Человек из прошлого Резниченко Максим
– Мои убийцы уже мертвы, – ответил ему.
– Но я ведь слышу тебя и… – его мысли споткнулись. – Ты выглядишь, как та, которую ты спас от своей Учительницы – искрой.
Стража уже не видно было под навалившимися на него бесчисленными тварями, и этот своеобразный холм с каждой секундой становился все выше.
– Что ты делаешь?! Борись! – прокричал я ему.
– Я не хочу, – вселенская усталость ответила мне.
– Тогда просто уходи отсюда!
– Куда? Мне некуда идти…
– Возвращайся в Мертвый город!
– Зачем? Кого я буду там ждать?
Живой курган рос с ужасающей скоростью. Он напоминал огромный муравейник, а исполинские твари, гигантские монстры, совсем скоро окажутся рядом.
– Скорпионы уже близко! Они вот-вот доберутся до тебя! Уходи!
– Мне все равно…
– Я не для того тебя спасал от смертельных ран, чтобы ты так глупо погиб! – меня охватила злость.
Никакой реакции.
– Ты можешь отомстить за меня, – я попробовал крайнее средство.
– Как же? – вялый интерес. – Ты сказал, что твои убийцы мертвы.
– Меня убили твари. Уничтожь их хозяина, их создателя.
Тяжелое молчание длилось всего миг, но каким же долгим он был! Я напряжено следил за шевелившейся горой из множества тел внизу, а потом вдруг она взорвалась, как тысячелетний вулкан. Тысячи тварей, что еще несколько секунд назад, казалось, навсегда погребли под собой моего Стража, темными искрами взлетели высоко в воздух и разлетелись далеко в стороны.
– Где он?! – громыхнул он.
– В подвале здания, где я сейчас нахожусь, – я постарался изо всех сил, чтобы ложь звучала правдиво – я не хочу, чтобы змей погиб. – Здесь и мои друзья.
– Нужно, чтобы они ушли!
– Ребята как раз пытаются покинуть больницу.
– Почему они просто не уйдут?
– Потому что несут мое тело, чтобы похоронить его.
– Я подожду, когда они выйдут, уничтожу хозяина тварей и заберу твое тело с собой! Я сам найду для него место!
– Хорошо, – я был безумно рад, что Страж победил свою обреченность.
Гигантские скорпионы были уже совсем близко. Страшный шум, сопровождавший их движение, был сравним с непрекращавшимися грозовыми раскатами. Их было несколько десятков. Злобные монстры атаковали Стража, как только смогли дотянуться до него своими жвалами. Казалось, что даже сквозь оглушительный грохот, я слышал, как устрашающе щелкали их клешни. Змей стремительно сменил позицию, проскользнув под их брюхами. Мне было видно, как он ударил в них воздушным молотом, но мощные хитиновые панцири выдержали удар. Под одним из них вспыхнула земля, и ревущее пламя вмиг охватило исполинскую тушу, жадно ее поглотив. Учительница, что так и стояла у окна и наблюдала за развернувшейся внизу битвой, отшатнулась и зажала уши руками, спасаясь от ужасного звука – крика погибающего монстра.
Я выскользнул наружу прямо через закрытое окно, не почувствовав никакого сопротивления. Я должен быть рядом со змеем. Удивительное чувство полета, от которого хотелось радостно закричать. Если бы я мог дышать, у меня перехватило бы дыхание. Сам не заметил, как преодолел разделявшее нас со Стражем расстояние. По привычке, на одних рефлексах, начал плести и ошарашено понял, что у меня получилось! Невероятно! Ликование и радость переполнили меня. Я мог плести! Ну что же… Огромный воздушный пресс, видимый мной, как гигантская серая плита, появилась над одним из монстров. Едва сформировавшись, она обрушилась на него. На короткий миг я даже испугался той легкости, с которой мне удалось сплести этот удар. А скорпиона буквально вбило в землю, сломав все его восемь лап, а хвост с истекающим ядом жалом выгнулся, сплюснувшись, под неестественным углом. Прошло целых пять секунд, прежде чем тварь исчезла, сдохнув.
– Ты убил скорпиона! – торжествующе проревел Страж. – Ты плетешь, как прежде! Значит, ты не умер!
Меня самого охватила эйфория, захлестнуло чувство собственного могущества и неуязвимости. Что могут твари противопоставить мертвому Плетущему? И я начал новую атаку. Страж больше не пытался нападать. Он стремительно скользил по земле, уворачиваясь от выстреливавших хвостов и громыхавших клешней. А полная луна на небе почему-то окрасилась в красное и взирала сверху налитым кровью безумным глазом. Я плел непрестанно, уничтожая монстров одного за другим. Высоко в воздух взлетали их ошметки, и мощными фонтанами выстреливали целые фонтаны омерзительной желтой жидкости. Твари вспыхивали, как сухие деревья в страшную жару и превращались в ледяные статуи, которым достаточно было легкого прикосновения, чтобы рассыпаться на тысячи кусочков. Монстров разрывало на части, когда исполинские водные плети, острые, как лезвие скальпеля, и неотвратимые, как рок судьбы, разрезал их на части. Я сбился со счета, уничтожая тварей, но почему-то скорпионов меньше не становилось. Несколько раз им даже удалось задеть Стража, но видимых повреждений у него я не заметил. Немыслимая скорость, с которой я плел, поражала меня самого. И я старался работать еще быстрее.
Полный боли крик застал меня врасплох, и я сам того не сознавая, моментально оказался рядом с раненным Стражем. На этот раз воздушный молот ударил снизу вверх, и скорпион, которому удалось схватить змея сразу обеими клешнями, взорвался фонтаном желто-красных ошметков. Я уже атаковал следующую тварь, оказавшуюся рядом.
– Спасибо, – прошелестел Страж.
– Ты ранен! Мои испуганные мысли лазурными нитями сплелись в гигантский хлыст, который закрутился и, оглушительно щелкнув, стремительно развернулся. Водяная плеть немыслимых размеров ударила по скорпионам и рассекла сразу нескольких.
А сквозь белые чешуйки сочилась алая кровь. Боль Стража передалась мне. Раскаленными иглами она впилась в мое сознание. Она мешала плести, сковывала мысли и без того наполненные отчаянной тоской.
– Не двигайся! – велел я змею, когда он попытался продолжить свой танец со смертью.
Мне удалось одновременно удержать тварей и провести осмотр Стража. Змей выглядел, как слепящий сгусток чистой энергии. Я вгляделся внимательнее, и теперь он представился сначала в виде кровеносной системы, потом – нервной, а после – переплетением мышц и сухожилий. Мне сразу удалось разглядеть повреждения, и, не мешкая, я легко устранил их. Сразу исчезла боль, а сознание прояснилось.
– Спасибо, Друг! – прогрохотал Страж.
– Оставайся на месте, – предупредил его. – Мне так проще держать оборону.
– Хорошо.
Мое внимание привлекла слабая энергетическая нить, которая тянулась от него и исчезала где-то вдали. Мое восприятие странным образом изменилось, и я проник взором сквозь расстояние, туда, куда она уходила. Я не удивился, когда понял, что находится на другом ее конце. Со Стражем было связано мое мертвое тело. Его, кстати, друзья уже вынесли из больницы и несли сейчас куда-то в противоположную от нас сторону. Мне удалось рассмотреть и Марину Яковлевну. Она как раз покинула здание и бежала за ребятами.
Но самое главное не это. Все мое внимание было сосредоточено на том мощном энергетическом канале, который слепящим жгутом соединял Стража и меня, мое сознание. Я потратил несколько секунд, пытаясь понять его возможности. Очевидно, что именно благодаря ему, я был все еще жив, точнее, существовал в таком невообразимом виде. Мало того, я пользовался силой Стража. На короткое мгновение мои мысли сбились от жутких воспоминаний, где ко мне тянулись лезвия хатисов. Что-то не давало просто забыть эти моменты, не мучиться ими. Но что? Искаженные лица, тусклое мерцание клинков… Они были чем-то вымазаны! Чем? Ответ был очевиден – ядом. Ну конечно… Царапины отравленным лезвием должно быть достаточно, чтобы оказаться в коме, а меня совсем не царапали. Меня убивали. Вполне может быть, продолжил я рассуждать, что яд сработал раньше и заставил меня впасть в кому, а смертельные раны уничтожили лишь тело. Однако это не меняло главного – меня невозможно было вывести из комы. Я мертв, и лишь по удивительному стечению обстоятельств мне удавалось еще существовать. Сколько? Сколько я смогу вот так жить? Так ли это сейчас важно?
– Твои друзья уже покинули здание! – прошелестел Страж.
– Да, – согласился я с ним, – но сейчас ты не сможешь до них добраться.
– Скорпионов слишком много!
Действительно, огромных монстров оказалось гораздо больше, чем представлялось вначале.
– Я это исправлю.
Если твари так настойчиво пытались добраться до Стража, нужно этим воспользоваться. Земля с большой готовностью откликнулась на мои манипуляции. Сначала небольшая, но с каждым мгновением все увеличивавшаяся трещина извилистой змейкой окружила нас. Она быстро превратилась в зияющий пустотой провал. Ближайший скорпион, высоко вздернув клешни, оступился на его краю и полетел вниз. Трещина становилась все шире. Вот она достигла в ширину несколько десятков метров и продолжила расти. Пласты земли, какие-то валуны, остатки сгоревших деревьев – все рушилось вниз. Скорпионы, не в силах преодолеть разлом, толпились у самого края, падали в провал, подталкиваемые сзади, снова подступали к надвигавшемуся краю, и снова падали. Алые всполохи озаряли изнутри стены этого странного круглого ущелья, посреди которого, как на островке, находились мы со Стражем. Спустя какое-то время снизу поднялась лава. Повинуясь моей воле, наш островок принялся расти, но не вширь, а ввысь. Земля зашевелилась под змеем, и мне передалась его тревога.
– Не бойся, – успокоил я его.
Тягучими и неспешными потоками лава выплеснулась, вылилась, когда достигла края ущелья. Я не чувствовал жара, но видел, как дрожал воздух над горящей землей. Огромные скорпионы и твари обычных размеров, похожие на тех, что нападали на нас еще в больнице, попятились прочь. Они верещали, ревели, визжали, клокотали, когда на них накатились раскаленные реки. Я остановил расширение ущелья, когда в ширину оно достигло почти сотню метров. Наш остров возвышался над поверхностью, достаточно высоко, чтобы не опасаться жара, исходившего от лавы. Она все продолжала растекаться, выплескиваясь из земных недр, и уже успела образовать настоящее озеро. Искажая обзор, вокруг нашего высокого острова колыхалось марево раскаленного воздуха. На какой-то миг даже показалось, что никого, кроме нас со Стражем, не осталось в этом горящем мире. Но это была всего лишь игра воображения.
Вдруг над головой раздались пронзительные крики, и мы одновременно со змеем посмотрели вверх. Знакомые твари, похожие на птеродактилей, появились в небе. Из-за отсутствия нормального освещения их было плохо видно, но мне это и не нужно. Я отлично видел их темными кляксами, кружившими над головой, и с каждой секундой их становилось все больше. Ткань сна с готовностью ответила на мои манипуляции, и вмиг вскипевшее грозовыми облаками небо озарилось первой вспышкой молнии. Ни одна летающая тварь так и не успела атаковать нас. Багровые в отсветах горящей внизу земли, тучи вспыхнули одновременно десятками, сотнями электрических разрядов. Как невообразимые гирлянды, они протягивались от одной твари к другой, потом – к следующей, и так до тех пор, пока хватало энергии. Вид вспыхивавшего неба и горящей земли был настолько необычен, жуток, но по-своему красив, что я даже постарался запечатлеть его в памяти. Кто знает, может быть, у меня будет возможность… Нет, не стоит об этом. Я знаю, что такой возможности не будет, и не нужно тешить себя напрасной надеждой. Я уверен, что как только Страж покинет это место, прервется и моя с ним связь, благодаря которой я все еще существую. Я точно знаю, что не смогу последовать за ним и уйти из этого сна в другой. А жаль…
Когда последняя летающая тварь догорела в воздухе, я выпустил из-под контроля ткань сна, и небесные вспышки тотчас погасли, а лава, успевшая вплотную подобраться к зданию больницы, прекратила подниматься из земных недр. Сколько тварей выжило? Визуально это было сложно определить. Вряд ли я приложил даже минимум усилий, чтобы «созерцать» – так легко мне давалось в нынешнем состоянии особое зрение. Я огляделся вокруг в поисках врагов. Сразу заметил ребят и Учительницу. Они продолжали удаляться прочь от больницы. Темная масса монстров осталась только с одной стороны от нас. Там было не больше десятка больших скорпионов и несколько сотен тварей обычных размеров. А вот Плетущий, их создатель, переместился из подвала и находился сейчас на втором этаже больницы. Как мне показалось, он осматривался, чтобы решить, что делать дальше. Не заметить нас, точнее, змея, он не мог, поэтому следовало ожидать чего угодно.
Я не сразу понял, что именно меня так беспокоило, а когда до меня дошел смысл странных направленных потоков, протянувшихся со всех сторон к Стражу, то мысленно ему зааплодировал. Змей заработал, как своеобразный пылесос, собирая и втягивая в себя энергию уничтоженных тварей. Пусть значительная ее часть рассеивалась в пространстве, но даже ее условная капля безмерно накачала Стража силой. На него невозможно было смотреть, точнее «созерцать» – змей сверкал и пылал светом, как Солнце. Он излучал безграничную мощь и великую силу.
И все-таки мне совсем не понравилось, как Плетущий в больнице внимательно изучал поле сражения. Как жаль, что нельзя было рассмотреть его лицо. Для этого нужно переместиться ближе к больнице, но я не хотел оставлять Стража одного. Нельзя забывать, что ублюдок – Плетущий. Пусть он и мразь, но ткань этого сна была подвластна ему так же, как и любому из нас. Я мог просто убить его, прямо сейчас. Но сначала мне важно было увидеть его лицо, узнать, кто мне противостоит.
Едва только я заметил, как от человека, замершего на втором этаже, в нашу сторону вытянулись первые нити его мыслей, я начал плести. Наш высокий остров тотчас окутался туманной дымкой моих мыслей, и состав его грунта стремительно изменился. Почти одновременно с этим до нас дотянулись мысли врага и попытались пробиться вглубь нашего возвышения. Несложно было догадаться, чего хочет Плетущий – разрушить остров, чтобы Страж оказался в лаве. Я же изменил структуру грунта, превратив его сначала в гранит, потом – в базальт… А почему бы и нет? Новая идея была настолько необычной, что полностью захватила меня. Остров стремительно потерял в объеме, когда структура базальта изменилась, но я спешно добавил необходимую высоту. Ну вот, вроде и все.
Мысли врага бессильно бились о стену нашей горы, а потом вдруг ошарашено замерли. Да, тут было, чему удивляться. Я бы и сам, если увидел такое чудо, был бы поражен не меньше. Над раскаленной и горящей землей на десятки метров возвышался огромный, просто гигантский алмаз. И на нем, на самой верхней грани, находились мы. Камень был идеально чист и прозрачен. Сквозь него можно было увидеть все, что происходит внизу. И если бы не боковые грани, причудливо игравшие со светом, можно было бы подумать, что под нами образовалась пустота.
Свою ошибку я осознал, когда Плетущий снова начал плести. Выйдя из короткого ступора при виде столь огромного драгоценного камня, он принял единственно верное решение. Враг попытался превратить алмаз в графит. Пусть температура плавления у него не ниже, чем у алмаза, но он же катастрофически непрочен! Сам виноват – нужно было остановиться на базальте. Температура его плавления даже выше, чем у алмаза.
Если прежде, уничтожая огромных скорпионов, я не испытывал особых эмоций, стараясь лишь работать максимально быстро, то сейчас меня охватила настоящая злость. Мне показалось, что я даже увидел, как она стекает вниз тягучими черными каплями. Конечно, я помешал ублюдку, и процесс преобразования остановился. Но не более того. Враг продолжил плести, плел и я.
Глава 3
Охваченный все возраставшей злостью, я раздраженно потянулся к грязно-серым нитям мыслей Плетущего, которыми был окутан весь наш остров. Не уверен, что рассчитывал на что-то конкретное, потому что никогда прежде и ничего подобного я не совершал. Как ни странно, но мне удалось охватить такими же багровыми, как лава внизу, жгутами своих мыслей эти отростки неприятного серого цвета. Не знаю, что сейчас почувствовал Плетущий, но надеюсь, ничего хорошего. Его мысли лихорадочно попытались вырваться из моих захватов, они забились и затрепетали в них. Но я цепко держал их и сдавил еще сильнее. Буквально почувствовал, не знаю откуда, как человека охватила паника. Он уже не стремился развалить нашу гору. Он жаждал лишь освободиться от чужого присутствия в своих мыслях. Да, я смог проникнуть в сознание врага, и то, что там открылось, ошеломило меня. Настолько, что я едва не отпустил его мысли, но быстро пришел в себя и еще крепче ухватился за грязно-серые отростки.
Мешанина чужих мыслей, чувств и переживаний охватила и втянула меня в себя. Я почувствовал, что противник готов был все бросить и просто уйти отсюда, но я не дал ему сделать этого. Человек оказался совершенно беспомощным перед такого рода атакой. Однако я не испытывал никакой радости от осознания своего контроля над чужим сознанием. И еще мне с большим трудом удавалось не раствориться в чужом «Я», не стать его частью, продолжением его мыслей.
Яркие и красочные картинки из чужой жизни замелькали передо мной. Знакомые и незнакомые люди, странные для меня переживания, надежды, обиды, радости, разочарования и злость.
… Снег за окном сыпет с неба холодными крошками, выбеливая серые улицы, голые деревья. В комнате прохладно, даже холодно из-за распахнутого настежь окна. Но даже свежий морозный воздух не в состоянии вытеснить неприятный, но уже привычный запах лекарств. Я с усилием сдерживаюсь, чтобы не морщиться от него.
– Сколько? – спрашиваю я, продолжая разговор.
Человек, сидящий на подоконнике спиной ко мне, отвечает, даже не повернув головы:
– Месяц. Может быть, два. Не знаю. Врачи говорят, что не больше.
– А что сказали в Центре?
– То же самое.
– Но должен же быть какой-то выход…
Леонид поворачивает голову, наши глаза встречаются. Мне становится не по себе от этого пустого взгляда.
– Может быть, – роняет он и ставшим уже привычным движением проводит рукой по лысому черепу. – Может быть. Но только не в этой жизни.
– Нет! – сдавленно выкрикиваю я. – Должен быть способ! Его не может не быть!
Он лишь равнодушно пожимает плечами и снова отворачивается к окну.
Он уже сдался.
Но не я!
Подхожу к нему и едва сдерживаюсь, чтобы не обнять. Он не любит жалости.
– Я найду способ, – стараюсь говорить твердо. – Не в этом, так в другом мире.
Лысый мужчина ничего не отвечает и только спустя целую минуту тихо шепчет, глядя в окно:
– Красиво…
– Увидимся ночью, – выдавливаю из себя дрогнувшим голосом и украдкой вытираю выступившие слезы.
– Может быть.
Порывисто разворачиваюсь, иду к двери, снимаю с вешалки пальто и надеваю его. Уже стоя в дверях, оборачиваюсь.
– Пока, Леня.
– Счастливо, Алена…
Будто пловец, я вынырнул на поверхность реальности, чтобы вдохнуть воздух, потому что не было больше сил терпеть, и легкие, кажется, вот-вот разорвались бы от его нехватки.
Странное видение чужой жизни неохотно отпустило меня из своих объятий. Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать себя. Осознать тем, кем я являлся на самом деле.
– Друг! Где ты был? – прошелестели такие знакомые мысли Стража.
– Недалеко. Не беспокойся. Со мной все в порядке. Я снова здесь.
– Нужна ли тебе помощь?
– Не в этот раз, – ответил я ему. – Как у тебя дела?
– Тварей больше нет.
– Хорошо.
– Земля уже не горит, – продолжил он. – И лава больше не выходит на поверхность.
– В ней уже нет необходимости.
– А как же наш враг?
– Сейчас он не опасен.
– Ты убьешь его?
– Да, – и добавил после короткой паузы: – Найди моих друзей, Учительницу и будь с ними.
– Я собирался это сделать. Ты помнишь?
– Помню.
– Я заберу твое тело.
– Не возражаю. Но куда?
– Оно будет в моем мире.
– В твоем? – искренне удивился я.
– Да, я создал его для себя. Твое тело будет похоронено там.
– Пусть будет так.
Чужие мысли-отростки вяло зашевелились в моих захватах, и я поспешил сказать Стражу главное:
– Запомни. Если здесь появятся другие Плетущие, которых вытянет Учительница, не нападай на них, но и себя в обиду не давай.
– Кто они?
– Они должны будут разобраться в происходящем. Именно поэтому тебе нужно будет вести себя тихо и спокойно и не провоцировать их. От этого зависит не только твоя судьба.
– Я понял тебя.
– Это хорошо. И старайся держаться рядом с Соней. Она сможет им многое объяснить, и тебя не будут считать тварью.
– Я буду тих и спокоен и буду держаться голубоглазой. Ты снова исчезнешь?
– Да.
– Почему?
– Мне нужны ответы на вопросы.
– Твой враг даст их тебе?
– Да. У него нет выбора.
– Я могу помочь? – снова спросил Страж.
– В этом деле – нет. Но тебе не стоит волноваться – мне ничто не угрожает.
– Будь осторожен, Друг!
– Конечно.
– Удачи тебе! – на прощание пожелал он.
– И тебе.
Огромный змей не стал дожидаться моего исчезновения. Он начал спуск с нашей алмазной горы. Я проверил температуру земли внизу, но остывшая лава была холодна, как камень, да она им и стала.
Чужие мысли страстно бились, стараясь освободиться из моих захватов. Чужая воля была не в состоянии сбросить оковы моего жесткого контроля. Враг был по-настоящему напуган, и я чувствовал, как собственное бессилие что-либо изменить, злило его. Нет, ты никуда не денешься, пока я не узнаю все, что мне нужно. Алые щупальца моих мыслей сильнее сжали грязно-серые отростки, и на этот раз я постарался погрузиться в чужое сознание не так резко. У меня получилось, но все равно в последний момент последовал сильнейший рывок.
… Клаус стоит рядом и недовольно оглядывается по сторонам.
– Ну так что? – говорю ему я. – Ты поможешь?
– Ладно, – бросает он раздраженно, – я сделаю, что ты просишь.
– Спасибо, – надеюсь, он не услышит в моем голосе неприязни.
– Но ты получишь ее, когда расскажешь, для чего тебе она тебе понадобилась.
– Хорошо, – покладисто отвечаю я, потому что чувствую – иначе он не поможет.
– Тогда рассказывай.
– Не рано ли?
Он поджимает губы и глядит на меня исподлобья.
– Держи, – протягивает мне сложенный листок бумаги. Разворачиваю его. Длинная формула, схематичное, но понятное изображение молекулярной решетки. Все очень аккуратно подписано и прорисовано.
– Так быстро? – удивляюсь я.
– Не забывай, это моя профессия, – говорит Клаус.
Он дает мне минуту и снова спрашивает, когда я складываю лист бумаги и прячу его в карман.
– Рассказывай.
– Ты знаешь Леню?
– Сына Учительницы? Знаю, – кивает он.
– Он смертельно болен.
– Я не знал. Сожалею. У вас…
– Спасибо, – мне безразлично его сожаление. – Врачи дали ему срок месяц, половина из которого уже прошла.
– Но зачем тебе…? – Клаус выразительно глядит на карман куртки, куда я спрятала листок.
– Ты скоро обо всем узнаешь.
– Не понял, – хмурится он.
– Встретимся завтра, и ты все поймешь, – я опасаюсь посвящать его в наши планы, чтобы он не доложил все Учительнице.
– Почему не сегодня, не сейчас?
– Я буду не одна.
– Мы так не договаривались, – Клаус пытается со мной спорить, но и сам уже понимает, что эта партия осталась за мной.
– Это неважно, – отвечаю ему. – Встречаемся завтра здесь же, и ты все узнаешь.
– Почему здесь? – недовольно спрашивает он.
– Потому что мне понравился твой Город. Ты так за ним ухаживаешь, так следишь, чтобы всем жителям было хорошо и уютно… Мне даже захотелось поселиться здесь, – пусть он знает, что я знаю его слабое место.
– Милости прошу! – вдруг совершенно неожиданно реагирует он, оскалившись в неприятной улыбке. – Всегда буду тебе рад!
– Ловлю на слове, – возвращаю ему гримасу.
– Тогда до завтра, – Клаус стирает с лица ухмылку и заканчивает угрожающе. – И вот еще что. Чуть не забыл. Чтобы у тебя не было искушения пропустить нашу встречу, знай, что формула неполная. Оставшуюся часть ты получишь завтра, когда расскажешь мне, для чего тебе понадобился яд, формулу которого получила…
На этот раз покинуть чужое сознание оказалось сложнее. Оно отказывалось меня отпускать. С большим трудом, но я освободился от этой связи. Сколько прошло времени? Огляделся по сторонам и увидел Стража. Он удалялся от меня, направляясь к моим друзьям.
Время. Информация, добытая мной, была бесценна. Ее необходимо осмыслить, обдумать, проанализировать, но у меня на это совершенно не было времени.
Чужое сознание приняло меня с глухой обреченностью, но я не испытывал от этого никакой радости. Напротив, мне было чрезвычайно неприятно погружаться в него и становиться иным человеком.
… Яркое и пронзительное голубое небо над головой. Шум воды, заключенной в каменное русло реки. Мосты, высокими арками перекинутые через нее. Люди, прогуливающиеся по набережной, сидящие в тени деревьев, потягивающие напитки за соседними столиками. Одуряющий запах кофе.
Ловлю себя на мысли, что мне здесь действительно нравится. Нельзя отрицать, что Клаус талантлив. Пусть он самовлюбленный эгоист, но Плетущий он умелый и сильный. Леня, расположившийся в соседнем кресле, глядит на реку. А по ней как раз идет пароход, разукрашенный в яркие цвета.
– Ты уверена, что он придет? – впервые, как мы оказались здесь, он нарушает молчание.
– Любопытство не оставит ему выбора, – убежденно отвечаю я. – Клаус не сможет не прийти.
Леня кивает.
– Тебе здесь нравится? – неожиданно спрашивает он.
– Неплохо, – отвечаю осторожно. – А что?
– Ничего необычного не замечаешь?
Оглядываюсь по сторонам, но на то, чтобы «созерцать» не хочу тратить ни времени, ни сил.
– Что-то должно быть необычно? – спрашиваю я.
– Вообще-то все зависит от твоего человеколюбия, – странный ответ меня удивляет.
Видя мое недоумение, Леня поясняет:
– Люди, которых ты видишь вокруг, не совсем здоровы.
– Что значит «не совсем здоровы»? – переспрашиваю я.
– Психически, – коротко отвечает он.
– Что-то непохоже, – говорю и снова оглядываясь вокруг.
– Действительно, – соглашается Леня и добавляет. – Клаус в самом деле очень талантлив, если сумел устроить своим подопечным такие благоприятные условия для сна.
– Откуда ты знаешь?
– Мать как-то рассказывала. Он изучает психологические расстройства и занимается их лечением. По большей части используя собственные разработки. На основе ядов.
С моего языка срываются грязные ругательства, прежде чем я успеваю взять над собой контроль. Леня удивленно глядит на меня, и мне приходится объяснить свою несдержанность.
– Он предлагал мне поселиться здесь.
Мой собеседник хмурится и негромко произносит:
– Не обращай внимания. У нас сейчас нет права на ошибку.
– Конечно, – поспешно соглашаюсь я.
– А к вопросу о его приглашении мы вернемся позже, – мне нравится, как звучит его хрипловатый голос – с плохо скрываемой угрозой.
– Привет! – фальшивая радость и фальшивая улыбка на лице Клауса. – Вы уже здесь? Давно ждете?
– Совсем нет, – отвечает ему Леня.
– Вот и хорошо, – он садится за наш столик. – Наслаждаетесь видами?
– Да, – односложно отвечаю я, душа в себе раздражение.
– Тогда давайте сразу к делу, – Клаус преображается, пряча искусственное радушие. Он говорит насквозь деловым тоном, обращаясь к моему спутнику: – Я знаю о твоем состоянии, и мне жаль.
Леня в ответ лишь равнодушно пожимает плечами.
– Оставшаяся часть формулы, ты принес ее?
– Да, – напряженно отвечает Клаус. – Но сначала вы расскажете мне, для чего она вам. Я прекрасно знаю фармакологические свойства этого… средства, но почему-то я уверен, что вы собираетесь использовать его не совсем по назначению. Точнее, не как лекарство.
– Ты ошибаешься – именно, как лекарство.
– Если ты собираешься лечиться этим ядом, то должен знать, что для твоего, Леня, недуга он совершенно бесполезен. Сфера его применения…
– Клаус, – перебивает его Леня на полуслове, – ты сам все увидишь.
– Даже так? – удивляется он. – Когда же?
– Сегодня. Этой ночью. И, поверь, то, что ты узнаешь нового о его свойствах, будет тебе достойной платой за оказанную помощь.
– Почему же вы сами его не создали, если так хорошо знаете о его свойствах?
– Мы не нашли его состава, – отвечаю уже я. – А в найденных источниках идет речь исключительно об этих свойствах…
Читать бесплатно другие книги:
