Архангелы: Битва за Землю Истомин Евгений
— Да иди ты, юморист хренов. Сигналку врубать не буду, а то дернет в парк, замучаемся искать. Выходи давай, я за тобой.
Виталий дотянулся до заднего сиденья, взял фуражку и дубинку. Голый мужик выглядел хоть и не амбалом, но спортивным и подтянутым малым. Виталий вышел из машины:
— Эй ты! Стой на месте!
Мужчина остановился и повернулся к милиционеру. Из машины как раз выбрался Ванька.
— Твою мать! Ты глянь!
— Вот черт!
То, что мужик лысый, было видно сразу, но то, что он совершенно безволосый, даже без бровей и ресниц, смотрелось уже странновато.
— Инопланетянин долбаный! — не выдержал Виталий.
— Да наркоман он обычный, — возразил Ванька. — Ты кто такой?
— Документы у него поищи, — съязвил Виталий, но напрочь лишенный чувства юмора товарищ лишь фыркнул.
Мужчина молчал и безразлично смотрел на милиционеров, при этом нисколько не смущаясь наготы.
— Кто такой, спрашиваю?
Науменко ткнул мужика дубинкой в плечо. Тот плечо отдернул, а в глазах у него появилось раздражение.
— Ты мне подергайся еще! Отвечай на вопрос!
— Ладно тебе, — попытался угомонить напарника Виталий, — мало ли что у мужика случилось.
— А мне пофиг, нечего на меня так дерзко пялиться. Эй ты, понял меня?!
Ванька попытался пихнуть мужчину дубинкой снова и посильнее, но тот махнул рукой, причем так резко и быстро, что мозг осознал это движение уже постфактум, и дубинка полетела в сторону. Науменко захлопал глазами — сила, с которой ее вырвало, была такой, словно он сунул дубинку в промышленный вентилятор.
— Что за…
Хорошим драчуном Ванька никогда не был, особенно без дубинки, так что он не ударил обидчика, а попытался его как-то нелепо то ли схватить, то ли обнять, и сам до конца не понимая, что же за прием он собирается исполнить.
Впрочем, ни до каких приемов дело у него не дошло: голый мужик ловко извернулся, взметнулась его рука, и Ванька улетел метра на два в сторону патрульной машины вслед за своей дубинкой.
Все произошло мгновенно, так что Виталий не успел ничего сообразить. Он посмотрел на товарища. Тот не двигался, а лицо его превратилось в окровавленную маску. Затем посмотрел на неизвестного мужика. Мужик тоже повернулся к нему, взирая бесстрастно и даже с каким-то пренебрежением.
Рука Виталия дернулась к кобуре, но он не был ковбоем, кобуру еще нужно было расстегнуть. Мужик приблизился к нему за секунду. Затем мир крутанулся перед глазами, и Виталий уже лежал на асфальте с ужасной болью в спине, затылке и правой стороне лица.
Краем глаза он видел, как подошел и встал над ним голый мужик, почувствовал, как тот начал расстегивать его китель. В голове мелькнуло совсем уж непристойное предположение, что конкретно этот голый собирается с ним сделать. Оно укрепилось, когда мужик начал стаскивать с него штаны. Виталий попытался отпихнуть его, подняться, но получилось только застонать.
Лишившись рубашки, кителя, штанов и ботинок, Виталий слышал, как мужик шуршит одеждой, а затем звук шагов, усиленный трофейными ботинками, начал удаляться. И уже этого было достаточно, чтобы облегченно выдохнуть. Вот только безумно жалко было документов, покоившихся в левом кармане кителя, и пистолета в кобуре на поясе штанов. Черт, а ведь начальство не поймет…
Ночной полустанок под Екатеринбургом. На перроне две сонные старушки с беляшами и пирожками и тучная тетка с целым лотком, на котором царит хаос из лапши, чипсов, дешевой газировки и черт знает чего еще. Три фонаря, еле-еле освещающих перрон, звонкое постукивание молотка по колесам, вялые разговоры пассажиров, выбравшихся покурить.
Проводница Елена Михайлова поежилась и крепче запахнула незастегнутый китель — на Урале сегодня прохладно. В этом рейсе ей со сменщицей Тамаркой повезло — купейный вагон практически пустой, всего два купе заняты, и те наполовину, так что работы немного. Лена посмотрела на часы. Отправление через пять минут, а там можно будет и вздремнуть до Тюмени.
Она уже собиралась взобраться на подножку, когда почувствовала, что позади кто-то стоит. Резко обернулась, и точно: мужчина в довольно странном одеянии — потертые джинсы, футболка, элегантный дорогой пиджак, отливающий сталью, и бейсболка, глубоко натянутая на глаза. Вообще-то похож на бродягу, но гордая осанка, расправленные плечи и стать… При этом никаких чемоданов и сумок. И не протягивает ей билет и паспорт. Вряд ли пассажир.
Лена хотела уже поинтересоваться, что ему нужно, когда мужчина приподнял голову так, что стали видны его глаза. И в голове девушки зазвучало что-то неясное, что-то такое, что заставило ее молчать и вслушиваться, не отрывая взгляда от этих глаз. Ему нужно войти в вагон, ему нужно выделить купе и больше его не беспокоить. Конечно же, она так и сделает. И никому об этом не расскажет, даже Тамарке. А он выйдет там, где захочет. И больше ничего.
Лена отступила в сторону, пропуская мужчину внутрь, затем, словно в полусне, подняла подножку и закрыла дверь. Взглянула в коридор. Мужчины там уже не было, он скрылся в одном из купе, и ей совсем не обязательно знать в каком. Он не попросит ни белья, ни чаю, это точно. Он ее не побеспокоит. Именно это прозвучало у нее в голове, а значит, не о чем и переживать.
