Голубая Звезда Болдуин Ким
— Плохие девицы, — поправила Крис.
Несмотря на то, что все мысли Аллегро должны были быть заняты тем субъектом, что ускользнул, Аллегро была заинтригована этим внезапным откровением. Эта пикантная подробность, определенно, в досье не значилась. И, конечно, Крис не просто так позволила себя поцеловать тогда в Венеции, хотя карнавальная ночь и известна своей раскрепощенностью, мол, люди могут делать что-то, что не вполне отвечает нормам…
— Прошу прощения, ты сказала «плохие девицы»?
— Да, именно. — Крис припарковала машину у входа в дом.
Аллегро ужасно хотелось продолжить разговор в том же русле, но его пришлось оборвать. Не время. Были другие вещи, не терпящие отлагательств.
— Мне надо все подготовить к приезду Джерона. Тебе помочь что-нибудь отнести в дом?
На заднем сидении, помимо сумки Аллегро, был еще громадный пакет овощей и зелени.
Крис покачала головой.
— Спасибо, я сама.
Аллегро приволокла сумку в свою комнату. Из ее окна ничего из ряда вон выходящего видно не было. Она прошла в одну из незанятых никем спален и проверила вид на задний двор. Ни следа того человека, которого она видела. Проходя по коридору мимо кухни, она удостоверилась сначала, что Крис занята своими делами, потом незаметно выскользнула из дома через главную дверь.
Вдоль стены дома вилась цепочка свежих следов, отчетливо различимых на мягкой земле. Следы хороших мужских туфель с рельефной подошвой и узорчатым оттиском каблука, не такие, как от грубых резиновых сапог, которые носит Джерон. Аллегро прошла по следам и была крайне удивлена, обнаружив, что они ведут к большому деревянному ящику, поставленному под окном кабинета. Очевидно, незнакомец хотел влезть в одно из окон.
Единственной хорошей новостью было то, что следов было немного. Не было утоптанных мест, поэтому Аллегро предположила, что они приехали как раз вовремя, и спугнули его. Следы, ведущие к лесу, были широко расставлены, это значит, что человек пытался скрыться, как можно быстрее. Следы становилось труднее различить на лесной подстилке, но Аллегро ориентировалась по другим знакам — где ветка случайно сломана, где мох придавлен. Следы привели к дороге, где, скорее всего, он и оставлял свою машину.
Тот факт, что за бриллиантом охотился кто-то еще, не был неожиданностью, ведь Аллегро говорили, что афганцы тоже хотят добыть камень. Но ее удивляло, что они добрались сюда так быстро. Получается, они тоже знают немало. Как минимум, что бриллиант у Крис, и где она живет. А еще они убедились, что никого на месте не будет, а сигнализация отключена, раз уж этот человек решился появиться тут среди дня. Следил ли он за ними, и как долго уже?
Теперь Аллегро придется быть предельно осторожной, раз уж она действует в одиночку. Такое развитие событий только подстегивало ее искать камень скорее. Она должна была добраться до него раньше соперника. Когда она вернулась в особняк, Крис все еще была на кухне. Вокруг стоял божественный аромат кофе.
— «Проснись и пой!» — так у вас говорят? — Крис встретила ее коварной улыбкой. — Что у вас стряслось? Я вас звала к завтраку, но никакого ответа. Так, на будущее, я дважды не зову.
— Понятно. Просто я не особенно голодна. — Аллегро с урчанием в желудке пыталась устоять перед аппетитными запахами. — Скажи, ты сегодня утром кого-нибудь ждала?
— Ждала ли я кого-нибудь? Нет, а что?
— Никаких соседей или вроде того?
— Нет. Мы ни с кем из соседей никогда не общались, — сказала Крис. — Отец всегда ценил уединение. Кроме Ганса, к нам редко кто заходил.
Аллегро сделала себе чашку кофе. И снова Ганс Гофман. Он был рядом, когда у Яна появился бриллиант, и очевидно, был единственным другом на момент смерти ван дер Ягта. Аллегро должна была снова попасть в его офис, и сфотографировать остальные страницы дневника. Может быть, ей удастся найти еще какие-то важные сведения. Может быть, и Ганс вел какие-то свои записи.
— А почему вы об этом спрашиваете? — насторожилась Крис.
— А, да я какого-то парня там видела, — небрежно ответила Аллегро. — Наверное, просто прохожий.
В последнюю очередь ей нужно было тревожить Крис.
— Наверное, в городе узнали, что дом продается.
Допив свой кофе Аллегро поднялась наверх. С минуту на минуту должен был приехать Джерон, а ей еще предстоит выполнить одно задание. В столе ван дер Ягта она нашла карандаши, прозрачный скотч и пару его визиток. Пара минут и грифели из карандашей были вытащены. При помощи ступки и пестика, найденных в кухне, она быстро превратила грифели в порошок.
