Игра с огнем Джейн Анна

– Я могла бы сказать, что ничего, и послать тебя на три далеких буквы. Но я вроде как эгоистка и хочу получить от тебя все. Ты обещал мне кучу всего, в том числе и это свидание. – В Машином голосе проснулась веселость. Она вновь сняла очки. – Сделай так, чтобы я тебе поверила. Поверю – может быть, со временем прощу тебя, так и быть. Но я хочу видеть твою искренность, господин Ящерица. – И она сама, не зная зачем, коснулась его татуировки на шее большим пальцем, на котором сияло его кольцо. – Ты мне нравишься, и ты знаешь это.

– Знаю. Я от тебя без ума. И ты тоже должна об этом догадываться.

– Я не слишком догадлива, но я это подозревала, Смерчинский.

Он прикрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением, чувствуя, что не против был бы вновь обнять ее и поцеловать, но понимал, что так быстро не стоит этого делать. Он вообще был бы не против и кое-чего другого, хотя, наверное, Марья не согласилась бы на это. Пока не согласилась бы.

Дождь закончился. Туман исчез. Пропасть затягивалась землей, исчезала из виду вместе со своим леденящим кожу потусторонним холодом.

– Это хорошо, – он говорил эти слова шепотом. – Это просто отлично. Так ты согласна на это свидание?

– Ну да. Забрасывать трехочковые я хочу тебе и дальше, дьяволенок-баскетболист. Только если ты еще раз попробуешь меня надуть, я тебя точно никогда не прощу. Я разделаюсь с тобой прямо во время нашего матча, – проговорила Маша, глядя на успокоившегося вдруг Смерча взглядом человека, привыкшего выполнять свои слова.

Орел дернулся, крылья его подернулись светло-вишневой дымкой, в грудь ударил солнечный луч, хохолок встрепал порыв ветра, и он вновь совершенно случайно трансформировался в клубничную фею: большеглазую, с крылышками и в платье с розовыми яркими клубничками. Фея беззвучно позвала Дэна, и тот услышал и оглянулся, слабо улыбнувшись обескровленными губами волшебному существу. Фея изящной походкой приблизилась к замученному парню с мокрыми волосами и с порезами на спине, руках и лице, нанесенными острыми струями дождя, и подала ему руку – чтобы помочь подняться. Чтобы он больше никогда не сидел на этой холодной могильной земле.

Пару минут они просто смотрели друг на друга, как будто заново знакомясь, узнавая и понимая. Каждый как будто гипнотизировал другого, не желая одновременно с этим вырваться из плена чужого взгляда. И потревожили влюбленных только детские веселые крики и теплая фонтанная вода.

– Извините, мы случайно! Мы не хотели! – заорали игравшие в фонтане мальчик и девочка, теперь принявшиеся бегать друг за другом с бутылками, в которых была набрана вода. Они брызгались ею и вопили, явно решив заранее справить праздник Ивана Купалы.

Девочка убегала от мальчика, обзывая его дурачком, тот гнался за нею, но запнулся около лавочки с молодыми людьми, и добрая половина содержимого его бутылки попала на спину и правое плечо Дэна, потому что он успел заслонить собой свою девушку. Реакция у него всегда была отменная.

– Совсем с ума сошли? – мигом вскочила Машка, но дети не испугались ее и с интересом уставились на возмущавшегося Чипа. Вроде как она сама виновата, что сидела там, где они играли.

– Мы случайно, простите нас! – хором выдали малыши, впрочем, ни капли ни сожалея о содеянном.

– Случайно с бутылками не бегают. – Одарила их нехорошим взглядом Маша. – Вот ведь мелкие засранцы. Играйте где-нибудь в другом месте. Ты в порядке? Эй, Дэнни, а это тебя высшие силы покарали, да. За то, что ты меня за нос водил.

– Конечно. Высшие силы совсем как дети. Им только дай кого-нибудь обрызгать. Самая лучшая кара.

– Тебя не обрызгали, на тебя вылили полбутылки. Может быть, ты совсем стал неудачником?

Смерч только засмеялся, стряхнул капли воды с волос и стянул с себя мокрую футболку.

Для Машки это было слегка неожиданно, как и для проходивших мимо девчонок лет семнадцати, которые мигом оглянулись на парня с хорошей фигурой и захихикали. А Мария замолчала.

И все-таки правильный разворот его плеч и их форма, к тому же в обнаженном виде, очень нравились девушке. Она немедленно захотела обнять Дениса, пока он не натянул одежду вновь. Но, взглянув на него, только улыбнулась очень задорно, а потом вытащила мобильник.

– Смерчинский, стой смирно, я тебя буду запечатлевать на память, – скомандовала она, нажимая на кнопку телефона.

Дэн не стал долго позировать для фотографий, а решил вдруг, что было бы неплохо вновь кое-кого обрадовать умелым поцелуем.

Она обрадовалась, правда, вначале застыла, и только через минуту несмело обняла его за теплые обнаженные плечи и стала успокаивающе поглаживать.

Кажется, они помирились или просто делали вид, что у них все хорошо.

Нет, все же они были искренни.

А где-то в параллельном мире дождь потушил разгорающийся костер.

– Фу, взрослые целуются, – сказала девочка мальчику через пару минут, глядя на облитого парня и его девушку из кустов. – Фу, противно.

– Противно, – согласился мальчик, тоже зорко следя за парочкой с великим подозрением. – Если я на тебе женюсь, как мама говорит, я тебя целовать не буду. Ясно?

– Ну и не надо. Целуются только дебилы. Ты дебил! – И малышка пулей вылетела из кустов. Мальчик, он же ее будущий жених, он же дебил, погнался за ней со злобной рожицей. Дебилом он быть не хотел и все же втайне наделся, что когда-нибудь станет, как этот взрослый парень, обнимать какую-нибудь красивую девушку, а не эту писклявую дуру с косичками. И плечи у него будут такие же крутые. И машина будет классной.

– Спасибо, – прошептал Смерч мне на ухо, и я кивнула в ответ, не отпуская его плеч.

Да, у него были действительно шикарные плечи, классные руки и чувственные губы. И аура – или как еще можно назвать то незримое вокруг него, что притягивало к себе со страшной силой? – была коктейлем из самой нежности, смешанной с молоком, тропическими фруктами и неясным пока желанием чего-то большего и яркого.

И как бы мне не хотелось говорить это, рядом с Дэном я чувствовала замирающий от любых прикосновений чудесный восторг, особенно тогда, когда имела шикарный шанс чувствовать его тело. Кажется, даже простая футболка может быть настоящей преградой для проявления новых искренних чувств.

«Плечеманка!» – закричали головастики и попытались раствориться в радуге, прочно поселившейся в моей голове.

Ну да, точно. Пусть так.

Я медленно провела рукой по темно-шоколадным волосам и снова опустила руку на шею парня, заметив, как на ней бьется голубоватая жилка. Мне захотелось на нее подуть.

Дэн глубоко вздохнул. А я едва слышно и облегченно.

Хоть и слегка сейчас и ненавидела его, и готова была и убить, и пожалеть, и успокоить, и сказать обидные слова, но, кажется, мне пора признаться кое в чем – не ему, себе.

Наверное, я… Я… Я обожаю этого Дьяволенка. Несмотря на все его закидоны, поступки и вечного «Бурундука».

– Хэй? – позвал он меня тихо, наверное, догадываясь о моих чувствах – он ведь умный, должен… – Почему ты молчишь?

Мы соприкоснулись лбами.

– Не знаю. Но, Денис. – Мой голос звучал негромко, как со сна, и, мне показалось, он немного дрожал – то ли от поцелуя, то ли от того, что я сейчас услышала, – не делай больше глупостей. Маша – не Железный Дровосек.

– М-м? – он отстранился и с печальной нежностью, от которой головастики дружно умилились, молитвенно сложив перепончатые лапки вместе, и оперным голосом воспели: «Аллилуйя!», посмотрел на меня.

– У меня сердце не железное. Начнешь кидать его, сразу же разобьешь.

– Я обещаю, что буду держать твое сердце очень аккуратно, – пообещал он серьезно. – К тому же моим рукам нужно обо что-то греться, помнишь? И, правда, прости меня. Не оставляй, хорошо? Хорошо? И знаешь, Маш, Инна…

– Не хочу ничего про нее слышать, – резковато оборвала я его. – Инна – это прошлое?

– Да, – уверенно кивнул он, – теперь – да. Прошлое.

– Отлично. Тогда не будем вспоминать о прошлом и будем жить… – Я сделала паузу.

– Настоящим? – тут же спросил Дэн.

– Сам живи настоящим. Я в вашем всеобщем представлении – ребенок, так что буду жить будущим. Но, в принципе, – я выдержала театральную паузу, – давай жить настоящим. Пока что оно очень прикольное. Пойдем уже из этого парка? Идиотские дети. Видел, они теперь на нас из кустов пялятся? В шпионах, видать, играют.

– Глупая, – слабо улыбнулся Дэн.

– А теперь опять куда-то бегут.

– Хочешь, я за тобой тоже побегаю? – вежливо спросил Смерч, как бы невзначай беря меня за руку.

– Нет.

– А ты помнишь, я говорил тебе одну важную вещь?

– Какую же?

– Ты сегодня новая и необыкновенная. Умеешь быть разной, и мне это очень нравится. – Слова Смерча согрели тысячу маленьких сердечек моих мыслей. – Колючий, но самодостаточный подросток, девочка-свой-парень, фея, дарящая тепло, романтическая принцесса, стервозная леди. Я сделаю все, чтобы ты меня точно-точно простила. Веришь?