Вагон дернулся, заскрежетала сталь, поезд начал набирать ход.
По пути до Новосибирска в вагон проводницы Елены Михайловой село еще восемь подобных пассажиров. Среди них одна девушка в косынке. Никто из этих людей не проронил ни слова, никто не показал ни билета, ни паспорта, но она и ее сменщица Тамарка почему-то впустили их, позволили разместиться там, где те пожелали, и больше не видели их, потому что эти странные пассажиры не выходили из купе ни в туалет, ни за кипятком, ни проветриться на перроне. В Новосибирске все девять странных пассажиров сошли. А Лена и Тамарка больше об этом не вспоминали.
И откуда им было знать, что сейчас к Новосибирску таких странных пассажиров устремилось ровно восемьдесят. Они ехали из Сербии, Украины, Белоруссии, Китая, но в основном из городов России. Они воплотились в таких местах, чтобы оказаться не слишком далеко от места сбора, но при этом, дабы не выглядеть близнецами, немного отдалились друг от друга и тем самым внесли необходимое разнообразие во внешность.
Откуда Лене и Тамарке было знать, что некий Экзукатор выбрал город Новосибирск для собрания, чтобы быть поближе к Красноярску. Ведь он догадывался — девушка Вера, вынашивающая ребенка от одного из таких же странных созданий, спряталась где-то там, неподалеку от родителей, но при этом не решался использовать родителей в своих целях, дабы не скомпрометировать себя перед остальными.
Откуда проводницам-сменщицам было знать, что непонятный шепот, который они слышали в голове и который заставлял делать так, как им велят, — это что-то вроде умения плавать у только-только вылупившегося утенка. Лишь утенок подсохнет и расправит пушок, он тут же может лезть в воду, что является одним из способов выживания в новом и еще непонятном мире. Но со временем пушок уступит место перьям. Так и у таинственных пассажиров Транссибирской магистрали мысленное внушение и способность телепатического общения друг с другом скоро вытеснятся речью, одним из человеческих языков, поскольку мысленное общение неудобно, неточно. Кроме того, оно с трудом передает эмоции, а эти восемьдесят пассажиров не менее эмоциональны, чем те эмиссары, что посещали земную твердь до них.
Да и откуда этим молоденьким девочкам-практиканкам было знать, что они краешком захватили событие, которое вскоре изменит мир до неузнаваемости.
38
Джип Веры стоял на крытом парковочном месте справа от дома, чуть в отдалении виднелись ворота со сторожкой охранника. Вера выбрала самый крайний домик не случайно.
Уже подходя к машине, девушка заметила, что к воротам подъехал черный автомобиль. Оттуда вышел мужчина в черной же кожаной куртке. Ему навстречу подошел охранник. Они говорили о чем-то, пока мужчина не заметил Веру. Раздался хлопок, и охранник начал медленно оседать на мокрый асфальт, тогда как мужчина устремился к Вере.
Она какое-то время просто смотрела на него. В голове крутилось: вот и все, это один из новых ангелов, один из тех восьмидесяти, что явились убить ее. Но когда мужчина перешел на бег, паника отступила — тот бежал с вполне человеческой скоростью, без сумасшедшей, нереальной стремительности, какую она видела у Экзукатора. А когда он приблизился, Вера убедилась, что для ангела и рожей он тоже не вышел. Это просто наемник.
Наполовину скрытая за капотом джипа, Вера извлекла из кармана пистолет, большим пальцем сняла его с предохранителя, опустила сумку с ребенком на водительское сиденье. Наемник тоже держал в руке пистолет, но стрелять в нее пока не торопился. Хочет взять живой? Зачем? Экзукатор решил лично прикончить ее или желает продемонстрировать остальным в качестве доказательства своих слов?
— Не двигайся, сука! — Наемник остановился прямо перед ней и даже пистолет вскидывать не стал. Ну конечно, он такой лоб, а она всего лишь женщина.
Однако Вера двинулась. Широким движением подняла оружие и выстрелила ему прямо в лицо. Мужик рухнул на спину, словно ему прилетело бревном в голову.
Вера быстро передвинула сумку на пассажирское сиденье, затем, подумав, переставила ее на пол и запихала вперед как можно дальше, чтобы скрыть пластиком, сама уселась в джип и завела мотор. Краем глаза она видела, что из машины выскакивают еще трое. Ха, надеялись на легкую добычу и поленились сразу всей толпой накинуться. Не тут-то было. Теперь повоюем!
Мотор взревел, повинуясь выжатой педали газа. Путь через ворота заказан, и Вера решила ехать в другую сторону. Она не знала, куда заведет ее эта дорога и найдется ли там второй выезд, но что поделаешь. А ведь сколько раз прогуливалась тут, неужели не могла заранее разведать все пути отхода, вот кулема!
В зеркале заднего вида Вера заметила, что наемники, кинувшиеся было к ней, возвращаются к своей машине. Но им еще нужно открыть ворота! Один сразу сел за руль, второй дергал замок, третий принялся обыскивать труп охранника, четвертый устремился в сторожку. Слаженно действуют, гады.
Отчаянно сигналя, Вера устремилась по дороге вдоль мирно дремавших под дождем особнячков. Сердце в груди металось под стать лихорадочным дерганьям дворников. Поворот, еще поворот, небольшая площадка, окруженная магазинчиками, конечная автобусов, тупик. И как она сразу-то не вспомнила, ведь ходила в эти магазинчики. Что теперь? Только разворачиваться.
Заложив такой вираж, что ее вдавило в дверцу, она помчалась обратно. Как раз в этот момент на площадку выскочил черный автомобиль погони. Ей повезло: если бы они повстречались на узкой дороге, то могли бы перекрыть путь.
