотом, словно растворяется в сумерках... и вдруг понял, что совершенно обессилел, как после хорошей пробежки. Пожалуй, лучше сначала выпить пива, успокоиться, а потом уж закончить с фиалками.
Невозможно накормить пиццей пепперони двух мальчишек и собаку и не оставить кучу грязи. Выпроводив сыновей выгуливать Паркера, Стелла навела порядок на кухне.
—Для следующего праздника пиццу покупаю я, — сказала Хейли, загружая стаканы в посудомоечную машину.
—Договорились. Когда я была беременна Люком, мне не хотелось никакой еды, кроме итальянской. Пицца, спагетти, лазанья. Удивляюсь, как Люк не выскочил, распевая: «Amore, amore».
—У меня нет особенных пристрастий. Я просто ем все, что вижу. — Хейли посмотрела в окно на мальчиков и собаку, носившихся по газону, освещенному садовыми фонарями. — Ребенок много двигается. Это нормально, да?
—Конечно. Гэвин просто устраивался поуютнее и дремал. Чтобы расшевелить моего старшего, его приходилось потыкать или выпить колы. А Люк будто месяцами занимался гимнастикой. Малыш не дает тебе спать по ночам?
—Иногда, но я не возражаю. Возникает такое чувство, будто в мире всего два человека. Я и он... или она.
—Я тебя понимаю. Только, Хейли, если тебе не спится, тревожно или ты просто неважно себя чувствуешь — что угодно! — ты всегда можешь позвать меня.
Комок в горле мгновенно растаял.
—Правда? Вы серьезно?
—Конечно. Я прошла через это дважды, а разговор с опытным человеком иногда помогает.
—Я не одна, — тихо сказала Хейли, не сводя глаз с мальчиков за окном. — Все не так, как я представляла. Я была готова справляться в одиночку... я думаю... — она заморгала, пытаясь остановить навернувшиеся слезы, и потерла глаза. — О господи!..
—Поплакать тоже иногда полезно. — Стелла погладила плечи Хейли. — И обязательно скажи мне, если не захочешь одна ехать к врачу.
—Когда я была у доктора, он сказал, что все хорошо. Все соответствует сроку. И что я должна записаться на занятия. Ну, вы знаете, по подготовке к родам. Они советуют приходить с кем-нибудь.
—Возьми меня!
Хейли замерла.
—Вы не шутите? Вы уверены? Я прошу слишком многого.
—Я с удовольствием тебе помогу. Это почти так же здорово, как самой родить еще одного.
—А вы бы родили? Если бы...
—Да. Мы планировали двоих, но, как только родился Люк, я подумала: неужели это все... и как было бы здорово попробовать родить девочку. Но я бы обрадовалась и еще одному мальчику. — Опершись о рабочий стол, Стелла тоже посмотрела в окно. — Они замечательные, мои мальчики. Правда?
—Да.
—Кевин так гордился ими, так их любил... Думаю, он не отказался бы и от полудюжины.
Голос Стеллы дрогнул, и теперь Хейли попыталась успокоить ее, поглаживая плечо старшей подруги.
—Вам больно говорить о нем?
—Теперь уже нет. Какое-то время, долгое время было больно. — Она взяла тряпку и принялась протирать уже чистую поверхность стола. — А сейчас я просто храню хорошие воспоминания. Я должна позвать мальчиков в дом...
Стелла обернулась на цокот каблуков по паркетному полу и изумленно раскрыла рот. Она прекрасно помнила, как при знакомстве была потрясена красотой Розалинд Харпер, но впервые увидела эту красоту в достойной оправе.
Обтягивающее платье приглушенного медного цвета оттеняло сияние безупречной кожи. Босоножки на шпильках еще больше удлиняли стройные крепкие ноги. Изящное ожерелье с каплевидным золотистым топазом в центре обнимало шею, спускаясь до самой груди.
—Дэвид? — Роз окинула кухню быстрым взглядом и закатила темные бездонные глаза. — Я из-за него опоздаю!
Стелла театрально выдохнула.
—Секундочку. Я только скажу: «Блеск!»
Роз, улыбнувшись, медленно повернулась.
—Наверное, я купила эти босоножки в приступе безумия. Они меня точно убьют, но если уж тащиться на благотворительный прием, то я предпочитаю заявить о себе во весь голос.
—Если это заявление: «Я непростая штучка», — вмешалась Хейли, — вы попали точно в цель.
—Чего и добивалась.
—Выглядите сногсшибательно. Элегантно и в то же время сексапильно. Это высший пилотаж. Все мужчины захотят проводить вас домой.
Роз засмеялась и покачала головой.
—Как здорово, когда в доме есть женщины! Тем не менее я должна поторопить Дэвида. Если ему не наподдать, он будет прихорашиваться еще час.
—Желаю повеселиться.
—Уж матерью троих взрослых сыновей она точно не выглядит, — прошептала Стелла, когда Роз выплыла из кухни.
Хейли втирала в кожу масло с витамином Е и смотрела в зеркало, пытаясь представить себя через двадцать лет. Интересно, сумеет ли она сохранить фигуру и уверенность в себе. Конечно, природных данных у нее гораздо меньше, чем у Роз. Бабушка говорила, что порода начинается с костей, и, глядя на Роз, Хейли наконец поняла, что это значит.
Хейли сознавала, что никогда не будет такой восхитительной, как Роз, или такой эффектной, как Стелла, но и она не дурнушка. Ухаживает за собой, пользуется всеми хитростями макияжа, о которых читает в журналах. Парни считают ее привлекательной.
Она опустила взгляд на живот — веское тому доказательство — и скривилась в самоуничижительной улыбке.
Или считали. Большинство парней вовсе не влечет к беременным женщинам. Вот и отлично, потому что она на данном этапе своей жизни мужчинами совершенно не интересуется. Единственное, что сейчас важно, — ее ребенок.
—Все теперь вертится вокруг тебя, малыш.
Надев огромную футболку, Хейли забралась в кровать, взбила подушки и, как каждый вечер перед сном, начала читать одну из сложенных на тумбочке книг о беременности, родах и раннем развитии детей.
Когда глаза начали слипаться, она закрыла книжку, выключила свет, свернулась под одеялом, насколько позволял живот, и прошептала:
—Спокойной ночи, малыш.
Уже засыпая, она почувствовала это. Холодок и уверенность в том, что она не одна. Сердце испуганно вздрогнуло и забилось быстрее. Хейли собралась с духом и осторожно приоткрыла глаза. Она увидела фигуру, стоящую у кровати.
Светлые волосы, прелестное печальное лицо... Хейли захотелось завизжать — такое желание возникало у нее каждый раз, как она видела эту женщину, но она сдержалась и, чуть осмелев, протянула руку.
Пальцы прошли сквозь руку женщины, и Хейли все-таки испустила приглушенный вопль, а потом стала на ощупь искать выключатель. Женщина исчезла.
—Я не чокнутая. Это не галлюцинация... — прошептала Хейли, вся дрожа.
Стелла влезла на стремянку, чтобы повесить еще одну корзинку с цветами. Изучив прошлогодний товарооборот, она решила увеличить предложение на пятнадцать процентов.
—Я и сама повесила бы, — не унималась Хейли. — Я не упаду с какой-то глупой стремянки.
—Даже не думай. Подай-ка мне вон ту корзинку. С бегониями.
—Они и правда красивые. Такие пышные!
—Бегонии и бальзамины покупают помногу. Роз и Харпер столько их вырастили за зиму, что мы легко удовлетворяем спрос и держим низкие цены. Это наш хлеб с маслом.
—Люди могли бы выращивать сами. Им обошлось бы дешевле.
—Конечно, — Стелла спустилась на пол, передвинула лесенку и забралась на нее снова. — Сюда повесим вьющуюся герань. Конечно, дешевле, но как устоять перед таким разноцветьем? Даже заядлые садоводы, которые сами занимаются размножением цветов, не могут равнодушно пройти мимо больших красивых растений. Цветы, моя юная ученица, сами себя продают.
—Тогда развесим корзины повсюду.
—Соблазн — двигатель торговли. То ли еще будет, когда мы выставим перед фасадом однолетники и раннецветущие многолетники! Покупатели потянутся, как мухи на мед.
Стелла взяла еще одну корзину.
—Вот так. Пожалуйста, набери сообщение Роз. Я хочу, чтобы она это увидела и разрешила взять из третьей теплицы цветов для пары дюжин корзин. И выбери вазон. Один из тех больших, что не продались в прошлом году. Я хочу наполнить его цветами и поставить у кассы. Нет, выбери два! И сотри сниженную цену. Когда я закончу, они не просто разлетятся, как горячие пирожки, но и принесут нам хорошую прибыль.
—Есть, командир!
—Пусть один будет с кобальтовой глазурью! — крикнула Стелла вслед помощнице. — Ты знаешь какой? Но ни в коем случае не таскай сама!
Мысленно Стелла уже составляла композицию. Белые гелиотропы, бальзамины, россыпь лобулярии, вкрапления серебристо-голубых васильков и шалфея, стелющийся побег петунии. Надо было попросить Хейли найти горшок серо-стального цвета. Поиграть на контрасте с кобальтом и сделать яркую, дерзкую композицию: розовая герань, лобелия, вербена, красный бальзамин «Новая Гвинея».
Стелла подсчитала в уме стоимость растений, горшков, земли и улыбнулась, подвешивая очередную корзинку.
Читать бесплатно другие книги:
