Голубая Звезда Болдуин Ким

Глава восемнадцатая

В вечер буднего дня, кафе «Сафо» было заполнено едва ли наполовину. Звучала спокойная музыка, горели свечи, а зеркальный шар и яркие огни диско были отключены. Другими словами, атмосфера прекрасно подходила к настроению Крис. Раз они собирались танцевать, Крис хотела, как можно теснее прижаться к Энджи и продолжить с того места, на котором остановились на мосту. Поцелуи Энджи распаляли ее, и доводили до опасного предела. Крис чувствовала, что готова потерять контроль, она наслаждалась этим ощущением, и хотела, чтобы оно длилось как можно дольше. Каким соблазном было отправиться в постель сразу, когда они только услышали ту фразу на мосту. Но ожидание и предвкушение были слишком хороши, чтобы так быстро отказываться от них.

— Тебе взять чего-нибудь выпить? — спросила Энджи, оглядывая помещение.

Столики слева и справа, возле мягких диванчиков, выступающих из стен. Дальше, в мягком полумраке — барная стойка.

— Мне на сегодня хватит уже алкоголя, — ответила Крис, и взяла Аллегро за руку, ведя через весь зал на танцпол. — А вот чего мне не хватает, так это твоего тела, и как можно ближе.

Они положили плащи за ближайшим столиком и присоединились к дюжине пар на танцполе. Зазвучала прекрасная баллада «You Give Me Something», и она была как нельзя более вовремя для их первого танца. Душевная лирика Джима Моррисона навевала Крис мысли о том, как она безоглядно влюбилась в Энджи, и какой пустой была жизнь до того, как они встретились. Ей хотелось верить, что и Энджи чувствовала то же. И, похоже было, что это правда, ведь она обнимала так крепко. Они танцевали молча. Следующая песня была Даны Оуэнс «If I Had You».

Крис обвила руками шею Энджи, а руки только что ласкавшие спину Крис, спустились ниже и взялись крепче. Они двигались непринужденно и слаженно. Одна медленная песня сменялась другой, и ласки становились все настойчивее, а совместное вращение все более тесным. Крис переплела пальцы в волосах Энджи и заглянула в полуприкрытые глаза карамельного цвета. В них горело вожделение. И в этот раз инициатива поцелуя принадлежала Крис. Она целовала чувственно и медленно, как было подсказано атмосферой и музыкой. Ладони Энджи еще крепче стиснули прелестную задницу Крис. И вновь Энджи просунула бедро между ног Крис. Сердца бились отчаянно учащенно. Едва держась на ногах от желания, Энджи прижалась к Крис еще ближе, пока напряжение, сковавшее вместе их ноги не сделалось невыносимым. Более того, еще немного, и можно было кончить прямо на танцполе.

— Я думаю, ты должна отвезти меня домой, прямо сейчас, — влажно прошептала Крис в самое ушко Энджи.

— Поехали, — отозвалась Энджи без тени сомнений в голосе.

Они взяли плащи и направились обратно к «Ауди», которая была припаркована в нескольких кварталах от бара. На улицах было пустынно, ни пешеходов, ни велосипедистов. Крис посмотрела на часы, и удивилась, сколько времени незаметно пролетело, пока они танцевали. Было далеко за полночь, трамваи уже не ходили, и расстояние до машины пришлось пройти пешком. Энджи приобняла Крис за плечо, они неспешно шли вдоль по улице прижавшись, друг к другу, молча, наслаждаясь прекрасным вечером.

Скользнув рукой по талии Энджи, Крис вообразила, как через какой-то час они окажутся обнаженными. И от одной этой мысли ее пульс участился. Крис сразу поняла, что не хотела бы, чтобы все вылилось в короткую и бессмысленную интрижку. В ней росло сильное чувство к Энджи, это невозможно было отрицать, несмотря на то, что все еще почти ничего о ней не знала. Под маской самодовольства и самоуверенности скрывалась уязвимая тонкая душа, с которой Крис ощущала удивительное родство. Она чувствовала, что у Энджи тоже, было вовсе не безоблачное детство. А ее ответ о рождественском подарке намекал на то, что она так же, как и Крис, с раннего возраста оказалась в изоляции.

— А что ты планируешь делать, когда с ремонтом будет покончено? — спросила Крис, вспоминая совет, который дал ей дядя, — подумать над тем, чтобы попросить Энджи остаться в Нидерландах.

— Я даже не знаю, смогу ли я остаться до завершения работ, — мягко ответила Энджи. — Еще многое нужно сделать.

«Как скоро тебе нужно уезжать?» — вот, что Крис больше всего хотела спросить. Казалось, на невидимых часах пошел обратный отсчет редких бесценных мгновений ее счастья.

