Затаив дыхание Кунц Дин
Отшагав всю ночь, Том не мог идти весь день. В десять часов он поравнялся с мотелем, рядом с которым ясным днем светилось табло с надписью «ЕСТЬ СВОБОДНЫЕ НОМЕРА», хотя о том же и так говорила пустующая автостоянка. Мотель не принадлежал к какой-то сети, представлял собой семейное предприятие, не поражал архитектурными излишествами, но содержался в образцовом порядке.
В не столь уж далеком прошлом Тому бы дали от ворот поворот, не слишком церемонясь с выбором слов, и не только из-за его пугающей внешности, щетины на щеках и налитых кровью глаз любителя текилы. Просто у него не было ни кредитной карточки, ни удостоверения личности, и расплатиться он мог только наличными. А если бы он устроил пьяный дебош в номере и разгромил его… как бы его нашли, чтобы заставить заплатить за причиненный урон? Ему указывали на дверь в куда менее пристойных заведениях.
Но ныне времена выпали нелегкие, каких люди уже довольно давно не знали. Наличные снова вошли в моду, особенно в глубинке, где мало кто мог позволить себе тратить деньги, расплачиваясь «зелененькими» или кредитной карточкой. Том полагал, что здесь его деньги возьмут, потому что слишком привередливым в эти дни оставалось только одно: спалить свое заведение и получить страховку.
У двери в офис мотеля Том, однако, замялся. Отвернулся, отошел на несколько шагов, но остановился и вновь повернулся лицом к двери.
Насколько Том себя помнил, он не любил заходить в помещения, где не бывал раньше. Что в этом мотеле, что в любом другом месте, он нервничал, когда приходилось первый раз переступать порог.
Собственно, в любое время он предпочитал находиться на открытом воздухе, потому что при таком раскладе, не поладив с кем-либо, мог просто уйти в любом направлении. Без стен и с небом вместо крыши над головой у человека всегда был выбор. А помещения, с ограниченным числом выходов, только добавляли тревоги.
И проблема заключалась не в том, что кто-то мог посмеяться над ним или сказать грубое слово о его внешности или состоянии. Больше всего он боялся встречи с человеком, который каким-то образом сумеет повлиять на него.
Том не хотел, чтобы на него влияли. Влияние могло привести к изменениям, а Том не хотел меняться.
Он всегда был таким и не знал, каково это, быть каким-то еще. В свои сорок восемь он полагал, что для него любые перемены будут лишними.
В офисе мотеля за регистрационной стойкой сидел седоволосый мужчина лет семидесяти с небольшим, читал книгу. В сером кардигане поверх белой рубашки, красном галстуке-бабочке, с очками, съехавшими вниз, выглядел он так, будто уже родился стариком.
— Доброе утро, сэр. — Мужчина отложил книгу и встал. — Что я могу сделать для вас в это великолепное утро?
— Нужен номер, — ответил Том.
— Раньше этот час был самым хлопотным, люди выписывались, торопясь вновь отправиться в путь. А сегодня, как вы видите сами, потеть мне не пришлось.
— Шел всю ночь, — объяснил Том.
— Правильное решение. Прохладно, и автомобилей мало, не приходится постоянно дышать выхлопными газами.
Старик положил на стойку ручку и регистрационный бланк.
— Нет кредитной карточки, нет удостоверения личности, — признался Том. — Наличные вперед — это все, что я могу.
— Избавите нас от части хлопот. Я уже сорок лет слышу, что скоро наличные деньги выйдут из употребления. Конечно, нынче их не так уж и много, но они по-прежнему в ходу. Сверху напишите ваше имя и фамилию печатными буквами, снизу распишитесь.
Том так и сделал. Потом отсчитал наличные.
Старик протянул ему ключ.
— Номер двадцать четыре. Выходите отсюда, поворачиваете налево и идете до конца. Двадцать четвертый — последний номер в северном крыле, так что ваш сон не потревожат во второй половине дня, когда все эти кинозвезды будут вселяться в мотель вместе со своим эскортом.
— У вас есть автоматы с газировкой и льдом? — спросил Том.
— В конце южного крыла. Приятного вам отдыха, мистер Биггер.
В своем номере Том снял рюкзак, положил на кровать.
Посмотрел в окно, выходящее на пустую автостоянку.
Понаблюдал за проносящимися по шоссе автомобилями.
Задернул шторы.
Посмотрел на телевизор, но включать не стал.
На кровати лежал последний номер «Ю-эс-эй тудей».
Том к нему не прикоснулся.
Посмотрел на свои большие, ширококостные руки.
Прошел в ванную.
Посмотрел на отражение своего лица в зеркале.
Старик в кардигане читал книгу, то есть слепым быть не мог.
На предварительное собеседование с потенциальным клиентом Лиддон Уоллес надел темно-синий костюм «Ральф Лорен», рубашку и галстук «Костьюм нэшнл», туфли «Гуччи» и чуть надушился одеколоном для мужчин «Блэк» от Кеннетт Коул.
Хотя юридическая фирма Лиддона находилась в Сан-Франциско и жил он в округе Марин, по другую сторону моста «Золотые ворота», он также состоял в адвокатских коллегиях еще трех штатов, в том числе и штата Вашингтон. Богатство Сиэтла и прилегающих регионов вкупе с тенденцией нуворишей от высоких технологий полагать, что, они, будучи королями Интернета, стоят выше законов, время от времени приводило к возникновению проблем, разрешение которых позволяло не чуждому моде адвокату неограниченно расширять размеры своей гардеробной.
Потенциальный клиент проживал в особняке площадью в двадцать восемь тысяч квадратных футов, расположенном на участке в шесть акров, огороженном высокой стеной.
Охранник у ворот пропустил Лиддона на территорию. Швейцар вышел из парадной двери, ожидая, пока Лиддон припаркует автомобиль на двухполосной подъездной дорожке. Как только Лиддон переступил порог, швейцар принял у него плащ «Ральф Лорен» и передал дворецкому, который и отвел Лиддона в гостиную, где его уже ждал потенциальный подзащитный.
Если Лиддон возьмется за это дело, его услуги будет оплачивать отец клиента, Боб Марлоу. Двадцатидвухлетний сын Боба, Суитин, все еще неспешно учился в колледже, добравшись уже до предпоследнего курса, и, разумеется, не работал. Молодой человек ждал его в гостиной один, потому что Лиддон всегда проводил начальное собеседование тет-а-тет.
Суитин одевался в «Костьюм нэшнл» с головы до ног, что говорило о недостатке воображения в части эклектики вкуса или о чрезмерной самоуверенности. Парень он был симпатичный, пусть на лице и читалась легкая обида на жизнь, а его густым, вьющимся от природы волосам могли бы позавидовать многие манекенщики.
Уже в самом начале разговора стало ясно, что Суитин понимает важность манер для создания первого впечатления. Также стало понятно, что стремление подать себя в выигрышном свете основано не на моральных принципах, а исключительно на своекорыстии, и, если на то пошло, общепринятые нормы он презирает.
Лиддон достаточно быстро перешел к делу.
— То есть вы обвиняетесь в нападении с покушением на убийство. Расскажите мне об этом мальчике, Брэндене Джонсе.
— Он не мальчик. Мы дружили с шести лет. Он такой же мужчина, как я.
— Да, разумеется. Почему кто-то думает, что вы сделали такое по отношению к нему?
— Вы хотите знать, сделал ли это я?
— Как я понимаю, вы сказали полиции, что не делали.
— Но, будучи моим адвокатом, сэр, разве вы не хотите этого знать?
— Для меня несущественно, виновны вы или нет.
— Правда?
— Исходя из принципов моей работы, такая информация только осложняет дело.
Суитин сразу расслабился, откинулся на спинку кресла.
— Сколько времени занимает такое собеседование?
— Обычно час-два.
— Тогда не будем терять времени. Мы говорим о двух парнях. Все дело в телке.
— Простите?
— Телке, манде.
— Уточните.
— Манде, телке, сучке, этой девке — Рейн Фишман.
— Ее имя — Рейн?
— Да. Именно так.
— Именно так?
— Рейн. Она моя, и все это знают.
— Вы с ней обручены?
— Да кто теперь женится?
— А что связывает этого Брэндена с Рейн?
— Он известный ходок.
— То есть подкатывается к женщинам других парней?
— Не то слово.
— И вы думаете, что он подкатился к Рейн?
— А что, по-вашему, я думаю? — спросил Суитин.
— Если он подкатывался ко многим женщинам, его, должно быть, ненавидят многие мужчины.
— Это точно.
— То есть на него мог напасть кто угодно. Почему полиция пришла к вам?
— Брэнден сказал им, что это сделал я.
— Пострадавший утверждает, что видел ваше лицо?
— Вы сможете опровергнуть его версию в суде.
— И как я это сделаю?
— У него поврежден мозг.
— Повреждение мозга — результат нападения?
— Это забавно, до какой степени монтировка может спутать ход мыслей.
— Орудием была монтировка?
Суитин медленно моргнул.
— А может, каминная кочерга.
— И что полиция говорит про это орудие?
— Они не говорят. Его у них нет.
— Они сделают фотографии и замерят травмы, нанесенные жертве тупым предметом.
— Полиция здесь высокопрофессиональная, — согласился Суитин.
— Они найдут монтировку, сравнят ее с травмами.
— И на ней еще будет кровь.
— На монтировке пористых поверхностей нет. Нападавший наверняка вымыл ее.
— А если она не принадлежала нападавшему?
— Мы играем во «что, если»? — спросил Лиддон.
— Как в полицейском телесериале, — кивнул Суитин. — Что, если предполагаемый нападавший воспользовался монтировкой какого-то бедного невинного козла?
— Вы хотите сказать, что, если он взял ее из багажника Бедного Козла и положил обратно, не вытерев кровь?…
— Может, и так. И Бедный Козел может быть одним из тех, к женщинам которых подкатывался Брэнден и кто публично угрожал Брэндену.
— С этими «что, если» ситуация только запутывается, — указал Лиддон.
— Да, но что, если настоящему нападавшему навести полицию на след Бедного Козла?
— Особенно если он сам уже подозреваемый.
— Точно. Они обязательно подумают, что он подставляет Бедного Козла.
— Наводка на Бедного Козла должна поступить копам от человека, которому заплатят за это кругленькую сумму, но он никоим образом не должен быть связан с настоящим нападавшим.
— Действительно, с этими «что, если» все так сложно, — кивнул Суитин. — Если настоящий нападавший попытается заплатить кому-то за то, чтобы тот навел полицию на Бедного Козла, он тем самым напросится на шантаж.
— Есть безопасные способы, позволяющие это сделать, — заверил его Лиддон. — Несколько способов.
Какое-то время оба молчали.
— Можно быть уверенным, — нарушил паузу Лиддон, — что в суде вы никогда не произнесете таких слов, как телка, манда, сучка?
— Да, конечно. Это когда разговаривают два парня. Суд — дело серьезное.
Лиддон кивнул.
— Вы наняли себе адвоката. Вы во многом мой идеальный клиент.
Суитин выпрямился в кресле, улыбнулся.
— Мне не терпится увидеть торжество правосудия.
— Даже такого несовершенного, каким является наше правосудие.
Никто из них не сделал попытки пожать другому руку.
— Мой отец ждет встречи с вами. Я отведу вас к нему.
Они пересекли гостиную, но, прежде чем Суитин открыл дверь, Лиддон его остановил.
— Подождите. Я тоже хочу пофантазировать на тему «что, если».
— Валяйте.
— Представьте себе, вы испытали нечто настолько удивительное, что ваши представления о жизни встали с ног на голову, ваша идея о том, как функционирует этот мир, разлетелась вдребезги.
— Удивительное… как что?
— Не важно. Будем считать, что-то произошло, это «что-то» невозможно просто выкинуть из головы, об этом необходимо крепко подумать.
— У вас произошел контакт третьего рода или как?
— Нет. Что-то еще более удивительное. И как только с вами это произошло, вы должны крепко об этом подумать. Но, предположим, вы поняли — если будете долго об этом думать, вам придется изменить все, касающееся вас.
— Что значит — все?
Взмахом руки Лиддон обвел элегантную гостиную с бесценным антиквариатом, но жест его подразумевал и дом, и всю жизнь.
В голосе Суитина слышалось пренебрежение к самой идее, что он может удивиться до такой степени.
— А если я не стану думать о том, что произошло? Если я просто скажу: «На хрен, мне без разницы, что это означает» — и продолжу жить, как прежде?
— Тогда ничего для вас не изменится. Вы проживете жизнь, как и всегда хотели ее прожить.
— Так зачем все эти «что, если»? Я не такой большой дурак, да и вы, судя по всему, тоже.
Лиддон не ответил.
Суитин нахмурился, словно засомневался, а нужен ли ему такой адвокат.
— Какое отношение имеет все это ко мне, к вам, к моим шансам остаться на свободе?
— Никакого, — ответил Лиддон. — Если б я уже не решил сказать: «На хрен», — то не приехал бы сюда. Мы оба знаем, чего хотим, и нет причин для того, чтобы мы не получили желаемое.
Поставленный в тупик таким неожиданным поворотом разговора, Суитин спросил:
— Вам нездоровится?
— Нет, я в полном порядке, — заверил его Лиддон. — Я в прекрасной форме. И в зале суда мне нет равных. Если я захочу, мне даже удастся убедить присяжных, что именно этот Брэнден Джонс должен идти под суд по обвинению в нападении с намерением убить себя.
Придя в норму после близкого знакомства с халапенью, Загадочный, похоже, решил, что в кладовой он может столкнуться и с другими опасностями, поэтому поиски закуски — дело рискованное. Он выключил свет, закрыл дверь, сел спиной к ней.
Лежа на полу рядом со своим ветеринаром, Тайна думала, что ей делают самый расслабляющий массаж, потому что мурлыкала и вздыхала, когда Камми разминала суставы ее задних лап, чтобы понять, как Загадочному удалось сделать то, что он сделал.
Прошлым вечером, впервые увидев этих существ, она восприняла их как млекопитающих с некоторыми признаками приматов. Уезжая домой, видела в них скорее приматов. Любопытство и аккуратность, проявленные ими при осмотре ящиков стола, целенаправленность, с которой они обследовали кладовую, бег Загадочного на ногах, его реакция на острый перец говорили о том, что они гоминиды[43]. Но единственными гоминидами на Земле были люди и давно вымершие человекообезьяны, из которых, возможно, люди эволюционировали.
За исключением кистей с четко просматриваемыми суставами пальцев, Загадочный и Тайна не выглядели гоминидами. Но, честно говоря, Камми не так хорошо знала эволюционную биологию или антропологию, чтобы классифицировать новые виды живых существ и должным образом сравнивать их с людьми.
И пока она сидела на полу кухни с Тайной, из коридора появился Мерлин.
Следом за ним вошел Грейди, наскоро принявший душ и переодевшийся для встречи с властями.
— Пока я отсутствовал, не выяснилось, что они еще и летают?
— Никаких крыльев я пока не видела. Но, пальпируя суставы, я не нахожу в них ничего необычного. Хотелось бы, конечно, взглянуть на рентгеновские снимки. Да только что они покажут? Того, что мы видели, просто не могло быть — задняя лапа, очень похожая на собачью, вдруг выпрямилась, практически превратившись в человеческую ногу, а потом стала прежней. И дело не только в двух различных структурах для лодыжки, колена и бедра. Мускулы и сухожилия, обслуживающие один вид сустава, никак не могут измениться до такой степени, чтобы обслуживать другой сустав.
— Разве ты не видела эти идиотские фильмы, в которых автомобили и грузовики превращаются в роботов? — спросил Грейди.
— Трансформеры. Техника и механика этих штуковин нелепы, это чистая фантазия, в реальном мире ничего такого не получится. То, что продемонстрировал Загадочный, не могло произойти в реальном мире, но мы оба видели, что это произошло.
— Может, мы не в реальном мире.
— И с каждым часом он становится все более нереальным, — согласилась Камми.
Грейди указал на карту памяти от его фотоаппарата, которую Камми положила на стол.
— Подумав об этом, я решил, что ты поступила правильно.
Перед тем как покинуть ветеринарную лечебницу, Камми загрузила все фотографии с карты памяти в компьютер и скопировала их на три лазерных диска. Два надежно спрятала в лечебнице, а третий засунула под коврик в багажном отделении «Эксплорера».
Если бы Министерство национальной безопасности пожелало забрать Загадочного и Тайну и увезти их с собой, фотографии появились бы в Интернете с показаниями Грейди и Камми. Они смогли бы инициировать мощную кампанию протеста и освободить этих существ, пусть их самих привлекли бы к суду по обвинению в нарушении закона об охране секретов государственной важности.
Загадочный и Тайна не были спроектированными животными. Ни один ученый на планете не располагал знаниями или техническими средствами для их создания. Их окутывал ореол неведомого, и, если бы их происхождение когда-либо стало известно, едва ли все свелось к таким расхожим штампам, как комбинированная ДНК или визит инопланетян. Нет, открылось бы нечто совершенно неожиданное. И ни один здравомыслящий человек не смог бы утверждать, что они представляют собой угрозу хотя бы одному человеческому существу, не говоря уже о целой стране.
Если бы Элеонора Фортни и Сидни Шинсеки не доложили о фотографиях Камми федеральным властям, если бы Министерство национальной безопасности не действовало столь быстро, она бы могла попытаться вывезти Загадочного и Тайну из этого региона и спрятать их где-нибудь. С другой стороны, это смахивало на безумие — прятать существа, которые представляли собой нечто среднее между меховыми херувимами и героями «Безумных мультфильмов»[44]. Но власти уже вступили в игру, они знали марку, модель и номерные знаки ее автомобиля и располагали необходимыми ресурсами для того, чтобы блокировать целый штат. На успешный побег она могла рассчитывать, если бы увезла Загадочного и Тайну прошлым вечером.
Грейди словно прочитал ее мысли.
— Может, еще есть время отправить их в лес?
— Они тут же вернутся, — ответила Камми, поглаживая Загадочного. — Я знаю, что вернутся. Они подготовлены к жизни в обществе. Они близки к людям. Мы теперь — стая. А если они не вернутся… я не уверена, смогут ли они выжить в дикой природе.
— Но я их нашел именно там.
— Они провели на природе короткое время. Помнишь — ни блох, ни клещей, такой чистый мех.
Мерлин глухо зарычал.
Камми поднялась.
— Только этого нам и не хватало.
Мерлин зарычал вновь, глядя в потолок. Тело напряглось, уши дернулись.
Загадочный и Тайна стояли на четырех лапах, изготовившись к рывку, наклонив головы, прислушиваясь.
Через какое-то время и Камми разобрала какие-то знакомые звуки, которые, однако, еще не могла идентифицировать. Потом поняла: стрекот лопастей приближающихся вертолетов.
— С востока, из лучей солнца, низко и быстро, — пробормотал Грейди и поспешил на парадное крыльцо.
Мерлин, Загадочный и Тайна последовали за ним, но игривости в их движениях не чувствовалось.
Когда Камми добралась до гостиной, Грейди уже открыл парадную дверь и выходил на крыльцо.
Камми подошла к нему. Загадочный и Тайна сидели в позе луговых собачек, Мерлин стоял на лужайке.
На востоке, там, где Крекер-драйв выходила на шоссе, приземлялся большой вертолет.
На высоте менее ста футов другой вертолет продолжал полет, следуя Крекер-драйв. По мере его приближения Камми поняла, что он гораздо больше, чем ей показалось с первого взгляда, самый большой вертолет, который она когда-либо видела вблизи.
Двигатели ревели, лопасти вращались, поднимаемый ими ветер гнул деревья и придавливал траву к земле, и с приближением вертолета сердце Камми билось все сильнее, убыстряя бег.
Внезапно она решила, что Загадочному и Тайне не следует оставаться на виду, на открытом крыльце, откуда их могли сразу и увезти. В доме, за закрытыми дверьми, они были бы в большей безопасности, потому что просто так зайти в дом федеральные агенты не могли.
Для этого им требовался ордер, так? Хотя, скорее всего, ордер они уже получили. Возможно, получили ордер и на подрыв дома, если им нравились пиротехнические эффекты.
Тем не менее закрытая дверь могла послужить барьером, средством для того, чтобы хоть немного, но оттянуть передачу животных. Камми подошла к Загадочному и Тайне, попыталась увести их в дом, но они как завороженные смотрели на вертолет.
Перекрывая рев огромных лопастей, Камми крикнула:
— Мерлин!
Волкодав услышал ее, оглянулся, понял, чего она от него хочет, направился к крыльцу.
— Иди! — крикнула она. — Домой!
Исполняя полученную команду, Мерлин поднялся на крыльцо. Хотя Загадочный и Тайна не послушались ее, когда она попыталась увести их в дом, за волкодавом они последовали без малейшей заминки, как и надеялась Камми. Все трое скрылись в доме.
Камми захлопнула парадную дверь и вновь встала рядом с Грейди.
К востоку от дома вертолет опустился в высокую траву, на самой границе выкошенной лужайки.
Ветер от лопастей тряс березу, растущую у северо-восточного угла дома. Золотистые листья летели на крыльцо, на траву.
В задней части огромного вертолета откинулся люк, превратившись в трап. По нему сбегали вооруженные, одетые в униформу люди. Много людей.
Часть вторая
СМЕРТЬ В ЖИЗНИ
Стоя на крыльце рядом с Камми, наблюдая, как прибывает отряд быстрого реагирования, Грейди понимал: что-то здесь не так. Реакция явно превосходила масштаб угрозы, если угроза действительно существовала.
Вертолет выглядел как новейшая модификация знакомого Генри «Хьюли»[45]. На темно-зеленом корпусе отсутствовали номера или эмблемы, указывающие на принадлежность вертолета Министерству обороны или одному из федеральных правоохранительных ведомств. Грейди заметил только американский флаг, размером два на три фута, нарисованный между окнами кабины пилотов и сдвижной боковой дверью.
Вооруженные люди, сбегавшие по трапу, одетые в черное, выглядели как полицейский спецназ. У каждого на ремне висел пистолет, каждый держал в руках автоматическую винтовку с удлиненным магазином. Некоторые из них в свое время определенно служили в армии. Теперь — нет. Грейди видел перед собой бойцов военизированного подразделения Министерства национальной безопасности или одного из ведомств, которые находились под его контролем.
Он насчитал одиннадцать человек. Десять цепочкой рассыпались по границе с лугом, одиннадцатый направился к тому месту, где Крекер-драйв переходила в подъездную дорожку дома Грейди.
Грейди предположил, что бойцы, доставленные первым вертолетом, блокировали съезд на Крекер-драйв с шоссе и теперь обходят остальные девять домов, объясняя их обитателям, что происходит, и/или предупреждая, что те должны оставаться дома.
После первых одиннадцати появились еще четверо, тоже в черном, но без карабинов. Работая парами, они скатили по трапу на траву два больших ящика высотой в шесть и основанием четыре на четыре фута.
Скорость вращения лопастей заметно замедлилась, а теперь пилот выключил двигатели. И когда лопасти перестали вращаться, дом словно накрыло одеялом тишины.
— Мне дурно, — сказала Камми.
И Грейди знал, что она говорит не про тошноту. У нее ныло сердце.
Если раньше они еще лелеяли надежду, что Загадочный и Тайна останутся с ними, после того как все это закончится, то теперь, когда они увидели, какие силы задействованы в операции, надежда эта умерла.
— Дело не просто в этих животных, — Грейди хмурился. — Есть что-то еще, чего мы не знаем.
— Эта же мысль пришла мне в голову, когда я ехала сюда. Загадочный и Тайна — часть чего-то большого.
С Крекер-драйв донесся гул мощных двигателей, и очень скоро они увидели огромный автобус, контуром напоминающий «Грейхаунд», с некрашеными, полированными стальными крышей и бортами, поблескивающими на солнце. От дома на колесах автобус отличался отсутствием окон на бортах и куда более мощным двигателем. Ветровое стекло затонировали до черноты, так что водителя они не видели.
Когда агент, стоявший в конце Крекер-драйв, направил автобус на подъездную дорожку к дому Грейди, следом появился второй автобус. Первый автобус, свернув на дорожку, проехал мимо дома к гаражу и мастерской, а в затылок второму уже пристроился третий.
Как выяснилось, конвой состоял из четырех идентичных стальных бегемотов. Припаркованные один за другим, с зазором в несколько футов, они заняли практически всю подъездную дорожку.
— Они пытаются нагнать страха? — спросила Камми, пока водители глушили двигатели.
Читать бесплатно другие книги:
