Зомби Чекалов Денис

Рядом, на сиденье, лежали две бронекуртки; видно, запасные.

Оксана схватила одну и закрыла ею пробоину.

Но было ясно, что это не остановит хищников. Теперь уже шесть скорпекрылов сидели на ветровом стекле, – перебирая тонкими лапами, они пытались расширить брешь.

– Послушай…

В руках у Ричарда появился шлем. Такой лежал под каждым сиденьем.

Юноша плотно застегнул бронекуртку.

– Я хорошо бегаю, – сказал он. – Главное, сразу же закрой за мной дверь. Они меня не достанут.

Ричард легко постучал кулаком по шлему.

– Этого их жала не пробьют. Тем более, на лету. Я уведу их отсюда. А ты… когда они улетят, со всех ног беги в другую сторону. Встретимся в Башне.

Оксана хмыкнула.

– Ты и правда готов рискнуть? – спросила она.

– Да.

– Так, по-глупому, поставить все на удачу?

– Выбора у нас все равно нет.

– Тогда хорошо.

Она щелкнула двумя рычажками.

– НЕТ! – в ужасе закричал Мулат. – Ты сошла с ума!

Он забился, замолотил кулаками в стену.

– Ты! Мальчишка! Останови ее! Она погубит нас всех! О нет…

Ричард посмотрел на девушку.

– Что ты сделала?

– Слила топливо.

– Куда?

Он обернулся.

Маленький заброшенный домик еще продолжал гореть.

– У них ведь баки сзади, так? – спросила Оксана. – Неважно, сейчас проверим.

Грохнул взрыв.

Вездеход подпрыгнул; его развернуло. Заднюю часть разворотило, окна повылетали.

– Нет, – прошептал Мулат.

Он вывалился на землю.

Черный, покрытый копотью, залитый кровью.

Крылья у тварей затрепетали. Запах смерти пронесся над вездеходом.

– Тварь! – закричал Мулат.

Он кинулся бежать.

Скорпекрылы догнали его, сбили с ног.

– Нет, нет, нет!

Тело Мулата дергалось; твари облепили его, жадно срывая живое мясо с костей.

Грохнул новый взрыв.

Пламя добралось до второго бака. Бурлящая волна огня охватила тело бандита, сжигая его вместе со скорпекрылами.

Когда Оксана и Ричард вышли из вездехода, – все уже было кончено.

Лишь один из маленьких хищников остался в живых; крылья его сгорели, и он бессильно корчился на камнях.

Девушка наступила на него носком сапожка, и раздавила, как сигарету.

– Что делаешь? – спросил я.

Мэддокс отхлебнул кофе из пластикового стаканчика.

– Смотрю.

Мы стояли у парапета. Внизу расстилалась Зона.

Мэддокс повертел пустой стаканчик в руках.

– А ты что, просто так приперся? Ни кофе не захватил, ни сэндвичей? Какая ж от тебя польза…

Далеко, в вечернем небе, переливались изумрудные всполохи.

– Эти люди, что торгуют безделками…

Мэддокс покачал головой.

– Жуткие вещи творятся, брат. Просто никто не знает. В Китае… в больших городах… по улицам ездят танки службы зачистки. Ловят всех, кто хоть чуть-чуть похож на мутантов. А потом сжигают на площадях.

– Я видел.

– Как мы дошли до этого? – спросил Мэддокс. – Наука же должна помогать людям. А не убивать их.

– Люди сами должны себе помогать. Только не умеют и не хотят.

Мэддокс закурил сигарету.

– Знаешь, порой бывает так страшно… Из-за того, что ты ничего изменить не можешь. Но наука, прогресс – они как время… не остановишь.

– Ерунда, – отмахнулся я. – Наука как вода в кране. Повернул, и течь перестала.

– Ну это ты загнул.

– Разве? Наука требует финансирования. Парни в очках делают только то, за что им заплатят. Значит, их легко контролировать.

– Нет, – Мэддокс затянулся. – Это все вздор. Только посмотри, сколько разных открытий сделано на последние годы.

– Да, – согласился я. – Тех, что приносят деньги. И власть. А все остальное – навсегда останется под запретом.

– Ты это о чем?