— А что ты намерена делать, когда вернешься домой?

— Да, не знаю пока. Я всегда старалась избегать построения далеко идущих планов.

— Ты, наверное, хочешь поскорее вернуться? Представляю, как ты соскучилась по дому.

— Похоже на то. — После долгой паузы Энджи продолжила. — В смысле, я скучаю по отдельным людям, но видеться с ними часто, как бы там ни было, все равно не получится.

В голове Крис громче затикали невидимые часы. Перспектива больше никогда не увидеть Энджи была просто немыслима. Она потянула Энджи за плащ, заставляя остановиться. Они снова были на каком-то из мостов.

— И как думаешь, ты вернешься сюда?

— Мне приходило это в голову, но я, правда, пока не знаю. — Энджи не смотрела ей в глаза. — Все не так просто.

— Почему?

— Потому что мне нужно вернуть свою жизнь в нормальное русло. — Повисла тишина. Они смотрели вниз на воду.

Энджи вздохнула.

— Прекрасная ночь, правда?

— Да. — Бессчетное число раз Крис проходила по этим улочкам, и всегда считала, что Амстердам один из самых красивых городов мира. Но видела все в деталях, во всей его глубокой красоте она впервые, словно бы глазами Энджи. Они обе наслаждались каждым романтическим мгновением в этой чарующей атмосфере.

— Честно говоря, не помню, чтобы мне было так хорошо.

— Это значит, тебе все же нравится со мной. В компании наглой хитрой задницы, м?

В этой фразе была вся Энджи. Но прозвучало это не с таким самодовольством, как обычно. Крис чувствовала — или надеялась, что чувствовала, — что за этой попыткой пошутить скрывался вполне серьезный вопрос.

— Думаю, даже слишком нравится, — признала Крис, ожидая приятного ответа в том же духе.

Но Энджи снова замолчала, она смотрела на пару лебедей, проплывающую как раз под мостом.

— А эта ночь… Все это… — Крис сделала глубокий вдох. Ей хотелось знать. — Это что-нибудь для тебя значит?

— Крис, я, правда, считаю, что ты невероятная женщина, я наслаждаюсь каждой минутой проведенной с тобой.

— Чудесно, конечно, но это не ответ на мой вопрос. Что для тебя значит сегодняшний вечер?

Энджи повернулась к Крис, голос ее звучал серьезно.

— Значит… что я как раз там, где и хочу быть, и с тем, с кем хочу.

В ее глазах Крис прочла искренность. Но было там и что-то еще. И Крис хотела верить, что это «что-то еще» было признание того, что их отношения день ото дня становились все глубже, их связь все крепла.

— А ты приехала бы навестить меня, если бы я тебя просила?

Выражение удивления мелькнуло на лице Энджи, и она снова отвернулась.

— Это зачем? Когда еще один дом начнешь ремонтировать?

И снова вопрос был лишен привычных ноток нахальства, свойственных Энджи. Это была, пожалуй, слабая попытка разрядить обстановку. Крис начала понимать, насколько Энджи полагалась на юмор, когда нужно было отразить вопросы, на которые она не желала отвечать. Раздражение Крис на скрытность этой женщины постоянно росло, и уже затмевало то возбуждение, которое повлекло их из бара. Крис дернула Энджи за рукав, и повернулась к ней лицом.

— Ты увиливаешь от каждого вопроса о твоей жизни, какой бы я ни задала. Твое право, конечно. Я думаю, у тебя на то есть свои причины. У всех есть. Но, прошу тебя, не скрытничай со мной, только не сейчас. Мне приходится собрать всю смелость, чтобы отважиться на такие вопросы. И, на самом деле, я удивляюсь собственной прямолинейности, но… с тобой я чувствую… — она пыталась подыскать нужное слово, чтобы описать то, что происходило в ее душе, как вдруг поняла, что только что все уже сказала. Пока они не встретились, Крис была словно в оцепенении. — С тобой я чувствую. — Повторила она. — Обычно я не…

— Крис, я не уверена, что смогу дать тебе то, что ты хочешь…

— Нет, пожалуйста, дай мне закончить. Обычно я не прыгаю в постель к малознакомой женщине, и я не фанатка связи на одну ночь. И я понимаю, что тебе нужно уехать, и осознаю, что, возможно, эта ночь и будет у нас единственной, но… Все это время я пыталась, но у меня не получалось выразить… я не хочу, чтобы на том, что сегодня будет, все и закончилось. Я знаю, что ты не можешь ничего обещать, а от иллюзий о том, что что-то может быть «навсегда» я много лет назад отказалась, но то, что я чувствую с тобой… слишком сильно и слишком хорошо, чтобы я позволила этому закончиться.

У Энджи неосознанно сжались кулаки.

— Я не могу тебе ничего обещать. Я не могу дать тебе никаких гарантий, что я вернусь… даже о завтрашнем дне ничего с точностью сказать не могу. — В ее тоне отчетливо звучало разочарование. — Я уже говорила, все не так просто.

— Так расскажи мне, в чем же заключается эта сложность, — мягко попросила Крис. — У тебя проблемы? Ты замужем? Что?

— Ничего такого. — Было заметно, что Энджи снова охватило беспокойство. Она переминалась с ноги на ногу, и держалась так, словно готова была уйти скорым шагом.

Не говоря ни слова, Крис пошла по направлению к машине, Энджи тут же поспешила за ней. Молча, они прошли один квартал, затем другой. Разочарование Крис росло с каждым шагом. В какой-то момент Крис резко остановилась, она больше не могла этого выносить.

— Я только что выставила себя полной дурой.

— Что? Почему? — недоуменно спросила Энджи.

— Я стою тут, прошу тебя вернуться, потому что очень хочу продолжения, — Крис говорила рассерженно. — Позволила себе погрузиться в иллюзорные надежды, что это все взаимно, и в какой-то момент перестала осознавать, что для тебя это просто очередная ночь, чтобы поразвлечься.

— Крис, это не так, — запротестовала Энджи. — Ты мне нравишься. Очень. Но…

— «Но»? Так помоги мне понять, что за «но» такое. Перестань хоть на минуточку увиливать, и воспользуйся прямым подходом! — Крис не беспокоило, что ее могли слышать люди. — Тебе не обязательно разыгрывать из себя женщину-загадку, чтобы не говорить мне правду. Все, что требуется, это сказать, что ты надеешься, что дойдет постели.

— Это не так, — повторила Энджи. — У меня доходит постели всегда, когда я хочу.

— Ну, вот, сегодня твоей целью было всего лишь в очередной раз доказать это себе, да? Показать мне, как расслабляться, как наслаждаться жизнью. И весь этот план соблазна лишь для того, чтобы немного просветить Крис в плане того, как надо жить. Как альтруистично с твоей стороны.

— Ну, Крис! Я же сказала, что ты мне нравишься.

Но Крис уже была так рассержена, что попытки ее успокоить лишь сильнее распаляли.

— О, прекрасно! Мне должно стать легче зная, что ты не трахаешься с женщиной, если она тебе не нравится.

— Ты перегибаешь палку.

— Я перегибаю палку? — Крис почти кричала, неимоверно удивленная тем, что Энджи все равно, на какой риск она ради нее пошла.

— Господи, Энджи, да я же в тебя… — она оборвала себя, поняв, что, даже если она закончит фразу, это ни к чему не приведет. — Ох, забудь об этом. Какая разница?

Она резко повернулась и зашагала обратно, той же дорогой, что они пришли.

— Ты куда? — позвала Энджи. — Машина в другой стороне.

Крис остановилась и медленно обернулась.

— Я понимаю, что это прозвучит дико, но, знаешь, я что-то уже не в настроении для утешительного траха.

— Ладно, это я уловила. — Энджи сделала пару шагов по направлению к ней и протянула руку. — Но позволь мне хотя бы отвезти тебя домой.

— Я сейчас не хочу находиться рядом с тобой, равно как и возвращаться в тот дом.

— Я тебя подброшу до твоей машины, — предложила Энджи, подходя еще на шаг.

— Нет, спасибо. — Отмахнулась Крис. Она внезапно почувствовала себя жутко усталой. — Уходи. Пожалуйста… уходи, я хочу побыть одна.

— Позволь мне проводить тебя до дома дяди.

— Он обязательно спросит, почему я вернулась одна посреди ночи, а я не настроена на разговоры.

— Ну, не можешь же ты ночью бродить по городу одна, — возразила Энджи. — Это небезопасно.

Снова в душе Крис поднялась волна ярости, непроизвольная реакция на чьи бы то ни было попытки указывать ей, как себя вести.

— Я буду делать то, что пожелаю. И я отлично могу сама за себя постоять. У меня за плечами тридцать восемь лет непрерывной практики.

— Крис, приди в себя.

— Да я уже. Вот, только что, когда осознала, какую идиотскую ошибку я едва не совершила.

— Прости, что так вышло, — нежно проговорила Энджи подходя еще ближе, пока они не оказались лицом к лицу. Она потянулась к плечу Крис. — Я не хотела тебя задеть. И все, что сегодня было, вовсе не для того, чтобы оказаться в твоей постели.

— Прекрати. Хватит. — Крис подняла руку, останавливая ладонь Энджи в сантиметре от своего плеча. — Энджи, езжай домой… Да, домой, где бы это место ни находилось, раз уж мне не дано этого узнать.

Энджи опустила руки.

— Прекрасно. Как пожелаешь. — Тихо ответила она, с совершенно спокойным выражением лица.

Крис сорвалась на бег, не разбирая дороги и ощущая себя полной дурой. Сами собой полились слезы, она со злостью их смахнула. Город уплывал от ее сознания и его романтизм, причинял ей еще большую боль.

Харлем

Азизи добрался до особняка ван дер Ягт далеко за полночь. Он с облегчением отметил, что ни в одном окне не горел свет, а у подъезда к дому не было машин. Свой «Пежо» афганец припарковал неподалеку, укрыв за деревьями, и подошел к особняку с боковой стороны. Министр Кадир велел любой ценой добыть бриллиант. Поэтому Азизи без колебаний разбил стекло задней двери. Он попытался приглушить звук, используя свой плащ. Потом осторожно проделал путь наверх до спален, чтобы убедиться, что в доме никого не было.

Довольный результатом, Азизи включил фонарик и приступил к поискам. Начав со спальни графини, он тщательно обыскивал каждое место, куда можно было спрятать бриллиант: рабочий стол, карманы одежды в шкафу, искал даже в коробках с личными вещами, стоявших вдоль стены, хотя после отъезда из Венеции они даже не были распакованы. Потом Азизи переключился на ванную комнату, поискал среди сложенных полотенец, открыл каждую баночку с лекарствами, заглянул даже в каждую бутылочку с шампунем и парфюмерией, если сквозь горлышко мог пройти бриллиант.

После тщательного обыска других спален, Азизи спустился на первый этаж, и прошелся по комнатам, прикидывая другие наиболее очевидные места, где женщина могла спрятать бриллиант.

Камня нигде не было.

Азизи расстроился. В огромном особняке невозможно было проверить все места, где можно было спрятать бриллиант, даже будь на это несколько спокойных дней. Поэтому он решил напасть на графиню и заставить ее выдать камень. Афганец решил, что ждать лучше всего в гардеробе на первом этаже.

Амстердам

Аллегро стояла и смотрела, как Крис уносилась в ночь, а пока та не пропала из виду. Потом Аллегро помчалась за ней.

Она знала, что нельзя было оставлять Крис одну, когда столько всего происходило. За весь день она ни разу не увидела афганца, но достаточно ли хорошо она смотрела? Тем ли были заняты ее мысли, чем следовало? Достаточно ли она была сосредоточена на том, чтобы получить бриллиант? Она обыскала сумочку Крис, но ничего не нашла, а потом… Что было потом? Все словно в тумане. Она слишком увлекалась тем, что было между ними с Крис, тем, как проходил этот вечер.

Задание всегда обладало для Аллегро более высоким приоритетом, чем все остальное, она никогда не приносила начальству разочарований. В ее мире не было такого понятия как «эмоциональная вовлеченность», по крайней мере, так ее учили. Кроме того, это было единственным способом справляться со всем, что от нее требовалось.

Она лгала Крис о своих намерениях, украла у Крис надежду и убила ее чувства. Но выбора не было. Она не могла вводить Крис в заблуждение, позволяя ей думать, что Энджи из тех женщин, кто сможет вернуться, и быть с ней, мечтать и подарить Крис надежду и совместное будущее. Хотя ей и приходилось разыгрывать все это, чтобы получить желаемое этой ночью, с Крис так поступить Аллегро не могла. Крис заслуживала лучшего, потому что она… была похожа на Аллегро. Всю жизнь она жила в достатке, но не знала любви. В ней нуждались, но ее не желали.

Крис была такой же жертвой, как она сама. Жертва, превратившая себя в добровольную заключенную в остроге собственного желания защититься, перестать чувствовать. Крис уже столько боли причинили, что Аллегро готова была возненавидеть себя за то, что добавляет еще. Очень часто, смотря на Крис, она видела… себя. Женщина с отчаянным желанием жить, но не знающая, как. Она вспомнила боль на лице Крис, когда та услышала «Ты перегибаешь палку». Вспомнила, что отвечала на признания Крис, и у Аллегро предательски защипало в глазах. Крис, наконец, отважилась раскрыться, дать волю чувствам, и в этот момент Аллегро нанесла удар. Заставила ощутить, насколько смехотворны ее надежды. Господи, как больно было видеть результаты того, что она наделала. И эта невозможность сказать Крис, что… А что сказать? Что, черт возьми?

Ей безумно хотелось сказать Крис: «Ты в своих чувствах не одинока, и я понимаю, как трудно дались тебе эти важные слова, признание в том, что ты хочешь невозможного, в том, что у тебя есть мечта, жить с кем-то, кто рядом не потому, что ты можешь что-то ради него сделать, а потому что с ним чувствуешь. Мечта жить с тем, кто хочет всю тебя, потому что в этом смысл его жизни. Потому что без тебя слишком больно. А сегодня ночью я чувствовала себя так, словно и у меня есть право на мечту. Жить с тобой под одной крышей, просыпаться с тобой в одной постели, смеяться и ссориться, одним словом чувствовать».

Аллегро не заметила, как укорила шаг, сокращая дистанцию и рефлекторно держась незаметно, на случай, если Крис обернулась бы. В квартале от того места, где они расстались. Крис зашла в небольшой отель. Аллегро, казалось, целую вечность простояла под окнами, в свете фонаря. Она видела, где зажегся свет. При мысли о том, каково было сейчас Крис, находиться одной, у Аллегро сердце сжималось. Такая одинокая, такая расстроенная. Прости меня, Крис. Пожалуйста, прости меня за все. Но больше всего Аллегро жалела саму себя. Потому что лгала себе о собственных намерениях. Жалела свои украденные надежды и убитые мечты о будущем с Крис. Сколько еще она сможет протянуть так?

Последний раз Аллегро плакала еще ребенком. Но в тот вечер, стоя под фонарем, и, задрав голову, глядя в окна отеля, она позволила слезам вырваться наружу. И вот Аллегро уже ничего не оставалось, как… оказаться рядом с той, чье присутствие придавало всему смысл.

Она вошла в здание и спросила на рецепции, в каком номере остановилась Крис. Мужчина ответил, что уже поздно и придется позвонить мисс ван дер Ягт, чтобы сказать, что ее спрашивают. Когда он потянулся к трубке, Аллегро положи свою ладонь поверх его руки и первый раз взглянула в глаза мужчины, заплаканная, с покрасневшими веками. Она сказала ему, что это семейные дела, и что лучше не тревожить Крис звонком.

Мужчина пристально смотрел на Аллегро несколько долгих секунд, затем выражение его лица смягчилось.

Крис открыла дверь и встала на пороге, руками преградив вход. В комнате за ее спиной было темно, лишь слабый свет проникал в окно. Крис была одета. Ее глаза были красные от слез.

— Что тебе нужно?

У Аллегро жгло глаза, но ей было все равно.

— Впусти меня.

— Уже пробовала. Ты унизила меня, — на пределе дрожащего голоса слышалась невыносимая боль.

Та же боль, с каждым словом, отзывалась в груди Аллегро.

— Прости меня. За все.

Она не знала, что сломало Крис, почему та ее впустила, сделав эти несколько шагов назад. Аллегро захлопнула за собой дверь. Ни слова, ни жеста. Казалось, прошла целая вечность тишины.

— Я не хотела причинить тебе боль. — Аллегро пыталась сдержать слезы. — Я не хотела, чтобы так получилось, просто…

— Просто, ты не чувствуешь того же, что и я, — проговорила Крис.

— Просто у меня нет выбора. — Аллегро опустила глаза, невидящим взглядом вперившись в темный ковролин ногами под ногами.

— Почему же?

— Просто нет, и все.

— Господи, Энджи, — Крис разочарованно вздохнула. — Если ты пришла сюда только для того, чтобы еще немного поиграть в секреты, то лучше уходи.

— На самом деле, я не знаю, зачем я здесь. Не знаю, что и сказать, чтобы что-то изменить. — Собственный голос оглушительно громко звучал в ушах, Аллегро едва контролировала себя. — Я не могу рассказать тебе о своей жизни, но я хочу, чтобы ты знала, что я боюсь. Да, я только что сказала это. Первый раз в жизни. Я боюсь.

— Чего ты боишься?

— Того, что я чувствую к тебе. — Голос Аллегро сорвался. И она все еще не могла поднять глаза на Крис. Она затаила дыхание, но за ее признанием последовала оглушающая тишина. — Я понимаю, что уже поздно, — сказала она, когда больше не могла выносить молчания. — Я не буду тебе мешать, ложись спать.

Она повернулась к выходу. Уже коснувшись холодной ручки двери, Аллегро вдруг ощутила нежную ладонь на своем плече. Она повернулась и позволила себе встретиться с Крис взглядом. Аллегро не беспокоило, что Крис видела ее слезы.

Крис приблизилась вплотную, взяла в ладони ее лицо и заботливым ласковым прикосновением больших пальцев, утерла слезы.

— Я тоже боюсь. — Прошептала Крис.

Глава девятнадцатая

Аллегро обняла Крис за талию, и их губы сомкнулись в нежном примиряющем поцелуе. Кончик языка Крис танцевал по краешкам губ Аллегро, и, казалось, боль одиночества и вины, пожиравшая ее, начала отступать.

Она предоставила Крис право вести в этой изысканно-неспешной игре соблазна, оробевшая и признательная за то, что Крис приняла, как данность, ее необходимость держать многое в тайне. Нежными касаниями Крис провела по волосам Аллегро, потом обвила ее шею, поглаживая впадинку под затылком. Ласковым движением Крис освободила плечи Аллегро от плаща, не прерывая жарких исследующих поцелуев, когда плащ упал на пол.

Их тела лишь касались друг друга. Дразнящие кончики пальцев Крис медленно спускались по спине Аллегро. Ее неспешная настойчивость пьянила. Казалось она хотела растянуть и насладиться этой ночью, равно как и Аллегро хотела, чтобы это никогда не кончалось.

Ее губы дразнили Аллегро. Нежные покусывания и прикусывания, сопровождались короткими ласками кончиком языка, пока желание глубокого и страстного поцелуя не свело Аллегро с ума. И хотя Крис чувствовала, насколько сильна взаимная жажда продолжения, она отстранилась. От этого жеста в груди Аллегро все сжалось в тревожном трепете. Ей до боли хотелось вновь ощутить тепло и вкус поцелуев Крис, то, как сладостно и крепко сплетаются их языки. Огромное желание целовать Крис, было вызвано чем-то более мощным, чем просто похоть. Чувство близости, возникавшее во время поцелуя, стало для Аллегро настоящим откровением.

— Останься сегодня, — прошептала Крис.

Не говоря ни слова, Аллегро взяла Крис за руку и подведя к кровати быстро и аккуратно расстегнула ее юбку. Темно-фиолетовая материя скользнула на пол. Крис сделала шажок наружу и скинула туфли. Очень медленно, Аллегро сняла с Крис блузку, наслаждаясь первым прикосновением к шелковистой коже и с удовольствием замечая, как в ответ по телу Крис пробежала дрожь возбуждения. В слабом свете, льющемся из окна, был виден соблазнительный силуэт в бежевом кружевном белье.

У Аллегро перехватило дыхание от чудесного вида, открывшегося перед ней.

— Какая же ты красивая.

Аллегро заметила, как Крис слегка склонила голову, принимая комплимент, и, хотя ее черты были скрыты вечерним полумраком, шестое чувство подсказывало ей, что Крис покраснела. Такая реакция была невыразимо приятна. Несомненно, Крис было не впервой слышать комплименты, и те же самые слова Аллегро шептала ей на итальянском в ночь карнавала, когда они впервые встретились. Но, похоже, Крис не связала эти два эпизода.

Она подошла к прикроватной тумбочке.

— Я хочу смотреть на тебя, — проговорила Крис. Голос ее звучал низко, с придыханием. Она потянула за цепочку, и через мгновение оказалась в теплых янтарных лучах, превративших ее прекрасные формы в абсолютное искушение.

Аллегро проникалась эстетикой ее изящного тела, стройные ноги, округлые бедра, узкая талия и высокая грудь. Сквозь полупрозрачное бежевое кружево проглядывали розовые бутоны сосков. Крис дышала возбужденно и взволнованно. Аллегро заметила дрожь ее рук и с удивлением осознала, что и сама порядком нервничает.

Их взгляды встретились. У Крис были так расширены зрачки, что ясно-голубая радужка была практически не видна. В глазах Крис читались уязвимость и желание, отчего сердце Аллегро готово было выпрыгнуть из груди. Она скинула сапоги, незаметно устроив пистолет в правый сапог: там Крис не сможет его увидеть.

Не успела начать раздеваться, как Крис, все так же, с придыханием, попросила:

— Дай, я сниму остальное. Иди ко мне.

Аллегро предельно сократила дистанцию, не отрывая взгляда от сияющих глаз Крис. В первые мгновения, когда Крис начала снимать с нее водолазку, ее кончики пальцев показались холодными, по сравнению с разгоряченной плотью Аллегро. Потом Крис расстегнула на Аллегро брюки и спустила их, провела ногтями по обнаженным бедрам, от чего внизу живота Аллегро свилось плотное кольцо возбуждения.

Крис медленно поднялась, оглаживая мускулистые ноги, крепкие бедра и остановившись на изумительно упругой заднице. На Аллегро были трусики-танга, и, когда Крис прошлась коготками по обнаженной плоти, еще один спазм возбуждения прокатился по ее телу разрывая изнутри.

— Я бы целыми часами ласкала, каждый сантиметр твоего прекрасного тела, — прошептала Крис, отодвигая в сторону маленький лепесток ткани, прикрывавший Аллегро. Следующим, после трусиков, на пол полетел бюстгальтер Аллегро.

Снимать белье с Крис, было так же упоительно, хотя Аллегро пришлось задействовать всю свою силу воли, чтобы немедленно не притянуть Крис к себе. Ей не терпелось скорее почувствовать, как будут двигаться вместе их тела, грудь к груди, лобок к лобку. Она хотела, запечатлеть каждый миг их близости, чтобы навсегда сохранить это в своей памяти. Не было ничего необычного в том стремительном потоке похоти, что увлекал Аллегро, но за ним крылось нечто более мощное — поток переживаний. Восторг, восхищение, сладостная тоска, и многое другое.

Они переместились на кровать, лицом к лицу, и скрестившиеся неотрывные взгляды говорили многое о взаимном желании.

— Ложись на спину, — сказала Аллегро, и, когда Крис подчинилась, ее губы и пальцы начали жадное исследование тела Крис: лаская и осыпая поцелуями ее ноги, бедра, живот, грудь и шею. Аллегро нарочно избегала самых чувствительных зон, с упоением слушая стоны и чувствуя, как дрожит прекрасное тело под ее языком и ладонями.

— Господи. Я не знаю, я этого больше не выдержу… — громко выдохнула Крис, и потянулась к Аллегро, вплетая пальцы в ее волосы, и осторожно надавливая на макушку, — настойчивая просьба продвинуться ниже.

Но и тогда Аллегро избегала того сладостного местечка, где ее ласки были нужнее всего, хотя запах возбуждения Крис был невозможно соблазнительным, Аллегро переключилась на левую грудь Крис, влажно лаская ее языком. Потом уделила внимание и правой, быстро вращая языком вокруг напряженного соска, и беря его в рот. Крис задыхалась от наслаждения. И только после этого, Аллегро легла на нее сверху, позволяя совершиться долгожданному экстатическому единению обнаженных тел в полном соприкосновении. И вот они уже двигались в одном ритме. Коготки прогуливались по спине Аллегро и впивались в ее шикарный зад, в то время, как давление и темп их движений все нарастали, пока Аллегро не сдалась желанию попробовать на вкус пряную влажность, сочившуюся ей на бедро. Она оставила груди Крис, вызывая еще более громкие вздохи и стоны, и, наконец, ее губы ласкали Крис между ног.

Их прелюдия была такой насыщенной и смелой, что Крис была уже совсем готова, она кончила практически сразу, она кричала, когда все тело свело от невыносимого напряжения, а потом бессильно упала на подушки. Еще несколько минут Аллегро продолжала покрывать поцелуями ее внутреннюю поверхность бедер и низ живота. Учащенное дыхание Крис постепенно возвращалось к норме.

— Святый бо-о-оже! — удовлетворенно протянула Крис, и замурлыкала что-то себе под нос, Аллегро удалось разобрать «Это было великолепно».

Аллегро улыбнулась и проложила поцелуйную дорожку обратно, вверх по телу Крис.

— У нас еще полно времени на продолжение.

— О, да, — согласилась Крис, глядя на Аллегро снизу вверх. С ее щек еще не сошел румянец возбуждения. — Но сначала, моя очередь тебя чуть-чуть помучить. Ложись на живот.

Следующие несколько минут, Крис выполняла свое обещание. Она ласкала бедра Аллегро, потом ее роскошный зад, рисовала языком влажные узоры на смуглой коже, прикусывала нежно зубами, в то время как ее руки творили нечто божественное. Когда Крис разрешила, наконец, Аллегро перевернуться, та уже была готова взорваться, но Крис еще пару бесконечно долгих минут доводила ее до еще более высоких пределов, — целуя живот и посасывая груди, и только потом позволила агонии Аллегро завершиться мощнейшей разрядкой.

Часы пролетели незаметно, пока они ласкали друг друга до изнеможения, и, когда, наконец, они улеглись бездыханные от наслаждения, наступил рассвет.

— Я не хочу уходить, — пробормотала Крис, засыпая.

А уж как я не хочу. С Крис, она чувствовала куда более полное удовлетворение, чем даже то, которое она получала от скоростей и взрыва адреналина. Но этим утром нужно было вернуться в особняк и обыскать его. Времени оставалось в обрез. Аллегро подозревала, что камень спрятан где-то в спальне Крис.

Их тихое уединение нарушил сигнал сотового Аллегро. Крис недовольно застонала, когда та освободилась из ее объятий, чтобы проверить поступившее сообщение. Домино писала, что добралась до Амстердама. Аллегро отправила в ответ адрес отеля, и попросила, как можно скорее, встретиться на той же улице.

— Это подруга. Спрашивает, как меня тут принимают голландцы, — сказала Аллегро, закрыв телефон.

— И что же ты ей ответила? — спросила Крис, поглаживая ее грудь.

— Что их гостеприимство… незабываемо, — Аллегро потянулась собрать с пола свои вещи, и начала одеваться. — Раз уж я все равно на ногах, мне жутко нужно кофе. Ты пока поспи, а я приду, быстрее, чем ты успеешь заметить, что меня не было.

— Который час?

— Еще рано. — Она нагнулась и поцеловала Крис. — А теперь закрывай глазки и… пусть тебе приснюсь я. Скоро буду.

14 февраля, четверг

Аллегро села на пассажирское сидение, как только Домино подъехала к отелю. Та была одета по-рабочему: черные джинсы, черная водолазка, черная косуха. За те полгода, что они не виделись, Домино не изменилась. Все так же в идеальной форме. Волосы цвета молочного шоколада недавно подстрижены, и достают до плеч. В серо-голубых глазах — тревожное внимание, она так же тщательно изучала Аллегро.

— Добро пожаловать в Амстердам, — поприветствовала она подругу. — Посмотрите направо, отсюда открывается замечательный вид на…

— Колись, — прервала ее Домино, глядя на отель. — Это здесь ты у них расположилась?

— Нет. Кстати, я тебе очень признательна, что ты так скоро приехала.

— Не то чтобы у меня был выбор, раз уж ты подчеркнула, что я у тебя в долгу.

— Это же не единственная причина почему ты здесь, — мягко ответила Аллегро. Они редко говорили о том, насколько близки. В этом не было необходимости, да и отношения, эмоциональные привязанности, это не те темы, которые ЭТС обычно с радостью обсуждают.

Но Домино улыбнулась в ответ на эту редкую фразу признания.

— Нет, не единственная, ты, блин, прекрасно знаешь.

— Я в полнейшем дерьме, Лука.

— Да, это я уже успела понять.

Аллегро рассказала ей об операции «Пропасть» и о том, каково ее задание. Рассказала о тайнике, Манфреде Вульфе и его мордовороте, Гюнтере Шмидте, и об афганце, с которым нужно было разобраться немедленно. Она записала марку, модель и номера машины Азизи, и упомянула о том, что Крис ездила к матери в клинику.

— И, в общем, — подытожила она, — у меня считанные дни, или, кто знает, может, часы, на то, чтобы доставить им в Колорадо этот проклятый камень.

— Что думаешь делать?

— Мне нужно время поискать его, и чтобы одновременно не следить за Крис, — ответила она. — Я хочу, чтобы ты за ней присмотрела, пока я ищу бриллиант. Азизи представляет серьезную угрозу, а Крис мне нужна живой потому что, если я не найду камень в особняке, то быть очной ставке, выбора нет.

Домино кивнула.

— Что мне делать?

— Займись афганцем, который за ней вчера следил. Ему удалось подобраться к машине. Что он там сделал, я проверить не смогла, пока была с Крис. В результате, уехали на моей машине.

— Думаешь, он посадил что-то? — отозвалась Домино. — Я проверю.

— Когда я высажу Крис на стоянке, не спускай с нее глаз. У нее в плаще спутниковый маячок, но в какой-то момент она ведь может переодеться. Поставь еще один на машину. Все, что тебе может понадобиться, у меня в багажнике. Я арендовала «Ауди». — Она передала Домино ключи и объяснила, где стоят машины. — У меня в сумке пистолет того немца. Пожалуйста, избавься от него, а ключи верни на рецепцию в отеле. И еще, задержи Крис, чтобы у меня было время обыскать ее спальню.

— А где она сейчас?

Аллегро показала на отель.

— Комната номер 302.

Домино удивленно подняла бровь.

— По делу или ради удовольствия?

В голове Аллегро пронеслись картины прошлой ночи, не ответила.

— Да, ты явно не шутила, когда сказала, что в беде, — мягко проговорила Домино. — Что происходит? Это на тебя не похоже. С каких это пор ты стала думать о тех, с кем переспала.

На то, чтобы подобрать ответ, ушло несколько секунд.

— С тех пор, как она появилась на горизонте.

— Я шагну за край, рискнув предположить, что это она назвала тебя эгоцентричной, наглой и вообще сплошной головной болью?

— А? А, это. Как я уже сказала, она сама не понимала, о чем говорила. — Аллегро не смогла сдержать улыбку.

— Они знают? — спросила Домино.

— Монти и компания понятия не имеют.

— И что ты собираешься делать?

Вопрос на миллион долларов, не иначе.