Возвращение в Алмазные горы Багнюк Михаил

— Нет, но… — попыталась возразить я.

— Никаких «но», — мягко перебил меня старец. — Ты та, кем себя ощущаешь, а о твоем предназначении ведает только Всевышний. В моей стране твое предназначение — стать великой птицей Симург. А предназначение моего клана — оберегать и помогать священной Симург, именно поэтому нашим символом стали белые крылья на ночном небе. Вот уже несколько тысячелетий мы встречаем Симург, помогаем ей выполнить ее предназначение и снова ждем. Я счастлив, ибо я смог встретить Симург дважды за свою жизнь. У каждого в жизни есть предназначение, и, только исполнив его, человек обретает гармонию с самим собой. Со своей душой и сердцем.

— А в чем мое предназначение в вашей стране, раз уж я все-таки Симург?

— А это можешь знать только ты, — развел руками Саабах. — Я могу лишь предположить, что раз ты прибыла ко мне с посланием от принцессы, то твоим долгом на этот раз является избавление Шаурана от диктатора Фаруха и того иноземного чародея, чьей поддержкой он пользуется. Лишь Создатель видит, сколь черны их души и коварно зло, обитающее в них.

— А потом? — снова спросила я.

— А потом ты вернешься к своей жизни. Ведь у тебя есть дом, друзья, семья?

— Есть, — с улыбкой ответила я, вспоминая цитадель, Шторма, Дарвингиля и Нерканна.

— Вот и замечательно! — радостно проговорил глава Харутов, заметив улыбку на моем лице. — Сейчас я тебя отведу в твои покои, а завтра подумаем, что нужно сделать. Ночь давно вступила в свои права, в садах заливисто пели соловьи, соревнуясь в красоте радующих слух трелей. Голоса на улицах стихли, люди, насладившись ночной прохладой, уже разошлись по домам, лишь журчание фонтанов было естественным аккомпанементом к вокалу ночных певцов, к моему удивлению и радости, меня поселили не в женской половине дома, а в отдельных от всех апартаментах.

— Весь этаж северного крыла дома, — прокомментировал Саабах, лично провожая меня по коридорам.

Едва оставшись одна, я прикорнула на первом попавшемся диванчике, так что шикарные покои со множеством огромных комнат рассмотреть как следует просто не успела. Уже засыпая, я мысленно набросала примерный план действий в помощи аире и эмиру, раз уж меня считают сказочной Симург.

Утром меня никто не будил, но, несмотря на все потрясения и события прошедших дней, встала я рано. Наплескавшись в бассейне собственной террасы с потолком из винограда, я почувствовала себя почти счастливой. Впервые в жизни мне доверено по-настоящему важное дело! И есть такие мудрые и ильные соратники. Теперь главное — не ударить в грязь лицом и оправдать оказанное высокое доверие. Одевшись, я стала раскладывать мелкое оружие по местам, когда услышала стук в дверь. Меня ждал небольшой сюрприз.

— Доброе утро, сияющая Симург! — В дверях стояла старшая жена Саабаха, одетая в воздушно-летящие шелка перламутрово-голубых тонов, с вплетенной в прическу сеткой из лазурных топазов. Черная краска, подчеркивающая глаза в тон наряду, отливала синим.

— И вам доброго утра, прекрасная Тамар-опа, — вежливо поздоровалась я. — Что привело вас ко мне?

— Надеюсь, на меня нет обиды за то маленькое недоразумение нашей первой встречи? — Густо накрашенные красивые глаза мудрой женщины смотрели испытующе.

— Нет, многомудрая Тамар-опа, — я искренне улыбнулась первой жене Саабаха, — вы всего лишь хотели поставить на место нахалку. Наверное, я бы на вашем месте поступила более опрометчиво и грубо.

Теперь и ее губ коснулась мягкая приятная улыбка. Некоторое время мы молчали — я продолжала раскладывать предметы вооружения и накопительные амулеты в многочисленные карманы одежды, Тамар-опа с интересом за этим наблюдала.

— Смотри, чему научу, — наконец сказала она. Из ее невесомого и почти прозрачного одеяния появился длинный кинжал.

— Ничего себе! — только и смогла вымолвить я.