– Очень просто. Есть у нас лекарство от рака? Нет. Лекарство от СПИДа? Нет. Так чем же заняты господа ученые? Где же наука, которую не остановить?

– Ну, значит, не могут пока найти.

– Или не хотят? Вылечи больного, – он тебе руку пожмет, и дальше пойдет. Где здесь выгода? Нет. А теперь представь, что твой пациент будет дохнуть, в страшных мучениях, – не год и не два, а очень, очень долго. И каждый день, – каждый! – ему будут нужны лекарства, чтобы стабилизировать состояние. Так ответь, что выгоднее для врачей, – вылечить рак? Или дать пациентам мучиться, заставляя их платить за лечение снова и снова?

– Никогда об этом не думал.

– Вот именно, – согласился я. – Или взять нефть. Есть ведь другие источники энергии. Простые. Дешевые. Безопасные. Например, гелий-3, – с Луны его привезти, на два дня работы. Но всем нужна нефть, – это ведь не просто деньги, но и мощный рычаг в политических играх. А ученые? И дальше будут подпрыгивать, если им приказать.

Мы помолчали.

– Думаю, я знаю, чего хотят твои боссы, – заметил я.

– Вот как?

Я коснулся плеча Мэддокса.

– Чувствую вибрации, – сказал я. – Очень сильные вибрации. Ты проглотил электровзбивалку, да? Нет? Значит, это я читаю твои мысли. Все дело в деранторах. Секте Шестикрылого Ангела. Я прав?

Мэддокс чуть заметно пожал плечами.

– Знал, что ты догадаешься. Говорил Бергсону, нет смысла тебя обманывать. Но ты же знаешь таких, как он.

– Да, я знаю.

Я поднес руку к виску.

– Теперь я читаю твои мысли дальше. Ты хочешь, чтобы я все узнал о секте. Кто у них главный, что они замышляют. Как их остановить и посадить за решетку.

Мэддокс покачал головой.

– Хренов из тебя ясновидец, брат. Бергсон не хочет, чтобы ты уничтожал секту. Да, ты должен узнать, кто там заправляет. Чего они хотят. Как с ними связаться, – и выступить посредником.

– Для чего?

– Для переговоров. Ты разве еще не понял? Секта Шестикрылого Ангела, – наш лучший и надежный союзник в Зоне. Они, как и мы, хотят придавить этих торгашей артефактами. У них есть и связи, и опыт. Люди в каждом уголке этого края. Нельзя упустить такого союзника.

– Ты что, хочешь задружить с террористами?

Мэддокс досадливо отмахнулся.

– Ой, да не будь ты таким чистюлей. Нет никакой разницы между террористом и патриотом; вопрос только в том, на чьей ты сам стороне.

– Разве?

– Правительство США всегда опиралось на террористов. Осама Бен Ладен с самого начала работал на ЦРУ, это давно доказано. И завербовали его, когда Буш-младший был директором Управления.

– Помню то обращение Осамы…

– Да, на носу были вторые президентские выборы. Буш сильно отставал. И тут Бен Ладен разродился той речью, – мол, бойся меня, Америка. Сразу после этого подскочил рейтинг Буша, и он снова стал президентом.

Мэддокс перевел дыхание.

– Нет, братец. Нам нужны эти сектанты. Они помогут нам навести порядок. А потом… с ними тоже мы разберемся.

– Безопасно? – прошипел Ренье. – Вы, кажется, сказали, здесь безопасно?

Ковач тихо засмеялся.

Он выглянул из расщелины.

Вертолет кружился над ними.

– Значит, я ошибся…

Полковник вытащил пистолет, и передернул затвор.

– Но знаешь, что я всегда говорю? Если у тебя нет врагов, значит, ты прожил жизнь зря.

– Вот уж глупости, – огрызнулся Ренье.

Он бы никогда не сказал такого полковнику, – да и никому другому.

Жак привык ни с кем не ссориться, и сгибаться под бурей прежде, чем она успеет его сломать.

Но сейчас страх вышиб у него пробки.

– Жак, вы только не обижайтесь! – ответил Ковач. – Я вовсе не хочу сказать, что ваша жизнь прошла зря. В конце концов, у вас хватает врагов. Не этих…

Он показал за скалу.

– Эти пришли за мной. Но деранторы… явно вас тоже ненавидят.

– Вот и плохо.

Ренье вытер потное лицо.

– Врагов выбираю сам. Вот вам, уж если вы хотите, пословица.

– Милейший мой Жак!

Ковач отвечал так, словно они сидели на его вилле, перед камином, за бокалом хорошего коньяка, – а не прятались под скалой, от убийц-сектантов.

– Нельзя выбирать врагов! Можно избрать лишь способ, каким вы их наживете.

– Да ну?

Ренье явно не был впечатлен.

– Конечно, – ответил Ковач. – Если ты идешь по жизни свободно… Высоко подняв голову… Если борешься за то, во что веришь, – конечно, у тебя появится целая куча врагов. Однако…

Драган устроился поудобнее.

– Если забился в угол, и прячешься ото всех – думали, враги не появятся? Если ты всегда прогибаешься, уступаешь дорогу, сидишь в тени, – разве тебя оставят в покое? Нет! Чем тише сидишь на месте, тем большую мишень ты сам на себе рисуешь.

Ренье лишь насупился. Ковач продолжал:

– Люди скажут: ага! Вот он, идеальная жертва! Вот кого можно ужать, сократить, ободрать, как липку, – а он даже не пикнет в ответ! Чем ты тише, чем незаметней, – тем больше вокруг тебя собирается хищников, чтобы тебя растерзать.

Он толкнул Ренье в плечо.

– А теперь ответьте, Жак! Как интересней жить? Вечно прячась? Боясь каждой тени, каждого шороха? Или смело идти вперед? Ведь врагов в любом случае будет столько же.

Ковач перехватил автомат.

У Ренье оружия не было; будь у него пистолет, он бы сразу же застрелился.

Очень не хотелось попасть в руки деранторов.

– А знаете, что они делают с пленными? – спросил Жак.

Доктора передернуло.

– Они введут нам кровь зомби, или лимфу зервольфа. И будут смотреть, как мы превращаемся в живую слизь. А потом…

Ренье сжался.

– Выложат это на YouTube, и весь мир будет на нас глазеть.

– Хорошая штука интернет, – кивнул Ковач. – Если бы он появился раньше… Только подумай, Жак. Прямая трансляция из Дахау. Нет…

Полковник улыбнулся.

– Реалити-шоу, вроде «Дом-2» или «Последний герой», прямо из Освенцима. Зрители голосуют, кто пойдет в крематорий первым. Разве это не весело?

Ковач посмотрел на вертолет, оценивая расстояние.

Потом взглянул на Ренье.

– Доктор, боюсь, теперь мне нужно немного вашей крови.

– Что?

Жак в ужасе отшатнулся, вжавшись в скалу.

– Не волнуйтесь, совсем немного… Только так мы можем остаться в живых.

– Я не понимаю.

Полковник вынул из кармана небольшую капсулу.

– Вы наверняка знаете, почти все в Зоне зависит от энергии жизни. Она гораздо мощнее, чем атомная, а главное, совершенно безопасная…

Ковач говорил то, о чем Ренье и сам мог написать книгу, а то и несколько; слова полковника звучали мягко, успокаивающе, – и это помогло Жаку прийти в себя.

– Пока мы не знаем, как действует эта энергия, и как ею управлять. Но…

– У вас там дрянь какая-то?

Ренье посмотрел на капсулу.

– И моя кровь должна ее разбудить?

Полковник глянул на пустошь, – туда, где лежал труп его охранника.

– Обычно у меня не бывает с этим хлопот. У этих ребят всегда достаточно крови. Но вы, доктор… боюсь, вы к этому не привыкли.

– Берите свою, – ругнулся Ренье.

И сам испугался своей храбрости.

– Я пробовал, – спокойно ответил Ковач. – И много раз. Но мои лейкоциты уже давно мутировали. Моя кровь не годится.

– Вы и правда колете себе вытяжку из зерфольвов? – спросил Ковач с недоверием.

– Небольшая цена за то, чтобы не стареть… Жаль, я не делал этого, когда был гораздо моложе. Итак, доктор?

Ренье выглянул из расщелины.

Вертолет снижался.

– Хорошо, – бросил Жак, и закатал рукав.