Косметической кистью Аллегро нанесла графитный порошок на оконное стекло, прямо над ящиком. Незваный гость не был профессионалом. Как она и полагала, он прижимался лицом к стеклу, осматривая неосвещенную комнату. Он прижал к стеклу ладони на уровне бровей, чтобы хорошенько разглядеть интерьер. Итак, у Аллегро был вполне годный для изучения набор отпечатков. Сначала она сняла их на свою мини-камеру, выставив режим макро-приближения, а потом аккуратно, по одному, перевела на липкую ленту и приклеила полоски скотча к чистой стороне визиток. Эти образцы она сняла на камеру мобильного в черно-белом режиме и отправила кадры в ОЭН, чтобы там установили личность этого человека.
Закончив с этим, она начисто вытерла стекло, вернула на место ящик и слегка разровняла граблями землю в тех местах, где были следы обуви. Она подумала, что Джерон припаркуется здесь, чтобы удобнее было разгружать материалы, через задние двери. И нет никакой необходимости ставить его в известность, что что-то не так.
Энджи была очень привлекательной женщиной, даже несмотря на то, что одета она была в спецовку, измазанную шпаклевкой. И Крис признавалась себе, что тело Энджи было в ее вкусе — стройное, подтянутое. И, похоже, в поведении Энджи было что-то двусмысленное, игривое. И этот огонек в глазах цвета карамели, словно ее ничто в целом свете не волнует. Всю свою жизнь Крис была примером обратного.
Она посмотрела из окна на сад и лес, окружавший усадьбу. Для нее там не ставили качели, не устраивали пикников с соседскими детьми, не играли с ней в прятки. Большую часть своего времени в детстве и юности она проводила в собственной комнате за книгой. В этом доме не принято было устраивать веселье. Крис размышляла, какое детство было у Энджи, если она выросла такой.
Она понимала, что, конечно, поддерживать в американке какой-то интерес к себе было неразумно. Как только ремонт будет закончен, Энджи снова будет свободна, как вольный ветер, и умчится через полмира домой, оставив лишь воспоминания.
Когда в возрасте восемнадцати лет Крис покинула дом и переехала в Венецию, отец выделил ей значительное содержание, чтобы она могла вести такой образ жизни, который он считал подобающим их социальному статусу. Но в последние годы Крис начинала тихо ненавидеть зависимость от отцовских денег, да и выделяемые на нее суммы становились все меньше. Крис организовала свой выгодный бизнес, занялась веб-дизайном, чтобы у нее была возможность не просить у отца. Мудрое решение, как она сейчас поняла, потому что финансовые дела отца шли плохо, но он был слишком горд, чтобы делиться этими проблемами даже с ней или Гансом. Он предпочел влезать в страшные долги, но не продавать свои престижные виллы.
Теперь у Крис не было ничего, кроме ее собственного дела, а этого было недостаточно, чтобы не волноваться о будущем. Она нигде не могла найти покоя, не могла отвлечься от мыслей о том, что не знает, как быть дальше. И она знала, что искать утешения лучше в более безопасной компании, чем приходящая незнакомка. Перед отъездом из Венеции она получила по e-mail письмо от Илзе Линссен, старой подруги и бывшей любовницы, та приглашала ее выйти куда-нибудь, обменяться новостями, когда Крис окажется в столице. Может быть, это приглашение как раз то, что нужно…
Аллегро выждала около получаса после того, как Крис закончила ужинать, чтобы продолжить обыскивать особняк. В этот раз Аллегро была готова к любым неожиданным вылазкам хозяйки дома на кухню среди ночи. Но после утомительного поиска вывод был один — попасть к сейфу можно было, только разобрав стену. А этот шумный способ явно не подходил, если она намеревалась вытащить бриллиант тихо, не навлекая на себя подозрений.
Когда она вернулась в свою комнату, чтобы перехватить пару часов сна, тиканье часов на прикроватной тумбочке напомнило ей, что сроки, в которые нужно уложиться с этой миссией, поджимают, и нужно скорее вернуться в офис Гофмана, и узнать, что еще открыл ван дер Ягт в своем дневнике о своих любимых местах для хранения бесценных бриллиантов.
Глава восьмая
Одиннадцатое февраля, понедельник
— Я смотрю, ты себе лаз на кухню обустраиваешь, — Крис осторожно ступала по белой пыли и отвалившей штукатурке. Задрав голову, она смотрела на Аллегро, которая стояла на стремянке под самым потолком. — И правильно: сегодня вечером вы тут сами по себе.
