Принцесса Конде Санд Жаклин

– Не беспокойтесь, Фабьен, я могу за себя постоять, – хладнокровно сказала маленькая герцогиня. – Аббат, собираетесь ли вы использовать ваши чудесные пистолеты?

Андре с ухмылкой поклонился герцогине.

– Я предпочитаю шпагу, мадам, и с удовольствием отдам вам огнестрельное оружие!

– Вот и отлично, – кивнула Анна-Женевьева, принимая из рук де Линя два пистолета. Фабьен с тревогой посмотрел на нее, но, видимо, эта великолепная женщина знала, как обращаться с оружием.

Неизвестные между тем приблизились, не издавая никаких воинственных кличей. Судя по всему, намечалось не ограбление, а убийство. На лице Фабьена застыла нехорошая улыбка. Аббат де Линь спокойно обозревал разбойников, ибо как иначе назвать тех, кто напал средь бела дня на честных людей.

– Господа, что вам угодно? – поинтересовался Андре. Ладонь его лежала на эфесе шпаги, но доставать ее аббат не торопился, однако что-то подсказывало Фабьену, что выхватить оружие Линь сможет молниеносно.

Вместо ответа шедший впереди разбойник вскинул пистолет.

Де Ру успел выстрелить раньше. На поле боя ему не раз случалось на сотую долю секунды опережать врага. И на сей раз он тоже не промахнулся. Человек в маске повалился на землю с громким стоном. Второй, вооруженный пистолетом, шарахнулся в сторону, однако следующая пуля достала и его. К несчастью, Фабьен попал не в грудь, а лишь в плечо разбойника. Тот, хоть и раненый, нацелился на герцогиню. Де Ру видел, как она подняла пистолет и, не колеблясь ни секунды, нажала на курок. Бандит, явно не ожидавший, что дама выстрелит, упал замертво.

На этом огневая мощь противника была исчерпана. Де Ру даже удивился, почему у них так мало пистолетов? Вывод напрашивался сам собой: жертвой был кто-то один, вот только кто?

Размышлять времени не было, шпага Фабьена сверкнула в воздухе, и еще один бандит, подбиравшийся к ним сбоку, умер прежде, чем сообразил, что произошло.

Итак, трое бандитов повержены – прекрасно! Однако остались еще трое. Фабьен оглядел поле боя: герцогиня, выставив вперед оба пистолета, расширенными от ужаса глазами смотрела на разбойников, которые, не проявляя к ней никакого интереса, окружали де Линя. Де Ру немедленно направился на помощь аббату и с воинственным кличем подлетел к месту схватки. Вдвоем с Андре они быстро справились с двумя из оставшихся бандитов. Однако третий оказался ловким и очень искусным фехтовальщиком. Похоже, он и был главарем всей шайки.

– Нужна помощь, аббат? – крикнул де Ру.

– Благодарю вас, шевалье, я сам справлюсь! – И Андре обрушил на противника град ударов.

Фабьен улыбнулся: великолепная работа, испанская школа. Одно удовольствие смотреть, как Андре фехтует. Сам де Ру предпочитал более жесткую манеру ведения боя, но искренне восхищался теми, кто умеет драться изящнее.

На гибком, как кошка, Андре не было, по-видимому, еще ни одной царапины, а вот его противник уже тяжело дышал, и по виску его струилась кровь. Но он не сдавался и даже пару раз умудрился обойти лошадь Андре, но ничего этим не выиграл: аббат с легкостью перебрасывал шпагу из правой руки в левую и обратно. Де Ру посмотрел на герцогиню: Анна-Женевьева кусала губы, с тревогой наблюдая за Андре. Фабьен с радостью помог бы аббату, но по законам дворянской чести нельзя вмешиваться в поединок, когда дворянин того не желает. Ладно, судя по всему, Андре прекрасно справится сам, только вот сколько времени у него на это уйдет? Шевалье огляделся кругом – никого. Но это не значит, что теперь они в безопасности. Фабьен прикрыл глаза, прислушался и почти сразу услышал конский топот.

Приближался всадник. Ехал он с той стороны, куда уже начинало клониться солнце, и потому Фабьен не сразу разглядел, что у него в руке, а когда разглядел, немедленно загородил собой герцогиню: всадник держал пистолет. Только вот кому незнакомец собирался помочь: бандитам или аббату и его спутникам?

Всадник вскинул руку, явно целясь в Андре. Все сомнения улетучились. Фабьен, не медля ни мгновения, выхватил нож и метнул его в сторону всадника. Он не промахнулся: нож выбил пистолет из рук незнакомца. Всадник громко выругался и схватился за шпагу, а Фабьен рванулся к нему навстречу.

Не было никаких сомнений в том, что незнакомец – дворянин. Он не прятался под маской. На его лице, красивом и холодном, словно бы навеки запечатлелось надменное выражение. Но вместе с тем на нем был написан и некоторый страх. Фабьен почувствовал это, когда всадник огляделся, словно бы просчитывая путь к бегству.

Де Ру просто скрестил с ним шпагу. Незнакомец оказался умелым фехтовальщиком.

Сзади послышалось гневное восклицание герцогини и сразу за тем выстрел; Фабьен не мог обернуться и узнать, что же происходит. Дворянин наседал на него, под его бешеным, отчаянным натиском де Ру отступал. Внезапно незнакомец заговорил:

– Уйдите с моей дороги, шевалье. Забирайте свою даму и уезжайте, а мне оставьте этого аббата. Вам я вреда не причиню.

Значит, намеченная жертва бандитов – аббат. Но почему?..

– Боюсь вас огорчить, – ответил де Ру как можно более любезно, – я не бросаю друзей в беде.

– В этом ваша ошибка! – раздраженно крикнул незнакомец и перешел в яростное наступление.

Кони переместились, де Ру мельком оглядел поле боя. Герцогиня по-прежнему была в седле, Андре продолжал сражаться. Что же все-таки произошло? Отчего кричала герцогиня? Почему раздался выстрел?

Однако Фабьен начинал понемногу уставать. Интересно, за что незнакомец так ненавидит де Линя? Битва продолжалась с переменным успехом.

Незнакомец явно был уверен в победе. Он ранил Фабьена, и тому становилось все тяжелее отражать удары. Слабея с каждой минутой, де Ру вспомнил один хитрый прием, которым можно было обмануть противника. Он пошатнулся в седле так, словно готов был вот-вот упасть, и приоткрыл правый бок… Противник незамедлительно воспользовался этим и сделал выпад… Но тут Фабьен ловко увернулся и, в свою очередь, нанес удар в незащищенное место. Через мгновенье незнакомец уже лежал на земле с пронзенной грудью.

Выражение торжества на лице незнакомца сменилось маской ужаса. Он захрипел, попытался вырвать из груди глубоко ушедшее туда лезвие, но руки его не слушались. На губах его показалась кровавая пена, и он начал медленно валиться с коня – Фабьен едва успел выдернуть шпагу. Конь дворянина, почуяв кровь, захрапел и попытался встать на дыбы; де Ру едва удержал его за поводья. Раненый бок саднил: ну вот, еще одна испорченная рубашка, и камзол зашивать придется. Фабьен обернулся, и как раз вовремя – Андре с победным кличем пронзил своего противника шпагой. Тот беззвучно упал в снег. Аббат вытер пот со лба, опустил окровавленную шпагу и кивнул, заметив взгляд де Ру.

– Семеро убитых, – невозмутимо сказал шевалье. – Кто-то дорого оценил вашу жизнь, аббат.

Андре нахмурил брови.

– Отчего вы решили, что они охотились именно за моей жизнью?

– Вот этот господин, – Фабьен кивнул на своего мертвого противника, – просил меня забрать герцогиню, уехать и оставить вас ему.

– Хм!

Андре посмотрел на Анну-Женевьеву и тут же расцвел в улыбке.

– Большое вам спасибо, герцогиня, за то, что прикончили этого малого! – Он кивнул на одного из мертвецов.

– Он пытался застрелить вас, целясь в спину! – негодующе сказала герцогиня. – Я не могла поступить иначе!

Андре подъехал к ней, взял ее руку и поцеловал кончики затянутых в перчатку пальцев.

– Я и не думал, что вы могли поступить иначе! Вы дадите фору многим мужчинам, ваше высочество!

Анна-Женевьева порозовела, а Фабьен насупился. Де Линь выпустил руку герцогини и вновь повернулся к де Ру:

– Ну-ка, поглядим, кому это так не терпелось отправить меня на тот свет!

Сейчас он совершенно не был похож на священника: в светской одежде, забрызганный кровью врагов, перед герцогиней был настоящий дворянин, драчун и забияка. Фабьен подумал: надо будет узнать об этом человеке побольше. Уж очень много в нем странностей.

Аббат спешился и подошел к телу последнего из убитых де Ру противников.

Косые лучи солнца, низко висящего над горизонтом, освещали поле сражения недобрым оранжевым светом. Новых нападений ожидать, по-видимому, не стоило – негодяев было только семеро. Точнее, шестеро наемников и неизвестный дворянин.

– Он желал свести счеты именно с вами! – еще раз пояснил де Ру, спешиваясь и помогая сделать это герцогине.

Андре мрачно кивнул. Он как-то странно смотрел на мертвеца. Фабьен в очередной раз подивился: в этом взгляде смешались жалость, презрение и невероятное, не поддающееся никакому описанию облегчение. Словно аббат ожидал увидеть распростертым на земле кого-то другого, кто столь же яростно желал бы ему смерти.

– Старые счеты? – негромко спросил де Ру.

– Нет. К счастью, новые, – Андре, ничего более не поясняя, наклонился над убитым, закрыл ему глаза, осенил себя крестным знамением и зашептал молитву.

Герцогиня, по-прежнему сохранявшая хладнокровие, подошла поближе и тоже склонилась над неизвестным дворянином. Смерть еще не успела обезобразить его черты, лицо было вполне узнаваемым. И Анна-Женевьева, видимо, наконец узнала лежащего на земле человека.

– Филипп д’Исси-Белльер! – изумленно вырвалось у нее.

– Именно так! – Андре закончил молиться и еще раз перекрестился. – Вы знали его?

– Я видела его несколько раз на приемах. Он ведь племянник… – Анна закусила губу, не договорив.

– Зря я подумал, что этот трус ограничится угрозами и мерзкими шутками… Господин де Ру, я – ваш должник. Я бы не смог убить этого несчастного. Он слишком жалок…

– Откуда вы знали друг друга? – хмуря брови, спросила герцогиня. Ее голосок дрожал от непонятного Фабьену волнения.

– Все очень просто, ваше высочество! – Андре устремил на герцогиню спокойный, ясный взгляд, который доказывал, что аббат не намерен лгать. – Этот человек растрачивал средства аббатства в Нуази. А я вскрыл эти траты. Опасаюсь, что еще не все; иначе с чего бы ему так беспокоиться? Ему пока лишь объявили строгий выговор. Повод пошутить с куклой, повод уязвить меня, но убивать…

– А-а-а! Поняла! – герцогиня неизвестно почему рассмеялась. – Простите, аббат, но я подумала… неважно что, но я смиренно прошу у вас прощения.

– Полноте, мадам! – Андре слегка улыбнулся. – Это были проблемы покойного, а не мои. Его ненависть ко мне была основана на том, что я помешал ему воровать.

– Он тоже священник? – удивился Фабьен.

Славные, однако, настали времена! Аббаты дерутся на шпагах, выясняя отношения друг с другом!

– Да, – вместо Андре ответила герцогиня. – Он – племянник Клермона д’Исси-Белльер, личного секретаря моего дяди.

– Если я не ошибаюсь, вы, ваше высочество, приходитесь племянницей парижскому архиепископу? – осведомился аббат, вытирая шпагу о снег и не без брезгливости смахивая платком брызги крови со своего лица и дублета.

– Именно так! – Анна-Женевьева кивнула. – Фабьен, вы в самом деле оказали многим неоценимую услугу, убив этого мерзавца. Я вижу, что вы смущены. Не стоит. Да, он носил сутану, но это не мешало ему совершать богомерзкие дела! Если я правильно помню, то свое предыдущее место он потерял как раз с месяц назад, после скандала с баронессой де Блере…

– Что он сделал? – спросил де Ру, также вытирая свою шпагу о снег.

Делал он это левой рукой, ибо раненая правая почти онемела. Ноги онемели тоже, но не от ран, а от холода: сапоги его насквозь промокли в студеной снежной каше.

– У него было любовное похождение… Причем не с самой баронессой, а с ее сыном. Мальчишке едва исполнилось семнадцать, он оказался просто глуп и достаточно развращен для своего возраста, а этот…

Герцогиня скривила губы и замолчала. Подобные речи не пристало произносить благородной даме. Де Ру не без улыбки подумал, что Анна-Женевьева сама была ненамного старше этого мальчишки.

– Доедем до деревушки и пошлем кого-нибудь сюда! – Андре свистом подозвал своего скакуна. – Пусть это были убийцы, но я не хочу, чтобы их трупы осквернили волки. К тому же господину д’Исси-Белльер, думаю, совсем не обязательно знать, кто убил его племянника. Насколько я успел понять, он был искренне привязан к родственнику и не постоит за ценой, чтобы выяснить правду.

– Правда не порочит ни вас, ни Фабьена, ни меня! – заявила герцогиня с непоколебимой уверенностью. – Но я согласна с вами. Не стоит предавать огласке то, что здесь случилось. Поехали, господа, солнце совсем низко. Я устала и не хочу, чтобы этот день принес еще что-нибудь неприятное…

– Меня могут заподозрить, – Андре поспешил поддержать герцогине стремя, на секунду опередив Фабьена. – Мы с ним открыто повздорили в присутствии настоятеля, он наговорил мне массу неприятных вещей.

– Но ведь вы его не убивали и можете повторить это под присягой, не прибегая к ложной клятве. А Фабьен всего лишь защищал меня. Следовательно, он не может быть признан виновным! – горячо воскликнула герцогиня.

Де Ру смутился от подобного проявления дружеских чувств по отношению к нему.

Через пять минут злополучное место скрылось из виду за редким перелеском.

– Они ждали меня на парижской дороге и слишком поздно увидели, что я еду не один и другим путем! – тихо пояснил Андре, улучив момент, когда Фабьен поравнялся с ним, и они поехали бок о бок. – Первоначально я собирался ехать сегодня в Париж, но изменил свои планы по просьбе ее высочества. Я, видно, и в самом деле очень сильно задел самолюбие этого несчастного, раз он решил подкараулить меня да еще нанял в помощники бандитов… И не хотел ждать, когда представится другой случай разделаться со мной. Видимо, кто-то донес ему, что я сегодня свободен и наверняка поеду в Париж…

Фабьен молча кивнул. Он думал о том, что к обычному аббату вряд ли подошлют шестерых наемных убийц.

Впрочем, то, что аббат де Линь не был обычным аббатом, сомнению не подлежало. И те, кто ждал его на дороге, были прекрасно об этом осведомлены…

Аббат де Линь – отменный фехтовальщик, свободно владеющий двумя руками. Скорее всего меткий стрелок. Великолепно держится в седле. Гибок, как кошка. Такие люди имеют тайны. Что ж, пусть пока прошлое господина аббата останется тайной…

Доехав до деревушки и сообщив жителям о том, что в лесу лежат убитые люди, всадники были вынуждены распрощаться.

Они расстались у развилки дорог на берегу Иветт. Андре поехал направо, герцогиня со своим верным стражем – налево. Андре оглянулся только один раз – для того, чтобы махнуть рукой на прощание. Хотя почему на прощание? Он дал слово герцогине, что приедет нынче вечером и подарит ей новый веер.

Думать о только что произошедшем не хотелось, и Андре стал думать об Анне-Женевьеве. Вспомнив о признании, сделанном сегодня мадам де Лонгвиль, аббат нахмурился. В его сердце закипели гнев и возмущение. Бедная девочка. Она и в самом деле словно птица, попавшая в силки. Таким, как она, нужно свободно парить в небе. Ей даны красота, молодость, живость, ум, богатство… Все, кроме хорошего мужа.

Генрих де Лонгвиль. Этого человека Андре не раз видел в коридорах Лувра. Ничтожество. Полное ничтожество, еще хуже, чем королевский братец Гастон Орлеанский. Но Гастон хотя бы не истязает свою жену. А герцог… С герцога станется и руку поднять на молоденькую супругу!

Нет, надо же! Приказать жене пользоваться веером, который подарила любовница! Изощренная пытка. Ничего более гадкого Андре никогда не встречал.

Цвета веера были до боли знакомы ему. Цвета дома де Роганов и цвета рода Монбазон. Мари в девичестве носила фамилию де Роган-Монбазон…

Повторение истории. Еще одна герцогиня. Забавная шутка судьбы. И веер он поднимал едва ли не на том же самом месте, что и тогда…

Но ему уже не двадцать два года.

«Почему бы и нет?» – смеясь, возразил внутренний голос.

– Почему бы и нет? – негромко сказал сам себе Андре.

Легкий флирт в рамках дозволенного. Господин де Линь не входит в штат слуг дома де Лонгвилей, он не связан теми рамками, которые заставляют бедного де Ру четко соблюдать субординацию… У господина де Линя достаточно опыта общения с женщинами. Сейчас его сердце совершенно свободно. Мадам де Лонгвиль нуждается в самоутверждении. Почему бы не позволить себе чуть-чуть подыграть ей?

«А ты уверен, что остановишься вовремя?» – внутренний голос не унимался.

Андре усмехнулся. До сегодняшней прогулки он был уверен. Но сейчас…

Господин де Линь находился в том опасном для мужчины возрасте, когда снова тянет на безумства. Причем безумства гораздо более опасные, чем в юношестве, – хотя бы потому, что думаешь, будто, дойдя до определенного предела, еще можно остановиться и вернуться в спокойное, подобающее зрелому мужчине, состояние. Андре многократно видел, что вытворяли его приятели, пойдя на поводу у своих чувств. Но шишки, набитые на чужих головах, вовсе не умаляли желания набить еще одну – собственную. К жажде приключений добавлялись, впрочем, и чисто меркантильные соображения. Доход от должности викария был невелик. И саму-то должность Андре получил благодаря щедрости маркизы де Лавернь, которая едва ли не насильно сунула ему кошелек с кругленькой суммой.

Сколько таких кошельков перебывало в карманах лейтенанта королевских гвардейцев! Вензеля самых знатных дам Франции сменяли друг друга. Андре был ничем не лучше прочих молодых дворян, которые не считали зазорным принимать подарки от любовниц. А на пути господина де Линя, по счастливой случайности, попадались почти исключительно обеспеченные красавицы…

Но в данную минуту господин де Линь о деньгах даже не думал. Перед глазами стояло искаженное болью и гневом прелестное личико мадам де Лонгвиль. Как она отшвырнула в сторону ненавистный веер! Вовсе не тихоня и не смиренница…

Птица, попавшая в клетку. Птица, отчаянно стремящаяся эту клетку покинуть.

«А тебе самому не пора избавляться от прежних иллюзий?» – не унимался внутренний голос.

Пора. Давно нужно было отбросить их так же решительно, как мадам де Лонгвиль поступила нынче с веером соперницы.

Он помнил одну прогулку. Они были вместе – он и Мари, и все же ему казалось, что она не принадлежит ему до конца, что она как будто ускользает от него. Прошел не один месяц с тех пор, как они полюбили друг друга, их любовь уже не была безумной. Она стала зрелой и даже немного горькой.

– Ты не можешь так продолжать, – произнес Андре.

– Я могу и буду, и не тебе указывать мне, как поступать, – ответила она тоном, не терпящим возражений.

Мари всегда делала то, что хотела. Раньше это восхищало его, теперь вызывало раздражение.

– Ты дорога мне. Я не желаю, чтобы ты погибла.

Она скривилась.

– Зачем ты говоришь о смерти? Не каркай, Андре. Все будет так, как я пожелаю.

– Ты закрываешь глаза на очевидные вещи.

– Ты просто устал, да? Устал исполнять то, о чем я тебя прошу.

– Я люблю тебя и исполню любую твою просьбу. Но… Это безумие, Мари.

– Хватит громких слов. Ты со мной или нет?

Андре помолчал.

– Я с тобой.

Все это в прошлом. Теперь настала другая весна. Ласковый весенний ветер дует в лицо, разгоняя мрачные мысли. Снег тает, и тают печали. И небо по-весеннему чистое, синее-синее, как цвет глаз мадам де Лонгвиль.

– Совершенно изумительные глаза! – сказал Андре самому себе.

Он еще не мог признаться себе в том, что эти глаза отныне значат для него слишком многое.

А Лонгвиль – болван, болван, болван! Судьба вручила ему такое сокровище! Он же его не только не ценит, но и старается втоптать в грязь! Что ж, за такое преступное пренебрежение судьба может жестоко отомстить.

Приехав в аббатство, аббат де Линь торопливо отдал необходимые распоряжения и воспользовался первым же удобным предлогом для того, чтобы поехать по делам обители в Париж.

Там он посетил нотариуса, пару чиновников и несколько лавок, которые торговали дамскими безделушками. На улочке Форж он задержался не меньше чем на час, придирчиво перебирая товар, любезно выставленный хозяином лавочки. Все было красиво, но не то. Не для мадам де Лонгвиль. Не для принцессы крови.

Наконец, Андре увидел то, что искал, – прекрасный золотисто-бирюзовый веер. Этот веер как нельзя лучше подходил Анне, и только ей одной.