Трава на пепелище Истомин Евгений
— Поймите меня правильно, столь эффектное ваше появление несколько настораживает, поэтому я должен быть уверен, что вы пришли с миром.
— С миром? Разве можно прийти с миром, когда пол твоей страны захвачено врагами? Нет, герцог, я пришел с войной и надеюсь, что вы к этой войне присоединитесь. Если считаете, что вашим солдатам стоит присутствовать при разговоре, то пусть им будет известно, что перед ними стоит магистр Ордена очищения, который намеревается собрать новую армию взамен их погибших в предгорьях товарищей и дать бой захватчикам.
Корийен пристально взглянул на ребят. Его заявление их озадачило, оставалось только ждать, дадут ли всходы грубо раскиданные зерна. Развиваться дальнейшие события могут в трех направлениях: или его убьют, или попытаются вышвырнуть, он даст бой, и тогда опять же убьют, или… а вот как выглядит то «или», что в его пользу, он пока не знал.
Герцог также напрягся.
— Сколько же вас прибыло ко мне? — поинтересовался он между прочим.
— Я пришел один. Признаться, пока из всей армии у меня лишь винтовка и револьверы. Правда, гарнизон Катарии уже соизволил присоединиться к борьбе, более того, начал ее и без моих призывов, но их мало. Им нужна помощь, ваша помощь. Что скажете?
— Я скажу, магистр без Ордена, что для одинокого полководца вы ведете себя весьма нагло.
— Разве просить помощи в борьбе с врагами Велетрии у герцога Велетрии — наглость? Нет, в этой ситуации поражает, что вообще приходится просить.
— Магистр. — Парвинский все-таки поднялся, дернулся в сторону Корийена, но затем передумал и остался на месте. — Огромная армия, доверенная вам и королю, уничтожена. У Велетрии нет сил, чтобы остановить врагов, продолжи мы сопротивляться, и они возьмут все. Так не легче ли поберечь кровь и пойти на мировую, пока не поздно?
— А разве вы начинали сопротивляться, чтобы что-то продолжать? Если вместо крови вода, то ее не стоит и беречь, а враги возьмут все гораздо быстрее, если вы сами отдадите. Армия уничтожена, вы правы, но она уничтожена в бою. Страшном бою, какого еще не видела наша земля. Но мы соберем новую армию и дадим еще более страшный бой, пусть даже вновь будем уничтожены.
— Это глупо, разве вы сами не понимаете? Вы выжили, другие нет. И вы снова собираетесь уничтожить уйму народа?
В голову Корийена ударила кровь. Этот напыщенный ублюдок осмеливается обвинять его! Если бы подобное сказал кто-то из солдат, чудом спасшихся в предгорьях, магистр признал бы его правоту, но не этот!
— Я был там, я воевал вместе со всеми, я не погиб чудом, причем несколько раз кряду. Не смейте обвинять меня в том, чего не знаете, сударь. — В голосе Корийена зародилось рычание зверя.
Герцог осекся, но быстро пришел в себя:
— Мне надоело ваше общество, магистр, вы и дальше можете воевать в одиночку сколько вам заблагорассудится, а меня оставьте в покое. — Он повернулся к солдатам, все еще тесной толпой стоявшим у двери. — Проводите магистра Сальмадорского и проследите, чтобы он покинул мой город.
Корийен поднял тяжелый взгляд на охранников. Ну, сейчас будет понятно, сможет ли он вообще набрать в этой стране новую армию.
Однако те не двигались, переглядываясь меж собой.
— Вы со мной, бойцы? — буркнул Корийен, поторопив их с решением.
— Да, магистр Корийен, — отозвался один из солдат и, приблизившись, встал рядом.
За ним последовали остальные. Всего около двадцати человек.
— Нас триста бойцов под командованием майора Беленского, — пробормотал веснушчатый парнишка, — думаю, все присоединятся. Надо говорить с майором, хотя, даже если он и не согласится…
— Хорошо. Отправляйтесь в казармы и расскажите своим товарищам все, что здесь слышали, а также разыщите майора и направьте его сюда. А мы с герцогом еще побеседуем.
Щелкнув каблуками, солдаты покинули столовую. Корийен налил себе в бокал вино, дожидаясь, пока за дверью замолкнут голоса солдат.
— Вот видите, сударь, — медленно произнес магистр, — не все считают, что защищать свою страну — глупо.
— Ах, оставьте эти пафосные речи, магистр, — огрызнулся Парвинский, опустившись на стул. — Вы лишили меня гарнизона, что вам еще нужно? Провизию? Самоходки? Оружие? Я предоставлю вам все, что захотите, в пределах разумного, только оставьте меня.
— Все, что вы перечислили, мне понадобится. Я осмотрю ваши владения и в письменном виде представлю свои требования.
— Требования?! — Герцог задохнулся от возмущения.
— Требования, сударь, требования. Вы говорили, что я магистр без Ордена и полководец без армии. Что же, армия у меня появилась, пусть пока и небольшая. А Орден? Я знаю, каким образом положить начало его возрождению. А вот вы сейчас в тяжелом положении. Король Велетрии последним указом, который подписали в том числе и вы, стал всевластным правителем. Военного положения никто не отменял, сам монарх, скорее всего, погиб, так что упавшее знамя Первосвященника по праву поднимает Орден. А посему вы будете выполнять не просьбы, а именно требования и приказы. И кроме прочего, я требую созвать Высший совет. Велет сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей, так что пусть Совет соберется здесь — в вашем имении.
— Высший совет? Да половину «истинного дворянства» сейчас не найдешь!
— А меня и не волнует бежавшая с юга половина. Мне нужны те, что еще на своих землях.
— Зачем вам это? Совет только повторит мои слова, мы уже переписывались с членами.
— Возможно, вы ошибаетесь. В любом случае я хочу знать мнение Совета. — Корийен не врал, ему действительно было интересно его мнение, все-таки это высший орган власти. Да и вообще, как-то страшновато было оставаться один на один с этой войной и брать на себя всю ответственность за судьбу страны. Если он ошибется, то подведет уже не себя одного, как в Ордене, а уйму доверившегося ему народа. Действительно жутковато. Может, кто-то из «истинных дворян» проявит себя настоящим мужчиной и присоединится к магистру?
— В такое время они не соберутся, — продолжил гнуть свое герцог.
— А когда ж еще собираться, как не в «такое время»?
— Если вы настаиваете, то я разошлю письма, но…
— Отпишите, что я не поленюсь и посещу каждого лично, если «истинное дворянство» не пожелает ответить любезностью и приехать в ближайшее время. А если мне придется их навестить, боюсь, у меня не хватит терпения беседовать с ними так же мило, как и с вами.
— Вы угрожаете Совету, магистр? — ехидно поинтересовался Парвинский.
— Да, я угрожаю Совету, герцог, бесы меня побери! Велите принести бумагу, перо и побольше чернил. Ах да, и еще кувшинчик вина. У нас впереди долгая ночь.
Герцог распорядился, но раньше пришел парень лет тридцати, майор Беленский.
— По вашему приказу майор Беленский прибыл, магистр, — вытянулся охранник у двери. — Мне все доложили, я с вами, господин… командир.
Корийен не удержался от победного взгляда на герцога.
— Начните писать без меня, — бросил он Парвинскому и, взяв майора за плечо, вывел его из столовой.
— Я готов служить стране… — снова начал Беленский, но Корийен его перебил:
— Вы знаете полковника Тамерса, командира гарнизона Катарии?
— Не очень хорошо, но так, по-соседски… — пожал плечами тот.
— Отправляйтесь к нему, вместе припомните всех офицеров из других гарнизонов, всех, кого только знаете, и отпишите им подробные письма о сложившейся ситуации. Добавьте, что войска активно переходят на нашу сторону. Но они пусть до поры до времени себя не выдают, члены Совета если и соберутся, то только для того, чтобы расправиться со мной, а потому прибудут с крупными отрядами, вот тут-то их и будет ждать сюрприз. Нам нужна скрытность, нам нужна осторожность, нам нужна уверенность, что все отряды при членах Совета будут на нашей стороне. Иначе прольется кровь. Вы меня поняли?
— Да, магистр Корийен. — Майор хитро улыбнулся. Значит, понял.
— Все запомнили?
— Так точно.
— Идите.
Вернувшись в столовую, Корийен застал герцога за активным употреблением вина прямо из кувшина.
— Дурной пример заразителен, — смущенно про говорил Парвинский, возвращаясь за стол и берясь за перо.
— Хочется верить, — буркнул Корийен, имея в виду совсем другое.
2
Закатный луч резко вонзился в глаза, когда железная дорога вильнула, огибая огромный овраг, вероятно некогда бывший озером.
— Подкинь еще угля, — обратился Рекс к солдату, дежурившему сегодня на посту кочегара. — Нам бы до темноты добраться в Виктону.
Путешествие в столицу затянулось, что немало раздражало Карна. Он рассчитывал, что дорога займет пять-шесть дней, но ехать без остановок не получилось.
Сначала в знаменитом Тононе, городе, где было подписано перемирие после Первой Великой войны, запасные резервуары воды оказались пусты, потому как перепуганный до одури губернатор занимался только укреплением своего особняка. Ребятам пришлось заняться ремонтом водокачек и пополнять запасы воды самостоятельно.
Затем город Сирет встретил их серьезными завалами на путях. Оказалось, это местные жители хотели помешать передвижениям врага. Завалы получились настолько монументальными, что солдатам и горожанам на расчистку дороги понадобилось четыре дня.
В результате к городу Виктону, расположившемуся в четырехстах километрах от столицы, паровоз приблизился только через двенадцать дней.
Долго. Ужасно долго.
Зато за время пути к отряду стража Клана присоединилось еще шестнадцать человек, правда, солдатами среди них являлись только четверо, остальные же были обычными молодыми людьми. Впрочем, боевые навыки можно приобрести достаточно быстро, главное в этом деле — иметь силу духа, если ее нет, то не появится уже никогда.
Рекс уселся на край будки машинистов, свесил ноги и принялся уныло осматривать в просторы каменистой равнины. Правда, чем ближе паровоз приближался к морю, тем чаще появлялись сосны, которыми так славилось северное побережье Хоты.
Именно из соснового пролеска и появились всадники на двигах и шустрая почтовая самоходка.
— Внимание, боевая готовность! — рявкнул Карн так, чтобы его было слышно в вагоне. — Огонь открывать только по моей команде.
Неужели «третьи» так быстро овладели техникой континента? Или это не «третьи»?
Приблизившись, отряд всадников грамотно разделился на две части, обходя паровоз с боков, самоходка же оказалась спереди, обгоняя состав.
— Что делать, командир? — прошептал солдат-машинист.
— Тормози.
— Что?
— Я сказал — тормози!
Лихие маневры всадников сомнений не оставляли — это хоты. Зато сами всадники о пассажирах паровоза ничего сказать еще не могли — щелкнуло несколько выстрелов. Пули звякнули о стальной корпус.
— Этак они в котел попадут, — буркнул Рекс и, высунувшись из будки, энергично замахал руками: — Свои, бесы вас побери! Свои!
Ближайший к паровозу всадник поднял ладонь, останавливая стрельбу, и махнул в ответ.
Когда состав остановился окончательно, Рекс спрыгнул на землю. Рядом с ним тут же остановилось шесть двигов, остальные взяли паровоз в кольцо.
— Это кто ж у нас боевой такой? — воскликнул Карн, тут же узнав командира всадников. — Мак Милин, ах ты прохвост, а я думал, что твой труп спокойненько остывает где-нибудь у Пеликановой бухты!
— Надо же, — отозвался весельчак-«мертвец», устремляясь навстречу Рексу, — о тебе я думал то же самое, дружище!
Расхохотавшись, мужчины обнялись. Собравшиеся вокруг солдаты и всадники, завидев это зрелище, тут же расслабились и оживленно заговорили друг с другом.
— Какими судьбами? — поинтересовался Мак, хлопая друга по плечу.
— В столицу еду, — ответил тот.
Милин мгновенно стал серьезным:
— А ты не знаешь?
— Подозреваю, что она захвачена.
— Вот именно.
— Что же, тогда я еду ее освобождать.
Мак снова просветлел:
— С тремя десятками бойцов? Что же, я всегда считал тебя сумасшедшим.
— Может быть. А ты-то как здесь оказался?
— Давай мы доберемся до лагеря, и я все расскажу.
Лагерь партизаны (как гордо именовали себя его обитатели) разбили в сосновом бору, примыкающем к Виктону. Сам город жители покинули сразу же после высадки вражеского десанта, зато теперь он стал роскошным источником всего необходимого для отряда — еды, воды, одежды, а также бытовых мелочей. Отряд Мака Милина насчитывал около пятисот человек, третью часть которых составляли ветераны былой битвы, прибывшие из госпиталей, остальные же были либо выжившими охранниками из столичного гарнизона, либо ополченцами, тоже поучаствовавшими в обороне. В целом хороший боеспособный отряд.
Оставив паровоз в пустом городе, Рекс со своими парнями и Мак Милин со своими прибыли в лагерь уже затемно. Сосновый бор освещали многочисленные костры, повсюду темнели палатки, суетились люди, запасая дрова, готовя пищу либо просто общаясь. Лица у них были спокойные, деловые, а это хороший знак.
— Присаживайся сюда, — указал Мак на перекошенный столик, наспех сбитый из досок, и такую же скамейку, — не волнуйся, о ребятах твоих позаботятся.
— Неплохо ты тут устроился.
— Еще бы. Если война мешает комфорту, то ну ее, эту войну. Посмотри сюда. — Милин ловким движением руки вынул запечатанный кувшин с вином. — «Страсть и верность», с западных берегов Патриривии. Каково? У губернатора славного города Виктона был отменный вкус. Правда, я ее берег для особого случая, но и твой приезд сойдет.
— Ладно, болтун, разливай и рассказывай, что тут да как.
Из темноты появился еще один мужчина, которого Рекс тут же узнал по голосу.
— Пьем, господа? — весело поинтересовался Род Роаж — главный механик Клана.
— Присоединяйся, — снисходительно ответил Мак.
— Рад вас видеть, Рекс Карн.
— Я тоже, Род, — искренне произнес Рекс.
— Я сожалею, что наши броневики не смогли принести больше пользы, — виновато опустил глаза главмех.
— Перестань. Один из них спас мне жизнь, в конце концов.
Род оживился:
— Это хорошо.
Разлив вино по старым глиняным кружкам, Мак развел руками:
— Извините, бокалы кончились.
— Мог бы подготовиться к приезду стража Клана и получше, — усмехнулся Рекс.
Милин замер. Улыбка пропала с лица.
— Гир Торон мертв? Ты уверен?
Рекс тоже стал серьезным:
— Да, погиб на моих глазах. Но я решил, что Клан должен выжить, и посмел присвоить себе эту должность. Если появится «мертвец» старше меня, то я тут же передам…
— Перестань, Рекс, во-первых, ты заслуживаешь эту должность, а во-вторых, если из наших еще кто-то и уцелел, то только молодежь, хватившая пуль и осколков в первые дни. Давайте выпьем в память о погибших товарищах.
Мужчины выпили.
— А теперь рассказывай, — напомнил Карн.
— Да-да, только учти, что услышанное тебе не понравится. Род, если я что-то забуду, дополни. — Мак вновь наполнил бокалы. — Когда эти уроды напали, я еще лежал в госпитале. Поначалу думал, что это велетрийцы нас облапошили, но оказалось, все гораздо серьезней. Я ушел из госпиталя и добрался до Адиры. Столица была уже взята. Я проник в город, полазил, посмотрел. Эх, туда бы прежний гарнизон, хотя бы половину Клана и пару броненосцев на рейде — и не видать им Адиры, как своих ушей! В общем, в городе хозяйничали эти…
— «Третьи», — подсказал Рекс, все-таки нужно же их было как-то называть.
— Пусть так. В общем, дворцовый комплекс захвачен, что с обитателями — неизвестно. Особых зверств не заметил, но любое, даже самое незначительное сопротивление карается виселицей или просто мечом. Выбравшись из города, я наткнулся на отступающих охранников, с чего и началось формирование нашего отряда.
— А «третьи»? Что делают они?
— В столице осталось примерно три тысячи бойцов, остальная армия ушла на юг. Сюда к востоку продвинуться они даже не попытались.
— Видимо, знают, что на востоке только пустоши, — добавил главный механик, — а на юге плодородные земли долины Хатха и фабрики.
— Да, — протянул Рекс, — то, что подготовились они к нападению отменно, даже сомнений нет, знают, сволочи, где искать сливки.
Мужчины молча выпили еще по кружке.
— Что интересно, — вспомнил Мак, — разведчики, которых я разослал, сообщают, что недавно изрядная часть их войска вдруг отделилась и ушла к Стене. Уж не знаю, что это — новое направление удара или передислокация, но факт остается фактом.
— Хм… — Карн задумчиво пригладил черную шевелюру. — А что, если воспользоваться моментом?
— Каким образом? Часть войск ушла, но их и без того не меньше тридцати тысяч. Предлагаешь разбить их с пятью сотнями бойцов?
— Предлагаю отбить столицу.
— Что? — Мак усмехнулся, Род заинтересованно наклонил голову.
— Отбить столицу.
— Это невозможно.
— Почему? Там три тысячи бойцов, нас — больше пятисот. Они раскиданы по всему городу, мы ударим кулаком, они вооружены холодным оружием, мы — винтовками.
— У них есть пушки, у нас — нет.
— Да, но если они револьверами пользоваться не умеют, то уж попасть в нас из пушек — и подавно.
Мак хотел буркнуть что-то еще, но вместо этого задумчиво отхлебнул вина.
— Ну хорошо, отобьем мы Адиру, а как удержим?
— Возведем баррикады, натренируем артиллеристов, пополним ряды ополченцами. К тому же «третьи» не станут возвращать всю армию и, скорее всего, отрядят несколько тысяч. Отобьемся.
— Может быть, отобьемся, а может быть, и нет, — добавил Мак.
— Пусть так, но игра стоит свеч.
— А позвольте узнать, — поинтересовался Роаж, — на кой черт нам столица? Ну, возьмем мы ее, а дальше что? Что с ней делать?
Рекс отставил кружку:
— Прикиньте сами. Если учесть наше население, то Хота при определенном напряжении может набрать многочисленную армию. Неподготовленную, но многочисленную. Если сумеем набрать людей и обеспечить их оружием, то получим неплохие шансы. Свободная от захватчиков столица будет нашим пунктом сбора, все, кто желает продолжить сопротивление, будут знать, куда им направляться. Да, со стратегической точки зрения Адира недорога, но с идеологической… Свободная столица набирает армию против захватчиков. Каково?
— Иметь полтысячи ребят и размышлять об огромной армии — это верх оптимизма, — буркнул Мак. — Очень смахивает на авантюру.
Рекс серьезно посмотрел на друга. Придется применить убийственный довод: нигде не было видно его любимой девушки, а значит, она по-прежнему в столице… если жива. Не хотелось упоминать об этом, но, видно, придется:
— А где твоя Тори, Мак?
Милин хмуро поднял глаза на Карна:
— Хорошо, мы отобьем столицу, страж Клана. А сейчас пойдемте спать.
Когда Рекс обустраивал местечко, отведенное ему в общей палатке, до его слуха донеслись звонкие переливы гитары, к которым тут же присоединилась дудочка. Какой-то горе-музыкант попытался добавить ударные, выбивая такт ложками на котелке, но его быстро заткнули.
После короткого вступления сильный приятный голос затянул старинную военную песню о том, как ушедшего на войну солдата дома ждет красавица жена, но он вряд ли вернется, потому как лежит на поле брани смертельно раненный. До Первой Великой войны подобных песен у хотов не было, зато после ее начала их появилось огромное количество и самого разного качества.
И все же, несмотря на банальность сюжета, эта песня была очень красивой и лиричной. Рексу вдруг захотелось, чтобы и его кто-то ждал дома, захотелось воевать не только за державу в целом, но и за кого-то конкретно. А ведь, кроме друга Мака, у него больше никого нет. И осознание этого вдруг вогнало в душу тоску.
А еще в песне говорилось о том, что главный герой был сражен клинком. Удивительно, как старые песни времен Первой Великой войны стали актуальны сейчас…
Паровоз, отчаянно гудя и раскачиваясь, несся к столице. Впереди уже появились крыши самых высоких зданий и каменные глыбы крепостей, прикрывающих периметр.
Рекс раздумывал о том, были ли закрыты городские железнодорожные ворота. Впрочем, мощный таран, разработанный и сконструированный Родом Роажем, должен был справиться с ними. Кроме тарана главмех также покрыл стальными листами пять вагонов, найденных в заброшенном Виктоне. Теперь эти вагоны были битком забиты бойцами. Конечно, от прямого попадания из пушки такая броня не спасет, но если «третьи» успели обзавестись винтовками или догадаются садануть шрапнелью, чтобы вернее попасть, то сталь прикроет.
Поддержали идею атаки на Адиру партизаны охотно, но по поводу тактики споры развернулись нешуточные. Рекс сразу же предложил ворваться в город на поезде, остановиться где-нибудь ближе к дворцовому комплексу, захватить его и, уже имея за спиной хорошие стены, продолжать освобождение.
Мак считал такой план слишком рискованным. Действительно, у врагов было достаточно времени, чтобы обучиться стрельбе из современных пушек, а их на двух ближайших к путям крепостях было не меньше трех десятков. Милин предлагал наступать отдельными ротами, тем самым обезопасив себя от пушечной стрельбы, ведь попасть в кучку передвигающихся людей бесовски сложно даже умелому артиллеристу. Но в таком случае отдельные отряды рисковали нарваться на крупное скопление врагов, а это при сильной нехватке боеприпасов было чревато тем, что партизан разобьют по отдельности.
В итоге после долгих споров Карн смог настоять на своем варианте при условии, что Род Роаж превратит их паровоз в бронепоезд. Главный механик с этой задачей справился настолько, насколько позволили ресурсы заброшенного Виктона, являвшегося портовым городком, а никак не фабричным.
Рекс и Мак заняли места в будке машинистов, также прикрытой стальными листами.
Милин поднял черное от копоти и угольной пыли лицо:
— Долго еще? Оказывается, у кочегаров работенка не мед.
— Осталось немного. Главное — потом успеть затормозить и не разбиться к бесам, а иначе наша атака войдет в историю как самая нелепая.
— Точно, — хмыкнул Мак и снова ухватился за лопату.
Наконец они приблизились к крепостям, но опасения оказались напрасны: видимо, «третьи» подобной наглости от поверженного врага не ожидали, и если даже дежурили у пушек, то просто не успели их навести.
Прошла еще минута, другая, и первая опасность осталась позади. Паровоз влетел в город.
Железнодорожные пути проходили по пригороду, и, чтобы попасть на «Царскую ветку», нужно было снизить скорость и надеяться, что стрелка установлена так, как надо. Рекс потянул тормозной рычаг. Паровоз дернулся, издавая отчаянный визг и раскидывая снопы искр.
— Не проскочим? — тревожно буркнул Мак.
— Не знаю, — бросил Рекс.
Мимо мелькали дома и улочки. Иногда попадались жители, которые, завидев хотское знамя, бьющееся над паровозом, швыряли в воздух шляпы, котелки и кепки, вскидывали руки, вопили, смеялись и плакали. Попадались и патрули «третьих», только радости на их лицах шальной бронепоезд не вызывал. Сообразив, что к чему, патрули шустро исчезали в переулочках, спеша предупредить своих.
— Ну и переполох же мы устроили, дружище, — хихикнул Мак, проверяя оружие, — около дворца нас весь гарнизон уже поджидать будет. Тормози скорее, проскочим же!
— Ногами тормозить прикажешь? — огрызнулся Рекс. — Не проскочим.
Стрелка располагалась так, как нужно. Пока партизанам везло. Паровоз лихо вошел в поворот и ринулся к дворцовому комплексу. Вот только у царского вокзала без аварии не обошлось — состав долго и упорно катился, не желая останавливаться, в результате налетел на стену ангара, разворотил таран и половину постройки. Благо скорость была уже не та и никто из ребят не пострадал.
Партизаны высыпали из тесных вагонов, занимая позиции. И как раз вовремя: дворцовую площадь перед вокзалом начали заполнять вражеские воины.
Рекс в очередной раз подивился, как же все-таки они умудрились так бездарно проиграть битву у Пеликановой бухты этой толпе, безоружной по сути. Огонь поплотнее — и никто из них даже близко не подберется, чтобы рубануть своей железкой.
Однако «третьи» выкинули очередной сюрприз. Они не стали кидаться сомкнутым строем под пули, как тогда, а вместо этого рассыпались по многочисленным переходам, залам и комнатушкам комплекса. Это оказалось очень умно, ведь теперь противникам, по сути, придется охотиться друг на друга в полутемных узких коридорах, а тут уж огне стрельное оружие играть такой важной роли не будет. Навязывают ближний бой, ублюдки.
Среди клинков в руках побрякивающих железом воинов Карн успел заметить несколько револьверов и ружей. Шустро они приобщаются к цивилизации. Когда-то и сами хоты тянулись за более развитыми велетрийцам, но пропасти в развитии у народов континента не было никогда.
— Не разбегаться! — крикнул Рекс бойцам. — Держаться группами, прикрывать друг друга! Револьверы наготове держите… и ножи… на крайний случай. Вперед!
Партизаны кинулись к зданиям комплекса.
И все же царские палаты не предназначались для того, чтобы по ним единой толпой передвигалось полтысячи человек. Разделиться пришлось.
Рекс двигался во главе шестидесяти человек, то и дело натыкаясь на крупные отряды врагов. Мгновенно началась беспорядочная стрельба, иногда переходящая в рукопашные стычки, ребята перезаряжались и снова вперед. Через несколько минут под командованием Рекса осталось сорок человек, затем двадцать, наконец не больше дюжины, и дело было даже не в потерях, хотя ребята гибли, а в том, что во время отчаянных стычек с разных сторон кто-то отставал, терялся, старался прикрыть.
Рекс стискивал зубы, но поделать ничего уже не мог. Скверно развивались события, очень скверно. Все преимущество хотов таяло как дым. Теперь в дело вступили личное мужество, мастерство и количество. В мужестве партизан Карн не сомневался, но большинство из них ополченцы, а вражеские воины — опытные головорезы. Неужели, настояв на атаке столицы, он обрек их всех на смерть?
И все же битва продолжалась, белые стены и длинные холодные коридоры беспристрастно разносили по дворцу отголоски отчаянной стрельбы, яростные крики и обреченные стоны. То и дело попадались трупы, кровавые пятна на полу и брызги на стенах. Немного успокаивало то, что трупы принадлежали в основном «третьим», но скоро у ребят кончатся патроны, и тогда…
Влетев в очередную комнату, Рекс застал там жмущуюся по углам прислугу.
— Это армия? Наша армия, да? — с надеждой пролепетала бледная девушка лет двадцати пяти.
— Можно сказать и так. Запритесь здесь и забаррикадируйте двери чем-нибудь, — быстро ответил Рекс, двигаясь дальше.
— Постойте. — К «мертвецу» бросились пятеро мужчин разного возраста. Говорил самый пожилой: — Дай оружие, солдатик, мы поможем.
— Нет у нас оружия лишнего. Хотите помочь, идите и подберите клинки убитых, но учтите, что вы скорее всего погибнете.
Это холодное утверждение остудило запал двух парней, смущенно опустивших глаза и вернувшихся к женщинам, но трое других без промедления кинулись в коридоры. За ними попытались последовать еще и четыре женщины, одна из которых была настолько массивна и толста, что, без сомнений, сумела бы прикончить парочку «третьих», прежде чем помереть самой, но Рекс резким движением остановил их:
— Оставайтесь здесь, не нужно глупостей, и так многие погибли. Вы двое, присмотрите за девахами.
Трусоватые парни кивнули.
Из очередного коридора «третьи» выскочили так стремительно и неожиданно для обеих сторон, что хоты не успели даже выстрелить, сразу же схлестнувшись в рукопашной. Узость пространства мешала использовать длинные клинки. Десяток с одной стороны и десяток с другой устроили отчаянную драку, напомнившую Рексу, как мальчишкой он участвовал в стычках с парнями с соседней улицы. Только сейчас все было куда страшнее. Хоты по большей части были сильнее физически, но «третьи» уравняли силы своей дикой яростью и опытом.
Когда схватка закончилась, среди крови, трупов и копошащихся раненых стоять остался только Рекс. Рваная рана на левом предплечье, гематома на левом же глазу и боль в ребрах доказывали, что в таких драках может случиться все что угодно. Нож под лопатку — и весь твой опыт шел быку под хвост.
Оставшись один, Рекс быстро перезарядил оба револьвера и винтовку, позаимствовал дополнительный пистолет у убитого товарища и бросился дальше. На следующем повороте он столкнулся с двумя десятками партизан и на душе стало легче, до этого «мертвец» грешным делом стал опасаться, что вообще остался единственным выжившим. На лестнице к ним присоединился еще десяток, среди которых был и раненый Род Роаж, а в зимнем обеденном зале на третьем этаже их ожидала сразу сотня под началом самого Мака.
— На третьем все чисто, — отчитался Милин, — давайте вниз. Кстати, мы нашли царицу-мать с юным царем. С ними все в порядке.
Рекс устало улыбнулся в ответ и снова кинулся вниз по лестнице. Основные бои развернулись на втором этаже, но и они уже завершались. Очистив дворец, две сотни выживших партизан отправились на помощь ребятам, сражавшимся в других постройках комплекса.
В общей сложности битва в царском комплексе продлилась три часа. Хоты победили.
Из пятисот бойцов выжили триста, еще два десятка были тяжело ранены, а тридцать ребят вряд ли смогут дожить до следующего дня. «Третьи» потеряли около тысячи убитыми, две сотни раненых корчились по всему дворцу, остальные отступили. В сложившейся ситуации такое соотношение казалось Рексу фантастическим. Либо ребята действительно быстро научились воевать, либо сыграли свою роль первые минуты боя, когда партизанам удавалось валить врагов выстрелами.
Комплекс отбили, но отступившие враги все еще превышали партизан численностью, так что нужно было срочно организовать оборону.
Освобождение столицы еще не закончилось.
3
В осажденный городок Корийен вернулся через несколько дней после отъезда, и вернулся не один, а в сопровождении тридцати трех «чистильщиков». Орден начинал новую жизнь.
Корийен посетил легендарный Золотой монастырь, раскинувшийся на небольшом островке в северных водах Велетрии. Именно туда мальчишки, победившие в отборочных соревнованиях, отправлялись со всей страны. Там под руководством старого как мир, но при этом крепкого как камень учителя Пальмина они овладевали искусством стрелять, управлять двигом, драться на ножах, читать, писать, думать и действовать, сохранять в сердце доблесть и веру. Именно там великий учитель Пальмин упокоился, погибнув за несколько дней до приезда Сальмадорского, когда встал во главе мальчишек — Сынов Ордена и отражал атаку залетной бригантины «третьих». Пальмин, казавшийся бессмертным, вечным, погиб, но отбился и спас учеников. Не всех, но большинство. Тридцать три паренька, похоронивших учителя и товарищей, державших оборону на острове, рискуя умереть от голода, но не отдавших святую обитель врагу. Они остались там, даже когда «третьи» плюнули на жалкий и непокорный клочок земли и ушли. Там их нашел Корийен — юных, голодных, усталых, но непобежденных. Магистр увидел не мальчишек, но «чистильщиков». И он выдал им плащи, а вместе с ними — право называться послушниками. Нет, Орден не погиб, он лишь помолодел…
Из осажденного городка с кучкой защитников к возвращению Корийена Катария превратилась в настоящий военный лагерь. Туда стекались ополченцы со всех сторон, вооруженные чем придется и представляющие собой пеструю воинственную толпу. Армия росла.
Впрочем, солдат гарнизонов при герцогствах все еще не было, а это означало, что большинство членов Высшего совета явятся и что командиры их вооруженных отрядов прониклись планом Корийена и не выдают себя до поры до времени. Впрочем, могло сие означать и то, что они не собираются присоединяться к борьбе. Хотя к чему пессимизм, придет время, все станет ясно.
Читать бесплатно другие книги:
