Однажды в Хорс-тауне Бондарев Олег

Глава 5

По уши

Винс потянулся и сладко зевнул. Он сказал с улыбкой:

— Доброе утро.

Ответа не последовало.

Он повернул голову.

— Черт!

Аманды не было. Однако Винс не помнил, когда она ушла. Может, это случилось ранним утром… А, может, и среди ночи, когда он отключился.

Редкие девушки восторженно отзовутся о звуках храпа, которые мужчины издают во сне. Так что нечего удивляться, если именно храп вынудил Аманду уйти.

Однако, в любом случае, то, что случилось между ними, было великолепно. У девушки имелись не только внешние данные, но и богатый опыт, сноровка, пластика и гибкость. Вдобавок Аманда обладала безграничной фантазией, что делало ее абсолютным фаворитом среди женщин, с которыми Винсу доводилось заниматься любовью. Поэтому Новал жутко хотел повторить эту ночь.

Однако прежде ему следовало утихомирить неожиданно рано проснувшийся телефон. Сыщик прошлепал босыми ногами по полу — с учетом всяческих стеклышек номер этот сделал бы честь любому факиру — и, сорвав трубку с рычага, хрипло сказал:

— Алло.

— Винс?

— Да, — сказал Новал, морщась. Это звонил Генри.

— Как идут дела? — привычно поинтересовался Кребол.

— Неплохо. Буквально со дня на день я встречаюсь с одним человеком, который поможет мне определить, где находится ваш убийца. И тогда…

— Со дня на день?! — взвизгнула трубка голосом Генри.

Ну вот, похоже, опять началось. Очередной припадок, который возвещает о начале десятиминутной лекции на тему «Как надо и как не надо вести расследование».

— Вы, видимо, так и не поняли, Новал! — продолжал кричать Кребол. — Это был мой сын! Сын! Не телевизор, шкаф или мотороллер! Сын! Живой человек, человечек, который совсем недавно появился на свет! Я хочу знать, кто его убил, хочу, чтобы этот негодяй предстал перед судом и был наказан… А вы говорите «со дня на день»… Винс, черт вас дери, вы меня слушаете?

— К сожалению, да.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что я слышу это уже в сотый раз. Потому что это чертовы эмоции, приправленные утренней «Маргаритой» или тремя бутылками крепкого темного пива. Вы пьяны, как и в прошлый раз. И в позапрошлый. И до того… Может, хватит уже этих ваших телефонных угроз? Когда мне будет известно что-то конкретное, я непременно позвоню. Пока же не пытайтесь ускорить расследование вашими пламенными речами.

Не дожидаясь ответа, Винс бросил трубку на рычаг.

Пару раз Кребол грозился обратиться в полицию, на что сыщик говорил: «Да пожалуйста!», и Генри, протрезвев, отказывался от этой идеи. Еще пару раз отец семейства обещался проломить сыщику голову, но после лаконичного «Попробуйте!» оставлял эту затею.

Новал понимал, что Генри в отчаянии, но ничем не мог ему помочь. По крайне мере, пока.

Со дня на день в город должен прибыть друг Нуба — Доктор. Винс надеялся, что хотя бы этот странный тип прольет свет на происходящее. Если же нет… Что ж, тогда придется вернуть Креболу деньги и мысленно пожелать монстру, убившему малыша Джонни, поскорее проломить себе череп.

Без помощи человека, который разбирается во всех этих даркерах и прочих мегпи, Новал ни за что его не отыщет.

Было бы здорово отправиться к Нубу и упросить его сходить к Доктору прямо сейчас, но сыщик не очень верил в успех подобной миссии. Во-первых, даркеры все же не зря зовутся ночным народом: отыскать их днем практически нереально. А во-вторых, таинственный Доктор мог еще не прибыть — он наверняка поехал в ночь, чтобы, выспавшись, скоротать дорогу из Нового Орлеана.

Так что до наступления темноты можно заниматься всякой ерундой — как вариант, съесть что-нибудь, чтобы желудок не так сильно урчал. Или же, уйдя от баскетбольной тематики, посмотреть для разнообразия какое-нибудь кино. А можно и вовсе эти две вещи совместить.

Заглянув в холодильник, Винс понял, что съестного в нем пусть и немного, но чтобы состряпать завтрак — вполне хватит. Обшаривая контейнер с зеленью, он обнаружил скрытую под связками лука банку «Натурала». Находка его порядком удивила: сыщик абсолютно не помнил, когда и зачем делал подобную заначку. Впрочем, какая разница?

Сорвав ключ, Винс приложился к банке. Живительная влага для пересохшего горла была подобна прекрасной симфонии для слуха настоящего меломана. Новал осушил половину и лишь невероятным усилием воли оторвался от банки.

Спешить не стоило — не хочет ведь он есть всухомятку? А потому Винс убрал банку в холодильник и взялся за готовку.

Он собирался приготовить изысканное блюдо, которое сделало бы честь любому повару — «яичницу-из-двух-яиц». Сначала детектив и вовсе хотел замахнуться на шедевр кулинарного искусства и вбить четыре, однако нашел только два.

Порой Винсу казалось, что его холодильник самолично пожирает все, что в него положишь, только из странной вежливости оставляя хозяину несчастные крохи.

Заплутавший среди лука помидор отправился на пожелтевший поднос. Винс зажег огонь под сковородкой и бросил на нее кусок маргарина, который соскреб со дна банки. Разбивая яйца, Винс напевал под нос:

— «А потом приходит Мэри… Мэри, Мэри! Неужто хочет дать пинка мне… Мэри, Мэри!»[9]

Когда яйца как следует поджарились, Новал обмотал ручку полотенцем и переставил сковородку на поднос. Достав из ящика вилку, он швырнул ее туда же.

Продолжая распевать куплеты «блудхаундов», он отнес поднос в комнату и, поставив его на стол, стал рыться в видеокассетах.

«Терминатор-2»… «Люди в черном»… О! «Мэверик»! Винс обожал этот фильм, а Мэла Гибсона вообще считал одним из лучших актеров.

Следующие два часа окружающая реальность была Новалу безразлична. Он скакал по прерии на пегой кобыле, дрался в салунах с дерзкими ковбоями, стрелял из револьвера по бандитам и уединялся с Джоди Фостер в ее каюте. Временами сыщик смеялся, временами кусал губы, переживая за героев, но чаще всего на его лице можно было видеть широкую улыбку.

Фильм действительно был здоровский и отлично поднимал настроение. Все проблемы как-то разом отошли на задний план. Жаль, что это продолжалось лишь до финальных титров.

Не зная, чем себя занять, Винс улегся на диван. Времени было хоть отбавляй, но смотреть еще один фильм, равно как идти в бар или кафе, он не желал. Спать, как назло, тоже не хотелось. Может, почитать что-нибудь? Неплохая мысль.

Пройдя к столу, Винс открыл один из многочисленных ящичков. Внутри лежал пухлый бордовый томик с витым текстом на обложке — «Метод Холмса» Брукса Гиллиана. Книга была не самой скучной на свете, но сыщик ничуть не расстроился бы, если бы сон в очередной раз помешал ему дочитать ее до конца.

Завалившись на диван, Новал открыл книгу на нужной странице и углубился в чтение. Спустя полчаса он уже громко храпел, а «Метод Холмса» уютно разместился на полу. До вечера было еще далеко: солнце едва вошло в зенит.

— Я надеюсь, хотя бы сегодня ты порадуешь меня новостями, Нуб? — спросил Винс, свернув в знакомую подворотню и обнаружив даркера на прежнем месте — восседающим на пустом ящике из-под фруктов.

Коротышка посмотрел на детектива сверху вниз.

— До чего же вы, люди, высокие, — со вздохом заметил он.

— Не уходи от темы, приятель, — поморщился Новал. — Мне нужно увидеться с твоим другом Доктором, причем срочно. Если он приехал, отведи меня к нему. Если нет — то когда же, черт побери, он наконец вернется?!

— Не кипятись, Винс! — поднял руки Нуб. — Он вернулся, вернулся. Ты хочешь пойти к нему прямо сейчас?

— Нет, что ты? Я собираюсь еще недельку подождать, пока мои клиенты окончательно допекут меня своими звонками! Конечно, я хочу пойти к твоему Доктору прямо сейчас!

— Что ж, тогда следуй за мной.

Они вышли на Хелми и миновали пересечение с Флейм-стрит.

— Куда мы направляемся?

— На Гудвин. К Музею всемирной истории.

— Твой приятель живет в нашем Муви? — удивился сыщик.

— Не в нем самом. Скорее, под ним.

— В подвале, что ли?

— В библиотеке.

— Какой еще библиотеке?

— Под музеем находится библиотека, Винс. Уже давно.

— Как так получилось, что никто в городе не знает о ней?

— Почему же никто? Доктор и его близкие друзья, к примеру, знают.

— Неужели ни директор музея, ни многочисленные охранники ни разу не спускались туда?

— Войти в библиотеку из здания музея невозможно.

— А откуда возможно?

— В парке Святого Августа есть одна дверь… Да сейчас сам все увидишь!

Они подошли к парку с юга и потому уткнулись в шестифутовую стену.

— Тут надо перелезать? — хмыкнул Винс. — Подсадить тебя? А ничего, что музей футах в ста правее и ниже?

— Не нужно никуда перелазить, — покачал головой Нуб. — Вот дверь.

Он нажал на один из кирпичиков. Кусок стены, словно по волшебству, исчез, открыв ведущую вниз и вправо узкую лестницу. Винс потер глаза, дабы убедиться, что это не сон.

— Как все это, — он указал на лестницу, — можно разместить в стене толщиной в фут?

— С помощью искажения реальности, — улыбнулся даркер. — Доктор Харвис — известный любитель подобных штучек.

— Искажения реальности? Это что еще за ерунда?

— Магия, Винс. Это магия.

— Так твой Доктор что же, колдун?

— Можно и так сказать, — пожал плечами Нуб. — Хотя в первую очередь он все же специалист по монстрам, и именно поэтому я советовал тебе встретиться с ним.

— Час от часу не легче, — устало вздохнул Новал. — Сначала ты, потом та тварь, что убивает малышей, мертвая мегпи в канализации и еще одна непонятная пуленепробиваемая тварь… А теперь еще и колдун. Не слишком ли много всякой фэнтезийной дребедени для меня одного?

Нуб лишь пожал плечами.

— Спускаемся? — спросил он.

— Если бы лестница вела вверх, я бы возразил, — язвительно заметил Винс. — А так, думаю, выбор очевиден.

Путь вниз не занял много времени — лестница оказалась до разочарования короткой. Винс сначала подумал, что, раз Доктор любит «искривлять реальность», он вполне может сделать спуск долгим и утомительным — для создания атмосферы или еще для чего. Но библиотеку от поверхности отделяли всего двадцать ступенек.

Они оказались перед массивной дубовой дверью с забавным молоточком, прикрепленным в центре.

— Прямо не библиотека, а особняк какого-нибудь графа, — фыркнул сыщик. — Кажется, стоит постучать в эту дверь, и откроет престарелый дворецкий, который сообщит, что хозяин ждет нас в кабинете и что наша карета будет припаркована, если мы дадим ему ключи от лошадей. Верно?

— Нет, — покачал головой Нуб.

— А что же будет?

— Постучи — узнаешь.

Винс взялся за молоточек и три раза стукнул в медный диск под ним.

— Гораздо удобней звонка, — буркнул детектив, отступая на два шага.

Некоторое время ничего не происходило. А потом дверь резко открылась и замерла, приглашая гостей войти.

— А где же дворецкий? — полюбопытствовал Новал, заглядывая внутрь.

— Мне он не нужен, — ответил голос из глубины зала. — Я предпочитаю делать все сам.

— Вот даже как, — хмыкнул сыщик. — Здорово, что уж, говорить.

Обернувшись через плечо, он спросил у Нуба:

— Ты со мной, парень?

— Не хочу вам мешать, — неожиданно смутился даркер.

— Да с чего бы ты нам помешал?

— Я уже навещал доктора Харвиса сегодня… Сказал ему о тебе… Так что он в курсе… А я пойду, Винс.

С этими словами Нуб растворился в воздухе.

— Все даркеры страдают клаустрофобией, — сообщил голос. — В замкнутых пространствах, да еще под землей, они чувствуют себя очень неуютно. Оттого и мысли в их головах начинают путаться, возникает нерешительность, скованность… Такие интересные собеседники на улице — и такие скучные, едва переступают порог помещения.

«Так вот почему Нуб сбежал… И неохотно соглашался зайти ко мне!» — подумал сыщик.

— Вы, я так понимаю, тот самый доктор Харвис? — полюбопытствовал он вслух.

— Да, это я.

В дальнем конце зала возвышались два кресла. Огромные, они более походили на трон какого-нибудь европейского монарха.

— Проходите, проходите, — сказал мужчина, ставший у дальнего стеллажа с книгами. — Я всегда рад гостям.

На вид ему было лет пятьдесят. Близость к преклонным годам выдавали коротко стриженые седые волосы. Подойдя к Доктору поближе, Винс смог разглядеть еще морщинки на лбу и в уголках глаз. Тонкую линию губ окаймляла бородка а-ля Майкл Олдфилд, длинный нос нагло высовывался вперед.

— Итак, вы — Винс Новал? — уточнил Харвис.

— Да, это я.

— Приятно лицезреть вас в моей скромной обители.

Доктор поднялся на ноги, подошел к стеллажам, уставленным всевозможными книгами. Провел рукой по корешкам. Вновь повернулся к Винсу.

— Наш общий друг даркер рассказывал о вас много хорошего. Я невольно проникся симпатией к вам, пусть до этого момента судьбе и неугодно было свести нас. Отрадно видеть вас в качестве своего гостя.

— Теперь ясно, у кого Нуб научился так разговаривать, — хмыкнул Винс. — Вам не хватает трибуны, профессор, а мне — парты и лавки, чтобы почувствовать себя на лекции в университете.

— О, нет, я Доктор, а не профессор, — ухмыльнулся старик.

Он медленно прохаживался вдоль книжных стеллажей, уходивших высоко вверх.

— Доктор Курт Харвис, если быть точным, — сказал он, обернувшись через плечо. — Можно просто — Доктор Харвис.

— Да, так гораздо короче и проще, — фыркнул Винс.

— Я просто не люблю всех этих «сэров» и «мистеров», — объяснил Курт, снова обращая свое внимание к стеллажам и покоящимся на них томам. — Весь этот излишний пафос, препятствующий нормальному общению.

— Возможно, — не стал спорить детектив.

— Так зачем вы искали встречи со мной, мистер Новал?

— Можно просто Винс. Вы ведь не любите «мистеров».

— Хорошо, Винс так Винс. Так зачем я вам нужен, Винс?

— Нуб рекомендовал вас как специалиста по части монстров.

— Неужто он прямо так и сказал обо мне? — поморщившись, спросил Харвис.

— Нет, не прямо так. Но что-то в этом духе.

— Специалист по монстрам… — презрительно выплюнул Доктор. — Монстрам… Терпеть не могу это слово.

— Отчего же?

— Те, кого я изучаю, вовсе не монстры. Я зову их Другими. Иногда — Непохожими. Монстры — слишком грубо. Они ведь совсем не монстры, знаете ли. Просто к каждому нужен подход. Если, к примеру, вы месяц не будете кормить собаку, а потом решите ее погладить, она отгрызет вам руку. Так и с ними — если вы хотите, чтобы они были добрыми и не пытались полакомиться вами или убить вас, найдите к ним подход!

— Это все жуть как интересно, доктор Харвис… Но меня сейчас интересует не лекция о жизни Других. Убит младенец, и мне нужно найти… Непохожего, который это сделал.

— Вы схватываете все лету, Винс. Впрочем, не стану вас томить, говорите, что там за история с убийством?

Новал кивнул и поведал Курту историю о зеленом ребенке. Доктор внимательно выслушал детектива, после чего надолго задумался.

— Что скажете, Доктор Харвис? — нетерпеливо спросил Винс.

— Скажу, что хотел бы посмотреть на те снимки, что вам дал господин Кребол. Причем меня интересуют оба — не только тот, что сделали вы, но и тот, что сделал он сам — перед тем, как идти в вашу контору.

— Почему оба?

— Хочу оценить развитие за трое суток.

— Развитие? За трое суток? Это что еще за акселерация?

— А чему вы удивляетесь, дорогой мой Винс? У Других могут быть совершенно иные биоритмы, совершенно иная продолжительность жизни и, как следствие, гораздо более интенсивный рост. Вам известно, сколько живет бабочка, после того как кокон лопается?

— Сутки?

— Не совсем, но довольно близко. В естественных условиях срок очень короток. При правильном уходе в неволе — гораздо дольше… Но речь не об этом. Главное, что все живые существа живут и развиваются по-разному. Так что — да, я хочу оценить развитие нашего зеленого малыша за трое суток.

— Смотрите. Вам видней, нужно это или нет, — детектив протянул Курту оба снимка.

Доктор вынул из кармана очки, нацепил их на кончик носа и несколько минут занимался изучением фотографий. Взгляд его плавно перемещался от одной распечатки к другой. Наконец Харвис спрятал очки в карман и вернул снимки сыщику. После чего, сложив руки за спиной, специалист по Другим продолжил неспешную прогулку вдоль книжных полок.

— И что вы скажете? — снова нетерпеливо спросил Винс.

— Скажу, что вам не хватает выдержки.

— То есть?

— Вы торопите пожилого человека, который занимается не ерундой, а раздумьями на тему «Чем я могу помочь мистеру Новалу в этой ситуации».

— Вы должны понять — младенец был убит во вторник, и родители жаждут, чтобы я поскорее нашел виновного.

— В любом случае торопить меня не стоит, — заметил Доктор, а Винс подумал, что Курт, как и он сам, обожает оставлять последнее слово за собой — пусть даже в такой безобидной ситуации, как эта.

— Я понял, — не удержался от соблазна сыщик.

Доктор остановился, повернулся и наградил его долгим пронзительным взглядом. Винсу стало немного не по себе, но он не поддался — напротив, гордо задрал подбородок. Курт усмехнулся и снова зашагал вглубь библиотеки.

— Вы любопытный человек, Винс, — заметил он.

— Почему вы так решили?

— Вы думаете, что весь мир против вас, а, значит, вы должны быть против мира. Вы привыкли противопоставлять себя всему, с чем сталкиваетесь. В этом ваша уникальность — и горе.

— Горе? Разве я говорил, что о чем-то горюю?

— Нет, потому что вы и сами не знаете этого. Но чувствуете — что-то не так; что-то гложет вас. Но вы не понимаете, что. Вы интроверт, каких поискать. А если учесть, что при этом еще и преисполнены скрытой ненависти к миру, то, выходит, вы глубоко несчастны. Интересно, откуда столько злобы?

— У меня такое ощущение, что я пришел на прием к психотерапевту, — покачал головой Новал.

— Вы зря иронизируете, мой дорогой Винс. За свою долгую жизнь я научился разбираться в людях, читать их. Мои рассуждения по поводу вашей персоны основаны на многолетнем опыте, так что я вряд ли ошибаюсь. Однако не подумайте, ради Бога, что я хочу обидеть вас, унизить или чему-то научить. Вовсе нет. Я просто говорю, что вижу, а вы уж сами решайте, стоит ли к моим словам прислушиваться или нет.