Окончательный монтаж Март Михаил

4

Банковский менеджер ввел данные девушки в компьютер и подал ей ключ с брелоком, на котором стоял номер 839.

– Теперь вы можете пользоваться своей ячейкой.

– И что я должна делать? – наивно спросила Дина.

Молодой человек улыбнулся. Девушка ему очень понравилась. Впрочем, ничего удивительного, Дина покоряла сердца многих мужчин. Она знала о своей привлекательности и умела ею пользоваться. Но яркая внешность имела свои недостатки – Дина не могла остаться незамеченной, даже если этого пожелает.

Молодой человек едва не высунул голову из окошка.

– Вы пересечете операционный зал, спуститесь по лестнице и упретесь в решетчатую дверь. За дверью сидит дежурный. Покажете ему ключ, дверь откроется. Зайдете в хранилище, назовете свой номер ячейки. Вам дадут карточку, на которой вы распишетесь. Охранник сравнит вашу подпись с электронным образцом, и вы пройдете к своей ячейке. Ничего сложного.

– Моему преподавателю по электромеханике тоже все было понятно, и он всегда удивлялся, почему у него такие тупые студенты.

– А вы веселая! – еще шире улыбнулся молодой человек.

– С чего бы мне плакать? Я в полном порядке. Чао! Еще увидимся.

Это прозвучало как обещание. Дина всегда оставляла надежду мужчинам. Никогда не знаешь, кто тебе будет полезен в будущем, жизнь такая непредсказуемая штука.

Глотая слюнки, парень смотрел вслед виляющей округлой попкой высокой красавице и не мог оторваться, пока она не скрылась, спустившись вниз.

Девушка подошла к решетке, постучала ключиком по стальному пруту. Дежурный взглянул на нее, нажал какую-то кнопку, и решетчатая дверь уползла в потолок.

Дина показала брелок с номером, похожий на медаль или старинную золотую монету, получила листок бумаги и расписалась на нем. Пока клерк сравнивал ее подпись, девушка осмотрелась. Перед ней была никелированная стена со множеством проходов. Пол, выложенный плиткой из толстого матового стекла с медными прожилками, разделяющими плитку на квадраты, выглядел очень хрупким. Дине показалось, что она расколет стекло своими каблучками-шпильками.

– Можете проходить, – сказал клерк, возвращая ключ.

– Куда?

Это был не вопрос, а возмущение.

Клерк набрал на клавиатуре номер ее ячейки, и под плиткой загорелись лампочки. Высветилась дорожка.

– Идите по светящемуся кафелю, он приведет вас к вашему сейфу.

Дина взяла ключ и пошла. Веня просил ее запомнить дорогу. Девушка обладала хорошей зрительной памятью, но тут нечего было запоминать, кроме поворотов. В дремучем лесу легче сориентироваться, все деревья разные, можно и зарубки оставить, а тут? Вдоль стен только одинаковые ячейки. Светящаяся дорожка все время петляла. Дина была уверена, что есть прямой путь или более легкий, а ее специально запутывают. Она прошла коридор с ячейками, номера которых начинались с тройки, в соседнем переулке они начинались с семерки. Нумерация была сбита умышленно и носила хаотический характер, так что не могла стать ориентиром. Дорожка сделала восемь поворотов налево и пять направо. Ее гоняли по кругу, но по разным переулкам, и она ни разу не попала в одно и то же место. Если светящиеся плитки погаснут, самостоятельно из лабиринта не выберешься.

В одном из проулков дорожка оборвалась. Девушка встала на последнюю из светящихся плиток и осмотрелась. Сейф с ее номером находился по правую руку. Она вставила ключ в скважину и повернула его. Толстая дверца открылась. На обратной стороне дверцы висела стальная пластинка с вытесненным текстом: «При открытой дверце наберите десятизначный код и запомните его. После того как вы захлопните дверцу, сработает электронный замок. В следующий раз, чтобы дверца сейфа открылась, после поворота ключа вам придется набирать установленный вами код. Вы можете менять его после каждого своего визита в банк. Желаем удачи!»