По ее голосу, по тому, как Крис была одета, было понятно, что она собиралась провести ночь вне дома, черные брючки и нежно-серая шелковая блузка были из последних дизайнерских решений, как и черные лодочки с сумочкой из одного материала. Особое внимание Крис уделила макияжу. Прямые блестящие волосы, теплого пшеничного оттенка, были аккуратно уложены длинными локонами, и подчеркивали безукоризненный овал лица. Крис выглядела сногсшибательно.
Аллегро выпрямилась, стараясь не пялиться в вырез блузки Крис, на так выгодно преподнесенную высокую полную грудь.
— Уверена, что мы без тебя сможем справиться. О, да у тебя свидание.
От взгляда Крис повеяло холодом.
— У меня кое-какие дела в Амстердаме, вот и все.
Аллегро ухмыльнулась, мысленно радуясь легкому смятению, которое было вызвано ее замечанием. Она не удержалась и снова поддразнила Крис.
— И что же это за дела, которые в такое позднее время делаются?
— Кое-кого это не касается.
— Но если ты спросишь меня, я…
— Я, кстати, не спрашивала.
— Думаю, ты идешь именно на свидание, — продолжила Аллегро, не обращая внимания на то, что ее перебили.
В громком вздохе Крис прозвучало раздражение.
— Я что так жутко выгляжу?
Аллегро окинула тело Крис беззастенчивым оценивающим взглядом, слово та только за ним и вернулась.
— Н-нет, ты отлично выглядишь. С такой красавицей говорить о скучных делах — пустая трата времени.
Щеки Крис мгновенно вспыхнули, затмевая оттенок румян.
— Меня в чем только ни обвиняли. Но в том, что я скучная, — никогда.
— Не сомневаюсь. Одного твоего присутствия достаточно, чтобы взволновать меня.
— Иными словами, тебе нравится досаждать мне, — сказала Крис.
— Иными словами, ты обворожительна. — Аллегро позволила своему взгляду прогуляться по декольте Крис, ласково коснуться ее сочных губ. Ответом было учащенное колыхание грудной клетки, Крис вдруг стало нечем дышать от волнения.
— А я думала, вам еще полно работы предстоит.
Аллегро не скрывала, что отрывает взгляд от груди Крис с большой неохотой. Они посмотрели друг другу в глаза.
— Ковыряние, например, — бесцеремонным сухим тоном заметила Аллегро. И едва удержалась от коварной улыбки, когда увидела, как шокировало Крис это слово.
Тогда Аллегро вынула из кармана отвертку и выставила ее перед собой, невинно добавив:
— Ну, да, мне еще нужно проковырять в потолке дырки для люстры.
Не говоря ни слова, Крис вышла из комнаты, и спустя несколько секунд Аллегро услышала, как хлопнула входная дверь. Дождавшись, когда Крис уедет, она помчалась в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться. Когда Аллегро добралась до Харлема, где оставила свою арендованную машину, уже спустились сумерки, и по пути в Амстердам она едва не застряла в пробке. Когда она приехала в центр города, офис Ганса Гофмана уже был закрыт. И все-таки на улице было слишком много пешеходов и велосипедистов, чтобы можно было незаметно взломать замок на входной двери.
Аллегро нашла неподалеку скамеечку с хорошим обзором, и села скоротать время игрой «отгадай туриста», любимым занятием в таких городах, как Амстердам. Обычно, Аллегро удавалось понять, откуда родом большинство прохожих раньше, чем до ее уха доносились обрывки фраз, подтверждающих ее догадку. Легче всего было распознавать американцев по их вечным рюкзакам, белым кроссовкам и футболкам с надписями. Определить кого-то из средиземноморских стран тоже не составляло труда. Латиносы ниже своих соседей, и лица у них круглее. У греков острые черты лица. Французы носят однотипные прически, и по тому, как пострижены бороды у мужчин, тоже многое можно было сказать.
В последние годы все больше английских и голландских домохозяек стали делать стрижки, которые в свое время были характерной чертой американских дайков. Среди азиатов можно было разобраться, кто есть кто, по разрезу глаз. Голландцы — светловолосые, со скошенными подбородками. На такие обобщения не всегда можно было положиться, но чаще всего, Аллегро оказывалась права.
Она продолжала играть сама с собой в «угадай туриста», пока улицы практически совсем не опустели, а затем, вскрыв дверь в офис Гофмана, направилась прямиком в его кабинет на первом этаже.
Аллегро обрадовалась, найдя дневник на том же месте, где сама его и оставила. Время от времени, заметив слово «бриллиант», она прочитывала пару абзацев, потом заставлял себя продолжать снимать развороты, постоянно держа в памяти, что должна успеть вернуться раньше Крис. Добравшись до последних страниц, она услышала голоса где-то близко, в офисе. Она выключила фонарик, бросила дневник обратно в папку и спряталась за большим шкафом в углу. Ее тревога нарастала: голоса принадлежали не уборщикам, работавшим на Гофмана, а самим Гансу и Крис. И, судя по всему, оба шли в ее направлении.
— Ты ездила проведать мать? — спросил Гофман, включая свет в кабинете.
Аллегро услышала, как адвокат подвинул стул и сел. Крис вздохнула. Хотя Аллегро и была на иголках, понимая, в любой момент ее могли обнаружить, она мысленно хвалила себя за то, что знает голландский достаточно хорошо, чтобы понимать все, о чем они говорят.
— Пока нет, — ответила Крис. — Я боюсь что, если я пойду к ней, ей станет только хуже. Врач сказал, что она все еще не может отличить вымысел от реальности. А на сеансах терапии она вообще отказывается разговаривать.
Крис подошла к окну, и Аллегро что было силы, вжалась в стену, надеясь, что ее не заметят.
— И ее психиатр говорит, что она нескоро сможет выйти оттуда, — продолжила Крис. — Это самый сильный приступ депрессии, какие у нее были.
— Пока тебе не о чем беспокоиться, — сказал Гофман. — За уход заплачено до конца следующего месяца.
— Если удастся быстро продать виллу, проблема будет решена. А вот с домом, похоже, придется долго возиться. Кстати говоря, я должна бы на тебя рассердиться за то, что ты нанял эту американку. Она… просто невообразимо меня раздражает. Такая самодовольная.
Аллегро сдержала улыбку.
— Да, она уверенная в себе женщина, — сказал Гофман. — Как она справляется с работой?
Повисла пауза.
— Думаю, здесь жаловаться не приходится. Вчера она очень много работала, и рано утром сразу принялась за дело. Но я думаю, она нарочно стучала по потолку в девять утра, зная, что я еще сплю прямо над ней.
Гофман рассмеялся.
— Ты сэкономишь кругленькую сумму благодаря тому, что она работает у тебя за проживание и питание. И потом, она кажется мне довольно милой.
— Ну, как знать, — проговорила Крис с сомнением.
— Крис, а ты не думала о том, что станешь делать, когда продашь оба особняка? — Спросил Гофман. — Я знаю как тебе трудно, и предлагаю переехать сюда. У меня наверху есть свободная комната, если тебе понадобится.
— Это очень щедро с твоей стороны, дядя. Я надеюсь, что до этого не дойдет, но буду помнить о твоем предложении. Будем надеяться, что продажа дома решит большую часть моих проблем. Тогда я смогу снять квартиру поблизости и навешать тебя, правда?
— По мне, и так, и так хорошо. Ты ведь останешься жить в Амстердаме? — в голосе Гофмана звучало неподдельное участие.
— Я не привязана ни к какому конкретному месту. Потом у меня с собой компьютер, я могу работать. А если я здесь, хотя бы могу заходить к тебе, навещать маму.
— Как бы я хотел помочь тебе чем-то большим, — сказал Гофман. — Помню, я тебе говорил, что буду приглядывать за домом, но с тем делом, над которым я сейчас работаю придется задержаться тут еще на несколько дней. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, все в порядке.
Крис стояла так близко к шкафу, за которым спряталась Аллегро, что та слышала знакомые лавандовые нотки парфюма.
— Хотя… вот если бы ты показал мне, где секретный сейф… Я помню, ты объяснял по телефону, но я так была занята мыслями обо всех этих долгах, что все уже, как в тумане.
— Ты же знаешь, где сама комната, так?
— Да, — ответила Крис. — Отец рассказывал мне о истории особняка и показывал стену вокруг комнаты священника. Но я думала, что единственный вход замуровали еще несколько лет назад.
Комната священника? Почему она раньше не додумалась? Особняк был построен в семнадцатом веке, в период Реформации, когда католические службы во всей Голландии велись тайно. В Амстердаме до сих пор сохранились некоторые «тайные церкви», устроенные прямо в частных домах. Они притягивают массу туристов. В большинстве таких церквей была комната священника, небольшой альков с потайной дверью, где святой отец прятался, если власти узнавали о церкви.
— Раньше в комнату можно было попасть по маленькой лесенке ведущей из подвала, — сказал Гофман. — Но Ян этот вход заложил. Думаю, он боялся, что тайник слишком легко найти, поэтому он решил все переделать. С его стороны было очень разумным устроить в саду новый вход.
Сад. В конечном итоге, Аллегро нашла бы вход, но сейчас она благодарила случай за то, что ей не придется перебирать все альтернативы.
— Я столько лет играла там, все изучала, — сказала Крис. — Удивительно, как я его не обнаружила. Или как садовник не нашел его.
— В том-то и гениальность идеи — расположить его на самом видном месте.
Крис что-то сказала, но Аллегро не смогла разобрать.
Потом она добавила.
— Мне нужно бежать, дядя. Спасибо тебе за все.
— Я тебя провожу. Мне нужно в круглосуточный супермаркет, взять кое-что.
Аллегро снова услышала, как скрипнул стул Гофмана, потом скрипнула, закрываясь, дверь кабинета. Аллегро прошла к окну и, оставаясь незаметной, следила как Крис и Гофман остановились в нескольких метрах от дома, под слабым светом фонаря.
Аллегро заметила темную фигуру в тени дерева, неподалеку от дома Гофмана. Все его внимание было приковано к Крис и ее дяде. Аллегро достаточно проработала в наблюдении, чтобы догадаться, что это не наслаждающийся видами, и не местный житель, вышедший покурить. Пытаясь понять, что у того на уме, Аллегро внимательно наблюдала за ним. Вскоре Крис и Гофман обнялись и поцеловались на прощание. Когда они разошлись в разных направлениях, мужчина поднял воротник бежевого плаща, и, оглянувшись по сторонам и направился следом за Крис. Этот тип, явно, следил за Крис. Аллегро поспешно проверила свой Вальтер Р99 и вышла из здания.
Мог ли это быть тот же человек, который бежал у особняка в лес вчера? Если да, то он многое знает о Крис, о том, где ее найти. Интуиция подсказывала Аллегро, что этот тип охотился за бриллиантом. Не зайдет ли он настолько далеко, чтобы похитить Крис?
Крис шла по направлению к площади Рембрандта, окруженной кафе, барами, ночными клубами. Это одно из наиболее популярных мест в Амстердаме, когда на город спускаются нежные фиолетовые сумерки.
Крис предпочла пройтись пешком, зная, припарковаться где-нибудь неподалеку будет целой проблемой, да и развеяться ей тоже не помешает. Как странно менялась ее жизнь — ей предлагает пожить у себя Ганс Гофман. Ее последние накопления пойдут на ремонт Харлемского дома. Если ей не удастся быстро продать недвижимость, единственным источником дохода останется ее фирма. Может быть, ей и удастся обеспечить себе скромную жизнь, но дорогостоящий уход за матерью будет ей уже карману.
Впрочем, для Крис потеря состояния, была не таким страшным ударом, как для иного в ее положении. Видимость богатства и титул, лишь привлекали ненужное внимание — особенно, женское, того сорта дам, для которых единственной мотивацией сблизиться с Крис была возможность что-то от нее получить. Простое существование по-своему неплохо. Никаких больше шумных вечеринок и необходимости производить впечатление. И не нужно больше пытаться соответствовать чьим-то представлениям. Перемены были к лучшему, говорила себе Крис.
С Илзе Линссен они договорились встретиться в кафе Де Крон, на втором этаже бара в приметном бело-кирпичном здании, построенном еще в позапрошлом веке. Они заказали столик в главном зале с застекленной террасой и видом на оживленную площадь. Пара лестничных пролетов вели в бар — просторное светлое помещение, где повсюду стояли обитые кожей стулья и роскошные диваны.
Крис оглянулась, удивленная тем, что в ночь на вторник здесь так оживленно. Большинством посетителей оказались пожилые итальянцы, скорее всего, из одного туристического автобуса. Илзе ждала ее за столиком.
— Ты чудесно выглядишь, — сказала Крис, обнимая подругу, а некогда любовницу. Илзе практически не изменилась за те месяцы, что они не виделись. Она была все так же тонка, словно фотомодель, все так же красива. На ней была тончайшая кашемировая водолазка цвета кофе с молоком и темно-шоколадная кожаная юбка.
Илзе отошла на шаг, и заглянула в лицо Крис.
— Дорогая, с тобой все в порядке?
— Неужели, настолько заметно?
— Садись. И рассказывай все по порядку.
— Пусть сначала вино принесут. И давай начнем с чего-нибудь приятного, потом загружу тебя своими проблемами.
Крис подозвала официанта и заказала бутылку Шардоне.
— Расскажи, что у тебя произошло с тех пор, как мы последний раз переписывались. И, кстати, ты классно выглядишь.
Илзе выкладывала свежие сплетни. Крис слушала, потягивая вино, стараясь забыть о том сюрреалистическом кошмаре, в который превратилась ее жизнь. Она допивала второй бокал, когда поняла, что не услышала и слова из сказанного подругой. Решив, что нужно плеснуть воды на лицо, чтобы взбодриться, Крис извинилась и вышла в дамскую комнату, не обращая внимания на такие привычные провожающие взгляды. Но один взгляд, все же насторожил ее. За барной стойкой, на вращающемся табурете сидел одинокий мужчина, несимпатичный, с темными волосами средней длины, скорее всего, не голландец, но и явно не один из этих итальянцев. И, хотя он глаз не сводил с Крис, когда их взгляды встретились, он не улыбнулся. Когда Крис возвращалась за столик, мужчина все еще сидел на том же месте. И буравил ее все тем же неприятным взглядом.
