Игра с огнем Джейн Анна

– Что? – только и спросила я, исподлобья взглянув на Чащина. – Не называть? То есть? Поясни-ка свои слова, парень. Хоть ты та еще задница, я с первого курса считала себя твоим другом, а ты теперь говоришь: «Не называй меня так»? Как? Другом? А ты вообще по…

Димка ловко закрыл мне рот ладонью, и я увидела, какими серьезными и растерянными стали его темные, почти черные глаза, но потом это выражение вновь пропало, уступив место знакомым смешинкам.

– Да тише ты, инфернальное и громкое зло! Что ты так вопишь, Машка? Я ж идиота имел в виду, – сказал он мне. – Прости, если это прозвучало резко. В последнее время у меня плохое настроение. И, естественно, ты мой друг. Девочкодруг, как в песне у «Мумий Тролля».

– Правда? Ну, смотри, Чащин…

– Ты не злишься? Я нервный в последнее время, – признался он мне. – Прости, не злись, хорошо?

– Хорошо-хорошо. И ты прости, я и сама нервная. Дим, у тебя что-то случилось? Ты странный в последнее время, после того случая в кафе.

– Ничего не случилось, – поморщился он, – все в порядке, Мария.

– Уверен?

– Да.

– А глаза-то грустные.

– Грустные?

Количество озорных чертинок в темных радужках тут же значительно повысилось. Понабежало их тут…

– Ну, так, слегка. Серьезно, у тебя все нормально? – не отставала я.

– Все нормально, мой друг, – отозвался парень.

Меня так и подмывало спросить: просто друг и ничего больше? Я хотела слышать подтверждение того, что Дима относится ко мне просто как к другу и не более. Но в лоб серьезно спросить не решалась. Только если в шутку. Я помнила слова Дениса.

– Вдруг ты меня любишь или ненавидишь, а признаться боишься? – пожала я плечами, сердясь теперь не на него, а на себя.

– О да, безумно люблю и прошу выйти за меня замуж, Бурундукова. Кольца из пластиковой пробки уже готовы. – Он подмигнул мне. – Букет из бумажных цветов – тоже.

– Я медовый месяц еще хочу.

– Куда?

– За границу.

– Монголия подойдет?

– Туркменистан…

И хотя он повеселел, чему я обрадовалась, я все равно перевела разговор.

– Английский-то как будем сдавать?

Смерч, который, кстати говоря, по поводу зачетов не парился, часто мне звонил, писал и пару раз встречал после универа, сказал, что с английским будет все о’кей – билеты он достал, и за это обещанного желания он мне больше не должен. Кстати говоря, увидев его в понедельник, я думала, что сгорю со стыда и смущения за то, что было в воскресенье, но он так искренне улыбнулся мне, что я мигом растеряла свои негативные мысли и эмоции и тут же вспомнила, как классно он целуется. И даже сниться он умеет так – классно. Как сказала Лида: «мальчик умеет доставить удовольствие даже сном».

– Думаю, нормально. – Димка улыбнулся мне и достал из кармана джинсов три прямоугольных длинных и ярких билета на тот самый мюзикл.

– О, откуда они у тебя? – выхватила я билеты и принялась с любопытством вертеть их в руках. Они оказались очень и очень хорошими.

– Смерчинский дал, – пояснил Дима.

– А почему тебе, а не мне? – жутко удивилась я. – И вообще, ты что, с ним общаешься, что ли?

– Да нет, очень редко. Просто так вышло, сказал, что раз я в нашей команде по несчастью мужик, то и буду отвечать за билеты, – пожал он плечами. И с некоторым трудом, но вполне искренне добавил: – Дэн – хороший парень.

– Он и о тебе также говорил, – вспомнилось мне. – Вы, никак, сдружились тайно?

– Маш, – посмотрел Димка на меня не своими, а словно чужими глазами, в которых, как на миг мне показалось, зажглись прежние теплые искры: яркие, красивые, похожие на падающие на фоне иссиня-черного неба звезды.

– Что, Дим?

– Маша, я… – Он наклонился ко мне и произнес тихо-тихо: – Понимаешь, ты…

Наверняка Димка сказал бы мне, что я очень хотела от него узнать, но судьба захотела, чтобы этот цирк продолжался долго, и нам помешали.

– Добрый вечер, – раздался знакомый голос.

Перед нами появилась Ольга Князева собственной троллевской персоной. Длинные светлые прямые волосы, тонкая фигура, хорошенькое личико пай-девочки, изящные движения… Хорошая девушка и хорошая ученица. Но моя неприязнь к ней уменьшилась не настолько, чтобы я забыла о ее истиной ипостаси.

– Добрый вечер, – поднял на нее усталый взгляд Димка и отодвинулся поближе ко мне, чтобы одногруппница села на лавочку рядом с нами.

– Привет, – откликнулась и я. – А ты что тут делаешь? Ты же зачет днем уже получила?

– Я досрочно сдавала экзамен по истории изобразительного искусства и архитектуры, – отозвалась Гоблинша, усаживаясь рядом с Димкой, глядящим в пол. Но он отодвинулся, и я оказалась посредине между ними.

– Досрочно? – удивилась я.

– Да. Мне нужно пораньше уехать, – отозвалась Ольга. В университете она выглядела не так броско, как на свиданиях с Ником, но все равно казалась милой и доброй девушкой с мягкими чертами лица и женственной фигуркой.

– Круто. И как сдала? – полюбопытствовала я.

– На пять.

– Вдвойне круто. – Я даже обзавидовалась слегка. Потому что я точно знала – историю архитектуры сдавать будет сложно. Хотя гадалка и сказала, что для меня, Марины и Лиды экзамены пройдут успешно, но… все равно не верилось. Как и то, к примеру, что наша дорогая Маринка станет мамочкой.

– Ты молодец, – произнес и Димка, вновь вернувшись в свое странное, слегка отстраненное состояние. – Куда уедешь?

– С мамой к родственникам на море, – ответила Троллиха и с задумчивым видом зачем-то пояснила, как будто бы мне было интересно: – Я каждый год уезжаю на море, но обычно в начале июля, а сейчас придется ехать раньше – в середине июня. У дедушки будет юбилей – шестьдесят лет… Он – крупный ученый-физик.

– А у меня дедушка – военный, – встряла я, – сказал Смерчинскому, что меня за него не отдаст, пока он в армии не побывает. Хе-хе.

Одногруппники мигом уставились на меня.

– Смерч уже с твоим дедом общается? – переспросил Димка. О том, как Дэн побывал у меня в гостях, знали только мои подружки, и больше никто.

– Ну, так получилось, – развела я руками. – Он знает моего дедушку, я – его…

– Даниила Юрьевича? – светлые тонкие брови Ольги поползли вверх. – И… и как он тебе?

– По-моему, он крут. И классно выглядит. Сколько ему лет?

– Думаю, не меньше шестидесяти, – на миг задумалась Князева. – Да. Интересный мужчина, не так ли?

– Это точно, – вспомнился мне этот холеный импозантный мужчина с охраной. – Если в его возрасте Дэн будет выглядеть так же и вести такие же дела, я согласна выйти за него замуж прямо сейчас.

По лбу замечтавшегося орла не больно, но обидно стукнула взявшаяся откуда ни возьмись яркая искра и тут же умчалась вдаль, обиженно и злобно вспыхивая то красным, то коричневым.

Димка продолжал молчать и слушать наш разговор.

– Я удивлена поведением Дениса, – произнесла Ольга, задумчиво глядя на стену, как будто бы не могла поверить мне. – У вас куда более серьезные отношения, чем я предполагала. Это кажется мне просто необыкновенным. Или необычным. Раньше у него не было никаких серьезных отношений.

Я подозрительно посмотрела на Князеву. И что, что не было? Какая ей разница? Не ревнует ли наш властелин мостов Смерча к моей скромной персоне?

– А ты знаешь причину этого? – спросила я у Оли.

– Знаю.

– И что же это за причина?

– Если Дэн захочет, он сам тебе все расскажет.

Вот черт, замкнутый круг какой-то! Такое чувство, что каждый идиот в этой истории скрывает от других какую-то свою загадку.

– А если Дэн не захочет? – спросил Димка неожиданно.

– Это его право, Дим.

– Но ведь Машка встречается с ним! – Чащин перегнулся через меня, как будто бы меня и не существовало, и сердито стал вглядываться в светловолосую девушку. – Она должна знать, если он что-то от нее скрывает. Они же встречаются, в конце концов.

– Чащин, ты…

– Молчи, мелкое зло. Я тебе жилеткой не буду, если вдруг из-за каких-то дурацких секретов Смерча ты рыдать будешь в три ручья, – предупредил меня друг.

– Я никогда не плачу, – отозвалась я. – И не при ком.

Димка махнул на меня рукой.

– Давайте оставим Дениса Смерчинского в покое, – мягко произнесла Оля. – Лучше расскажите, как вы сдавали зачет?

Завязался разговор ни о чем.

– Я домой, а вы, ребятки? – первой поднялась я с лавки, минут десять поучаствовав в общей вялой беседе.

– Я жду парней, – отозвался Чащин. – А они капитально застряли.

– Пошли, – потянула я его за рукав, – хватит тебе тут торчать.

– Рад бы, да не могу. Мы с парнями договорились в одно место сходить.

– Я тоже домой. Ты на остановку, Маш? – вдруг изъявила готовность пойти вместе со мной Ольга.

– Да.

– Пошли вместе? – поднялась она вслед за мной.

– Давай, – кивнула я, прощаясь с Чащиным.

Раньше мы вместе на остановки не ходили. А теперь пошли и наверняка со стороны казались подружками. Я старалась поддерживать разговор и вела себя довольно приветливо, да и Ольга оказалась девушкой коммуникабельной, умеющей, когда нужно, найти общие темы для разговоров. В том числе мы успели обсудить и зачетную неделю, и наше «свидание вчетвером», и мои отношения с Дэном (я всячески поддерживала иллюзию того, что мы безумно влюбленная друг в друга пара).

– Дэн говорит, что я – его огонь, – вспомнились мне слова Смерча на нашем семейном празднике. – И что я грею его. А я считаю его своим воздухом – я дышу им.

Трудно сказать, почему я поведала это Ольге. Может быть, хотела таким образом заявить ей свои права на Дэна.

– Дэном… сложно не дышать, – осторожно заметила уже на остановке Мисс Гоблин.

– Что ты имеешь в виду?

– Он красив и умен. Добр. Всегда помогает своим друзьям. Наверное, зря, – усмехнулась она. – И он очень обаятелен. Иногда мне кажется, что на него девушки устраивают настоящую охоту.

– Охоту? Мой Дэн – не дичь, чтобы на него охотиться, – хмуро отозвалась я. – Но если это так, то я выступаю в почетной должности лесничего-хранителя леса. А эти девочки не иначе как браконьеры – охотятся без лицензий на чужой территории. Кстати, за Ником девочки охотятся?

– За Ником? – с какой-то даже глубоко затаенной боязнью переспросила Оля. Вот она его ревнует, наверное… – Нет. Что ты, Маша. Нет. Ник совсем не похож на дичь, поверь. Никита скорее предводитель этих самых браконьеров, – добавила она, задумавшись.

– Так и Дэн не дичь, а царь зверей, – рассмеялась я. – Поверь.

– Я это и так знаю.

– А тебе очень нравится Ник?

– Ник? А, да, очень.

– Он классный парень, – авторитетно заявила я. Пусть у меня с недавних пор нет к нему сильных чувств, но как человек он продолжает мне нравиться.

– Конечно, да, классный, – тряхнула длинной гривой светло-русых волос Князева. – Особенный парень.

– И он тебя так любит. Вы хорошо смотритесь вместе, – сказала я правду. Но они действительно хорошо смотрятся! Не могу этого не признать.

– Я знаю, спасибо. А вы с Деном – ярко.

Хорошо, что автобус Ольги быстро приехал и умчал вдаль светловолосую девушку, с которой я больше ничего вроде бы не делила (надеюсь, к Дэну она равнодушна!), но которая продолжала не шибко мне нравиться. Чем? Не знаю.

Эй, зеленокожие! Заберите к себе вашу родственницу! Ну, если не опыты над ней ставить, так замуж за гнома какого-нибудь выдать. Ну, хорошо, хорошо, за великолепного вампира… Но все равно – заберите!

В автобусе, в котором я от усталости уснула, Ольга Князева явилась в гости к моему сознанию на крыльях сновидения. Она, одетая во все белое, молчала и медленно ходила вокруг небольшого озера, в котором отражались черное бархатное небо, звезды и пролетающие кометы-искры. Я долго смотрела на девушку, паря где-то в воздухе, а потом приблизилась к озеру и зависла над ним, едва касаясь босыми ногами холодной глади воды. В ней, спокойной и неподвижной, отражалось то же небо, те же звезды – только комет не было, но вот отражение Ольги, стоявшей в безмолвности на берегу, было другим. Ольга в озере была облачена в черную одежду, и лицо у нее было белое, и волосы короче… Она хотела что-то произнести, что-то сказать мне, но… В это же мгновение во сне, откуда ни возьмись, появилось довольное упитанное зеленое существо и, наклонившись к моему уху, доверительно сообщило:

– Следующая остановка – магазин «Восход».

Я тут же проснулась и, протерев глаза, поняла, что подъезжаю к собственному дому.

Кстати, эта суббота была, действительно днем сюрпризов. Первым было появление Смерча на остановке, о котором я уже рассказывала, а вторым – появление еще одного человека… Да и самое страшное зачетное испытание недели ожидало нас именно в этот день, когда я просила у Смерча моральной поддержки по эсэмэс, а он приехал ко мне, дабы побыть моим талисманом.

Зачет по эстетико-философским учениям Нового и Новейшего времени начинался в девять утра, и, судя по всему, должен был проходить едва ли не весь день – препод, по отзывам ребят из параллельной группы, которые уже успели с ним пообщаться ранее, принимал его довольно жестко. К тому же у него был нечеловеческий нюх на самые разные шпоры, а это значило, что списать у него было почти нереально. Нельзя сказать, что этот предмет был безумно трудным: он был даже интересным, но из-за строгости преподавателя даже самый легкий предмет может показаться адским для студента. Поэтому даже мне пришлось учить философию Нового и Новейшего времени очень серьезно: даже ночью я спала пару часов.

Как следует поутешав меня, Смерч вновь пошутил насчет того, что если я не сдам, у меня не будет возможности оценить нашего совместно первого нормального свидания, а затем легко поцеловал меня в губы, заставив скрежетать зубами – сделал это на виду у всего университетского двора, заполненного курящим и греющимся на солнышке, народом! Правда, одновременно с моими возмущениями, головастики дружненько подняли вверх листы со словами гимна господину Д.О. Смерчинскому – так они обрадовались этому мимолетному нежному прикосновению его губ.

– Бурундучок, – прошептал он мне после этого, не обращая никакого внимания на то, что на нас уставились первокурсницы-дизайнеры. Я вообще заметила удивительную вещь – до посторонних ему не было никакого дела, как и до их мнения, а вот этим самым посторонним… до него дело было. И много. – Тебе пора. Пошли в кабинет.

– Не хочу, – вздохнула я, но покорно пошла следом за ним.

– Все, иди и помни, – сказал мне Дэн, доведя до нужного кабинета, около которого уже толпились мои одногруппники. К Смерчу они, кстати, уже привыкли и всегда приветливо с ним здоровались, как с лучшим другом, а он же весело с ними общался и шутил. – Ты все сдашь.

– А ты куда сейчас, Дэнни? – тоскливо спросила я.

– К себе, – кивнул наверх он. – Раз уж я здесь, помогу кое-кому. Да и насчет курсовой надо с научным руководителем поговорить.

– Что, неужели хоть с чем-то в учебе у тебя проблемы? – спросила я, все больше и больше нервничая. Зачет надвигался неотвратимо, как смерть к любому живому существу.

– Не у меня. Разногласия с преподом, – покачал Дэн головой, здороваясь тут же с каким-то парнем. – Все, беги, девочка-радуга.

– Кто-кто?

– Бурундучок в пальто. – Он положил мне на щеки обе ладони, склонился и подул на нос. – Все сдашь.

На нас оглядывались проходящие мимо студенты и улыбались, явно умиляясь. Да, Дэну всегда улыбались, и от этого казалось, что мир вокруг прекрасен и позитивен.

– Все, Чип, я пошел. Удачи.

– Спасибо. Я напишу тебе потом. Или позвоню.

– Я буду ждать. Зачет уже твой, ты умная девочка. Кстати, девочка, что за последний смайл ты мне отослала? – спросил он напоследок.

– Ктулху, – мрачно отозвалась я.

Он рассмеялся, двумя пальцами послал воздушный поцелуй, одарил еще одним взглядом жадины, у которого отобрали половину запасов припрятанных вкусняшек (в роли оставшихся в его владениях вкусняшек выступала ваша покорная слуга), и удалился, оставив меня нервничать дальше.

– А-а-а, это всего лишь зачет, но он будет похуже некоторых экзаменов, – долбила я рукой об стену в ожидании своей очереди, держа в руке тетрадь с чужими конспектами и пытаясь их читать.

– Все будет в порядке, успокойся, сдашь, – твердила мне Лида, которая сама уже вышла из кабинета, получив заветное «зачтено» – она была в числе сдававших первой пятерки. Подруга уже поставила себе «кирпич» в деканате и была официально допущена до экзаменов. А ее двоюродная сестра сейчас как раз находилась в кабинете, на зачете.

– Ага, как я сдам? Блин, а что, если пересдача? – ныла я. – Ли-и-ида, я боюсь, Лида, что делать? Ли-и-ида, я…

– Лучше не бойся, – посоветовали вдруг сзади, – страх всегда притягивает негативные ситуации.

Мы с подругой синхронно обернулись и увидели стоящего перед нами Никиту. Он, облаченный, как и всегда, впрочем, в элегантную рубашку с закатанными по локоть рукавами, едва заметно улыбаясь, стоял перед нами, засунув руки в карманы светло-серых брюк. Уверенный, спокойный, собранный. Этакий идеал Маши месячной давности. Правда, слегка еще попорченный последствиями той знаменательной драки, произошедшей неделю назад. Впрочем, Кларского это не сильно расстраивало. А я, глядя на него, еще яснее осознавала (и делала это с радостью!), что все… Все! Все, что я чувствовала к нему раньше, исчезло, осталось в той самой новогодней ночи, растворившись с падающим снегом, и в том дождливом вечере в парке, превратившись в поднятую яростным ветром пыль.

Я больше не в клетке.

Орлу надоело летать низко в небе, чтобы быть ближе к огромной уютной равнине, и он все же постепенно поднялся далеко ввысь, туда, откуда вид на землю был невероятно захватывающим и волшебным. И не беда, что там, высоко, почти под облаками, орла коварно поджидают самые разные опасности. И пусть это будет даже появление смерча, прогнозирование которого до сих пор является почти невозможным делом, орлу все равно не страшно. Ведь у него уже есть собственный смерч, с которым ничего не страшно. При случае он может опуститься на равнину, казавшуюся до этого безопасной, и, оставляя на ней колоссальные разрушения, повеселиться.

Буквально за пару мгновений, пока Лида что-то говорила Нику, я четко осознала, что без моей полумифической безответной любви, повисшей на спине на манер рюкзака с камнями, жить гораздо легче и проще!

– Я уже и не боюсь, – кивнула я Кларскому, понимая, что и страх перед ним почти прошел, и смущение. – А ты веришь в силу мысли?

– Конечно, – серьезно сказал Ник, подходя чуть ближе ко мне.

– Занимаешься всякими визуализациями и медитациями? – поинтересовалась я.

Лида с одобрением глядела на меня: они с кузиной полностью поддерживали мои отношения со Смерчинским, а любовь к Нику всегда казалась им детской глупостью маленькой девочки Машеньки, которая сознательно или нет, но искала себе идеала по определенным своим критериям, дабы избавиться от детских страхов или от чего-то еще. Мне так сама Лида говорила, когда я заставила девчонок в прошлом году чуточку последить за Кларским после пар. Она всегда говорит прямо то, что думает.

– Это несколько личное, – мягко отозвался Никита. – Но тебе все же могу дать положительный ответ.

– Классно! И как, помогает? – тут же поинтересовалась я. – Получалось материализовать желаемое?

– Когда как. – Он пожал плечами. – Зависит от ментальных усилий. Ты этим увлекаешься?

– Скорее, интересуюсь, – ответила я. – Но верю.

А-а-а, как классно говорить с Кларским, как и с обычным парнем!

– А ты к Ольге, да? – спросила я через пару минут разговора о пустяках.

– К Ольге? – переспросил Никита. – А, нет, я к тебе.

– Чего? – удивленно спросила я.

Лида подозрительно взглянула на него: в ее карих глазах появился тандем «сомнение-удивление», как и у меня, впрочем, тоже. За спиной Ника подруга картинно развела руками.

– Ко мне?

– К тебе, – кивнул Ник, склонив голову набок и внимательно глядя на меня.

– А зачем? Что-то случилось?

– Нет. Но случится, – пообещал парень.

– Что? Эй, что случилось, не пугай меня!

Он засмеялся, увидев мое слегка испуганное лицо.

– Маша, все в порядке. Просто я и Ольга хотели бы прогуляться с тобой и Дэном, вчетвером, как в тот раз. Я хотел спросить у тебя: ты не против?

Лицо у Лиды, стоящей за его спиной, вытянулось. Она и Маринка, конечно, знали, что у нас было такое вот необычное свидание, но ей предложение Ника показалось странным, как и мне.

– Ну, можно, – отвечала я удивленно. – Можно. Я не против.

– Отлично. Вы классные и открытые ребята, – заявил светловолосый парень. – Маша, дай свой номер телефона, чтобы я смог с тобой связаться.

– А… хорошо, – с некоторым удивлением я сказала ему свой номер, а он продиктовал мне свой, который я, кстати говоря, и так знала наизусть.

– А Ольга сейчас сдает зачет, – сказала Лида, встревая в разговор. – Будешь ее ждать?

– Я знаю, – кинул он на дверь кабинета, где шел экзамен, взгляд своих светлых спокойных глаз. Кажется, за Тролля он переживал. – Но ждать не буду. Мне нужно уйти. Пока, девушки, было приятно пообщаться. Маша, я позвоню. А, да. – Он вдруг вновь почти вплотную подошел ко мне – я тут же почувствовала притягательный аромат его терпкого одеколона – и вручил мне ключи от автомобиля, коснувшись горячими пальцами моей ладони и чуть дольше, чем нужно, задержав их на ней.

Перед глазами поскакали счастливые зайцы, которые, однако, быстро растворились. Все-таки влюбленность в этого парня, правда, куда-то пропала. Но… Если бы он проделал такой фокус в те счастливые времена, когда я была влюблена в него и ежедневно любовалась на его фото в своем сотовом, я бы сошла с ума от счастья прямо на его глазах! Почему мои желания осуществляются так не вовремя?! Эй, сила мысли? Ты почему работаешь как попало?

– Передай Дэну, – сказал Ник, глядя мне в глаза. – Это ключи от того джипа. Я никак не могу его поймать и отдать их.

– Хорошо.

– Тогда до скорого.

Он еще раз улыбнулся мне и пошагал по направлению к лестнице. Навстречу ему шел Димка, держа в руках стаканчик с горячим кофе – Чащин, кстати, всегда покупал латте, а я – капучино, и мы спорили, что вкуснее. Одногруппник несколько обеспокоенно взглянул в мою сторону, заставив меня поднять брови.

Парни встретились, обменялись рукопожатиями, сказали по паре слов друг другу и ушли вместе. Перед этим я все же заметила, как не дошедший до нас Чащин что-то спросил у Ника и вновь кинул в мою сторону обеспокоенный взгляд. Увидел, что я заметила это, и тут же поспешно улыбнулся мне во весь рот и даже показал рокерскую «козу». Я покрутила пальцем у виска. Кларский пожал плечами, что-то объясняя приятелю, и они ушли.

Подруга в великом изумлении уставилась в сторону уходящих Никиты и Димки, потом перевела взгляд на меня, изогнула бровь, что-то обдумывая, после чего за руку оттащила подальше от любопытных одногруппников-сплетников.

– Мне кажется, – жарко зашептала мне на ухо Лида, – мне кажется, или Кларский сейчас к тебе подкатывал, Машка?

– Тебе кажется.

– Нет, мне кажется, что мне не кажется, что кажется! Кларский подкатывает к тебе. «Маша, дай телефон», «Маша, ты хорошо выглядишь сегодня», – передразнила она парня, изобразив его неспешную манеру произношения. – «Маша, прыгай ко мне в тачку, на заднее сиденье, покатаю по городу».

– У него нет тачки! – возмутилась я.

– Да не в этом дело: есть или нет! – уперлась темноволосая девушка. – Так, Машка, если ты вдруг из-за этого Кларского бросишь Смерча, я тебя линчую через удушье шнурками.

– Спасибо, Лидкоу. Хорошего же ты обо мне мнения! – Честно сказать, я и сама слегка растерялась.

– Хорошего! Просто я же знаю, как ты три года сохла по этому Никите. Маша, он в высшей степени подозрительный тип – можешь поверить мамочке! Чего ему от тебя понадобилось? Ты у нас глупенькая в амурном плане, не понимаешь, может быть, но он не просто так приходил, – убежденно говорила Лида, качая головой и машинально проводя пальцами по длинным черным распущенным волосам.

– Ну да, я в этом плане пень пнем, – согласилась я с легкостью. – Но, может, он правда захотел… Блин! Почему он у меня в течение трех лет ни разу телефон не просил? А? А сейчас он ему вдруг понадобился?!

– Вот-вот. Если ему так захотелось вчетвером погулять, мог бы Князеву попросить, чтобы она спросила это у тебя. Или поговорил бы с Дэном, они бы вдвоем устроили вам с Князем отличный вечер… Ладно, вы тогда, как ты говоришь, Олю с ним случайно встретили в парке и вчетвером гуляли. Это была просто случайность.

Я промолчала – ну, не такая уж и случайность, но мы с Дэнвом всего лишь хотели сделать этим двоим гадость, а не гулять в четыре каски по парку!

– Кстати, странно, что Дэн Князеву знает давно, но не будем на этом останавливаться. В общем, Маш, второй раз парню самому предлагать новое свидание вчетвером – это вообще нонсенс! Супернонсенс. Где ты таких мужиков видела? Какое свидание вчетвером? Он что – романтическая девочка четырнадцати лет, мечтающая о групповой свиданке? Не верю. Я тебе точно говорю, этот Ники…

Ее перебил звонок телефона, громкий и настойчивый, и Лида была вынуждена прерваться и ответить. Оказалось, звонил ее парень, Женя. Минут на пять он загрузил мою подругу какой-то беседой.

Кстати говоря, мы с Маринкой видели его всего лишь раза два или три, и он нам не сильно нравился. Вроде бы Женя был очень красивым, действительно красивым, таким, каким бывают актеры или певцы: статным и высоким, с правильными, пропорциональными чертами лица, и далеко не глупым – он учился на последнем курсе экономического факультета другого университета и уже работал в престижной фирме. У Евгения были собственная квартира и неплохое авто. Но было в его характере что-то такое, что заставляло нас с Мариной осторожно относиться к красавчику в деловом костюме: то ли его некоторая надменность, то ли холодность и отстраненность, кажущаяся эгоизмом. Правда, именно парни такого склада характера подружке нравились невероятно сильно – она считала их сильными и целеустремленными личностями. Но личность личности рознь, верно?

Обычно сдержанная на чувства Лидия первое время была от Евгения просто в восторге, и хотя сейчас эйфория влюбленности у нее заметно уменьшилась, она все равно продолжала относиться к своему парню очень нежно и трепетно. И после «сеанса» у гадалки на набережной она все ворчала, что никуда уезжать не собирается и покидать своего Женьку – тоже. А Маринка, напротив, ждала своего «творческого» принца с нетерпением. И почему-то требовала его с меня, как будто бы я была начальником отдела Сбыта идеальных мужчин на ГЗПП – Государственном заводе по производству принцев.

– Слушай, Маша, – серьезно уставилась на меня подруга, поговорив со своим молодым человеком, спустя пару минут, – мне Женька звонит и требует срочной встречи.

– Требует? – удивилась я. Лида не из тех девушек, от которых что-то можно требовать.

– Вернее, ему срочно нужно со мной встретиться. – По лицу подруги прокатилась волна тщательно скрываемой обеспокоенности. – А что случилось – не говорит.

– Что-то серьезное? – спросила я.

– Вроде бы нет. Но Женя о-о-очень срочно хочет поговорить. Понятия не имею, что произошло. Узнал, что я освободилась, и попросил приехать через минут тридцать – сорок в один ресторанчик на соседней улице, – продолжала Лида задумчиво.

– Ресторанчик? Вот буржуй. Лида, езжай! – тут же решила я за подругу.

– Так я Марину хотела подождать и тебя тоже, – слегка растерялась она. – Мы же договорились после пойти закрытие зачетов в кафешке отметить.

– Не надо ждать! Езжай. Вдруг у него там что-то случилось? Топай, давай, к лесенке. – Я взяла подругу за плечи и повела к лестнице. – Мы с Маринкой напишем тебе, как сдали. Ну, я, наверное, не сдам, но все равно напишу. А потом мы как-нибудь соберемся и отметим.

– Да сдашь ты, дуреха, – улыбнулась все еще озадаченная звонком Лида.

– Ну-ну, не знаю. Короче, мамочка, не забудь сама позвонить, когда выяснишь, чего там твой Женек от тебя хотел. Если сможешь, приезжай к нам с Маринкой, – я хихикнула, – если Женек не затащит тебя к себе в гости на кофе.

– Он не пьет кофе. Только зеленый чай. Тогда ладно, я побежала, доченька. И только попробуй завалить последний зачет! – погрозила мне пальцем Лида.

Лида спешно спустилась по лестнице, очень озадаченная словами Евгения. В ее голове пробегали, один за другим, сценарии поведения парня – голос Жени был, как всегда, несколько сух, но когда он разговаривал с ней, то Лида явственно уловила в нем нотки волнения и даже раздражения. Это девушке очень не понравилось, и интуитивно она готовилась к чему-то неприятному. Только к чему? Отношения у них были замечательными: именно такими, к каким девушка и стремилась: стабильные, без излишней романтики (ее Лида не слишком уважала), пафосности и карамельности, серьезные и обнадеживающие. Ссор или поводов для расставаний у них не было. Были только общие планы, например, съездить летом вместе в Таиланд.

«Может быть, с ним что-то случилось?» – волнуясь, думала брюнетка.

Дорогу от университета она перебегала, почти не глядя по сторонам. Красный свет на светофоре всегда внимательная даже к деталям девушка просто-напросто проигнорировала. За что немедленно поплатилась – ее едва не сбила яркая фиолетовая спортивная «Мазда». Водитель все же успел затормозить – с визгом колес, и капот машины едва не задел остолбеневшую Лиду, остановившись в жалкой паре сантиметров от нее. Девушка замерла, мигом сообразив, что с ней чуть не случилось что-то страшное.

Фиолетовая дверь немедленно очень резко распахнулась, и наружу выбрался невысокий молодой человек в темном дорогом льняном фиолетовом, под стать авто, пиджаке, из-под которого виднелся светлый пуловер. На слегка бледном лице с плотно сжатыми губами чернели затемненные итальянские очки – тоже явно не дешевые, как и круглые часы на правой руке и начищенные до педантичного блеска ботинки из натуральной кожи. Парень, которому на вид можно было дать лет двадцать пять-двадцать шесть, снял очки и внимательно уставился на Лиду, как умудренный опытом старый филин на беспечную мышку. Покачал черноволосой, аккуратно подстриженной головой и, сощурившись, приблизился к девушке.

– Вот блин, – прошептала перепуганная Лида, сжимая руки в кулаки так, что длинные, яркие, и – вот парадокс! – накрашенные сегодня в фиолетовый цвет ногти впились в ладони. Девушка чувствовала, как пульс сильными толчками бьется в ее пальцах.

– Я бы даже сказал что-нибудь покрепче. И слегка понеприличнее, – произнес молодой человек сердито, оглядывая едва не пострадавшую в ДТП. – Девушка, вы смертница?

– Нет.

– Уверены?

– Абсолютно уверена. – Тряхнула черными волосами Лидия, разжимая, наконец, ладони. Страх медленно уползал.

– Точно?

– Точно, да. Да…

– Из-за вас я едва не стал преступником, совершившим наезд на пешехода. Хотя дорогу на красный свет переходили именно вы. – Как-то равнодушно попенял молодой человек Лиде. – Радуйтесь, что я успел вовремя затормозить.

– Я радуюсь, – совершенно серьезно произнесла девушка. – Простите, я не знаю, что на меня нашло. Правда, мне очень жаль. Я так спешила на остановку, что не заметила красный свет.

– Наверное, вы обратили внимание на зеленый цвет, предназначенный не пешеходам. Садитесь, я вас подвезу, – все тем же тоном равнодушного, но крайне вежливого человека, предложил водитель фиолетовой «Мазды». – Раз уж я едва не сбил вас.