Дина выдвинула ящик, подняла крышку, затем открыла свой дипломат, достала коробку и положила в сейф. Потом набрала код с внутренней стороны дверцы: 0,1,2,3, 4,5,6,7,8,9 и захлопнула ее. Провернув ключ, выдернула его. Прозвучал тихий зуммер, что-то щелкнуло – система сработала.

Иметь свой сейф в банке было давней мечтой девушки, но ей пока нечего хранить в нем. Она знала, что недалек тот день, когда ее ящик наполнится деньгами и она станет богатой. Ей стукнуло двадцать четыре года, жизнь только начиналась. Девушка верила в себя и свою судьбу. Девизом ее стали слова, прочитанные в какой-то книжке: «Никого не бойся, никому не верь и ничего не проси!» Но это на будущее. Сегодня приходилось просить, если не сказать – клянчить. И бояться было кого. Что касается веры, то как без нее обойтись? Она верила, и это придавало ей силы. А вот с любовью дело обстояло плохо. Кроме себя, она никого не любила. Ей очень хотелось влюбиться, но принц на белом коне встречается только в сказках. Главным своим достоинством Дина считала не внешность, а решительность, смелость и стойкость. Была убеждена – важно иметь цель, а каким образом ты к ней придешь – не имеет значения.

Взяв свой чемоданчик, Дина перешла к ячейке номер 824, вставила ключ и повернула его. Из кармана жакета достала бумажку, на которой был написан код, набрала его. Раздался щелчок, дверца открылась. Оказывается, сейфы не так надежны, как кажется на первый взгляд. В ящике она увидела коробку, похожую на ту, что принесла, приоткрыла ее. Тысячи огоньков засверкали в ярком свете ламп. Девушка тут же захлопнула коробку и переложила в дипломат. Задание выполнено.

Дина вернулась на светящуюся дорожку. Она хорошо помнила, что свернула в отсек с правой стороны, но тропинка сворачивала влево – ей высветили новый путь, который должен был окончательно сбить ее с толку. Светящаяся дорожка вывела девушку к железной двери. Вместо охранника возле двери стояла красивая брюнетка в дымчатых очках, в черном облегающем платье.

– За кражу получишь лет семь. Взлом сейфа и грабеж в особо крупном размере.

Дина растерялась. Она понимала, что оказалась в ловушке и бежать ей некуда.

– Меня попросили забрать вещь, я забрала. Вот и все.

– Тебе только что выдали ключ от одной ячейки, а ты залезла в чужую. Все это зафиксировано видеокамерами. Но не будем терять времени, Скуратов заждался. Герман тебя предупреждал, не так ли? Скуратову крышка. А теперь слушай внимательно, девочка. Отдай ожерелье Скуратову и попроси отвезти тебя домой. Выйдешь из машины Вени, но домой не пойдешь, пересядешь в синий джип, он будет стоять возле дома. В нем тебя ждет Герман. Остальные инструкции получишь от него.

– Я все поняла.

– На Скуратове галстук с видеокамерой, встроенной в узел?

– Он его не снимает.

– Отлично. А теперь можешь идти. Делай, что тебе говорят, и ты уцелеешь. В отличие от своего приятеля.

Женщина нажала кнопку, и железная дверь открылась.

– Эта лестница ведет в операционный зал. Не дергайся, веди себя достойно. Ты только что совершила кражу века.

Веня Скуратов сидел в своей машине и ерзал на сиденье. Он заметно нервничал, лоб покрывали капельки пота. В способностях Дины Скуратов не сомневался, но он не знал всех банковских секретов и возможных ловушек. Дина пошла на разведку. Она предупреждена об опасности, но может выкинуть любой фортель – сначала делает, потом думает, а это чревато непредсказуемыми последствиями.

Дина вышла из банка через пятьдесят три минуты после того, как вошла в него. Выглядела она уверенно и была, как всегда, прекрасна. Неторопливой походкой супермодели подошла к машине, села на переднее сиденье.

– Я получила ключ от ячейки 839. Ключ и код подошли к 824-й. Коробку с камнями забрала. Бриллианты в дипломате. У меня даже не попросили паспорта при оформлении.

Скуратов не верил своим ушам. У него пересохло горло и прилип язык к небу. Он смотрел на Дину, хлопая глазами, и не мог проронить ни слова.

Девушка повысила голос:

– Трогай, болван, пока нас не взяли за жопу!

Оба серьезно нервничали. Дина попросила отвезти ее домой, и Скуратов не возражал, сейчас ему не до нее. Он получил в свои руки то, чего никто получить не мог. Он гений!

Девушка вышла на углу рядом с домом, где Веня снимал ей квартиру, и как только его машина скрылась за углом, тут же села в джип.

– Говори, как ехать на дачу, мы должны его опередить минут на десять, – резко приказал Герман.

– Выезжай на Киевское шоссе.

Машина сорвалась с места.

– Что я должна делать? Он же меня увидит!

– Надо сделать так, чтобы не увидел, детка. Мы его обгоним. Перемахнешь через забор, спрячешься в кустах и будешь ждать. Он въедет на свой участок, войдет в дом, ты сядешь в его машину и включишь все оборудование. Мне нужна запись. Он тут же полезет в свой тайник прятать бриллианты. Через видеокамеру мы сможем не только понять, где находится этот тайник, но и увидеть цифры кодов, которые он будет набирать на замках. Больше нам ничего не надо. Заберешь кассету с записью и уйдешь с участка. Я буду ждать на опушке, а потом, деточка, познакомлю тебя с настоящим продюсером и редактором журнала. На несколько дней ты исчезнешь. Квартирка тебе уже подготовлена, жить будешь припеваючи.

– А Веня?

– Забудь о нем. Он ничтожество и свое получит.

Дина сделала все, как ей сказали. Они приехали на дачу раньше Скуратова, она спряталась на участке, а потом воспользовалась студией на колесах и отсняла весь нужный материал.

У опушки ее поджидал Герман.

– Я все сделала. Ты прав, он отнес коробку с бриллиантами в подвал. Вход за зеркалом.

– Подождем. Сейчас он уедет, и я заберу камешки. Завтра в этом ожерелье одна дама будет отмечать свои именины в ресторане.

– Думаешь, он сегодня куда-нибудь поедет?

– Обязательно. Он назначил свидание той даме, с которой ты встретилась в банковском хранилище. Этот придурок решил, что теперь прижмет ее к стенке. Бриллианты принадлежат ей, он хочет получить за них выкуп. Только этот идиот не будет знать, когда придет на свидание, что его сейф уже пуст. Торги кончатся ничем.

– Господи! Какие же вы все умные! – покачала головой Дина.

5

Частного сыщика Геннадия найти ничего не стоило, он ни от кого не прятался и опять назначил встречу Рашиду Мамедову в ресторане «Маяк». На этот раз фокусник не опоздал, а наоборот, пришел раньше.

– Я вижу, вы на взводе, Рашид. Сядьте, успокойтесь, а потом мы с вами поговорим.

Мамедов понимал, что сыщик прав. Он редко доверял людям, но этот тип внушал ему доверие.

– Меня интересует главный вопрос. Вы можете проникнуть в хранилище галереи Баскакова?

– Конечно, могу. Я никогда не делаю предложений, если у меня нет стопроцентной уверенности в том, что они осуществимы.

– Вы просили приготовить вам фургон, набитый долларами. Я понимаю, что деньги должны сгореть, и не требую вернуть мне часть суммы. Но я хочу знать, как вы сможете загрузить в хранилище фальшивки, а вывезти из него настоящие деньги. Вы должны знать десятизначные коды, чтобы открыть сейфовую дверь весом в несколько десятков тонн. Это же сказка. Если вы сумеете объяснить схему действий, я предоставлю вам фальшивку высокого качества.

Сейчас они напоминали удава и кролика. Сыщик не сводил глаз с заказчика. Возможно, гипнотизировал своего собеседника, а может, и нет. Как хороший психолог, Бартошевич уже понял, что Мамедов клюнул на приманку. На него давили письма, посылаемые Дербеневым по электронной почте от имени вора картин. На него подействовал последний визит Юлии Баскаковой. Практически Мамедов уже стал сообщником.

– Я могу расписать вам ход операции, но мне нужны гарантии, что вы меня не сдадите своему приятелю полковнику Кулешову. Или не перехватите деньги при вывозе из хранилища.

– Я заинтересован в вашей работе.

– Не сомневаюсь. Но когда я выполню задание, вы уже не будете во мне нуждаться. Подпишите одну бумагу, и тогда мы сможем доверять друг другу полностью.

Бартошевич положил перед хозяином отеля лист бумаги. Тот прочитал его, шевеля губами, будто первоклашка, читающий букварь:

«Я, Рашид Мамедов, извещен о намеченном на ближайшие дни ограблении хранилища художественной галереи Ильи Баскакова, но не намерен раскрывать секрет операции. Любое мое действие, препятствующее намеченному плану, можно считать корыстным, работающим в мою пользу. Число, подпись».

Мамедов подписал бумагу и положил под свою тарелку.

– Я вам ее отдам, если вы убедите меня в реальности своего плана. Теперь я ваш сообщник и рисковать уже не могу.

Сыщик довольно улыбнулся. Самая сложная задача была решена. Теперь он мог рассказать историю Дербенева, то, что происходило на самом деле, стоит лишь поставить себя на место великого комбинатора.

Эта история случилась год назад. К Дербеню обратилась Юлия Баскакова. Сева для нее доставал картины, а точнее, воровал их по ее наводке. Таких специалистов, как он, ценили очень высоко, его услугами пользовались и Алина Малахова, когда требовалось подменить хорошие бриллианты на стандартные, и Анна Гурьева, когда требовалось заглянуть в чужой сейф в банке мужа. Он был и оставался великим мастером, за что получал большое вознаграждение.

На этот раз Юлия была по-настоящему напугана.

– Сева, фирма «Секрет-сервис» установила в нашем хранилище бронированную круглую дверь диаметром в два метра, толщиной в метр и два кодовых замка. По десять цифр на каждый код. Мне нужно знать коды. Эти же ребята делали сейф для банка Гурьева, ты их хорошо знаешь. Договорись с ними, я заплачу любые деньги.

Дербенев рассмеялся:

– Ничего из этого не получится, Юлечка. Ребята устанавливают коды, объясняют клиенту, как ими пользоваться, но хозяин всегда меняет их коды на свои. Иначе любой код можно было бы продать или самому им воспользоваться. Я говорю об установщиках.

– Все я знаю. Но Илья слишком далек от электроники, чтобы заниматься такими делами. Он до сих пор не может управиться с мобильными телефонами, какие уж тут кодовые замки. Он переписал все коды, сложил запись в конверт, залепил красным сургучом и куда-то унес. Я была уверена, что он отдаст конверт Роману Лурье, нашему адвокату, которого ты прекрасно знаешь. Лурье для меня не проблема, он сделает то, что ему скажут. У Анны Гурьевой на него серьезный компромат. Лурье – соучастник убийства, тому есть тому доказательства. Но он не получал от моего мужа никакого пакета, значит, у Ильи есть другое доверенное лицо, о котором я ничего не знаю. Я верю Лурье, он не врет. Илья не отдал ему последнее завещание, где он согласно последней воле передает галерею городу, а мне шиш с маслом. И это после всего, что я для него сделала. Теперь я могу попасть в хранилище только вместе с Ильей, а там лежат самые лучшие полотна. Может, и завещание там.

– Зачем ему передавать кому-то ключи от хранилища? Я говорю о кодах.

– Я внушила Илье, что у него очень больное сердце и он может умереть в любую минуту. Разумеется, не я сама это говорила, а купленные мною врачи. Он им поверил. Раз записал номера шифра и кому-то их отдал, то менять их уже не будет, иначе в случае его смерти придется взрывать подвал. Но скорее здание рухнет, чем дверь, она останется на месте.

– А по старому завещанию галерея передается тебе?

– Именно. О новом завещании практически никто не знает. Отдать галерею государству – значит, ни одна картина впоследствии не попадет в частные руки, а смысл собирательства заключается в обменах и перепродажах. Вот почему Илья помалкивает о новом завещании. Ведь если коллекционеры и собиратели узнают, они перестанут иметь с ним дело.

– Мне необходимо видеть хранилище. Чтобы попасть туда, нужен повод. Илья так просто меня туда не пригласит.

– У меня в загашнике две картины Серова с сертификатами. Илья о них не знает. Предложи ему обмен. В хранилище есть Дега и Сислей. Он их держит для обмена. Сделай выгодное предложение и попроси показать подлинники.

– Хорошая идея. Какими способами можно добраться до стальной двери?

– Двумя. Один – через вход на первом этаже. В конце зала с кубистами есть дверь, скрытая за панелями. Через нее завозят и вывозят полотна. На двери обычный замок, но ключа нет даже у охранников музея. Через эту дверь ты входишь в коридор. Широкий, десятиметровый коридор, похожий на тоннель в метро. В конце коридора находится стальной монстр – вход в хранилище. Второй вход в этот тоннель из кабинета мужа на третьем этаже. Там есть лифт.

– Хорошо. Завтра передашь мне картины с сертификатами. Я что-нибудь придумаю.

В этот же вечер Дербенев встретился с установщиками из фирмы «Секрет-сервис». Он всегда платил за информацию хорошие деньги и никогда никого не подводил. Ему удалось узнать, что в договоре на установку был пункт, на который заказчики никогда не обращали внимания. В нем говорилось, что в случае невозможности воспользоваться кодом сам хозяин или правоохранительные органы после внезапной кончины владельца сейфа по постановлению суда могут обратиться за помощью к производителю. Нормальный пункт, вполне рациональный. К кому же еще обращаться за помощью? Дело в том, что замки имели дополнительные коды-секреты и один код-универсал. Дербенев получил от ребят три установленных ими кода при сдаче объекта в эксплуатацию и два универсальных шифра.

– Почему три? – спросил Сева.

– Два от главной двери в хранилище, а один от сейфа, установленного внутри, небольшого, неприметного, но не поднимешь. Он изнутри прикручен четырьмя болтами к бетонному полу. Каждый штырь по двадцать сантиметров. Похоже, самое ценное хранится в нем.

– Сейф в сейфе. Любопытно.

– Денег туда много не войдет, – сказал один из ребят, – наверное, он для важных документов.

Это прозвучало как подтверждение слов Юлии. Возможно, Баскаков боялся жену и подстраховался. В случае его гибели милиция получит постановление суда, сейфы будут открыты в присутствии понятных, и в соответствии с последним завещанием Баскаковой достанется лишь квартира с мебелью.

Дербенев получил от Юлии картины и позвонил ее мужу. Реакция Баскакова была мгновенной:

– Приезжай срочно, Сева. Я в галерее. Жду!

И Дербенев приехал. Расчет оказался верным. Хозяин встретил гостя в своем просторном кабинете, где стояло не менее десятка старинных книжных шкафов с книгами по искусству и каталогами. Сева заметил дверь, вероятнее всего ведущую в соседнюю комнату. Посередине кабинета стоял огромный стол, заваленный репродукциями.

– Привез? – нетерпеливо спросил Баскаков.

– Разумеется.

Сева открыл тубус и извлек из него два свернутых холста.

Баскаков изучал их минут тридцать с лупой в руках.

– Не суетись, Илья, – усмехнулся Дербенев. – Картины имеют сертификаты подлинности от центра Грабаря и спецов из Третьяковки.

– Я их беру!

– Нет, дорогой. Сначала предложи мне достойный обмен. Ты знаешь, я к русскому искусству равнодушен.

– Дега! У меня есть Дега. «Репетиция» пойдет? По цене эквивалентны.

– Мне нужно видеть состояние полотна.

– Идем. Сейчас все увидишь.

Баскаков достал ключи и открыл дверь, ведущую предположительно в соседнюю комнату, но перед ними оказалась кабина лифта. Они спустились на три этажа вниз и очутились в полутемном коридоре с дежурным освещением. Пол, потолок и стены – из бетона. Один конец коридора упирался в обычную дверь, второй – во что-то несусветное. Круглое сооружение сверкало полированной сталью даже при слабом освещении и выглядело неприступным. Действительно монстр. Рулевое колесо в центре, напоминающее штурвал, светящиеся цифры…

Баскаков остановился.

– Стой здесь. Ближе не подходи.

Он подошел к двери, загородил своим телом цифры и минут пять колдовал над номерным замком, периодически покручивая штурвал. В конце концов гигантская дверь начала открываться, автоматически и очень медленно.

– Теперь можешь подходить.

Они вошли в хранилище – святая святых галерейщика. Тут хранились главные его сокровища. Все было продумано до мелочей. Стеллажи, выдвижные панели с картинами, огромное количество рам из дорогого багета, легкие подрамники. Но гостя интересовали совсем другие детали: небольшой сейф в углу у стены, четыре вентиляционных отверстия, прикрытых решеткой, обычный тумблер у входа, который Баскаков опустил вниз, когда пересек порог, и прочее.

Хозяин снял картину с одного из выдвижных стеллажей, поставил ее к стене и отошел.

– Вот он. Настоящий Дега. У меня его без конца выпрашивают, но пока не находились достойные эквиваленты для обмена.

Картина была в великолепном состоянии. Пока шел торг, Дербенев сумел обшарить карманы галерейщика, изъять ключи, сделать с них слепки и вернуть на место.

Наконец галерейщик сдался:

– Договорились. Забирай.

– Сертификат, – коротко сказал Дербенев.

– Секундочку.

Баскаков подошел к маленькому сейфу и опять долго возился с замком. Сева стоял на почтительном расстоянии и даже не смотрел в сторону сейфа. Он и без того все уже понял.

Вернувшись в кабинет, отметили сделку бутылкой шампанского.

В тот же вечер Дербенев встретился с Юлей.

– Ну что? – спросила она, когда они устроились за столиком милого уютного кафе.

– Ты бываешь в его кабинете? – спросил Дербенев.

– Но не в подвале. Ключи от кабинета у меня есть. Вся документация, переписка и бухгалтерия на моих плечах. Я там работаю чаще, чем Илья.

– Как часто он бывает в галере и в хранилище?

– Раза три в неделю появляется в рабочем кабинете, ну а вниз спускается раз или два в месяц.

– Завтра я продолжу разведку, но он не должен появляться в галерее. И тебе там делать нечего. Думаю, что завещание лежит в сейфе хранилища. Там он держит все сертификаты. Но код сейфа мне неизвестен. Он купил его на стороне, и это главная проблема.

– Севочка, дорогуша, ну сделай что-нибудь. Вся надежда только на тебя.

– Ты меня слышала? Завтра Илья должен заболеть и не выходить из дома.

– Пустяки. У меня полно отравы. Будет валяться с сердечным приступом.

– Надеюсь, выживет. Умирать ему еще рано.

– Это я понимаю.

– Береги мужа, Юля. Он нам еще пригодится. С этим хранилищем можно сыграть злую шутку. У меня в голове бродит одна безумная идея. Если ее осуществить, то можно хорошо заработать, ничего не потеряв. Вот тогда у Ильи может случиться настоящий приступ. На сегодня все. Мне надо подумать и подготовиться к завтрашнему дню.

В этот же вечер Дербенев сделал ключи по слепкам и очень долго разговаривал со своей женой. Катя была очень умной женщиной с прекрасным чутьем. Они с первых встреч поняли друг друга и стали единомышленниками. Вклад Кати во все аферы мужа был неоценимым.

На следующий день они отправились на «культурное мероприятие». Посещение музеев для них не было редкостью, они умели ценить искусство, но цели не всегда соотносились с культурной программой. Пара очень внимательно осмотрела здание галереи – каждый этаж, эксплозию, вентиляцию, окна, туалеты и даже комнаты уборщиков. Запомнила место расположения охранников, камер видеонаблюдения и «мертвые точки».

Сегодня проводилась экскурсия для детей, и на втором этаже образовалась толчея. Все взоры охраны были устремлены на шалунов, которых не интересовала мазня на стенах. Супружеская чета Дербеневых поднялась на третий этаж, немного прогулялась и внезапно исчезла. Один из ключей подошел к кабинету директора, второй – к лифту.

– Вот главный просчет Баскакова. Хранилище никем не охраняется, у сторожей нет допуска даже в коридор. Там можно прожить неделю и остаться незамеченным, – сказал глава семьи.

– Надо найти чертежи здания, узнать, что под ним, – неторопливо давала подсказки Катя. – На тротуаре возле дома цепочкой проходят колодцы.

– И все-то ты у меня замечаешь!

– Со всех сторон дома полно вентиляционных отверстий.

– Знаю. Пятьдесят на пятьдесят. Только для форточников.

Катя усмехнулась.

– Те же колодцы, но горизонтальные. Лебедка может тащить груз и по прямой плоскости, особенно по ровной скользкой жести, из которой делают вентиляционные коробы.

– Я тебя понял, Катюша. Может сработать, если снаружи будет много шума и неразберихи.

Они подошли к гигантской стальной двери.

– Ну, с Богом! – произнес Сева и начал набирать первый код.

Через пять минут непреодолимое препятствие исчезло. Дверь открылась без всяких проблем. Они вошли в хранилище. Сева опустил рубильник у входа и только потом разобрался, какую функцию он выполняет. Сначала он решил, будто отключает сигнализацию, но потом понял: рубильник держит дверь открытой, если его не опускать, она автоматически закроется – дверь можно открывать и закрывать, находясь внутри хранилища.

– Здесь нет никакой сигнализации, – удивился Дербенев.

– А зачем она нужна? – улыбнулась жена. – Охрана не имеет сюда допуска. Что толку от сигнализации, если на нее невозможно отреагировать? Кто будет хватать за руку грабителей? Баскаков до такой степени уверен в неприступности своей кладовки, что сигнализация показалась ему излишеством.

– Будем считать его самоуверенность и жадность второй ошибкой.

– Жадность? – спросила Катя.

– Именно. Сигнализация стоит больших денег. А главной ошибкой надо признать его небрежность и недальновидность. Он не сменил заводские коды на свои. Ребята из «Секрет-сервиса» мне не поверили и дали коды разблокировки замков, но они нам не понадобятся. Готовь фотоаппарат, Катя, приступаем к главному.

Дербенев открыл маленький сейф, поставил на крышку диктофон и включил его. Катя начала снимать. У нее был профессиональный фотоаппарат со вспышкой. (В галерею разрешалось проходить с фото– и кинотехникой и делать снимки в залах. Владелец гордился своей коллекцией и приветствовал бесплатную рекламу. Люди увидят фотографии и захотят взглянуть на оригиналы.)

В сейфе лежали папки из обычной черной кожи с тиснением инициалов владельца. Их сфотографировали. Толстый фолиант, похожий на Библию, в хорошем кожаном переплете с серебряной застежкой и уголками сам по себе был ценностью. Оказалось – это полный каталог коллекции с подробным описанием картин, их истории, у кого куплены или украдены.

– За такую книжку Баскакову могут влепить лет десять, – сказал Дербенев. – Кражи в особо крупных размерах. И доказывать ничего не придется. Не список, а самодонос. Все записи сделаны его рукой.

Отсняли каждую страницу. По подпольному каталогу Баскаков владел четырьмястами шестьюдесятью семью картинами.

– Это на сто семь полотен больше, чем значится в официальном каталоге галереи, – прокомментировала Катя.

Две полные папки с сертификатами копировать не стали. В третьей лежали важные документы. Среди них и последнее завещание владельца галереи, где была прописана вся процедура передачи коллекции городу и имена ответственных чиновников, которым доверено следить за процедурой. Имя Юлии Баскаковой в завещании не упоминалось.

– Надо проверить этих типов из мэрии. Думаю, у них рыльце в пушку. Возможно, кто-то поймал Баскакова на афере и прижал к стенке. «Либо тюрьма, либо ты отдашь галерею городу». Случайно эти фамилии в завещание попасть не могли.

Катя, продолжая фотографировать, выдвинула свою версию:

– Есть другой вариант. Они наводчики, и Баскаков должен с ними поделиться. Если они будут контролировать передачу имущества, то все, что не зарегистрировано в официальных документах, можно поделить между собой. Тут три фамилии. Эти ребята – старожилы мэрии, сидят там крепко.

– И почему Баскаков решил, что они проживут дольше?..

– Ты же знаешь, Юлия внушила ему, что у него больное сердце. Меня другое настораживает. У этих людей может находиться копия завещания. Как гарантия на случай подмены. Вряд ли чиновники поверили на слово такому аферисту, как Баскаков.

– Нет, – возразил Сева. – Дай им копию – Баскакова прирежут в собственном подъезде завтра же. И потом, если существуют копии, то зачем прятать оригинал за семью замками? Он отдал бы завещание адвокату и ни о чем не беспокоился.

– Тоже верно, – согласилась Катя. – Ты расскажешь о находках Юлии?