— Некоторые люди могут так уставиться, что становится неприятно. — Крис села за столик. — Хоть бы делали это незаметно, если нет никакого позитивного смысла.
— Мужчина или женщина? — спросила Илзе, оглядываясь в сторону туалетов.
— А это имеет значение? — Крис махнула рукой в направлении мужчины. — Просто раздражает постоянно.
— Ты вымотана, — сочувственно сказала Илзе.
— Да, последние недели были настоящим испытанием. — Крис налила себе еще вина. — Это было мило с твоей стороны — прислать цветы, когда отец умер. И я… прослушала твои сообщения. Но говорить ни с кем я не могла.
— Я понимаю, — отозвалась Илзе.
Крис взглянула в окно. Трамвай на улице резко затормозил, оглушительно звеня трем туристам на ярко-красных арендованных велосипедах.
— Мы с отцом никогда не были особенно близки, но я только сейчас начинаю понимать, я ведь его совсем и не знала. У него было столько секретов.
— Они у всех есть. Это заложено в человеческой природе.
— Несомненно. Но, думаю, не все оставляют своей семье кучу долгов.
Илзе от удивления распахнула глаза.
— Прости, — сказала она, подняв бровь. — А это очень серьезно?
— Как тебе сказать… виллу я уже выставила на продажу, очередь за особняком. Но и этого может не хватить.
Крис горько усмехнулась. — Единственный «плюс», что, скорее всего, я буду снимать квартиру в столице, мы сможем чаще встречаться, хотя бы за чашечкой кофе.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Ты же здесь, слушаешь меня. Это уже помощь. — Крис почувствовала сожаление о том романе с Илзе, четыре года назад, когда она не была открыта для серьезных отношений, ведь она успела разочароваться в женщинах, и держала Илзе на расстоянии. Теперь, вспоминая те события, Крис понимала, что не размышляла над собственным повелением. Она автоматически отметала попытки Илзе сблизиться, чем причиняла боль, а, может быть, и оскорбляла своим недоверием. Илзе давно уже нашла кого-то другого, более открытого, а Крис все продолжала череду коротких поверхностных интрижек с женщинами, которые в ее жизни играли крайне незначительные роли. Взятый ею курс был предельно предсказуем, Крис просто плыла по течению, и, хотя ей не доставало страстей, горения, она научилась быть сдержанной в этих отношениях, которым отчаянно не хватало драматизма. Однако не так давно Крис поняла, что то, что она принимала за надежность, — это всего лишь предсказуемость, а вместо умиротворения получается утомление. Теперь она понимала, что позволила себе впасть в заблуждение, поверить, что нашла гармонию, хотя, на самом деле, она всего лишь заменила жизнь жалкой имитацией.
— Я серьезно, — повторила Илзе. — Если я могу помочь…
— Я должна сама разобраться.
Илзе потянулась к ней через стол и погладила ее по щеке.
— Ты же знаешь, со мной тебе вовсе не нужно притворяться. Я вижу, как тебе тяжело.
А требовалось-то, оказывается, всего лишь одно нежное прикосновение. Слезы брызнули из усталых глаз Крис, прорвалась построенная ею плотина, сдерживающая разочарование и тоску. Не в силах больше скрывать своего отчаяния, Крис проговорила.
— Я уже так устала разыгрывать этот гребаный образ графини и всем нравиться, Илзе. Я орать готова.
Глава девятая
Аллегро, укрывшись за колонной, наблюдала, как спутница Крис коснулась ее щеки. Этот интимный жест вызвал приступ резкой сверлящей боли где-то в животе. Ревновала ли Аллегро? Завидовала ли? На лице Крис читалось смятение. Хотелось подобраться ближе, чтобы слышать, о чем говорили подруги. Аллегро пыталась сосредоточиться одновременно на том, чтобы проследить за их общением и за тем, как вел себя мужчина, который висел на хвосте у Крис. Сидя на вращающемся стуле неподалеку, он уже час не сводил с нее глаз.
Аллегро изучала его профиль. Мужчине было около сорока, волосы темные, средней длины, тонкие губы, нос с небольшой горбинкой. И хотя Аллегро не была полностью уверена, что это тот же человек, которого она видела у особняка, сложен мужчина был почти так же, и ростом мало отличался. Скорее всего, догадка была верной. Он сидел, положив, нога на ногу. Аллегро пригляделась к его подошвам. Рельефный рисунок на подошве был похож на тот, который отпечатался под окнами кабинета. Что было на уме у этого типа? И один ли он с этим связан?
Аллегро перевела взгляд на Крис. Все ее движения и то, что она забыла о вине, говорили о том, что с ней что-то не так. Обычно собранная, сдержанная, сейчас она была взвинчена. Ее эмоциональный панцирь был отброшен, теперь она напоминала загнанного в угол зверька или беспомощного ребенка, который не может справиться с ситуацией. В таком состоянии она была слишком уязвима, словно отравлена собственными переживаниями. Очевидно, этой ночью будет не до офиса Гофмана, и оставшиеся страницы дневника, придется снимать в другой раз. Аллегро придется присмотреть за Крис и, возможно, понять, что за человек ее преследует.
Она осознавала, что расставляя приоритеты таким образом, когда на первый план выходила задача защищать Крис, отклоняется от курса. Обычно подход к выполнению заданий строился на эмоциональной отстраненности, что позволяло Аллегро полностью фокусироваться на цели. Но в этом случае инстинкт защиты заставил ее отойти от холодного расчета, которым обычно руководствовались все действии. Все годы она видела слишком много случаев, когда жестокий выбор одних приносил страдания другим. И она всегда чувствовала, что должна утешить невинных, дать им то немногое, что она могла, чтобы сделать ситуацию хотя бы выносимой для них. И что-то в Крис было такое, что взывало к этой части души Аллегро. Да она уже больше, чем полагалось, заботилась о Крис. Оперативников учили обращать внимание на первые же знаки привязанности, эмоций, которые могли затуманить здравый рассудок, которые вызывали рационализацию совершенно немыслимых решений. Конечно, обеспечение того, чтобы с Крис ничего не случилось, было частью ее работы, по крайней мере, пока бриллиант в надежном месте. Но суть была в том, что Аллегро защищала бы ее, вне зависимости от того, как пойдет дело.
Когда Крис и ее спутница поднялись из-за стола, Аллегро поспешно натянула куртку и вышла раньше их. Она спряталась в полутьме закрытых дверей цветочного магазина, который был на первом этаже того же здания. Крис с подругой шли под руку, продолжая свой разговор. Вскоре появился и тот мужчина, следивший за ними в ресторане, воротник у него снова был поднят, скрывая часть лица. Аллегро последовала за ними.
Миновав еще пару домов, женщины вышли к каналу, где подруга Крис оставила велосипед. Женщина сняла велосипедный замок и поцеловала Крис на прощанье. После чего, Крис направилась к трамвайной остановке, а ее подруга поехала в другую сторону. Аллегро, стараясь оставаться незамеченной, смотрела, как мужчина сокращает расстояние до Крис. Когда она дошла до остановки и встала в ожидании, скрестив руки на груди, мужчина остановился неподалеку и зажег сигарету, но выбросил ее после пары затяжек, когда увидел подъезжающий трамвай.
Заметив, что в вагоне никого, кроме водителя, Аллегро почувствовала тревогу. Она сорвалась с места, когда Крис вынула руку из кармана и нажала на кнопку открытия последней двери. Мужчина, следивший за ней, подошел к передней двери, чтобы купить билет у водителя. Расчет Аллегро оказался точен. Она добежала до дверей и перехватила Крис как раз в тот момент, когда та поднималась на первую ступеньку. Двери закрылись, подозрительный тип остался внутри. Трамвай тронулся.
Крис недовольно обернулась. На ее лице был шок, когда она узнала Аллегро.
— Это какого же черта, ты здесь делаешь?
— И тебе привет, — широко улыбаясь, отозвалась Аллегро.
Удивление сменилось подозрением, собрав жесткие складки между бровей Крис.
— Ты за мной шпионила?
Аллегро нахмурилась, словно обвинение было полной бессмыслицей.
— С чего бы это мне шпионить за тобой?
Как она и надеялась, такой вызов заставил Крис пересмотреть собственную реакцию. Даже в свете фонарей было заметно, как она покраснела.
— Вот и скажи мне сама, — в ее голосе прозвучало сомнение.
Аллегро беспечно пожала плечами.
— Потому… потому что ты очаровательна?
Похоже, со своим сарказмом она попала в точку. Крис заморгала, словно пытаясь что-то разглядеть перед собой.
— Очень смешно.
— Ну, серьезно, я думала, что мне не обязательно работать день и ночь, — поддразнила ее Аллегро. — Захотелось посмотреть на ночной город. А потом увидела, как ты садишься в трамвай, и решила предложить подвезти тебя до дома.
— Во-первых, это не «дом», ни для меня, ни, тем более для тебя. Во-вторых, кто сказал, что я собираюсь сегодня ночью возвращаться туда?
Одним глазом Аллегро приглядывала за происходящим на улице. Конечно, человек в бежевом плаще выйдет на следующей остановке — а она совсем рядом — и вернется сюда. Нужно было оставаться с Крис, пока ей угрожала опасность.
— Но ты сказала, что вернешься поздно. Вот я и подумала, что ты не на всю ночь, — пытаясь сделать вид, что все это случайность, она добавила, — Понимаешь, я тут никого не знаю, и была ужасно рада, когда увидела тебя, вот и все. Решила, что вполне логично подвезти тебя обратно. Ну, даже не подумала. И уж точно не хотела тебе помешать.
В глазах Крис было сомнение в собственной правоте. Лихорадочный блеск говорил о том, что она прилично выпила за вечер.
— Я и не знала, что у тебя машина, — сказала Крис, в голосе ее прозвучали неуверенные нотки снобизма.
— Ну да, я взяла в аренду в Харлеме.
— Как удобно, — речь Крис поплыла.
— Спасибо за приглашение, но меня подвозить не надо. И вообще, мне сейчас еще не хватало, чтобы мне говорили, что делать. Я прекрасно доберусь до дома сама.
С решительным видом она прошагала до ближайшей скамейки и села.
Аллегро едва сдержала свое раздражение. Крис вела себя, как капризное дитя, и, если бы причиной тому не был алкоголь и нервы, Аллегро так бы ей и высказала. Но сейчас явно было не время.
— Поступай, ты из-за меня трамвай пропустила. Я хотя бы подожду с тобой вместе следующий.
— Как хочешь.
Аллегро присела рядом и посмотрела по сторонам. Наблюдателя нигде не было видно, но он мог появиться в любой момент. Нужно было срочно увести отсюда Крис.
— Мне кажется, лучше, если ты согласишься, чтобы я тебя подбросила. Трамваи ведь поздно ночью не ходят, так?
Крис взглянула на часы и нахмурилась.
— О, отлично, уже час. Это, скорее всего, был последний трамвай.
Аллегро увидела, как тот тип в бежевом плаще приближается. Он шел быстро, ему пару домов оставалось миновать.
— Ну, тогда, давай, я тебя довезу обратно в Харлем.
— Я тебе сказала, что сама прекрасно доберусь, — Крис поднялась, качнувшись. — До своей машины дойду пешком.
— Крис, я же вижу, что ты сегодня выпила. Думаю, за руль тебе лучше не садиться.
Крис подняла на Аллегро полный злобы взгляд.
— Хорошо. Тогда я не поеду. Я переночую у дяди.
— Надеюсь, у тебя ключ есть. Ведь дядя, наверное, уже спит.
— Ганс ничего не скажет, — проговорила Крис с нажимом. — Он очень понимающий.
— Ну, тогда, давай, я отвезу тебя к нему, — предложила Аллегро.
— Не надо. Это близко. Я пешком дойду.
— Он живет тут рядом? — Аллегро изобразила удивление. — Тогда еще лучше. Я просто провожу тебя.
— Еще не хватало, чтобы меня туристы всякие сопровождали, — обиженно сказала Крис.
Аллегро тихо засмеялась.
— Никакого сопровождения. Просто пойду рядом. Ну, знаешь, пропитываясь атмосферой ночного Амстердама.
— Ой, да делай что хочешь. — Крис пожала плечами и направилась в сторону офиса Гофмана.
Шпионящий за ними тип скрывался по темным углам, продолжая наблюдение. Взяв Крис под руку, Аллегро быстрыми шагами повела ее вдоль Кайзерграхт, по левой стороне канала. Нужно было убедиться, что Крис окажется в безопасности, в доме, и не встретится с этим типом лицом к лицу. Аллегро должна была узнать, что ему нужно.
Переходя через мост, Крис остановилась, перевести дыхание.
— Помедленнее. Я, конечно, слышала, что американцы гордятся тем, что носятся галопом по Европе, но это просто смешно.
— Оу, прости. Я не хотела.
Крис наклонилась над водой, опершись на перила моста. Аллегро обратила внимание на открывавшийся со всех сторон прекрасный вид. Мосты подчеркнуты струнами белых огоньков. В тихой воде, как в зеркале, отражались янтарные блики светящихся окон и фонарей. При других обстоятельствах это был бы идеальный момент, чтобы обо всем забыть, ведь рядом с ней была прекрасная женщина… Но Аллегро думала только о том, не приближается ли этот мужчина. Она должна была отвести Крис в какое-то безопасное место.
Крис оглянулась по сторонам, казалось, она тоже наслаждалась видом. На ее лице проступило выражение, какого Аллегро еще не видела. Крис больше не казалась грустной или встревоженной. Выражение страха и неуверенности, исчезло. Крис внезапно сделалась не меланхоличной и одержимой, а… умиротворенной. Аллегро нестерпимо хотелось сделать ей искренний комплимент, настолько та потрясающе выглядела.
— Не похоже, чтобы ты была туристкой, которую интересуют достопримечательности, — сказала Крис, наконец.
Аллегро повернулась к ней, продолжая боковым зрением видеть, что их преследователь подбирается все ближе.
Читать бесплатно другие книги:
