Роковая строфа Щеглова Ирина
Всю дорогу до гостиницы Борис о чем-то сосредоточенно думал. Ехали молча.
– Хорошо, – неожиданно сказал Борис, – не унывайте, ребята! Сейчас я вас поселю, а вечером пойдем куда-нибудь, обмоем нашу встречу.
Напряжение немного спало.
В гостинице Борису удалось договориться и Андрею достался прекрасный номер, правда, в другом крыле.
– Вот, поженитесь, тогда будете жить под одной крышей, – начал по обыкновению хохмить Борис, – а пока, ни-ни! Кстати, когда вы женитесь? – словно между делом спросил он.
– Борис, надо поговорить, – напомнила Маша.
– Поговорим, поговорим. Есть о чем. Встречаемся в холле в восемь вечера, – предупредил он.
Но Маша не стала дожидаться вечера. Она постучала в номер к Борису, как только немного освежилась в душе и переоделась с дороги.
Борис, казалось, не удивился ее приходу.
– Прекрасно, проходи, присаживайся. Я сейчас распоряжусь на счет чая.
– Погоди, успеется, – остановила его Маша. – Расскажи лучше о себе. Все как-то с бухты-барахты.
– О себе? – прищурился Борис. – О себе… У меня-то все хорошо. Я теперь владелец острова и будущий муж очаровательной девушки. Я богат, здоров и счастлив. А вот ты? – Он близко наклонился к сестре и, глядя ей прямо в глаза, сказал. – Я оставил тебе все, обеспечил жизнь тебе, твоим детям и внукам. Я сделал даже больше: сосватал тебе твоего любимого Андрея! Бери и пользуйся! Так нет же, ты со своей ханжеской моралью и дурацкими принципами не можешь воспользоваться даже тем, что принадлежит тебе по праву!
Маша, опешив, вжалась в кресло и во все глаза смотрела на разбушевавшегося брата:
– Борис, что с тобой? – не выдержала она.
– Со мной все просто отлично! А вот, с тобой что? Ты что, не Шахматова? Очнись, наконец, игры окончились, началась жизнь. А жизнь – это борьба. Не ты первая успеешь. Тебя сожрут!
В этот момент зазвонил его телефон.
– Оставим этот разговор, – поспешно сказал Бори. – Да, прекрасная Марго, – лучезарно улыбаясь, обратился он к звонившей, – Да, дорогая. У нас все прекрасно, мы сидим в моем номере и ожидаем твоего прихода.
– Она сейчас придет, – сообщил он Маше, закончив говорить. – Извини меня за резкий тон. Ей Богу, не хотел тебя обидеть.
Дверь номера распахнулась, на пороге стояла изящная светловолосая девушка, казавшаяся почти девочкой в простеньких джинсах и короткой кофточке. Но не изящество и молодость Борисовой избранницы поразили Машу, ее поразила тонкая, изысканная красота девушки. До этого момента Маше приходилось видеть Маргариту только на экране телевизора, но никакой телевизор не мог передать той нежной грации и обаяния, которыми лучилась девушка.
Маша встала и пошла к ней навстречу.
– Маргарита, – сказала девушка и протянула руку.
– Прошу любить и жаловать, – вмешался Борис. – Маргарита Александровна Соболева, моя невеста. – Он поклонился девушке и поцеловал ее руку. – Мария Петровна Шахматова – моя любимая и единственная сестра. Будьте знакомы, девочки!
– Я очень рада, – сказала Маша, пожимая руку Маргарите.
Рита смотрела на нее во все глаза:
– Я вас такой и представляла, – ответила она, – очень приятно.
– Маша приехала не одна, – предупредил Риту Борис.
– Вы с мужем? – спросила Рита.
– Я? – Маша не сообразила сразу, как надо ответить; Борис подал ей знак, которого она не поняла и смешалась еще больше.
– Да, она с мужем, – подтвердил Борис и посмотрел на Машу страшными глазами.
– Вашего мужа зовут, кажется, Андрей? Он здесь, – Рита обвела глазами номер.
– Нет, Андрея нет здесь. Он сейчас занят, будет вечером, – вместо растерявшейся Маши ответил Борис.
Рита провела ладонью по лбу, словно отогнала какую-то мысль.
– В таком случае, не буду вам мешать, – сказала Рита, – отдыхайте. И, до вечера. – Она натянуто улыбнулась. Борис вышел за ней следом. Маша осталась одна. Она размышляла до самого вечера, пока не позвонил Андрей и не сказал, что он уже готов и спускается в холл.
Маша застала в холле одного Андрея и обрадовалась, ей хотелось предупредить его, рассказать о странном поведении Бориса. Андрей выглядел блестяще. Маша невольно залюбовалась им. Вспомнилась Анна Михайловна, «Сразу видно, что Андрей пошел в мать» – подумала Маша. Рядом с Андреем она почувствовала себя эдакой замарашкой и пожалела о собственной торопливости. «Даже накраситься, как следует, и то не могу» – укорила себя.
– Молодчина, не заставила себя ждать, – похвалил Андрей. – Борис что-то запаздывает.
– Это хорошо, успеем поговорить. Борис здесь с невестой. И она, и он ведут себя странно, – начала Маша.
– У Бориса это бывает, – равнодушно отозвался Андрей. – Кто невеста?
– Ты, наверняка ее видел раньше. Это Маргарита Соболева.
Лицо Андрея застыло, взгляд остановился. Он, не отрываясь, смотрел Маше за спину. Она обернулась. От лифта шагал сияющий Борис под руку с Маргаритой.
– Добрый вечер, родственники! – крикнул Борис и махнул им рукой.
Маше показалось, что Рита смотрит на Андрея так же, как секунду назад Андрей смотрел… Она перевела взгляд. Андрей все с тем же выражением на лице, буквально пожирал глазами девушку.
– Добрый вечер, – сказала Маша, чтобы хоть как-то скрыть неловкость.
– Здравствуйте, – медленно произнес Андрей.
– Давно не виделись, а? – Борис демонстративно обнял Риту за плечи. – Познакомимся еще раз?
– Мы знакомы, – сообщил Андрей. – Здравствуйте, Рита.
– Здравствуйте. – Рита была бледна, той бледностью, которая обычно заливает лицо человека перед обмороком.
– Чудный вечер, доложу я вам, – нарочито весело и громко произнес Борис. – Прошу всю честную компанию следовать за мной. Я повезу вас по злачным местам.
Он увлек за собой свою спутницу, повисшую на нем тряпичной куклой, следом шел Андрей, на негнущихся ногах, замыкала шествие Маша, ничего не понимающая и начинавшая терять терпение.
– Прекрасный ресторан, с видом на Женевское озеро, – продолжал разглагольствовать Борис, пока они ехали куда-то в машине. – Думал ли ты, Андрей, что тебе придется побывать здесь?
Андрей словно не слышал, молча смотрел в автомобильное окно.
– Молчишь, – прокомментировал Борис, – а я скажу: никто не думал. Я тоже не думал о том, что буду разъезжать по европам в лимузине. – Он прижал к себе безвольную Риту и продолжил, – А моей Маргарите все это – нипочем. Она тут с детства катается. Правда, Марго?
Девушка вымучено улыбнулась.
Маша не выдержала:
– Борис, не строй из себя ухаря-купца, тебе не идет.
– А тебе не идет быть монашкой, – парировал Борис. Маша вспыхнула.
Лимузин остановился. Надо было выходить.
В ресторане Борис продолжал безобразничать. Первым делом он потребовал водки.
– Русские мужики пьют водку! Правда, Андрей? Убери ты от меня свою карту вин, – заявил он официанту, – хотя, нет, погоди, неси там, что положено. С нами дамы, – подмигнул он Рите.
Борис изрядно выпил. Он то и дело нападал на Андрея и придирался к Маше. Хохотал над своими шутками и несколько раз принимался громко петь: «На острове, на острове, на самом чудном острове…»
К ним уже несколько раз подходил метрдотель и просил не шуметь, потому что они мешали другим гостям. Маша краснела, бледнела, извинялась за брата, пыталась его утихомирить, защищала Андрея. Просила прощения у Риты.
Борис отогнал официанта, и сам разливал водку. Андрей пил машинально, но совершенно не пьянел, только был бледнее обычного. Рита не притронулась к своей тарелке.
«Другая на ее месте давно бы обиделась и ушла» – думала Маша. Но Рита не уходила.
За столом творился полный кавардак; но, вдруг, Маша поняла, что говорят только Борис и она. Андрей и Рита по-прежнему молчали и смотрели друг на друга.
– Желаю танцевать! – заявил Борис. Его несло. Водка, давно не употребляемая, сделала свое дело, она смыла многолетний лоск, разрушила сдерживающую плотину и из под рухнувших обломков господина Шахматова выскочил новгородский мальчишка Борька и принялся куражиться на воле. И некому было остановить его. Не было рядом предусмотрительной и трезвой Вики, и Андрей теперь был по ту сторону баррикад.
– Андрей, пора уходить, – шепнула Маша. Она умоляюще посмотрела на Андрея. Он встал, обошел столик и что-то сказал Борису на ухо.
– Уходим? – громко изумился Борис, – Почему уходим?
– Пора.
Борис попытался подняться, но ноги плохо слушались. Андрей успел подхватить его под руку. Борис мутными глазами окинул зал:
– Марго! Где Рита? – спросил он.
– Я здесь, – ответила Рита, вставая.
– Отчаливаем, – крикнул Борис. Андрей повел его к выходу.
– Расплатись, – велел он Маше, – Рита, иди за нами.
– Мальчишка, щенок, – еле ворочая языком, бормотал Борис, – кто тебя подобрал, кто тебя научил? А? Скажи? Я тебя с руки кормил, а ты – кусаться! Ах, ты…
В машине Борис угомонился и уснул, положив голову Андрею на плечо. Рита сидела, забившись в угол.
46
Отяжелевшего Бориса пришлось вести до номера вдвоем с Андреем.
Открыв дверь, Маша попросила:
– Проводи Риту, я сама тут справлюсь.
Она с трудом дотащила брата до кровати и сгрузила его одетого поверх одеяла. Присела рядом, чтобы перевести дух. Борис завозился, пытаясь свернуться калачиком.
– Погоди, чудо, – устало сказала сестра, – дай я тебя хоть раздену.
Она сняла с него туфли, стащила пиджак, попыталась снять брюки.
– Я сам, – неожиданно сказал Борис. Неловко путаясь он снял с себя брюки, стянул галстук с Машиной помощью, и позволил ей избавить себя от рубашки. После чего вздохнул с облегчением и растянулся поперек кровати.
– Завтра, все завтра, – попросил он.
– Хорошо, спи…
Борис завозился и простонал:
– Водички бы!
Маша принесла ему холодной минералки, подождала пока он выпьет. Стакан выпал из его руки и с глухим стуком упал на ковер. Борис безвольно упал. Маша вздохнула и снова уселась рядом на кресло. Борис затих, и она задремала. Проснулась от резкого вскрика:
– Машка!
– Что?
– Ты здесь?
– Да, Борис. Еще воды?
– Это хорошо, – не слушая ее, сказал Борис. – Я тебе хочу сказать, что ты дура, а брат у тебя умный… Да, брат у тебя о-го-го, – он засмеялся тихонько. Тогда Маша поняла, что он говорит во сне, бредит, она хотела разбудить его, но Борис отчетливо сказал:
– Прощай, и, если навсегда, то навсегда прощай!
– Боря, что с тобой? – позвала Маша.
Он резко приподнялся, сел и, блестя в ее сторону глазами, понес полную околесицу:
– Они думали, что никто не догадается… игра… хо-хо! Мы тоже можем поиграть… Записочка по Интернету, хоп – и свободен! Она свободна! А кто ее освободил? Борис ее освободил! Не этот же дурак восторженный, Андрюшка…
Борис замолчал, снова лег, но не успокоился, а продолжал ворочаться. Маша села к нему, гладила по голове, приговаривала:
– Тише, тише…
Борис затих, было. Маша хотела встать. Обеспокоенный ее движением, Борис схватил сестру за руку:
– Андрюшку я тебе сосватал! Если бы записку не отправил, не было бы у тебя теперь колечка на пальце…
– Боренька, какую записку? – спросила Маша. Но Борис уже выпустил ее руку, улыбнулся и затих. Маша прислушалась к его ровному дыханию, подождала немного, потом поднялась и вышла.
Но ее приключения на этом не закончились.
В коридоре у дверей ее номера сидел на корточках Андрей и, обхватив руками голову, плакал.
– Господи! Да что же это такое, – тихо сказала Маша, – Андрей, что ты здесь делаешь?
Андрей, убрав руки, посмотрел на Машу, вскочил, подошел к ней и страстным шепотом, путаясь в словах начал просить:
– Маша, Машенька, ты добрая, я знаю. Ты все понимаешь, Маша! Помоги мне! Пожалуйста! Она не простила меня! Не может простить. А я люблю ее, всегда любил!
Он схватил ее за плечи, сжал, невольно причиняя боль.
– Андрей, мне больно, – испугалась Маша.
– Прости, прости, – он отступил, снова закрыв лицо руками.
– Андрей, давай зайдем ко мне, – она открыла дверь и, взяв Андрея за рукав пиджака, втащила в номер. – Садись, – указала на кресло. Андрей послушно сел. – Теперь говори, только толком, иначе я ничего не пойму, – предупредила Маша.
– Маша, я давно знаю невесту твоего брата, – сообщил Андрей.
– Я поняла это.
– Мы познакомились больше шести лет назад и полюбили друг друга. Маша, не смотри на меня так, я тогда был круглым дураком! Она – дочка богатого человека, и я – парень из предместья. Я думал: что у нас может быть общего? Я ушел от нее, отказался, понимаешь? Хотел подняться до ее уровня. Да еще наговорил ей кучу всякой ерунды: придумал послать записку по Интернету, если кто-нибудь из нас разлюбит… и записка дурацкая, и слова дурацкие! – Андрей уже почти кричал.
Все время, пока он говорил, Маша молча слушала. «Ты это уже слышала сегодня» – подсказал ей воспаленный бессонницей мозг.
– Погоди, – остановила она Андрея, – что за записка?
– Записка? – Он словно очнулся, – Записка, которую надо было послать по Интернету. Слова Шекспира: «Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай».
– Странно, – задумчиво произнесла Маша.
– Странно, да! – Андрей вскочил и быстро заходил по комнате. Потом резко остановился. – Маша, я получил эту записку прошлой весной. Если бы я не получил ее, то никогда не сделал бы тебе предложения. – Он растерянно развел руки, – прости…
– Рита прислала тебе записку? – уточнила Маша. Головоломка в ее голове никак не хотела складываться в единую картину.
Андрей мучительно наморщил лоб, он о чем-то лихорадочно думал, что-то пытался понять:
– Я получил записку, – медленно произнес он, – но сам я ничего не писал и не отправлял.
– Так что же? – подтолкнула его Маша.
– Сегодня, после ужина Рита сказала, что она получила от меня записку этой зимой, – Андрей снова сел, – Маша, я не понимаю…
– Зато я, кажется, понимаю, – Маша опустилась в кресло, повертела на пальце кольцо, подаренное Андреем. – Значит, ты говоришь, что получил записку весной?
– Да, – Андрей посмотрел на нее с надеждой.
– Сам ничего не отправлял? Но Рита утверждает, что получила это роковое послание зимой?
Андрей кивнул.
– Андрей, кто еще знал о вашем с Ритой договоре?
– Никто… Сначала – никто, но потом я рассказал Борису… Послушай, ты же не думаешь, что он мог воспользоваться, и…
– Я не думаю, – жестко сказала Маша, – я знаю! Послание пришло в твой личный почтовый ящик?
– Да.
– Я знала твой электронный адрес. Ты мне его дал, мы ведь переписывались иногда, помнишь? – она улыбнулась грустно и объяснила, – Борис просто нашел его в моей почте, я никогда не пряталась от него, не имею этой привычки.
– Но зачем? – ужаснулся Андрей?
– Не знаю, – пожала плечами Маша, – может быть, хотел, как лучше.
Маша лукавила. Она знала, ночной пьяный бред Бориса теперь стал для нее абсолютно ясен. Брат воспользовался ситуацией и сделал так, как считал нужным, так как было удобно и выгодно ему – Борису. Теперь она сидела и думала о глупой маленькой девочке Рите, об Андрее. Об этой их детской глупости, ради которой они могли разрушить свои жизни.
– Что же теперь делать? – вывел ее из задумчивости Андрей.
– Что делать? – Маша сняла с пальца кольцо и протянула ему, – прежде всего, возьми обратно свой подарок, – сказала она, – я возвращаю его тебе вместе с данным словом.
– Рита! – воскликнул Андрей.
Кольцо упало и покатилось по полу. Рита стояла в дверном проеме, она была одета, как будто собиралась уходить, на плече небольшая спортивная сумка.
Маша сразу заметила, что глаза у девушки заплаканные.
– Извините, – сказала Рита, – у вас было открыто.
– Рита! – Андрей бросился к ней, перевернул кресло, упал на колени и, обхватив ее ноги, замер.
– Что здесь происходить? – побелевшими губами прошептала девушка.
– Рита, пройдите, пожалуйста. Андрей, возьми себя в руки. Нам надо поговорить, – сказала Маша.
Рита попыталась поднять Андрея, он встал и, взяв девушку за руку, подвел к Маше.
– Маша, я пришла попросить вас передать Борису, что я уезжаю, – начала Рита. – Я хотела объяснить ему все сама, но не смогла добудиться. Вот, я написала ему письмо, – она положила плотный конверт на стол, – я все написала. Я не люблю вашего брата. И мы не можем быть счастливы. Эта затея с самого начала была бредом моего больного воображения. Сегодняшний вечер ни при чем. Если бы я любила его, то не позволила бы ему творить все эти безобразия… Простите… И, будьте счастливы…
– Куда же вы поедете, ночь на улице, – сказала Маша растеряно.
– Все равно… в клинику, потом домой, к отцу.
– В клинику?
– Да, я проходила курс лечения…
– Вот оно что, – понимающе кивнула Маша.
– Рита, я не писал тебе той записки, – поспешно сказал Андрей.
– Не писал? – повернулась к нему девушка.
– Он действительно не писал вам, – подтвердила Маша. – Строчку из Шекспира послал вам Борис, после того, как вы, скорее всего, сама же, рассказали ему о вашей неудавшейся любви.
– Рита, я люблю тебя! Любил всегда! Прости меня, я был ужасным дураком, прости меня, милая! Я никогда не написал бы тебе этого, потому что это было бы неправдой, до конца моей жизни. Это была бы ложь! Потому что я всегда буду любить тебя! Тебя одну!
Он протянул к ней руки, и она шагнула навстречу. Потом, вдруг, опомнившись, отступила и посмотрела вопросительно на Машу.
– Но, как же? Вы и Андрей…
Маша покачала головой.
– Ничего нет, Рита. Ничего нет и не было.
– Рита, ради Бога, нам надо поговорить! – попросил Андрей, завладевая ее рукой. Теперь они снова смотрели друг на друга, не отрываясь.
Маша видела, что для них перестала существовать и она, и эта комната, и весь мир. Она очень устала. Словно, за один вечер ее полностью опустошили, выпотрошили, оставив одну оболочку. И сейчас эта оболочка не могла чувствовать, страдать, жалеть о чем-то, о чем? Маше хотелось остаться одной в полной темноте, сжаться комочком и закрыть воспаленные глаза. Не было ничего, ни одной молитвы, ни одного стона, или упрека, только пустота.
Андрей и Рита вышли от нее, не попрощавшись. Кольцо так и осталось валяться на полу, бриллиант тускло поблескивал в электрическом свете. Маша подняла его и положила на стол, рядом с Ритиным письмом, добрела до кровати и, не раздеваясь, легла; уснула она сразу, словно провалилась в темноту.
Они шли куда-то сумеречными коридорами, сжимали друг друга в объятьях, проваливаясь в пропасть лифта, пересекали свет и тени; они возвращались.
Когда они стояли, прижавшись друг к другу, под одинокой, приглушенной абажуром, лампой, она сказала чуть слышно:
– Ты с ума сошел.
– Не прогоняй меня, – ответил он.
Тогда они вошли в темный проем распахнутой двери, она споткнулась обо что-то, засмеялась негромко:
– Кофе пахнет.
– Ты помнишь? – спросил он.
– Конечно, – ответила она, – все-все.
Почти не различая в темноте ее лица, он начал медленно целовать ее наугад:
– Это щека, – шептал он, – это уголок губ…
– А это? – спрашивала она, поднявшись на цыпочки и ловя его губы своими.
– Больше ты не уйдешь? – тревожилась она.
– Никогда.
– Помнишь, ты мне обещал, что все мои мечты исполнятся? – спрашивала она, в то время как ее легкая куртка сползала с плеч, а он, уже целовал ее плечи; сквозь ткань кофточки она чувствовала тепло его дыхания.
– Все, до единой! – задыхаясь, говорил он, – только не исчезай! Вся моя жизнь без тебя казалась остановившимися, никому не нужными часами, а теперь, словно кто-то добрый шевельнул неведомую пружинку, и что-то сдвинулось, шевельнулось и вновь обрело движение. – Он вдохнул глубоко и засмеялся, – я могу дышать!
– У тебя щеки мокрые, – сказала она, коснувшись его лица, – ты плакал? Знаешь, я тоже плакала, все время, пока тебя не было.
Он подхватил ее на руки, прижал к себе, покачивая, как ребенка:
– Теперь мы будем радоваться, довольно с нас слез! – он закружил ее по комнате, наткнулся на мягкий угол дивана, они со смехом упали в подушки и снова целовались, не в силах оторваться друг от друга.
– Андрей, – призналась она, – я всегда знала, что буду только твоей…
Он замер от этих слов. Что-то холодное, долго мучившее его, вдруг испарилось, истаяло без остатка, он увидел ее глаза близко-близко и утонул в них…
Рассвет стыдливо прятался за шторами. Наступал новый день.
47
Борис проснулся с невыносимой головной болью и гадким чувством, словно он сделал вчера глупость. Он оглядел себя, не вспомнил, как раздевался, увидел вещи, разбросанные вокруг кровати. Потянулся к телефону, но, в последний момент раздумал и бросил трубку. Сначала следовало привести себя в порядок.
Он заставил себя подняться, кое-как добрался до бара и налил дрожащими руками рюмку коньяка. Коньяк помог почти сразу, разлился холодной волной по гортани и сразу в желудке сделалось горячо, в голове посветлело, и унялась противная дрожь в теле. Борис крякнул от удовольствия и направился в душ.
Из душа он вышел абсолютно здоровым, свежим и бодрым. Он даже принялся насвистывать давешнее: «На острове, на острове, на самом чудном острове…». Тут кое-что вспомнилось из вчерашнего. Борис перестал насвистывать и бросился к телефону. Набрал Ритин номер, послушал длинные гудки и дал отбой.
– Возможно, она еще спит. Сначала надо выяснить все у Машки, – сказал он сам себе.
– Маша, зайди ко мне, – велел он сестре, когда та взяла трубку.
Дожидаясь Машиного прихода, снова бросил взгляд на одежду, торопливо сгреб все в кучу и затолкал в шкаф.
– Доброе утро, сестренка, – широко улыбаясь, поздоровался он с сестрой, когда та вошла. Он немного смутился того, что был в халате, тогда как Маша была совершенно одета.
– Прекрасно выглядишь, – заискивающе произнес он, пытаясь по ее лицу определить настроение, но Маша была абсолютно непроницаема.
– Доброе день, – ответила она. – Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, отлично. – Пропел он. – Хотя я вчера, признаюсь, малость перебрал… Надеюсь, ничего не натворил, а?
– Да уж… – неопределенно сказала Маша.
– Что, неужели все так плохо? – забеспокоился Борис. – Кстати, ты не знаешь, Рита уже встала? Что-то не берет трубку, соня…
– Вот, – протягивая ему конверт, сказала Маша, – тебе письмо.
Борис машинально взял конверт, покрутил в руках:
– Не запечатано… от кого? Что это значит? – Он заглянул внутрь и вытряхнул себе на ладонь Ритино кольцо – его подарок. – Что, черт возьми, все это значит! – набросился он на Машу.
– Не кричи на меня, – тихо ответила сестра, – там все написано.
Читать бесплатно другие книги:
