Кровные узы, или История одной ошибки Чемберлен Диана

– Я и детей-то многих не знала. Они приехали отовсюду.

– А ты не видела, как кто-нибудь распылял или лил какую-нибудь жидкость около церкви?

Она покачала головой.

– Когда ты вошла в церковь, что ты стала делать? – спросил Флип.

– Что вы имеете в виду?

– Ты играла в какие-нибудь игры? Кто находился рядом?

– Энди. – Она взглянула на меня, как будто вспомнив мое родство с ним.

– Ты была с Энди все время? – спросил я.

– Да.

– Даже когда вышла из молодежного центра, ты шла до церкви именно с Энди? – спросил Флип.

– Да.

– Нет, дорогая, – вступила в разговор Робин.

– Верно, – поправила себя Эмили. – На самом деле я шла вместе с мамой.

Робин кивнула.

– Так оно и было, – сказала она.

Я знал, что Робин почувствовала запах бензина, когда они подходили к церкви. Она сказала об этом полицейским в ту ночь, когда случился пожар, но добавила, что не уверена, шел ли этот запах от церкви или из какого-нибудь другого места поблизости.

– Энди понравилась девочка, которая была в церкви, – проговорила Эмили. – Она танцевала с другим мальчиком, Китом. Вы знаете Кита?

Она посмотрела на меня. Мы с Флипом оба кивнули. Мы знали каждую деталь драки Энди с Китом. Почему-то все, кого мы опрашивали, помнили это.

– Энди вступил с ним в драку, – сказала Эмили. – Терпеть не могу драк.

Флип заглянул в свой блокнот.

– Эмили, ты случайно не заметила кого-нибудь около церкви за час до пожара?

– Как я могла заметить? Я все время была внутри.

– Понятно. – Флип провел рукой по короткому ежику своих каштановых волос. – Ты не заметила, не выходил ли кто-нибудь из церкви во время локина?

– Вы имеете в виду кого-то, кроме Энди?

Флип и я в удивлении уставились на нее.

– Разве Энди покидал церковь во время локина? – после некоторого молчания спросил Флип.

Эмили кивнула:

– Я говорила ему, что он не должен этого делать, но иногда Энди бывает упрямым.

– Скажи, ты имеешь в виду, что Энди покинул церковь во время пожара? – спросил я. – Тогда, когда он вылез из окна мужского туалета?

Эмили посмотрела на мать.

– Ты это имеешь в виду, дочка? – спросила Робин.

– Он ушел, когда стали танцевать, и я не могла найти его.

Я посмотрел на Флипа.

– Это, должно быть, произошло тогда, когда он впервые пошел в мужской туалет и обнаружил за окном кондиционер, – предположил я.

– Нет, – сказала Эмили. – Это было в другое время, потому что, когда он пошел в мужской туалет, я пошла в женский. Потом он вышел еще раз, а я стала искать маму, но затем он вернулся, и я сказала ему, чтобы он больше так не делал.

Неужели я не так хорошо знал Энди, как предполагал? Нелепость какая-то. Исключено, что он мог приготовить смесь бензина и дизельного топлива, каким-то образом пронести эту смесь на собрание, а потом еще облить ею церковь. Ребенок, который не в состоянии правильно понять надпись, что можно и что нельзя проносить на борт самолета, не сможет спланировать и осуществить поджог.

– Ты его спросила, где он был? – спросил Флип.

– Нет, я просто отругала его.

– Эмили, – спросил я, – когда исчез Энди – до драки с Китом или после?

– Не помню. – Она посмотрела на мать: – Ты не помнишь, мама?

Робин покачала головой.

– Я сейчас впервые слышу о том, что Энди покидал церковь, – сказала она. – Если это вообще имело место. – Она кивнула в сторону дочери, как будто говорила: «отнеситесь критически к тому, что говорит моя дочь».

– Даже и не думай о том, что сейчас пришло тебе в голову, – сказал я, когда мы с Флипом сели в мой пикап после разговора с Эмили.

– Мне не нравится этот рассказ про исчезновение Энди, – возразил Флип.

– Прими во внимание ненадежность источника. – Я включил зажигание. – Больше никто об этом не говорил.

– Возможно, на него просто не обращали внимания, – ответил Флип. – По крайней мере, до драки.

– Послушай, Флип, Энди не может ничего планировать. – Я вспомнил подробные планы на день, написанные Лорел и приколотые на стене в комнате Энди. – Он живет только здесь и сейчас.

– Однако он сообразил, как выбраться из здания, когда все остальные не смогли этого сделать, – заметил Флип. – Для этого ему ведь пришлось разработать план, разве нет?

16

Лорел

Войдя в вестибюль гостиницы, где жила Сара, находившейся с наружной стороны Церковного холма, я была приятно удивлена тем, что он так просторен и красиво украшен огромными вазами с цветами, стоящими на различных поверхностях. Я беспокоилась о том, как она сможет оплатить столь долгое пребывание в гостинице, расположенной в таком дорогом районе. Но потом узнала, что госпиталь, где лечили Кита, имел соглашение с этой гостиницей и Сара могла получить большие скидки. По крайней мере, я на это надеялась.

Накануне я приняла решение встретиться с Сарой с глазу на глаз. Со времени пожара прошло уже почти две недели. Почти две недели с тех пор, как я ее видела. Мне нужно было узнать, все ли у нее в порядке, а также постараться разобраться с ее чувством обиды на разницу в наших финансовых возможностях. Когда я позвонила ей и сказала, что хочу к ней зайти, она ответила не сразу. Я почувствовала облегчение, когда она сказала, что будет рада увидеть меня, и попросила принести кое-какую одежду и вещи из ее дома. Я была рада помочь ей, поскольку сильно скучала по подруге.

Мы должны были встретиться в гостиничном ресторане. Я стояла у входа в ресторан, стараясь разглядеть тех, кто находился внутри, – а вдруг она пришла раньше меня?

– Привет, дорогая.

Я повернулась и чуть не вскрикнула от неожиданности. Сара принадлежала к тому типу женщин, которые накладывают на себя слои косметики, чтобы всего лишь дойти до почтового ящика, но теперь на ней не было ни грамма. Ее лицо было мертвенно бледным. За эти две недели она очень похудела. Волосы сильно отросли, и у корней появилась темная полоса.

Я крепко обняла ее и прижала к себе.

– Я люблю тебя. – С удивлением я почувствовала, что готова заплакать. – Я скучала по тебе и так беспокоилась.

– Я тоже тебя люблю. Как мило с твоей стороны проехать почти три часа, чтобы пообедать со мной.

Я неохотно выпустила ее из своих объятий.

Она улыбнулась.

– Со мной все в порядке, Лори, – сказала она, стирая слезу с моей щеки. – Держусь изо всех сил.

Дежурная по этажу проводила нас к столику в дальнем углу кафе, как будто понимая, что нам надо побыть одним.

Когда мы сели, Сара огляделась вокруг.

– Какое облегчение испытываешь, вырвавшись хоть ненадолго из ожогового центра, в палате Кита 85 градусов. Я так рада, что ты пришла.

– Нам надо было встретиться раньше, – посетовала я. – Как Кит?

Она устало вздохнула.

– Немного лучше – так они говорят. Мне трудно судить, потому что его до сих пор держат в медикаментозной коме, но жизненные показатели постепенно улучшаются. Врачи почти уверены, что теперь он выкарабкается.

Я положила руку на ее запястье.

– Это такое облегчение.

Она кивнула.

– Правая сторона его лица не пострадала, – сказала она, – но левая сильно обожжена. У него останется шрам, но сейчас я думаю только о том, чтобы он выжил.

– Конечно, дорогая.

Официантка принесла нам по стакану воды и меню.

– Как бы мне хотелось поговорить с ним, – сказала Сара, когда официантка отошла. – Я так скучаю по нему, Лори.

– Так возьми и поговори. Возможно, он услышит тебя.

– Я и так разговариваю! Постоянно. Я говорю, что люблю его и скучаю по нему, и… извиняюсь, что не могу помочь ему сейчас.

– Сара, ты фантастическая мать.

– Тогда почему он постоянно попадает в переплеты?

Я попыталась переубедить ее. Но дело в том, что даже у самых лучших родителей в мире бывают плохие дети.

– Лорел, ты ведь тоже одинокая мать, – сказала она. – Но посмотри на Мэгги. Она всего лишь на год старше Кита, а мудрее на целую жизнь.

– Но она ведь девушка. Ты и я – мы обе знаем, что такой она стала благодаря Джейми.

Она открыла меню.

– Джейми умер, когда Мэгги было восемь. Так что за Мэгги можешь благодарить себя.

– Спасибо, – сказала я. – Я просто хотела придать тебе уверенности, вот и все.

– Я знаю.

– Ты связывалась со Стивом?

Она посмотрела на меня с удивлением и покачала головой.

– А ты не думаешь, что ему следует знать про Кита?

– Нет. Он… ты сама знаешь, каким он был отцом.

Я знала. Стив и Сара развелись, когда Киту едва исполнился год, и Стив никогда больше не испытывал желания увидеть своего сына. Иногда требовалась трагедия, подобная этой, чтобы пробудить в человеке отцовские чувства. Но здесь Сара принимает решения. Не знаю, что бы я сделала в ее положении.

Официантка вернулась к нашему столу. Сара заказала суп, я – зеленый салат и жареную грудку цыпленка без кожи. Официантка записала все в маленький блокнотик и ушла. Сара улыбнулась. Она понимала, почему я так слежу за своим питанием, бегаю каждый день, вовремя делаю маммограммы и прививки против гриппа. Я была сиротой. Мои дети уже лишились одного родителя. Я не собиралась давать им возможность лишиться второго и делала все, чтобы предотвратить это.

– Мой аппетит на нуле, – сказала она после того, как официантка отошла.

– Ты похудела.

Она печально улыбнулась:

– Но ведь когда-нибудь среди туч блеснет луч надежды, а?

Свои следующие слова я репетировала заранее.

– Между нами все в порядке?

– Конечно. Что ты имеешь в виду?

– Просто… после пожара все изменилось. Я чувствую, как мы отдалились друг от друга.

– Но сейчас мои мысли принадлежат одному Киту, Лори, – сказала она. – Извини, если я…

– Нет, – прервала я. – Это у меня паранойя. Может, ты не знаешь этого, поскольку тебя не было, но Кит… во время танцев он несколько раз назвал Энди «богатенький парнишка». Неужели тебя может обидеть то, что мы зажиточ…

– Лорел, – Сара улыбнулась, – этот вопрос никогда не стоял между нами, глупенькая. Не могу поверить, что ты могла огорчаться по этому поводу.

Сразу после ланча Сара отправилась в госпиталь. Я подождала, пока она уйдет, и подошла к стойке администратора. Я надеялась, что Сара была правдива со мной и действительно не испытывает ко мне неприязни, потому что намеревалась оплатить ее счет за пребывание в отеле.

Я протянула свою кредитную карточку молодому человеку, стоявшему за стойкой.

– Пожалуйста, возьмите это и оплатите все расходы Сары Уэстон в этом отеле, – сказала я. – Она проживает в номере 432.

Он посмотрел на экран компьютера.

– Они уже оплачены, – проговорил он.

– Ну да, вероятно, у вас там записан номер ее карточки, – сказала я. – Но я не хочу, чтобы она платила за свой номер. Я сама хотела бы это сделать.

– Он оплачен, мэм, – сказал он с улыбкой. – Вас кто-то опередил.