Позади взвизгнули тормоза, засвистели покрышки, но Вера уже летела к воротам. Они были теперь распахнуты, спасибо глупым ублюдкам. Джип проскочил между створками, чуть зацепив одну из них, и вылетел на трассу. Девушка вдавила педаль по полной, тяжелый автомобиль медленно, но уверенно набирал скорость.
Но что теперь? До Красноярска как до Шанхая. Вера не слишком разбиралась в марках автомобилей, но догадывалась, что роскошная иномарка преследователей без труда ее догонит. Так и есть: в зеркале заднего вида среди серой пелены дождя появилось черное пятно, которое увеличивалось в размерах.
Нужно попробовать добраться до какого-нибудь поста ДПС, но он ведь лишь на въезде в город. Далековато. Она посмотрела на спидометр — сто восемьдесят. Капли дождя вокруг машины неслись уже не наискосок, а параллельно трассе. Вера считала себя неплохим водителем, но никогда не ездила с такой скоростью, да еще и в дождь, как бы тут и без всяких преследователей не убиться. Черный автомобиль уже висел у нее на хвосте.
Мысли роились в голове, точно злые пчелы. Ее джип тяжелее, можно попробовать спихнуть их с дороги, как в фильмах! Но для этого необходимо сбросить скорость, ведь на мокрой дороге и на такой скорости даже один неловкий маневр угробит ее и ребенка, не то что столкновение. Хотя бы до сотни! И быть осторожной, когда машины поравняются, — они могут стрелять. Но и она может!
Вера достала пистолет из кармана, положила на соседнее сиденье и уверенно выжала тормоз. Автомобиль чуть повело, возмущенно затрещала антипробуксовочная система, исправляя положение.
Водитель преследователей такого маневра не ожидал, над черной машиной взвился туман из брызг, она вильнула в сторону, стараясь избежать столкновения, очутилась справа от джипа Веры. Девушка вскинула пистолет, одновременно выжимая газ. Их нельзя пускать вперед, иначе трое пассажиров смогут легко расстрелять ее через заднее стекло.
Она удостоверилась, что ребенок накрыт надежно, и прикрыла глаза, опасаясь осколков своего же стекла, ведь опускать его времени уже не было. Стекло разбилось только после третьего выстрела, до этого пули оставляли в нем лишь аккуратные дырочки. Такие же дырочки появились и в стекле вражеской машины, по две в передней и задней дверцах, но из-за тонировки она не могла понять, попала в кого-нибудь или нет. Во всяком случае, в кювет черное авто не торопилось.
Младенец заплакал. Второй раз после рождения. Этот плач, словно ножом, резал сердце Веры, хотелось прижать его, успокоить. Но не сейчас. Сейчас — погоня.
Ей ответили стрельбой. Из-за рева двигателей, завывания ветра и шуршания шин выстрелов не было слышно, но по задней правой дверце отчетливо шлепнуло несколько раз свинцом. Вера дернулась, чуть наклонилась, хотя и понимая, что если бы попали, то ее это движение уже бы не спасло, но — рефлекс, ничего не поделаешь.
И все же водитель наемников струсил. Оказавшись в самом уязвимом положении для огня девушки. Если бы он попробовал разогнаться вместе с джипом, ему бы пришлось дольше находиться рядом с ним и под выстрелами Веры. Теперь же водитель решил обойти джип сзади и зайти с левой стороны. Тогда Вере трудно будет одновременно вести машину и стрелять, зато для наемников-пассажиров цель окажется как на ладони.
Но Вера не позволила ему это сделать. Она переложила сумку с ребенком на колени и, лишь только автомобиль преследователей начал отставать, бросила машину вправо и ударила их авто задним крылом как раз в капот, сбивая с курса. Это оказалось не так уж сложно, вес джипа сделал свое дело, и девушка даже ни на секунду не потеряла управление.
Наемников спасло то, что теперь скорость была уже не та. Еще бы лишних километров десять-пятнадцать в час, и они бы рыбкой юркнули в кювет. А так их лишь затянуло и развернуло на грязной обочине.
Но Вера выиграла время — чтобы выбраться из вязкой размокшей глины, у них уйдет несколько минут. Она вновь вдавила педаль газа. Немного мешали мелкие брызги, летящие из разбитого пассажирского окна, но в целом джип шел уверенно и резво, а значит, колеса целы и все остальное тоже.
Вера уже подумала, что у нее получится уйти, когда по встречной полосе мимо нее пронеслось сразу три таких же черных автомобиля, как у преследователей. Через слабо тонированное лобовое стекло первого она заметила, как водитель указал на нее рукой. Глянула в зеркало: несущиеся на огромной скорости машины скрылись за пеленой дождя, но она уже не сомневалась, что сейчас они разворачиваются. От четырех ей не уйти, тут уже не джип, а танк нужен.
Не раздумывая долго, Вера затормозила и свернула на первом же повороте. Асфальт под колесами сменился хлюпающей грязью. Недалеко рощица. Если ей повезет, то преследователи вообще не заметят, что она сошла с трассы, а когда поймут, то поздно будет. Ну а если добраться до рощи она не успеет и ее все же заметят, то на узкой проселочной дороге, да еще и размытой дождем, оторваться у внедорожника шансов все равно больше, чем на трассе.
Вера оглянулась. Черные автомобили неслись по дороге. Увидят или нет? В любом случае проверять она не собиралась, переключилась на пониженную передачу, врубила полный привод и ринулась вперед.
Раздался писк спутникового телефона. Грассатор.
— Грасс, они гонятся за мной! — Вера проглотила всхлип. Ну вот, так хорошо и по-боевому держалась всю погоню, а тут стоило услышать его голос, и начала сопли распускать. Не годится.
— Ты в порядке?
— Пока да. Но уже чудом. Я свернула с дороги, сейчас среди лесов каких-то еду. Не знаю, преследуют они меня или нет.
— Мы уже в пути, девочка! Мы скоро, слышишь?! Мы знаем, где ты, и найдем тебя. Спрячься и дождись.
— Постараюсь.
Вера положила трубку. Переживание Грассатора передавалось ей, а сейчас лучше быть хладнокровной и полагаться только на себя, пока друзья действительно не будут рядом. Все эти «скоро», «потерпи», «немного подожди» ей сейчас не помогут.
Через пять минут езды в никуда она наткнулась на старую стелу, на которой красовалась потертая красная звезда и фанерное пламя, а надпись вещала: «Пионерский лагерь „Дельфин“». Судя по стеле, лагерь этот давно уже был заброшен. Ну что же, отчего бы и не принять как вариант. Бензина у нее после таких гонок осталось немного, другого столь удачного местечка может и не подвернуться. Обычно пионерские лагеря представляют собой множество зданий, пойди найди там кого-нибудь. Пока с наемниками нет Экзукатора, она в некоторой безопасности, вот только во что бы то ни стало нужно успокоить ребенка.
Заросшая дорога привела девушку к большим сварным воротам с названием лагеря над ними, обрамленным с двух сторон силуэтами прыгающих дельфинов. Ворота были заперты на рыжий от ржавчины замок, но в прутьях зияла приличная дыра. Вероятно, лагерь не раз посещался мародерами из числа местных жителей.
Вера выбралась из машины, извлекла сверток с дочкой и, как сумела, попыталась ее успокоить. Получилось. Вернув ее обратно в сумку, Вера направилась к воротам, держа в одной руке сумку, в другой — пистолет. Черт его знает, кого здесь можно встретить, но в любом случае, когда за тобой гонятся вооруженные бандиты, выбора особого нет.
Дождь поутих, превратившись в противную морось. Ветер гонял по аллее, выстланной каменной плиткой, из швов которой топорщилась трава, блестящие от влаги желтые листья. Шумели верхушки берез.
Девушка направилась по аллее к трехэтажному зданию впереди. Большое крыльцо, видимо, это главный корпус. Остановилась около гипсовой скульптуры пионера, кое-где сохранившей остатки краски. Синяя футболочка, красные шортики, галстук, только пилотки почему-то нет. И поза странная: ему бы салют отдавать, а он кому-то машет отколотой культей.
Главный корпус, сложенный из желтого кирпича, выглядел довольно сносно — ремонтируй и заезжай. Конечно, все окна выбиты, двери разворочены, бетонные лестницы сыплются, но…
Остановившись у крыльца, Вера осмотрелась. По бокам от главного располагались еще два двухэтажных корпуса, а сразу за ним — одноэтажное здание, возможно столовая. Имелась и парочка небольших строений, что-то вроде трансформаторной будки и котельной.
Сначала Вера хотела обследовать все помещения, чтобы поудачнее спрятаться, но потом решила просто выбрать главный корпус. Ведь там должно быть больше всего мелких кабинетов администрации и комнатушек. А блуждать по мрачным угнетающим владениям, да еще в такую погоду, было как-то страшновато.
Внутри здания оказалось так же уныло, как и снаружи: все ценное растащено, никому ненужный хлам раскидан. Классический пейзаж разрухи.
Девушка поднялась на третий этаж, прошлась по кабинетам, выглянула в окно и тут же заметила сквозь лысеющие осенние деревья несколько мелькающих за стволами черных машин…
Нашли!
Джип у ворот не оставлял сомнений, где ее искать. Покрутившись около него, мужчины в черных куртках миновали ворота и, выстроившись неровной цепочкой, направились в сторону главного корпуса.
Вера сжалась под подоконником, еще раз проверила пистолет. Тот был в порядке, но обстоятельство это нисколько не утешало: в руках наступающие наемники держали короткие автоматы, что она с этим пистолетиком против них сможет поделать?
Вера снова осторожно выглянула в окно. Наемники, а их было человек двадцать, остановились, уставившись на здание. И как они узнали, что она именно здесь спряталась? Надо было выбрать другое.
Но уже спустя минуту ей все стало ясно. Вслед за наемниками подошел крепкий человек с лысой головой.
Экзукатор!
На этот раз он выглядел вполне презентабельно — черный костюм, длинный бежевый плащ. Ну ей-богу, мафиозный главарь. Он смотрел точно на то окно, за которым пристроилась Вера, так что и прятаться теперь было глупо.
Девушка встала, но при этом чуть боком, готовая в любой момент укрыться за стеной. Она ожидала увидеть на лице врага его обычную противную ухмылочку, ведь он ее поймал, ей конец, теперь она уже никуда не денется. Однако тот сохранял серьезное выражение лица и не отдавал никаких команд своим цепным псам.
— Совсем немного опоздал! — произнес он громко. — Жаль! Я надеялся, что мы все-таки сможем избежать боя между нами!
— Зря надеялся! — раздался такой знакомый и такой любимый голос из окна, находившегося на втором этаже, прямо под Верой.
39
Позади Веры раздался шорох. Она обернулась. Это был Арес с большой и явно тяжелой сумкой в руках. Он без особых эмоций посмотрел на девушку, присел у соседнего с ней окна и начал разбирать сумку.
— Вы успели… — На глаза Веры наворачивались слезы, и она ничего не могла с этим поделать. — Успели. А я уж думала…
— Мы бы раньше пришли, — пробормотал Арес, немного смущенный ее слезами, — но как увидели, что они уже по дороге едут, решили сделать крюк и обойти сзади.
Арес достал из сумки автомат, два пистолета-пулемета, парочку гранат и обоймы, все это уложил рядом с собой.
— Ты неплохое место нашла, — отметил он, — в лесу тяжелее бы пришлось, а здесь и повоевать не грех.
Грассатор появился чуть позже. Он обнял Веру, не обращая внимания на висевший у него на шее и мешающий автомат. Поцеловал в губы. Затем повернулся к младенцу.
— Имя? — пробормотал он, не отрывая глаз.
— Вероника, — ответила Вера, присев на колено и приоткрыв сумку, так чтобы было видно личико.
— Вероника, — Грассатор улыбнулся.
Вера краем глаза заметила, что даже Арес заинтересованно поглядывает на малышку, хотя и пытается это скрыть. Но тот не был бы самим собой, если бы не вернул их на грешную землю:
— Потом будете сюсюкать. У нас еще много работы. Грассатор, оставайся здесь и охраняй их. Я пойду вниз, буду прикрывать подходы. — Вскинув на плечо автомат, Арес скрылся в дверях.
Грассатор взглянул на Веру:
— В соседней комнате нет окон. Бери ребенка и иди туда. Оружие есть?
— Пистолет.
— Хорошо. Если что — я рядом.
Вера повиновалась без лишних слов.
Грассатор чуть высунулся, оценил обстановку. Наемники рассредоточились, окружая здание. Действовали грамотно. Профессионалы. К тому же «обработаны» Экзукатором, а значит, биться будут самоотверженно, на грани безрассудства. Кстати, самого Экзукатора перед зданием уже не было.
— Экзукатора не вижу! — проорал он, предупреждая Ареса. — Будь готов!
— Всегда готов! — отозвался тот.
— Ну что же, — пробормотал Грасс себе под нос, затем взял одну из гранат, выдернул чеку, чмокнул гранату на прощание и швырнул за окно. — Понеслась.
Граната шмякнулась прямо перед одним из наемников, рванула, откинув ставшее вдруг безвольным, словно тряпичным, тело в сторону. Кто-то взвыл, задетый осколками. И тут же все разом начали стрелять.
Наемники старались как можно быстрее миновать простреливаемую зону и подобраться вплотную к зданию, чтобы затем идти на штурм. Грассатор короткой очередью скосил одного, второй, раненный, заполз за угол здания, но ему вслед отправилась граната. Остальные уже либо обогнули стену, либо прижались к ней, и Грасс теперь палил, стоя в полный рост, поставив ногу на край окна. Сумел зацепить еще одного врага, после чего отбросил «калашников», подхватил два «узи» в обе руки и выбежал в коридор.
Внизу, там, где засел Арес, тоже слышались выстрелы, хотя пока еще редкие — наемники прощупывали вход.
Проходя мимо, Грассатор заглянул к Вере. Та забилась в угол, накрыв собой сумку с ребенком. Рядом на полу лежал пистолет. Девушка что-то напевала, пытаясь успокоить испуганную дочурку, дочурка чуть слышно хныкала, но в данных обстоятельствах это можно было назвать истинно ангельским терпением. Грассатор кивнул заметившей его Вере и отправился на нижний этаж прикрыть спину друга. В таких зданиях с большими окнами войти можно не только в двери и есть большой риск оказаться окруженным.
Но Грассатор недооценил наемников. Лишь только он оказался в коридоре второго этажа, как в окнах с обеих сторон появились враги. Он чувствовал, что они где-то там, но не мог оценить высоту и полагал, что наемники топчутся снаружи здания, а те провернули стандартный маневр при штурме — одни подсадили других, и вот наемники уже на втором этаже.
Грасс вскинул руки с пистолетами-пулеметами в стороны, но эффект неожиданности сделал свое дело — наемники открыли огонь первыми. Пули вошли Грассатору в левое бедро, в правый бок и цапанули грудь. Перекувырнувшись, он влетел в первую попавшуюся комнатушку, перед этим все-таки успев подстрелить того, что был справа от него. Тут же высунулся снова. Нельзя было позволить врагам добраться до лестницы, ведущей на этаж, где осталась Вера с ребенком. Однако там уже никого из наемников не было.
Но не могли же они успеть заскочить в коридор! Значит, решили пока не входить внутрь. Грассатор услышал снаружи шуршание по кирпичным стенам — они лезут выше! Он сунулся в коридор, но оставшийся в живых наемник, притаившийся у левого окна, очередью загнал его обратно. Скверно, очень скверно!
Арес тем временем положил у двери двоих особо настырных и глупых, но затем давление на него ослабло. Он чувствовал, что за дверями скрылись еще двое, однако те не слишком торопились атаковать. Сверху также возобновилась стрельба — Грассатора все еще беспокоили.
И вдруг он ощутил присутствие Экзукатора. Впервые и прямо перед собой.
— Станешь драться автоматом? Не очень удобно, — спокойно произнес тот, появившись в проеме двери. — Мне с самого начала было интересно сразиться с тобой, Арес. Вот так — один на один. Я даже где-то рад, что ты не вздумал переметнуться на мою сторону.
Арес бросил быстрый взгляд на дверь. Там еще двое, могут зайти в любой момент, но выхода нет. Он отбросил автомат, достал из-за ремня пистолет и револьвер, позаимствованный у Грасса. В револьвере только шесть патронов, зато мощных, — он взял его в левую руку, так чтобы использовать редко, но метко. Пистолет с одиннадцатью патронами взял в правую. Поднялся и встал перед Экзукатором. Тот покручивал в руках ножи-когти, о которых Арес был уже наслышан.
Экзукатор мягкими шагами двинулся вправо.
— Где же все остальные? Не поверили тебе или послали подальше? — поинтересовался Арес, начав движение в другую сторону.
— Ты же знаешь наших, им нужно время, нужно все обдумать, взвесить. Трудно с ними будет, но я справлюсь. А пока все же избавлюсь от вас раз и навсегда. Думаю, меня простят. В конце концов, все равно ведь ничего уже не поделаешь. А девчонка станет доказательством моих слов.
— Ты так уверен, что справишься со мной?
— Я сильнее, Арес. Я расправился с Сутеки и чуть не убил Грассатора в едином бою, один против двоих.
— Я — не Сутеки и не Грассатор.
— Но ты один. Тебе не выстоять.
— Ну что же, давай проверим.
Экзукатор метнулся к Аресу мгновенно, ни жестом, ни взглядом не выдав этого за секунду до. Жадно блеснули кинжалы, с неимоверной скоростью рассекая воздух. Фффух, фффух! Прямо перед лицом Ареса.
От одного тот увернулся, другой встретил пистолетом, извернул ладонь так, чтобы связать оружие противника и при этом направить дуло в голову Экзукатора. Выстрел.
Экзукатор дернул головой. Расстояние от его лица до дула смешное, но он сумел избежать пули.
Избежал он и другой, когда Арес чуть подправил прицел и выстрелил снова.
Противники расцепились, разорвали дистанцию.
Арес, не давая передышки ни себе, ни врагу, вскинул руки и выстрелил с двух стволов разом. Экзукатору некуда было деваться, дистанция не позволяла отбить оружие, а увернуться на таком расстоянии от двух пуль нереально даже для него. И он сделал выбор в пользу пистолетной пули, уходя от револьверной. Словил ее ключицей и тут же перешел в атаку.
Арес попытался сохранить дистанцию, отпрянул назад, выстрелил еще раз, и снова удачно — теперь уже револьверная пуля вошла врагу в бедро. Но и это Экзукатора не остановило, он ворвался в ближний бой, вновь замелькали ножи, и вновь Аресу пришлось действовать стволами как щитами. Тем не менее Экзукатор больше не кривил рот в усмешке, он стал серьезным, очень серьезным и, возможно, даже чуть испуганным.
Под ногами сражающихся поскрипывала бетонная крошка, от ботинок отлетали осколки кирпичей, вокруг витала пыль, вихрями метавшаяся от нечеловечески быстрых движений и клубами вздымавшаяся, когда один из бьющихся в очередной раз припечатывал другого к стене.
Ни Арес, ни Экзукатор за время боя не издавали ни звука, лишь тяжелое дыхание, шуршание подошв и одежды, свист стали, взрезающей воздух, лязганье клинков о вороненую сталь пистолета и револьвера и редкие выстрелы, эхом разносившиеся по заброшенным помещениям.
Наконец и Экзукатор сумел зацепить Ареса — взметнулся окровавленный клочок футболки и кожи. Воспользовавшись секундным замешательством противника, Экзукатор чуть присел и нанес второй порез на бедре — серьезный, разваливающий плоть. Затем немного отстранился, приготовившись на развороте вонзить нож в отпрянувшего врага.
Однако Арес поменял тактику. Вместо того чтобы отступить, разрывая дистанцию для выстрела, как он делал раньше, Арес метнулся вперед, толкнув противника плечом, сбивая его с темпа и прекращая комбинацию. Затем, воспользовавшись тем, что Экзукатор следит, куда повернуто дуло револьвера и не опасается остальных его частей, он не стал выкручивать руку и нанес удар рукоятью в лицо врагу.
Экзукатор опешил, чуть подался назад, но при этом неловко зацепился ножом за руку Ареса, сжимавшую револьвер. Тому оставалось лишь спустить курок. Пуля вышла со спины Экзукатора, оставлив после себя приличную дыру в пиджаке. Он вздрогнул и отскочил, снова давая Аресу простор для стрельбы.
И Арес этим воспользовался. Он выпустил в Экзукатора последние два патрона из револьвера, попал раз, но очень удачно, раздробив тому колено. Отбросил револьвер, с трудом поднял руку с пистолетом — мешала рана у самого основания плеча.
Экзукатор смотрел на него, припав на раненое колено. Броситься на врага с прежней скоростью он уже не мог, так же, как и резко смещаться, уворачиваясь от пуль. А в пистолете у Ареса было еще семь патронов, и этого достаточно, чтобы разнести голову. Все кончено.
Целясь, Арес смотрел в глаза Экзукатору и вдруг заметил, что тот смотрит куда-то мимо него. Вспомнил, но слишком поздно!
Позади рявкнули сразу две очереди, прошивая тело Ареса крест-накрест. Он почувствовал, как перемалываются внутри ребра, как в двух местах перебило позвоночник, как сдулось правое легкое и захлебнулась кровью селезенка. Арес изогнулся дугой и упал на колени. Пистолет сделал два выстрела, но уже в никуда, и выпал из руки. Голова опустилась на грудь.
Приковылявший Экзукатор резко вскинул подбородок поверженного Ареса острием ножа, заглянул ему в глаза своим пустым ледяным взглядом. Ухмыльнулся. Затем крутанул ножи-когти в руках, чуть присел, вогнал лезвия Аресу под ребра и с их помощью поднял его на ноги. Посмотрел на свои руки, сжимавшие рукояти, по которым упругими струйками бежала кровь, посмотрел на то, как у Ареса сгустки крови пульсируют в уголках рта, стекают по щетине.
— Правильно, — заметил он удовлетворенно. — Ты все понимаешь правильно. Не держи кровь в себе, не пытайся ее остановить, это уже не поможет. Пусть себе течет. А ты был хорош. Лучший. Я действительно думал, что смогу разделаться с тобой в одиночку, докажу, что уж в честном поединке я сильнее любого из вас, но — не получилось. Ну что же, пусть так. В любом случае твоя война закончена. Впрочем, это уже не новость.
Он замолчал, видя, как Арес закашлялся кровью, изогнул бровь, как бы переспрашивая, что же тот хотел сказать, но Арес лишь улыбнулся, обнажив окровавленные зубы. Экзукатору это не понравилось.
И вдруг послышалось сразу два знакомых щелчка — так чека отскакивает от запала. Улыбка слетела с губ Экзукатора. Арес с некоторым усилием поднял обе руки и приблизил ладони к своему лицу и лицу врага. В каждой было зажато по гранате. Затем он разжал пальцы, освобождая спусковые скобы, и оставил гранаты лежать на ладонях. Заглянул в бешеные глаза Экзукатора и с улыбкой прохрипел:
— Пошел к черту…
Взрыв мгновенно затопил комнату непроглядной пылью. Ближайшая кирпичная стена не выдержала и обвалилась, упокоив под собой останки двух ангелов. Посеченные осколками тела обоих наемников, сыгравших роковую роль в поединке, отбросило к выходу.
Грассатор почувствовал, что внизу идет бой Ареса и Экзукатора, еще до взрыва. Глухо зарычав, он выскочил в коридор, не обратив внимания на пулю, тут же угодившую ему в плечо, метнулся к наемнику в левом окне, ухватил его за выглядывающую голову и крутанул, вложив в это движение все отчаяние, разрывающее ему грудь. Тело ухнуло вниз. Грасс бросился к лестнице. Посмотрел на ступени, ведущие вниз.
У него под носом Экзукатор убил Нокса, Сутеки, Креза. Грассатор был близко, но ничем не помог своим друзьям, своим братьям. Напротив, он выжил благодаря этим смертям. И теперь там внизу бьется Арес. Один. Защищая его, Грассатора, защищая совершенно чужую девушку и ребенка, в уникальность которого не верит. Он должен быть с Аресом. Биться плечом к плечу с ним. Грассатор сделал шаг, второй.
Сверху раздался женский крик и выстрел. Грассатор остановился. Посмотрел на лестницу, ведущую вверх. Проклятье! Нужно помочь ей, он не может бросить Веру, не может бросить ребенка. Арес способен победить, а девушка и ребенок — обречены. Его девушка, его ребенок.
Внизу рвануло. Здание заходило ходуном, точно кусочек желе. Грассатор не удержался, повалился на ступени. Вскочил. Сжал рукоятки «узи» до белых костяшек пальцев. И закричал. Глухо, пронзительно, чудовищно. Внизу ему делать больше нечего, он вновь опоздал, и осознание этого обрушилось на него, точно крыша здания.
Рывком поднявшись, он стиснул зубы в страшной гримасе и кинулся вверх по лестнице.
Веры не было в той комнате, где Грасс ее оставил. Он чувствовал, что сейчас ребенок переместился куда-то выше. Побежал. Наткнулся на труп наемника, из-за которого, судя по всему, Вера и решила уходить. Молодец, девчонка, молодец, держись!
— Вера! — крикнул Грассатор, услышав еще два выстрела. Наверху, она где-то наверху.
На лестнице, ведущей на крышу, он обнаружил мужской труп, еще сучащий ногами и пачкающий кровью серую бетонную пыль. Нет, она не «белый тигренок», как они с Аресом, покойным Аресом, думали раньше. Теперь она тигрица, взбешенная, загнанная в угол тигрица, защищающая свое потомство.
Снова выстрелы, пистолетные выстрелы и автоматные в ответ.
Грассатор взлетел по железной лестнице.
Крыша здания была ровной, без каких-либо надстроек, лишь одиноко торчали две заржавевшие антенны и рогатина с оборванными проводами. Вера сидела посередине, рядом стояла сумка. Пистолет девушка держала у живота одной рукой, другой прижимала к груди плачущего ребенка. Наемники уже переваливались через невысокий бордюр, двое сзади нее и один сбоку, но она их не видела, очередным выстрелом заставив спрятаться того, что укрылся прямо перед ней.
— Вера!!!
Грассатор кинулся к ней, на ходу открыв огонь. Наемник, забиравшийся сбоку от девушки, полетел вниз. Пистолет-пулемет в левой руке Грасса беспомощно щелкнул. Он отшвырнул его. Из второго уложил одного из двоих наймитов, что маячили позади Веры. Второй успел скрыться, и Грассатор расстрелял все патроны поверх его головы. Отбросил второй «узи», метнулся к спрятавшемуся врагу и мощным пинком отправил его вниз.
Рядом засвистели пули. Грасс обернулся. Стрелял тот наемник, который прежде укрывался от выстрелов Веры. Но почему она больше не стреляет? Может быть, патроны кончились? Бросив быстрый взгляд на скорчившуюся фигуру девушки, он увидел, что ее пистолет лежит рядом. Выпал из рук! Нет!
Наемник уже взобрался на крышу и теперь, вскинув автомат и широко расставив ноги, был готов прикончить Грассатора. Это хорошо, все правильно, пусть стреляет в него, только не в Веру, только не в ребенка!
Грассатор метнулся к врагу, выписывая зигзаги. Ныла рана в ноге, предупреждая, что там не все в порядке, ныло плечо, но он не обращал на это внимания, не снизил скорость.
Наемник отчаянно пытался попасть, выдавая короткие очереди, но тщетно. Затвор щелкнул. Магазин опустел. Глаза у наемника расширились, он успел увидеть, что враг не останавливается, что пантерой бросается на него, сбивает с ног в пустоту, за бордюр. Последнее, что он услышал, — страшный чавкающий хруст в затылке.
Грассатор приземлился сверху, скатился с трупа. Попытался вскочить, но сделать это быстро уже не получилось. И все же, покачиваясь, он, как мог, поспешил к зданию, к лестнице. Миновал первый этаж, все еще затянутый клубами пыли. Ожидал, что наткнется на трупы Ареса и Экзукатора, но тех засыпало обломками кирпичей так плотно, что не виднелось ни клочка одежды. Останавливаться он не стал.
Вернулся на крышу.
Вера сидела в том же положении, а ребенок молчал, и это говорило о многом, это говорило обо всем, но Грассатор не хотел слушать ни голос разума, ни интуицию. Он медленно пошел по крыше, боясь позвать Веру по имени, боясь, что ему не ответят. Подойдя еще ближе, он увидел кровь, но и тогда запретил себе думать плохое.
Девушка сидела сгорбившись, прикрывая собой младенца и опустив голову на грудь.
Грассатор присел рядом. Погладил ее по голове, легонько приподнял подбородок. По краешку девичьих губ текла тоненькая струйка крови. Пуля вошла под левую ключицу, наверняка перебила легкое и вышла рядом с лопаткой. Кровь пропитала куртку и свитер, испачкала ребенка, прижатого к самой ране. Хотя, может быть, на девочке была и ее собственная кровь, смешавшаяся с материнской. Глаза оставались чуть приоткрытыми. Грасс накрыл их ладонью.
И вдруг заметил легкое шевеление. Жив! Младенец был жив! Грассатор попытался разжать мертвые руки девушки и с удивлением отметил, что ребенок своими миниатюрными ручонками вцепился в одежду прямо над раной, нет, даже не в одежду, а именно в кожу вокруг раны. Он осторожно отодвинул ручонки, попытался отнять ребенка от матери, и тут же из раны Веры короткими толчками засочилась кровь.
Грассатор отпрянул, а младенец нелепыми, казалось бы, хаотичными движениями тела вернулся в прежнее положение, вцепившись в мать. Кровь тут же остановилась.
Грассатор поднял брови. Даже если ребенок действительно необычен, если он действительно один из них… Но воплощенные не умеют останавливать кровь в чужой ране, это неестественно, это противоречит законом природы. Они могут перенаправить кровь от раны, но только от своей раны! Однако если… рожденный несколько часов назад ребенок по-прежнему сохраняет тесную связь с матерью с помощью чего-то вроде фантомной пуповины. И теперь он бессознательно залечивает ее раны, как свои, так же, как до этого передавал матери возможность чувствовать других ангелов…
Грассатор протянул руку и проверил пульс у Веры на шее. Есть! Как он раньше его не заметил? И усиливается. Он поднял девушку на руки вместе с ребенком, который по-прежнему прижимал ручонки к ране, и осторожно зашагал к лестнице.
Путь до первого этажа оказался непростым — давали о себе знать повреждения, адреналин больше не действовал на забитые кислотой мышцы, кровь то и дело ослушивалась, возвращалась на привычные маршруты и короткими струйками выбивалась из ран.
Добравшись до ближайшего автомобиля, Грассатор уложил Веру с ребенком на заднее сиденье. К этому времени он уже не только чувствовал, но и слышал, как к нему приближаются трое. Но это не были наемники. Эти трое не были даже людьми…
40
Грассатор ждал их приближения, встав перед машиной. У него еще был пистолет с полной обоймой, заткнутый за пояс сзади, но пока он его не доставал. Тупо, без эмоций рассматривал троицу нововоплощенных.
Одеты они были очень хорошо — черные костюмы, блестящие ботинки, длинные пальто. Мелькнула мысль, что это Экзукатор, скорее всего, приодел их на собрании, которое организовывал и место проведения которого им с Аресом так и не удалось найти, хотя под конец они уже догадывались, что не зря Экзукатор суетился в Новосибирске.
Лица у всех правильные, породистые, как и должно быть, восточноевропейские. Все новички были практически лысыми, и если недавно пробившиеся брови уже выглядели вполне нормально, то на черепушках волосы все еще еле-еле виднелись. Подбородки были выбриты — ребята уже явно начали осваиваться. Быстро.
Мужчины остановились шагах в десяти от Грассатора. Тот, что шел посередине, чуть подался вперед. Пока они все выглядели одинаково, да еще и в одинаковой одежде, так что чем-то выделить именно этого мужчину Грассатору было сложно. Разве что — прямой аристократический нос да ростом чуть выше остальных. Заговорил он на русском языке, конечно же, без акцента, но пока еще довольно сухом и куцем:
— Приветствую. Имя?
— Грассатор.
— Экзукатор и Арес?
— Мертвы.
— Ты убил?
— Нет. Друг друга. Но мне жаль, что Экзукатора убил не я.
— Женщина?
Грассатор чуть замялся, но решение принял быстро:
— Мертва.
— Ребенок?
Он не ответил, ведь они наверняка и так чувствовали младенца. Он напрягся, готовый достать пистолет. Пусть их трое, пусть они «свеженькие», но у них еще не было времени ничему научиться. Он может справиться с ними в одиночку, если не подпустит близко.
— Жив, — не дождавшись ответа, констатировал «главный» и покосился на автомобиль. — То, что говорил Экзукатор, — правда?
— Я не знаю, что говорил вам этот ублюдок, но сомневаюсь…
Мужчина обернулся к своим спутникам, сначала к одному, потом к другому, снова уставился на Грассатора. Его зеленые глаза не выражали ничего, но Грасс знал, что это временно, эмоции будут все ярче, пропорционально тому, как будет исчезать и заменяться только языковым общением способность к телепатии.
— Мы чувствуем ребенка. Значит, Экзукатор был прав.
Читать бесплатно другие книги:
