Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов Телушкин Иосиф

Холокост и гнев на Бога

Еврей может быть евреем, оставаясь с Богом, выступая против Бога, но не может быть евреем без Бога.

Эли Визель

Самый известный человек, писавший на тему Холокоста, Эли Визель, – также самый известный в своем поколении борец с Богом. Он – продолжатель древней еврейской традиции, один из многих верующих, выражавших свой гнев и разочарование Богом, как и свою любовь к Нему. Эта уникальная традиция началась еще в библейские времена. Пророк Хаваккук (Аввакум) жалуется: «Доколе, Господи, вопить буду, а Ты не услышишь!» (Хаввакук 1:2). Псалмопевец требует: «Пробудись, почему ты спишь, Господи?…Почему скрываешь Ты лицо свое, забываешь бедность нашу и угнетенность нашу?» (Теhилим 44:24–25). И Иов в отчаянии кричит: «В городе людей стон, и душа убиенных вопиет, и Бог не видит в том худого» (Иов 24:12).

Сотни лет спустя Талмуд описывает реакцию Рабби Ишмаэля на бездействие Бога при разрушении Иерусалима: «Кто подобен Тебе среди безмолвствующих?» (Вавилонский Талмуд, Гиттин 566).

Этот гнев коренится в убеждении, что у Бога, как у человека, есть обязанности, и Он достоин упреков, если не выполняет их. Так считал и Абраhам, вопрошавший Бога: «Неужели судья всей земли не учинит правосудия?» (Брейшит 18:25). Все люди, задававшие такие вопросы, находились в очень близких отношениях с Богом.

Эта близость, позволявшая верующим выражать их боль и гнев, заставляла их также и «жалеть» Бога, если слово «жалость» здесь применимо.

Рабби Абраhам Иешуа Гешель описывает поездку своего религиозного друга, С. 3. Шрагая в Польшу сразу после Холокоста.

Сидя в роскошном купе поезда, Шрагай пригласил бедного еврея, которого встретил в пути, присоединиться к нему.

Мой друг пытался завязать с ним беседу, но тот отмалчивался. Когда пришел вечер, мой друг прочел вечернюю молитву, но его спутник не произнес ни слова. Утром мой друг вновь достал тфиллин, сидур и стал молиться. Но его спутник смотрел на это горько и растерянно.

В конце второго дня они, наконец, заговорили. Спутник сказал: «Я больше никогда не смогу молиться после того, что они сделали с нами в Освенциме… Как мне теперь молиться? Поэтому я и не молился с тобой…»

На следующее утро, а это была долгая поездка из Варшавы в Париж, мой друг с удивлением заметил, как его спутник все же вытащил талит и сидур и начал молиться. Он спросил: «Почему ты передумал?» «Я вдруг понял, как одиноко сейчас Богу. У него никого не осталось. Мне стало жаль его».

Aбpahaм Иeшya Гешель, «Страсть к истине»

Есть история о раввине в Аушвице, который сказал своим последователям: «Возможно, Бог – лжец». Его ученики, пораженные таким богохульством, потребовали объяснений. «Потому что когда Бог смотрит на Освенцим, он, видимо, говорит: “Я не несу за это ответственности”. А это – ложь».

В 1979 году Яффа Элия, сама пережившая Холокост, работала в комиссии президента Картера по обнаружению новых фактов, касающихся Катастрофы. Она вместе с другими членами комиссии посетила Освенцим. Это был вечер Тиша бе-Ав, день, в который были разрушены как Первый, так и Второй Храм. В Тиша бе-Ав предписан пост, и все члены комиссии пошли на службу в старинную синагогу в Кракове. Один из них, Майлз Лерман, вся семья которого погибла в Катастрофе, ударил кулаком по столу и крикнул, что вызывает Бога в Дин Тора (еврейский суд). После этого Лерман зачитал свое обвинение:

Господи! Как мог ты жить, когда рядом – Освенцим?… Где был ты, когда по всей Европе твоих сыновей и дочерей вели на жертвенник? Что делал ты, когда мои святые мать и отец шли на смерть? Когда над моими братья и сестрами нависали грозные мечи?

Майлз Лерман

Лерман, который знал, что мать Элии была убита у нее на глазах, подошел к ней: «Ты не хочешь сказать несколько слов?» Элия отказалась говорить, а потом, в своем дневнике, написала – почему:

«Я не в обиде на Бога, только – на людей! Я тоже хочу суда, но не в синагоге Ремы!.. Я бы отдала под суд каждый западный университет и каждую библиотеку, ибо там свили свои гнезда тысячи злых слов, направленных против древнего народа. Эти слова, как кинжалы, утаены под камуфляжем “истины” и “науки”… Я хочу отдать под суд кафедры бесчисленных церквей, где ненависть горела вечным огнем… Я хочу судить железнодорожников с их красными флажками за то, что они работали как обычно. Я хочу судить врачей в их белых халатах за то, что они могли так спокойно убивать… Я хочу судить цивилизацию, в которой человек оказался таким жалким существом. Но судить Бога? Какие ему можно предъявить обвинения? Судить его за то, что он дал человеку право самому выбирать между добром и злом?…»

Йаффа Элия, «Хасидские истории о Холокосте»

Спор ортодоксов о роли бога в Холокосте

«У’мипней хата-эйну галеену мэ-арцейну» – «И за грехи наши мы были изгнаны с земли нашей».

Еврейская молитва, которая читается в начале каждого месяца и по праздникам

Традиционно евреи понимают страдания как наказание за их грехи. После Холокоста некоторые ортодоксальные теологи решили, что Холокост также был наказанием. Однако, в отличие от автора молитвы, говорившего «наши» грехи, эти люди считали грешниками не себя, а других евреев.

Возможно первым мыслителем, высказавшим такой взгляд, был рабби Хаим Элазар Шапиро, словацкий хасидский ребе. В 1933 году, после прихода нацистов к власти, Шапиро писал:

Когда нацисты в Германии объявили бойкот еврейскому бизнесу, я подумал, что это еще не повод объявить пост. Ибо почти все немецкие евреи публично нарушают Шаббат и их магазины работают в этот день. Теперь они заплатили за это (то есть эти самые магазины были закрыты).

Рабби Хаим Элазар Шапиро из Мункаса, Словакия, 1933 г. Цит. по Рабби Джозефу Киршнеру, «Раввинистические респонсы эпохи Холокоста»

13 апреля 1933 года только что пришедшие к власти нацисты объявили бойкот всем еврейским бизнесменам. Нацистские охранники, стоя перед еврейскими магазинами и офисами, не позволяли входить туда неевреям. Большинство немцев подчинилось, что заставило рабби Лео Бэка позднее назвать этот бойкот «днем величайшей трусости. Без этой трусости всего остального не случилось бы».

В это время рабби Шапиро попросили подписать бумагу, объявляющую международный пост всех евреев в поддержку немецких собратьев. Он отказался по той причине, что большинство немецких евреев не были религиозными и нарушали законы Шаббат. Поэтому, по его мнению, было бы правильным поститься в их поддержку только после того, как они начнут соблюдать заповеди и увидят в своих страданиях «перст Божий», наказание за осквернение святой субботы.

Слова рабби заставляют думать, что он в какой-то мере считал бойкот, объявленный Адольфом Гитлером, главным врагом евреев, делом рук самого Бога. То есть из-за того, мол, что евреи нарушали Шаббат, нацисты не дают им работать как в Шаббат, так и в будни.

Конечно, таким образом можно объяснить и более ужасные ситуации. Через десять лет после того как рабби Шапиро высказал свое мнение, почти все его последователи попали в концентрационные лагеря. Что ж, теперь можно сказать, что Бог обрек их на долгий пост в лагерях из-за того, что они отказались поститься в поддержку немецких евреев? Я, конечно, так не считаю, эта идея кажется мне ужасной, но логика рабби Шапиро ведет именно к таким выводам.

После Холокоста рабби Джоэл Тейтельбаум (1888–1979), Сатмарский ребе и большой враг сионизма, стал самым известным сторонником идеи, что нацисты были орудием наказания в руках Бога. Рабби Тейтельбаум считал, что Холокост был наказанием за грехи сионистов, которые, вместо того чтобы ждать Машиаха, вмешались в планы Господа и поселились на земле Израиля. Иногда рабби Тейтельбаум заходил еще дальше, утверждая, что сионисты хотели, чтобы Катастрофа произошла, надеясь тем самым ускорить создание еврейского государства. При этом он не принимал во внимание, что сионистские лидеры спасали евреев из рук нацистов. Вот притча, в которой он принижает ценность этих действий:

Один злой и желчный человек решил сжечь дом своего знакомого. Он нанял злодея, знавшего толк в таких вещах, и попросил его сделать свое черное дело так, чтобы никто не узнал о заказчике. Зная, что жертва славится своим гостеприимством, злодей пришел к нему и представился путником, которому негде остановиться. Хозяин дома тут же пригласил его переночевать. Ночью преступник, удостоверившись, что все спят, поджег дом, забрался в свою постель и притворился спящим. Позже, когда огонь разгорелся, все проснулись и в панике начали спасать вещи из огня. Но из-за беспорядка и хаоса они действовали неорганизованно. Злодей же притворился, что тоже испуган, и начал «помогать» хозяину дома. Так как он был внутренне спокоен и уже увидел, что его действия принесли свои плоды, то именно он успел вынести из дома несколько ценных вещей. На следующее утро хозяин делился своей бедой с другом, и рассказал, что Господь послал ему гостя, который помог спасти много ценных вещей… Смысл этой притчи совершенно ясен. Эти ужасные сионисты своими грехами и запрещенной политической деятельностью вызывают гнев Божий. Наш народ попал в беду затем, чтобы сионисты могли выступить в роли «спасителей». И этот обман им удается.

Рабби Джоэл Тейтельбаум, Сатмарский ребе, «Ва-Йоэль Моисей», том I, № 110, перевод Аллана Надлера, см. также «Благочестие и политика: случай Сатмарского ребе». «Иудаизм», весна 1982 г.

Снимая с себя и своих предков бремя ответственности за Холокост, такие авторы, как рабби Тейтельбаум, словно говорят своим последователям: «Из-за грехов этих евреев ваши родители, бабушки и дедушки, братья и сестры были уничтожены при Холокосте».

Историческое разрешение спора о вине сионистов в Катастрофе таково: среди немногих, переживших Холокост, было множество сионистов, которые отправились после войны в Палестину.

В момент, когда отступничество от Торы достигло своего пика и Польша была заражена материализмом, воинствующим интернационализмом и идеями Бунда (радикальная антирелигиозная социалистическая партия), Господь наконец избавил их всех от свободы воли и послал гитлеровских демонов, чтобы прекратить существование этих общин до того, как они сами достигнут полного упадка.

Рабби Авигдор Миллер, «Возрадуйся, о юноша»

Абсурдность такого высказывания кажется сама собой разумеющейся. Как я написал в другом месте: «Кроме того, что убийство ребенка в газовой камере кажется слишком сильным наказанием за нарушение Шаббат его родителями, такие утверждения неверны еще по одной причине. Как бы далеко ни отошли европейские евреи 1930-х и 1940-х годов от религии, процент «отступников» в Америке был еще выше. Однако американские евреи не пострадали от Катастрофы и вообще процветали в течение всей своей истории» («Jewish Literacy»).

Хотя такие объяснения причин Холокоста используются ортодоксальными раввинами, другие раввины, не менее ортодоксальные, яростно спорят с ними. Существует непреодолимая пропасть между мстительным Богом таких раввинов, как Шапиро, Тейтельбаум и Миллер, и любящим и сочувствующим Богом, в которого следует верить:

Обвинять в чем-либо европейское еврейство… – это поступок, говорящий о преступной самонадеянности и грубой бесчувственности. Как смеют эти люди даже подумать, что любой из «грехов», совершенный какой-то частью европейского еврейства достоин всей боли, горестей и смертей, которые принесли нам «мясники» Гитлера?

Рабби Норман Ламм, «Лицо Господа: мысли о Холокосте», в кн. «Теологические и галахические размышления о Холокосте». Под ред. Бернарда Розенберга и Фреда Хоймана, стр. 122–123. (Доктор Ламм – президент Йешива-Университета)

Теперь, когда жертвы Холокоста после жестоких мучений убиты, превращены в мыло, их волосами набиты подушки, а костная мука из их скелетов стала удобрениями, когда их могилы неизвестны и многие (те, кто отрицает Холокост) отказывают им даже в самом факте смерти, теологи добавляют последний штрих, утверждая, что все это случилось с этими людьми из-за их же собственных грехов.

Рабби Ирвин Гринберг, «Облако дыма, огненный столп: иудаизм, христианство и современность после Холокоста», в кн. «Аушвиц: начало новой эры», под ред. Эвы Флейшнер

Учитывая, что участники полемики часто используют Холокост для подтверждения того, во что заведомо верят, рабби Ирвин Гринберг предложил такое правило при обсуждении Холокоста:

Не делайте теологических или любых других утверждений, которых вы не сделали бы в присутствии сжигаемых заживо детей.

Рабби Ирвин Гринберг, там же

Как могут евреи верить в Бога после Холокоста?

Можно ли говорить с Богом после Освенцима? Можно ли вообще каждому из нас по отдельности и всему народу в целом вступать в диалог с Ним? Смеем ли мы советовать тем, кто пережил Освенцим, этим Иовам газовых камер, «взывать к Нему, ибо Он добр, ибо Его милосердие вечно?»

Мартин Бубер, «Диалог между Небесами и землей», в кн. Уилла Герберга, «Четыре теолога-экзистенциалиста»

В этом кризисе мы поняли, что совершенно одиноки. Что мы не можем ждать ни поддержки, ни помощи, – ни от Бога, ни от других людей. Поэтому мир навсегда останется домом скорби, страданий, отчуждения и полного поражения.

Ричард Рубинштейн, «После Аушвица»

Важнейшей мыслью в Торе является идея о том, что Бог, Создатель, вмешивается в ход истории. Когда евреи были рабами в Египте, Господь освободил их. (Однако не стоит забывать, что Он вмешался лишь после двухсот лет рабства.)

Бездействие Бога во время Холокоста заставило Рубинштейна решить, что в наши времена не существует Бога, Который вмешивается в историю. Книга Рубинштейна – наверное, самая мрачная и тяжелая работа за всю историю еврейской литературы. Рубинштейн отвергает идею о Холокосте как о наказании за грехи: «Если такой Бог и правда держит в Своих руках судьбу человечества, то с Его стороны настолько непристойно прибегать к помощи нацистов и использовать в своих целях концентрационные лагеря, что я скорее готов провести свою жизнь в вечных метаниях, чем проявить к такому Богу даже малейшее уважение» («Борьба»).

В результате выхода в свет книги «После Аушвица» все стали считать Рубинштейна представителем движения «Смерть Бога» середины шестидесятых двадцатого столетия. Но в то время как радикальные протестантские мыслители из этого движения (например Томас Альтизер) считали так называемую «Смерть Бога» благом, освобождающим человека от «тяжелой длани» Господа, Рубинштейна, с его мрачным взглядом на природу человека, «Смерть Бога» приводила в отчаяние. Он считал, что коль скоро Холокост мог произойти один раз, то такие вещи будут отныне случаться вновь и вновь и с евреями и другими народами (см. его книгу «Злодейка история»).

Другие авторы, с сочувствием относясь к взглядам Рубинштейна, все же осуждали его, так как он нечаянно признал победу Гитлера:

У еврейской теории смерти Бога, появившейся в результате Холокоста, есть как трагические, так и абсурдные аспекты. Все начинается с проблемы веры, поднятой немецкими варварами эпохи нацизма. В поисках решения этой проблемы можно прийти не только к осуждению нацизма, но и к признанию его в качестве одной из истин, созданных человеком. (Ибо если во Вселенной нет ничего выше человека, то кому ж судить, какая из истин верна?) В этом и заключается ирония судьбы и весь абсурд ситуации… вот мы и видим величайший триумф нацистов. Сущность позиции Рубинштейна в отрицании личного Бога, озабоченного справедливостью, нравственностью или человеческими страданиями…

Элиезер Берковиц, «Вера после Холокоста»

Поэтому я вынужден сформулировать 614 заповедь: аутентичным современным евреям нельзя позволить Гитлеру одержать еще одну, посмертную, победу…

Во-первых, мы обязаны выжить как евреи, иначе еврейский народ исчезнет с лица земли.

Во-вторых, мы обязаны записать в каждой клетке своего тела память о Холокосте, иначе память о нем будет стерта с лица земли.

В-третьих, мы не имеем права отрицать Бога или разувериться в его существовании – пусть даже нам трудно смириться с его делами и с самой верой в него. Иначе иудаизм исчезнет с лица земли.

Наконец, мы не можем разочароваться в мире, который обетован нам как Царство Божье, иначе этот мир утратит смысл, станет местом, в котором Бог умер, где про Него забыли и потому все позволено.

Если мы откажемся от этих обязательств в ответ на победу Гитлера в Освенциме, мы позволим ему одержать еще одну победу.

Эмиль Факенгейм, «Возврат евреев в историю»

В Торе, конечно, содержится 613 заповедей. «614 заповедь» Факенгейма касается, в первую очередь, тех, кто отошел от веры и иудаизма из-за Холокоста.

Факенгейм считает, что если евреи потеряют веру в Бога и перестанут жить еврейской жизнью, то они, несмотря на всю свою ненависть к Гитлеру, тем самым подчинятся его воле. Ибо нацистский фюрер как раз и хотел покончить и с иудаизмом, и с евреями. Поэтому те из нас, кто предпочитает ассимилироваться, позволяют Гитлеру одержать «посмертную победу».

То, что пишет Факенгейм, лучше всего подходит для объяснения самоотверженности, с которой евреи защищали своих собратьев в СССР, Эфиопии и, что важнее всего, в Израиле. Ответ мирового еврейства на попытки Гитлера уничтожить евреев ясен: мы стараемся уберечь общины всего мира от любой дискриминации.

Все же «614-я заповедь Факенгейма» важна для одного, максимум двух поколений. Решение вести еврейскую жизнь должно быть принято не из ненависти к Гитлеру, а благодаря искренней идентификации с иудаизмом и его ценностями.

Холокост окончился почти 50 лет назад. Память о нем постепенно стирается, и число межнациональных браков у евреев все растет, достигая сейчас почти 50 процентов. Большинство из вступающих в такие браки не собираются воспитывать своих детей в духе традиций. Если они все же решат это сделать, то, скорее всего, это произойдет из-за того, что они считают себя евреями и ценят то, что может дать их детям иудаизм.

Самая убедительная критика «614-й заповеди Факенгейма» была предложена ортодоксальным еврейским философом Майклом Вышгородом.

Представим себе, что к власти приходит тиран, который вследствие своего безумия решает уничтожить всех собирателей марок на свете. Ясно, что каждый порядочный человек обязан пытаться помешать этому тирану. Представим себе, что тирану все же удается убить достаточно большое количество собирателей марок. Разве должны собиратели марок, после поражения тирана, держаться за свое хобби, даже если оно им вдруг станет неинтересно, – просто чтобы тиран не одержал посмертную победу?… И если коллекционирование марок исчезнет с лица земли просто потому, что многие потеряют к нему интерес, – разве это станет посмертной победой тирана? Я не понимаю, почему светский, неверующий еврей вдруг должен соблюдать заповеди иудаизма лишь из-за того, что Гитлер хотел уничтожить эту религию. Да, каждый еврей был обязан бороться против Гитлера, но с тех пор, как война окончена, у каждого есть свободный выбор, и на неверующих евреев не должны из-за Гитлера возлагаться никакие новые обязательства.

Майкл Вышгород, «Вера и Холокост», обзор книги Эмиля Факенгейма «Присутствие Бога в истории». Иудаизм, лето 1971 (20:3)

Для Вышгорода «Холокост – это совершенно разрушительное явление и после него мне тяжелее, чем когда-либо, оставаться евреем». И он может только изумляться попыткам Факенгейма извлечь какой бы то ни было урок из опыта Освенцима.

Только что, перечитав и Факенгейма и Вышгорода, я вспомнил старую еврейскую шутку. Два спорщика пришли к раввину. Один изложил аргументы в свою пользу. Раввин заявил: «Ты прав!» Другой привел доказательства своей правоты, и раввин опять сказал: «Ты прав!». Жена раввина удивилась: «Как можно было сказать обоим спорщикам, что они правы?» Рабби на минуту задумался, а потом повернулся к своей жене и произнес: «И ты права!»

Взгляд рабби Ирвина Гринберга содержит элементы позиции Факенгейма, но в нем есть немало от отчаяния Рубинштейна. По Гринбергу, Холокост смазал границу между верующими и неверующими, возможно, навсегда.

После Аушвица всем ясно, что любую веру можно победить… Теперь можно говорить лишь о «моментах веры», перемежающихся моментами, когда пламя и дым из печей крематориев сильнее любой веры, хотя потом она вновь появляется… разница между скептиком и верующим лишь в частоте этих моментов, а не в противоположности позиций.

Ирвин Гринберг, «Облако дыма, огненный столп: иудаизм, христианство и современность после Холокоста»

Согласно Альберту Камю, «есть только одна серьезная философская проблема, и это – проблема самоубийства».

Я могу позволить себе не согласиться: единственная серьезная проблема – это мученики. Разве что-нибудь на этом свете стоит жизни?

Абраhам Иешуа Гешель, «Что есть Человек?»

В Древнем мире

Сын мой, пойди и скажи Абраhаму, отцу своему: «Ты воздвиг один жертвенник, а я семь жертвенников воздвигла».

Ханна, чьи семь сыновей были убиты сирийским императором Антиохом за то, что не хотели поклониться идолам. 170 г. до н. э.

Ханна сказала это последнему из своих сыновей, которому было всего три года. Сразу после того как его убили, она бросилась с крыши и умерла.

Рабби Акива, которого публично пытали римляне в 135 году н. э., был самым известным еврейским мучеником. Он умер со словами «Шма, Исраэль, Адонай Элоhейну, Адонай эхад» на устах. (Слушай, Израиль! Господь Всемогущий наш, Господь Един.) Акива вдохновлял антиримское восстание Бар-Кохбы и продолжал преподавать Тору, даже когда римляне запретили делать это под страхом смертной казни:

Когда Рабби Акиву вели на казнь, было как раз время утренней «Шма» и он ее прочел (буквально, принял на себя обузу, данную Небесами). В это время римляне жгли его кожу железными трезубцами. Его ученики сказали ему: «Учитель, даже в такой момент ты читаешь “Шма”?»

Он ответил: «Всю мою жизнь я желал в полном объеме понять одну строку из “Шма”: “Любите Господа Бога своего всей душою своею”. Я считал, что это значит: “Даже если Он забирает вашу душу”. Я спрашивал себя, когда я смогу исполнить это указание. И разве теперь, когда у меня есть такая возможность, я могу ее не использовать?»

Вавилонский Талмуд, Брахот 61б

Читая «Шма», Акива долго тянул последнее слово «эхад» – «один», и умер на этом слове. До сих пор принято долго тянуть слово «эхад», читая «Шма». Это символизирует нашу готовность отдать свою душу, если это потребуется.

Талмуд рассказывает и о другом раввине, которого римляне казнили примерно в то же время.

Рабби Ханина бен Терадион был найден римлянами в тот момент, когда изучал Тору. Он публично собирал учеников и носил свиток Торы у сердца.

Они обернули его в свиток, обложили дровами и подожгли. Напротив сердца они привязали ему мокрую шерсть, чтобы он не умер слишком быстро.

Ученики спрашивали: «Рабби, что ты видишь?»

Он отвечал: «Пергамент свитка сгорает, но буквы остаются и парят высоко в небе».

«Открой рот,[26] и огонь поглотит тебя».

«Пусть Он, давший мне душу, заберет ее, а я не буду приближать свою смерть».

Вавилонский Талмуд, Авода Зара 18а

Я следовал переводу Франсины Клагсбурн, «Голоса мудрости».

Другими словами, можно уничтожить один свиток Торы или убить одного еврея, но слова Торы пребудут в вечности.

Талмуд рассказывает, что римлянин, казнивший его, был так поражен мужеством и набожностью рабби, что сказал ему: «Если я увеличу огонь и уберу мокрую шерсть (то есть ускорю твою смерть), ты можешь гарантировать, что я войду в Мир Грядущий?»

«Да», – ответил рабби.

«Поклянись!»

Рабби поклялся. Палач увеличил огонь и убрал шерсть, и душа рабби отошла в мир иной. Тут и палач бросился в огонь.

Голос с Небес объявил: «Рабби Ханина бен Терадион и его палач попадут в Мир Грядущий».

Когда это услышал Рабби Иуда, он заплакал и сказал: «Один получает вечную жизнь моментально, а другому на это нужно много лет» (Вавилонский Талмуд, Авода Зара 18а).

Средневековье

В 1348–1349 годах Европу поразила «черная смерть», которая уничтожила более трети населения континента. Антисемиты считали, что это евреи отравляют колодцы и вызывают эпидемии.[27] По всей Европе евреев ставили перед выбором: принять христианство или погибнуть. Десятки тысяч евреев отказались обратиться в другую веру и были убиты. Шесть тысяч погибло в Майнце в Германии, а две тысячи – в Страсбурге во Франции (их сожгли на деревянном эшафоте на еврейском кладбище). Средневековая хроника описывает, как мученики в Нордгаузене в Германии приняли свою смерть:

Они попросили времени на приготовления к смерти; когда позволение им дали… они облегченно надели свои молитвенные одеяния (как мужчины, так и женщины). Они (христиане) выкопали могилу на кладбище и покрыли ее деревянным настилом… Самые благочестивые (евреи) попросили нанять музыканта, чтобы он играл танцевальную мелодию и они могли бы предстать перед Богом с песней в сердце. Они взялись за руки, мужчины и женщины, и танцевали изо всех сил пред Богом. Их Учитель, Рабби Иаков, танцевал с ними. Его сын, Рабби Меир, старался чтобы все держались вместе. Они взошли на эшафот с песнями и плясками, и когда все были там, Рабби Меир спустился, чтобы удостовериться, что все в сборе. Тогда горожане предложили ему спасти свою жизнь. Он ответил: «Сейчас приходит конец нашим страданиям, вы посмотрите на меня еще чуть-чуть и не увидите больше никогда». Он вернулся к могиле, горожане подожгли костер, и евреи умерли все вместе. Ни один крик не донесся оттуда.

«Сефер Мингамим» Вормса. Цит. по Г. Г. Бен-Сассону, «Тяжбы и достижения»

Бедняк в поисках потерянного кошелька с копейками исходил весь город и внезапно нашел богатство и славу. Неужели он продолжит поиски кошелька?

Граф Валентин Потоцкий перед казнью в 1749 году

Потоцкий, польский аристократ, был приговорен к смертной казни за то, что принял иудаизм, – страшное преступление в Польше того времени. Так он ответил на предложение о помиловании в случае возврата к христианству.

Примерно в то же время в Германии Зюсс Оппенгеймер служил министром финансов у князя Вюртембергского. После внезапной смерти князя враги Оппенгеймера арестовали его и приговорили к смерти по ложному обвинению. Пастор Ригер обещал спасти жизнь Оппенгеймера, если тот обратится в христианство. Хотя Оппенгеймер и не был особенно религиозным евреем, он отказался от этого предложения: «Я еврей и останусь евреем, я не принял бы христианство, даже если бы за это стал императором. О смене религии может думать только свободный человек, для заключенного – это зло». Он умер со «Шма» на устах.

Во время Холокоста

Пусть моя смерть будет протестом против безразличия мира, который спокойно наблюдает за уничтожением евреев, не пытаясь остановить его. В наше время и в нашем веке человеческая жизнь не имеет большой ценности. Я не смог достичь в жизни успеха и надеюсь, что моя смерть может сломать спокойствие тех, кто даже в этот тяжелый момент может спасти евреев, еще живущих в Польше.

Записка, оставленная Шмуэлем Зигельбоймом в ночь своего самоубийства, 12 мая 1943 года

Зигельбойм, польский еврей, бежал в Англию, где пытался добиться помощи для евреев, которых убивали нацисты. Он совершил самоубийство вскоре после поражения восстания в Варшавском гетто (оно началось 19 апреля). Несмотря на надежды Зигельбойма, его смерть не сломала общего безразличия.

В Яновском дорожном лагере, где условия были особенно тяжелыми, руководителем одной из бригад был еврей из Львова. О нем говорили, что он противник религии и очень жестокий человек. Однако в день перед Йом-Кипуром Исраэль Спира, хасидский ребе, подошел к Шнеевайсу и попросил, чтобы группу религиозных евреев освободили от работ, запрещенных в этот день. К изумлению ребе, Шнеевайс обещал сделать все возможное.

На следующее утро Шнеевайс привел хасидов в место расположения СС и сказал им: «Вы, ребята, будете натирать пол без мастики. А ты, рабби, мой окна сухой тряпкой. Так вы не нарушите ваш закон».

Евреи начали работать и читать молитвы, положенные на Йом-Кипур. Через тридцать лет рабби Спира описал дальнейшие события.

Где-то в двенадцать распахнулись двери и в комнату ворвались «ангелы смерти», эсэсовцы в черной форме. Они везли тележку, наполненную едой. «Полдень. Пора есть. Вот хлеб, суп и мясо!» – объявили они. Комната наполнилась запахами горячей еды, которой мы не видели со времен начала оккупации: белый хлеб, дымящийся овощной суп и огромные порции мяса…

Высокий эсэсовец скомандовал: «Ешьте сейчас же, иначе вас расстреляют на месте». Никто из нас не пошевелился. Рабби стоял на лестнице, остальные хасиды – на полу. Эсэсовцы позвали Шнеевайса. «Шнеевайс, если эти грязные собаки откажутся есть, мы убьем тебя вместе с ними». Шнеевайс отозвал эсэсовца, посмотрел ему прямо в глаза и сказал тихо: «Мы, евреи, не едим сегодня. Сегодня Йом-Кипур. Самый святой день. Судный День».

«Ты не понял, еврейская собака, – прокричал более высокий эсэсовец, – я приказываю тебе именем фюрера и Третьего рейха, жри!» Шнеевайс, спокойно, с высоко поднятой головой, повторил громче: «Мы, евреи, следуем своим традициям. Сегодня Йом-Кипур, день поста».

Немец вытащил из кобуры револьвер и наставил его на Шнеевайса. Шнеевайс не шелохнулся. Он стоял, и все смотрели на него. Прогремел выстрел. Шнеевайс упал. По только что натертому полу расползалась лужа крови.

Рабби и хасиды застыли на своих местах. Они не могли поверить своим глазам. Шнеевайс, который всегда открыто нарушал еврейские законы, прославил имя Бога и умер смертью мученика ради чести еврейского народа.

«Только тогда, в этот Йом-Кипур в Яновской, – сказал ребе своим ученикам, – я понял значение фразы из Талмуда: “Даже грешники Израиля полны добрых деяний, как гранат наполнен зернами”» (Вавилонский Талмуд, Эрувин 19а).

История Шнеевайса взята из замечательного сборника правдивых историй о Холокосте («Хасидские истории о Холокосте», Яффа Элия)

В 1943 году, когда большинство из полумиллионного населения, заключенного в Варшавском гетто, уже было убито, польская католическая церковь сообщила, что готова принять оставшихся в гетто раввинов. В живых оставалось только три – рабби Менахем Земба, Шимшон Стокхаммер и Давид Шапиро. Они встретились, чтобы обсудить это предложение. Долго все сидели в молчании. В конце концов, заговорил рабби Шапиро:

«Я моложе вас и то, что я скажу, ни к чему вас не обязывает. Мы знаем, что нашим собратьям уже ничем не помочь. Однако находясь с ними, не оставляя их, мы вдохновляем их и придаем им силы. Это последнее, что мы можем дать нашим братьям евреям. Я просто не имею сил оставить этих несчастных людей».

Все эти раввины отказались от предложения католиков. Из них только рабби Шапиро пережил войну.

Первая фраза рабби Шапиро – «Я самый молодой» – основана на протоколе работы Санhедрина, Верховного суда в древнем Иерусалиме. При разборе вопросов жизни и смерти первым говорил самый молодой судья. В противном случае существовала бы опасность, что мнение более старших товарищей будет давить на него.

Сейчас я приведу слова, принадлежащие, наверное, самому неизвестному мученику. Его имя – Ицик Розенцвейг, и его убили нацисты. Когда его гнали в вагон, направляющийся в Освенцим, он повернулся к своим озлобленным соседям и попросил: «Пожалуйста, зайдите ко мне и накормите моих цыплят. Они не ели ничего уже целый день».

Элиезер Берковиц завершает этой историей свою книгу «Вера после Холокоста». Он пишет: «Из-за того, что люди сделали с Ициком Розенцвейгом, я потерял веру в человека. Но благодаря Ицику, вопреки всему, я верю в будущее человечества».

История о мученичестве со счастливым концом

Пять лет назад я подал прошение о разрешении на выезд в Израиль. Сейчас я так далек от своей мечты, как не был еще никогда. Вроде бы, стоит сожалеть обо всем. Но я, наоборот, счастлив. Я счастлив, что всегда жил честно, в мире со своей совестью. Я никогда не шел на компромиссы, даже под страхом смерти… Мой народ, еврейский народ, живет в рассеянии больше двух тысяч лет. Но где бы евреи ни жили, каждый год они повторяют: «В следующем году – в Иерусалиме». Сейчас, когда я так далеко от своего народа, от Авиталь (моей жены), и впереди много лет тюрьмы, я говорю, обращаясь к моему народу, моей Авиталь: «В следующем году – в Иерусалиме!» И я обращаюсь к суду, который вынужден утвердить заранее определенный приговор: «Вам нечего мне сказать!»

Анатолий (Натан) Щаранский.

Текст взят из его последней речи (1 июля 1978 года) перед тем, как советский суд осудил его на 13 лет лишения свободы на основе ложного обвинения в шпионаже в пользу США (при таком обвинении был возможен и смертный приговор). Перед судом Щаранский провел 16 месяцев в тюрьме и, хотя он подвергался психологическому и физическому давлению, отказывался давать признательные показания. Пока Щаранского не освободили из тюрьмы в 1986 году (благодаря просьбам международной общественности и усилиям Авиталь), многие евреи читали последнюю речь Щаранского на своих пасхальных Седерах. Речь Щаранского напечатана полностью в его автобиографии «Не бойся зла».

Лучше выполнять обязательное, чем необязательное.

Вавилонский Талмуд, Киддушин 31а

Большинство людей считает добровольные поступки выше обязательных с нравственной точки зрения. Поэтому приведенное выше утверждение озадачивает. Раввины высоко ценили поступки, совершаемые по обязанности, так как были уверены в большем постоянстве такого поведения по сравнению с добровольным. Последнее прекращается, когда человек устает, обязательство же не позволяет человеку принимать в расчет усталость или свое нежелание.

Очень легко понять это правило, авторство которого Талмуд приписывает Рабби Ханине, если рассмотреть два вида диет. Многие американцы сидят на диете для того, чтобы хорошо выглядеть и сохранить здоровье. Хотя эти мотивы и являются очень сильными, мало кто выдерживает диеты, не нарушая их вообще, дольше трех месяцев.

Сравните это с теми, кто соблюдает Кашрут – еврейский диетарный закон. Эти люди всю свою жизнь не едят свинины или устриц просто потому, что им это запрещено Законом, а не для того, чтобы стать привлекательней или сохранить здоровье. Если бы только американское правительство заставило использовать свинину при производстве шоколада, я бы сразу сбросил двадцать фунтов!

Человек должен всегда думать о Торе и стараться выполнять заповеди, даже если он делает это не ради их самих, ибо даже если он делает это из-за скрытых мотивов, в конце концов, он все равно начнет делать это просто ради Торы.

Вавилонский Талмуд, Песахим 50б

В своей книге «Ректор Джастина» современный романист Луис Аухинклосс высказал такую же точку зрения: «Если достаточно долго делать добро, вы, возможно, станете хорошим человеком, несмотря на то, кем являетесь на самом деле».

Как выполнять заповеди

Если ты сталкиваешься с заповедью, не откладывай ее выполнение.

Мехилта Бо

Если у вас есть возможность совершить что-то стоящее, делайте это сразу. Не колеблясь жертвуйте деньги бедному или на хорошую цель. Если вы будете сомневаться, вы можете вообще ничего не сделать.

Постройте ограду вокруг (законов) Торы.

Пиркей Авот 1:1

Раввины считали, что недостаточно воздерживаться от запрещенного Торой, нужно также держаться подальше от всего, что может привести к нарушению закона. Например, так как Тора запрещает зажигать огонь в Шаббат, мы не имеем права носить с собой в этот день спички, так как можем, в конце концов, их зажечь.

То же Талмуд советует и назорею (человеку, который дал обет не стричься, не пить вина и не есть винограда, чтобы воспитывать свой дух): Пойди в обход, назорей, но не подходи к винограднику (Вавилонский Талмуд, Шаббат 13а).

Современное переложение того же совета: вылечившемуся алкоголику лучше не назначать свидание в баре, даже если он собирается пить там только прохладительные напитки.

Стремись исполнять мельчайшие заповеди так же тщательно, как самые важные. Избегай греха, ибо одна заповедь ведет к другой, а один грех приведет тебя к другому.

Пиркей Авот 4:2

Запрещено выполнять заповедь путем нарушения права собственности.

Вавилонский Талмуд, Сукка 30а

Приведу пример нарушения права собственности. Запрещено красть деньги даже чтобы жертвовать их на благотворительность. На самом деле, благотворительный вклад в таком случае делается не тем, кто отдает деньги, а жертвой ограбления.

Это замечание было сделано во время талмудической дискуссии по поводу человека, укравшего лулав (пальмовая ветвь, необходимая на Суккот) и прочитавшего над ним благословение. Раввины решили, что вор, поступивший так, проклинает, а не благословляет Бога.

Хотя вор редко благословляет краденое, в целом люди часто нарушают один закон во имя выполнения другого. Больше века назад Рабби Исраэль Салантер предупреждал:

«Нередко полные энергии субъекты вскакивают ночью (чтобы прочесть молитвы Слихот, как принято делать на заре в неделю перед Новым годом) и создают такой шум, что будят весь дом… Здесь они теряют столько же, сколько приобретают. Лучше бы они оставались в постели и не лишали других людей сна» (цит. по Дову Кацу, «Тнуат ha-Mycap», том 1).

Два противоположных взгляда на вознаграждение за выполнение заповедей в этом мире

Те, кто едут или идут куда-то, чтобы выполнить заповедь, не пострадают ни по пути туда, ни по пути обратно.

Вавилонский Талмуд, Песахим 8б

Поверье, что Бог защищает человека, когда он выполняет заповедь, привело к появлению одного обычая, к сожалению, мало известного светским евреям: когда человек уезжает в долгое, возможно опасное путешествие, его родные и друзья дают ему деньги, которые он должен раздать бедным в пункте назначения. Евреи называют эту традицию «шалиах мицва гелд» (деньги для посланника на выполнение заповеди). В основе этого обычая лежит уверенность, что Бог защитит человека, когда он на пути к выполнению такой важной заповеди.

С другой стороны:

В этом мире не воздается за выполнение заповедей.

Вавилонский Талмуд, Киддушин 39б

Хотя приятно верить, что люди, делающие добро, ведут жизнь лишенную страданий, мир устроен по-другому, да иначе и быть не может. Я слышал, как рабби Гарольд Кушнер спрашивал: «Неужели вам действительно понравилось бы, если бы хорошие люди могли в снегопад выходить без пальто и не простужаться?» На самом деле, если бы хорошие поступки всегда вознаграждались, а плохие – наказывались, то у нас не было бы свободы выбора. Кто бы в такой ситуации творил зло?

Поэтому, если даже за выполнение заповедей и полагается награда, то мы получим ее лишь в Мире Грядущем.

613 заповедей – прихоть бога, или их можно логически объяснить?

Есть люди, которые считают ужасной необходимость находить объяснения для любого закона. Им бы понравилось, если бы у заповедей и запрещений не было никакого логического смысла. Их заставляет думать так болезнь их души… Ибо они считают, что если законы наши полезны и даны нам по той или иной причине, то они появились благодаря размышлениям человека. Если же, однако, разум не видит смысла в законе, и в нем нет очевидной пользы, то, значит, этот закон точно происходит от Бога: ибо человеческие размышления не могут привести нас к таким вещам.

Моше Маймонид, «В помощь заплутавшим» 3:51

То, что законы Торы имеют смысл, кажется аксиомой. Тора учит, что их соблюдение – «Это мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав обо всех этих уставах, скажут: “Как мудр и разумен народ этот, великий народ”» (Дварим 4:6). Если бы эти законы были просто прихотью Бога и не имели под собой разумных оснований, то, спрашивает Маймонид, почему другие считали бы евреев мудрыми и разумными?

В «Помощи заплутавшим» великий средневековый философ пытается найти социальные и религиозные объяснения 613 заповедям Торы.

С другой стороны:

Не стоит говорить: «Я испытываю отвращение к свинине…», но стоит говорить: «Я хочу есть свинину, но не могу, так как мой Отец на Небесах запретил мне».

Сифра Ваикра

Это – одно из самых нехарактерных для евреев описаний свиньи. Обычно о ней говорят как об отвратительном и грязном животном. Еврейское отношение к свиньям даже повлияло на презрение к этим животным во всей западной цивилизации. (В Новом Завете есть фраза: «Не мечите бисер пред свиньями», Матфей 7:6.) Я не знаю ни одной западной или исламской культуры, в которой сравнение человека со свиньей не являлось бы оскорблением.

Возможно, свиньи должны радоваться этому. Я один раз видел мультфильм, в котором стадо свиней паслось на лугу и одна свинья радостно говорила другим: «Вот бы все люди были евреями!»

Рабби Ицхак сказал: «Почему не были открыты основания для большинства законов? Потому что в двух случаях они были даны и это заставило Величайшего в мире оступиться».

Вавилонский Талмуд, Санhедрин 21б

«Величайший в мире» – это царь Соломон, который был, согласно традиции, мудрейшим человеком своего времени. Тора требует, чтобы царь не обзаводился «множеством жен, дабы не развратилось сердце его» (Дварим 17:17). Однако Шломо сказал себе: «Я возьму себе много жен и не позволю развратить мое сердце». Но мы узнаем, что «в пору старости его жены склонили сердце его к иным божествам» (I Млахим 11:4).

Поэтому, тот царь, который в молодости построил Великий Храм (Бейт-ha-Микдаш) в Иерусалиме, стал поклоняться богине финикийцев Астарте и богу аммонитян Милкому и зашел так далеко, что построил языческие святилища «для всех чужестранных жен, которые приносили жертвы свои и воскурения божествам» (I Млахим 11:5, 7–8).

Помня о рабстве евреев в Египте, Тора требует, чтобы царь «не заводил себе множество коней и не возвращал народ в Египет для умножения коней. Господь же сказал вам: «Не возвращайтесь боле путем сим» (Дварим 17:16). И тут Шломо подумал: «Я умножу коней своих, но израильтяне не вернутся в Египет!» Но мы знаем, что потом началась активная торговля лошадьми с Египтом, которая заставляла израильтян часто ездить туда (I Млахим 10:29).

Когда мы знаем, почему должны выполнять ту или иную заповедь, мы можем легко найти основания для ее нарушения. (При этом человек уверен, что, хотя и нарушает букву закона, но придерживается его духа.) Так, хотя закон запрещает путешествовать и разводить костер в Шаббат, я часто слышал, как евреи утверждали, что могут выезжать на природу и жарить барбекю в Шаббат, ибо этот день необходимо провести в отдыхе. Они думают, что так достигают целей Шаббат, а на самом деле всего лишь нарушают закон.

Почему важно Всевышнему, благословен Он, чтобы евреи соблюдали законы Кашрута? Ясно, что заповеди были даны только для того, чтобы обучать (буквально – «вовлекать») людей.

Мидраш Танхума, Шмини 7

Этот отрывок позволяет предположить, что некоторые ритуальные предписания, такие как Кашрут, были даны, чтобы люди учились самоконтролю. Мой друг Денис Прагер, который вырос в кошерном доме, вспоминает первые слова, которые он смог прочесть на английском языке: «Чистая овощная приправа» (иначе он мог съесть что-то, содержащее животный жир). «В шесть лет совсем неплохо научиться понимать, что ты не можешь есть любые конфеты». На самом деле, наверное, важно извлекать такие уроки из выполнения заповедей.

Тора влияет на людей

Деяния патриархов – пример для их детей (то есть для всех поколений их потомков).

Еврейская пословица, основанная на мидраш Танхума, Лex Леха 9, где утверждается, что «все, что случилось (с Абраhамом), случается с его потомками»

Из недельной главы Торы мы всегда извлекаем как позитивные, так и негативные примеры для своей повседневной жизни. Например, в книге Брейшит упоминается, что Иаков любил Иосифа больше других сыновей и подарил ему цветные одежды (Брейшит 37:3). Это разгневало его братьев, и заставило раввинов постановить, что «не стоит по-особому относиться ни к одному из своих детей, ибо из-за шелка ценой в две монеты (цена одежд Иосифа) братья Иосифа стали ему завидовать, и одно повело за собой другое так, что в конце концов наши предки оказались рабами в Египте» (Вавилонский Талмуд, Шаббат 10б).

Евреи находили в историях о жизни патриархов, праматерей и их окружения руководство для разрешения проблем собственной семейной жизни. Например, в книге Брейшит говорится, что Абраhам послал слугу Элазара на поиски жены для сына хозяина. Кроме запрещения брать жену из Ханаана, Абраhам не назвал больше ни одного критерия для выбора женщины.

Элазар решил, что главным критерием должна быть доброта. «Пусть же девица, которой я скажу: “Наклони кувшин твой, и я напьюсь”, и она скажет: “Пей, я и верблюдов твоих напою”, – ее определил ты рабу своему Ицхаку» (24:14). Почти сразу же девица Ривка дает нужный ответ и очень скоро становится женой Ицхака и второй праматерью еврейского народа.

Обращайся к ней снова и снова, ибо каждый может найти в ней все (о Торе).

Пиркей Авот 5:22

Как писал Гарольд Кушнер: «Евреи читают Танах как любовное письмо. Когда человек читает любовное письмо, он не просто ищет в нем содержание. Он старается выжать из него все до последнего, например: почему он подписался “Твой…” а не “С любовью…”?» («К жизни»).

Тора как источник жизни еврейского народа

Раввины учили: нечестивые римляне однажды издали указ, запрещающий евреям учить Тору. Но Папус бен Иегуда видел, как Рабби Акива преподает Тору при большом скоплении народа. Папус спросил: «Акива, ты не боишься римлян?»

Акива отвечал: «Вот притча. Проходя вдоль реки, лиса увидела, что рыбы беспокойно мечутся под водой. Она спросила: “От кого вы пытаетесь убежать?”

Страницы: «« « ... 7891011121314 » ... »»