– Верю. – Я хотела проворчать это слово, но, вспомнив, что я вроде как еще и якобы стервозная леди с независимым видом надела стильные черные очки и сказала это слово довольно-таки ехидно.

Уже около выхода из парка, когда мы почти дошли до брошенного байка, Смерч вдруг задал глупый вопрос:

– А если бы я предложил жить не настоящим, а будущим, что бы ты тогда сказала?

– Сказала бы, что будущим живут только коммунисты, а мы должны жить настоящим. – Было ему ответом. – Короче, Смерч, давай уже просто жить?

– Давай, – легко согласился он, подпрыгнул на ходу и сорвал с близрастущей цветущей сирени светло-фиолетовую пышную веточку.

Мелкие знакомые олухи, которые облили нас, вернее, Дэна (спасибо, милые детки! Если я узнаю ваши имена, то обязательно назову в честь вас своих сына или дочку, честно-честно!), уже бегали вокруг соседнего дерева.

– Если найдешь не четыре, а пять лепестков на сирени, – важно вещала девочка парнишке, – загадай желание и съешь его – тогда желание исполнится!

– Точно?

– Точно-точно, – с видом независимого эксперта покивала головой девочка с косичками, активно просматривая ветки сирени.

– О, кстати, тема, – вспомнилась мне тут же детская забава. – Я тоже искала раньше сирень с пятью лепестками!

Дэн задумался, пригляделся к своей веточке, что держал в пальцах, вдруг улыбнулся и, осторожно сорвав цветочек с пресловутыми пятью лепестками, протянул его мне.

– Ешь.

– Эй! Как ты умудрился найти его так быстро? – жутко удивилась я. – Они же очень редкие!!

– На сцене Лаки Бой, Чип, – подмигнул Денис и умудрился одним движением запихать мне цветочек в рот, взял за руку и повел за собой, довольный-предовольный. Он даже что-то там проговорил насчет того, что таким образом в меня можно будет и капусту впихивать.

Возмутиться я не успела. Потому что лихорадочно загадывала желание и потому что вслед нам пронеслось:

– Егор, Марта, немедленно домой! Быстро!!

Шальных детей усиленно искала девушка-подросток с африканскими косичками. А теперь они дружно сбегали от нее.

«Ну-у-у, теперь ты знаешь, как назвать своих детей?» – ехидно сообщили мне головастики, фиксируя этот памятный момент в своих рукописях. Чтобы потомки могли прочесть об этом.

Дав себе установку весело провести время, я улыбалась, смеялась и шутила. Дэнни вел себя очень мило и нежно. Ничего необычного он, слава Богу, не затеял, хотя и обещал сделать свидание особенным. Но на самом деле с ним было бы прикольно проводить время, даже сидя в подвале.

Сначала мы гуляли и ждали, когда его многострадальная футболка высохнет. Смерч хотел купить себе новую (как раз на пути нам попался нехилый мужской бутик), но я не разрешила – под предлогом того, что транжирить деньги – не дело. А на деле все время на него пялилась, как озабоченный сталкер на жертву.

Потом он долго катал меня на «Выфере», по которому я уже соскучилась, все время следя за тем, чтобы я была в шлеме. Мы изредка останавливались около наших местных достопримечательностей, обнимались или смеялись, или покупали что-нибудь, или разговаривали обо всем на свете и фотографировались вместе. Пару раз Дениса встречали дружки и знакомые, они весло приветствовали его и махали мне. А около открытого скейт-парка, в котором гремела громкая задорная музыка и собиралось множество народа (тут мы оказались совершенно случайно), я сама встретила сегодняшнего нечаянного знакомого со скейтом.

– Привет! – приземлился около меня парень, в котором я тут же узнала одного из тех, кого я видела сегодня в магазине украшений. – Ну что, подошло?

– О, привет! Не знаю. – Кольцо Смерчу я еще не вручила. Сначала злилась и вообще хотела выкинуть, а потом забыла.

– Это кто? – тут же спросил Дэн, желающий быть в курсе всего. Глядел он на молодого человека доброжелательно, но его рука тут же оказались у меня на поясе и даже как-то слегка подвинула меня назад. Вроде как он здесь главный, а не я.

– Знакомый, – застеснялась я. Не самого парня и не факта нашей встречи, а того, что покупала Смерчу подарок.

– А-а-а, ты ее парень, да? – Скейтер был человеком с открытой душой и совсем без комплексов. Поэтом и задавал дурацкие вопросы. Он хлопнул Дэна по плечу и заявил: – У тебя клевая девчонка!

– Я знаю. А ты имеешь на нее планы?

– Не-а! Это она на меня сегодня их имела, – выдал парень.

– Ты сегодня его имела, Маша? – задумчиво спросил у меня Смерчинский, со зловещим видом наклоняясь к моему лицу, и его пальцы чуть сильнее сжали меня. – Да ты, никак, можешь быть очень плохой девочкой?

– Сам ты плохой мальчик. Кто о чем, а вшивый…

– Она сегодня полмагазина заставила перемерить кольца, – заржал в голос парень со скейтом. – Пришла покупать своему чуваку кольцо, а размер не знала! Вот все и мерили. И я тоже. Тебе оно понравилось?

– Наверное, понравилось. Но я его еще не видел. Так ты купила мне подарок? Как мило, – звонко расхохотался Дэн, оглядел меня, понял, что в карманах у меня подарка нет (для верности он еще и нагло залез в них, заслужив от меня недобрый взгляд), а потом запустил руку и в сумку, где в два счета нашел коробочку с кольцом.

– Маша, – тут же заявил он, заглянув в нее и улыбнувшись, – я, таки быть, женюсь на тебе. Надень сама? – И протянул мне ладонь.

– Умник, я замуж не хочу, – покачала я головой, но была «уломана» его просящим взглядом и наигранно закушенной губой, и кольцо на его палец все же надела, правда, на указательный. Оно подошло идеально. Не зря я так старалась в магазине вместе с продавцом…

– Когда женятся, то на безымянный надевают, – заметил скейтер тут же, хотя его никто не спрашивал. – Ну, вы, ребята, улетные!

Дэн согласился, что мы такие, и мигом переодел серебряный подарок на безымянный палец, взял меня ладонями за щеки и тихим шепотом поблагодарил.

– Откуда ты знала, как сделать мне приятное, а? Читала мои мысли? Ты нашла кольцо с ящеркой, ты просто плутовка. – Он коснулся губами моего носа. – Спасибо. Бурундучок подарила мне пару лишних тысяч тонн хорошего настроения. Да… У меня для тебя тоже кое-что есть. Ты просила это давно, а я сделал только сейчас. – С этими словами он очень аккуратно достал из рюкзака, перекинутого сейчас за плечи, а не оставленного на байке, небольшого пегаса из плотной светло-розовой бумаги.

Скейтер присвистнул.

Ничего особенного, но на миг у меня перехватило дыхание, к тому же еще я знала, что губы у меня слегка приоткрылись, а между бровей появилась морщинка – потому что я стала серьезной, польщенной и удивленной одновременно, а мимика не замедлила сообщить об этом всему свету.

– Это мне? Пегасик? Денис, спасибо, какой он прикольный. – Я обрадовалась не меньше, чем он. Оригами в виде крылатого гордого коня пришлось мне по сердцу и поселилось там, наверное, навечно. Кажется, у орла появилась мечта – купить упряжку или открытую карету. Чтобы впрясть в нее бумажного красавца и взлететь в небо уже без помощи своих крыльев. Ведь в мире орла пегас был вовсе не бумажным и неподвижным, а настоящим, резвым и очень красивым волшебным конем.

– Ты – чудо, – сказали мы вдруг и сами удивились тому, что одни и те же слова сорвались с наших губ почти одновременно. А потом так же вместе засмеялись.

– Черт, я аж умилен! Я умилен, держите меня семеро и убирайте прочь всех красивых девушек! – испортил романтику весельчак-скейтер, все еще крутившийся рядом и разговаривая, по-моему, со всеми подряд. А людей вокруг, кстати, становилось все больше и больше, особенно подростков: старшеклассников и студентов в неформальной одежде, хотя были тут и те, кому можно было дать под тридцать и больше, и компании глазастых любопытных пацанов лет по десять. Все они спешили к скейт-парку, создавая кучу шума. У многих были скейты.

Я закатила глаза.

– О, кстати, у нас сегодня кульный контест[8] скоро начнется, хотите посмотреть? – предложил вдруг компанейский скейтер.

– Crash June Jam? – заинтересовался вдруг Дэн, явно что-то знавший о мире скейтбордистов. Как потом оказалось, один из его тех самых близких друзей, отсутствующих в городе, увлекался именно скейтбордом.

– Он самый. Последний этап, – подтвердил наш новый назойливый знакомый.

– Отлично. Чип, желаешь взглянуть?

Чип конечно же желала. Чип обожала доски, будь то скейты или сноуборды.

– А я в джэме участвую, – хвастливо заявил скейтер. – Болейте за меня, и я стану про![9] Когда-нибудь… Но точно! И, да, меня зовут Джимми!

Он вскочил на ярко-красную доску и, оглядываясь на нас, повел к месту проведения соревнований. Crash June Jam являлся самым крупным состязанием скейт-культуры не только в городе, но и в округе. Его финансировали какие-то крутые компании-спонсоры. Как сказал Джимми, Crash June Jam – предвестник летнего фестиваля неформальной музыки Crash-bym, который в этом году, совсем скоро, пройдет около нашего города.

Мы болели, как и просил господин Джимми, и еще добрых полтора часа смотрели на джэм-сессию – первую дисциплину соревнований, в которой скейтеров разбили на группы по четыре человека. По расчерченной граффити площадке катались настоящие профи, у которых доска явно была третьей ногой, а не спортивным инвентарем. Я не знала, как называются многие трюки, что они выполняли под громкий панк-рок, но была в восторге. Свидание в скейт-парке, на лучших соревнованиях года, в ореоле заряда позитива, драйва, веселья и желания победить во что бы то ни стало, – что может быть круче? Вообще-то много чего, но в это время я так не думала. Просто наслаждалась моментом, стоя около радостного парня, подарившего мне что-то вроде любви.

Джимми, непонятно с чего решивший, что я и Дэн стали его лучшими друзьями, занял в джэме второе место, набрал какие-то там баллы в личном рейтинге и, кажется, в рейтинге своей команды, и был счастливым-пресчастливым. После оглашения результатов вдоволь пообнимался со всеми друзьями, с Дэном, дал «пять» мне и пригласил нас на «мега-пати», обменявшись аськами и телефонами, а после исчез в неизвестном направлении – смотреть дальше вторую дисциплину, где катали его друзья. Я тоже хотела смотреть дальше, к тому же должны были выступать и девчонки, но Смерчинский уверенно увел меня из скейт-парка. Иногда он посматривал на часы и поднимал голову вверх, как будто бы ждал оттуда падения гуманитарной помощи.

– Я тоже теперь хочу скейт! – восторженно блестели у меня глаза. – Я буду катать! На нем не только зимой можно, а вообще круглый год.

– Да не за что, – спокойно ответил Денис. – Я тебе не разрешаю.

– А я тебя и не спрашиваю, – мигом рассердилась я.

– Боюсь, после того, как ты захотела за меня выйти и вручила кольцо, мне придется о тебе заботиться с большой силой. По-моему, ты из тех людей, которые влипают в неприятности, Чип, да?

– Балда. Ты у меня сам его забрал, кольцо! Эй, может быть, еще вернемся туда, еще посмотрим? – И я кивнула в сторону скейт-парка, где по-прежнему бушевали музыка и вопли зрителей.

Денис, сегодня решивший явно стать самым ласковым (вина, наверное, давала о себе знать), обнял меня, чмокнул в щеку и, отстранившись, посмотрел картинно на часы.

– Знаешь, кажется, пора по домам.

– Что? – не поверила я, потому что время было далеко еще не позднее, а расставаться с парнем я не планировала ближайшие несколько часов. – Уже?!

– Ну да.

– И это все наше свидание, про которое ты говорил, что оно запомнится мне навею жизнь? Не, скейт-парк – это, конечно, классно, очень классно, но нас туда вообще случайно позвали…

– Ага. А не ты ли просила меня по телефону ничего экстраординарного не предпринимать? – невозмутимость с лица Смерча никак не хотела убираться, а глаза нагло ржали – будь у них ноги, они бы ими от смеха точно задрыгали! – Или ты все-таки хочешь что-нибудь необычное?

– Ну да. Было бы неплохо, – нехотя призналась я. – Ты и банальность – вещи несовместимые.

– Прости, я ничего не придумал. Я отвезу тебя домой. – И парень подал мне шлем.

– Не хочу домой, – надулась я и сложила руки на груди.

– Уже поздно, скоро начнет темнеть, – тоном заботливой мамочки сообщил Смерчик.

– И что? Или ты забыл о том, что вообще-то я на тебя злюсь?

– Ах, точно, – хлопнул парень себя по лбу. – Ладно. Ты меня уговорила. Чип, тебе все равно придется ехать со мной, так что надевай, – и он все равно вручил мне черный интеграл. – Приедем как раз к назначенному времени.

– Что еще за назначенное время? Куда мы?

– Это сюрприз. Ты же хотела сюрприз? Садись и крепко держись.

Следующие пару часов головастики дружно восклицали: «Ях-х-хоу!!!» и больше ничего не могли вымолвить от восторга.

Мы вновь оказались на мотоцикле. Держаться за человека, который тебе небезразличен, – это клево, нереально клево! Восхитительно. Потому что знаешь, что сейчас держаться за него нужно не только в фигуральном, психологическом смысле – чтобы не потерять, но и в физическом – чтобы не грохнуться наземь! И вскоре уехали за город, туда, где, оказывается, располагался частный аэродром. Я не знаю, откуда Дэн брал свои гениальные идеи о том, как сделать свидание необычным, но у его задумки всегда получались яркими. Воистину, у него котелок варит не так, как у большинства.

Когда мы оказались на территории аэродрома, где то и дело слышался в отдалении шум моторов то ли вертолетов, то ли самолетов, я сначала только головой вертела, не понимая, что задумал мой – наверное, мой, правда? – парень. Увидела ветроуказатель и заулыбалась – так было приятно и неожиданно.

– Мы что, с парашютом будем прыгать? – спросила я, глядя на диспетчерскую будку.

С парашютом я не прыгала никогда, только хотела и знала, что когда-нибудь я сделаю это. Точно так же я с детства мечтала прыгнуть с тарзанки, и моя мечта исполнилась – между прочим, прошлой осенью. Мы с одногруппниками специально поехали ее исполнять в один из парков, в котором был специальный кран, располагающийся над небольшим водоемом. Это было здорово! Чувство, когда страх вдруг перебивается свободой, – неописуемо. Тогда мне казалось, что полет – это освобождение. Правда, не все были со мной согласны. Лида, как и многие мои другие одногруппницы, прыгать наотрез отказалась, но согласилась Маринка, и после этого стала сильно бояться высоты – ее организм не оценил всю прелесть полета. Димка тоже прыгал, а потом, кажется, еще пару раз ездил в это место с какими-то друзьями. Меня с собой брать отказывался, балбес, хотя я была бы не прочь еще раз совершить это маленькое безумство… Да, прыжок с тарзанки в тридцать пять метров – мой единственный экстремальный поступок, который заставил мои надпочечники выработать годовую норму адреналина за несколько минут. Конечно, сноуборд – это тоже экстремальный вид спорта, который помимо классных минут, дарил еще и минуты падений и боли, но поскольку я не делала сложных трюков и не катала на скорости по склонам, то и особенного адреналина не ощущала.

– Нет, – отозвался Дэн. В море синих глаз виднелся яркий якорь загадки. – Не с парашютами прыгать.

– Без них? Извини, парень, я еще не настолько безумно влюбилась в тебя, чтобы совершить совместное самоубийство в знак наших вечных неземных чувств, – тут же отказалась я. – Ну, так что мы будем делать? – ткнулась я лбом в его предплечье.

– Сейчас узнаешь, Чип. Потерпи, девочка.

И мы пошли дальше вслед за улыбчивыми сотрудниками аэродрома.

«Что-что-что он задумал??» – строчил на пергаменте салатовый в крапинку головастик, страдающий избыточным любопытством. Его собратья лишь пожимали плечами. Они пока только догадывались.

Смерч не подвел. Удивил в очередной раз.

Оказалось, Дэн заказал вертолет для обзорной экскурсии над городом и озерами. Когда я узнала это, мне захотелось отдать ему все, что у меня было, включая одежду и волосы.

– Это что? – задала я очень глупый вопрос, когда издалека увидела аэродром, с которого в небо взлетала компактная желто-синяя машина.

– Вертолет, – выступил в роли кэпа Дэнв.

– Какой?

– «Робинсон R-44».

– Ты что, пилотом будешь? – разинула я пасть от неожиданности.

– Нет, – зачарованно глядя на вертолет, отозвался Смерч. – Я не умею пилотировать.

– Не умеешь? Бог мой, ты хоть что-то не умеешь! – обрадовалась я. – Да ты не идеальный!

– Это моя небольшая мечта – научиться управлять им, – признался брюнет, и его друг ветер тут же встрепал ему волосы, мне, впрочем, тоже.

– Маша сейчас отдаст Богу душу. Маша в восторге… Вертолет… Поверить не могу! Вертолет! – Я смеялась так счастливо, так радостно, так заразительно, что Дэн тоже стал улыбаться вместе со мной.

Вежливые, доброжелательные дяденьки, сопровождающие нас, с улыбкой посмотрели на счастливые рожи дурачков Чипа и Дэйла. Наша реакция им явно нравилась. Для них мы выступали в роли психбольных, которых впервые вывели на прогулку и показали настоящее дерево. Настоящее! С листьями!

После вертолетной прогулки научиться пилотировать стало и моей мечтой тоже… Скейт, вертолет и Смерч – что может быть хуже для такой милой барышни, как я?

Головастики ответа не знали, а у орла спросить не могли по причине его отсутствия.

Через полчаса, пройдя обязательный предполетный инструктаж, на котором рассказывали, как нужно правильно застегивать ремень безопасности и что не нужно делать во время полета, чтобы вдруг «случайно не выпасть куда-нибудь в лес» (это так пилот пошутил), мы оказались на самой вертолетной площадке. И вдвоем с одинаковым интересом уставились на черного с белой полосой посредине красавца, который издали смотрелся, как игрушка, а вблизи оказался мощной машиной, как потом выяснилось, очень маневренной и комфортабельной.

– Прошу, молодые люди, – пригласил нас на борт своего железного воздушного коня пилот – крепкий с виду, коренастый мужчина с басовитым уверенным голосом. – Закат увидим. Небо чистое. Так что ждите ярких впечатлений!

– Дэн у нас как раз по ярким впечатлениям спец, – с замиранием сердца произнесла я.

– Так, застегивайте ремни, надевайте наушники и удобно устраивайтесь, – продолжал пилот и еще раз напомнил: – Как вы уже знаете, экскурсия займет около получаса в одну сторону. Полет будет выполняться по левому берегу реки, далее мы направимся по руслу на юго-запад, пролетим заповедник и… – Пилот назвал пару населенных пунктов и достопримечательностей. – А потом рванем покружить над озерами. Приземлимся на аэродроме «Озерный», там вас будет ждать глинтвейн и вечерняя прогулка.

От ожидания чего-то невероятного мне опять захотелось смеяться, и я даже прикрыла рот ладонью, чтобы не выглядеть совсем глупо – губы сами собой растягивались в улыбке.

Если бы в это время рядом оказался орел, он бы потирал крылышки, готовясь к полету, а монстрик приплясывал от нетерпения, похлопывая перепончатыми крыльями по бокам, но, увы, никого из них рядом не было. Кажется, полупрозрачный Дэн и протянувшая ему тонкую, но надежную руку помощи фея остались где-то в небе, словно заранее знали, что Маша и Дэнни поднимутся туда.

Мы оба, предвкушая полет, расположились позади пилота. Между передними и задними сиденьями не было перегородки. Места в вертолете было мало, и мы сидели вплотную друг к другу, крепко пристегнутые ремнями безопасности, которые просто-таки приклеивали к сиденью. Сердце замирало от того, что сейчас мы прорвемся через силу притяжения и окажемся в обители ветров.

– Боишься? – спросил Смерч, перед тем как мы взлетели. Его голос непривычно раздался в закрытых наушниках, защищающих уши от гула двигателя и создающих полнейшую тишину.

– Нет, конечно. Ты же рядом, сверхчеловек, спасешь, если что, – ответила я, все же волнуясь, как перед праздником.

– Точно. – Он улыбнулся.

– Готовы? – весело спросил пилот. – Стартуем!

Я думала, взлет будет долгим, но всего лишь пара секунд – и мы оказались на высоте, постепенно набирая и набирая ее и, кажется, все ближе приближаясь к небу, начинающему играть предзакатными цветами и прощающемуся с солнцем.

Город все уменьшался и уменьшался и выглядел пластиковой имитацией, аккуратной подделкой, которую хотелось взять в руки – мы поднялись на высоту сто метров, а потом и еще выше. Кварталы, парки, дороги, река, мост МВД, корпусы родного университета – все проносилось под нами очень быстро, и все казалось необычным, словно я увидела свой город в первый раз.

Скорость тоже все увеличивалась, и через пару минут мне показалось, что мы летим со скоростью света, но голос пилота, раздавшийся в наушниках, тут же любезно сообщил, что со скоростью двести километров в час.

Смерч кайфовал. Я видела в его глазах едва ли не экстаз и была рада, что ему хорошо. А как хорошо было мне…

А я восторженно глядела вниз, замирая от пейзажей, на которых железная дорога казалась игрушечной, поля – совершенно бескрайними, уходящими за горизонт, а город и расположенные на нашем пути населенные пункты – ненастоящими.

Дэн был восхищен не меньше моего, и на его красивом лице, на которое почему-то то и дело попадали последние косые лучи бронзового солнца, как будто бы оно было обрадовано появлением этого парня на небе, вблизи своих владений, появлялись то восторг, то удивление, то наслаждение от полета и от увиденных красот.

– Свобода! – прокричал он, делая красочные снимки на камеру.

Тут же раздался голос пилота, который, кстати говоря, почти все время тоном профессионального экскурсовода рассказывал интересные факты о местных достопримечательностях:

– Дело говоришь! Небо – это свобода. И если ты человек воздуха, то сможешь расслабиться только тогда, когда покинешь тяжелую землю!

Как оказалось, дяденька увлекался эзотерическими представлениями о стихиях.

Я, на секунду убрав мобильник, на котором тоже делала фотографии, чтобы не забыть потом об этом прекрасном полете, вновь внимательно посмотрела на Смерча. А ведь действительно, на «Робинсоне» он спокоен и расслаблен, как будто бы груз его пока что неведомых мне проблем остался где-то на земле.

– Точно, – прокричала я в микрофон, – Дэну нас человек воздуха. Он к нам прямо с неба свалился!

Пилот засмеялся:

– А крылья прячет, что ли, раз с неба упал?

Смерчинский ничего нам не ответил, только улыбнулся счастливо, и я погладила его по щеке и устроила селфи, протянув руку вперед и засняв наши лица в наушниках и с широченными улыбками.

– А я кто? – спросила я разговорчивого пилота веселым тоном. – Я ведь не человек воздуха, хотя в воздухе мне круто!

– Ты, наверное, огненная леди, – тут же сказал наш небесный водитель. – Огонь и воздух – родственные стихии, поэтому тебе хорошо в небе! Воздух разжигает тебя и дает кислород! Смотри только, чтобы воздуха не было много – под его напором иногда огонь еще и угасает.

– Спасибо за совет, – отозвалась я, хихикнув. – А мне что, чтобы почувствовать себя свободной, нужно к жерлу вулкана опуститься?

– Не думаю. Просто дать волю своему внутреннему огню, – было мне ответом.

И мы продолжали лететь дальше.

Закат, который я увидела в этот день, был самым памятным за всю мою жизнь. Потому что он был не надо мной, а передо мной: яркий, сочный, необыкновенный! Играющий сначала голубыми, перламутровыми и розовыми цветами, а потом фиолетовыми, золотистыми и темно-синими с вкраплениями брызг бордо. С земли закаты не казались такими красивыми. И то неуемное, вырывающееся из самой груди чувство, которое я сейчас испытывала, было сродни тому, которое испытывал тот, кто всю жизнь смотрел спектакли в театре откуда-нибудь с галерки, а потом резко оказался в ложе.

– Я бы пару дней подряд глядела на этот закат и глядела бы, – сказала я, не отрывая завороженного взгляда от величественного неба. – Жаль, топлива не хватит.

– Ничего, – весело отозвался пилот, – если что, сгоняем до бензоколонки, заправимся и опять рванем в небо, ребята!

– В смысле в бензоколонке?

– «Робинсон» может заправляться простым Аи-95, на заправке, – тут же пояснил Дэнни и добавил что-то про двигатели и карбюратор, удивив пилота.

Через полчаса мы подлетали к озерам, расположенным в километрах шестидесяти от города. С неба они казались синими блюдцами с ровными краями, вокруг которых располагались поселки, домики для отдыхающих, санатории, пока еще пустующие пляжи, готовые через неделю-две, когда вода совсем прогреется, принимать первых туристов.

Мы довольно плавно приземлились на небольшом аэродроме и, оставаясь под впечатлением от вертолетной экскурсии, были препровождены в местное кафе. Оно располагалось около большого, чьи берега не было даже видно, бархатного спокойного озера. Там нам, слегка замерзшим от полета, подали вкусный горячий глинтвейн и горячий шоколад. Сначала бармен думал, что шоколад предназначается для меня, а глинтвейн – для Смерча, и изрядно удивился, когда выяснилось, что шоколад заказал Дэнни.

Я и Дэн пили горячие ароматные напитки, грея о бокалы ладони, и болтали. Хотя в основном это делала я, потому что во мне после полета проснулось столько эмоций и впечатлений, умолчать о которых было для меня чревато разрывом мозга. Я говорила, восторгалась, жестикулировала, а Дэн слушал, кивал мне и вновь улыбался, только не своей широкой улыбкой, а уголками губ, спокойно и с пониманием. Ему нравилась моя реакция. А мне нравилось все вокруг.

Это огромное озеро, кажущееся сейчас темно-синим, колдовским и словно ожидающем звездной ночи и появления томной лимонно-желтой глазурной луны, подарящей водной глади дорожку из бликов и свое отражение. Чистый воздух, в котором улавливался тонкий аромат начинающегося лета. Чудесное пение птиц и стрекотание кузнечиков в отдалении. Аккуратные деревянные домики для отдыха, ждущие с нетерпением первых постояльцев.

Мне нравилось все. А больше всего мне нравился он. Или мы?

До обратного отлета в нашем распоряжении оставалось еще полчаса, и Смерч повел меня на пристань к озеру, около которого находилось наше кафе. Там нас ждала двухместная темно-коричневая прогулочная лодка с веслами.

Головастики совсем обалдели от происходящего и начали писать благодарственное письмо своим коллегам, проживающим в голове Дениса. Правда, ее обитатели для головастиков были сродни загадочным инопланетянам. Но разноцветные мысли все равно жутко желали познакомиться с ними.

Писцом назначили ярко-сиреневого, с бабочкой-галстуком и отменным каллиграфическим почерком. Этот головастик имел слегка дурной характер и никак не желал учить Марию умению красиво писать – оттого ее подчерк был неразборчивым и неровным, зато этот парень от всего сердца одарил девушку подозрительностью и любовью перечить.

Сиреневому диктовали, а он писал на дорогой гербовой надушенной бумаге.

«Добросердечные милорды!»

«А не слишком ли это пафосно, друже?»

Озеро манило. Озеро притягивало. Озеро хотело, чтобы я после стремительного полета попробовала на вкус его неспешность, плавность и убаюкивающий шепот.

И я согласилась, хотя всегда с опаской относилась к открытым водным источникам.

– Садись, Маша, – сказал мне Сморчок, помог взобраться на лодку, и через пять минут мы были довольно далеко от берега. Я теперь молчала. Я была поражена. Я пару часов назад хотела разорвать его на куски – от злости и обиды, теперь тоже хочу это сделать – от подаренного счастья. Чтобы он был только мой и не чьим больше.