Архангелы: Битва за Землю Истомин Евгений
— Выпустить побольше свинца, желательно — в мясо, вот и весь план. Внутренняя охрана против наемников долго не продержится. Но, так или иначе, скоро сюда подтянется полиция. Потом, когда сообразят, с какой силой столкнулись, подскочит спецназ. Сотня — много, конечно, но против целого города ей не устоять. А ведь золотишко еще погрузить нужно, а потом еще и выбраться отсюда. Не знаю, на что этот твой Экзукатор надеется, но, чую, бойня здесь будет знатная.
— Не забывай, он в курсе, что мы здесь.
— Тем более. Поэтому предлагаю не рассусоливать и атаковать с ходу. Если мы для него как на ладони, то нужно двигаться, постоянно двигаться. Нигде подолгу не задерживаемся, меняем позиции. Доберемся до Экзукатора, прикончим его и уйдем отсюда, пусть полиция с наемниками сама разбирается.
Арес выбрался из машины, схватил с заднего сиденья «М-16» и передернул затвор. Теперь в его глазах не было ни капли волнения, он, точно выпущенная из аквариума в реку рыба, чувствовал себя в своей среде. Еще бы — настоящая боевая операция!
— Гранатомет, пулемет и гранаты оставим в машине. Кто знает, может, нам еще улепетывать доведется от всей вашингтонской рати, тогда и устроим светопреставление с помощью тяжелой артиллерии. Полиция к такому не привыкшая, отвяжутся быстро.
— Слушай, а ты, случаем, банки не грабил? — хмыкнул Грассатор.
— Не доводилось. Но с полицией разных стран дело иметь приходилось, а они все одинаковы. Бери в руки то, что нравится, остальное делим по рюкзакам, чтобы не мешало.
Грассатор взял «калашников».
— И все-таки не пойму, как они собираются вывезти золото, — пробурчал Арес, когда они уже шагали к зданию. — Экзукатор лезть на рожон вряд ли будет. Не в одиночку же ему фургоны с золотом прикрывать. Опасно.
— Козырь, — уверенно ответил Грасс. — У них есть какой-то козырь.
— И мы должны быть к этому готовы. Черти их раздери, как будто одного Экзукатора в качестве джокера мало.
В здании послышалась стрельба — мощные «бабахи» нескольких дробовиков и трескотня автоматов.
— Давненько я не участвовал в таких крупных заварушках, — проговорил Грассатор, снимая «калашников» с предохранителя и переключая на автоматическую стрельбу.
— Когда в последний раз?
— Ну… наверное, во время Второй мировой. Помнишь?
— И с тех пор ни-ни?!
— Только по мелочи.
— Тогда вспоминай скорее. Начинаем.
Они описали большую дугу, так, чтобы не попасть в область видимости с главного входа, имевшего застекленные прозрачные двери. Там захватчики однозначно оставили наблюдателей.
В боковых входах здание недостатка не испытывало — не крепость все-таки. Арес и Грассатор вошли с севера. И тут же столкнулись с одним из врагов — штурмующие, без сомнения, имели план здания и поставили по человеку на каждый вход. Однако оба «небожителя» уже заранее знали, что он там. Арес с невероятной скоростью метнулся к врагу, практически взбежал на стену узкого коридора, оттолкнулся, в полете ногой отбил пистолет-пулемет «хеклер-и-кох» в сторону, приземлился, схватил оружие врага и обмотал ремешок оружия вокруг шеи противника. Рывок и хруст позвонков. Мужчина осел на бетонный пол. Все это заняло пару мгновений.
— Эффектно, — присвистнул Грассатор.
Арес смущенно улыбнулся:
— Можно было и проще, но если ситуация позволяет, то почему бы не размяться. Порой только такие финты и спасают жизнь. — Он наклонился к трупу и сорвал с его пояса небольшой современный противогаз с большим обзорным стеклом вместо двух «иллюминаторов». — Глянь.
— Тот самый козырь? — Грассатор взял противогаз из рук Ареса. — Они собираются что-то распылить при отходе.
— Интересно, заразу какую-нибудь или обычный газ? При нем ничего такого нет.
— Доживем — увидим. Идем дальше.
В конце коридора они обнаружили дверь в какое-то помещение с тремя характерными дырочками от пуль. Арес вопросительно глянул на Грассатора, тот кивнул, показывая, что тоже ощущает присутствие нескольких человек за ней. Встав по обе стороны и вскинув оружие, они приготовились. Арес показал три пальца, загнул один, второй и ворвался внутрь. Грассатор следом. Он уже чуть было не выдал очередь, но Арес резким движением опустил его ствол.
В комнате, похожей на подсобку, у противоположной стены под полками с кучей барахла действительно сидели пять человек, прижавшихся друг к дружке.
— Гражданские, — пояснил он. — Эй вы! Вам ничего не угрожает, выходите в коридор и сразу же на улицу.
Те мигом покинули помещение, опасливо прошмыгнув мимо вооруженных людей.
— Им повезло. — Грассатор кивнул на дырки в двери. — Видать, тот парень ограничился контрольной стрельбой и не стал заходить.
— Ты поаккуратней. Чуть не угрохал бедолаг.
— Да уж. Я же говорил, что последний раз в войне участвовал, а не в контртеррористической операции. Буду смотреть.
Они двинулись дальше, покинули коридор и оказались в холле первого этажа. Там тоже были люди, и тоже заранее трудно было понять, кто враг, а кто жертва. Именно это и помешало продолжать действовать скрытно. Пока Грассатор и Арес разбирались в ситуации, один из шести ошивавшихся тут наемников, заметил их.
Поначалу его озадачил внешний вид незнакомцев. Один — суровый загорелый бородатый мужик в потертой кепке, белоснежной футболке и старых военных штанах с видавшей виды винтовкой «М-16» в руках и таким же вещмешком времен Второй мировой за плечами. Второй — с виду обычный парень, аккуратный, в синих джинсах и легкой черной куртке, с вполне современным небольшим рюкзаком за спиной, отчего только неожиданнее и нелепее в его руках смотрелся облезлый «АК-74». Эта парочка не походила на копов, и уж тем более на группу захвата, они вообще казались чем-то чуждым обстановке.
Но и наемник не был новичком в своем деле, так что успел подавить изумление и предупредить товарищей, прежде чем рухнул от короткой — в три выстрела — очереди «М-16».
И тут началось!
Грассатор никогда не любил войну и не искал случая поучаствовать в ней специально. Иногда он принимал приглашения Сутеки или Ареса разогнать кровь по жилам, когда встречался с ними, но чаще война сама находила его, потому что в долгой жизни воплощенного бывали моменты, когда избежать это было уже нельзя. Трудно сказать навскидку, сколько он повидал сражений, в памяти отчетливо всплывали, пожалуй, лишь войны двадцатого века, особенно если учесть, что на этот век выпали обе Мировые и в обеих он успел наследить. Однако сами сражения в памяти слились в одну общую кашу, потому что выглядели они примерно одинаково: беспорядочная стрельба, непонятно кто, непонятно откуда и непонятно в кого. Мало кто видит, куда конкретно он стреляет, где точно находится цель, большинство просто стреляют, лишь бы тоже стрелять. Это даже не ответный огонь, это выплеск эмоций, реакция вооруженного тела на стресс.
А потому, когда холл наполнился звуками яростной пальбы, Грассатор лишь пожал плечами в ответ на веселый взгляд Ареса и плотнее прижался к колонне, за которой прятался. Арес, ютившийся за другой колонной, судя по шевелящимся губам, напевал какую-то песенку. Оба просто ждали, пока противник немного очухается от неожиданной встречи с неизвестным врагом, напугавшей их.
Но лишь только стрельба притихла и защелкали крепления магазинов, Арес ответил. Выпуская по одной пуле, но с невероятной точностью, он быстро двинулся в сторону, от укрытия к укрытию, обходя противников сбоку. Его выстрелы не попадали в цель, так как цели все, разумеется, попрятались, но пули врезались ровно туда, где они могли заставить врага трижды подумать, прежде чем рискнуть высунуться. Пять выстрелов — и пять испуганно замерших противников, не мешающих Аресу менять позицию.
Грассатор тоже внес свою лепту, немного постреляв по вражеским укрытиям, но никуда двигаться не стал, оставшись в качестве основной цели для врагов, пока напарник заходит с фланга.
Когда наемники наконец-то осмелились выглянуть и с новыми силами принялись обстреливать колонну Грассатора, их участь была предрешена. Неожиданное появление Ареса, короткие очереди, смерть.
Обрушившуюся на холл тишину теперь нарушал только крик одного из раненных шальной пулей сотрудников у дальней стены. Так хорошо знакомый Грассатору крик тяжелораненого человека. Никаких слов, никакой ругани, только протяжное вымученное «а-а-а… а-а-а… а-а-а». Так кричат все, независимо от национальности и языка. Страшные звуки, способные передать боль точнее любых слов.
— Эй, помогите ему и убирайтесь отсюда поскорее! — прикрикнул Арес и подошел к Грассатору. — Дальше будет сложнее.
Грассатор только кивнул, посмотрел на широкую лестницу, ведущую на второй этаж.
И они пошли наверх. И тут же остановились. На втором этаже их поджидали пять наемников, высланных проверить, что творится в холле. Наемники не спешили, ведь миновать живыми лестницу под вражеским огнем нереально. Для людей. Но Грасс и Арес были людьми лишь наполовину. Они сделали ставку на сверхъестественную скорость и неожиданность своего поступка.
Наемники, блокирующие лестницу, сообразили, что те двое ненормальных все же ринулись в атаку, тогда, когда Грасс и Арес были уже на полпути к ним. Затрещали очереди, но нападающие, которым, казалось, уже некуда было деваться, начали выписывать невероятные зигзаги с такой скоростью, что глаза разбегались. И все же, будь лестница хоть немного уже, пять стволов сделали бы свое дело, но она по ширине лишь немногим уступала холлу, так что было где развернуться.
