Гостеприимный край кошмаров Орлов Антон

Набежали придворные, среди них она заметила госпожу Каракатицу, знакомую по Эоловым Чертогам.

– Спасибо охране, уже дошло до того, что охреневшие иноземные туристы ловят меня в моем собственном сортире! – ядовито процедила Летняя госпожа. – Ладно, девочка, я дам тебе автограф. Заработала. И за это ты объяснишь начальнику моей службы безопасности, каким образом тебе удалось сюда пробраться. Шенлебер, побеседуйте с ней, узнайте подробности, а потом проследите за тем, чтобы ее в течение трех суток депортировали к маме с папой на Изначальную. Под вашу личную ответственность. И чтобы с ней ничего скверного не случилось, тоже под вашу личную ответственность. Хорошо меня поняли?

Она размашисто черкнула на глянцевой страничке поверх своего снимка и протянула листок с автографом Лерке. Та схватила его и запрятала в карман, изобразив улыбку совершенно счастливой идиотки. Придворные шокированно перешептывались.

– Пойдемте, барышня, – сокрушенно вздохнул сухощавый пожилой господин, взяв Лерку под руку.

Она успела сказать самую малость о Проводнике и о Йонасе, а другого разговора уже не будет, слишком много тут подводных камней и притаившихся среди них чудовищ, но, судя по тому, как посмотрела на нее Александра Янари за секунду до того, как их окружила толпа, эта эскапада все-таки была не напрасной.

Прогулка по привычному маршруту с рюкзаком за спиной в этот раз доставила Демчо неимоверное удовольствие. Бинты и швы сняты, никаких больше врачей, вместо назойливого, словно отсекающего тебя от всего остального мира запаха лекарств – ароматы трав, нагретой солнцем бетонки, приречных лягушатников, разведенных туристами в чертовой полосе костров, сырых подземелий под Танарой. Теперь Демчо понял, что не просто свыкся с такой жизнью, а успел ее полюбить: пока валялся по больницам, ему всего этого до ужаса не хватало.

Судьба, заставившая его столько времени маяться от безделья и с тоской глядеть в потолок, решила в качестве компенсации вывалить на него полный чемодан свежих впечатлений. На участке между Птичьим Станом и Падубцами поезд встал, потому что поперек транспортной траншеи расположился Ушлеп. Об этой напасти давно не было слышно. Говорили, что Высшие в очередной раз отловили его и забросили то ли в тропическую мангру, то ли на дальний север, за Сутулый хребет. Наверное, и впрямь забросили, раз столько времени ни слуху ни духу, а сейчас он вернулся на Кордею, потрепанный и ободранный, но все тот же самый.

Откуда взялся Ушлеп, никто объяснить не мог. Факт, что взялся он в пору Темной Весны, до того не было о нем никаких упоминаний. Официальная версия: всеобщий враг Мерсмон в своей бесконечной злобе создал его назло Высшим и людям. Полуофициальная версия, которой упрямо придерживались некоторые уважаемые маги: такое несуразное чудо нарочно не создать, Ушлеп – результат мутации, возникшей вследствие мутагенных факторов, которых в период Темной Весны, когда сам воздух кипел от колдовства, было хоть отбавляй.

Человекоподобная гора плоти, вонючая, прожорливая и почти бесформенная, от пят до лысой макушки около шести метров, с небольшой головой и пугающе дебильной физиономией. Ушлеп был всеяден. Поговаривали, что он может слопать и человека. Его неоднократно пытались прикончить, но он обладал феноменальными способностями к регенерации – пожалуй что был по-настоящему бессмертен и каждый раз возвращался, посрамляя своих казнителей. Единственное утешение: его умственный потенциал соответствовал видимости, дебил дебилом, он был туп, как пробка, и потому предсказуем.

В последний раз он колобродил в окрестностях Кордеи года четыре назад, в конце весны, еще до того, как открылись межмировые порталы. Тогда же его и выселили к чертям на куличики, а теперь он вновь добрался до родных берегов.

Рассвирепевший зверопоезд ревел, требуя дороги. Ушлеп тоже ревел, требуя «хавки» – одно из немногих слов, которые он мог членораздельно выговорить. Проводники спрашивали у пассажиров еду, какую не жалко отдать: если собрать побольше, да в особенности чего-нибудь пахучего, можно будет сманить оглоеда с траншейных путей в Лес, а уж потом погонщики постараются, чтобы он отстал, даже если увяжется следом. Иноземные туристы, воспользовавшись тем, что входные щели раскрыты, полезли наружу и начали Ушлепа фотографировать: отменная достопримечательность! Одного из них цапнула за ногу какая-то ядовитая дрянь, и снова началась беготня по вагонам: выясняли, нет ли здесь врача, колдуна или знахаря.

Дед и внук сидели со своим товаром тихо, как две смышленые крысы в норе. Наконец все утряслось, поезд рванул вперед по траншее, наверстывая график, по кожистой полости вагона, по лицам пассажиров снова заплясали солнечные зайчики, и Демчо подумалось: жалко, некому будет об этом приключении рассказать, расписывая подробности и даже чуть-чуть привирая, – у него же нет приятелей.

Серая Дама добралась до места встречи раньше контрабандистов. В торфянисто-темной речке плавали уже не лепестки, а красновато-белесые ягоды ариссахьи с просвечивающими, словно зрачки, круглыми косточками. Туман путался в ветвях кривого кустарника, прятал под своими вуалями перспективу, превращал небо в клубящуюся жемчужную бездну, и вся эта картина, угрожающая и холодновато-печальная, однозначно ассоциировалась у Демчо с запахом свежезаваренного кофе. Так уж сложилось, без кофе ни одно их рандеву с госпожой Гиблой страны не обходилось.

Рана была в полном порядке – не рана даже, а то, что на ее месте осталось. Наргиянси смазала бок Демчо ядовито-синим зельем, на несколько мгновений задержала на рубце когтистые пальцы и сказала:

– Теперь совсем хорошо. Последствий нет, ни скоро, ни позже. Тебе есть одно важное поручение.

– Снова кого-то привести в полосу риска? – он поглядел на нее, внутренне протестуя.

– Разве что-то было плохо? Кьяне Лерка жаловалась?

– Не то чтобы жаловалась, но она же такого натерпелась, пока рядом со мной, зарезанным, в палатке сидела…

– Зато ей осталась интересная память, разве не так?

– Люди погибли, – буркнул Демчо. – И никто мне не докажет, что это правильно.

– Я не буду доказывать. Зачем? Лес – это круговорот жизни и смерти, и бытие – круговорот жизни и смерти. Ты не понимаешь такие вещи, ты воспитан как житель человеческого города. Хочешь, чтобы никто не умирал? Но ты ступаешь на стебли, где растет трава, и ешь чье-то мясо. По-твоему быть не может.

– Я не хочу, чтобы кто-то умирал из-за меня, – угрюмо отчеканил Демчо.

– Не так, не из-за тебя. Когда прорыв, мы убиваем, люди умирают. Нас тоже убивают, и мы умираем.

– И это неправильно, что люди и кесу убивают друг друга, вместо того чтобы договориться, хотя и нам, и вам торговля нужна больше, чем эта война!

Тим гримасничал и яростно мотал головой: «Заткнись, балбес!» – а наргиянси неожиданно рассмеялась минорным мелодичным смехом.

– Демчо, можешь так говорить мне, я буду слушать, но не говори так, если тебя слышат люди. Единственный человек, который сделал попытку прекратить эта война, люди назвали «всеобщий враг» – смешно, да? Здесь убийственная ирония. Если положение вещей изменится, могу обещать, что тебя ждет карьера, но сейчас это лишенные смысла звуки. Поручение другое. Ты знаешь магазин «Изобилие-Никес», где живет в гостях кьяне Лерка?

– Кто ж его не знает? – обескураженно отозвался Демчо.

– Ты должен туда пойти, отнести заклятое зерно Текарху и бросить его внутри. Только это. В самый раз для тебя: никакой вред, сильная защита для этот магазин и тех, кто в нем живет. Сделай, как я сказала.

О зерне Текарху Демчо слышал, оно иногда упоминается в сказках и легендах. Мощнейший оберег, неприятности будут проскальзывать мимо обитателей дома, где посажено это зернышко, – до тех пор, пока дом не будет разрушен или человек не уйдет жить в другое место.

– Так эти Никесы, что ли, приходятся родственниками господину Мерсмону?

– Не спрашивай. Лишнее тебе знать не надо.

– Ладно, понял. Отнесу и брошу.

– И поменьше думай на эта тема. Тут лучше без мысли. Что из товара вам надо?

– «Свекольный зуб» у нас закончился, наргиянси, – укоризненно покосившись на внука, сообщил Тим. – Он не залеживается, расхватывают, как пирожки на вокзале.

– О, «свекольный зуб» будет, – Серая Дама коротко сверкнула клыками, и ее улыбка показалась Демчо недоброй.

– Извините, наргиянси, но маг, через которого я в этот раз сбыл товар, сказал потом, чтоб я на будущее к нему с такими предложениями не подкатывался, а то прибыльно, да накладно. Там вышла дикая буча между покупателями, и на улице, где этот маг живет, асфальт какой-то волшбой разнесли, теперь все машины поворачивают в объезд. А ко мне аккурат перед этим приходил в больницу незнакомый парень, под видом посетителя, расспрашивал, где я беру «свекольный зуб». Он меня вроде как зачаровал, но его чары залипли, видимо, на ваших чарах, поэтому я все запомнил.

– Смотри на меня, – потребовала кесу, придвинувшись и прикоснувшись с двух сторон пальцами к его вискам.

Дед опять забеспокоился, но Серая Дама заметила после недолгой паузы:

– Все как нужно и предсказуемо. Он тебя не увидел. Созданный мной ментальный морок его обманул, он ничего не узнал. Но как же они хороши! Когда была наша весна и Наргиатаг был у людей повелитель, он не ломал дороги, он их ремонтировал. Его противники поступают наоборот.

Демчо подумал, что Темный Властитель в период своего правления много всякого разного творил, и ломал если не дороги, то что-нибудь другое.

Ему не нравилась ухмылка наргиянси: словно враги, сами того не зная, делают именно то, чего она ожидает, словно она играет с кем-то в кошки-мышки и это ее забавляет.

– «Свекольный зуб» опасен для людей?

– Совсем не опасен. Людям это обыкновенное безвредное растение для колдовства.

Он недоверчиво прищурился, и тогда кесу добавила:

– Спроси о том у любой человеческий маг. Он скажет то самое, что сказала я, и тебя успокоит.

Демчо решил, что так и сделает, хотя бы у Складского Гения поинтересуется, во время следующего чаепития. В раскосых, с бордовой радужкой глазах наргиянси поблескивала затаенная насмешка, убеждая его в том, что дело все же нечисто. Но если тут скрыт какой-то подвох, почему она позволила ему это понять?

– Потому что твое понимание ничего не меняет. Спроси у знакомый колдун, он тебе скажет, если захочет. Для все люди тайна, а умные колдуны знают. И если ты хочешь получать ответы, ищи их сам, это полезно.

Они допили кофе, сполоснули в речке посуду, обменялись товаром. Демчо получил от Серой Дамы бронзовую побрякушку – медальон, внутри которого спрятано крохотное волшебное зернышко. Всего-то и нужно уронить его на пол в любом из помещений «Изобилия-Никес» – оберег тут же прорастет и возьмет под защиту обитателей дома. У «Изобилия» несколько филиалов, но отнести зерно Текарху нужно в центральный магазин, который на площади Процветания возле Дромадерских холмов – туда, где живут Никесы.

Это всегда казалось Демчо странным: за каким чертом жить в магазине, в тесных комнатушках среди подсобок, если есть деньги, чтобы снять, а то и купить приличную квартиру или даже дом? Но Никесы вообще нездоровая на голову семейка. Узнай они, какая у них выискалась родня, паники будет… Но они не узнают. Как он слышал, проросшее зерно Текарху обнаружить невозможно: причина исчезает, остаются одни лишь следствия, поэтому никто не станет докапываться, где добропорядочные владельцы супермаркета раздобыли такое сокровище.

