Хочу «Оскар»! Стил Даниэла

Глава 16

Съемки «Ушедшей» начались в ноябре. Они шли в напряженном, но ровном темпе, Адель умело поддерживала настрой, а актеры играли на максимуме своих возможностей. Дуглас был в восторге, в особенности от сценария Тани, который она непрестанно шлифовала и совершенствовала. Дуглас щедро возносил ей хвалы, и Адель тоже.

За неделю до Дня благодарения Дуглас взял Таню на премьеру их фильма «Мантра». Тане хотелось, чтобы ее дети тоже присутствовали на премьере, но у всех у них были экзамены середины семестра, и они не могли приехать. Джин Эмбер и Нэд Брайт были там, но друг с другом не разговаривали, невзирая на свой прошлогодний страстный роман, и это превосходно иллюстрировало слова Дугласа о скоротечных голливудских любовных связях, которые исчезают так же скоро, как и возникают. Таня никогда не одобряла подобных романов, они напоминали ей декорации к фильмам: поставили, сняли сцену и разобрали.

Премьера прошла великолепно, а после нее был устроен прием в «Регент Беверли Уилшир». Это было одно из тех событий в мире кино, на котором присутствуют самые-самые знаменитые люди. Таня купила для этого случая вечернее платье из черного атласа и выглядела потрясающе рядом с Дугласом. Фотографы наперебой спешили снять их, и Дуглас, похоже, был очень горд. Там был Макс в помятом, взятом напрокат смокинге; без Гарри он казался каким-то потерянным. Он был рад увидеть Таню и сказал, что уже наслышан о фильме, над которым она работает сейчас. Дуглас надеялся, что «Мантра» получит «Оскар», но насчет «Ушедшей» он даже не сомневался.

– Может, и вы тоже получите «Оскар», Таня, – тепло улыбнувшись, сказал Макс.

Тут появился Дуглас. Он фотографировался со звездами, снявшимися в фильме.

– Эта парочка когда-нибудь поубивает друг друга, – кивнул он в сторону.

Джин с Нэдом осыпали друг друга оскорблениями сквозь зубы и при этом широко улыбались фотографу, не слышащему, что они говорят.

– Ах, эта мне молодежь! Ничего, со временем уляжется, – благоразумно заметил Макс и ухмыльнулся.

– Как там Гарри? – спросила Таня. Вид у Макса сделался довольный.

– Его смокинг в химчистке, так что он не смог прийти. Ну, и в любом случае он сегодня играет, в боулинг.

Пес был вторым «я» Макса и его лучшим другом, и всякий, кому нравился Гарри, на веки вечные попадал в число друзей Макса. Таня улыбнулась.

– Передавайте Гарри привет и скажите, что я по нему скучаю.

– Собираетесь на День благодарения домой? – спросил Макс.

Таня кивнула. Она уже несколько недель не видела детей, даже Молли. Она с головой ушла в работу над фильмом – они трудились даже по субботам. А воскресенья Таня теперь обычно проводила с Дугласом. Эти воскресенья превратились в еженедельный ритуал, и никто из них не хотел ими жертвовать. В любом случае Молли была занята с друзьями. Таня надеялась, что наверстает все дома на праздники, хотя там ей предстояло делить детей с Питером и Алисой. День благодарения был ее, а вечер пятницы дети должны были провести с Питером, в новом доме Алисы. В субботу дети собирались встретиться с друзьями. Таня планировала улететь с Молли в среду вечером. Мэган с Джейсоном должны были вместе приехать из Санта-Барбары. Это было хорошо – снова собраться вместе, и Таня с нетерпением ожидала этого момента, хотя и не говорила об этом Дугласу. Когда она упоминала в разговоре своих детей, глаза Дугласа тускнели.

– Ну а что у тебя? – поинтересовался Макс у Дугласа, с которым они были старыми друзьями. – Планируешь в этом году есть вместо индюшки маленьких детей?

Дуглас рассмеялся.

– Перестань выдавать мои секреты – ты испортишь мою репутацию в глазах Тани, – притворно упрекнул он Макса.

Макс пожал плечами.

– Пускай знает, с кем работает.

Макс ухмыльнулся, а через несколько минут отошел поговорить с кем-то еще. Таня с Дугласом обожали Макса и были рады снова видеть его.

– Я знаком с ним еще со времен моего появления в Голливуде, – сказал Дуглас. – Он не меняется. Макс так и остается мальчишкой. Его работа становится все лучше, но сам он – все такой же славный малый.

– Он был очень добр ко мне, когда у меня было все плохо, – призналась Таня чуть позже, когда они с Дугласом прошли по красной ковровой дорожке. Дуглас сказал, что они свою задачу выполнили. Он отвез Таню в гостиницу; они оба были сейчас не в том настроении, чтобы идти в «Поло Лаундж». Таня пригласила Дугласа зайти выпить. Бунгало теперь казалось ей домом. Иногда Дуглас поддразнивал ее по этому поводу и советовал ей купить это бунгало, поскольку было ясно, что она его уже не покинет. Таня переставила мебель так, как ей было удобнее. Она держала во второй спальне свои пуховые одеяла для детей. Повсюду висели их фотографии в серебряных рамочках и стояли белые орхидеи, которые Таня покупала на цветочном рынке. Теперь в бунгало было еще уютнее, чем прежде.

– Спасибо, с удовольствием, – сказал Дуглас, отдал ключи от машины привратнику и прошел следом за Таней по дорожке к бунгало. В холодильнике на кухне у Тани была бутылка вина, которое нравилось Дугласу. Никто из них не придавал этому большого значения, но они теперь часто виделись и на съемочной площадке, и по вечерам. Несколько раз в неделю они ужинали вместе – примерно раз холодными закусками у Тани в бунгало, и дважды в неделю Дуглас водил Таню на какой-нибудь прием. Еще они каждый вечер разговаривали по телефону, в основном о сценарии и о съемках. И еще были их священные воскресенья, проводимые у бассейна. Фактически они почти все время проводили вместе.

Таня налила Дугласу вина, и он устроился в одном из удобных кресел и вытянул ноги, любуясь Таней.

– Вы сегодня прекрасно выглядели, Таня, – искренне сказал он, и Таня улыбнулась.

– Спасибо, Дуглас. Вы тоже замечательно выглядели.

Таня всегда гордилась, когда шла рядом с Дугласом, и ей льстило, что он берет ее с собой. Она все-таки чувствовала себя простушкой среди этих роскошных женщин, над которыми поработали пластические хирурги, с неизменно высокой грудью, с потрясающей фигурой, в нарядах, которые Таня никогда бы не решилась надеть. На их фоне Таня выглядела строго, но элегантно и чем-то была похожа на Грейс Келли, и это нравилось Дугласу куда больше. За годы, проведенные в Голливуде, Дуглас успел насмотреться на шикарных дам. Силиконовые груди, крашеные волосы и скроенные пластическим хирургом лица его не привлекали.

– А что вы делаете на День благодарения? – спросила у Дугласа Таня. Она знала, что у Дугласа не было родственников, и ей неприятно было думать, что он будет одинок в этот день. Но она понимала, что, если она пригласит Дугласа в Марин одновременно с детьми, для него это станет тяжелым испытанием. А возможно, и для всех них.

– Поеду к друзьям в Пальм-Спрингс. Не очень увлекательно, но зато тихо и мирно. Именно то, что мне нужно.

Оба они очень много трудились над фильмом и выбивались из сил, как и актеры, но сегодня вечером ни по Тане, ни по Дугласу этого не было видно. Таня сияла, Дуглас пребывал в хорошем настроении и наслаждался этими минутами.

– Я думала, не пригласить ли вас в Марин, но потом решила, что для вас это будет катастрофа, – улыбнувшись, сказала Таня.

Дуглас рассмеялся:

– Это точно! Хотя я уверен, что у вас очень хорошие дети.

А потом он высказал то, о чем думал уже некоторое время. Дуглас не знал, как Таня к этому отнесется и какие планы у ее детей.

– А может, вы с детьми как-нибудь приедете ко мне на яхту? Она на Рождество будет в Карибском море. Мы могли бы встретиться в Сент-Бартсе. Как вы думаете, им понравится?

– Вы это серьезно?

– Ну, да, в общем. Разве что вы скажете, что кто-нибудь из вас страдает морской болезнью и вы ненавидите плавать по морю. Яхта со стабилизаторами, и у нее очень ровный ход, а далеко заходить мы не собираемся. Если они хотят, мы можем на ночь заходить в порт.

– Дуглас, это просто невероятное предложение! Ушам своим не верю!

Таня была ошеломлена. Она думала поехать с детьми в Тахо, кататься на лыжах. А отдых на яхте в Сент-Бартсе был потрясающим подарком для нее и детей.

– Спасибо! Вы вправду нас приглашаете? – волнуясь, переспросила она.

– Конечно. Мне очень хотелось бы видеть вас на моей яхте. И я думаю, что и вашим детям понравится.

Судя по всему, что Таня слышала об этой яхте, дети наверняка решат, что они умерли и попали в рай.

– Я собираюсь поехать туда за несколько дней до Рождества, а вы, наверное, захотите провести праздник вместе. Я могу прислать за вами самолет, когда вам будет удобно.

Дуглас никогда не летал коммерческими линиями, у него был свой самолет. Жизнь Дугласа была настоящей иллюстрацией к теме «Что такое жить хорошо».

– Мне безумно нравится эта идея, – честно призналась Таня. – Давайте я на День благодарения поговорю с детьми и узнаю, какие у них планы. Я не знаю, о чем они договаривались с отцом.

– Можете не спешить, – спокойно сказал Дуглас, ставя бокал на стол. – Я не собираюсь больше никого приглашать. Думаю, к тому времени мы все уже настолько вымотаемся, что я буду просто лежать, править сценарий и расслабляться.

– По-моему, это великолепно.

Таня лучезарно улыбнулась Дугласу. Она была признательна ему за то, что он предоставил ее детям такую замечательную возможность отдохнуть. Может быть, он и ел на День благодарения младенцев вместо индюшки, как поддразнивал его Макс, но к ней он был исключительно добр, а вот теперь и к ее детям тоже.

Они поговорили еще несколько минут, и Дуглас поднялся, собираясь уходить. Таня проводила его до дверей бунгало и еще раз поблагодарила за щедрое предложение. Дуглас, обернувшись, улыбнулся ей. Рядом с ним Таня казалась хрупкой и маленькой, но Дуглас прекрасно знал, что силы духа у нее на все десять футов.

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы побывали у меня на яхте, – еще раз сказал Дуглас. – Яхта – чудесная часть моей жизни. Я очень надеюсь, что она вам понравится, Таня. Мы могли бы предпринимать замечательные совместные путешествия.

Эти его слова удивили Таню. Да, на протяжении последних нескольких месяцев их дружеские отношения стали глубже и крепче, особенно после того, как она взялась за работу над «Ушедшей», но совместные путешествия – это все-таки уже другой уровень. Приглашение Дугласа и его желание разделить яхту с ней удивили и взволновали Таню.

– Мне очень приятно, – проговорила она едва слышно, неожиданно оробев.

Дуглас был так добр к ней, а она даже не знала, как его отблагодарить. Их взгляды встретились. Дуглас медленно наклонился и поцеловал Таню в губы. Он никогда прежде этого не делал. Таня не знала, что и сказать, и прежде, чем она успела хоть что-то произнести, Дуглас нежно обнял ее и поцеловал снова, на этот раз крепче. Таня не ожидала такого поцелуя, и у нее перехватило дыхание. Но вырываться ей не хотелось, и как-то вдруг оказалось, что и она целует его в ответ с неожиданной для нее самой страстью. Таня была ошеломлена. Она никогда прежде не смотрела на Дугласа с сексуальной точки зрения, как на своего мужчину.

Когда Дуглас отстранился, Таня посмотрела на него широко распахнутыми глазами, пытаясь понять, что все это значит.

– Мне давно уже хотелось это сделать, – прошептал Дуглас. – Я не хотел спешить и пугать тебя. Я люблю тебя, Таня.

Таня едва сдержала возглас удивления – слова эти были произнесены с такой силой, что обрушились на нее, словно огромная волна. Она не могла понять, что же происходит с ней в эти минуты. Это было слишком неожиданно для нее. Привычные ровные отношения в один миг перестали существовать. Смятение, испуг, трепет, волнение – Таня не могла разобраться в собственных чувствах.

Таня не знала, что сказать, но тут Дуглас прижал палец к ее губам.

– Не надо пока ничего говорить. Не нужно. Сперва привыкни к этой мысли. Мы все решим в свое время.

Он еще раз поцеловал Таню, и она растаяла в его объятиях. Даже не верилось, что все это происходит с ней. Таня не знала, что это для Дугласа: голливудский роман или нечто серьезное, и уж совсем не понимала, что это для нее. Дуглас захватил ее врасплох.

– Спокойной ночи, – сказал Дуглас и, прежде чем Таня успела ответить, вышел за дверь. А Таня осталась стоять, глядя ему вслед и слушая бешеный стук собственного сердца. Она не понимала, что сейчас чувствует: страх, желание или любовь.

Глава 17

Молли с Таней встретились в аэропорту в среду вечером. Таня чуть не опоздала; ей пришлось бежать бегом, чтобы успеть на свой рейс. Она весь день не могла сосредоточиться, а Дугласа видела лишь мельком, всего несколько минут. Он стоял, окруженный людьми. Дуглас взглянул на нее и медленно, лукаво улыбнулся. Таня улыбнулась ему в ответ. Между ними все внезапно изменилось, а со вчерашнего вечера Таня с ним не говорила. Таня всю ночь напролет думала о Дугласе, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Дуглас был великолепен и очень нравился Тане, но она никогда не думала о нем как о своем потенциальном мужчине. Возможно, он ими не был. Но он сказал, что любит ее, и это перевернуло мир – очень приятным образом. Это одновременно и возбуждало ее, и пугало.

Молли ждала мать в аэропорту, как и обещала, и они вместе помчались на свой рейс. Едва лишь они заняли свои места, как у Тани зазвонил телефон. Просьбы выключить мобильники пока не было, потому Таня ответила – и, к собственному удивлению, услышала голос Дугласа.

– Мне очень жаль, что у нас сегодня не было возможности поговорить, – сказал он знакомым тоном, приобретшим теперь новое значение. – Мне не хотелось бы, чтобы ты забыла то, что я сказал вчера вечером, или подумала, что это было сказано в минутном порыве. Я люблю тебя, Таня. Люблю уже давно. На самом деле уже больше года. Но я знал, что ты этого не примешь. Я и не думал, что этот момент когда-нибудь настанет. Теперь же мне кажется, что он наступил.

– Я… я не знаю, что сказать… Я ошеломлена.

И довольно изрядно испугана. Таня не задавала себе вопроса, насколько она увлечена Дугласом, но он уже стал близким ей человеком. Мысль о романе с ним никогда не приходила ей в голову. Она не задумывалась над тем, почему Дуглас заботится о ней, и никогда не пыталась представить его рядом с собой в другом качестве.

– Не бойся, Таня, – произнес Дуглас, и Таня поняла, что он хочет успокоить ее. – Я думаю, это может оказаться брак того типа, какого желаем мы оба. Крепкий союз двух неглупых людей, заботящихся друг о друге. Или, иными словами, лучшие друзья с обручальными кольцами, как ты сказала в нашем недавнем разговоре. Именно этого я и хочу. Я никогда не хотел жениться снова, пока не встретил тебя. – Дуглас не скупился на признания. – Я понимаю, тебе нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

– Пожалуй, я так и сделаю, – осторожно ответила Таня. Ей неудобно было разговаривать с Дугласом, когда в соседнем кресле сидела ее дочь. Тане не хотелось, чтобы Молли знала о происходящем. Ей нужно было сперва самой во всем разобраться, прежде чем поделиться этим даже с дочерью. Но Таня поняла, что ее влечет к Дугласу – она даже и не предполагала, что это влечение может быть таким сильным. И хотя это пугало ее, но так сладко было слышать признание Дугласа. Оно заживляло ее раны.

– Я позвоню тебе домой, – пообещал Дуглас. – Не забудь спросить у детей про яхту.

– Не забуду… Дуглас, спасибо тебе за все. В смысле… мне просто нужно время…

Тут экипаж обратился к пассажирам с просьбой выключить мобильные телефоны. Самолет приготовился выруливать на взлетную полосу.

– Я понимаю. У тебя будет столько времени, сколько тебе нужно, – сказал Дуглас. Голос его звучал спокойно и уверенно.

– Спасибо, – тихо отозвалась Таня, размышляя о невероятном повороте судьбы, который свел ее с Дугласом. Возможно, это окажется ее величайшей удачей. Пока что Таня этого не знала, но надеялась, что, возможно, так и будет. Тогда трагический конец, как по мановению волшебной палочки, превратится в счастливый. Неужели это случится? Таня попрощалась с Дугласом, выключила телефон и увидела, что Молли пристально смотрит на нее.

– Кто это был? – с интересом спросила Молли, наблюдая за выражением Таниного лица.

– Мой босс, – со смехом отозвалась Таня, – Дуглас Уэйн. Он звонил насчет сценария.

– У тебя вид какой-то странный. А он тебе нравится? В смысле – как мужчина?

«Устами младенца глаголет истина», – подумала Таня, но не стала рассказывать дочери ни о происходящем, ни о признании Дугласа.

– Не говори глупостей. Мы просто друзья.

Потом Таня откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Когда самолет взлетел, Таня взяла Молли за руку и уснула, думая о Дугласе и о тех поразительных вещах, о которых он говорил. Это было похоже на сон.

В аэропорту Сан-Франциско они взяли такси до Росса. Когда Таня вошла в дом и включила свет, дом показался ей поблекшим и пыльным. В нем никто не бывал с середины сентября, и Тане показалось, что он выглядит как дом, который больше никто не любит. Ей стало грустно. Таня взбила подушки, включила везде свет и побежала за продуктами, пока Молли принялась обзванивать друзей. Когда Таня вернулась, Джейсон и Мэган уже были дома – они только что приехали, и на кухне было тесно и шумно. К ним набежали друзья, и все наперебой болтали о парнях, девушках, вечеринках и учебе. Играла музыка, дым стоял коромыслом, и Таня просияла. Она обожала такие сцены, и ей очень не хватало их в Лос-Анджелесе. Таня была рада, что они вернулись домой, а не собрались праздновать День благодарения в Лос-Анджелесе, в гостинице. Дети хотели встречать День благодарения и Рождество здесь, у себя дома, и Таня тоже.

Таня быстро приготовила для них гамбургеры, пиццу, салат из свежей зелени и картошку-фри. К полуночи друзья ушли, кухня была убрана, дети поднялись наверх, а Таня уселась готовить блюда к празднику. Было приятно снова очутиться дома и грустно думать о том, как изменилась их жизнь. Питер живет с Алисой. Бракоразводный процесс почти завершен. Она живет в гостинице в Лос-Анджелесе. Приезд в Росс был похож на какую-то петлю во времени. Но Таня знала, что это место всегда будет ей дорого и она всегда будет любить его. Она с горечью и болью перебирала в памяти все дни и годы, которые прожила здесь с Питером. Таня понимала, что еще не освободилась от чувств к нему. Здесь, в Россе, где они жили одной жизнью, тоска по нему стала еще более острой.

Таня встала, как и каждый год, в пять утра, чтобы поставить индюшку в духовку. После этого она никак не могла заснуть снова. На прошлый День благодарения она впервые заподозрила, что у Питера роман с Алисой – даже еще до его начала, – и вот теперь волна разнесла их по разным берегам. Таня начинила индюшку и поставила в духовку, пытаясь представить, понравилось бы Дугласу здесь. Скорее всего, вряд ли. Такая жизнь была слишком скучна и непритязательна для него, он предпочитал другие удовольствия и блага. Таня с нетерпением ожидала момента, когда можно будет спросить у детей, не захотят ли они отдохнуть после Рождества на яхте. Она надеялась, что они согласятся. Как хорошо было бы провести время на яхте с Дугласом, и чтобы при этом дети были рядом! Для них это было бы увлекательное приключение.

Управившись с индюшкой, Таня вернулась в кровать. Чтобы забыть о Питере, она стала думать о том, каково бы это было – жить с Дугласом в его чудесном доме в Лос-Анджелесе, слушать, как Дуглас играет на пианино, и делить с ним его жизнь. Перспективы были волнующие, хотя и совершенно неожиданные. Но для Тани очень много значило то, что в присутствии Дугласа она чувствовала себя спокойной и защищенной. Все это время Таня не была охвачена страстью, но это была дружба, и существовала надежда, что со временем она может перерасти в любовь. Таня готова была принять эту идею, хотя до сих пор и пребывала в волнении и замешательстве. Она мысленно перебирала варианты, размышляя о жизни с Дугласом.

К праздничному обеду на День благодарения, как было принято у них дома, все принарядились. Обе девочки, как и Таня, были в платьях, а Джейсон в костюме.

Все расселись по своим местам, и Таня, как всегда, произнесла молитву, благодаря бога за пищу, за дары, ниспосланные им в этом году, за то, что их семья собралась вместе, и за объединяющую их любовь. На этом месте голос у нее дрогнул и на глаза навернулись слезы. Она не могла сейчас думать ни о чем, кроме мучительных перемен, происшедших с их семьей за прошедший год, и развода, который еще даже не завершился. Когда она заплакала, Молли погладила ее по руке. Таня с любовью улыбнулась своим детям и завершила молитву. По правде говоря, им было за что благодарить. Ведь у каждого из них были близкие, а это величайший из даров.

В этом году вместо отца индейку разрезал Джейсон и отлично с этим справился. Все блюда удались прекрасно, за исключением сладкого картофеля, который немного пригорел.

– Извините, теряю навыки, – сказала Таня. – Я с прошлого лета не готовила.

Ей даже не верилось, что она уже так давно живет в Лос-Анджелесе.

– Алиса делает пюре из каштанов, а в мясную начинку добавляет бурбон, – возвестила Мэган, желая укорить мать.

Таня ничего на это не сказала, а Джейсон сердито посмотрел на сестру. Они собирались завтра утром навестить отца. Все они прекрасно понимали, что дипломатические отношения между двумя домами натянутые, и старались не упоминать при ком-нибудь из родителей другого или при матери Алису. Все это было еще слишком свежо, и они и сами чувствовали себя неловко. Мэган по-прежнему сохраняла дружеские отношения с Алисой, Молли же отдалилась от нее – она очень болезненно отнеслась к роману, разрушившему брак ее родителей. А Джейсон старался держаться в стороне и надеялся, что со временем страсти улягутся. Он не желал принимать ничью сторону и хотел иметь возможность быть в хороших отношениях с обоими родителями.

– Ребята, а у меня к вам предложение, – сказала Таня во время обеда, пытаясь сменить тему, она не желала в своем доме слушать, как прекрасно готовит Алиса. Мэган по-прежнему обижалась на Таню за то, что она уехала в Лос-Анджелес, и еще несколько месяцев назад сказала матери, что вне зависимости от того, что произошло между отцом и Алисой, вина за развод лежит на ней. Слышать это было невыносимо, но Мэган и вправду так считала. – Нас приглашают во время рождественских каникул в плавание по Карибскому морю на потрясающей яхте. Все тут же уставились на нее.

– А кто? Какая-то кинозвезда? – оживилась Мэган.

– Продюсер, с которым я работаю, Дуглас Уэйн. Яхта будет стоять в Сент-Бартсе. Мы полетим туда на его самолете.

– А с чего это вдруг? Вы с ним встречаетесь или чего? – спросила Мэган, в которой тут же вспыхнула подозрительность из-за такого щедрого предложения.

– Нет. Мы с ним просто друзья, но я думаю, что со временем может получиться и так.

Тане не хотелось рассказывать детям о том, что Дуглас говорил о браке и сказал, что любит ее. Для нее все это было слишком неожиданно, а для них тем более. Таня хотела, чтобы они сначала познакомились с Дугласом, прежде чем она поставит их перед фактом. Да ей и самой требовалось время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

– Мы можем поехать сразу после Рождества и встретить Новый год на яхте, – осторожно произнесла она.

– А как же папа? – поспешила выступить на защиту интересов отца Мэган.

– Я вообще-то собирался с друзьями в Скво… – с сомнением протянул Джейсон. Он задумался над Предложением, пытаясь решить, что же будет лучше. Впрочем, он быстро принял решение. – На самом деле я, пожалуй, поеду.

Джейсону всегда нравилось море, а перспектива поплавать на яхте по Карибскому морю была слишком заманчива, чтобы устоять перед ней.

– Я останусь с папой, – выпалила Мэган, просто из духа противоречия. «Куплю билет и назло кондуктору пойду пешком», – как любил говорить Джейсон, когда Мэган спешила сжечь мосты, а с ней такое случалось часто.

– Ты можешь сказать мне, если передумаешь, – мягко произнесла Таня и повернулась ко второй дочке. – Молли, а ты что думаешь?

– Я поеду с тобой, – Молли улыбнулась. – По-моему, это клево. А можно будет взять с собой друзей?

Таня сглотнула.

– Думаю, это будет невежливо. Может быть, если он пригласит нас еще, но не в первый раз.

Дети должны были провести канун Рождества с отцом, а само Рождество с ней. Таня предложила поехать в Сент-Бартс двадцать шестого, а вернуться первого января, поскольку второго им пора было возвращаться на учебу. То есть получалось, что они проведут на яхте пять дней, что могло оказаться вполне достаточно для Дугласа и в то же время доставило бы немалое удовольствие детям. Кажется, все были довольны, даже Мэган – тем, что не едет.

В общем, они вкусно поели и хорошо провели День благодарения. На следующий день дети отправились к отцу. После их ухода дом опустел, но в субботу, с их возвращением, снова ожил. Они не говорили о Питере, к облегчению Тани. Дуглас позвонил ей в пятницу, и Таня сообщила ему, что дети решили ехать с ней.

– У нас будет перерыв в работе до восьмого января, – напомнил Тане Дуглас. – Может, мы отошлем твоих детей самолетом, а сами останемся на яхте еще на несколько дней до седьмого числа? Тогда мы сможем немного побыть наедине.

Это прозвучало так, словно у них уже сложились определенные взаимоотношения, но Таня еще не знала, решится ли она. Но Дуглас, как всегда, все планировал и все организовывал. Ему необходимо было контролировать свой мир.

– Ты очень добр к нам, Дуглас, – с признательностью произнесла Таня. – Мои дети просто в восторге. Ты уверен, что тебе это не доставит хлопот?

– Ну, им же, слава богу, не по четыре года, – рассмеялся он. – Ничего со мной не случится. Я охотно познакомлюсь с ними и с удовольствием проведу время с тобой.

Сейчас он говорил о ее детях куда спокойнее, чем когда-либо прежде, но Таня невольно задумалась, как же он на самом деле относится к присутствию тинейджеров. Дуглас был абсолютно непривычен к обществу детей и не раз заявлял, что питает к ним антипатию. Таня лишь надеялась, что с ее детьми ему нетрудно будет поладить.

– И мне тоже будет приятно провести время с тобой, – с чувством сказала Таня. Похоже, это было чистой правдой.

– Когда ты возвращаешься? – поинтересовался Дуглас.

– Мы с Молли прилетаем в воскресенье четырехчасовым рейсом. Сын и дочь едут на машине. До гостиницы я доберусь к шести.

– Давай я принесу что-нибудь на ужин? Надеюсь, мне удастся придумать что-нибудь поинтереснее китайских закусок. Карри или тайская кухня. Как ты на это смотришь?

– Меня устроят и хот-доги. – Теперь Тане не терпелось увидеться с Дугласом. В ее жизни начали происходить волнующие перемены. Дуглас поцеловал ее, признался в любви, заговорил о браке, и они собирались вместе отдохнуть на его яхте. Немало для нескольких дней. У Тани голова шла кругом, и ей казалось, что она трепещет, стоя на ветру.

– Я подойду к семи. До встречи. Да, Таня…

– Что?

– Я люблю тебя, – мягко произнес Дуглас и повесил трубку.

Таня потрясенно огляделась вокруг. Как изменилась ее жизнь!

Глава 18

Когда воскресным вечером Дуглас появился в бунгало номер два, он выглядел раскованным и счастливым. Он принес с собой несколько индийских блюд с карри, которые распространяли аппетитный аромат. Таня разложила блюда по тарелкам и, расположившись за столом, начала рассказывать Дугласу, как прошел уик-энд. Она рассказала о детях, о своем доме и о том, каким пустым выглядел дом, когда она вошла в него, – словно опавший лист прошедшего лета, ломкий, сухой и выцветший. Таня созналась Дугласу, что она не понимает, где она живет, какому месту принадлежит. Сейчас домом для нее стало ее бунгало – с ним не было связано никаких болезненных воспоминаний. Питер появился здесь всего однажды, и то только на два дня. Остальное время оно принадлежало ей целиком и полностью.

После ужина Дуглас сел на диван рядом с Таней и обнял ее, и они продолжали разговаривать, как старые друзья. И все же теперь они были в новом пространстве – их отношения постепенно переходили в другую стадию. Дуглас уже не был всего лишь добрым другом, его внимание, его нежность меняли все. Дуглас стал близок Тане, она уже не представляла свою жизнь без его присутствия.

Рука Дугласа лежала на плече Тани, а потом они начали целоваться. Его страстность быстро передалась Тане, и она обнаружила, к собственному удивлению, что отвечает на его поцелуи с не меньшим пылом. Таня думала, что эти чувства умерли в ней с уходом Питера, и вот теперь обнаружила, что они все еще живы. С каждой секундой она все яснее понимала, что ее влечет к Дугласу. В нем было нечто необыкновенно чувственное и мужественное, и теперь, когда он больше не сдерживал себя, он сумел и в Тане разбудить ответную реакцию.

Время остановилось. Когда они вошли в спальню, Дуглас выключил свет, а Таня сняла покрывало с кровати. Они медленно разделись, улыбаясь друг другу в свете ночника. У них не было ощущения новой любовной связи – ведь они уже давно и хорошо знали друг друга. Так все и должно было случиться между мужчиной и женщиной, которые уже давно находят радость и необходимость в общении, а сейчас открывают новую страницу своих отношений – желанных и близких. Таня была поражена тем, что ей так легко с Дугласом. Она изголодалась по любви и ласке. Дуглас дал ей все это. И до того, как он ушел в два часа ночи, они еще раз подарили друг другу всю полноту любви и близости. Вечер был невероятный, и их только что возникшая любовная связь освободила Таню от сомнений. Они любили друг друга сильно и не стыдясь. Дуглас был опытным, внимательным любовником, желающим одного – доставить удовольствие Тане. В их отношениях было, может быть, нечто рассудочное. Ведь Тане и раньше казалось, что Дуглас все заранее планирует в жизни. Но сейчас он думал лишь о том, как сделать ее счастливой.

– Если бы я знал, что все так будет, – нежно произнес Дуглас, целуя Таню перед уходом, – я бы давно уже это сделал. Прости, что я медлил.

Таня рассмеялась и поцеловала его в шею. Но они оба понимали, что любая спешка тут только повредила бы. Дуглас умно поступил, что дал ей время. Он верно угадал момент. Теперь Таня готова была принять его, готова была попытаться начать заново. Но даже теперь ей было странно находиться в постели с кем-то другим. Но с каждой минутой их близости связь между нею и Дугласом становилась все более прочной. Они перешли мост и очутились в новом мире.

Прежде чем уйти, Дуглас еще раз страстно поцеловал Таню, а когда добрался домой – позвонил, чтобы сказать, что любит ее и уже соскучился по ней. А Таня твердила себе снова и снова, как ей повезло. Но на краткий миг, когда она снова лежала одна в постели, она поймала себя на том, что ей не хватает Питера, – и на глаза ее навернулись слезы. Заниматься любовью с Дугласом – это было потрясающе. Он был заботливым и опытным партнером. Но внезапно Таню пронзило уже несбыточное желание – ей захотелось услышать голос Питера, почувствовать его прикосновения, уловить его родной запах. Как видно, невозможно выбросить из памяти двадцать лет жизни. И все-таки теперь в ее жизни началась новая глава. Тане казалось, что поток, хлынувший сегодня, уносит ее с собой.

С этого дня и с этой ночи они с Дугласом стали встречаться еще чаще. Он приходил почти каждый вечер. Они ласкали друг друга, читали примечания к сценарию, обсуждали отснятый материал, фильм, заказывали еду в номер или выбирались куда-то поужинать. Тане было легко и приятно с Дугласом, а на съемочной площадке они работали, не давая себе отдыха. Они пытались держать их роман в тайне, но, когда их взгляды встречались, нужно было быть слепым, чтобы не понять, что происходит. Постепенно поток входил в русло, и Таня все больше влюблялась в Дугласа. А он был счастлив этим. Единственной частью Таниной жизни, с которой Дуглас до сих пор был незнаком, оставались ее дети. Таня замечала, что, когда кто-нибудь из них звонил ей, Дуглас начинал нервничать. Ну что ж, по крайней мере, они проведут некоторое время вместе на яхте, а на все остальное потребуется время. Яхта станет великолепным началом. Самое главное, что между ними все было необыкновенно хорошо. Дуглас вернул Тане веру в жизнь и вылечил ее пострадавшее самоуважение.

На съемочной площадке начались горячие денечки. Таня сумела выбраться домой лишь двадцать третьего декабря, в один день с детьми. Потому у Тани даже не было времени, чтобы как следует убрать и проветрить дом. Наемная уборщица прибиралась в доме раз в неделю, но это было не то.

Дуглас улетел в Сент-Бартс в тот же день, когда Таня уехала в Росс. Первый вечер в доме выдался хлопотный: приехали дети и набежали их друзья. А назавтра дом словно вымер: дети ушли на канун Рождества к Питеру и Алисе. Тане тяжело было делить их с Питером. Она в одиночестве сходила на вечерню, а вернувшись домой, совсем загрустила. Было уже слишком поздно, чтобы звонить Дугласу на яхту. Таня долго сидела одна в гостиной, вспоминая те времена, когда дети были маленькими и они все были счастливы вместе. На мгновение ей захотелось позвонить Питеру и пожелать ему счастливого Рождества, но потом она поняла, что не может это сделать. Поздно. Или рано. Они еще не успели далеко уйти по новым дорогам, и боль еще не улеглась, и раны не успели затянуться.

На следующий день, когда дети вернулись, дом ожил. Они подарили друг другу подарки, пообедали, а вечером стали собирать вещи для поездки. Молли и Джейсон пребывали в радостном возбуждении. Мэган после ужина вернулась к отцу, поскольку остальные должны были уехать завтра рано утром.

– Ты точно не передумала? – спросила дочь Таня.

Мэган покачала головой. Раз взявшись действовать наперекор, Мэган решила идти до конца. Мэган вполне ладила с Алисой, но в душе до сих пор винила мать в разводе. Она тоже по-своему страдала.

Трое путешественников отправились в аэропорт в шесть утра. Они добрались туда к семи, а в восемь самолет Дугласа оторвался от земли. Они направились в Майами и приземлились там в час дня – по местному времени в четыре. Там они дозаправились и через час снова поднялись в небо после того, как Таня с детьми полчаса побродила по аэропорту, чтобы размяться. В Сент-Бартс они долетели в восемь по времени Майами и в девять по местному, после ужасной посадки, впрочем, вполне обычной для Сент-Бартса. В аэропорту их ждали три человека из экипажа Дугласа. Таня и дети провели в пути одиннадцать часов. Им никогда не удалось бы преодолеть этот путь за один день, если бы не самолет Дугласа. Форма членов экипажа произвела на детей впечатление. На форме было вышито название яхты – «Reve», по-французски – «мечта». А у Тани было такое чувство, словно она видит красивый фильм. Она даже не представляла себе, что такое яхта длиной в двести футов, хотя и видела ее на фотографии у Дугласа дома. В яхте было семьдесят метров, и вблизи она производила впечатление круизного лайнера. Никто из них никогда еще не видел такой большой яхты. «Reve» была самой крупной яхтой в оживленном и ярко освещенном порту. Вдоль набережной сияли огнями многочисленные магазинчики. Когда Таня и дети вышли из машины, они увидели на палубе яхты Дугласа, он помахал им рукой. Дуглас загорел, стоял босой, в белых джинсах и футболке. Увидев Таню, он просиял, а у нее сердце забилось быстрее. Дети уставились на яхту с благоговейным трепетом. Таня тоже последовала бы их примеру, если бы ее взгляд не был прикован к Дугласу. Они оба волновались, устремив взгляды друг на друга. Таня вдруг почувствовала, что отныне она принадлежит этому мужчине. И сейчас она здесь, потому что здесь он. И ни по какой другой причине.

Члены экипажа ждали Таню и детей на палубе, чтобы приветствовать их. Стюардесса повела Молли и Джейсона в их каюты на нижней палубе. Они последовали за ней, а Таня поднялась по трапу на верхнюю палубу, к Дугласу. Дуглас тут же обнял ее и поцеловал, и Таня прильнула к нему. Она успела соскучиться по его объятиям. Дуглас потрясающе смотрелся в этой романтической обстановке. Да, он был прав. Яхта – отличное место для знакомства. Даже в эти минуты их встречи Таня не могла не думать, как пройдет знакомство Дугласа и ее детей.

– Ты, должно быть, устала за время путешествия, – произнес Дуглас, а потом наполнил бокал и вручил Тане. В бокале оказалась «Маргарита», коктейль с текилой, идеально подходивший к здешней благоуханной ночи.

Погода стояла прекрасная. Для Молли и Джейсона был накрыт в гостиной стол с бутербродами, и они сидели, не веря своим глазам, настолько роскошная была яхта. В экипаже было пятнадцать человек, и они делали все, чтобы Таня и ее дети чувствовали себя как дома.

– Да нет, я, в общем, и не устала, – отозвалась Таня, пригубив коктейль и осторожно лизнув соль. – У тебя прекрасный самолет. Нас там так баловали, что мы уже решили, что умерли и попали в рай. А яхта просто великолепна, – польстила Дугласу Таня.

Дуглас расцвел. Он думал о Тане все эти дни и с нетерпением ждал ее приезда и откровенно радовался встрече. Но Таня чувствовала в нем внутреннее напряжение, как будто он хотел вести себя естественно и непринужденно, но что-то его беспокоило. Таня надеялась, что это не из-за присутствия детей, но потом она постаралась выкинуть тревожные мысли из головы.

– Правда, она настоящая красавица? – с гордостью спросил Дуглас. – Она у меня уже почти десять лет, и мне хочется построить другую, побольше, но не хватает духу расстаться с этой.

Для такого класса яхт десять лет было немалым возрастом. Тане яхта показалась новенькой, как с иголочки, – судно, как и все, что имело отношение к Дугласу, было в превосходном состоянии. Дуглас стремился к тому, чтобы ему принадлежало все самое лучшее, и «Reve» не была исключением.

Они сидели на палубе под напоенным экзотическими ароматами тропическим ветерком, и Дуглас вроде бы расслабился. Стюардесса принесла Тане шаль. Таня поела суши, приготовленное из местной рыбы. Тут на палубу поднялись Молли с Джейсоном. Вид у них был ошеломленный. Это была их первая встреча с Дугласом. Они вели себя очень вежливо и были преисполнены такого волнения, что их хватило только на то, чтобы поздороваться. Таня почувствовала, как при их появлении напрягся Дуглас. Он кивнул Молли и Джейсону и снова вернулся к разговору с Таней. Он, казалось, не был готов встретиться с ними и потому не знал, что ему делать дальше. Дуглас понятия не имел, о чем можно разговаривать с молодыми людьми этого возраста, и Таня видела в его глазах растерянность. Дети были слишком утомлены, чтобы заметить это, а Таня надеялась, что через несколько дней, когда они познакомятся поближе, станет лучше. И Джейсон, и Молли были легкими в общении людьми, они были хорошо воспитаны, и Таня ими гордилась. Дуглас же, похоже, был в панике.

Через некоторое время, около полуночи, все разошлись по своим каютам. Молли с Джейсоном пробрались на камбуз, чтобы поболтать с членами экипажа. Они очень обрадовались, обнаружив на яхте молодежь. А в хозяйской каюте – именно так она называлась – Таня приняла душ. Когда Таня вышла из душа, Дуглас уже ждал ее с шампанским и клубникой. Они нырнули в кровать и занялись любовью. Так они и предавались страсти в его каюте до самого рассвета и лишь к утру наконец уснули. Таня так и не сходила посмотреть, как там дети, – она была уверена, что с ними все в порядке.

Когда Таня проснулась, Дугласа в каюте не было. Когда Таня отыскала его, он сидел на палубе в плавках, и вид у него был серьезный. Увидев Таню, Дуглас заулыбался. Таня проснулась оттого, что яхта вышла из порта, поискать место, где можно было бы встать на якорь, чтобы поплавать и покататься на водном мотоцикле. Молли и Джейсон тоже были на палубе. Все трое молчали и, судя по виду, чувствовали себя не в своей тарелке. Дети явно скучали. Стоило лишь Тане усесться рядом с детьми, как те начали кидать на нее многозначительные взгляды. Ей оставалось лишь одобряюще улыбаться им. Вскоре Таня отправилась в свою каюту, чтобы переодеться и надеть купальник. Несколько мгновений спустя там же объявились Молли с Джейсоном и хором заявили, что этот Дуглас Уэйн очень странный тип.

– Ма, я несколько раз пытался заговорить с ним, а он даже не ответил, – пожаловался Джейсон. – Просто продолжал читать газету.

– Думаю, он вас боится, – тихо отозвалась Таня. – Не судите его строго. Он никогда не общался с детьми и, мне кажется, нервничает в их присутствии.

Теперь и Таня забеспокоилась.

– Я ему задала вопрос насчет яхты, – добавила Молли, – а он сказал, что детей должно быть видно, но не слышно. А потом велел Энни, стюардессе, отвести нас на камбуз и накормить там, чтобы мы не сорили в кают-компании. Он что, считает, что нам по пять лет?!

– Глядя на тебя, солнышко, этого не скажешь, – сказала Таня дочери. В бикини Молли смотрелась просто потрясающе. – Дайте ему немного времени. Это было очень любезно с его стороны – пригласить нас сюда. Вы же видите его в первый раз. Так что не спешите с выводами.

Тане ужасно хотелось, чтобы все они нашли общий язык.

– По-моему, он хотел видеть здесь тебя, но не нас. Возможно, нам стоит вернуться обратно, – уязвленно сказала Молли. Она явно была расстроена.

– Не глупи! Мы все вместе приехали отдохнуть и приятно провести время. Мы и будем отдыхать. Вы можете после завтрака покататься на водном мотоцикле.

Но когда они собрались кататься, Дуглас забеспокоился. Он сказал, что не хочет, чтобы с детьми что-нибудь случилось, а потом еще сильнее все испортил, добавив, что не желает, чтобы они подали на него в суд, если что-нибудь все-таки случится, или чтобы они испортили технику. В конце концов он разрешил им покататься на водном мотоцикле, но при условии, что за рулем будет кто-нибудь из членов экипажа, хотя Таня заверила его, что летом в Тахо Джейсон уже катался на таком же. Но Дуглас все равно ужасно нервничал, глядя, как Джейсон резвится.

– Гости несколько раз подавали на меня в суд, – с озабоченным выражением лица объяснил он. – А кроме того, ты мне никогда не простишь, если кто-нибудь из твоих детей пострадает.

Дуглас метался между чрезмерной опекой и откровенной грубостью. Он никак не мог найти правильный тон и форму обращения к Молли и Джейсону. Он то ли боялся за них, то ли злился, что они тут ошиваются. Тане стало очевидно, что брать детей в это путешествие было ошибкой. Похоже, Дуглас не в силах был ни приспособиться к их присутствию, ни, по крайней мере, радушно встретить их.

В обед он отослал детей на камбуз, есть вместе с членами экипажа. Он сказал, чтобы они принимали ванну только после того, как вымоются под душем, и не велел им пользоваться средством для загара. Он запретил Джейсону пользоваться его тренажерным залом, сказав, что тренажеры отлажены под него и требуют осторожного обращения. Им было позволено купаться в море вместе с членами экипажа, но запрещено лежать на шезлонгах, потому что Таня все-таки настояла, что при таком жгучем солнце им надо воспользоваться средством, чтобы не сгореть на солнце. Ужинали они в шесть, опять вместе с экипажем. Таню Дуглас пригласил поужинать в Сент-Бартс и был предельно любезен с ней, но, когда дети были рядом с ними, он по-прежнему напрягался.

– Дуглас, но они же хорошие, нормальные ребята. Перестань психовать, – урезонивала его Таня.

Но пока они не сошли с причала и не поднялись на яхту, вид у Дугласа бы разнесчастный. Он не позволял Молли и Джексону ничего, кроме как есть, спать и быть с экипажем. Когда они оказывались рядом, Дуглас становился другим человеком. Всем членам экипажа было вменено в обязанность заниматься ребятами и держать их как можно дальше от Дугласа и Тани. Он хотел, чтобы Таня принадлежала ему безраздельно. Очень быстро Таня поняла, что Дуглас ревнует ее к детям. На второй день Молли с Джейсоном не выдержали и заявили, что, если так будет продолжаться, они возвращаются домой. Тане не хотелось быть невежливой, и она попыталась уговорить Дугласа смягчиться. Она сказала ему, что ее дети уже взрослые и не привыкли, чтобы с ними обращались как с несмышленышами. Таня прилагала все усилия, чтобы навести мосты между ними, но безрезультатно. Дуглас хотел быть с ней наедине, а дети начинали потихоньку ненавидеть его.

Вечером после ужина двое членов экипажа повели Джейсона и Молли по местным барам и в диско-клуб, чтобы развлечь их. Они вернулись домой в четыре ночи, веселые и довольные, изрядно навеселе. Разойдясь не на шутку, они, осмелев, заявились прямиком в каюту к Дугласу, чтобы рассказать, как здорово они провели время. Когда они ввалились в каюту, Молли вырвало. Таня кинулась убирать за ней, а Дуглас в ужасе уставился на все это, лишившись дара речи.

– Привет, Даг, – проговорил Джейсон. – Пришли сказать вам спокойной ночи. Клевая яхта. Мы потрясно позажигали.

Дуглас онемел, а Таня тем временем лихорадочно пыталась почистить ковер. В каюте стоял мерзкий запах. Дуглас молча встал и вышел, а Таня повела своих подгулявших детей в их каюту. Дуглас провел ночь на палубе, а на следующий день вся команда отчищала ковер в его каюте.

– Неприятная вышла сцена прошлой ночью, – сказал Тане Дуглас во время завтрака. И спросил с явным раздражением: – Ты полагаешь, детям в их возрасте можно разрешать спиртное?

– Извини, Дуглас. Ты же знаешь, как это бывает с молодежью, – сказала Таня, решив, что хоть у Дугласа и не было своих детей, но ведь когда-то же и он был молодым.

– Нет, не знаю. И часто они так? В смысле – напиваются?!

– Случается, они же студенты. Молли не привыкла к спиртному, потому ее и стошнило. Джейсон покрепче и вообще-то знает свою меру.

– А ты не думала отправить их на лечение? – строго спросил Дуглас, и Таня с ужасом осознала, что он говорит совершенно серьезно. Теперь уже было очевидно, что Дуглас не понимал, что делает, когда приглашал ее и детей в эту поездку. Да, он руководствовался лучшими побуждениями, но дети и молодежь были для него существами из другого мира – чуждыми и непонятными.

– Конечно, нет, – спокойно ответила Таня. – С ними все в порядке. Они не нуждаются в лечении. С ними такое обычно не случается, разве что когда у них каникулы. И я думаю, им сейчас так же неловко, как и тебе.

Впервые кто-то из них вслух признался в том, как им всем не по себе, и в особенности хозяину яхты. Все хотели как лучше, но, увы, не получилось.

– Извини, Таня. Я к подобному не готов. Я не рассчитал своих возможностей.

Вид у Дугласа был несчастный, он был смущен и подавлен, и Тане стало жаль его.

– Но ты по крайней мере попытался, – поддержала его она, и Дуглас кивнул. Он не знал, что еще сказать.

Когда дети встали, начались неприятности. У них было похмелье, и Молли снова вырвало, на этот раз в ее каюте, и пришлось, к смятению Тани и команды, отмывать еще один ковер. Правда, на этот раз им удалось скрыть происшествие от Дугласа. Молли чувствовала себя виноватой, потому что ощущала напряжение в отношениях между Дугласом и ее матерью и понимала, что причиной тому они. Понятно было, что Дугласу неприятно видеть их на борту яхты. Молли только не понимала, зачем он вообще их пригласил – ну разве что затем, чтобы сделать приятное их матери. А мать вся изнервничалась, пытаясь добиться, чтобы им хорошо отдыхалось и при этом они не путались у Дугласа под ногами. Было совершенно ясно, что он пригласил их, чтобы сделать любезный жест по отношению к Тане. Он и не намеревался знакомиться с ними поближе и понятия не имел, как вообще к ним относиться.

Тем вечером Дуглас повел Таню ужинать, а ее детей не пригласил. Он просто не знал, ни как с ними разговаривать, ни о чем. Он не чувствовал в себе сил искать с ними общий язык. После вчерашнего инцидента Таня даже не стала упоминать о них за ужином. Одно было хорошо, что ребята отлично поладили с командой и теперь постоянно ошивались там, так что Таня их почти не видела. Но сама она совершенно не отдыхала – растущая враждебность между Дугласом и ее детьми изводила ее и лишала всякого покоя.

Апофеоза напряжение достигло на Новый год, когда дети сошли на берег вместе с несколькими членами экипажа. Вся компания перепилась, и их привез обратно полицейский, который предпочел сдать их капитану, а не тащить в участок. Таня уложила детей спать и снова извинилась перед Дугласом.

– Ну, сейчас ведь Новый год, в конце концов.

Они с Дугласом пили на палубе шампанское и целовались, когда подъехала полицейская машина с громко распевающими пассажирами. Дуглас не увидел в этом ничего смешного, как и остальные члены экипажа.

– Твои дети портят мне команду, – пожаловался Дуглас, хотя как раз члены команды напились куда сильнее.

– Они пили все вместе, – возразила Таня.

Ей тоже не нравилось поведение ее детей, но поездка обернулась для них сплошными неприятностями, и она ничего не могла с этим поделать. Дуглас ни разу не пригласил детей за общий стол, почти не разговаривал с ними и откровенно сожалел, что пригласил их. Он обожал Таню, но не ее детей, и отдых был безнадежно испорчен. Таня хотела лишь одного: чтобы они поладили. Но она видела, что и ее дети, и Дуглас ненавидят каждую минуту этой поездки.

Даже их отъезд с яхты и тот прошел ужасно. Когда Джейсону и Молли пришло время уезжать, они оба были угрюмы и неразговорчивы. Дуглас совершенно неискренне выразил надежду, что в следующий раз все, возможно, будет лучше. Он пробормотал что-то насчет того, что не привык к детям, а они сухо поблагодарили его и ушли. Дуглас с облегчением вздохнул. Он обнял Таню и виновато посмотрел на нее. Таня сидела совершенно убитая.

– Прости, дорогая, – сказал Дуглас и поцеловал Таню. – Не знаю, что и сказать тебе. Думаю, я запаниковал. Мне оказалось не по силам выдержать их пребывание на борту. Я ведь надеялся, что сумею все это вынести, но, как видишь, ничего не получилось.

Это было очевидно, но Тане не верилось, что в будущем что-либо изменится. Дети приводили Дугласа в ужас. Он питал к ним сильнейшую антипатию – о чем и предупреждал Таню с самого начала. Таня была ужасно разочарована тем, как оно все обернулось, и не сомневалась, что Молли с Джейсоном разделяют ее чувства. Их пребывание на яхте Дугласа было настоящим кошмаром. Таня сожалела, что втянула детей в это. Теперь их почти невозможно будет убедить в том, что она и Дуглас составят прекрасную пару. Да она и сама серьезно усомнилась в этом. Ей было необходимо, чтобы Дуглас ладил с ее детьми, а для него это, судя по всему, было невозможно.

– Ты когда-нибудь простишь меня за то, что я так плохо себя вел? – обеспокоенно спросил Дуглас.

– Я просто хотела, чтобы вы познакомились друг с другом и подружились, – ушла от прямого ответа Таня.

– Возможно, нам лучше это удастся, когда мы будем на твердой почве, – пошутил Дуглас. – Я просто очень боялся, что с ними что-нибудь случится на яхте или в море.

– Я понимаю, – отозвалась Таня. Ей хотелось побыстрее все забыть, но она знала, что дети еще долго будут припоминать ей эту поездку. Увы, она стала серьезным разочарованием для всех действующих лиц.

Когда дети уехали, Таня попыталась прийти в себя и насладиться отдыхом, но ее терзало беспокойство из-за пропасти, пролегшей между Дугласом и ее детьми. Таня понимала, что для восстановления отношений потребуется время – и, возможно, немалое.

В конце концов они провели на яхте четыре спокойных дня: плавали от острова к острову, купались, ели на палубе, занимались любовью. Для Дугласа это был превосходный отпуск, которого он и желал. Это были отношения двух взрослых людей, оставлявшие очень мало места для детей Тани, и Таня не представляла, как это можно изменить, если не изменится сам Дуглас. Во всяком случае, пока Молли и Джейсон были на яхте, он не выказывал ни малейшего внимания или интереса по отношению к ним. Таня еще несколько раз извинялась перед детьми во время телефонных разговоров, и они сказали, что все понимают. Но Таня в этом сомневалась. Вряд ли они могли оправдать подобное отношение к себе, а тем более понять.