Один из безумных нападающих метнулся к тройке, прячущейся по одну сторону лестницы, другой — к двойке по другую. Несколько ударов прикладами, несколько коротких очередей в уже лежащих без чувств наемников. И снова лишь трупы.
— Ты как? — поинтересовался Арес, присаживаясь на ступеньки.
— Могло быть хуже. — Грассатор провел пальцами по рваной ране на шее. Пуля резанула по касательной, можно сказать, ему повезло.
— Хорошо. Тогда подожди меня минут пять.
Аресу сразу две пули угодили в левое бедро. Раны, конечно же, не кровоточили, но смотрелись не особо приятно. Присев, он достал из вещмешка специальные медицинские щипцы для извлечения пуль и начал не слишком аккуратно ковыряться в своей ноге.
— Вот, — показал он щипцы вместе с первой извлеченной пулей. — Еще с Первой мировой их пользую. Меня тогда под Верденом взрывом задело. Французский доктор тридцать семь осколков вытащил и так удивлялся моему состоянию, что подарил эти щипчики.
— Ты давай уже поскорее, байки после травить будем.
— Сейчас…
Достав вторую пулю, Арес помассировал места ранений, подвигал ногой, посидел еще минуту, чтобы дать тканям хоть немного восстановиться, и поднялся.
— Мои любимые штаны, мать их… вот ведь суки. Все, готов. Продолжим.
На втором этаже они встретили пятерых охранников в синей форме. Встреча получилась напряженной — те поверили, что Арес и Грасс не имеют отношения к нападающим, только тогда, когда их сначала обезоружили, а потом вернули им их револьверы. Двое охранников были темнокожими — огромные, как на подбор, один латинос и двое белых. Все вооружены лишь револьверами, все напуганы и сбиты с толку.
— Пригодятся они нам, — бросил Арес Грассатору, — все же вдвоем тяжеловато. Эй ты, здоровячок, сбегай к лестнице и притащи сюда оружие мертвых ребят, что там валяются. Вашими пукалками только детей пугать.
Грассатор ухмыльнулся, видя, как беспрекословно подчиняются Аресу новобранцы. Он не впервые наблюдал превращение Ареса — одинокого воина в Ареса — отца и командира. Порой в окружении или в какие-то иные критические моменты сражений его — обычного солдата, максимум низшего офицера (именно в этих званиях он предпочитал участвовать в войнах), — начинали слушаться даже полковники. Охранникам повезло оказаться под началом такого командира, ведь насколько Аресу плевать на всех вокруг, настолько же яростно он печется о тех, кто попал под его начало. Это уже принцип.
Сам Грассатор тем временем опросил оставшихся пареньков, какова обстановка. Поведали ему немного: захватчики быстро рассредоточились по зданию, в основном не теряя времени на сотрудников, но охранников расстреливая нещадно. На глазах у двоих из пятерки наемники убили тех охранников, что находились в холле, после чего эти двое спрятались, на ходу перехватив еще троих, которые спешили на звуки выстрелов. Так они и просидели в одной из каморок, пока не решили все же двигаться к выходу.
— А почему сигнализации нет? — поинтересовался Арес.
— Она есть, — ответил невысокий латинос. — Просто сирена не звучит, сигнал передается сразу в полицию.
— Вы видели среди атакующих здорового лысого белого мужика? — спросил Грассатор. — Он должен быть у них главным.
— Нет, сэр, извините.
— Стрелять из такого все умеете? — Арес уже раздавал оружие, которое честно притащил посланный за ним темнокожий охранник.
Те кивнули.
— А где же полиция? — проворчал латинос, проверяя количество патронов в обойме. — Где долбаная Национальная гвардия?
— Полиция, наверное, скоро подоспеет, а вот гвардию ждать не стоит. Думаю, она немного занята после этой ночи, — отозвался Грасс.
— В любом случае никого мы ждать не будем, верно? — рявкнул Арес. — Так что, считай, одни мы. Понял, солдат?!
— Да, сэр!
— Тогда вперед.
Настоящая заварушка началась в конференц-зале. На большом свободном пространстве с огромным столом посередине отряд Ареса и Грассатора столкнулся сразу с пятнадцатью наемниками. Бешеную стрельбу обе стороны начали одновременно, брызги стекла, осколки пластмассы, щепки, бумажные листки заполнили воздух, словно через зал проходил смерч.
— Рассредоточиться! — командовал Арес. — Ты и ты — левее! Ты и ты — правее! Вы — по центру! Экономить патроны! Экономить, я сказал! Одиночными! Куда полез?! Прячься! Вот так! А теперь по моей команде — огонь! Вперед! Эй, продолжайте обход с флангов! Аккуратно, мать вашу! Терпим, терпим! Огонь! Вперед!
И они прошли. Шаг за шагом, выстроившись в некое подобие подковы, поджимая и с флангов, и с центра. Оставшиеся в живых наемники не выдержали и отступили к лестнице, где удержать их уже не составляло труда.
— Хорошо, — сухо обронил Арес, поглядывая на ребят.
Те, целые и невредимые, круглыми от ужаса глазами смотрели друг на друга и глупо, чуть истерично улыбались. Они побывали в настоящей перестрелке, действовали грамотно и победили. Такое не забывается.
— Соберите оружие и патроны, — приказал Арес. — Останетесь здесь. Будете держать эту лестницу и лифт. Смотрите в оба и следите, в кого стреляете. Оттуда могут появиться сотрудники или мы. Но если полезут враги… бейте из укрытия, прикрывайте друг друга, организуйте перекрестный огонь.
— Эй, а мы-то куда? — поинтересовался Грассатор.
— Попробуем на лифте подняться. Хранилище, говорят, на пятом этаже. Здесь лестница узкая, и черт знает, сколько их там наверху топчется, можем не пройти.
— А если они лифты кроют? Расстреляют нас в будке, как куропаток в клетке.
— Постараемся, чтобы не расстреляли…
Всю поездку в лифте Арес и Грассатор жались к стенкам и прислушивались к ощущениям. Людей они чувствовали вокруг много, но таких подробностей, как выше те или ниже этажом, было уже не понять.
Лифт замер, двери отворились, но за ними, к счастью, никого не оказалось. Дальше вновь коридоры, коридоры. Благо имелись таблички, указывающие, что, где и куда.
Хранилище располагалось в дальнем конце этажа, хотя Грассатору и Аресу так и не удалось приметить огромной стальной двери с воротом. Подходы к хранилищу начинались с чего-то вроде стеклянных офисов, вот только стекло было пуленепробиваемым и оснащенным удобными бойницами.
За стеклом маячили наемники, которые мгновенно открыли огонь, простреливая каждый сантиметр подхода. Тут не могли помочь ни скорость, ни живучесть, ни опыт. Конечно, можно было попробовать прорваться, но тогда Арес и Грассатор рисковали насобирать столько пуль, что ни о каком продолжении боя речи бы уже не шло. Экзукатору осталось бы их просто добить.
Поначалу было не совсем понятно, куда наемники выносят золото, но затем мелькнула догадка: там есть грузовой лифт.
— Давай обратно — вниз! — крикнул Грассатор Аресу, перезаряжая автомат. — Они золото вниз спускают, попробуем там пробиться.
— К черту золото. Нам Экзукатор нужен!
— Он все равно спустится рано или поздно. Идем.
Но лифт, на котором они приехали, уже не работал — в здании вырубили электричество, а значит, полиция была уже на подходе. И действительно, по ощущениям, количество людей в помещениях увеличилось, нарастали звуки стрельбы.
Полиция ударила с нижних и верхних этажей разом, посерединке бандиты, а тоненькой прослойкой — Арес и Грассатор.
Лишившись грузового лифта, наемники стали переносить золото по грузовой лестнице, направив на ее зачистку серьезные силы. На узком пространстве мгновенно разгорелся бешеный бой. Грассатор и Арес в последний момент улизнули на второй этаж, чуть было не оказавшись между молотом и наковальней.
Но полицейские явно не ожидали такого напора и количества врагов. Наемники выдавили их на первый этаж, тем самым расчистив себе путь в цоколь, где располагалась стоянка инкассаторских машин и куда они уже начали спускать золотые слитки.
Арес и Грассатор попытались пробиться ко второй лестнице, туда, где они оставили охранников. Но знакомцев там уже не было, зато этаж кишел полицейскими.
— Задница, — рявкнул Арес, сделав предупредительный выстрел в сторону полицейских, чтобы те не особо рьяно ломились на них. — Какой уж тут Экзукатор, просто выбраться бы теперь.
— Пойдем обратно, к грузовой лестнице. Попробуем проскользнуть следом за спускающимися наемниками. Если не получится, придется немножко снизить численность местной полиции, другого выхода нет.
У них получилось: они вклинились в вереницу спускающихся наемников, перебили тех, что оказались поблизости, и продолжили спуск.
Однако проблемы не закончились — сверху непрерывно стреляли, а значит, наемников догнал спецназ, высадившийся на верхних этажах. Опять появился риск быть зажатыми между двумя врагами. Но их спасли сами же наемники: по лестничным пролетам снизу пополз плотный сизый дым. Тот самый козырь.
— Смесь фосгена с дымообразователями! Химия! — предупредил Арес. — Не дыши!
Окунувшись в сизое облако, Грассатор тут же наткнулся на трех корчившихся от удушья наемников, не успевших натянуть противогазы. Ни ему, ни Аресу противогазы были не нужны — грамотно распределив кислород в крови, они могли не дышать очень долго. Немного слезились глаза, но лишь настолько, чтобы предохранить их от повреждения.
Однако ниже им встретились четверо живых и здоровых наемников, решивших проверить, кто же идет по следу — свои или чужие. Все четверо были в противогазах, и удивительно, насколько зловещим, нечеловеческим делали они их облик. Само воплощение техногенной катастрофы. Смотришь на это безликое существо и думаешь — беда. Особенно когда у тебя-то противогаза нет.
Наемников погубило изумление: они настолько удивились, встретив в этом аду кого-то без защитных средств, что позабыли нажать на курки. А ведь у них был шанс расправиться с Аресом и Грассатором — те, занятые контролем своих организмов, не «прощупывали» местность, а из-за дыма выскочили прямо на наемников. Впрочем, сориентироваться противникам они уже не дали.
Наконец они добрались до цоколя. Он также был наполнен ядовитым дымом. Где-то впереди стреляли — видимо, наемники сошлись с полицейскими, прикрывающими группы захвата снаружи. Взревели двигатели — набитые золотом бронированные инкассаторские автомобили начали один за другим выскакивать за ворота.
— А ведь клиенты-то уходят! — крикнул Арес, указывая на светлеющее сквозь серую пелену пятно открытых ворот. — Похоже, мы с тобой облажались, старина!
— Похоже на то. Пора и нам убираться отсюда. Во всяком случае, мы живы. Экзукатора, видимо, в здании не было — не захотел рисковать. А ведь если бы он нас подловил сейчас в этом молоке…
— Да уж. Давай действительно уносить ноги, да поскорее!
34
Аресу и Грассатору удалось проскочить вслед за автомобилями наемников в тот момент, когда все полицейские у ворот были уже мертвы, а новые еще не подтянулись.
Они добрались до своего «хаммера», однако смываться на нем казалось слишком опасно, так что они забрали гранаты, дополнительные патроны и спутниковый телефон. Гранатомет с пулеметом пришлось оставить, не переть же их средь бела дня на горбу. Также были оставлены и автоматы, поскольку они не вмещались в рюкзак и вещмешок, но от них избавились с легким сердцем, все равно патронов осталось совсем немного.
Грассатор скинул провонявшую химией куртку и указал на непонятное здание через дорогу, что-то вроде небольшого склада, примыкающего к ресторану:
— Давай туда. Отсидимся немного и вернемся к Вере.
— Погано все получилось, дружище, — пожаловался Арес, оглядывая темное помещение, забитое строительным мусором: то ли хозяева собирались ремонтировать сам склад, то ли ресторан, которому он принадлежал.
— Нормально. Зато мы убедились, что Вера ничего не придумала. Она действительно чувствует Экзукатора. Никуда теперь он от нас не денется.
— Ты уж не обижайся за то, что я про нее говорил, — смущенно пробормотал Арес, присаживаясь на ступеньку металлической лестницы, ведущей к мостику под потолком. — Она и впрямь «белый тигренок». Уж не знаю, как такое получилось, но ты был прав. А то, что бой этот мы проиграли, так оно и не впервой. Бывает.
— Подожди. — Грассатор опустил голову, будто прислушиваясь. — Я его чувствую…
— Кого? — Арес закрыл глаза, сконцентрировался.
— Он здесь. Экзукатор здесь!
Арес непонимающе глянул на Грасса, но поднялся на ноги и достал из рюкзака «узи».
— Я ни черта не чувствую.
— Помолчи. Экзукатор! — громко позвал Грасс. — Наши встречи не прошли даром! Я тоже научился распознавать тебя, хотя бы вблизи!
— Похвально! — раздалось из темноты, с того самого металлического мостика, расположенного под потолком.
Теперь уже и Арес заметил, как там что-то шевельнулось и наконец вырисовался неясный человеческий силуэт.
— Это у вас семейное. Хотя, что касается тебя, то скорее всего действительно просто сказались наши частые встречи.
— Теперь напасть исподтишка не получится, придется биться открыто.
— Еще скажи — честно. Вас все же двое. Но я пришел не драться.
— То-то я смотрю, что это ты не появляешься так долго. Мы всё ждали и ждали. Мог бы посетить нашу заварушку в соседнем здании. А теперь знаю, в чем дело. Ты боишься.
— Опасаюсь, ты прав. Не хочу рисковать. Этот мир преподносит мне неприятные сюрпризы один за другим. А что касается заварушки, то посещать ее я не планировал с самого начала. Эй, Арес, мы еще не знакомы. Как тебе моя война?
— В качестве локального конфликта сойдет, — хмуро отозвался тот.
— Эх, жаль, что ты не на моей стороне. Только представь, какую глобальную войну мы могли бы устроить с твоими знаниями. У нас бы вообще все против всех воевали!
— Я сторон не меняю. Что поделать, таковы мои принципы.
— Ну да, разумеется. И все же, уверен, тебе было бы интересно посмотреть такое представление и оценить его взглядом знатока. Как думаете, можно, наверное, долбануть ядерной бомбой по чьей-нибудь столице, это бы их расшевелило, а? Но боюсь, что Архитектор не оценит, если кто-то из нас будет повинен в порче такой уникальной планеты. Да и, сами знаете, нам бежать некуда, мы тоже дети этого мира, и если они не на шутку разойдутся… Им можно, нам нельзя. Какая ирония. Им вообще все можно, во всяком случае они так ошибочно полагают. И эту ошибку мы должны исправить…
— Ты потрепаться пришел или все же приступим к делу? — прорычал Грассатор.
— Можно сказать, что потрепаться. Дела оставим на потом. С недавнего времени все, что происходило с нами на их территории, — возня больших дядек в детской песочнице детскими же лопатками.
От силуэта отделилось нечто и полетело вниз. На бетонный пол с грохотом приземлился автомат.
— У меня небольшое объявление. Я прекращаю наше с вами противостояние. Обстоятельства требуют, чтобы все мы вместе решали, как поступить с людьми дальше, я не претендую на главенство в последующих наших делах и приношу извинения за убитых мною собратьев.
Арес посмотрел на Грассатора, тот неотрывно следил за силуэтом прищуренным взглядом.
— Что он несет?
Грасс покачал головой.
— Вы еще не знаете. Она не сказала. Я так и думал. — Экзукатор появился из тени с разведенными в стороны руками, ладонями вперед, показывая, что безоружен. — Конечно, сейчас наша встреча не похожа на дружескую, и лучше пока разговаривать на расстоянии, потому что Грассатор может не сдержаться. Его ждут удивительные вести, и предстоит тяжелый выбор, но он мудр, он поступит правильно.
— Говори, что хотел, или спускайся, я с тобой готов и один на один «побеседовать».
— Ты проиграешь. Но боюсь, что Арес не позволит нам уединиться, так что исход неясен. В любом случае я больше не хочу драться с вами. Как я уже сказал, обстоятельства склоняют нас объединиться. Та женщина, Грассатор, что была с тобой, теперь носит твоего ребенка. Девочку-полукровку. — Он помолчал, давая переварить услышанное, затем продолжил: — Невозможно, непостижимо, немыслимо, но таков факт. Я видел это, увидите и вы, если будете внимательны. Ее новая способность чувствовать нас, о которой вы наверняка уже знаете и которая привела вас сюда, не случайна. Что произошло? Стечение обстоятельств? Аномалия? Эта планета когда-то стала обитаемой, что тоже было непостижимо и немыслимо, и все мы знаем, на какие чудеса горазд Его Величество Случай. Кем родится ребенок? Обычным человеком или одним из нас с вами? А может быть, он станет тем самым концентратом, воплощением всего живого, разумного, что возможно на этой планете? Никто не знает, да и к чему гадать, ведь задача наша в другом — уничтожить его.
Грассатор дернулся, как от удара. Револьвер, опущенный было к бедру, начал подниматься.
— Я догадывался, что это прозвучит не слишком хорошо, — кивнул Экзукатор, — но сначала дослушайте. Если ребенок родится и окажется не просто ошибкой природы, а чем-то большим, он может привлечь внимание Архитектора. Вы слышите меня? Архитектор вернется! — Вновь пауза, на этот раз гораздо длиннее. Экзукатор продолжил: — Мы не готовы. Никто не готов. Посмотрите на людей, посмотрите на себя с этим оружием в руках, посмотрите на тех, кто до сих пор витает где-то там, не желая даже знать, что тут происходит. Нынешний разум этой планеты не оправдал ожиданий. Мы будем уничтожены, а пустой огород вскопают и засадят заново. Или забросят окончательно.
— Ерунда, — буркнул Грассатор.
— Он прав, Грасс, — возразил Арес. — После неудачи Первых эмиссаров все уже стало ясно. Даже когда отправили нас, надежды почти не оставалось. Люди и мы не справились, не оправдали ожиданий.
— Все верно, — удовлетворенно отозвался Экзукатор. — Но выход есть. Более того, произошедшее может сыграть нам на руку и изменить мир раз и навсегда. Мы призовем воплотиться остальных. Всех. Прежде они не желали вмешиваться и вообще что либо знать, предпочитали блуждать в безмятежности, ни на что не влияя, ни за что не отвечая, ничем не рискуя. Однако теперь это касается всех нас. Перед лицом опасности они воплотятся, спустятся, никуда не денутся. Мы избавимся от ребенка, от этой ошибки природы, пока Архитектор не заметил. Но на всякий случай будем готовиться к его возвращению. Вместе мы сможем взять человечество под уздцы, докажем Архитектору, что способны и дальше приглядывать за планетой, пусть не сверху, так снизу, пусть не уговорами, так силой. Вот видишь, Грассатор. Ты не верил мне, но я говорил правду — мне не нужна личная власть, я готов потесниться ради общего дела.
Грассатор молчал, опустив глаза в пол, но затем резко тряхнул головой.
— Бред! — рявкнул он. — Ты хочешь продолжить то, что начал, только теперь разделить ответственность между всеми. Или просто боишься, что один не справишься. Твоя навязчивая идея переходит все границы. Ведь мы ничего не знаем. Мы полагаем, а из-за того, что виноваты, полагаем самое худшее. Перед лицом какой опасности все остальные должны воплотиться на Земле? Нет никакой опасности. Ничего еще не кончено, все можно исправить. И этот ребенок… он подтверждает, что не все потеряно, что шанс есть. Если воплотятся остальные, никто не знает, во что это выльется. Обратного пути не будет. Вот где опасность. Мы можем все погубить, и тогда Архитектор точно по головке не погладит, но пока… Пока именно этот ребенок — свет в конце тоннеля, наша надежда, наше будущее. Ну а если он родится обычным человеком, то тем более переживать не о чем. В любом случае ты не притронешься к нему, Экзукатор! Слышишь?! Даже если весь этот мир покатится к чертям, ты не притронешься к нему!
— Так и знал, что с тобой будет сложно, Грассатор. Тем не менее я сообщил вам свое решение и предоставил пищу для размышлений. А этот ребенок и девка скоро умрут, иного выхода нет. Остальные, когда воплотятся и будут готовы собраться вместе, меня поддержат. Никто не станет рисковать собой ради них, никто, кроме тебя, Грассатор. Но ты ничего не сможешь сделать. Неужели вы пойдете против всех? Арес? Подумай и решай. Скоро настанут иные времена, в которых мы с вами перестанем быть вершителями судеб, станем одними из многих, и к этому нужно привыкать. До встречи.
Экзукатор вновь растворился в тени.
— Э, не-е-ет, — зарычал Грасс, вскинув револьвер и стремительно шагнув вперед, — я чувствую тебя, тварь! Я чувствую тебя! Ты не уйдешь!
— Постой! — Арес попытался ухватить друга за рукав, но тот лишь отмахнулся. — Черт. Ладно, я слева зайду!
Однако Грассатор, вероятно, чувствовал Экзукатора уж совсем на небольшом расстоянии, потому что через полминуты того и след простыл. Дальнейшая погоня наугад могла обернуться бедой, в чем Арес, хоть и с трудом, смог убедить Грасса.
— Нужно ехать к Вере, — пробормотал тот, сидя на ступеньке у выхода из склада.
— Погоди немного…
Грасс поднял глаза на Ареса:
— Он ведь не убедил тебя? Он печется только о своей шкуре. Заметь, что делишки с золотом он все же довел до конца, хотя уже знал о ребенке. Хочет предстать перед остальными не с пустыми руками, хочет иметь за спиной верных людей, хочет выторговать себе положение. Хочет возглавить свежевоплощенных, которые еще толком осмотреться не успеют, как уже наслушаются глупых страшилок, придуманных на ровном месте.
— Не трать слов, Грасс.
— Он не убедил тебя? Если убедил, то… хотя бы… просто не вмешивайся… если сможешь…
— Замолчи, — ответил тот, присаживаясь рядом. — И подумай. Зачем он пришел сюда? Ведь догадывался же, чем закончится разговор.
— Хотел расколоть нас, поселить в тебе сомнения.
— Может быть. А еще?
Грассатор безразлично пожал плечами. Арес подсказал:
— Экзукатор знал, что ты тут же метнешься к Вере и выведешь его на нее. Он не знает, где она, он ее не чувствует. Зато она его чувствует, а значит, теперь представляет для него двойную опасность.
Грассатор поднял голову:
— Я должен увести ее отсюда. Спрятать. Ты поможешь мне?
— Ты и сам знаешь ответ. Я сторон не меняю.
35
Вера завернулась в толстую тяжелую шаль и подошла к широкому окну. Округлый живот уперся в подоконник. Девушка фыркнула и чуть подалась назад. Приближался уже восьмой месяц беременности, а она все никак не могла привыкнуть к постоянным изменениям своего тела. Наверное, к этому вообще невозможно привыкнуть.
За окном бушевал сибирский октябрь: ветер трепал последние желтые листочки на осинах перед домом, с неба хлестал дождь, переходящий в мокрый снег и обратно, тяжелые серые тучи дышали холодом. Но из-за дрянной погоды только уютнее становилось в двухэтажном особнячке, снятом Верой два месяца назад в коттеджном поселке под Красноярском. Тихонько и как-то даже нежно потрескивал огонь в камине, тускло горела люстра, несмотря на середину дня. Тепло, светло и спокойно.
Не так давно Вере показалось бы здесь скучно, но не в теперешнем положении. Чего еще желать беременной женщине? Частная клиника под боком, и это при том, что беременность протекает, по словам врачей, до неприличия идеально. Блюда из ресторанчика приносят на дом. Служащие беспокоятся о дровах, разжигают и чистят камин. До родителей три часа езды, хотя Вера в целях безопасности не злоупотребляет поездками. Красота! Остается только читать книги, смотреть телевизор и время от времени совершать пешие прогулки по сосновой роще.
Все бы хорошо, если бы не постоянное беспокойство за Грассатора и Ареса, а также вечно ноющий где-то под ложечкой страх быть найденной сверхъестественным убийцей раньше, чем парни найдут его.
Тогда, в Вашингтоне, Грасс позвонил ей заранее. Объяснять ничего не стал, но уже по голосу Вера поняла, что Экзукатор цел и невредим, а Грассатор в курсе произошедшего. Он велел ей собрать вещи и ехать в Национальный аэропорт имени Рональда Рейгана. Вера не представляла, как он собирается раздобыть самолет в таком потрепанном городе, но отправилась туда незамедлительно.
Он встретил ее в пустующем терминале, отшил хмурых и нервных охранников, поинтересовавшихся его документами, после чего долго смотрел то в глаза, то на живот. Конечно, он уже знал. А Вера все пыталась разгадать в его взгляде эмоции и боялась заметить что-нибудь такое… Ведь ее беременность ненормальна, она нарушила какие-то природные законы, какое-то равновесие, быть может. Кто знает, как отнесется к этому такое творение как ангел? Он не должен быть отцом, это не заложено в нем.
Но в его темных глазах она заметила лишь прежнее обволакивающее тепло, нежность и тревогу.
— Я… я не знаю, как такое могло произойти, — проговорила она, опустив голову, словно извиняясь.
— Я тоже, девочка моя, я тоже. Но это не важно. Главное, что случилось чудо. И это чудо мы должны сохранить. Экзукатор будет охотиться за тобой, мне нельзя долго находиться рядом. Он и сейчас наверняка уже мчится сюда. — Грассатор посмотрел куда-то вверх. — Там Арес со снайперской винтовкой. Если Экзукатор подойдет к нам, он меня прикроет, а ты должна будешь бежать. Если же Экзукатор сначала доберется до него… Арес даст нам время скрыться. Но отправиться с тобой я все равно не могу. Пойдем.
Они зашагали по полутемному пустому терминалу.
— Я его не чувствую рядом, Грасс, — проговорила Вера, поспешая за мужчиной. — Значит, время у нас есть.
— Это хорошо. На взлетной полосе ждет пассажирский самолет. Он доставит тебя в Новосибирск. Оттуда доберешься до родителей в Красноярске. Это хоть немного собьет его со следа. Но долго там не задерживайся. Найди хорошее жилье подальше от людей, но не забывай, чтобы рядом было все необходимое. Денег тебе хватит, надеюсь, что доллары еще проживут какое-то время, прежде чем станут бумагой.
— А ты?
— Мы с Аресом пока останемся здесь, будем поддерживать с тобой связь и попытаемся навязать Экзукатору бой. Если не выйдет, то в ближайшее время тоже переберемся в Россию, поближе к тебе, но не настолько, чтобы выдать место.
— Грасс, сегодня я еще раз попыталась вздремнуть и увидеть его, но у меня не получилось. Мне снился какой-то обычный сон.
Грассатор остановился, посмотрел на Веру:
— Не очень хорошо, но предсказуемо. В конце концов, это не твои способности, а ребенка, зарождающегося в твоем теле. Вероятно, в какие-то моменты внутри тебя происходит что-то такое, что дает возможность чувствовать нас, но… Да, это может затруднить наше дело, а значит, мы должны быть осторожны вдвойне. Во всяком случае, Экзукатор тоже не знает, как все это работает, так что и он будет осторожен. Скоро он может вообще пропасть на какое-то время. Экзукатор собирается поговорить с остальными и заставить их воплотиться. Всех.
— Поговорить? Подожди, как поговорить? Забраться на Эверест и орать оттуда? Как вы вообще разговариваете?
— Эмиссары уже проделывали это пару раз. От нашей компании докладывал Лекс. Для этого эмиссар должен уединиться в каком-то отдаленном и безлюдном месте, там он впадает в некое подобие комы на сорок дней и сорок ночей. В таком состоянии мы способны общаться с невоплощенными. В это время он пропадает с наших «радаров», да и вообще, по сути, исчезает для этого мира. Если Экзукатор начнет разговор раньше, чем мы его отыщем, то на этот период он станет для нас недосягаем и мы уже не сможем ему помешать.
— И что тогда? Ангелы спустятся на землю?
— Что-то вроде. Если послушаются его, конечно.
— И Апокалипсис?
— Ну, небеса не разверзнутся и четыре всадника оттуда не поскачут, это уж точно. Но что будут делать нововоплощенные и какие всех нас ждут последствия, я не представляю. Если один Экзукатор столько всего наворотил…
— Ну хорошо, четыре всадника Апокалипсиса не поскачут, а сколько вас там «поскачет»?
— Изначально нас было девяносто девять. Получается, что со мной, Аресом и Экзукатором осталось восемьдесят три.
— Хм, не так уж и много. А я-то думала, что вы «крылами своими закроете солнце и луну», как в дешевых ужастиках.
— Прости, что разочаровал. Мы уникальны, так же, как и вы, мы индивидуальны, так же, как и вы, в любом своем состоянии, воплощенном или невоплощенном, мы не плодимся… э-э-э, во всяком случае, прежде такого не наблюдалось. Нас не может быть слишком много, нас не нужно слишком много. Мы — наблюдатели и хранители.
— О да, немного пафоса…
— Прости. В любом случае, если они поверят Экзукатору, то нам с Аресом придется туго.
— Подожди, а вы-то здесь при чем?
— Я не хотел бы пугать тебя, но ты должна знать правду. Экзукатор хочет настроить их против ребенка, убедить, что он представляет угрозу.