– Наргиянси, еще одна новость: Ушлеп объявился, – спохватившись, сообщил Тим.

– Вечная проблема, которая приходит обратно, куда бы ее ни отправили, – положительно, наргиянси пребывала сегодня в хорошем настроении.

– А что за тварь этот Ушлеп? – полюбопытствовал Демчо. – Вы же, наверное, в курсе…

– Да, я в курсе. А ты – попробуй сам отгадать эта загадка. Ответ лежит на поверхности, и тебе известны все данные, чтобы его найти. Простой ответ. Если угадаешь, с меня подарок.

– Какой подарок?

– Личный. Не такой, чтобы не были больше прорывы или что-то другое, что тебя не касается.

– Ничего себе, за столько лет ведь никто не разобрался, что такое Ушлеп…

– Не надо разбираться. Надо просто увидеть.

Юные менеджеры готовили новую масштабную рекламную акцию «Волшебные мгновения шопинга». Насчет новизны и масштабности – это Берт особо подчеркивал, чтобы все прониклись ответственностью. А Лерка теперь была тут лишней, и по этому поводу ей было грустно. Не то чтобы хотелось участвовать в этой бредово-креативной затее, но ее отделяет от них как будто прозрачная стенка. Словно в космопорте, где одни улетают, другие остаются, и находятся первые и вторые уже в разных мирах, хотя на самом деле все еще рядом.

Сегодня после обеда Лерка отбывает домой. Привлекать ее к ответственности за хулиганскую выходку в Летнем дворце не стали, однако на ближайшие пять лет, то есть до конца этого лета и туристического сезона, въезд на Долгую Землю ей воспрещен. Можно принимать поздравления, все вышло, как она рассчитывала, но она не думала, что ей будет под конец настолько грустно.

Берт ее игнорировал. Не демонстративно, а потому что потерял интерес. Его интересовали только те, кто может что-то дать для торгового предприятия Никесов, для ШЮМ, для повышения продаж и успешных рекламный кампаний, и раз Лерка обманула ожидания – о чем с ней разговаривать?

С Кирсаном она попрощалась еще вчера вечером. Тот не стал спрашивать, зачем она отколола такой номер в Кукольном Доме. Наверное, сам все понял, он же колдун.

Все Леркино имущество поместилось в рюкзаке и двух объемистых спортивных сумках. На трамвае с пересадкой можно доехать прямо до портала. Она снова посмотрела на ребят в сквере, помахала рукой. Кто-то помахал в ответ, но большинство слушало Берта и не отвлекалось. Зато вскочила со скамьи худенькая фигурка в синей бейсболке и, не обращая внимания на окрик старшего Никеса, направилась к Лерке.

– Жалко, что ты уезжаешь. И зачем тебе понадобился этот несчастный автограф…

– Не автограф. Я передала ей привет от одного человека. Он меня об этом не просил, но я сама решила, что это будет не лишнее. Знаешь, на самом деле ты каждую ночь видишь сны, только ты их не помнишь, когда просыпаешься.

– Ты так думаешь? – с сомнением спросила девочка.

– Сто процентов уверена. Вон трамвай едет, я пошла. Удачи тебе, Проводник!

– Как ты меня назвала? – удивилась Лидия, но Лерка, улыбнувшись ей, уже подхватила сумки и зашагала к остановке.

Трамвай будет долго стоять на конечной, но лучше забраться в вагон пораньше, чтобы занять хорошее место.

– Госпожа Вишнякова! – окликнули ее официальным голосом.

Подчиненный Шенлебера, Лерка с ним уже познакомилась. Что ж, одной заботой меньше, довезут до портала на казенной машине.