17

Лорел

1989

Первый год жизни Мэгги прошел для меня в легком тумане. В мае мы отпраздновали ее день рождения в «Сторожевом Баркасе». Я забыла точную дату ее рождения, но Джейми помнил все. Я тщательно спланировала праздник, пригласила Сару и Стива, Маркуса, который теперь жил в соседнем доме, но заходил так часто, что казалось, не переставал жить с нами, и мисс Эмму. Пришло несколько друзей Джейми, работавших с ним вместе в офисе по недвижимости, вместе со своими женами. Они все, казалось, очень хорошо знали Мэгги, поскольку Джейми все еще возил ее с собой на работу. Дэдди Эл умер этой зимой от стремительно развившейся пневмонии, и механические движения мисс Эммы напоминали мне о ее горе. Теперь мы были похожи – обе носили на лице искусственные улыбки, которые не доходили до глаз. Единственным различием было то, что она имела право на свое горе, а я нет. Я знала, что за спиной она называла меня ленивой матерью и была уверена, что я делаю именно то, что она просила меня не делать, – злоупотребляю добротой и щедростью ее сына.

Я выполняла свои материнские обязанности автоматически, как робот, как бездушная машина, работающая с перебоями и каждую минуту готовая сломаться. Мэгги уже ходила, и я нашла в себе силы убрать от ребенка все вещи и спрятать их в шкафы, боясь, что она случайно может чем-нибудь пораниться. Я не верила в свою способность защитить ее от всяких неожиданностей. Я металась от изредка возникавшего желания, чтобы она умерла, до панического страха стать причиной ее смерти. Если она была дома только со мной, что случалось, лишь когда Джейми не мог взять ее с собой, а Сара была занята, я с трудом заставляла себя выбраться из постели и попытаться уделить внимание маленькой темноглазой незнакомой девочке, которая была моей дочкой. Я как тень следовала за ней по дому и постоянно подходила к ее кроватке, когда она спала. Мне было трудно оставаться с ней долгое время, желание спать было слишком велико. Усталость, которую я чувствовала много недель после ее рождения, не уменьшалась, хотя анемия уже прошла. Я начала скрывать эти симптомы от моего доктора. Я не заботилась о том, чтобы выздороветь. Мне было совершенно все равно, что со мной случится. Я даже иногда мечтала о том, что уеду отсюда, а Джейми найдет нормальную женщину, которая станет для Мэгги лучшей матерью, чем я.

В конце концов Сара сказал Джейми, что я нуждаюсь в профессиональной помощи, и в течение нескольких месяцев они оба приставали с этим ко мне. Джейми даже записал меня к психиатру в Джексонвилле и для пущей уверенности сам отвез меня к нему. Доктор некоторое время сидел и молча смотрел на меня, а я молча смотрела на него. Я не плакала. Я уже прошла этот этап. Психиатр сказал Джейми, что меня можно на несколько дней положить в психушку, но у Джейми не хватило духа это сделать.

Мэгги я не нравилась. Мои ранние страхи на этот счет подтвердились, но разве можно было ее винить? Она начинала плакать и кричать, когда я брала ее у Джейми, как будто мои руки были сделаны из холодной стали, а не из плоти и крови.

– Дада! – кричала она, протягивая к нему ручки. – Дада!

Когда ей исполнился год, она знала пять слов, которые могли разобрать только близкие. Дада. Бик – так она называла соску-пустышку. Миссу, что означало мисс Сара. «Нана» означало банан, «во» – воду. Для обозначения меня у нее не имелось ни словечка.

Сара стала моей самой близкой подругой, несмотря на то что в самом начале я хотела ее выгнать. Она приносила нам еду, иногда ходила за продуктами и советовала, как обращаться с растущей и развивающейся личностью моего ребенка. У нее самой не было детей, однако она лучше меня знала, как воспитывать мою дочь.

Однажды утром, когда Джейми вызвали в пожарную часть и я осталась с Мэгги одна, я почувствовала внезапный прилив энергии и решила погулять с Мэгги на берегу. Был сентябрь, погода стояла теплая и мягкая.

Мэгги кричала все время, пока я надевала на нее розовый с оборками купальный костюм.

– Мы пойдем гулять на берег и построим дворец из песка! – говорила я. – Мы будем веселиться.

Мои руки дрожали, когда я поправляла бретельки на ее плечах. «Какая мать станет так нервничать, одевая своего полуторагодовалого ребенка?» – упрекала я себя.

Она продолжала кричать, когда я надела на нее солнцезащитный козырек, но успокоилась, когда мы вышли на крыльцо. Я взяла ее ведерко и совок, а она ухватилась за мою руку, и мы стали спускаться по ступенькам на берег. Мы сели на влажный песок около воды, и я стала строить замок из песка, стараясь вовлечь и ее, но она предпочла прыгать через волны, плескавшиеся у берега.

Я украшала замок кусочками раковин, когда Мэгги внезапно закричала. Я подняла глаза и увидела ее пригнувшуюся к песку фигурку.

– Дада! – вопила она.

Я подбежала к ней и увидела кровь, текущую по руке.

– Что ты сделала, Мэгги? – Я схватила ее за руку. – Что случилось?

Я увидела узкий обломок доски, воткнутый в песок, на который накатывались волны. Схватив его, я увидела ржавый гвоздь.

– Дада! – снова крикнула Мэгги, и кровь закапала мне на руки.

Схватив дочку, я побежала в коттедж. Она продолжала кричать, когда я открыла дверь и стремительно бросилась к кухонной раковине.

На крыльце раздались шаги, и, повернувшись, я через окно увидела Маркуса. Несколько дней назад его выгнали с работы, когда он явился туда пьяным и свалился с крыши. В этот момент я порадовалась, что он потерял работу и оказался дома. Мне нужна была помощь.

Он распахнул дверь.

– Что случилось?

– Она поранила руку ржавым гвоздем! – Я включила воду.

Маркус быстро подошел к нам.

– Хорошо, что ее мама медработник.

Господи, я об этом совсем забыла. Мне казалось, что какая-то совсем другая женщина обучалась этой профессии и работала в отделении педиатрии. Совсем другая, способная и счастливая женщина.

Мэгги кричала, стараясь вырваться из моих рук. Повсюду была кровь.

– Подержи ее! – сказала я.

Маркус обхватил руками маленькое тельце Мэгги, прижав ее неповрежденную руку, чтобы она не могла ею колотить меня.

– Все хорошо, Мэгс, – проговорил он.

Я опустила ее руку под струю воды, чтобы промыть рану. Она была глубокой и рваной. Требовалось наложить шов и сделать укол от столбняка.

Плач Мэгги перешел в пронзительные вопли. Мне захотелось изо всех сил схватить руку Мэгги и оторвать ее. Я на мгновение вообразила хруст костей и дикие вопли. Я отпрыгнула от раковины.

– Я не могу! – Я заплакала.

– Нет, можешь! – Маркус стоял так близко, что я чувствовала его алкогольное дыхание. – Здесь есть чистое полотенце?

Я пошарила в ящике около плиты и вынула чистое кухонное полотенце. Рыдая, я промыла руку Мэгги, потом замотала ее полотенцем.

– Ей надо наложить швы, да? – спросил Маркус.

– Я не могу этого сделать, Маркус, – снова сказала я. Мой голос казался мне детским и жалобным. Я почти не понимала, о чем говорю. Что я могла сделать? Я ненавидела себя.

– С ней все будет в порядке. – Маркус не так истолковал мои слезы.

Я кивнула, хлюпая носом. Полотенце, в которое я замотала ручку Мэгги, постепенно становилось красным.

– Нам надо отвезти ее в травмпункт, – сказал он.

Я снова кивнула.

– Пошли, – сказал Маркус. – Я поведу машину, а ты держи малышку.

Он отдал мне Мэгги, и я направилась за ним к машине. Вместе мы усадили Мэгги в ее кресло и застегнули пряжку ремня. Я сидела рядом, стараясь держать ее ручку так, чтобы полотенце не сваливалось, а она издавала пронзительные вопли и звала своего дада.

Когда мы приехали в пункт экстренной помощи, я хотела передать Мэгги медработникам, но они настаивали, чтобы ее держала я, пока продезинфицируют и зашьют рану, ошибочно полагая, что я для этого подойду лучше всего. Я смотрела на ее темные кудри и длинные черные ресницы, на которых блестели слезы. Почему я к ней ничего не чувствую? Как могло случиться, что я держу мою собственную плоть и кровь, испуганную, испытывающую боль, и ничего не чувствую? Я мысленно видела свою кровать. Как хорошо было бы сейчас нырнуть под теплое одеяло! Можно позвонить Саре, чтобы она приехала и присмотрела за Мэгги, а я бы поспала. Мои мысли были за миллион миль отсюда, когда врачи трудились над моим ребенком, крики которого трогали меня не больше, чем щебетанье птиц на улице.

– Все в порядке, мамочка. – Молодая женщина-доктор улыбнулась мне, заканчивая бинтовать руку Мэгги. – С ребенком все будет хорошо. У нее длинная линия жизни. Всем бы такую.

* * *

В ту ночь Джейми сел на край кровати, где лежала я, закутавшись в одеяло.

– Что бы ты делала, если бы здесь не оказалось Маркуса? – спросил он.

Я задумалась. Что бы я делала? Я вспомнила, как захотела оторвать руку Мэгги, и замотала головой, чтобы избавиться от этого воспоминания.

– Почему ты трясешь головой?

– Не знаю.

– Тебе следовало позвонить мне.

– Джейми. – Я взяла его за руку. – Я хочу уехать.

Он наклонил голову набок:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вам с Мэгги будет гораздо лучше без меня. – Я не в первый раз говорила подобные слова за последние полтора года, но впервые он не стал мне возражать. То общее, что некогда было у нас с ним, теперь исчезло. Мы редко занимались любовью, редко разговаривали друг с другом. Он перестал меня понимать, перестал ценить, как раньше перестал ценить Маркуса. – Я не верю в себя, когда я с ней, не верю, что смогу о ней хорошо позаботиться.

Джейми взял мою ладонь и нежно сжал ее.

– Ты хочешь, чтобы мы расстались?

Я кивнула. Сама эта фраза принесла мне облегчение.

– Я пока еще не знаю, куда поеду.

Пожалуй, это была единственная вещь, которая беспокоила меня.

– Ты останешься здесь, – сказал он.

Я поняла, что он уже обдумывал этот вопрос. Даже строил какие-то планы.

– У Сары и Стива есть отдельная комната, в которой я могу жить. Я буду платить, и это будет им подспорьем.

Я задохнулась от страха.

– Не оставляй со мной Мэгги!

Джейми покачал головой.

– Я возьму ее с собой, – сказал он. – В этом-то все дело. Ты… я не знаю, что с тобой творится, но сейчас ты для Мэгги плохая мать. Если я буду жить у Уэстонов, Сара всегда будет рядом, чтобы помочь управляться с Мэгги, когда меня вызовут на пожар или еще куда-нибудь.

Это казалось прекрасным решением, и я была благодарна Джейми, что мне не пришлось ничего объяснять. Я была отвратительной матерью и плохой женой.

– Хорошо, – сказала я, закрывая глаза. – Спасибо тебе. Должно быть, это верное решение.

И повернулась лицом к стене.

18

Мэгги

В понедельник утром я отвезла Энди в школу и сделала вид, что вхожу вместе с ним в здание, но, как только он скрылся из виду, я вернулась к своей машине и поехала в Серф Сити. Я не спала целую ночь. Прошло больше двух недель с той ночи, когда произошел пожар, но фотографии погибших до сих пор стояли у меня перед глазами. Около двух часов ночи я вскочила, оделась и вышла из дома. Я поехала к «Сторожевому Баркасу». Добравшись до нашего старого коттеджа, я села на крыльцо и заплакала. Я была слишком взволнованна, чтобы общаться с отцом. Как давно я не ощущала его рядом! Каждый раз, когда я пыталась успокоиться, эти фотографии внезапно возникали перед моим мысленным взором. Мне хотелось схватить голубоглазую Джорди, и испуганного малыша Гендерсона, и мистера Игглса, который, возможно, спас Энди, когда того чуть не нокаутировал Кит, мне хотелось обнять их всех и вдохнуть в них жизнь. Я все время повторяла: «пожалуйста, папочка, пожалуйста, папочка, пожалуйста, папочка», как будто он мог волшебным образом сделать это. Но он не появлялся.

Наконец мне кое-что пришло в голову. Надо пойти к бухгалтеру, мистеру Гебхарту, и спросить его, как собирать средства. И тогда я смогу помочь их семьям.

Офис мистера Гебхарта находился на материковой части Серф Сити и был еще закрыт. Я сидела на парковке и слушала музыку по айподу. С учебой в школе было совсем плохо – я отставала по всем предметам. Не самое приятное – быть исключенной в последний год учебы. Этого просто нельзя допустить. Я должна окончить школу и поступить в колледж, и тогда мы с Беном сможем встречаться открыто. Мама и дядя Маркус будут возражать, но это не их дело. А через год мы сможем пожениться. Может быть. Я надеялась, что Бен не станет ждать, пока я закончу колледж. Мы никогда не говорили об этом. Но я знала, что не в состоянии ждать так долго. Я совсем не хотела пышной свадьбы, о которой мечтала Эмбер. Она уже все спланировала заранее. Цветы, музыку, платья подружек невесты, и мне хотелось сказать ей: «повзрослей немного». Бен и я могли бы просто куда-нибудь сбежать, и наплевать мне на наряды и букеты.

Я уснула и была разбужена стуком каблучков мимо моей машины. Я окончательно проснулась и увидела, как какая-то женщина отпирает дверь офиса мистера Гебхарта. Я вынула наушники, глотнула воды из бутылки и прошла за ней внутрь.

– Привет, дорогая. Что я могу для тебя сделать?

– Меня зовут Мэгги Локвуд, – сказала я. – И я…

– Ты имеешь отношение к Энди?

– Да, мэм. Я его сестра.

Она насыпала кофе в кофеварку.

– Думаю, ты им гордишься.

– Да, мэм.

– Невероятно, что сделал это мальчик. Его позвали на телешоу «Сегодня»?

Я улыбнулась:

– Да, он там был.

Ни один человек, видевший это шоу и имевший хоть каплю человечности, не мог не влюбиться в моего брата. Он был такой красивый – большие карие глаза, длинные ресницы и упрощенный взгляд на мир, – все это просто завораживало (если вы, конечно, не были его учительницей).

– Мне бы хотелось поговорить с мистером Гебхартом о помощи в сборе благотворительных средств, – сказала я.

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Нашумевшую историю о сгоревшем недавно доме престарелых слышали все. В огне погибли многие ни в чем ...
Роман французского писателя, журналиста Анри Барбюса «Огонь» начат в госпитале в декабре 1915 года –...
Учебно-методическое пособие предназначено для учителей начальных классов образовательных учреждений ...
Можно сказать, что жизнь у Варвары Жигульской удалась, у нее есть все, что можно только пожелать: кр...
В учебном пособии излагаются основные вопросы и проблемы по организации рыночных исследований, спосо...
Известие о смерти отца застает Джада в тяжелый момент: он потерял работу и переживает измену жены. Т...