По моему убеждению, в таких одеяниях и булавку не спрячешь, не то что нож. Дальше моему взору предстали приличных размеров заточенные иглы, извлеченные из прически, а большое напольное зеркало раскололось от легкого шлепка тыльной стороной ладони старшей жены Саабаха. На одном из пальцев ее холеных ручек среди обычных творений ювелирного искусства красовался боевой перстень с ограненным острием вверх алмазом.

— Я не воин, — обратив внимание на мой восхищенный взгляд, направленный на нее, сказала Тамара-опа. — Но как первая и одновременно старшая жена главы клана я обязана постоять за себя в случае опасности.

— Всех старших жен учат управляться с таким арсеналом?

— Нас никто ничему не учит, — покачала головой Тамар-опа. — Господин Саабах ждет, ты готова?

— Да, можем идти.

Старшая жена Саабаха вела меня по необъятным хоромам дворца главы клана Харут, и я стала замечать, что уже немного ориентируюсь в этом лабиринте из террас, внутренних двориков и садиков. Без подсказки своей провожатой я свернула в коридор, ведущий к террасе, на которой вчера я стала Симург, но женщина меня остановила:

— Господин Саабах принимает гостей в зеркальном зале.

— Тогда не будем им мешать. — Я машинально развернулась в обратную сторону к своим покоям.

— Мы не помешаем, — вновь не согласилась со мной Тамар-опа. — Это особые, важные гости. Им обязательно нужно увидеть тебя.

Что-то в голове у меня щелкнуло, и я наконец поняла, зачем здесь нужна. Зверинцу Саабаха нужно пополнение!

— Это значит, теперь вы будете меня показывать, диковинную зверушку! — взвилась я.

Нет, ничего такого! — замахала руками Тамар-опа. — Прости, сиятельная Симург, что обидела тебя. — Женщина склонила голову в поклоне. — Господа соберутся именно в связи с твоим прибытием, они хотят знать, чем смогут помочь блистательной Симург.

Ее слова меня успокоили, мне стало стыдно за вспышку гнева.

— И вы меня извините, милейшая Тамар-опа. Я погорячилась. Все друзья говорят, что у меня прескверный характер. — Я улыбнулась и позволила женщине вести себя в нужном направлении к зеркальному залу.

— Если бы он был прескверным, то у тебя не было бы друзей, сияющая Симург. — Она улыбнулась мне в ответ.

Зеркальный зал потряс мое воображение! И теперь мне было с чем сравнивать, ведь я уже повидала дворец короля Тошала, была в гостях у владыки Варга, видела убранство цитадели и женской половины дворца Саабаха. Зеркальный зал был совершенно особенным: в нем отсутствовали окна, а дверей не было заметно; стены, пол и потолок полностью выполнены из зеркал, на которых причудливо извивалась белоснежная лепнина растительно-цветочного орнамента. Зал был залит светом, многократно отражающимся в зеркалах, но сам источник освещения, как я ни старалась, найти не удалось. Тамара-опа куда-то исчезла, пока я очарованно разглядывала произведение гениального и пока не известного мне художника-архитектора. Я осторожно шагнула внутрь, стараясь не наступить на чудесный орнамент лепнины.

— Не бойся, — послышался за спиной голос Саабаха. — Лепнина зачарована, даже армия солдат не сможет повредить этому творению, топая по нему пару полнолуний.

— Доброго дня, почтенный Саабах ибн Сулей, — поприветствовала я старика.

— Нравится? — не без гордости спросил Саабах, он отлично видел мой открытый от восторга рот.

Узор прекрасен! Зал великолепен! А задумка с зеркалами впечатляет до глубины души! — не стала отрицать я очевидного. — Ничего более прекрасного а свете просто быть не может!

— Может, может, — разулыбался довольный Саабах — Рассвет в пустыне. Закат на море. Полнолуние в горах. Солнечный летний день в лесу еще более прекрасен, чем любое творение рук человеческих, — философски заметил он. — Ты пока не знаешь главных качеств этого зала. Пойдем.

Я все еще очень аккуратно, но уже более смело пошла вслед за главой клана Харут в глубь зала. Дойдя до противоположной стены, Саабах нажал на лепесток выпуклого орнамента, и часть стены немного отодвинулась внутрь, так что в образованные с двух сторон проемы мог пройти человек, но только боком. Могу поспорить, что с середины зала эта метаморфоза со стеной даже не заметна.

— Там потайной ход? — тихо спросила я.

— Нет, — улыбнулся Саабах. — Это и есть потайной ход, а там — женская половина зала.

Мы протиснулись на женскую половину, которая казалась точной копией той половины зала, в которой мы только что были. С одним лишь отличием: та, которая была общей с мужской половиной, — почти прозрачная. Точнее, зеркала с этой стороны оказались прозрачными, только дивный орнамент лепнины невесомой сеткой отделял женскую половину от основного зала, давая возможность женам главы клана присутствовать при приеме высоких гостей.

— А как со слышимостью? — не удержалась я от вопроса.

— Точно так же, — ответил улыбчивый старик. — Здесь слышно все, что происходит там, туда же звуки отсюда не проникают.

— Согласно вашим законам мужчинам не положено даже женский голос слышать? — снова удивилась я такой дикости нравов.

— Не запрещено, — опроверг мою догадку Саабах, усмехнувшись, — но обычно мужчинам лучше не слышать того, что говорят женщины.

При этих словах я нахмурилась, собираясь ответить что-нибудь в том же духе, только в адрес мужчин.

— Но к тебе, сияющая Симург, это никак не относится, — поспешно добавил мудрый Саабах.

Я благоразумно решила промолчать, дабы не подтверждать первое высказывание главы клана Харут.

Пока мы осматривали чудное творение неизвестного архитектора (Саабах, кстати, обмолвился, что этот самый архитектор после построения дворца уже точно никому не станет известен), в обе половины зала вносили белоснежные кресла, обтянутые шелком, и низенькие ажурные столики из слоновой кости, которые на фоне общей режущей глаза белизны резко выделялись насыщенным густо-молочным цветом, но так же, как лепнина и шелковые кресла, казались воздушно-невесомыми благодаря таланту резчика.

Очень быстро слуги заставили оба стола чашками с чаем, графинами с легким вином, а также блюдами с фруктами, сладостями и разнообразными орехами. Я и не думала никогда, что в этих краях произрастает столько сортов этого лакомства.

Уйти на женскую половину я категорически отказалась. Саабах не стал настаивать. Мы расселись в удобных креслах, и вскоре слуга объявил:

— Глава клана Самри, духовный наставник Шаурана — Кафад ибн Казим Самри с женами!

B зал прошел мужчина средних лет в темно-бордовых шароварах и черном камзоле с вышитой на груди парчовыми нитками алой розой. Голову его покрывал алый платок, обхваченный обручем из черного металла. Зашел один. Внешне спокойный, даже строгий, но неистовствующее пламя в глубоких ярко-карих глазах выдавало вспыльчивый характер, обладатель которого склонен к безумствованию, легко впадает в ярость и подвержен бушеванию страстей. Слуга продолжал объявлять:

— Визирь тайной службы Шаурана — Мелик ибн Мерве Хорасан!

Следом зашел Мелик в неприметном синем халате, подпоясанном пестрым платком, и в потертых заплатанных шароварах.

— Мир тебе, достопочтенный Саабах ибн Сулей! Да продлит Всевышний твои лета! — поздоровался Кафад.

— И тебе мир, Кафад ибн Казим, пусть Всевышний наградит тебя за почтение к немощной старости, — не остался в долгу Саабах.

Кафадад и Мелик еле заметно приподняли уголки скрадывая улыбки.

— Доброго дня, почтенный Саабах ибн Сулей, — поклонился Мелик.

— Проходи, Мелик, — кивнул в ответ Саабах.

— А где ваши жены? — от любопытства презрев все нормы приличия, спросила я, едва гости расселись.

— Там, где им положено быть, — на женской половине, — не удостоив меня даже взглядом, ответил Кафад. — И тебе бы тоже не мешало находиться там.

Я даже задохнулась от злости и подкатывающего бешенства. Ах он!.. Да я ему!.. От обилия эмоций я не успела вовремя подобрать достойные бранные слова на всех знакомых мне языках — слово взял Мелик, и момент был упущен.

— Она — Симург, — жестко заметил он.

— И что это меняет? — зло рявкнул Кафад. — От этого она перестала быть женщиной?

— Нет, но это дает ей право находиться среди нас, — не сдавался Мелик перед более сильным и влиятельным противником.

— Это дает ей право участвовать в судьбе Шаурана, но не отменяет закон, запрещающий находиться среди мужчин, да еще в таком виде, словно ее только что вынули из купальни.

— Да что вы говорите! — вспылила я. — Разделение по половому признаку в первую очередь указывает на ограниченность и недалекость ума мужчин Шаурана. Вы знаете, что женщины умнее вас, и из страха потерять власть не даете им возможность показать свои способности и интеллект! Вы держите женщин в парандже, потому что мы намного красивее вас, мужиков. У вас и полюбоваться-то нечем! — Давно надо было остановиться, но меня, как говорится, несло. Остановить сей словесный понос я уже не могла. — До чего вы страну довели! Я вооруженная гуляла по вашей столице, могла полгорода положить, никто бы даже не пикнул! Бунт прошляпили!

У вас даже магов полноценных нет! А еще мужчины! Медяшки вам цена в базарный день! — Даже раздирающий в кровь плечо дракон был не в силах заткнуть мне рот. — Вы, шауранцы, просто самцы, а мозги у вас в известном месте! И вы возвели этот кобелизм в государственный масштаб!

Багровел Кафад ибн Казим Самри медленно, но верно. Желваки играли на загорелом лице разозленного южного мужчины, выдавая высокую степень бешенства. Беснующееся пламя почти вырвалось, готовое сжечь, убить, растерзать.

— Ты знаешь мои вкусы и пристрастия, почтенный Саабах, — сквозь зубы прошипел он. — Если она не Симург, то я оплачу тебе отбеливание убранства от крови. Если она Симург, то прикажи ей выйти вон или будешь отскребать останки своей священной птицы со стен любимого зеркального зала.

— Хельга, пожалуйста, прошу тебя, выйди. — Саабах встал и положил руки мне на плечи.

От его проникновенного голоса я мгновенно захлопнула рот, только сейчас обратив внимание на что пальцы Кафада стиснули подлокотники кресла до белизны в костяшках, а ухоженные ногти распороли нежную поверхность гладкого шелка. Он очень старался сдержать рвущуюся наружу ярость, пока ему это удавалось. С таким противником я вряд ли смогу справиться, даже учитывая преимущество в виде магии.

Повинуясь рукам Саабаха, я поднялась с места, и вел меня подальше от гостей.

— Ты поступаешь не просто опрометчиво, ты поступаешь безрассудно, Симург!

— Но вы сами позволили мне находиться здесь! Вы сами позвали меня на эту встречу! — Мне вовсе не хотелось признать свою неправоту.

— Я надеялся, ты будешь сидеть тихо и не станешь провоцировать Кафада, — вздохнул Саабах. — Он любит насилие, за многие годы он в совершенстве изучил самые извращенные способы пыток и убийства. Купцы специально для него доставляют девушек из Софинии и эльфиек из Эллании, чтобы ублажить сильнейшего из воинов и второе лицо Шаурана. Но не твоя вина, что ты этого не знала, — снова вздохнув, добавил он.

— И никто из клана Самри не может его остановить?! — Я в ужасе смотрела на идеальную выправку садиста, который сидел спиной ко мне в удобном мягком кресле, не развалившись, а по-военному расправив плечи, вытянувшись в струну.

— Да они, Самри, все такие. И берут с него пример во всем как с главы клана. Так и положено, — спокойно ответил Саабах. — Бешеной яростью воины Самри расплачиваются с Всевышним за дарование им искусства боя и победы. Прошу, Симург, пройди на женскую половину. Посмотрим, как пройдет разговор.

После услышанного уговаривать меня не было нужды, я быстро юркнула через замаскированную дверцу в женскую часть зеркального зала.

Кафад взял с собой двух жен. Одна сидела в чарваре и мило беседовала на местном языке со старшей женой Саабаха. Вторая сидела молча, не снимая паранджу.

— Мы уже похоронили тебя, Симург, — поднялась мне навстречу Тамар-опа, почти незаметными движениями закрывая проход между мужской и женской половинами зеркального зала. — Познакомься, это Руфав-опа — старшая жена господина Кафад ибн Казим Самри.

Руфав-опа сняла чарвар, и передо мной предстала красивая женщина, очень похожая на Тамар-опу, но немного более старшего возраста.

— Очень рада познакомиться, меня зовут Хельга. — Я почтительно склонила голову в полупоклоне. — Вы сестры? — Вопрос не нуждался в ответе, но жена Саабаха мне ответила:

— Как видишь. И мы обе из клана Шариф, поэтому нам не безразлично, что будет с эмиром и принцессой.

— Фарух тоже Шариф, и у него есть союзники внутри клана. — Я позволила себе не согласиться с доводом сестер.

— Фарух — самовлюбленный душевнобольной идиот, — ответила старшая жена Кафада.

— Ваш муж весь такой белый и пушистый, — не сдержалась я от сарказма, вспоминая бешенство в его глазах и судорожно впившиеся в подлокотник шелка побелевшие пальцы. — Вы тоже первая и старшая жена Кафада?

— Нет, — покачала головой Руфав-опа. — Первая жена господина Кафада назначила старшей меня. Ей самой больше нравится заниматься воспитанием и обучением наследников, а разбираться со слугами, гаремом и хозяйством поручено мне.

Мы немного помолчали, выпили чая со сладостями. Молчаливая пауза слегка затянулась, из-за перегородки доносились голоса совещающихся мужчин. Я без зазрения совести воспользовалась ситуацией, чтобы поплотней и повкусней позавтракать.

— С твоей стороны, сияющая Симург, было весьма опрометчиво злить господина Кафада, — первой нарушила молчание Руфав-опа.

— Я не знала о его извращенных вкусах. — Я в искреннем негодовании пожала плечами. — И как вы переносите все его гм… наклонности?

— В пристрастиях господина Кафада нет ничего зазорного. Женщина должна знать свое место и не гневить сильного мужчину понапрасну.

— Это со слабыми и беззащитными ваш Кафад сильный и смелый, а вот встретил бы он мою преподавательницу по боевым искусствам, она бы ему рога пообломала. Женщина — тоже человек!

— Да, человек. Но если она решила испытать судьбу, то смерть будет ей достойным наказанием за отсутствие смирения и скромности, — поддержала сестру Тамар-опа.

Я даже пахлавой подавилась от таких изречений. Мне все больше и больше не нравилась эта варварская страна. Откашлявшись от застрявшего в горле куска орехового лакомства, я обратила внимание на мужчин, беседовавших за перегородкой. Сквозь прозрачные зеркала и тонкую паутину лепнины было хорошо видно даже мимику всех присутствующих. Мелик размахивал руками, доказывая правоту и точность своих суждений по поводу связи Фаруха с иноземными чародеями, Кафад известил собравшихся о смерти его старшей дочери, которая была первой женой Фаруха. Саабах слушал молча, изредка кивая головой в знак согласия с высказывающимися.

А сестры между тем продолжали меня поучать.

— Ты — Симург, и мы не вправе указывать тебе, — говорила Руфав-опа. — Но женщина создана для любви и рождения детей.

— Не женское это дело — мечом махать, — поддерживала ее Тамар-опа.

— Император Софинии другого мнения, — нехотя парировала я, сейчас у меня не было ни малейшего желания вступать в горячий и бессмысленный спор, весь мой запал закончился на Кафаде.

— Подумай, ведь ни один мужчина не согласится взять в жены девушку, не умеющую готовить и ходящую по улицам в таком виде, — не успокаивалась старшая жена Саабаха.

— Один нашелся, — пробубнила я.

— И кто же такой смелый? — раздался из-под паранджи голос, в котором не было даже намека на южный акцент, присутствующий у всех встреченных мною местных жителей. — Предложение руки и сердца уже сделано?

— Ну не так, чтобы сделано, — осторожно начала отвечать я на поставленный вопрос, прислушиваясь приглушенному паранджой голосу второй жены Кафада. — Но уверена, он будет совсем не против, даже, наоборот, очень за такое развитие событий.

— И твой препоганый характер его не смущает? И твоя воинственность? — продолжил допрос голос из-под паранджи, который я все же узнала.

— У него у самого, мастер Регина, характер такой, что упаси Создатель. А в силе и воинственности мне до него так далеко, как до Вечных Льдов пешком без телепорта.

Из-под паранджи раздалось похрюкивание, которое должно быть, было смехом, и мастер-магистр стянула с себя бесформенную хламиду.

— Удивила ты меня, Хеля, очень удивила, — проговорила беловолосая голубоглазая красавица.

Даже без краски для лица она была, как всегда, великолепна, а натренированное подтянутое тело никак не могло выдать ее истинный возраст.

— Так точно, мастер Регина, я очень старалась, — отрапортовала я. — А когда вы успели стать женой господина Кафада? — не удержалась я от сарказма в голосе.

— Тогда же, когда ты успела стать сияющей Симург, — не осталась в долгу преподаватель. — Мои переговоры, как видишь, прошли не менее успешно, чем твои. Весь клан Самри готов выступить против бунтовщиков. Фаруха поддерживают отдельные личности из кланов Шариф и Хорасан, но их немного. Основная угроза — Джамхуры. Они всем кланом на стороне заговорщиков, а тех, кто был недоволен, уже казнили. Глава клана Гиясаддин ибн Гахрам Джамхур объявлен Фарухом вне закона как главный визирь и личный друг отца Шаиры. Официально главой клана назначен его сын Газалий ибн Гиясаддин Джамхур.

— Он занимает пост визиря бытия и долженствования, — припомнила Тамар-опа.

— Совершенно верно, — согласилась с ней мастер Регина.

Я уже заметила, как мастер-магистр аккуратно выплетает изящное кружево заклятия, и вот сейчас она начала медленно его отпускать, позволяя окутать серебристо-зеленым сиянием старших жен глав кланов. Обе сестры сладко зевнули, положили головы на мягкие высокие спинки белоснежных кресел и умиротворенно заснули, не чувствуя никакого подвоха.

— Это что и зачем? — спросила я.

— Это «сон дриадского леса», — ответила мастер Регина. — Этим женщинам вовсе не обязательно знать, что на них будет смотреть посторонний мужчина.

— Магистр Регина, вы можете говорить понятнее? Мне все эти загадки и метафоры местных жители уже вот где сидят! — Я показательно чиркнула себя ребром ладони по горлу.

— Как я и предполагала, с тобой хочет поговорить настоятель, — снизошла до объяснений мастерша. — Лучшее место и время найти будет сложно. Лучше здесь и сейчас, чтобы потом не было поздно.

— Поздно для чего?

— Ты своими вопросами кого хочешь доведешь до смерти! — рассердилась мастер. — Сейчас все узнаешь.

Я наблюдала, как серебристо-зеленое сияние «дриадского леса» медленно обволакивало мою любимую преподавательницу. Она залезла с ногами в кресло и, свернувшись клубочком наподобие лесного зверя в норе, уснула, сладко посапывая.

— Леший вас всех раздери и прихлопни с вашими гребаными загадками! — зло выругалась я.

— Послушнице монастыря не пристало так ругаться, — раздался из ниоткуда голос настоятеля. Вслед за этим появился и обладатель голоса, он присел в свободное кресло и отщипнул виноградину.

— Вы объявили меня преступницей. О каком послушании может идти речь? Благодаря вашей подлости я не смогу закончить образование и стать дипломированным магом!

— Если дело только в этом, то все очень просто. — В глазах настоятеля мелькнула усмешка.

На столике рядом с моей пиалой появился круглый красно-черный футляр тисненой кожи.

— Открой.

Я не торопясь взяла футляр, открыла замок и сняла крышку. Внутри оказался дипломный свиток с моим именем и рекомендациями для прохождения испытания на степень магистра. Поверить в такое чудо было сложно. Очень сложно!

— Кого я должна замучить до смерти ради получения такого подарка?

— Рад, что ты не потеряла чувство юмора, — усмехнулся настоятель. — Никого мучить и тем более убивать не нужно. Это мое извинение за… как ты там выразилась? А, за подлость, вот.

Чувство нереальности происходящего меня никак не покидало. Настоятель не умеет, да и не должен ни перед кем извиняться. Все это странно, непонятно и поэтому несколько пугает.

— Не буду ходить вокруг да около, — строго сказал глава монастыря. — Этого разговора никогда бы не произошло, если бы ты не оказалась здесь. Легенды о священной птице Симург — скорее не легенды, а историческая правда. Но те, кого в южных землях именуют Симург, в империи являются оборотнями и приравниваются в волколакам и упырям.

Сердце мое сжалось в комочек и, кажется, перестало биться. Вот к чему этот щедрый подарок! Расслабить меня, усыпить бдительность, повязать — и в зверинец, на опыты.

— Еще до того, как я услышал эту легенду Шаурана, я убил предыдущую Симург. — Выдавив из себя признание, настоятель замолчал.

Некоторое время до меня не доходил весь смысл его слов, пока я не сопоставила откровение настоятеля и рассказ Саабаха о Симург.

— Вы убили мою мать, — прошептала я.

Не могу сказать, что эта новость повергла меня в шок. Я, как и большинство послушников, с детства считалась сиротой, не знавшей своих родителей. Но одно дело воспринимать себя как отказницу, родители которой испугались магического дара ребенка, и совсем другое — узнать имя виновного в том, что стала сиротой.

— Да, это так, — не стал оправдываться настоятель. — Тогда я полагал, так будет правильно. Воспитанный традиционной магической школой Софинии, я с младых ногтей впитал страх перед оборотнями. Ты тоже проходила этот курс лекций и знаешь, что оборотней считают разумными только в человеческом обличье. В звериной же ипостаси — это кровожадные убийцы, истребляющие всех теплокровных существ вокруг себя.

— Но вы же знаете, что это не так! — искренне возбудилась я.

— Теперь знаю, — спокойно согласился настоятель. — После того как наблюдал за тобой многие годы, следил за твоими полетами.

— Почему вы не сдали меня в зверинец?

— Зачем? — пожал плечами мужчина. — Куда бы ты делась с территории монастыря?

— Вы изучали оборотня в естественных условиях, — наконец догадалась я.

Настоятель кивнул, съел пару орехов. Я обдумывала услышанное.

— А моего отца тоже убили вы?

Явно не ожидавший такого вопроса, настоятель напрягся.

— Почему ты так решила? — прищурив серые глаза, осведомился он.

— Он бы обязательно защитил мою мать, если бы был жив. У меня магический дар, получается, и он был чародеем, — поделилась я своими умозаключениями. — Значит, вы должны были убить сначала его, а потом ее.

— Можно и так сказать… — задумчиво протянул настоятель и немного помолчал. — Регина говорила, у тебя есть для меня письмо, — отчего-то прервал он выбранную им самим тему разговора.

— Да, от основателя Братства, — раздраженно ответила я. — Могу принести, оно в моей комнате в северном крыле.

— Не стоит утруждаться, я сам его возьму перед уходом, — остановил мою попытку выйти вон настоятель.

— Почему, убив моего отца, мою мать, половину моих сокурсников и мою лучшую подругу, вы пришли и спокойно разговариваете со мной, да еще имеете наглость признаваться во всех этих преступлениях? — вцепившись в подлокотники не хуже Кафада, прошипела я.

— Есть знания, которые необходимы человеку, чтобы жить и развиваться дальше, — попытался улыбнуться настоятель. — Для тебя это именно те знания, которые я сегодня дал тебе.

— Вы убийца! — выкрикнула я.

— А разве ты — нет? — жестко усмехнулся настоятель. — На твоей совести тоже не так уж и мало загубленных жизней.

Когти-кинжалы выросли мгновенно, сами собой, без малейшего усилия с моей стороны. Коктейль из закипающей злости, несправедливой обиды и праведной ярости выплеснулся наружу. Почти без замаха я полоснула настоятеля по горлу. Он отшатнулся, и когти едва поцарапали его, оставив три алые бороздки, просвечивающие сквозь разодранную горловину преподавательской мантии. Второй замах зацепил лишь воздух в том месте, где секунду назад была голова настоятеля чародейского монастыря. Исчез он из зеркального зала Саабаха так же быстро и неожиданно, как и появился в нем.

На ажурном столике из слоновой кости остался лежать черно-красный футляр толстой тисненой кожи с моим дипломом об окончании обучения в школе магов и целителей чародейского монастыря и направление на получение степени магистра.

— Он сказал тебе? — услышала я голос мастера Регины.

— Да! — Я бешеными от злости глазами смотрела на преподавательницу.

— Не вижу радости на твоем лице, — озабоченно проговорила Регина.

— Радости?! — Я даже задохнулась от такой наглости. — Радоваться признаниям убийцы своей кровной семьи?!

— Значит, не сказал, — резюмировала мастер.

— Что еще этот мерзавец мне не сказал?!

— Ты успокойся и додумай сама. Если, конечно, у тебя еще не все мозги сплавились.

— Чего?! — Я категорически не была настроена воспринимать подобные подколки.

— Успокойся, говорю. А то мозги сплавятся, — повторила магистр. — Даже пар из ушей валит.

Как и когда она успела долбануть меня заклятием я даже не заметила, слишком много эмоций и негативных новостей за последнее время лишили меня элементарной бдительности. Но, очнувшись на мягкой постели в своих покоях, я была очень благодарна любимой преподавательнице за заботу. В голове прояснилось, злость и ярость ушли, уступив место легкой грусти, приправленной горечью обиды.

— Полегчало? — раздался с балкона голос мастера Регины.

— Да, спасибо, — горячо поблагодарила я наставницу. — Настоятель доплачивает вам за исцеление душ послушников?

— Нет, это моя личная инициатива. На общественных началах, так сказать, — улыбнулась Регина.

— Пора просить доплату, — не унималась я. — Вы спасаете меня уже во второй раз.

— Ты теперь выпускница. Диплом вон, на тумбочке. Так что оплату мне придется требовать с тебя.

— Как только разбогатею… — усмехнулась я, слезая с кровати и присоединяясь к магистру на широких перилах балкона.

Обычно палящее в этих краях полуденное солнце решило сегодня смилостивиться и спряталось за пушистой шапкой кучевых облаков. Я с удовольствием вдохнула увлажненный парковыми фонтанами Саабаха нежный воздух.

— Что слышно на военном совете?

— Мужчины, несмотря на их общее скудоумие, нам попались не глупые, — в своей манере высказалась мастер-магистр. — Вынуждена признать — план хорош. Но меня смущает один момент. — Регина замолчала.

— Может, поделитесь?

— Главная роль в той каше, которую главы кланов хотят заварить, отводится тебе.

— И что вас смущает? Вы больше не уверены в моих умениях? Я же была лучшей вашей воспитанницей!

— Тебе слишком многое пришлось пережить в последнее время. В монастыре, несмотря на плотное расписание уроков и тренировок, вы жили спокойно и размеренно. Определенность в жизни, уверенность в своих силах, твердость на выбранном пути — вот чему вас учили на протяжении многих лет.

— Что-то изменилось?

— Это ты мне скажи. Что для тебя изменилось в свете событий этого лета и сегодняшнего дня?

— Вы хотите знать, принесло ли сообщение настоятеля в мою душу смятение и нежелание жить? Могу ответить — нет, не принесло. Цели, втолковываемые в монастыре, стерлись давно, а вот поставные в Братстве — остались и никуда не денутся, что бы ни случилось. Там все иначе, там моя семья, я благодарна вам и монастырю за то, что вырастили меня.

— И настоятелю? — хитро прищурилась мастер, закидывая косу за спину.

— Я об этом пока не думала, — нахмурилась я. — Слишком много вопросов порождает его признание.

— И это еще не все признания, что ему предстоит сделать.

— Вы опять говорите загадками, — недовольно скривилась я.

— Хорошо, давай попробуем сами понять, о чем он умолчал, — смилостивилась мастер Регина.

— Как?

— Очень просто. Вот ты, например. Много людей знает о том, что ты оборотень?

— Это как посмотреть. В Братстве все знают, здесь — Саабах, Мелик, Кафад.

— В случае с местным населением работает пророчество, а Братство, как ты сама сказала, для тебя семья. Юстинна знала?

— Нет.

— Ты же не кричишь об этом на каждом перекрестке?

— Конечно нет!

— А как настоятель мог узнать о твоей матери?

— Значит, он был ее близким другом долгое время! — догадалась я. — И она доверила ему свою тайну.

— И зачем убивать близкого друга, которого знаешь много лет, пусть даже и оборотня? — продолжила наводить меня на правильный ответ преподаватель.