Баллада. Осенние пляски фей Стивотер Мэгги
Там, где стояла Нуала, осталась лишь кучка потемневшего песка.
Ветер подхватил верхний слой и швырнул его в воздух, мне в лицо, уложил крупинки в узоры.
Не осталось ничего. Совершенно ничего.
Перед глазами застыло выражение ее лица, когда она поняла, что я ухожу. Наверное, она подумала, что я выбрал Ди. Наверное…
Я медленно опустился на колени, глядя, как пепел льнет к моим джинсам.
С другой стороны я увидел Пола. Воздух над костром еще дрожал от поднимающегося жара. Пол стоял у колонн за Сьюард-холлом и смотрел на меня. Ди подошла к нему, и они обменялись какими-то словами.
Я знал, что они говорят обо мне. Пусть.
Я прижал руки к лицу.
Потом я услышал перед собой шаги, и кто-то присел рядом на корточки.
— Джеймс, — проговорил Пол, — знаешь, что сказал мне Кернуннос?
Я вздохнул:
— Он сказал, что Нуала должна будет сгореть в этом костре.
Я отнял руки от лица. Лицо Пола заливал утренний свет.
— Правда? А он сказал, что я все испорчу? — Пол печально улыбнулся.
— Да. Он сказал, что ты уйдешь, даже если очень сильно захочешь остаться, что ты сделаешь болезненный выбор. А потом он сказал мне: что бы ни случилось, когда она войдет в огонь, я должен быть здесь и смотреть. Так что я остался во дворе, и здесь творилось такое… но я был здесь все время. И смотрел.
Я облизнул пересохшие губы, на которых был вкус пепла.
— И?…
— От начала до конца, — сказал Пол.
Я заставил себя говорить спокойно:
— Но здесь ничего нет.
Пол опустил глаза:
— Он велел копать.
— Я помогу, — предложила Ди.
Я даже не сознавал, что она стояла у Пола за спиной. Я посмотрел ей в глаза и кивнул, потому что не мог ничего сказать.
Мы принялись копать. Мы сняли верхний слой белого пепла, сухого, холодного и мертвого, и обожгли пальцы на углях, которые были под ним. Мы копали, пока Ди не сдалась от жара. Потом сдался Пол. Потом я копал сам, вгрызаясь в еще горячее сердце костра. Я убирал крошащиеся, дымящие куски пепла и дерева, и мои пальцы покрывались волдырями.
Я нащупал кончики пальцев. И сами пальцы — длинные, изящные… а потом она взяла меня за руку. Пол схватил меня и потянул, а Ди потянула его, и вместе мы вытащили ее наверх.
И это была Нуала.
— Черт, — пробормотал Пол и отвернулся, потому что она была выпачкана пеплом и голая.
Она смотрела на меня. Я не хотел говорить «Нуала», потому что, если бы она не ответила, я точно понял бы, что она меня забыла. Лучше растянуть момент незнания, чем знать наверняка.
Я стащил через голову свитер и протянул ей:
— Холодно…
— Геройский поступок, — саркастически заметила Нуала, однако взяла его и надела. Свитер доходил ей до середины бедра. Я увидел мурашки, бегущие по ее ногам.
Я понял, что она смотрит на Ди, которая стояла рядом с Полом. Заметив наши взгляды, Ди тоже отвернулась, как бы оставляя нас наедине.
— Я думала, ты меня бросил, — прошептала Нуала.
— Прости, — сказал я и потер глаза, пытаясь справиться с неожиданно подступившими слезами и чувствуя себя идиотом. — Пепел попал в глаза…
— Мне тоже, — сказала Нуала, и мы обнялись.
Я услышал за спиной голос Ди, а потом услышал, как Пол неуверенно отвечает:
— Дорога длинная, но другой-то нет, правда?
Правда.
Джеймс
Добро пожаловать, леди и джентльмены. Меня зовут Ян Эверетт Иоганн Кэмпбелл, третий и последний. Надеюсь, я смогу завладеть вашим вниманием. То, что вы увидите сегодня, — чистая правда. Не удивительная, не шокирующая, не возмутительная, но совершенно точно — правда. О чем я искренне сожалею.
Бриджид-холл был битком набит. На каждом стуле кто-то сидел. Некоторые сидели на полу. У задней двери стояли люди. Красная дверь была открыта, и в нее тоже заглядывали. В конце концов, стоять недолго — всей пьесы было на полчаса.
Сегодня все было ярче, чем обычно, потому что из-за облачности рано стемнело. Зрительный зал сидел в полной темноте, а сцена была единственным островком реальности в мире, и мы — единственными людьми. Жизнь вне пьесы была метафорой, а мы были настоящими.
Я стоял на сцене перед зрителями, Ян Эверетт Иоганн Кэмпбелл, и по мановению моей руки Эрик, игравший Фрэнсиса, исчез. Зрители ахнули. Фокус был простой — всего лишь игра света, — но все равно впечатляющий. В конце концов, все было по-настоящему. Все знали, что магия существует.
Пол играл на гобое тему Нуалы, а Уэсли в роли Блейкли выводил меня на чистую воду.
— Ты продал свою душу! — обвинил Уэсли.
— Ты не знаешь наверняка, — улыбнулся я в ответ.
— Дьявол!
— Ты мне льстишь, — ответил я.
— Какой человек с чистой душой может сделать то, что ты делаешь? — спросил Уэсли. — Кто может заставить исчезнуть человека? Заставить цветы расти на камне? Вызвать слезы у людей на картине?
Я мерил шагами сцену вокруг Уэсли. Так мне подсказал Салливан, еще когда Блейкли был он, говоря, что тогда я выгляжу надменным и неспокойным, каким и должен быть Кэмпбелл. Гобой Пола шагал извилистыми тропами, подводя сцену к кульминации, к моменту, о котором говорила Нуала.
— Ты знаешь ответ, — издевался я, — просто не хочешь его говорить. Тебе слишком страшно. Все боятся правды, потому что она прямо под вашим носом.
Ди сидела на своем всегдашнем месте у стены. Я убедил ее не возвращаться домой, дать Торнкинг-Эш еще один, настоящий шанс. Дела шли еще не вполне хорошо, но мы с Полом помогали ей, как могли. Да и как я мог отпустить ее домой одну, зная, что феи продолжают за ней следить?
— Ты насмехаешься, — сказал Уэсли, мимолетно переведя взгляд с меня на зрителей. — Кто может совершить все это? Что такого очевидного я вижу перед своим носом? Что?…
Нуала яростно замахала Полу, и он остановился так четко, что я чуть не пропустил свою реплику.
— Любой может, — поспешно ответил я.
Уэсли раздраженно махнул рукой:
— А я-то думал, ты скажешь мне правду. Впрочем, ты не утруждал себя правдой ни дня своей жизни.
— Но такова она есть, Блейкли! Самое волшебное, мрачное, смертоносное, замечательное создание на земле… — Я запнулся, заметив движение в дверях, там, где было темнее всего.
Человек, за спиной у которого красовались огромные черные крылья. Кажется, его больше никто не замечал, что было хорошо, потому что он беззвучно подсказывал мне: «Человек», — и всем своим видом говорил: «Не веди себя как идиот».
Зрители смотрели и ждали, а я просто стоял и, чуть улыбаясь, пялился на Салливана.
По моим рукам бежали мурашки.
— Мы еще встретимся, — неслышно для окружающих сказал Салливан, — о чем я искренне сожалею. Будь готов.
— Кто это? — спросил Уэсли.
— Человек, — ответил я. — Самое опасное и удивительное создание на земле — человек.
От автора
Я физически не смогла бы написать эту книгу без помощи многих людей. Вот они.
1. Эндрю Карр, мой первый редактор, который для меня все равно что магистр Йода.
2. Лора Реннерт, мой замечательный агент, ее сверхспособности позволяют мне профессионально писать, не получая при этом язву.
3. Мои добровольные критики, Тесса Граттон, которой так понравился Салливан, что мне тоже пришлось его полюбить, и Бренна Йованофф, потому что она заставляет меня делать все как надо.
4. Друзья, которые читали первые версии: я благодарю Найш за звонки и смех ранними утрами, и Швету за нашу болтовню допоздна и мозговые штурмы.
5. Кэсси, которая не дает мне говорить грубые и непонятные слова на ирландском.
6. Люди, которые помогли мне смириться с реальностью: Кэрри Райан, Стив Портер и Меган.
7. Моя сестра Кейт, которая, как всегда, была моим первым и последним читателем.
8. Мои родители, которые терпели меня, когда меня выгнали из детского сада, и помогали мне выдерживать сроки сдачи.
9. Мой муж Эд: я люблю тебя, милый.
This file was created with BookDesigner program
15.05.2011
Читать бесплатно другие книги:
