666. Рождение зверя Хо И.

– Гениально! – воскликнул Потемкин.

Он порылся в вещах и вытащил оттуда две банданы цвета хаки.

– На вот, надень, а то голову напечет.

Простыня от угла до угла была более пяти метров. Кирилл вышел на балкон и привязал ее к перилам хитрым узлом, напоминающим тет Исиды.

– Это, конечно, может бросить тень на мою репутацию джентльмена, – сказал он, – но я полезу первым. Потому что если уж эта штука меня выдержит, то тебе точно бояться нечего.

Под смешки Беатриче Потемкин перелез через бортик и начал спускаться вниз, прислушиваясь к отголоскам спорадических перестрелок. До второго этажа он добрался довольно быстро. Кирилл оттолкнулся ногами от перил, и простыня качнулась, как маятник. Он заскочил на балкон и столкнулся с выкатившимися глазами халдейки Айгюль, которая лежала в плетеном кресле-качалке с перетянутым шнурком горлом. Потемкин высунулся, посмотрел наверх и слегка подергал за простыню:

– Второй пошел!

Беатриче проворно прошла короткий маршрут. Увидев труп феи, она вскрикнула.

– Тс-с-с, – приложил палец к губам Кирилл. – Я же тебе говорил…

Зайдя в номер, они обнаружили, что апартаменты, выдержанные в османском стиле, находятся в идеальном порядке. Учитывая мертвую халдейку на балконе, это было странно. Если бы здесь побывали террористы, они оставили бы следы погрома, да и способ расправы был для них нетрадиционным. На столике в гостиной лежал раскрытый Коран и план острова с пометками, рядом валялись какие-то бумаги. Взяв одну из них, Кирилл увидел, что это вырезка из немецкого журнала «Шпигель» со статьей на тему скандала вокруг Айгюль Озкан. Он показал ее Беатриче:

– Посмотри сюда.

– Так это номер Озкан! – догадалась Бета.

– Ну да. Она с ними. Заманила сюда тезку для любовных утех, а потом придушила. Ладно, пошли дальше.

– Подожди, пожалуйста…

Беатриче залезла в платяной шкаф и начала там копаться. Через минуту она вылезла, держа в руках кожаные тапочки.

– А это тебе зачем? – удивился Кирилл.

– Попробуй в этом по лесу попрыгать, тогда поймешь. – Она показала на свои ноги, обутые в вечерние туфли на высоких каблуках.

Кирилл только теперь сообразил, что эта форма одежды действительно несколько не соответствует условиям предстоящего марш-броска, и одобрительно кивнул, глядя, как Бета переобувается:

– Молодец!

Тапочки оказались чуть великоваты, но это было в любом случае лучше, чем идти по пересеченной местности на шпильках. Потемкин стащил с постели хозяйки номера простыню, и они спустились на первый этаж. В этом номере никого не было, а сами апартаменты оказались сильно разворочены взрывом вертолета. Кирилл привязал к балкону очередную простыню и хотел было спускаться дальше, как вдруг обнаружил, что несколько ошибся в расчетах: опоры нулевого этажа были выше, чем пролеты между этажами, и конец простыни повис в воздухе. Не хватало нескольких метров.

– Придется прыгать, – сказал Потемкин.

– С ума сошел? А если ноги переломаем, далеко мы отсюда уйдем?

– Вариантов нет, милая.

– Варианты всегда есть, если ты в теме, дорогой. Здесь должен быть запасной комплект.

С этими словами она распахнула шкаф в спальне и вытащила оттуда стопку постельного белья. Разжившись простынями, Кирилл привязал одну из них к той, что уже свисала с балкона. После этого они быстро преодолели оставшуюся часть пути. Встав на землю, Кирилл осмотрелся. Все лифты в ближайшей к ним шахте были блокированы – в дверях стояли сигвеи, которые не давали им закрыться. Кирилл подошел к лежащему в траве мертвому халдею и перевернул его.

– О господи! – сдавленно прошептала Беатриче. – Это же Ариэль!

– Любовь моя, если ты будешь падать в обморок при виде каждого трупа, наш план обречен на провал, – обнял ее Потемкин. – Ими сейчас весь остров усыпан. Слушай сюда. Мимо здания идти нельзя – можем напороться. Нам надо вон туда. – Он показал рукой в направлении, где заканчивался обустроенный пляж и Эдемский сад подходил прямо к берегу. – Поэтому сейчас будем пробираться через шатры.

Беатриче подняла автомат Ариэля и, проверив магазин, повесила его себе на плечо.

– Ты что, умеешь? – недоверчиво спросил Кирилл.

Вместо ответа она шутливо дала ему пинка под зад.

– Получше тебя управлюсь.

– Получше? – снисходительно посмотрел на нее Потемкин.

– При случае убедишься, пошли.

Направление ветра изменилось, и на них пахнуло дымом от тлеющего вместе с пальмовой рощей тилтротора. Потемкин взял Беатриче за руку и в этой дымовой завесе повел ее к шатрам. Они продвигались перебежками, черпая ногами горячий песок. Ни на пляже, ни вблизи от него не было никакого движения, лишь балдахины развевались на ветру. Вдруг Беатриче испуганно всхлипнула, и Кирилл остановился. В шатре, мимо которого они проходили, лежали два голых мужских трупа. Ничего необычного в самом этом факте не было. Однако нюанс заключался в том, что один из убитых не был халдеем – на его руке красовался голубой браслет. К тому же мужчин не расстреляли и не зарезали, как обычно, а забили до смерти – их тела представляли собой сплошное кровавое месиво. Кирилл подошел поближе и отшатнулся – он узнал Левинсона. Классик смотрел в потолок шатра остекленевшими глазами, он словно выражал культурный протест такому некультурному с собой обращению. Рядом с ним распластался Орхан. У обоих были отрезаны гениталии, которыми, судя по окровавленным ртам, их досыта накормили перед смертью. «Не было бы счастья, да несчастье помогло. По крайней мере, теперь я свободен от обязательств», – подумал Потемкин и тут же устыдился собственного цинизма.

– Ты же сказал, что они не убивают гостей, – прошептала Бета, тыча в Михаила.

– Видимо, не вынесли души поэтов. Скажи, ты умеешь эти браслеты расстегивать?

– Конечно.

– Сними с него, пожалуйста.

– Зачем?

– Сейчас узнаешь.

Беатриче, с трудом сдерживая тошноту, подошла к классику и присела на корточки. Она что-то повернула на защелке и сняла голубую полоску.

– А теперь мой, – попросил Кирилл.

– Это-то зачем? – удивилась фея.

– Ну ты же не можешь быть гомосексуалистом, дорогая.

– Ах, да…

Беатриче поняла. Она расстегнула красный браслет Потемкина и надела его себе. Кирилл надел браслет покойного Левинсона.

– Теперь пошли.

Они добрались до песчаной отмели, от которой в глубь острова шел сад. Кирилл остановился и обернулся, рассматривая оставшуюся позади белую дугу отеля. С этого места он напоминал огромный корабль, выплывающий из океана.

– Эх, – сказал Потемкин, – жалко будет, если они его…

Тут что-то раскатисто ухнуло, и из всех окон отеля одновременно выскочили языки пламени. Пламя было невероятной силы – не такое, как при обычном пожаре. К небу устремился черный дым – точно так же полыхала яхта Eclipse.

– Это напалм, – догадался Потемкин. – Вот что у них было в канистрах. Вовремя же мы слиняли.

Беатриче прижалась к нему. Они развернулись и побрели вдоль берега, радуясь тому, что вырвались из смертельной западни. Только сейчас Кирилл начал осознавать масштаб бедствия, которое все еще представлялось какой-то фантасмагорией. До этого момента его не покидало ощущение, что он стал участником компьютерной игры-стрелялки. Теперь все начало вставать на свои места.

– Ты понимаешь, что происходит? – спросила Бета.

– Кажется, догадываюсь. – Он взял ее за руку. – О чем может мечтать нормальный террорист, проводящий дни и ночи в убогой пуштунской хижине или в землянке под Урус-Мартаном? Для него такое скопление сильных мира сего просто Клондайк. Идейные налетчики взяли самый навороченный банк на планете вместе с его хозяевами – во всяком случае, частью их. Они нанесли точечный удар в солнечное сплетение, которое оказалось совершенно незащищенным.

– Неужели те завсегдатаи «Эдема», кто остался на «большой земле», бросят своих одноклубников в такой ситуации? – удивилась фея, – Этого же не может быть.

– Да, купол больше не действует, и сейчас спецслужбы уже наверняка наблюдают за тем, что здесь происходит, и готовят контртеррористическую операцию… – Кирилл остановился. – Стоп! А как же эскорт для яхты Абрамовича? Должен же был обязательно быть военный эскорт…

Внезапно он заметил движение в прибрежной линии. На расстоянии нескольких сотен метров показалась надувная моторная лодка, которая, рассекая волны, двигалась к берегу.

– В лес, быстро! – сдавленно крикнул Кирилл.

Они забежали в густые заросли и укрылись там.

– Кто это? – испуганно спросила Беатриче.

– Сейчас увидим, – пожал плечами Потемкин.

– Может, уйдем отсюда?

– Успеем, если что. А вдруг наши?

Лодка причалила, и сразу стало понятно, что это не моджахеды. Кирилл был прав: из резиновой галоши на песок высыпали российские моряки в берцах, тельняшках, синих куртках с откидным воротником, бронежилетах и пилотках. На лычках значилось «СФ». Все они были вооружены легкими АКС с откидным прикладом. Командовал группой из тринадцати человек высокий офицер с впавшими голубыми глазами – такими же, как у Сослана-Мыкалгабырты. Кирилл положил руку на плечо Беатриче, шепнул «сиди здесь» и вышел из укрытия, подняв обе руки.

– Добро пожаловать, хлопцы! – крикнул он.

Матросы заклацали затворами автоматов, но офицер жестом успокоил их.

– Положите оружие на землю, – приказал он Потемкину.

Кирилл снял с себя АКМ и бросил его в песок. Офицер быстро приблизился.

– Вы кто? – спросил он.

– Он отдыхающий, клиент отеля, который расположен на этом острове, – раздался за спиной Кирилла голос Беатриче.

Потемкин обернулся.

– Тебя, кажется, просили не высовываться, – прошипел он.

Бета посмотрела на него с вызовом. Этот взгляд означал, что она взрослая девочка и сама может решать, что ей делать. Он повернулся обратно и представился:

– Кирилл Ханович Потемкин, директор агентства «КонтрПроект».

– А вы, извините? – обратился офицер к Беатриче.

– Это моя жена, – уверенно сказал Потемкин, – Бета.

– А откуда у вас автомат, Кирилл Ханович? И вот это? – Офицер показал на разгрузку.

– Отбил в честном бою.

– Что тут у вас происходит вообще? Доложите обстановку!

– Простите, товарищ капитан второго ранга, – устало сказал Кирилл. – Но я не военнообязанный и ничего докладывать вам не буду. Могу рассказать, если попросите. Только если вы представитесь.

Один из матросов, видимо возмущенный таким хамством, двинулся в сторону Потемкина, но офицер остановил его.

– Извините, – он приложил руку к пилотке, – Лот Климент Ефремович, старший помощник капитана атомного подводного ракетного крейсера «Воронеж», Северный флот. Выполняем особо важное задание верховного главнокомандующего.

Он показал рукой в том направлении, откуда шла их шлюпка. Кирилл всмотрелся и действительно увидел, что там, вдалеке, на поверхности океана лежит хищный корпус субмарины. Потемкин перевел взгляд на догорающую неподалеку от подлодки Eclipse.

– Что-то хреново вы задание выполняете.

Лот прокашлялся:

– Так расскажите, что это все означает? Хотя бы в двух словах.

– Если в двух словах, то здесь полный кирдык, – начал Кирилл. – На остров совершено нападение международной банды исламских террористов-фанатиков. Здание отеля уничтожено напалмом. Все постояльцы, – он тут же поправился, вспомнив Левинсона, – то есть те, кто остался в живых, насколько я понимаю, взяты в заложники.

В этот момент где-то неподалеку – видимо, в районе «Феникса» – началась интенсивная перестрелка. Послышались взрывы.

– А кто же тогда стреляет? – удивился Лот.

– Это персонал отеля, – пояснила Беатриче. – Здесь все мужчины имеют военную подготовку и вооружены.

– Им терять нечего, – добавил Потемкин. – Всех халдеев духи убивают без разговоров.

– Халдеев? – не понял старпом. – Каких еще халдеев?

– Здесь так обслугу называют, – объяснил Кирилл.

– Дело ясное, что дело темное. – Офицер вытер мокрый лоб рукавом. – Нужен план острова. Где они заложников держат?

– План острова – проще простого, – откликнулся Потемкин. – Где держат, точно сказать не могу. Приказано было собираться в «Вавилоне».

Он почувствовал легкую вибрацию на руке и, посмотрев на браслет, увидел бегущую строку со следующим сообщением на нескольких языках:

«Уважаемые клиенты отеля „Эдем“! На острове чрезвычайная ситуация. Безопасное охраняемое убежище находится в амфитеатре „Колизей“ Просим вас как можно быстрее проследовать на этот объект».

– Они в амфитеатре, – объявил Кирилл. – Это логично. Лучше места не сыщешь – все как на ладони.

Он поднял свой автомат и дулом начертил на песке смайлик.

– Мы здесь. – Он поставил точку у края левой с его стороны щеки. – А вот здесь – амфитеатр.

Лот сдвинул пилотку, почесал затылок и задумчиво обвел взглядом бойцов:

– Ладно, попробуем освободить заложников.

Кирилл смотрел на него изумленно:

– Да вы спятили, Климент Ефремович! Их тут не меньше ста человек. С пулеметами и гранатометами. Они вас в шесть секунд покромсают!

Лот улыбнулся:

– Нас мало, но мы в тельняшках. Вы-то как? С нами? – Старпом кивнул на трофейный АКМ.

– Нет, спасибо… – замялся Потемкин. – У нас другой план действий. Но вы хоть это возьмите.

Он вытащил из разгрузки две гранаты Ф-1 и протянул их Лоту:

– Вот, чем бог послал, как говорится…

– Спасибо… Худайбердыев! Возьми у товарища Потемкина боеприпасы и убери к себе.

Довольный, будто он только что получил увольнительную, азиат бережно взял из рук Кирилла лимонки и положил в аптечку, висевшую у него на плече.

– Честь имею, Кирилл Ханович. – Лот опять приложил руку к пилотке. – Ребята, за мной! – Он достал из кобуры пистолет и махнул рукой.

Этот взмах напомнил Кириллу легендарную фотографию «Комбат», на которой за несколько секунд до гибели запечатлен советский офицер, поднимающий солдат в атаку. Он был вообще похож на того комбата, этот капитан второго ранга. Двенадцать бойцов с суровыми лицами последовали за командиром и скрылись в лесу. Потемкин взял Беатриче за руку.

– Идиоты. Пропадут ни за что.

– Мертвые сраму не имут, – вздохнула Бета.

Они молча пошли дальше по прибрежной полосе. Солнце уже сильно припекало, поэтому старались идти в тени деревьев. Минут через десять где-то в глубине острова началась ожесточенная перестрелка. Стреляли сразу из десятков стволов, лупили из подствольных гранатометов. Кирилл и Беатриче с надеждой вслушивались в эту канонаду. Вскоре все стихло.

– Ну вот и все, – печально подытожил Потемкин. – Прощайте, Климент Ефремович.

В следующий момент со стороны океана – оттуда, где стоял «Воронеж», – донесся раскат, и над водой показалось облако дыма. Подлодка растворилась в пучине за считанные минуты, и о берег ударило несколько мощных приливных волн. Взрыв был настолько сильным, что Потемкина и Беатриче захлестнуло едва не по пояс. Кирилл не удержался на ногах, и их отбросило к кромке леса. Когда вода схлынула, Бета беспомощно села на мокрый песок и заплакала.

– Ну почему? Почему все так? – причитала она, размазывая слезы и сопли по щекам. – Нет, ты был прав, это сон. Это кошмарный сон! Но должен же он когда-то закончиться!

Ее рев переходил в истерику.

– Я не пойду больше никуда! – заикаясь, верещала она. – Я хочу проснуться, и чтобы все было как раньше. Я сейчас просто возьму и утоплюсь. Или пусть меня убьют! А лучше ты убей меня. Умоляю, убей! Это же сон…

Кирилл присел рядом с ней на корточки и ударил сначала по одной щеке, потом по другой. «Алаверды», – промелькнуло у него в голове.

– Заткнись, слышишь! – Потемкин держал перед ее глазами указательный палец. – Это не сон. Сон – все то, что происходило с нами раньше. По-прежнему не будет уже ничего и никогда.

Он развязал свою котомку и вытащил бутылку воды:

– На, попей. Все будет хорошо.

Беатриче покраснела, отхлебнула воды и понемногу успокоилась.

– Обещаешь? – спросила она, слегка дрожа.

– Клянусь здоровьем мамы.

– Мы так и будем по берегу идти?

– Нет. Думаю, нам надо двигаться через лес вон туда. – Потемкин махнул рукой в глубь чащи.

– А не заблудимся?

Кирилл показал ей трофейные часы:

– У меня компас есть.

Они поднялись и нырнули в пугающую тишину волшебного леса, прислушиваясь к шелесту деревьев. Потемкин обратил внимание еще на одну особенность этого места – райские кущи заглушали внешние шумы, будто их окружал звукоизолирующий забор. Во всяком случае никакой стрельбы здесь слышно не было. Если бы не автомат и не разгрузка с боеприпасами, можно было бы подумать, что они просто гуляют, наслаждаясь тропической флорой и фауной. Вскоре впереди показался просвет. Это было окруженное со всех сторон лесом рельефное поле для гольфа – чудо ландшафтного дизайна, покрытое мягким трявяным ковром разных оттенков зеленого. Над чащей, начинавшейся у противоположной стороны поля, возвышалась волшебная пальма. В нескольких метрах от них, прямо у кромки леса, стоял пустой гольф-кар.

– Может, поедем как белые люди? – предложила Беатриче. – А то я себе уже все ноги ободрала об этот бурелом.

– С ума сошла?! Нарваться хочешь? Нам нельзя через открытое поле.

– Я в партизаны не записывалась. Сейчас упаду тут.

– Дай сюда автомат, – сказал Кирилл, смахивая пот.

– Не дам.

Беатриче продолжала канючить, но Потемкин решительно потащил ее сквозь кущи в обход поля. Через сотню метров он заметил небольшой искусственный водоем, у края которого стояла еще одна машинка, точнее – то, что от нее осталось после меткого выстрела из гранатомета. Рядом с развороченным гольф-каром валялись обезображенные трупы халдеев. Кирилл победно посмотрел на фею, которая грустно вздохнула и дальше шла молча. Они уже миновали поле и продвигались в чащу все глубже и глубже. До поляны с пальмой оставалось совсем немного, но тут путь им преградила пара поваленных деревьев. Беатриче присела.

– Дай мне попить.

Кирилл снял с себя мешок с провизией и устроился рядом. Он отвинтил крышку и протянул воду фее, потом достал хлеб:

– Есть хочешь?

Не дожидаясь ответа, Потемкин отломил ломоть и протянул Беатриче. Она начала безразлично жевать его, запивая водой. Кирилл тоже вспомнил, что сегодня еще ничего не ел. Он запихнул в себя кислый кусок запеченного теста и мечтательно произнес:

– Масла бы сейчас, сливочного. И колбаски охотничьей…

– Так что ж не взял?

– Русский мужик задним умом крепок. В этом его сила и источник жизненного оптимизма.

Трапезу прервал хруст ломающихся веток. Они юркнули в проем между лежащими деревьями и затаили дыхание. Если бы Кирилл мог не дышать совсем, он немедленно воспользовался бы этой способностью. Звук нарастал. Потемкин встал на колени и осторожно приподнял голову. С той стороны, где по идее, находился амфитеатр, к ним кто-то приближался.

– Что там? – испуганно прошептала Беатриче.

– Идет кто-то…

Она схватила его за руку, пригибая к земле:

– Бежим?

– Нельзя. Только дернемся – сразу себя обнаружим. К тому же он один. Может, мимо пройдет. А если не пройдет…

Кирилл достал из разгрузки штык-нож и примкнул к автомату. Беатриче закрыла лицо руками. Потемкин опять слегка приподнялся над деревом. Цвет банданы оказался как нельзя кстати – на фоне зелени была видна лишь телесного цвета щель с напряженными глазами. Наконец показались очертания человека. Это был Роланд, безоружный. Он шел, словно пьяный, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону. Одной рукой халдей держался за живот, другой хватался за кусты и деревья. Кирилл сложил руки рупором и вполголоса крикнул:

– Роланд! Давай сюда!

Мулат заметил их и побрел навстречу. Когда он подошел вплотную, стала понятна причина странной походки – от подбрюшья вниз правая штанина его брюк была залита кровью. Роланд навалился на дерево, из последних сил перекатился на другую сторону и упал у их ног. На этот раз фея действовала на редкость спокойно и деловито. Она подложила под колени сигорца бутылки с водой и расстегнула ему рубашку. На расстоянии ладони правее пупка аккуратная дырочка обильно сочилась липкой темно-алой жидкостью. Потемкин сочувственно осмотрел рану.

– Эх, как зацепило-то тебя, Роланд…

Халдей то ли уже совсем ослаб от потери крови, то ли боль притупилась, но никаких признаков физических страданий на его лице не было. Он лишь стиснул зубы, когда с него начали стаскивать рубашку. Потемкин чуть приподнял его за пояс, и Беатриче протянула ткань под спиной, туго завязав узлом на животе. Некоторое время они сидели молча, обдумывая ситуацию, обсуждая ее глазами. Это был немой консилиум – все было понятно без слов. Кирилл и Беатриче больше ничем не могли помочь раненому, который смущенно улыбался, как бы извиняясь за то, что невольно стал для них обузой.

– Надо двигаться к точке входа, – сказал Потемкин, кивнув на Роланда. – Сидеть здесь нельзя.

– А ты уверен, что нас туда пустят? – спросила фея.

– Не уверен. Но это наш единственный шанс.

В этот момент они отчетливо услышали собачий лай и голоса. Беатриче замерла, Кирилл вновь высунулся наружу. С той стороны, откуда пришел Роланд, к ним быстро приближались люди. Их еще не было видно между деревьями, но никаких сомнений в том, кто это, не оставалось – они даже не переговаривались, а перекликались на каком-то гавкающем языке. Моджахеды двигались по лесу растянутой цепью, прочесывая его, словно граблями. Потемкин покидал в мешок провизию и передернул затвор автомата.

– Вот тебе, матушка Исида, и Юрьев день, – прошептал он. – Хитрые, черт.

– Бежим? – предложила Беатриче.

– Втроем мы не уйдем – только поднимемся, и они побегут за нами, а я Роланда быстро тащить не смогу.

Кирилл намекал на очевидный выход из ситуации. Сигорец пошевелился.

– Уходите, – тихо сказал он. – Беатриче, оставь автомат и уходи. Мне все равно не выкарабкаться.

Кирилл вопросительно посмотрел на Бету, которая, склонившись над мулатом, гладила его по щеке. Последнее слово было за ней.

– Ты мой брат, Роланд, – твердо сказала она. – Я без тебя никуда не пойду.

Это был каприз, бессмысленный и обидный, потому что Роланд сам предложил спасительное решение. Но Кирилл понял, что никакие уговоры, никакие разумные доводы сейчас не подействуют. Впрочем, все равно было уже поздно – отдаленные голоса послышались и по другую сторону от их укрытия. Судя по всему, духи двигались не прямой линией, а полумесяцем, огибая их с флангов. Потемкин обреченно опустился на землю:

– Хочешь умереть здесь? Валяй, любимая. Умрем вместе. Осирис с нами.

Потемкин положил «калашников» на ствол дерева, которое прикрывало их как редут. В нескольких десятках метров он разглядел человека в камуфляже. Увенчанный тюбетейкой высокий смуглый бородач с автоматом наперевес беззаботно шел через заросли, то появляясь, то исчезая из виду. Кирилл поставил автомат на одиночный и прицелился. На мушке прыгало улыбающееся лицо человека, который только что отстреливал безоружных халдеек. Теперь он перекидывался репликами с другими такими же головорезами, словно с соседями по аулу. О чем они говорили? Может, об удачном урожае, хорошей погоде или о том, какое на самом деле личико у Гюльчатай. А все остальные, не односельчане, были для него вроде баранов, которых можно без всяких угрызений совести пустить на плов. «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом». – Потемкин сосредоточился и всадил моджахеду пулю прямо в лоб. Бородач исчез – его будто прихлопнуло огромной невидимой мухобойкой. Кирилл моментально опустился вниз.

– Один ноль.

Тут же послышались крики, и оглушительно застрекотали автоматы. Односельчане не сразу поняли, откуда был выстрел, и палили во все стороны без разбора. Во всяком случае, по дереву, за которым притаились беглецы, они не стреляли. Потом раздался окрик, и все стихло. Потемкин услышал нарастающий шелест, и в следующий момент над бруствером возникло летящее прямо на него оскалившееся мохнатое чудовище. Он выставил вперед штык, и рычащий монстр напоролся на этот кол раскрытой пастью. Кирилл почувствовал, как жало вскрывает внутренности навалившейся на него туши, и сбросил ее прямо себе под ноги – это была черная овчарка невероятных размеров. Потемкин несколько раз остервенело ткнул еще живого пса окровавленным штыком, потом перевел автомат на стрельбу очередями и вновь занял позицию. Братья-мусульмане, судя по всему, залегли, но переговаривались все так же громко. Примерно определив, где находится ближайший источник шума, Потемкин вытащил одну из двух оставшихся лимонок, выдернул чеку и швырнул в том направлении. Через мгновение раздался хлопок, за ним – громкий и протяжный, как у собаки, вой. Чуть приподнявшись, Кирилл увидел, как какой-то моджахед вскочил и побежал прочь, обхватив руками лицо. Он дал ему на бег короткую очередь, особо не целясь. Тот споткнулся об одну из пуль и упал. Потемкин вновь нырнул в укрытие.

– Ничего, повоюем еще. Главное – не подпускать их слишком близко, а то гранатами закидают.

Беатриче кивнула. Тишину вновь разорвал шквал огня. На этот раз противник, кажется, вычислил их дислокацию – сверху полетели сбитые ветки и щепки. Теперь обстрел шел с разных сторон, то есть их уже обложили. В какой-то момент Кирилл увидел на радаре в своей голове, что все односельчане скопом бегут к ним. Он кинул им на бег последнюю гранату, вынырнул из-под дерева и начал методично расстреливать движущиеся мишени – темные бегущие фигурки ложились одна за другой, будто в тире. Потемкин вошел в раж. Он и сам уже был мишенью, но пули, как заговоренные, свистели в миллиметрах от него, рикошетили от дерева, срезали листву над его головой. За его спиной Бета из автомата хлестала атакующих с тыла. Потемкин быстро высадил весь магазин. Он пригнулся, чтобы поменять рожок, и увидел перекошенное лицо феи, которая сидела, держась за грудь.

– Что, что с тобой?!

Беатриче отняла руку, и он заметил на затянутой тканью пластине бронежилета вмятину от пули.

– Ну вот, а не хотела надевать! Больше не высовывайся.

– А мне уже смысла нет.

Беатриче продемонстрировала ему пустую обойму. Кирилл встал и снова начал поливать окрестности очередями, держа круговую оборону, мечась от одной линии огня к другой. Когда патроны кончились, он сполз на землю, приходя в себя. Над его головой словно вспыхнул софит – одинокий солнечный луч пробился сквозь листву. Зайчик от каленого лезвия штыка – единственного оставшегося подспорья – высветил обреченное лицо Беты. Воцарилась странная тишина, наполненная запахом пороха и мертвой псины, прерываемая сдавленными стонами. В следующий момент где-то неподалеку послышалось шевеление, и в двух шагах от Кирилла шлепнулась лимонка. Сидевшая рядом Беатриче вцепилась в него, жалобно запищала и зажмурилась. Как парализованный, Потемкин уставился на катящийся к нему маленький вороненый комочек смерти. Он успел рассмотреть каждый ребристый бугорок, почувствовать, как запал идет по фитилю к детонатору. «А сейчас будет птичка!» – прозвучал в голове Кирилла голос отца, изготовившегося «щелкнуть» фотоаппаратом лежащего на пеленальном столе в роддоме его, еще беспомощного грудного младенца. Однако вместо птички он увидел, как гранату накрыло что-то большое и темное. Это был Роланд. Ударил глухой взрыв, и тело халдея всколыхнулось. Кирилл бросился к нему и зачем-то перевернул – мулат был еще жив, от его развороченного и дымящегося туловища, нашпигованного железом, исходил легкий запах горелого мяса. Роланд стиснул зубы, несколько раз дернулся и затих.

– Есть кто живой? – спросил кто-то по-русски из леса.

Кирилл уже где-то слышал этот голос. Он хотел ответить, но почувствовал, что слова застряли у него в горле. Собравшись с силами, Потемкин крикнул:

– Есть!

– Халдеи?

– Халдей мертв.

– Тогда встаньте и поднимите руки, или мы вас поджарим из огнемета.

Кирилл встретился с виноватыми глазами Беатриче. Ее лицо было мертвенно-бледным, фея вся дрожала. Потемкин обнял ее и прошептал на ухо:

– Мы прожили меньше дня, но больше часа, и оно того стоило. Не думай о смерти, она не сможет разлучить нас.

– Я не думаю, милый. Вспомни Гавриила: надежда умирает последней. Прости меня…

– За что? Это ты прости меня.

– А тебя-то за что?

– За то, что не смог уберечь. – Кирилл повернулся в ту сторону, откуда с ним говорили, и крикнул: – Ладно, сдаемся!

Он поднялся над редутом, держа руки над головой. Из-за окружающих деревьев показались с десяток духов. Они медленно приблизились, и Кирилл смог рассмотреть, с кем имел честь так некстати познакомиться. Это была сборная солянка, настоящий интернационал: трое уже знакомых ему гопников-ассасинов, несколько рослых представителей Северного Кавказа, пара азиатов, один негр и один типичный бюргер из Северной Европы – обгоревший на солнце блондин с выраженным пивным пузом и круглыми золотыми очечками на носу. На голове его вместо тюбетейки красовалась русская флотская пилотка – видимо, трофейная. Гопники расступились, и вперед вышел командир. Это был капитан Лот.

– Надо же, как тесен мир! – картинно удивился старпом. – Вы с супругой, часом, не заплутали, Кирилл Ханович? – Он подошел к брустверу и взглянул на труп Роланда. – А ваш друг, кажется, съел что-то очень острое. Или это такая своеобразная сеппука?

– Не вижу повода для насмешек, Климент Ефремович, – отозвался Кирилл. – Он был благородным человеком в отличие от вас. «Воронеж» – тоже ваших рук дело?

– Для человека, который большую часть жизни отдал подводному флоту, это было не сложно.

– Ага. – Потемкин спародировал хохлятский «гхэкающий» выговор: – Товарищи матросы! Говорят, что ядерный реактор на подводной лодке плохо влияет на мужское достоинство. Так вот, это все брехня. Наши офицеры годами ходят в автономке, а их жены в это время рожают здоровых, крепких детей.

Гопники и кавказцы заржали, Лот побагровел и отвесил подзатыльник одному из них:

– Иса, забери волыну у шутника.