Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах Мышалов Савелий
Так что не сочтите за нескромность, но я горд, что в ту пору тесно сотрудничал с динамовцами и по мере сил помогал тренеру и игрокам замечательной команды. Точности ради отмечу: на финальном матче Кубка кубков я не присутствовал – с командой полетел штатный врач киевлян. Решили, что надо его как-то поощрить. Зато я встречал победителей по возвращении в Кончу-Заспу.
Здесь постелили ковровую дорожку, свечи зажгли, расцветив аллею, организовали праздничный ужин. За столами рядом с футболистами и тренерами сидели руководители республики во главе с ярыми болельщиками – секретарем ЦК Компартии Яковом Погребняком (Щербицкий находился в отъезде) и Леонидом Кравчуком – будущим первым президентом «незалежной» республики, а тогда завотделом пропаганды ЦК Компартии Украины.
Впрочем, дело не в больших начальниках всесоюзного и регионального масштаба. Суть в отношении окружавших меня на Украине специалистов, игроков, знатоков и просто любителей футбола. Все они проявляли очень доброе отношение к единственному «москалю» в славной республиканской команде, игроки которой к лету 1975-го почти в полном составе надели алые майки сборной СССР. Это потом сборную «разбавили» столичными футболистами – полузащитником Александром Минаевым, вратарем Владимиром Астаповским…
А до этого представительство киевлян в главной команде было, что называется, доминирующим. Остальную «семью братских народов СССР» в сборной представлял, по существу, я. И хлопот мне, замечу, тогда более чем хватало: ведь так получилось, что я, повторюсь, работал врачом двух команд. Доктора Малюту приняли в команду киевлян лишь во второй половине 1975 года.
Не знаю, как наводил справки о нем Лобановский, но прежде чем приглашать новичка в Киев, Валерий Васильевич спросил мое мнение о коллеге. Малюту я уже немного знал – он присутствовал на одном из семинаров, которые я проводил в Москве под эгидой Федерации футбола СССР. И по вопросам, которые Владимир там задавал, по активности, с которой он пытался докопаться до сути, я понял: киевские динамовцы не пожалеют о своем выборе.
– Тем не менее, вы изящно обошли предыдущий вопрос о том, каким образом Лобановский умел ладить с власть имущими.
– Об этом я, в общем-то, уже сказал. Могу повторить: мне кажется, все двери открылись перед Лобановским после двойного успеха в Европе. Кстати, тогда все его подопечные получили возможность приобрести по автомашине «Волга».
Сегодняшнему читателю придется объяснять, что тогда обладание такой машиной – было пределом мечтаний каждого жителя Страны Советов. Безусловно, подобное поощрение произошло с санкции Щербицкого, на прием к которому нередко ездил Валерий Васильевич. Он решал в высоком кабинете очень многие – не только футбольные – вопросы. Некоторые из них без поддержки самой высокой инстанции тогда невозможно было разрулить.
– Можете привести конкретный пример?
– Конечно! С тем же Каневским, например.
– Хорошо! Только я напомню читателям, что Виктор Ильич Каневский в 1961–1964 годах играл центральным нападающим, будучи капитаном киевского «Динамо».
– Давайте уж и я добавлю: «Виктором Ильичом» его записали в советском паспорте. На самом деле имя и отчество Каневского звучало так – Виктор Израилевич.
– А какое это имело значение?
– Тогда – очень большое. И самое непосредственное к тому, о чем вы спросили. Каневский считался очень хорошим игроком. На равных выступал с Лобановским, Василием Турянчиком, Валентином Трояновским… Тренер из бывшего игрока тоже получился неплохой. Это стало очевидно уже в 1965-м, по хорошим результатам его работы в запорожском «Металлурге». Затем тренировал харьковский «Металлист», череповецкую «Буковину». За работу с ташкентским «Пахтакором» Каневскому присвоили звание заслуженного тренера Узбекской ССР.
По рекомендации Лобановского, когда тот уходил в «Динамо», Виктор принял днепропетровский «Днепр». Я приезжал туда в командировку, видел его ребят в деле. В 1976-м команда вышла в полуфинал Кубка СССР. Под руководством Каневского юношеская сборная Украины, в которой играли знаменитые в будущем Демьяненко, Полукаров, Михайлов, Таран, Журавлев, победила во всесоюзном турнире «Переправа».
После этих успехов Виктора пригласили возглавить сборную Алжира. Каневский оформил документы. Но в Африку отправился… другой кандидат. А ему дали понять, что это связано с пресловутой пятой графой в советском паспорте, про которую в народе язвительно шутили, что было бы честнее спрашивать не про национальность, а прямо задавать вопрос: «Не еврей ли вы?»
Каневского происшедшее возмутило до глубины души. Через некоторое время он подал заявление на выезд в Израиль. За это Виктора исключили из партии, объявив чуть ли не изменником, и 10 лет (?!) продержали в отказе. Фамилию с фотографией известного футболиста и тренера убрали из справочников, забрали удостоверение мастера спорта. Несколько лет Виктор трудился чуть ли не подсобным рабочим на стадионе. Про него словно все забыли. Из прежних друзей только Лобановский наведывался в гости.
Именно Валерий Васильевич в конце концов не побоялся обратиться к Щербицкому за помощью. Думаю, в подобной ситуации никто другой не рискнул бы тогда пойти по столь деликатному вопросу к высокому должностному лицу. Вот и судите сами, какие они имели взаимоотношения.
– Как отреагировал влиятельный член Политбюро и фактически хозяин Украины?
– Каневского де-факто реабилитировали. В 1983-м дали возможность тренировать команду «Динамо» в Ирпене – «дочку» киевского клуба. «Ирпень» вышла в 1-ю лигу, затем Виктор вывел в высшую лигу «Таврию». Но когда симферопольцы отправились в турне по Северной Корее, ему снова напомнили: он не Ильич, а Израилевич. И вновь вычеркнули из списка. Тогда он еще раз подал заявление на выезд – благо на дворе уже стоял 1988 год. Теперь этот наш выпихнутый из страны, совсем не последний в ней игрок и тренер живет в Бруклине (Нью-Йорк), являясь совладельцем футбольной школы.
Между прочим, и у самого Лобановского не все, как это представляется многим, протекало гладко. Возникали серьезные конфликты.
– Неужели?
– Вспоминается 1976 год. Олимпиада в Монреале. Тогда наши футболисты официально считались любителями. Только им и разрешалось участвовать в Играх. Поэтому 1-я сборная, сменив ненадолго «вывеску», в полном составе загодя отправилась за океан. В программу подготовки входило проведение серии товарищеских игр в США, где условия были схожи с соседней Канадой.
Украинчик организовал два июльских матча – в Вашингтоне и Чикаго – с тренировавшейся в Северной и Южной Америке «Боруссией» (Менхенгладбах). Немецкую команду возглавлял Удо Латтек. По ходу спарринг-матчей этот один из лучших тренеров Германии, не скрывая «секретов», обстоятельно обсудил с Лобановским игру обеих команд. И я со своим немецким им помогал.
Общаться было тем более удобно, что мы жили в одной гостинице. По утрам наши ребята отправлялись на зарядку, а немцы в это время вальяжно выходили в шортах к автобусу с полотенцами – шли в бассейн. Наши футболисты ворчали: «Мы вкалываем, а эти прохлаждаются». Обе встречи с «Боруссией» завершились вничью. Причем без «договорняков» – по игре.
Второй матч (2:2) – в Вашингтоне состоялся в нечеловеческих условиях. С утра шел дождь, после полудня прекратился. Под палящим солнцем температура достигла 34 градусов в тени, началось испарение. Мы подъехали к стадиону к 16.00. И ребята, не выходя на поле, у бровки, обливались потом. Поэтому разминку отменили. Тогда еще выступавший Берти Фогтс, знаменитый защитник, капитан, а позже и наставник сборной Германии, без обиняков заявил: «Играть невозможно!» Действительно, ребята пешком ходили по полю.
После встречи вернулись в отель, где обе команды обедали в разных концах зала. Обычно наши тренеры пристально следили: не дай бог, если футболисты выпьют больше положенного. А здесь – ну, страшная жажда! Лобановский сразу сказал мне: «Не ограничивай!» Поэтому ребята вовсю прикладывались и к кока-коле, и к минералке. А немцы, смачно махнув по кружке пива, встали и ушли. Уже после обеда Фогтс спросил меня:
– Как вы считаете, что после игры лучше: выпить кружку доброго пива или ведро неизвестной жидкости?
– Конечно, пива! – честно ответил я.
– Так почему же в вашей сборной подобное не принято?
Ну, что тут объяснять? Сказал, как было:
– А нам не разрешают…
– Но тут вроде конфликтом не «пахнет». А ЧП во время Монреальской Олимпиады не происходили?
– Нет. Да и, как всем поначалу казалось, даже не предвиделось. После блистательных побед «Динамо» наша команда считалась фаворитом. Да и кто еще имел основания так уверенно нацеливаться на «золото»? Разве что только поляки, прилетевшие в Монреаль сильнейшим составом, в котором ярко блистали такие звезды, как Гжегож Лято, Роберт Гадоха, Казимеж Дейна, Анджей Томашевский – игроки экстра-класса… Но здесь, по-моему, ошибся как раз Лобановский. Очень уж переборщил с любимой интенсивной программой подготовки. Изнемогая, ребята роптали:
– Сил нет ни у кого, не бежится!
Итог получился огорчительным: в полуфинале уступили сборной ГДР – 1:2.
27 июля 1976 г.
Монреаль. Стадион «Олимпик». 58 000 зрителей.
СССР: Астаповский, Буряк, Матвиенко, Звягинцев (Фоменко, 71), Решко, Трошкин, Минаев, Онищенко (В. Федоров, 71), Колотов (к), Веремеев, Блохин.
Голы: Дернер (59 – пен.), Курбьювайт (66), Колотов (84 – пен.).
– А с кем боролись за «бронзу»?
– С бразильцами. Взяли над ними верх – 2:0. Могли выиграть и с крупным счетом.
29 июля 1976 г.
Монреаль. Стадион «Олимпик». 56 000 зрителей.
СССР: Астаповский, Звягинцев, Матвиенко, Фоменко, Решко, Трошкин, Минаев, Онищенко (Назаренко, 40), Колотов (к), Буряк, Блохин.
Голы: Онищенко (5), Назаренко (49). Колотов не реализовал пенальти (18).
Тем временем поляки, победив команду ГДР, стали олимпийскими чемпионами. Поскольку на Играх премиальные не платили (если бы выиграли «золото», может, чего-то и выдали бы), то все получили лишь суточные – если память не подводит, по 100 долларов. Ребята не без оснований посчитали – во всем виноват главный тренер.
– Таким образом, у Лобановского в команде возникла оппозиция?
– Это позже. В Монреале противостояния не чувствовалось. После возвращения домой Валерий Васильевич взялся за свое. Памятуя о том, что в чемпионате СССР объявлен перерыв и, следовательно, футболистов «Динамо» нужно привести в оптимальное состояние, поднять, так сказать, их физическую готовность, главный тренер повез ребят в Ялту – «побаловать» их «тропой смерти». Правда, по приезде Валерий Васильевич великодушно предоставил игрокам три выходных дня. В результате – ребята приходили только на обед и ужин. А остальное время – пляж, море, шампанское. Об этой благодати пришлось забыть, как только начались интенсивнейшие тренировки. Плюс игры в «дыр-дыр» – тренеры против футболистов.
– Это когда забивают в хоккейные ворота, установленные на одной половине поля?
– Да. Там в команде «начальников» играли все, кто входил в штаб – в том числе Базилевич, Морозов и сам Лобановский… В одной из таких встреч бросилось в глаза, что ребята стали жестко лупить наставников. Первым не выдержал и взмолился Петрашевский:
– Валерий Васильевич! Смотри, они же нас бьют?!
– Назовете лидеров «оппозиции»?
– «Оппозиционеры» – пожалуй, громко сказано. На деле «встопорщилась» группа ветеранов, которые, понятное дело, в значительной степени формировали мнение команды. Это были, если не изменяет память, Рудаков, Колотов, Мунтян, Блохин, Веремеев, Трошкин, Матвиенко. Они искренне считали, что уступили на Олимпиаде из-за тренировочного фанатизма Лобановского, его запредельных нагрузок.
– Каким образом противостояние развивалось дальше?
– После окончания сбора в Ялте команда вернулась в Киев. Предстояли новые тренировки, порядок явки на которые представлял собой давным-давно отработанную процедуру. Ребята собирались у стадиона «Динамо». У кого были машины, парковали их у арены. Затем все садились в автобус, который вез их в Кончу-Заспу.
Так вот! В один прекрасный день к автобусу подошли тренеры, а футболистов нет. Кто-то, обратившись к Лобановскому, предположил:
– Васильич, наверное, все на машинах уехали.
Полупустой, занятый «штабистами» автобус отправился на базу. Но игроков не оказалось и там. Картина прояснилась после звонка из приемной председателя Спорткомитета Украины:
– Валерий Васильевич, приезжайте сюда – команда здесь!
В этот момент, повторюсь, никто из руководства команды до конца не понимал, что, собственно, случилось. Зато после встречи в республиканском Спорткомитете все точки над «i» были расставлены. Футболисты выдвинули конкретное условие: их не устраивает штаб. Время для выяснения отношений и улаживания ситуации стороны выбрали не самое удачное – киевлянам предстоял принципиальный матч. По-моему, против «Днепра». Поэтому спор скоропалительно кончился тем, что ребята решили сами, без тренеров, готовиться к игре.
Динамовцев отвезли на базу, поставили охрану. Инициативная группа определила стартовый состав. Руководимая «снизу» команда матч благополучно продула. После чего всем, кто поднял бунт на корабле, «сверху» авторитетно заявили:
– Хватит дурить!
В ответ командные авторитеты объявили новое условие: дескать, против кандидатуры Лобановского не возражаем, но с Базилевичем и Петрашевским работать не желаем.
– Какой оказалась реакция спортивных боссов?
– «Нежелательных» уволили. Помощниками Валерия Васильевича стали киевляне Михаил Коман и Анатолий Пузач.
– После «штабных» перемен ваше сотрудничество с «Динамо» продолжилось?
– Да! Тем более осенью 1976 года начались отборочные игры сборной. А костяк в ней по-прежнему составляли киевляне.
– Диву даюсь: о рассказанном вами инциденте в советской прессе тогда не появилось ни строчки?!
– Оно и понятно – «окошко» гласности раскрылось через 10 лет. Но что важно отметить: после ЧП Лобановский внес существенные коррективы в работу. Правда, плоды этого вкушали исключительно киевляне – после поражения в Монреале там же, в столице Игр-1976, Валерий Васильевич написал заявление об уходе из национальной команды.
Руководил советской делегацией на Олимпиаде председатель Спорткомитета Павлов. Наши атлеты, опередив всех в неофициальном общекомандном зачете, завоевали 49 высших наград. Так что у Сергея Павловича имелись все основания сверлить в пиджаке дырку для ордена. Но тут – ложкой дегтя в бочку коллективного триумфа – влезли футболисты. Сильно расстроенный данным обстоятельством и хорошо понимая, что дома его ждет малоприятный разговор с тоже раздосадованной, но куда более высокой инстанцией, Павлов там же, в Канаде, прошение Лобановского подмахнул не глядя.
– Простите, но из головы не уходит скандальное противостояние игроков и тренеров «Динамо». Неужели Валерий Васильевич настолько был великодушен, что оставил бунт без последствий?
– После того как киевляне продолжили успешные выступления на всех уровнях, взаимоотношения восстановились. По-моему, Лобановский понял: не только и не столько из-за него разгорелся конфликт. Позже, незадолго до чемпионата мира-1982 в Испании, когда он вернулся в сборную, его контакты с ребятами, как я заметил, вернулись в нормальное русло.
– Савелий Евсеевич! Все-таки Базилевич и Петрашевский не девушки, чтобы любить – не любить их за красивые или не очень красивые глаза. Ведь, наверное, имелось что-то основательное, что вызвало у футболистов неприязнь к этим «штабистам»?
– Понимаете, если взять, к примеру, Базилевича, то он все-таки вел себя неискренне. Конечно, можно было сколько угодно обижаться на Валерия Васильевича. Но Лобановский хотя бы всегда рубил правду-матку в глаза. Даже если ошибался, то делал это с искренней верой, что абсолютно прав.
Знаю, что говорю: по вопросу с нагрузками сначала выходил на Базилевича, а не на Лобановского. И вот характерный пример. Одно время я часто предупреждал:
– Олег Петрович, мои данные по состоянию ребят сигнализируют – возник перебор по взваленным на них нагрузкам. Собираюсь обратиться к Валерию Васильевичу, поддержишь?
Обращался раз, обращался два… Базилевич постоянно отвечал:
– Да-да, конечно!
Только дело доходило до обсуждения у Лобановского, сразу начинал «киксовать» и отделываться репликами вроде этой:
– Да, но, в общем-то, нет! У нас все нормально!
Короче, я перестал советоваться со 2-м тренером. Что касается Петрашевского, то там развернулась другая история. Его, насколько мне потом стало известно, ребята заподозрили в финансовых прегрешениях: выдавая футболистам деньги, он будто бы давал им подписывать незаполненные ведомости.
– Итак, когда в 1976-м Лобановский покинул сборную, команду принял Симонян. А потом – напомним, что это уже было начало 1980-х – вернулся в сборную помогать вместе с Ахалкаци тогдашнему главному тренеру Бескову. Что из этого триумвирата вышло и как это отразилось на выступлении сборной в финальной части чемпионата мира в Испании, мы уже обсудили.
Поэтому подытожим: в 1982-м, уже во второй раз (первый – в 1976-м), сменив на этом посту Бескова, Лобановский снова возглавил сборную. Возглавил, имея опыт тренерской работы и в качестве успешного клубного наставника, и в ранге главного тренера национальгой команды. Похоже, наибольший напряг для Валерия Васильевича в его тренерской карьере был связан с «коллективным» периодом руководства сборной. Или я не прав?
– Ну, почему же? Как раз правы! Ведь дело даже не в том, что работать 2-м или 3-м наставником Лобановскому не улыбалось. Он чувствовал себя тогда крайне неуютно без разработанной им предсезонной подготовки, без алгоритмов, без, как тогда говорили, «системного футбола». Разумеется, команда, фундаментально подготовленная весной, могла смело надевать майки сборной, и никаких тут разговоров о целесообразности вести нет смысла. Ее даже усилить-то было сложно – самые блестящие игроки из других клубов физически выпадали из отлаженной системы Лобановского. Наиболее сильным переживанием Валерия Васильевича становилось наличие в составе игрока, который по тем или иным причинам выпадал из общего строя его бойцов. Вот характерный пример.
Сбор проходил в Новогорске, где команда готовилась к какой-то встрече. Вдруг заболел Бессонов: температура выше 38 градусов и прочие симптомы гриппозного состояния. Я доложил Валерию Васильевичу. Ну, заболел и заболел! Что делать? Вечером Бессонов получил соответствующие дозы препаратов, утром состояние улучшилось. Температура уже 37,3. Я, конечно, продолжал удерживать его в постели. Мало ли, думаю: не ровен час – не заразил бы еще кого-нибудь. Утром, естественно, сообщил Лобановскому: Бессонову лучше, температура уменьшилась, пока остается в постели, а вечером – посмотрим. Что вы думаете? У Лобановского глаза вдруг загорелись, и он, полный надежд, всерьез спросил:
– А на тренажерах может заниматься?
Понимаете – по Лобановскому, даже в таком состоянии ужас, если кто-нибудь – не дай бог! – «вылетит из программы».
– Знаете, Савелий Евсеевич, есть в этом фанатизме что-то от черного юмора.
– Ну, чего-чего, а юмора в тренерском закулисье всегда хватало. При Лобановском у нас как-то образовалось целое отделение больных и, как принято на больничном языке изъясняться, выздоравливающих. Так Валерий Васильевич что придумал? Этих ребят отдал… мне. И наказал: пусть-де занимаются по индивидуальному плану исходя из состояния.
Ну, я им предложил обычный гладкий бег. И надо же такому случиться, что Лобановский работал с основной группой неподалеку. Так вот я краем глаза видел, что он нет-нет, да и поглядывал в нашу сторону. К чему это – стало ясно ближе к вечеру. Тогда у Валерия Васильевича, видно, совсем «нагорело». Потому что отвел меня вдруг в сторону и недовольно сообщил:
– Знаешь, завтра программа для этой группы будет предложена мной!
Словом, «не вынесла душа поэта»! На следующий день Лобановский им так «дал», что нагрузки в основной группе показались легкой разминкой. В результате – общая «выздоровляемость» приняла панически массовый характер. Ребята подходили ко мне и просили: «Переведите нас, пожалуйста, в основную группу!»
Противоречивость Лобановского в очередной раз ярко проявлялась в конце сезона, когда программа, считайте, практически была выполнена. Это, допустим, Бесков в свое время или Семин в наше всегда оставались непримиримы к травмам игроков, особенно, если речь идет о мышцах. А вот Валерий Васильевич в подобных случаях предпочитал не идти на поводу ни у медицины, ни у обстоятельств. Последние как бы отметал. Или бросал им вызов.
Глава 18
О неоднозначности цены победы и пользе поражений
– Вероятно, мало кто из советских тренеров мог бы своими достижениями сравниться с Лобановским. И трудно найти среди его коллег кого-то другого с тем же количеством шрамов на сердце от беспощадной, зачастую несправедливой критики. В чем его только не обвиняли! В чрезмерном рационализме. В безудержном поклонении Его Величеству Результату. В прагматичном использовании «выездной модели». Наконец, в «незрелищности» динамовского футбола. Вам доводилось быть очевидцем публичной защиты Лобановского?
– Приведу пример того, как и по каким вопросам частенько разгорался и потом затухал «сыр-бор». 1976 год. «Разбор полетов» на заседании тренерского совета Федерации футбола СССР по результатам «очередного» принципиального поражения сборной. После выступления Лобановского Качалин спросил: «Почему же играли двумя нападающими, а не тремя?» Тут надо пояснить, что Гавриил Дмитриевич предпочитал линию именно в три форварда. Имея оппозицию в лице Малофеева и Николаева, Лобановский ответил:
– А мы не выставляли ни двух, ни трех форвардов. У нас есть группы атаки и обороны.
Здесь снова хотелось бы разъяснить, обратившись к практике. По замыслу Лобановского, если, скажем, Матвиенко или Трошкин, игроки «Динамо» и сборной, оказывались впереди, то они действовали как нападающие. «Система Лобановского» была устроена так: если освобождалась зона, то туда, создавая дополнительную опасность для соперника, могли подключиться и хавбеки, и защитники. Часто поэтому оппоненты не знали, кого «ловить» на поле, не могли разобраться, кто, где и какие функции выполняет.
На упомянутом обсуждении и Николаев высказал свою точку зрения:
– У меня создалось впечатление, что команда не отличалась свежестью.
Реакция Лобановского оказалась молниеносной:
– А вы объясните, что такое «свежесть» в футболе. Я такого термина не знаю. Интересуюсь оценкой данного состояния, когда мне нужно выйти с футболистами на пик спортивной формы. К этому стараюсь их подвести, но не за счет «свежести», а за счет тренировок.
Следом в дискуссию вступил Малофеев:
– Ну, я не чувствовал, – горячился он, обращаясь к Лобановскому, – в игре команды искрометного футбола.
– Что имеете в виду?
– Ладно, выскажусь иначе: вы должны покаяться!
Лобановский с недоумением:
– А в чем, собственно? Почему?
– Да потому что, проиграв, вы всегда находите сто причин для оправданий.
Валерию Васильевичу откровенно не нравились некоторые оппоненты. В частности, невысоко оценивая Малофеева, он в данном случае даже не стал отвечать на его нападки. Просто отмахнулся:
– Я же не в храме Божьем, где мог бы стоять и каяться перед вами.
Вот такой «театр» в духе «семеро на одного»!
– Оппозиция к Лобановскому ограничивала себя дискуссиями или кое-кто еще палки в колеса вставлял?
– Бывало все. И тут немалую негативную роль сыграла пресса. Как я понял, журналисты давно его невзлюбили. Чувствуя это, Лобановский контактировал не со всеми. В том плане, что не обязательно вступал в разговор только с теми, от кого ожидал безоговорочной поддержки. Главное, чтобы от собеседника можно было ждать объективности, а не подлости.
По такому же принципу Валерий Васильевич выстраивал отношения, выступая в роли наставника будущей тренерской смены. В частности, легко общался и с энтузиазмом проводил мастер-классы с начинающими тогда молодыми наставниками Газзаевым, Семиным, группой украинских коллег во главе с Кучеревским…
– Как выглядели взаимоотношения Лобановского с ветеранами тренерского цеха и игроками, которым, собственно, больше всего от его «системы» и доставалось?
– С этим сложнее. Для многих специалистов старшего поколения лозунг Лобановского – «слабые умирают» – был неприемлем. Игроки тоже кряхтели. Но при этом прекрасно знали: Валерий Васильевич сам работает на износ и другим спуска не дает. Не зря же бытовало мнение, что у игроков, которые тренировались у Лобановского, футбольный век короток. Многие заканчивали карьеру явно досрочно или переходили в другие клубы, уже – увы! – не демонстрируя там прежних качеств. Но что вместе с тем характерно?
Вот, помню, знаменательный разговор с Василием Рацем. Его в какой-то момент отдали в аренду в клуб 1-го дивизиона Испании. Но при этом периодически вызывали на игры сборной. Поэтому Васе было что сравнивать. Он рассказывал, что в испанском клубе тренировки проводили раз в день. Лобановский же практиковал, как правило, двухразовые. Правда, он нагрузки делил. Ведь у него как бывало? Во время 1-й части занятия режим «Б» выполнялся на 60 %, остальные 40 % – во 2-й части. То есть Лобановский не грузил огульно. Он продуманно дозировал. Отсюда парадокс в рассказе Раца, который, когда я его расспрашивал, вдруг взял да и признался:
– Тренировки в Испании никаких эмоций не вызывали. А во второй половине дня не знал, куда себя деть. Чувствовал, что хочется тренироваться, но индивидуальные занятия запрещали.
Получается, игроки, находившиеся в распоряжении Лобановского, втягивались в особенный, задаваемый им ритм так, что ощущали дискомфорт, когда оказывались вне его.
Другой пример – Анатолий Коньков. Осенью 1974-го он перешел в киевское «Динамо» из донецкого «Шахтера». Тем же летом его дисквалифицировали: горняки принимали в матче чемпионата СССР «Днепр», когда Коньков не забил пенальти, после чего не сдержался и смачно выругался, как сам признался, от обиды, а находившийся рядом арбитр принял непечатную тираду на свой счет – и, не раздумывая, показал «красную карточку». На беду футболиста арбитром оказался не кто иной, как председатель Всесоюзной коллегии судей Валентин Липатов. И он-то добился, чтобы Конькова наказали по полной программе – 10 игр на лавке запасных! – но в 1975-м (январский сбор в Югославии) Лобановский призвал его в ряды национальной команды…
– Не Конькова вы имели в виду, когда признались, что «чуть было не пошли на сделку с совестью»: после длительного тайм-аута он физически не соответствовал игровым кондициям «Динамо». Поэтому «умирал» на первом сборе…
– Да, я тогда зашел в его комнату и предложил:
– Анатолий, давай-ка я со своими объективными данными попытаюсь убедить Валерия Васильевича дать паузу?
Словом, хотел придумать «болячку». А он решительно ответил:
– Ни в коем случае! Буду выполнять все «от» и «до», потому что должен попасть в основу. Иначе и в Киев приезжать не стоило!
Слава богу, крепким хлопцем оказался! Выжил! Все же могучим здоровьем обладал.
Другой пример. 1983 год. Александра Заварова пригласили в «Динамо» из ворошиловградской «Зари», выступавшей в 1-й лиге. Ну, где столица Украины и бывший Луганск? Это даже географически – немалое расстояние. А с точки зрения системы подготовки и структуры физических нагрузок? Два «полюса»! Так что при требованиях, которые выдвигались к игроку «Динамо», функциональные данные Заварова, можно сказать, приближались к нулю. Кроме того, Саша не любил тренироваться. Зато имел очень хорошую футбольную «голову», технически был великолепно оснащен. Словом, талантливый парень, самородок, за счет чего и выступал.
Тем не менее в «Динамо» Заварова поджидала мясорубка усиленных тренировок по системе Валерия Васильевича. И тут ему, конечно, пришлось хлебнуть лиха. Как-то вечером заглянул я к Саше. Обычно на досуге все чем-то занимались. А тут на кровати лежало обездвиженное, чуть ли не бездыханное тело:
– Все! – пожаловался он, перехватив мой встревоженный взгляд. – Собираю чемоданы, уезжаю! Больше не могу!
Признаюсь, я симпатизировал этому парню. Мы познакомились еще в «молодежке», которую тренировал Николаев и где я работал врачом. В отличие от случая c Коньковым я не стал предлагать Заварову передохнуть. А подошел к ситуации иначе.
– Саша, – начал я уговаривать Заварова, – терпи! Потому что твой сегодняшний уровень – не то что «Динамо» – не знаю, какому клубу может подойти. Надо себя перебороть!
И знаете – Заваров перетерпел. И позже успешно выступал и в «Динамо», и в сборной, и даже – ближе к завершению карьеры – в «Ювентусе». Более того, все время, начиная с того памятного разговора, он, чтобы не выпасть из «обоймы», даже пытался, сколько мог, скрыть ту или иную полученную во время игры болячку.
Помню, на сборе в Италии – по-моему, это случилось перед чемпионатом Европы 1988 года – Саша получил неприятное повреждение боковой связки коленного сустава. При щадящем режиме это не столь угрожающе. Поэтому он уговорил меня не ставить Лобановского в известность. Так что лечились мы с ним без отрыва «от производства».
Однако обмануть Валерия Васильевича было сложновато: он чутко улавливал, когда нагрузки реализуются, а качество игры не улучшается. В подобных случаях Лобановский становился неумолим. В плане поддержания высокой функциональной формы для него в команде все были одинаковы – что Блохин, что Евтушенко, что тот же Слободян. Кончилось тем, что он сказал Симоняну:
– Берите билет и отправляйте Заварова домой. Мне он такой здесь не нужен.
– Как же вам удалось переубедить наставника?
– Честно объяснил, что у парня травмировано колено. И что он сам, превозмогая боль, не захотел брать паузу. Тут надо и Никите Павловичу спасибо сказать:
– Валера, – пояснил он, встряв в наш нелегкий разговор с Лобановским, – Саша очень хочет тренироваться. Да и доктор вовремя сигнализировал штабу, что у Заварова проблема с суставом.
Услышав, родное ему «очень хочет тренироваться», Лобановский сразу сменил гнев на милость:
– Ну, – сказал он, заметно подобрев, – тогда это, как говорят в Одессе, меняет дело.
И сделал характерный для него жест – имел привычку, выставив вперед указательные пальцы обеих рук, сводить и разводить их в разные стороны. Так вот! Сведя и разведя пальцы в очередной раз, Валерий Васильевич миролюбиво сказал:
– Ну, Савелий Евсеевич, тогда давайте лечите его!
– Теперь вернемся в 1982 год, когда после неудачного выступления сборной на чемпионате мира опрометчиво созданный по подсказке из ЦК КПСС «триумвират» распался. И Лобановский, ранее ассистировавший, а фактически оппонирующий Бескову, вторично сменил Константина Ивановича на посту главного тренера. Как прошло «новое – старое» назначение Валерия Васильевича?
– Очень быстро. И, по-моему, безболезненно. Что закономерно, поскольку сборная вновь формировалась на базе его родного «Динамо». Единственно, что сроки, конечно, поджимали. Потому что в ближайшие дни команде предстояло выехать на «турнир четырех» в Анкону (Италия).
– Лобановский, как и вы, умел поддерживать человеческие отношения. Однако знал, что вы дружили и с Бесковым, и с ним. Когда почувствовали, что Валерий Васильевич продолжает «ставить» на вас?
– Перед выездом в Италию, когда в Федерации футбола СССР увидел в списке на выезд свою фамилию. Тогда, замечу, еле-еле набрали 13 человек.
– Почему «еле-еле»?
– Ну, отчасти потому, что турнир имел товарищеский формат. А главное – продолжался чемпионат страны. Отпускать в ответственный для судеб многих клубов лучших игроков в сборную, да еще ради участия в малопрестижном соревновании – на такое тренеры шли крайне неохотно.
Поэтому в Анкону поехали в основном футболисты киевского «Динамо». Вот среди их имен я и нашел свою фамилию. Между прочим, на турнире довелось на нее полюбоваться вторично – в числе заявленных на… матч игроков. Объясняю этот забавный шаг просто: формально заявка должна состоять из 15 человек. Где ж их взять? Поэтому в протокол 13 потенциально «играющих» включили меня и массажиста. Для проформы, так сказать!
Там же, в Анконе, произошел смешной случай, отразивший характер Лобановского. В часы редких пауз Валерию Васильевичу нравилось сражаться в «теннисбол». В качестве обязательного элемента эта азартная игра входила в программу подготовки – благо и стресс снимала. Суть ее в том, что, разбившись на пары, соперники ногами перебрасывают друг другу мяч через теннисную сетку. Пара, потерявшая мяч, попавшая в сетку или упустившая ее за линию поля, считалась в проигрыше.
Страшно не любивший уступать, Лобановский и в этой забаве смириться не мог с поражением. Кстати, чаще всего выступал в дуэте с таким же неуступчивым Андреем Балем. Оба увлекались «теннисболом» так страстно, что сами ухитрялись в него поиграть и других подбить. Даже в период напряженных турниров. Например, на чемпионате мира-1982. Победить Лобановского с Балем мало кому удавалось. Тем не менее незадолго до отлета в Италию эта почившая на лаврах «сладкая парочка» была вынуждена пропустить вперед дружный дуэт Оганесян – Бессонов. Так вот! Когда приехали в Анкону, Валерий Васильевич решил взять реванш.
Только мы сошли с трапа самолета, только разместились в отеле, как главный тренер решительно приказал обидчикам: «Идем играть!» И с Балем взял верх. Расстроенный Хорен на «отменном» русско-армянском диалекте потом жаловался нам: «Они отжухали несколько мячей, попавших в аут». У слушающих его объяснение вызвало бурю положительных эмоций.
– Однако, наверное, не ради одной забавы – поиграть в «теннисбол» выезжала сборная в Италию?
– Разумеется, нет! Шла повседневная, напряженная работа на стадии отборочных матчей первенства Европы. Настолько напряженная, что в 1983-м пересевший в кресло председателя Спорткомитета СССР Грамов поставил Валерия Васильевича перед труднейшим выбором: или берете на себя сборную, или продолжаете тренировать «Динамо» – третьего не дано!
– То есть ему предложили сосредоточиться на работе с национальной командой?
– Совершенно верно. Полагаю, Лобановский обсудил этот вопрос и получил согласие от высшего руководства республики в лице Щербицкого. Ведь худо-бедно, но на этот раз Валерию Васильевичу предстояло оставить главный в республике и лучший клуб страны.
– Кто в тот момент принял от Лобановского «Динамо»?
– По его рекомендации команду возглавил Морозов.
– Ну, и как от такой «рокировочки» выиграли обе дружины?
– В сборной у Валерия Васильевича дела поначалу шли хорошо. Хотя некоторая сложность в работе с составом, конечно, возникла. Это было связано с тем, что там появилось много игроков некиевлян. В частности, представители московского «Спартака» и – если иметь в виду Ларионова – «Зенита». Раньше – во времена совместительства – Лобановскому было проще: как в «Динамо», так и в сборной он работал в основном с одними и теми же, хорошо ему известными футболистами.
Теперь главная команда, действительно, формировалась из лучших представителей разных клубов. И работала по графику, составленному штабом команды и одобренному Федерацией футбола. То есть, в рамках сборов, запланированных для подготовки к конкретным играм: семь дней перед официальным матчем и три – до товарищеских.
Показательным оказался сбор незадолго до отборочного матча со сборной Португалией в апреле 1983-го. Та встреча стала тем более важной, что именно с этой командой нам предстояло осенью того же года сражаться на предварительной стадии первенства Европы.
Первый день занятий, как обычно, отводился углубленному обследованию (медицинский и педагогический контроль). Его проводила комплексная бригада кафедры футбола ГЦОЛИФКа. Возглавлял ее кандидат педагогических наук Евгений Васильевич Скоморохов (впоследствии – старший тренер «Торпедо»). Результаты оказались неутешительными: команда утомлена, функциональное состояние игроков внушало тревогу. Когда об этом доложили Лобановскому, он, не скрывая сарказма, спросил:
– Ну, так что, может, на поле не выходить?
В ответ ученые мужи выдвинули свое предложение: 2–3 дня – отдых, снижение нагрузок, восстановительные мероприятия, бассейн, массаж, баня… Короче, пусть валяют дурака! А уж в оставшиеся четыре дня займутся конкретной, напряженной подготовкой к матчу. Лобановский никак не отреагировал. Я тогда, кстати, тоже не совсем согласился с научными выводами. Знаете, трудно провести грань между состоянием утомления и недостаточной физической готовностью. Явных симптомов, четких диагностических оценок, указывающих на усталость, не наблюдалось. А с учетом того, что футболисты приезжали из разных клубов, с разной интенсивностью работы над функциональной подготовкой, нельзя было делать однозначного вывода по всей команде.
– И как поступил Лобановский?
– А так, как считал нужным! Днем кончилось обсуждение, а вечером Валерий Васильевич так загрузил подопечных, что даже Симонян развел руками:
– Что он делает? Они же после такой тренировочки не побегут…
«Тренировочки» продолжались почти всю неделю. Нагрузки Лобановский снизил лишь накануне игры. И что вы думаете? На матче с португальцами ребята побежали. Да еще как!
СССР – ПОРТУГАЛИЯ – 5:0 (2:0). 27 апреля 1983 г. Отборочный матч V чемпионата Европы.
Москва. Центральный стадион им. В.И. Ленина. 90 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Бессонов, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Черенков, Ларионов, Сулаквелидзе, Оганесян (Буряк, 74), Родионов (Шенгелия, 78), Блохин.
Голы: Черенков (16, 23), Родионов (40), Демьяненко (53), Ларионов (86).
Понятно, Валерий Васильевич рисковал. Но предложение специалистов-теоретиков сбалансировать состояние футболистов с помощью предлагаемого отдыха принять не мог. Ведь не зря любил говорить: лежа на кровати к игре не подготовишься.
Вообще-то конец апреля и май – не наш период. Еще основатель отечественной спортивной физиологии профессор Алексей Николаевич Крестовников доказал: синусоида функционального состояния за 8 месяцев соревновательного периода имеет по два ярко выраженных «горба» и спада. Начало 1-го спада приходится на последние апрельские дни. После больших физических нагрузок, связанных с подготовкой к сезону, и, естественно, игр на плохих полях. То есть то, что мы увидели до матча против команды Португалии, – начало физиологического спада, но не утомления. И здесь, если бы Лобановский взялся следовать рекомендациям Скоморохова, футболисты, действительно, не побежали бы.
Так что Валерий Васильевич продолжал действовать в своем духе. И все вроде бы говорило в его пользу, поскольку на стадии отбора европейского чемпионата сборная уверенно набирала от игры к игре. Пока через полгода не наступил «момент истины» во 2-м, куда более важном для нас матче отборочного европейского турнира против португальцев в Лиссабоне.
– Почему же та встреча стала тем самым «моментом»?
– Исходя из турнирного расклада, мы не должны были уступать – нас устраивала и ничья. Тогда сборная СССР занимала 1-е место в подгруппе и вроде имела все шансы продолжить борьбу в компании грандов европейского футбола. Однако «первый тревожный звоночек» зазвучал во время матча Португалия – Польша. Стоило полякам сыграть вничью – и сборная СССР оказалась бы недосягаемой. Но, видно, не зря перед той встречей Валерия Васильевича одолевали нехорошие предчувствия:
– Зная в определенной степени поляков, – говорил он, – боюсь, как бы они в решающий момент не «сдали» игру.
В тот день Лобановский приехал в Москву. И мы вчетвером – он, Симонян, Морозов да я поехали в телецентр, чтобы смотреть в Останкино прямую трансляцию из Варшавы. Когда Валерий Васильевич увидел, что на поле у поляков вышел, по сути, 2-й состав, он произнес два слова:
– Все понятно!
Значит, отрядившим на игру лучших игроков португальцам надо было сильно изощриться, чтобы не взять верх над хозяевами, которые вдруг решили: самое время обкатать футболистов «второго эшелона». В итоге – разница набранных очков сократилась до минимума. Нам оставалось делать ставку на победу. Но в Португалии данный расчет опрокинул один человек – судья матча.
Раскрою в этой связи неизвестную подноготную. О том, что сборную СССР непременно будут «убивать», тоже стало известно заранее. Почему говорю столь уверенно? Накануне того матча к Лобановскому пришел работавший тогда в Португалии знаменитый чешский тренер Йозеф Венглош. Пришел инкогнито, где-то за полночь, подняв воротник, чтобы – не дай бог – кто-нибудь из посторонних не узнал. В доверительном разговоре с нашим наставником он открытым текстом предупредил:
– У тебя нет никаких шансов – арбитр проводит заключительную встречу в своей карьере. Даю сто против одного, что его подкупят с потрохами. Даже если вы португальцам заколотите кучу мячей, то хоть на один, но им помогут забить больше!
Прогноз Венглоша полностью подтвердился. Кроме прочего, даже небеса, кажется, восстали против нас. Погода во время матча была ужасной. Окажись она лучше, португальцам – даже с помощью судьи – успех вряд ли был гарантирован. Но в Лиссабоне прошел жуткий ливень. Было грустно видеть, как такие выдающиеся технари вроде Гаврилова и Черенкова беспомощно барахтались на залитом водой поле. Начиная контратаку, наши футболисты в простейших, казалось бы, ситуациях то и дело теряли мяч, греша неточными передачами. Это приводило, в свою очередь, к опасным контратакам соперника, поскольку большинство советских игроков оказывались отрезанными от мяча. Одна из таких потерь и привела к решающему голу.
Шалана, подхватив мяч, совершил отличный проход. На подступах к штрафной ему в ноги бросился Боровский. Шалана упал. А французский арбитр Конрат показал на 11-метровую отметку. Очень сомнительный пенальти. Даже поклонники португальской сборной, с которыми довелось беседовать, отмечали: судья допустил грубейшую ошибку. Однако спорить с ним в таких случаях бесполезно.
ПОРТУГАЛИЯ – СССР – 1:0 (1:0) 13 ноября 1983 г.
Лиссабон. Стадион «Да Луш». 75 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Боровский, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Баль, Родионов (Евтушенко, 71), Сулаквелидзе, Гаврилов (Оганесян, 59), Черенков, Блохин.
Гол: Жордао (43 – пен.).
Случился невиданный для Лобановского провал. Его самая, вероятно, большая неудача на посту главного тренера сборной.
– Какие оргвыводы произошли после того, как она не попала на чемпионат Европы?
– Весь штаб, включая меня, вызвали на заседание коллегии Спорткомитета, который в ту пору, как я говорил, возглавил Грамов. Сначала слово предоставили Лобановскому – чтобы получить, как говорится, материал для анализа неудачного выступления. После чего разгром «покатился» по знакомому «совковому» сценарию. То есть на Валерия Васильевича обрушился шквал критики, в которой все – справедливое, несправедливое – смешали в большую, нехорошо пахнущую кучу.
– Кто-нибудь выступил в его защиту?
– Да что вы! Как можно?! Даже начальнику Управления футбола Колоскову не дали подойти к трибуне. Словом, мы стали очевидцами очередной расправы в печально известном стиле. Проект постановления звучал беспрецедентно: освободить от занимаемых должностей руководителей сборной СССР Лобановского и Симоняна; запретить им работать с командами мастеров высшей лиги.
Своей очевидной неадекватностью пункт о «запрете» вызвал в зале дружный ропот. С мест раздались голоса присутствующих о том, что нельзя этого делать. Лобановский «возникать» не стал. Он незаметно вышел из зала. Не могу утверждать точно, но мне потом рассказали: Валерий Васильевич спустился в кабинет Колоскова. И от него по правительственной связи переговорил с Щербицким. После чего авторам «сценария» пришлось его на ходу переписать.
Сужу об этом по тому, что когда Лобановский вернулся, Грамов с кем-то разговаривал по телефону. Видимо, статус собеседника заставил главу Спорткомитета резко сменить не только тон общения. На глазах присутствующих произошла существенная метаморфоза. Все ранее запланированное действо стали резко «спускать на тормозах». В частности, из проекта постановления исчезла формулировка о запрете работы. В результате – штаб во главе с Лобановским освободили от исполнения прежних обязанностей.
Читать бесплатно другие книги:
