Черный кофе Кристи Агата

Глава 19

– Сейчас идем, – ответил Пуаро.

Вместе с Гастингсом они направились к выходу. Рейнор направился к камину. У двери Пуаро неожиданно развернулся на каблуках и посмотрел на секретаря.

– А кстати, мистер Рейнор, – сказал он, возвращаясь к столу. – Вы случайно не знаете, не заходил ли сюда сегодня доктор Карелли?

– Заходил, – ответил Рейнор. – Когда я вошел, он был здесь.

– Вот как, – с довольным видом произнес детектив. – И чем же он занимался?

– Кажется, разговаривал по телефону.

– То есть в тот момент, когда вы вошли, он разговаривал?

– Нет, именно в тот момент его не было, но он тут же появился из кабинета.

Пуаро на минуту задумался.

– А не могли бы вы вспомнить, где при этом стояли вы?

Рейнор неопределенно повел рукой в сторону камина.

– По-моему, где-то здесь.

– А не слышали ли вы, о чем разговаривал Карелли?

– Нет, – ответил секретарь. – Он ясно дал понять, что хочет поговорить без свидетелей, и я вышел.

– Понятно.

Пуаро, видимо, заколебался. Потом достал из карман блокнот, карандаш, вырвал страничку и написал несколько слов.

– Гастингс! – позвал он. – Будьте любезны, передайте инспектору Джеппу. – И он протянул листок.

Гастингс с поручением удалился, и Рейнор спросил:

– Можно ли узнать, что вы там написали?

Пуаро спокойно убрал блокнот и карандаш обратно в карман.

– Записку инспектору Джеппу. Я ему написал, что, возможно, через несколько минут сообщу ему имя убийцы.

– Неужели? Вы уже знаете, кто это? – взволнованно спросил секретарь.

Пуаро ответил не сразу. Рейнор завороженно смотрел на маленького детектива.

– Да, думаю, знаю... В конце концов, – произнес Пуаро, – я вспомнил об одном своем недавнем деле. Разумеется, я о нем и не забывал, убийство лорда Эджвера трудно забыть, но я наконец увидел сходство. В тот раз я – я, Эркюль Пуаро! – едва не потерпел поражение, настолько бессмысленным все казалось сначала. Видите ли, месье Рейнор, порой весьма среднего ума человек способен совершить преступление, а потом отступить, испугаться и даже не воспользоваться его плодами. Будем же надеяться, что убийца сэра Клода человек достаточно умный, высокомерный, самодовольный и не сумеет устоять перед соблазном.

Пуаро воодушевился, глаза его заблестели.

– Не совсем понимаю, – проговорил Рейнор. – Вы хотите сказать, что сэра Клода убила не миссис Эмори?

– Разумеется, нет, – быстро отозвался Пуаро. – Об этом я и написал инспектору. Бедная леди достаточно настрадалась. Хватит ее мучить допросами.

Рейнор как будто задумался.

– Тогда готов спорить, наверняка Кареллли! Я не ошибся? – воскликнул он.

Пуаро игриво помахал пальчиком.

– Месье Рейнор, позвольте мне оставить мои маленькие секреты при себе до конца, – он достал платок и отер лоб. – Mon Dieu, как сегодня жарко! – пожаловался он.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросил Рейнор. – За всем этим я совершенно забыл о гостеприимстве. Давно пора что-нибудь вам предложить.

Пуаро просиял.

– Вы очень любезны. С вашего позволения, я с удовольствием выпил бы виски.

– Конечно. Одну минуту.

Рейнор вышел, а Пуаро подошел к окну и постоял там, глядя в сад и вдыхая свежий воздух. Потом подошел к дивану, поправил подушки, потом заглянул в вазу на камине. Вскоре вернулся Рейнор с подносом, на котором стояли два стакана виски и графин с содовой. Пуаро тронул рукой каминную полку, потом показал на графин.

– Какая красота, достойно антиквара, – сказал он.

– Разве? – равнодушно произнес Рейнор. – Я в этом не разбираюсь. Что ж, давайте выпьем, – предложил он и поставил поднос на кофейный столик.

– Благодарю, – пробормотал Пуаро.

– За удачу, – Рейнор пригубил виски.

Пуаро отвесил легкий поклон и поднял стакан.

– За вас, друг мой. Но позвольте же мне рассказать вам о ходе своих рассуждений. Первое, что я понял...

Он неожиданно замолчал, резко оглянувшись, словно вдруг что-то услышал. Посмотрел на дверь, перевел взгляд на Рейнора, прижал палец к губам, всем видом показывая, будто кто-то за дверью есть.

Рейнор понимающе кивнул. На цыпочках оба подошли к двери, и Пуаро знаком велел секретарю оставаться на месте, а сам резко распахнул дверь и выскочил в коридор. И мгновенно вернулся весьма смущенный.

– Удивительно, – сказал он. – Я готов был поклясться, что там кто-то есть. Что ж, иногда и я ошибаюсь. Хотя очень редко. Votre sante [14], мой друг.

И он залпом осушил стакан.

– Эх! – воскликнул Рейнор и тоже выпил.

– Прошу прощения? – удивился Пуаро.

– Ничего. Просто гора с плеч, вот и все.

Пуаро отошел к столу и поставил стакан.

– Знаете ли, месье Рейнор, – признался он, – честно говоря, я так до конца и не привык к этому вашему любимому напитку. Вкус у него неприятный. Горький.

Он подошел к креслу и сел.

– Разве? Извините. Мне он горьким не кажется. – Рейнор поставил стакан на кофейный столик. – По-моему, вы собирались что-то рассказать, или я ошибся?

Пуаро удивился.

– Рассказать? О чем бы это? Выскочило из головы. Ах, конечно, про ход своих рассуждений. Voyons! [15] Видите ли, в расследовании одна мелочь цепляется за другую. Вот так мы и движемся. Если детали укладываются в картинку, merveille! [16] Хорошо! Можно идти дальше. А если нет, мы говорим: «Да? Это странно! Здесь чего-то не хватает, потеряно какое-то звено». И присматриваемся повнимательнее. Ищем. В итоге маленькая, несущественная деталь, прежде выпадавшая из общей картинки, становится на место. – Пуаро помахал над головой пальцем. – Более того, она оказывается очень важной. Очень!

– Д-да, понимаю, – с сомнением произнес Рейнор.

Пуаро так потряс пальцем, что Рейнор отшатнулся.

– Запомните! Горе детективу, который говорит: «Это пустяк, который не имеет значения. Который ни во что не укладывается, не подходит. Выбросить его из головы». Такой детектив непременно потерпит поражение. Значение имеет все, нет никаких пустяков. – Пуаро неожиданно замолчал и покачал головой. – Ага, теперь я вспомнил, о чем хотел рассказать. Как раз про несколько таких незначительных деталей. Например, про пыль.

Рейнор вежливо улыбнулся.

– Про пыль?

– Именно. Про пыль, – повторил Пуаро. – Недавно мой друг Гастингс указал мне на то, что я детектив, а не горничная. Он думал, будто высказался очень умно, но я в этом не уверен. У детектива много общего с горничной. Чем занимается горничная? Она заглядывает во все темные углы, проходит там щеткой и извлекает на свет все, что скрыто от глаз. Разве у детектива другая задача?

Рейнор равнодушно кивнул:

– Очень интересная мысль, месье Пуаро. – Он сел за стол. – Но... неужели это все, что вы хотели сказать?

– Не совсем. – Пуаро подался вперед. – Вам не удалось насыпать мне пыли в глаза, месье Рейнор, потому что не было никакой пыли. Понимаете?

Секретарь взглянул на него с интересом.

– Нет, боюсь, что нет.

– Не было пыли. На ящике с лекарствами. И мадемуазель Барбара запомнила это совершенно отчетливо. А пыль должна была быть. Когда я взобрался на стул, – Пуаро показал, куда он подставлял стул, – наверху все было покрыто толстым слоем пыли. И вот тогда я понял...

– Что вы поняли?

– Понял, что ящик уже снимали. Что тому, кто решил отравить сэра Клода Эмори, вчера вечером незачем было приближаться к лекарствам, потому что яд был уже у него. Иными словами, вам вчера было незачем туда подходить, потому что яд вы добыли в более удобное для себя время. А чашку его в руках вы держали.

Рейнор вежливо улыбнулся.

– Бог мой! Вы хотите сказать, что обвиняете в убийстве сэра Клода меня?

– А вы станете это отрицать?

Рейнор ответил не сразу.

– Нет, – после долгого молчания сказал он, и голос у него обрел твердость, – не стану. Зачем? Я горжусь тем, что сделал. План был без сучка без задоринки. Мне просто не повезло. Сэр Клод заглянул в сейф по глупой случайности. Раньше он этого не делал никогда.

– И вы не боитесь в этом признаться? – сонно спросил Пуаро.

– С какой стати? Вы такой милый. С вами приятно поговорить, – рассмеялся Рейнор. Потом посерьезнел снова и продолжил: – Да, все чуть было не рухнуло. Но я тем и горжусь, что сумел превратить поражение в победу. – На лице его появилась гордость. – Сообразить за секунду, куда и как спрятать бумагу, почти невозможно, не правда ли? Хотите, скажу, где она сейчас?

Пуаро явно клонило в сон, и он с трудом прошептал:

– Я... я не совсем понимаю...

– Вы совершили одну мелкую ошибку, месье Пуаро, – осклабился Рейнор. – Вы недооценили мой ум. Вы подумали, будто я поверил вашей болтовне про беднягу Карелли. Но человек с вашими мозгами, месье, не мог всерьез решить, будто Карелли... Да что тут говорить! Как видите, я играю по-крупному. Этот клочок бумаги, вернее, теперь это четыре клочка бумаги, стоит тысяч пятьдесят. – Он откинулся на спинку. – Только подумайте, что человек вроде меня способен сделать с пятьюдесятью тысячами в кармане.

– Не... не хочу... об этом... даже... думать... – заплетающимся языком еле выговорил Пуаро.

– Что ж, как угодно. А мне эта мысль нравится. Все имеют право на собственную точку зрения.

Пуаро подался вперед и изо всех сил попытался встать.

– Не будет по-вашему. Я, Эркюль Пуаро, не позволю...

Он снова замолчал, не в силах договорить фразу, и беспомощно откинулся в кресле.

– Вы, Эркюль Пуаро, не сделаете ничего. – Холодно рассмеявшись, секретарь сказал: – Вам ведь даже не пришло в голову, отчего у виски такой горький вкус, не так ли? Видите ли, дорогой мой месье Пуаро, дело в том, что я взял из ящика не одну, а несколько склянок с гиоцином. И вам досталось даже больше, чем сэру Клоду.

– Ah mon Dieu, – только и смог вздохнуть Пуаро и слабым голосом попытался позвать: – Гастингс! Гастин...

Голос его замер, Пуаро снова упал в кресло, глаза закрылись.

Рейнор поднялся, отбросив в сторону стул, и подошел к Пуаро.

– Не спите, месье Пуаро, не спите, – сказал он. – Вам ведь хочется увидеть, где лежит бумага, не так ли?

Он подождал, но глаза Пуаро остались закрыты.

– Скорый сон без сновидений, вечный сон, как сказал дорогой наш доктор Карелли, – сухо произнес Рейнор.

Он подошел к камину, снял вазу, достал несколько свернутых клочков бумаги и сунул в карман. Потом направился к окну, по дороге на секунду задержался возле Пуаро.

– Прощайте, дорогой месье Пуаро. – И повернулся было, чтобы уйти.

Вдруг за спиной у него раздался бодрый голос Пуаро:

– А конверт вам не нужен?

Рейнор подпрыгнул, как ужаленный. В этот момент из сада в библиотеку вошел инспектор. Рейнор нерешительно отступил было назад, потом рванулся к окну, пытаясь прорваться. Занес ногу над подоконником, но перед ним мгновенно вырос констебль Джонсон, а сзади налетел Джепп.

Пуаро поднялся и с удовольствием потянулся.

– Ну, дорогой инспектор, – спросил он, – все ли вы успели услышать?

Джепп, на пару с констеблем оттащив Рейнора подальше от окна, отдуваясь сказал:

– Все до последнего слова. Получили вашу записку, Пуаро, и рванули с констеблем в сад. Оттуда отлично слышно, – он показал на окошко. – А теперь посмотрим, что тут у него лежит.

Джепп запустил руку в карман Рейнора, достал свернутые клочки бумаги и небрежно бросил их на кофейный столик. Кроме них, в кармане оказалась пустая склянка.

– Ха-ха! Склянка из-под гиоцина! Пустая.

Из коридора появился Гастингс со стаканом виски в руках.

– А вот и Гастингс, – улыбнулся Пуаро, принимая у него стакан. – Поняли? – он повернулся к Рейнору со своей самой приятной улыбкой. – Мне не понравилась роль, которую вы отвели мне в вашей комедии. И я заставил вас сыграть в своей. Я написал инспектору, что нужно сделать. Потом упростил вам задачу, пожаловавшись на жару. Я знал, что вы попытаетесь предложить мне выпить. Вы ведь хотели угостить меня виски, не так ли? Остальное было просто. Когда я выглянул в коридор, там меня уже ждал Гастингс. Я поменял стаканы и вернулся. И вот, пожалуйста, комедия окончена.

Пуаро вернул Гастингсу стакан.

– Свою роль я сыграл, кажется, неплохо, – довольно заявил он.

Какое-то время они с Рейнором молча изучали друг друга.

Потом секретарь сказал:

– Я боялся вас с той самой секунды, когда вы переступили порог. Мой план должен был сработать. За эту паршивую формулу я получил бы тысяч пятьдесят, если не больше. Но, увидев вас, я усомнился в себе. Возможно, я поторопился, отправив на тот свет этого надутого старого дурака.

– Я уже сказал, что вы отнюдь не глупы, – отозвался Пуаро.

С довольным видом он снова уселся в кресло. Джепп встал перед секретарем.

– Эдвард Рейнор, вы арестованы за умышленное убийство сэра Клода Эмори. Предупреждаю, все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

И знаком приказал констеблю увести Рейнора.

Глава 20

Рейнор в сопровождении констебля вышел из библиотеки, едва не задев плечом мисс Эмори. Та изумленно проводила их взглядом. Пуаро поднялся ей навстречу.

– Месье Пуаро, – ахнула она, – неужели? Неужели же моего несчастного брата убил мистер Рейнор?

– Боюсь, это именно так, мадемуазель, – сказал Пуаро.

Мисс Эмори едва не потеряла дар речи.

– О-о! – воскликнула она. – Не верю своим ушам! Какая низость! А мы-то считали его членом семьи. «Пчелиный воск», знаете ли, и все такое...

Она резко шагнула к двери и едва не столкнулась с Ричардом, который вышел оттуда навстречу. Из сада появилась Барбара.

– Мир перевернулся! – воскликнула Барбара. – Эдвард Рейнор! Никогда бы не подумала. Не могу поверить. Догадаться, что это он, мог только ужасно умный человек. Интересно, кто бы это мог быть?

Она многозначительно взглянула на Пуаро, но тот отвесил легкий поклон в сторону инспектора и проговорил:

– Дело вел инспектор Джепп, мадемуазель.

Джепп просиял.

– Знаете, что я вам скажу, Пуаро? Хороший вы человек. И настоящий джентльмен.

Поклонившись всем сразу, Джепп быстро направился к выходу, по дороге забрав из рук изумленного Гастингса стакан с виски.

– Позвольте забрать это с собой, Гастингс. Это улика!

– Как, убийцу дяди Клода нашел инспектор Джепп? – недоверчиво переспросила у Пуаро Барбара. – Это же вы нашли!

Пуаро встал рядом с Гастингсом и приобнял его за плечи.

– Мадемуазель, – сказал он – на самом деле честь открытия принадлежит Гастингсу. Именно он произнес ту самую гениальную фразу, которая и направила меня на верный путь. Уведите-ка его в сад и заставьте рассказать все в подробностях.

Он подтолкнул Гастингса к Барбаре и выпроводил обоих.

Ричард тоже собрался было что-то сказать, но тут опять открылась дверь, и в библиотеку вошла Люсия. Увидев мужа, она вздрогнула.

– Ричард, – робко произнесла она.

Ричард оглянулся.

– Люсия!

Люсия сделала несколько шагов и остановилась.

– Я... – начала она и снова умолкла.

Ричард двинулся к ней.

– Ты...

Оба были взволнованы, обоим было неловко. Вдруг Люсия, перехватив взгляд Пуаро, шагнула к нему, протянув руки:

– Месье Пуаро, чем я могу вас отблагодарить?

Пуаро взял ее руки в свои.

– Вот, мадам, и закончились ваши беды, – сказал он.

– Убийца пойман. Но мои беды... все ли они позади? – горько сказала Люсия.

Пуаро посмотрел ей в лицо.

– Да, что-то вид у вас и впрямь не очень счастливый, дитя мое.

– Не знаю, буду ли когда-нибудь снова счастлива.

– Почему же нет? – И Пуаро подмигнул: – Доверьтесь старому Пуаро.

Усадив Люсию на стул, он взял четыре обрывка, которые лежали на кофейном столике, и вручил Ричарду:

– Месье, позвольте мне с удовольствием вернуть вам открытие сэра Клода! Клочки можно склеить, так что формула будет... как это у вас говорится?.. как новенькая.

– Господи, я ведь о ней забыл! – воскликнул Ричард. – Видеть ее не хочу. Эта формула дорого обошлась нам. Она стоила жизни отцу и едва не погубила нас.

– Что ты собираешься с ней делать? – спросила Люсия.

– Не знаю. А что бы ты хотела?

– Не знаю, позволил бы ты? – прошептала Люсия, поднимаясь и подходя к мужу.

– Она твоя. Можешь делать с ней все что угодно, – и он ссыпал клочки бумаги жене в ладонь.

– Спасибо, Ричард, – проговорила Люсия.

Она подошла к камину, бросила их туда, взяла спички и подожгла.

– В мире и так слишком много страданий. Незачем их умножать.

– Мадам, вы бросили открытие сэра Клода в огонь с такой легкостью, словно оно стоит не десятки тысяч фунтов, а несколько пенсов. Я восхищен.

– Теперь оно превратилось в пепел. – Люсия вздохнула. – Как и моя жизнь.

Пуаро расхохотался.

– Oh, la, la! Пора нам всем заказывать панихиду, – весело воскликнул он. – Но нет, мне, пожалуй, еще рановато. Я еще не разлюбил смеяться, радоваться, петь и танцевать. Послушайте-ка меня, дети мои, – сказал Пуаро, обращаясь уже к ним обоим. – Почему мадам повесила нос? Потому что она думает: ах, я обманула мужа! Почему повесил нос месье? Потому что он думает: ах, я усомнился в жене! Но единственное, чего вы хотите оба, – это броситься друг другу в объятия.

Люсия неуверенно шагнула к мужу.

– Ричард... – тихо начала она.

– Мадам, – остановил ее Пуаро, – послушайте меня. Боюсь, сэр Клод заподозрил в намерении выкрасть расчетыы именно вас. Несколько недель назад некто... Наверняка кто-то из бывших сообщников Карелли, подобные люди всегда стараются сделать друг другу гадость... Скажем так: некто прислал анонимное письмо, где упоминалось имя вашей матери. Но ваш муж, глупенькое мое дитя, услышав, в чем вас обвиняют, попытался взять убийство на себя... Да, он даже надеялся убедить в этом инспектора Джеппа... И это он сделал затем, чтобы спасти вас.

Люсия вскрикнула и влюбленно посмотрела на Ричарда.

– А вы, месье, – продолжал Пуаро, – тоже должны знать, что полчаса назад ваша жена уверяла меня, будто убийца она, потому что она испугалась, как бы не заподозрили вас.

– Люсия, – с нежностью проговорил Ричард, подходя к ней.

– Поскольку вы англичане, вряд ли вы станете обниматься в моем присутствии, не так ли? – улыбнулся Пуаро и собрался уйти.

Люсия подала ему руку:

– Я никогда не забуду вас, месье, никогда.

– Я вас тоже, мадам.

Пуаро галантно поцеловал ей руку.

– Пуаро, – произнес Ричард. – Не знаю даже, что сказать. Вы спасли мою жизнь и мою любовь. Нет слов...