Когда разворачивались около парковки, она заметила Стаха. Пришел попрощаться? Сам – или его подослали? Хотела попросить службиста на минутку остановиться, но в следующий момент передумала. Если людям Александры Янари она худо-бедно доверяла, то чего ждать от Стаха и тех, кто за ним стоит, даже представлять опасалась. Другое дело, будь он сам по себе… Он ей все-таки нравился. Не так, как Проводник: Лерке хотелось быть похожей на Проводника, производить такое же впечатление, а будь Проводник живым, они бы наверняка подружились, но что касается ее парня – тут она предпочла бы такого, как Стах. Тот вертел головой, кого-то высматривая (ее, кого же еще!), и Лерка опять погрустнела. Ну, не сложилось, ну и что…

Пока ехали до портального комплекса, ее одолевало неопределенное и тревожное, как дождевая зыбь на воде, прощальное настроение, а потом начались обычные при переходе в другое измерение бюрократические формальности, и стало не до того.

Вопрос о том, кто в этот раз заблевал раковину на кухне, обсуждать не стоило: хозяйка дома, дорвавшаяся до «свекольного зуба». Похмелье. Или отходняк. Стах не знал, с чем вернее соотнести эту популярную у Высших дурь, если колют ее в вену, как наркоту, а действует она вроде крепкого алкоголя.

Эгле готовила новую дозу. Встрепанная и осунувшаяся, словно старшеклассница после первой в своей жизни взрослой вечеринки, в запятнанном рвотой халате из розового шелка с рюшами – даже переодеваться не стала. Ее сходство с девочкой-подростком по-прежнему затрагивало в душе у Стаха сентиментальную струнку, хоть и понимал он, что это всего лишь тип внешности, перед ним ведьма, которой черт-те сколько лет – безусловно, больше, чем любой моложавой представительнице подвида С.

Пока она терла над плошкой плод «свекольного зуба», поливала овощную стружку зельем из синего флакона, грела на спиртовке и процеживала через ситечко, Стах читал ей вслух газету. Ушлеп вернулся. Эта новость заставила Эгле угрюмо выругаться.

– Его же в экваториальном болоте утопили! Каких трудов стоило добраться туда и доволочь его… Этим монахи занимались, в следующий раз наша очередь. Ненавижу это дерьмо, Мерсмон – сукин сын!

– Ушлеп таки его создание?

– Не создание, – она скривилась, чуть не уронив ситечко в стеклянную чашку с раствором для инъекции. – Это грязный плевок в лицо всем Высшим! Только такой скот, как Валеас, мог сотворить такое дерьмо. Взял первого попавшегося дебила – и нате вам кривое зеркало! Не пожалел ни дебила, ни нас, подонок поганый… Он никогда не страдал гуманизмом.

Это не игра, она была крайне раздражена, до закушенных губ и неверных движений. Ушлеп – болезненная для нее тема. Отметив это, Стах перешел к другим новостям. Упоминалось тут и о выдворении на родину участницы проекта «Молодежь всех измерений – обучение без границ», девушки в возрасте двадцати одного года, пробравшейся во дворец с целью получить автограф Летней госпожи.

– Уф, слава богу, наконец-то от этой полоумной туристки избавились, давно пора было ее выслать! – вздохнула успокоившаяся Эгле, закатив глаза к потолку, словно избавление от Лерки было невесть каким великим делом.

В рубрике «Автомобилистам на заметку» сообщалось также, что улица Забытых Песен, где по неустановленной причине пришло в негодность асфальтовое покрытие проезжей части, до сих пор недоступна для транспорта.

– Будь другом, перетяни мне руку. Это последний раз, чес-слово. Пока последний, больше до послезавтра колоться не буду. Мы собираемся на Амадору, и там я должна быть на высоте.

Она отточенным движением, почти рисуясь, всадила в вену иглу, и с полминуты спустя на ее лице расцвела блаженная улыбка. Очевидно, Ушлеп был выброшен из головы, заодно со всеми кривыми зеркалами и прочими Мерсмоновыми происками.

– Эгле, зачем тебе Амадора? Я понимаю – убивать серых в бою, в Лесу во время рейдов… Но на кой нужно то, что вы там вытворяете?

– Ты, наверное, и в армии был белой вороной, – хмыкнула Высшая.

– Не без того, – честно согласился Стах. – Но, может, все-таки ответишь зачем?

Она состроила детскую гримаску.

– Меня это возбуждает, и остальных наших тоже. Замечательные ощущения. Для вояк Андреаса это еще одна форма борьбы, им же только борьбу подавай, все остальное для них презренная чушь и суета. Монахи таким образом расправляются с нечистой силой. То есть они это так трактуют, на самом-то деле им тоже нравится, темные наклонности у всех одинаковы. Против высказываются только отдельные чудаки вроде тебя или Чармелы.

– Чармела – это кто?

– Из наших, ты ее видел. Последняя, кого мы к себе приняли, перед тем как этот скот Валеас захапал принималку и никому больше не отдал, а у него ее потом из-под носа украли и выкинули в то гребаное ущелье, где мы каждый раз как собаки в помойке роемся… Ой, тьфу, что я сказала, забудь немедленно! Правда, Стах, забудь поскорее, а то я тебя убью, если сама не забуду, когда протрезвею, что тебя надо убить, – Эгле хихикнула. – Это не подлежит разглашению, ни-ни… Да, Чармела – такая хорошенькая куколка, она думает как ты, но во время вечеринок на Амадоре тоже убивает серых гадин, потому что хочет быть как все. Она старается убивать их поскорее, чтоб не мучились, а мы ей мешаем, так смешно выходит…

Снова пьяное хихиканье.

Глубоко вздохнув, как перед погружением в стылую прорубь, Стах произнес:

– Эгле, а ведь тот самосвал не случайно врезался в трамвай, в котором мы с тобой ехали?

Счастливый заливистый смех.

– Ты только сейчас догадался? Я хотела, чтобы мы познакомились эффектно, с каким-нибудь катаклизмом…

– Там пассажиры погибли. А те, кто получил травмы, до сих пор лечатся.

– Фу, Стах, не будь скучным. Неужели ты разлюбишь меня из-за такой ерунды, как пассажиры трамвая?

«Нет, Эгле, пассажиры трамвая – не ерунда. Это вы – ерунда. Сверхлюди наши высокочтимые, Высшие с большой буквы, которыми, как утверждается, становятся только лучшие из лучших. Какая же вы на самом деле мелкая, хотя и пакостная дрянь… Ерунда может быть пугающей и всесильной, но от этого она не перестанет быть ерундой, без которой люди вполне смогут обойтись и во многом выиграют. Ты сама назвала Ушлепа «кривым зеркалом». Нам, всем остальным, Высшие нужны не больше, чем Ушлеп, и вы наверняка боитесь, что мы вдруг это поймем».

– Стах, ты, что ли, на меня дуешься из-за трамвая? – с неподдельным изумлением спросила Эгле.

Она была счастлива после дозы «свекольного зуба» и совершенно не понимала, как можно ее не любить, как можно не простить ей искореженный вагон, накрытые простынями трупы на забрызганном кровью асфальте, увечья пассажиров, заживо расчлененных кесу. Жить с ней среди всего этого как ни в чем не бывало, соревнуясь в остроумии и восхищаясь ее трогательно-юной красотой… Стаху было невтерпеж противно. Хотелось плюнуть и уйти, чтобы никогда больше не возвращаться.

Так он и поступил.

Демчо и Бертран Никес остались друг о друге самого неважнецкого мнения. Образцовая стычка между двумя интеллигентными юношами, которые драться за угол не пойдут, но всеми вербальными средствами постараются донести до собеседника «оппонент, ты придурок!». Бертран морально изничтожил Демчо, обвинив в некреативности, инфантилизме, эгоцентризме, асоциальности, авантюризме и неспособности проникнуться корпоративным духом. Вдохновенно выговаривая эти слова, он косил краем глаза на присмиревших юных менеджеров: оценили, да? Те оценили, а Демчо, которому все это было что в лоб, что по лбу, начал огрызаться, с бессовестной иронией выворачивая наизнанку его же собственные посылы. Берт иронии не понял и бесхитростно удивился: что ты хочешь этим сказать? Ничья. Ни с той, ни с другой стороны ни один выпад не достиг цели, так как было выбрано оружие, против данного неприятеля заведомо непригодное.

Исключение Демчо из ШЮМ состоялось, и он отправился в торговый зал уже как покупатель, по дороге размышляя, гордился бы Темный Властитель таким сокрушительно занудным и непрошибаемо-позитивно-креативным родственничком, как Берт Никес, или пришел бы в ужас? Факт, что здесь неожиданно всплывшая родственная связь, с чего бы иначе такая горячая забота об этом чумовом бизнес-семействе. Никакого другого объяснения своему нынешнему заданию Демчо подыскать не мог.

Привычно поднялся по светлой лестнице на второй этаж, в промтоварные залы. Медальон, полученный от наргиянси, лежал в кармане. Остановившись в хозяйственном отделе возле стеллажа с кастрюлями, Демчо, словно внезапно вспомнив о чем-то важном, вытащил записную книжку и цепочку с бронзовой подвеской, сдвинул крышечку, золотистая крупинка размером с маковое семечко выскользнула и упала на пол. Готово. На секунду он ощутил небывалый подъем настроения, словно душу омыло ласковой волной, и то же самое почувствовали, должно быть, все находившиеся в супермаркете – отголосок, побочный эффект.

Потом он купил новую джезву для Серой Дамы, коробочку шурупов, два флакона бальзама-ополаскивателя для длинных волос «Рапсодия протеинов и шелка», расплатился и пошел к выходу.

– Привет! – Илона, симпатичная кассирша со второго этажа, стояла, словно кого-то поджидая, возле стеклянных дверей. – Давно тебя не было видно.

– Привет.

Они вместе вышли на солнцепек.

– Не будешь больше у нас работать? – поинтересовалась она с сочувствием.

– Не буду, – подтвердил Демчо, которого развязка вполне устраивала.

– Жалко. Зря ты поехал на Танару, эти туристы ничего не соображают. Говорят, тебя там ранили?

– Уже все в порядке.

– Не болит хоть?

– Нет.

– А у меня как раз смена закончилась. Мороженого хочется… – она выглядела смущенной и отчаянно напряженной, словно сообщала невесть какие важные вещи.

– Тут недалеко есть «Сладкий зимний островок». Может, пойдем туда, посидим? Можно тебя пригласить?

Честно говоря, он думал, что сейчас его отошьют. Ну, или деликатно откажут, Илона не выглядела врединой. Совершенное четверть часа назад доброе дело – кто бы ни прислал зерно Текарху, оно несло только мир и защиту – придало ему наглости, иначе бы не решился.

– Спасибо, пойдем, – девушка еще больше смутилась, но в то же время улыбнулась ему.

Что-то невероятное… Она же не зачарована… Шагая рядом с ней к остановке, Демчо никак не мог до конца поверить, что все это происходит наяву.

Лерка просматривала новостную ленту.

«Происшествие в Новотагане, в доме по улице Нептунианских Пионеров: в одной из квартир на восемнадцатом этаже необъяснимым образом рассыпались внутренние стены, превратившись в мельчайшую пыль. Люди не пострадали, отделались испугом. Несущих конструкций разрушения не коснулись. По заключению экспертов, пыль экологически чистая, тем не менее специалисты выдвинули версию, что причиной послужили неизвестные науке микроорганизмы или грибок – возможно, искусственного происхождения. По другой версии, разрушения произвели вырвавшиеся из-под контроля экспериментальные нанороботы новой разновидности, но где их ждать в следующий раз и какая организация, допустившая халатность, несет ответственность за ЧП – эти вопросы остаются пока открытыми.

Пострадавшая квартира уже фигурировала в наших новостях в разделе «Курьезы и происшествия». В ноябре минувшего года там замуровали по решению новотаганского городского суда внутренний дверной проем, удовлетворив иск одного из жильцов, пожелавшего совершить раздел недвижимости и проживать отдельно от своих родственников, занимающих другую половину квартиры. Суд вынес решение в рамках закона, и в результате двое пожилых людей оказались отрезаны от внешнего мира, будучи замурованы судебными приставами у себя дома. В течение всего этого времени сочувствующие соседи с верхнего этажа спасали их от голодной смерти, спуская на веревках пакеты с едой, а также необходимые лекарства. Двое граждан нуждались в медицинской помощи, но не получали ее, так как врачи не могли к ним попасть за отсутствием входной двери. В настоящее время их плен закончился, и они госпитализированы. Их родственник, в чью пользу принял решение новотаганский городской суд, также госпитализирован с нервным расстройством, наступившим вследствие шокового потрясения после исчезновения стен.

Создана специальная комиссия для выяснения причин инцидента, в доме берутся пробы и проводятся замеры. Эксперты подчеркивают, что оснований для беспокойства у жильцов нет, ситуация под контролем.

Просьба ко всем жителям Новотагана: если вы заметили, что стены у вас дома или в учреждении ведут себя подозрительно, немедленно позвоните на горячую линию или отправьте сообщение на один из приведенных ниже электронных адресов».

Спасибо наргиянси, все получилось как надо. Лерка продала свою квартиру в доме на улице Нептунианских Пионеров агентству недвижимости и купила другую, вдвое меньше, зато в полтора раза дешевле, за три дня до того, как пробралась туда тайком и пустила в ход дареное заклинание.

На новом месте ей понравилось: комнатушка с кухней и санузлом в самый раз для дюймовочки, зато в окна льется солнечный свет и вид с высоты на небольшой заснеженный парк с озером, превращенным на зиму в каток, – красота. Мама с папой звали на орбиталку, но ее туда не тянуло. Денег, оставшихся от смены жилья, пока хватит, и она тем временем определится, чем будет заниматься дальше.

Кажется, она изменилась. Повзрослела или нет, трудно сказать, но в чем-то стала другой, это точно.

Порой нападала грусть, перемешанная с раскаянием, в особенности когда вспоминался Стах. Выражение его лица, как он смотрел, что и как говорил… Теперь ей уже не верилось, что он был осведомителем «худшего зла», и напрасно она с таким каверзным подтекстом посоветовала ему прочитать «Море за окнами». Это было несправедливо: он же вовсе не похож на персонажа того рассказа. Хорошо, что он не понял ее дурацкого намека. Мысль о том, что со Стахом, как и со всеми, кто остался на Долгой Земле, она никогда больше не увидится, была для Лерки донельзя обидной и тоскливой.

В Песчаный легион его взяли без лишних разговоров. Как выяснилось, тут ценят парней с Долгой, тем более таких, как он: неприхотливых, с подготовкой леспеха, с опытом боевых действий. И платят прилично. Именно то, что ему сейчас нужно: затеряться в глобальном человеческом муравейнике Земли Изначальной, освоиться, ни во что не вляпавшись, заработать деньжат, потому что как же без них… А после – разыскать Лерку.

Чем дальше, тем больше Стаху казалось, что с ней все было далеко не так просто, как оно представлялось на первый взгляд. Она ему не доверяла. Догадывалась, что он связан с Высшими. И Рерьяна почитать неспроста посоветовала, словно на что-то намекая… Но тут он сообразил, что она имела в виду: встретимся у моря – то есть в моем мире, где нет Высших, – вот тогда и поговорим! Что ж, Стах все понял правильно, и пока старая ведьма Эгле маялась жестоким, как ночной набег кесу, похмельем, свалил в Леркин мир. Дело за тем, чтобы здесь прижиться и получить гражданство, но это ему, как завербовавшемуся по контракту в Песчаный легион, в перспективе обеспечено.

Казармы тут благоустроенные, слов нет, и на каждом шагу автоматика, нужно научиться с ней ладить. Ничего, он научится. Еще компьютеры, Инет – это хорошо, это поможет ему найти Лерку, а то людей на Изначальной в разы больше, чем на Долгой.

Когда они с Леркой встретятся, они наконец-то смогут поговорить по-настоящему. Он спросит, почему она совершала разные странные поступки, и сам тоже не станет, как раньше, увиливать от ответов на ее вопросы.

Эта встреча непременно состоится, и тогда у него тоже будет море за окнами.