Древний Марс (сборник) Мартин Джордж

– Да, должно быть, смотрелось чудесно. – И после недолгого молчания добавил: – Тогда нас было больше, чем сейчас. У нас немного детей. – Он взглянул на Дэйва. – Я счастливее многих.

На шестой день после того, как они свернули в канал, ведущий на восток, который должен был уже соединить их с идущим в нужном им северном направлении, Дэйв заметил, что их преследуют. Когда он впервые увидел эту лодку, она не показалась ему подозрительной, ее мачта и свернутый парус были едва различимы на фоне неба. Он предположил, что это марсианские торговцы, но они не отставали, значит, лодка была оснащена мотором, что не характерно для марсиан. Возможно, это было прогулочное судно прибывших на Марс. А может, он просто спутал две похожие лодки. Когда же замеченная лодка свернула за ними снова, Дэйв понял, что кто бы то ни был – марсианин или человек, – он ведёт преследование…

Когда он проснулся на рассвете восьмого дня, их разделял всего десяток метров. Видимо, ночью они совсем убрали парус, чтобы двигаться быстрее, теперь он был свернут и привязан вдоль фальшборта, мачта стояла непривычно голая. Трое незнакомых Дэйву марсиан как раз опускали якорь с носа лодки, и Дэйв ждал, пока они закончат, чтобы поприветствовать их. В их ответном приветствии было что-то нерешительное, словно им было неловко приветствовать по-марсиански немарсианина. Их взгляд затем направился на появившегося рядом с Дейвом Рекари, который тоже проснулся и теперь стоял рядом с ним.

Дэйв прошептал:

– Ты их знаешь?

– Возможно, – ответил Рекари.

Дэйв обратился к мужчинам на марсианском языке:

– Мы вам можем чем-то помочь?

Показалось, будто они вздрогнули, Дэйв решил, что они не часто имели дело с приезжими, говорящими на их языке. Один из них показал Дэйву знак повелительной просьбы, так на Марсе взрослые показывали детям, кто главный, и сопроводил это словами на английском языке:

– Ты носишь солнечный камень, который не принадлежит тебе.

Дэйв положил руку на спрятанную под рубашкой реликвию.

– Он принадлежал моему отцу, – ответил он. – Отец передал его мне.

– Он принадлежал нашему кузену. Мы его ближайшие родственники, и камень должен перейти нам.

Рекари сделал шаг вперед.

– Венори продолжил свой род, передав этот солнечный камень его отцу. Я был свидетелем.

Мужчины в лодке показали знак несогласия.

– Это не повод, чтобы человек с Земли носил его, – сказал прежний оратор, а остальные высказывали знаки одобрения.

– Старейшина так решил, – ответил Рекари.

Незнакомцы повернулись к друг другу и стали тихо совещаться. Наконец один из них поднял якорь, но вместо того, чтобы развернуться и взять курс на юг, они достали со дна лодки короткие весла и подгребли почти вплотную к судну Рекари.

– Он принадлежит нам, – сказал марсианин, Дейв успел только отступить на шаг, а длинные пальцы марсианина ухватились за цепочку кулона, видневшуюся из-под ворота его рубашки.

Цепочка врезалась в шею, и он схватил марсианина за запястье, чтобы ослабить давление.

– Летанн! – прокричал он.

Марсианин застыл на мгновение и разжал пальцы. Высвобождая запястье от хватки Дэйва, он отпрянул назад, зацепившись правой ногой за борт, потерял равновесие и свалился за борт в канал.

Летанн? Стоило этому слову слететь с его губ, как Дэйв понял, что оно очень древнее, команда, объединяющая «нет», «стоп» и «как ты смеешь» – самая сильная степень негодования. Откуда он знал это слово? Из детских воспоминаний? Неясно. Но раньше он точно его не использовал.

Товарищи помогли мокрому марсианину забраться обратно в лодку, посовещавшись шепотом и кидая взгляды в сторону Дэйва. Затем без дальнейших слов и жестов они снялись с якоря и взяли курс на юг.

Дэйв потер шею на месте ссадины от цепочки и проводил глазами уплывающую лодку. Когда та оказалась за пределами слышимости, он спросил:

– А у них действительно есть право на этот камень?

Рекари сделал отрицательный знак.

– Их семья отделилась от рода Венори около сорока поколений назад. У них есть свой камень. Один из них может унаследовать его.

– Но если они ближайшие родственники…

– Ты ближайший родственник, Дэвид. В этом я уверен.

Дэйв сделал знак ребенка, признающего авторитет старшего, но Рекари отрицательным жестом остановил его.

– С солнечным камнем на шее ты не ребенок, Дэйв. – Он приблизил ладонь к груди Дэйва, над самым камнем. – Это ответственность. Твой отец знал, кому передать камень, когда попросил меня вручить его тебе.

– Я понимаю, – ответил Дэйв.

Ему осталось немного от отца, только обветшалый дом и кое-какая мебель в нём. Несколько экземпляров статей о древних марсианских реликвиях. И, конечно, репутация отца, хотя её руками не потрогаешь. Солнечный камень был олицетворением памяти.

Дэйв сел за руль, и Рекари протянул ему кусок лепешки и коробочку с арахисовым маслом. Затем они снялись с якоря и продолжили движение, в то время как другая лодка быстро исчезла из вида.

Через какое-то время Дэйв заговорил:

– Почему они отступили?

Рекари жевал своё сушёное мясо ящерицы.

– Потому, что они поняли, – сказал он, ничего больше не добавив.

На четырнадцатый день Дэйв стоял на носу лодки.

– Мы почти на месте. – Он взглянул на карту. – Осталось не больше километра.

Берега канала становились выше на протяжении последних нескольких дней, и теперь через каждые сто метров в них были высечены ступени, явно искусственные. Над берегами были видны низкие холмы, вырисовывающиеся на фоне восточной части неба.

Рекари сидел у мачты. Он не смотрел вперед. Он смотрел назад, откуда они приплыли.

– Твой отец был прав. Здесь был город, – сказал он. – Очень давно, когда было меньше льда в течение всего года. Это был красивый город с изящными шпилями, где летающие создания вили свои гнезда, где актеры в живых деревянных масках, из которых прорастали вычурные завитки, играли в театрах под открытым небом. Великолепные маски. Аларии росли вдоль каждой улицы, наполняя воздух ароматом и сбрасывая белые цветы в воду, будто множество маленьких лодок.

Он снова сделал знак, означающий грусть.

– Это все было так давно. Как они выдержали?

– Кто выдержал? – спросил Дэйв.

Рекари положил руку на грудь. Затем скользнул рукой под рубашку, достал свой солнечный камень и подержал его на ладони, разглядывая, как он сверкает при свете дня. Затем снова спрятал его.

– Старейшины, – ответил Рекари. Потянувшись рукой назад, он выключил мотор. – Считаю, мы на месте.

Рекари вывернул руль.

Лодка ткнулась в берег канала, и пока Рекари тянулся за якорем, Дэйв взобрался на берег. Он был удивлен, увидев широкое пустое пространство перед собой. Так далеко от населенных пунктов и так близко к каналу берег должен быть заросшим водной крапивой, но полукруг в радиусе пятидесяти метров был абсолютно гол, хотя за пределами этого полукруга от скопления огромных валунов она разрослась во всех направлениях вплоть до подножия низких холмов. Его отец всегда говорил, что заросли крапивы свидетельствуют о подземных водах и такие оазисы в обширных пустынях Марса – отличные места для поиска потерянных городов. Они действительно помогли найти ему несколько руин, включенных позднее в туристический маршрут. Должно быть, это он очистил это место традиционным для марсиан средством от сорняков. Значит, он считал, что здесь могло располагаться что-то значимое.

Рекари подошел к Дэйву.

– Я похоронил его вон там, – сказал он, указывая вперёд.

Марсиане отмечали могилы по контуру линией из камней, вмятых в почву, а если поблизости не было камней, то просто насыпали невысокую бровку вокруг, поэтому захоронения исчезали со временем, камни сдвигались или их заносило песком и пылью. Марсиан это не смущало, у них нет привычки навещать усопших. Могила его отца все еще была видна, недалеко от канала, цепь камней по периметру была в сохранности, однако уже немного засыпана песком. Дэйв встал на колени и протер их рукой. Ему хотелось бы помочь вырыть могилу и стоять рядом с Рекари во время небольшого марсианского ритуала, ознаменовывающего конец жизни. Однажды он присутствовал на таком вместе с отцом. Теперь он мог только, стоя на коленях возле могилы, вспоминать, как видел знаменитого доктора Бенджамина Миллера на космодроме Меридиани последний раз, когда тот махал ему и кричал «Пока». В ушах звучал его голос. На мгновение ему показалось, кто-то на самом деле звал его по имени, он обернулся, но, конечно, никого, кроме Рекари, там не было. Он покачал головой и поднялся на ноги, глядя на свободное от растительности пространство чуть дальше от могилы. Город, о котором рассказал Рекари. Реальность это или миф? Сложно судить о марсианах, чья цивилизация намного древнее любой земной.

Дэйв стал прохаживаться, мысленно представляя, как тут можно все разметить. У него не заняло много времени, чтобы отыскать область, которую отец очистил от сорняков, а внутри неё – ту, на которой он сосредоточил свои усилия, следы от скребка безошибочно указывали на место. Что отец увидел здесь? Глаз Дэйва никаких следов сооружений не различал. Он вернулся к лодке и взял большую колбу с распылителем на конце, наполнил водой из канала и начал увлажнять почву вокруг по стандартной археологической методике, чтобы найти отметки, исчезнувшие из-за сухости почвы. Рекари помогал ему, ходил десяток раз за водой и даже брызгал вручную. Небо начало уже темнеть, когда они натянули парус над обработанным участком, чтобы вода медленнее испарялась. Затем они съели ужин и легли спать на суше впервые за две недели.

На следующее утро, наскоро позавтракав, Дэйв прицепил на пояс футляр с проверенными на Земле инструментами – складной лопатой, жесткой щеткой и острым скребком. Затем он пошел к парусу, глубоко вздохнул и отдернул ткань. Как и ожидалось, сырость распространилась, и через некоторое время обследования почвы на четвереньках Дэйв различил в слегка осевшем прямоугольном участке смутные тени давно сгнивших деревянных опор, которые образовывали вход. Очертания были почти незаметными, но интуиция подсказывала – это то, что он искал. Идея об опорах именно из дерева аларии прочно засела у него в голове, хотя, возможно, из-за слов Рекари об аларии.

Он достал скребок и начал снимать влажную почву с краев. Когда верхний слой был легко снят, Дэйв решил использовать мини-экскаватор. Рекари помог выгрузить его из лодки и прикатить на место. Дэйв щелкнул выключателем, и маленькая машина ожила, начав расчищать поверхность, отбрасывая землю в сторону. Он направлял машину на обрабатываемую поверхность, и при каждом новом проходе счищалось около сантиметра земли.

Через пятьдесят сантиметров очищенной поверхности стала видна отполированная каменная плита. Дэйв спрыгнул в неглубокую яму и принялся работать скребком и щеткой, чтобы найти ее края.

Полностью расчистив плиту, Дэйв обнаружил, что она размером примерно метр на два, большая сторона почти точно расположена с севера на юг. Западная сторона прилегает к необработанному камню берега канала. Восточная кромка резко обрывалась, и когда Дэйв начал копать в этом направлении, то вслед за гладкой вертикальной поверхностью около пятнадцати сантиметров в глубину шла следующая, горизонтальная, ниже уровнем. Дэйв стал расширять раскоп в восточную сторону, примерно через сорок сантиметров обнаружил новый уступ, а под ним еще одну горизонтальную поверхность. Это напоминало начало лестницы. Снова был задействован экскаватор, и остальную часть дня Дэйв провел, расчищая три ступеньки предполагаемой лестницы. Незадолго до заката он стоял в яме два на три метра в ширину и метр в глубину, с тремя ступеньками, ведущими… куда?

Большую часть времени раскопок Рекари сидел на краю ямы. Теперь Дэйв поднялся и сел рядом с ним, последние лучи солнца уже касались земли.

– Там внизу должно быть что-то, – сказал он, – никто не будет строить лестницу в никуда.

Рекари показал знак согласия.

– Если бы мы были на Земле, я бы предположил тут подземный амфитеатр. Вполне хватит места для полукружия вон до тех валунов, – и он жестом указал на них.

– Интересная мысль, – сказал Рекари.

– А возможно, ступени образуют многоугольник. – Он посмотрел налево и направо, измеряя площадь глазами. – Это может стать одним из самых главных мест раскопок. Я запрошу грант у университета Сырта и группу аспирантов в помощь. Очень интересно.

– Здесь только три ступеньки, – сказал Рекари.

Дэйв кивнул.

– Верно, нужно раздобыть больше доказательств, прежде чем писать заявку на грант.

Опершись руками о края раскопа, он перекинул ноги наверх и встал.

– Завтра отроем больше, – он улыбнулся Рекари, – начинает казаться, что отца не подвело предчувствие.

Рекари посмотрел на ступеньки, уже погрузившиеся в тень.

– Твой отец научил меня многому за годы нашего партнерства, – сказал он. – Он задался бы вопросом: если предположить, что уровень почвы был ниже тысячи лет назад, не могли ли эти ступеньки вести наверх, к строению, которое больше не существует.

Дэйв скрестил руки на груди и тоже посмотрел в яму.

– Возможно, – ответил он, – и менее захватывающе. Я не прочь сейчас съесть немного арахисового масла и выспаться как следует.

На следующий день он откопал больше ступенек, ведущих вниз. Периодически Дэйв вытаскивал экскаватор на поверхность и удлинял яму на два метра за раз, так, чтобы стенка не рухнула от обработки. Внутри ямы экскаватор вскоре перестал добрасывать землю до поверхности, поэтому Дэйв и Рекари поочередно работали лопатой, чтобы закончить очистку верхних ступенек, на которые попадала земля от машины. К полудню яма достигла пяти метров, и десять ступенек вели вниз. Через два дня к полудню яма достигла десятиметровой глубины и двадцать ступенек было очищено.

На этом этапе они наткнулись на дверь.

Она была эллиптической формы, примерно двух метров в высоту и полутора метров в ширину. Когда Дэйв смахнул оставшуюся землю и осветил поверхность фонарем, он увидел, что дверь была гладко вделана в каменную стену, причём сама дверь была из металла, который практически не подвергся коррозии, что было удивительно, как будто ее установили не больше ста лет назад, а не тысячи.

– Только посмотри, – прошептал Дэйв, будто Рекари нуждался в привлечении внимания.

Рекари протянул руку к двери и коснулся ее почти благоговейно.

У двери не было ни ручки, ни замка, предполагающего наличие ключа или инструмента, никаких очевидных путей, чтобы открыть ее. Но перед дверью было еще пространство на шаг до лестницы, что означало, что дверь должна открываться. Дэйв прижал обе руки с правой стороны двери и начал толкать, увеличивая нажим. Дверь осталась неподвижной. Он попробовал толкать с другой стороны, результат тот же.

– Не думал, что тут может пригодиться лом, – пробормотал он.

Дэйв стал осматривать поверхность металла сантиметр за сантиметром с фонариком, но обнаружились только соединения с волосок толщиной, одно вдоль вертикальной оси, а другое вдоль горизонтальной, оба слишком плотные, чтобы их можно было подцепить даже острым скребком.

Дэйв прислонился лбом к холодному металлу. Большинство археологов считают долото слишком разрушительным, но Дэйв сейчас начал жалеть, что его нет под рукой. Он тяжело вздохнул. Терпение, напомнил он себе, есть суть археологии. «Отец, – подумал он, – я знаю, это то, что ты искал». Он прислонился всем телом к двери, от щеки до колен, и начал её толкать, задействовав каждый мускул своего тела. Солнечный камень под рубашкой впился в грудь от такого натиска.

Дверь дрогнула.

Дэйв продолжил толкать.

Внезапно дверь разделилась на четыре части от центра и втянулась в каменную стену, оставив эллипс входа открытым.

В свете десятка зеленых ламп, установленных на треногах, стояли двое марсиан и пристально смотрели на Дэйва.

Дэйв уставился на них.

– Какого черта…

Рекари поймал Дэйва за руки, чтобы тот не упал внутрь открывшейся двери. Затем он медленно на марсианском проговорил:

– Это сын моего друга.

Двое за дверью никак не ответили на представление. Просто продолжали смотреть.

Дэйв переступил через порог и огляделся. Комната за дверью была площадью примерно двадцать пять квадратных метров с гладко отполированными стенами, где, как и на ступеньках снаружи, отсутствовали всякие украшения. В дальнем конце комнаты была еще одна лестница, она подсвечивалась зелеными лампами, висящими на стене; он видел, как свет исчезал, уходя вниз. Он изобразил жест приветствия и, когда молчащие так и не ответили, прошел ко второй лестнице и начал спускаться. Его не пытались остановить, но он слышал, как они начали переговариваться с Рекари на марсианском.

– Он не может носить камень, – сказал один из здешних марсиан, – он чужак.

Дэйв решил, что Рекари показал знак несогласия, потому что тот сказал:

– Я нянчил этого ребенка с самого его рождения. Он не чужак.

– Он с Земли, – возразил один из мужчин.

– Он отправился на Землю получить образование, – ответил Рекари. – Но не остался там.

Дэйв не стал останавливаться, чтобы узнать, что дальше они скажут. Его больше интересовало, что скрывается внизу ступенек. Одна только дверь уже была археологическим сокровищем, что еще могло быть скрыто внизу, где ни дождь, ни ветер, ни пыль не коснулись их? Он испытывал столько чувств, которые тянули его вниз: любопытство, увлеченность, сожаление, что отца нет с ним рядом. Особенно чувство сожаления. И все же он чувствовал, что выполнял желание своего отца, спускаясь по этой лестнице.

Спуск был долог, но в конце концов ступеньки закончились огромной залой, которая, скорее всего, являлась естественной пещерой со следами отложений на стенах, оставленных водой. Зеленые лампы, расположенные на треногах, освещали пространство. В центре комнаты стояла пара больших столов в виде полукругов и небольшим расстоянием на вытянутую руку между. Стульев не было.

Двое мужчин теперь стояли по обе стороны от Дэйва.

– Мы смотрители, – сказали они по-английски, – теперь ты отдашь нам солнечный камень.

Дэйв взглянул на Рекари.

– Ты сказал, что он мой.

– Они не могут у тебя его забрать, – ответил Рекари, скорее больше обращаясь к марсианам, чем к Дэйву. – Старейшины не позволят. Мы видели, как это случилось с кузенами Венори.

– Ты должен оставить камень здесь, – сказал один из мужчин.

Дэйв сделал знак несогласия.

– Мой отец передал его мне, – сказал он на марсианском. – Я его не отдам.

– Отдашь, – ответил мужчина.

Жестами показав Дэйву следовать за ним, мужчина подошел к столам и встал у одного конца промежутка между столами. Левой рукой он нащупал символ на одном столе, а правой на другом, и поверхность из черного дерева появилась в зазоре между столами, заполняя почти все свободное пространство.

Эта поверхность была сплошь заполнена солнечными камнями: они лежали ряд за рядом и висели на подставках в виде миниатюрных пальцев.

– Ты оставишь его здесь, – сказал марсианин, – вместе с остальными, чей род пресекся.

Дэйв смотрел на камни. Их там было очень много. Столько семей кануло в забытье. Он чувствовал, как они звали его из прошлого, и, пройдя мимо смотрителя, он сделал два шага в пространство между столами. Дэйв протянул обе руки вперед и наложил пальцы, более короткие, чем у марсиан, на столько камней, на сколько был в силах.

Внезапно вокруг него проявился калейдоскоп картинок, обволакивающий камни, столы, пещеру. Дэйв обнаружил, что его окружают странные высокие деревья с разноцветными листьями, лодки с такими же красочными парусами, как и листья на этих деревьях, скользящие по прозрачной, как стекло, воде, просторные здания, увенчанные шпилями, словно лезвия, направленными в бледное небо, толпы марсиан: мужчин, женщин и детей ходили, бегали, что-то показывали – мириады образов накладывались друг на друга, образуя буйство красок и движения. День сменялся ночью, шел дождь, снег, светило солнце. Шум был оглушительным, тысячи и тысячи голосов смеялись, плакали, кричали, и над всем этим возвышалась музыка, как пение птиц или звук петель, нуждающихся в смазке. Камни говорили с ним через его камень, окуная его в Марс, каким он был прежде и никогда не станет снова.

Затем в его иллюзии кто-то потянулся к нему и поддержал за плечи нематериальной рукой. Движение вокруг него остановилось, звуки стихли, все объединилось в фигуру перед ним.

Доктор Бенджамин Миллер.

– Привет, сынок, – сказал он.

Дэйв чувствовал, что рот его открыт, но не мог ничего произнести. Он не знал, что нужно сказать или сделать. Хотелось обнять отца, но когда он протянул руку вперед, там не было ничего, кроме воздуха. Наконец он сказал осипшим голосом:

– Отец!

Отец улыбнулся.

– Как приятно видеть тебя, сынок. Извини, что не встретил тебя в Миридиани.

– Отец…

– Я хотел, чтобы мы снова отправились на раскопки вместе. Но старое сердце не выдержало.

Он покачал головой и вздохнул.

– Я помню, как лежал на земле и слышал, как Рекари зовет меня, было очень больно. Следующее, что я понял, что я здесь.

– В пещере? – спросил Дэйв.

Отец сделал отрицательный знак по-марсиански.

– В солнечном камне, который я носил, а теперь носишь ты.

Дэйв пальцами нащупал свой камень.

– В нем?

– В нем, – ответил отец, – с Венори и его предками. Солнечный камень больше, чем просто символ. Каждый обладатель камня носит предков в нем, их воспоминания, их знания, их личности. Я все еще не закончил сортировать их, даже с помощью Венори. Я думаю, для марсиан это легче, ведь они ожидают этого. Но мы с Венори поможем тебе.

Дэйв тяжело сглотнул.

– Значит, я тоже умер?

Его отец снова сделал отрицательный знак.

– Ты только получил первый опыт. Венори говорит, что это было вызвано близостью других камней к тебе. Но ощущение и без того усиливалось. Думаю, ты уже замечал сам.

Дэйв вспомнил все ощущения, все свои интуитивные догадки и побуждения.

– Верно, ощущал.

– И теперь, когда ты видел это место, то должен решить, хочешь ли ты сделать на нем репутацию или заняться поисками чего-то другого. Это отличная находка. Многие археологи всю жизнь мечтают о подобном.

Дэйв взглянул сквозь отца в замершее пространство за ним и снова подумал о солнечных камнях и жизнях, которые заключены в них, о родителях и детях, долгой истории, о которой археологи могут только догадываться.

И он спросил:

– А что они думают?

Его отец покачал головой.

– Они в прошлом, сынок. Как и я. Будущее должно решить. Но сначала ты должен выйти отсюда. А чтобы сделать это, ты должен открыть глаза.

– Что?

– Открой глаза. Открой их сейчас.

Голос отца исчез, а образ стал колебаться, растворяясь, все застывшее пространство ожило, фигуры стали двигаться и разговаривать все быстрее и быстрее, пока не слились в единое неразличимое пятно. Дэйв снова почувствовал головокружительное движение вокруг, он прижал ладони к глазам и начал глубоко дышать, пытаясь отогнать все это. Он ощутил, что падает, затем боль в бедре и боку от падения о твёрдую поверхность, – и свернулся в позе эмбриона, пока кромешная тишина не поглотила его.

Чуть позже, он не знал точно, сколько времени прошло, он убрал руки от глаз. Он лежал на холодном каменном полу в темноте. Дэйв встал на колени, морщась от боли. Затем поднялся на ноги.

– Рекари? – позвал он. Но ответа не последовало.

Он продолжил на марсианском.

– Здесь есть кто-нибудь? – Снова без ответа.

Он похлопал себя по карманам, нашел фонарик и включил его. Они не забрали камень. Конечно, они не смогли. Он носил солнечный камень, и они не осмелились прикоснуться к нему без разрешения. Теперь он это понял. От кузена Венори потребовалось мужество всех сорока поколений, чтобы прикоснуться к цепочке, на которой висел камень, но Дэйв отогнал его на древнемарсианском языке. Проведя рукой по груди, Дэйв убедился, что камень на месте.

Он посветил фонариком вокруг. Он по-прежнему был в пещере, но поверхность, на которой лежали другие солнечные камни, исчезла снова в зазор между столами. Зеленые лампы были накрыты защитными колпаками, Дэйв снял несколько из них, чтобы осветить путь к лестнице. Он взбежал по ступенькам, подсвечиваяая себе путь. Наверху дверь в виде эллипса была закрыта и не открылась, даже когда он приложил к ней солнечный камень. Кто-то закрыл ее.

Конечно, смотрители. Они не смогли забрать у него камень, но способны закрыть чужака в пещере, позволив ему умереть. Что же они могли сказать Рекари, чтобы тот согласился на это?

Он снова спустился в пещеру.

Внимательно исследовал помещение, сняв все колпаки с ламп. Затем забрался на стол и огляделся. Эллиптическая дверь была засыпана. Очевидно, что это был древний вход внутрь, уже не используемый. Но смотрители как-то заходили и выходили из пещеры, приносили лампы. Он обошёл комнату кругом, однако она казалась полностью герметичной. Дэйв облизал палец и поднял его вверх, чтобы почувствовать движение воздуха, но никакого движения не было.

«Ладно, – подумал он. – Надо перестать глупить».

Он сжал в руке солнечный камень и, подбирая самые вежливые и уважительные слова на марсианском, проговорил:

– Венори, мой старейшина, который выбрал моего отца себе в сыновья, скажи его сыну, как выбраться отсюда.

Ему показалось, что он слышит слабый шорох, как будто по полу шаркнула метла. А потом все в глазах потемнело, за исключением одного пятна справа, и когда он повернулся туда, ему показалось, что вниз ведет длинный узкий тоннель, заканчивающийся круглым отверстием на стене пещеры. Дейв спустился со стола и направился туда, споткнувшись оттого, что пола под ногами он не видел, но пятно оставалось по-прежнему ярким, как Фобос на небе. Затем оно уменьшилось в диаметре, сравнявшись по размеру с солнечным камнем, висевшим у него на шее. Круг находился на уровне колен, когда Дэйв опустился к нему, он не заметил ничего особенного приметного в нём. Вначале он дотронулся до круга пальцем, а когда ничего не произошло, приложил туда солнечный камень.

Темнота рассеялась, когда каменный эллипс начал открываться, убираясь в стену точно таким же образом, как и металлическая дверь наверху. За дверью располагалась хорошо освещенная зелеными лампами лестница наверх. Дэйв взобрался по ней. Наверху была еще одна стена, на мгновение внутреннее зрение снова вернулось, и он увидел, куда надо приложить солнечный камень. Когда стена распахнулась, послеполуденный дневной свет осветил лестницу.

Дэйв вышел наружу. Он оказался посреди скопления валунов, которые начинались после очищенного от крапивы пространства; два валуна расступились в стороны, когда он выходил, а потом сомкнулись обратно за его спиной.

На одном из валунов сидел Рекари с двумя смотрителями. Рекари спрыгнул, чтобы обнять Дэйва.

– Я знал, что у тебя получится.

– Значит, это была проверка, – сказал Дэйв.

Рекари дважды показал знак одобрения.

– А что, если бы я провалил ее?

Рекари отодвинул его на расстояние вытянутой руки и посмотрел ему в лицо.

– Если бы в течение двух дней ты не нашел выхода, я бы вернулся за тобой. Но я знал, что ты справишься сам. Еще когда ты открыл первую дверь, я понял, что старейшины приняли тебя.

Дэйв повернулся к тому месту, где валуны расступились, чтобы пропустить его. Не было ни следа того, что это произошло, но Дэйв знал, что в любое время сможет вновь открыть этот путь.

– Отец предположил, что я прославлюсь, открыв эту пещеру людям с Земли. На Земле много таких мест открыто для ученых и туристов. Пещеры Альтамира и Ласко. Гробницы в Греции. Пирамиды в Египте. Сакральные места. Я бывал в нескольких, когда учился на Земле.

Смотрители переглянулись.

– Ты сделаешь это? – спросил один из них.

Дэйв коснулся пальцами солнечного камня у себя на шее. Взглянув на Рекари, он сказал:

– Люди, построившие это на Земле, давно канули в небытие. А устроившие это убежище на Марсе все ещё здесь. Что скажут старейшины, если я отберу это место у них? – Дэйв сделал знак отрицания. – Старейшины помогли мне отыскать руины заброшенных городов, пустовавших двадцать тысяч лет. Вот чем должен заниматься археолог, а не разграблять то, что не заброшено. Будет много других мест, которыми я заработаю себе репутацию.

Рекари взял Дэйва за руку.

– Твой отец был бы доволен. Я знаю это.

Он думал о своем отце, чье присутствие ощущал в камне. В конце концов они снова вместе будут выходить в поле на раскопки, только не совсем так, как оба надеялись. И Дэйв сообщит о смерти отца Джеки, которой не все равно, и Беверли, которая, возможно, поймет, что ей тоже не все равно, потому что почувствует, что должна проявлять заботу к старшим. Он понимал, что никто из них не поверит, что отец все еще жив внутри камня. И он даже не будет пытаться объяснить им это. В конце концов, это личное между ним и его старейшинами.

– Ты будешь работать со мной? – обратился он к Рекари.

– С большим удовольствием, – ответил тот.

Они вернулись к яме, которую выкопали.

– Мы должны ее засыпать, – сказал Дэйв, – она нам больше не нужна.

Экскаватор стоял на третьей снизу ступеньке. Теперь его подняли наверх, Дэйв нагнулся, чтобы еще раз взглянуть на лестницу.

– Ты мог показать ему, где находятся затерянные города, не так ли? – спросил он. – Ты и твои предки знают, где они. Почему ты не сделал этого?

– Это было его желание, – ответил Рекари. – Не мое.

– Но в будущем это не имеет значения. Я буду делать так, как сделал бы он.

– Это имеет большое значение, – возразил Рекари, – потому что, при всей моей любви и уважении к нему, он не был марсианином. А ты марсианин.

– Я? – спросил Дэйв. Но ему не требовался ответ Рекари. Он знал его, как и все старейшины, заключенные в его солнечном камне.

– Возможно, мы нарисуем новую табличку, – сказал Рекари, – для нового владельца семейного бизнеса Миллеров.

«Да, – подумал Дэйв, – так и сделаем».

Дэйв Миллер, Археология. Туры в древние руины.

Дом.

Джо Р. Лансдэйл

Плодовитый писатель из Техаса Джо Р. Лансдэйл – лауреат премии Эдгара, Британской премии фэнтези, Американской премии за роман ужасов, Американской и международной премий за лучший детектив, а также девяти премий Брэма Стокера. Публике он более известен как создатель триллеров, таких как «Ночные бегуны» (Nightrunners), «Бабба Хо-Теп» (Bubba Ho-Tep), «Внизу» (The Bottoms), «Божество бритвы» (The God of the Razor) и «Кино на открытом воздухе» (The Drive-In). Он также автор популярной детективной серии о Хэпе Коллинзе и Леонарде Пайне – «Дикий сезон» (Savage Season), «Мучо моджо» (Mucho Mojo), «Мамба для двух медведей» (The Two-Bear Mambo), «Испорченный чили» (Bad Chili), «Тряска» (Rumble Tumble), «Капитаны Возмутительные» (Captains Outrageous); его перу принадлежат и романы-вестерны вроде «Волшебного фургона» (The Magic Wagon), и произведения на стыке жанров, которые сложно отнести к какому-то конкретному направлению, – «Дирижабли на запад» (Zeppelins West), «Кино на открытом воздухе» (The Drive-In) и «Кино на открытом воздухе 2: Отнюдь не очередной сиквел» (The Drive-In 2: Not Just One of Them Sequels). Среди других его романов – «Мёртвые Запада» (Dead in the West), «Большой ветер» (The Big Blow), «Закат и опилки» (Sunset and Sawdust), «Акты любви» (Acts of Love), «Ледяной ожог» (Freezer Burn), «Вальс теней» (Waltz of Shadows) и «Кожаная дева» (Leather Maiden). Также он автор романов, действие которых разворачивается во вселенных Бэтмена и Тарзана. Его многочисленные повести и рассказы выпущены в сборниках «Из странных рук» (By Bizarre Hands); «Освящённое и обжаренное» (Sanctified and Chicken Fried); «Лучшие рассказы Джо Р. Лансдэйла» (The Best of Joe R. Lansdale); «Родные и близкие тени» (The Shadows Kith and Kin); «Длинные» (The Long Ones); «Истории меньшого сыночка матушки Лансдэйл» (Stories by Mama Lansdale’s Youngest Boy); «Стопроцентные бестселлеры» (Bestsellers Guaranteed); «На дальнем краю пустыни Кадиллаков с мёртвым народцем» (On the Far Side of the Cadillac Desert with the Dead Folks); «Электрический суп» (Electric Gumbo); «Писатель пурпурной ярости» (Writer of the Purple Rage); «Пригоршня рассказов» (Fist Full of Stories); «Рекордный урожай» (Bumper Crop); «Хороший, Плохой и Равнодушный» (The Good, the Bad, and the Indifferent); «Избранные рассказы Джо Р. Лансдэйла» (Selected Stories by Joe R. Lansdale); «И ещё несколько историй» (For a Few Stories More); «Лето бешеного пса и другие рассказы» (Mad Dog Summer: And Other Stories); «Король, а также другие рассказы» (The King and Other Stories); «Дорога мертвеца» (Deadman’s Road); «Море хлопка: собрание рассказов Джо Р. Лансдэйла» (High Cotton: The Collected Stories of Joe R. Lansdale), а также вошли в сборник произведений «Пылающие дирижабли: Приключения Нэда Морского Котика» (Flaming Zeppelins: The Adventures of Ned the Seal). В качестве редактора он выпустил следующие антологии: «Лучшее на Западе» (The Best of the West), «Ретрочтиво» (Retro Pulp Tales), «Сын ретрочтива» (вместе с Китом Лансдэйлом) (Son of Retro Pulp Tales), «Подрезанные сёдла» (с Пэтом ЛоБрутто) (Razored Saddles), «Тёмное сердце: неизданные истории мрачного саспенса» (с женой Карен Лансдэйл) (Dark at Heart: All New Tales o f Dark Suspense), «Зал славы ужасов: Лауреаты премии Брэма Стокера» (The Horror Hall of Fame: The Stoker Winners) и антологию в память о Роберте Ирвине Говарде «Вселенная Кросс Плэйнс» (со Скоттом А. Каппом) (Cross Plains Universe). Издана антология, посвящённая вселенным Лансдэйла, – «Повелители бритвы» (Lords of the Razor). Среди его последних книг – два новых романа в серии о Хэпе и Леонарде, «Ванилла Райд» (Vanilla Ride) и «Дэвил Рэд» (Devil Red), а также новеллы «Гиены» (Hyenas), «Пустая затея» (Dead Aim), романы «На краю тёмных вод» (Edge of Dark Water) и «Дебри» (The Thicket), две новые антологии «Антология городского фэнтези» (соредактор Питер С. Бигл) (The Urban Fantasy Anthology) и «Распятые грёзы» (Crucified Dreams) и три новых собрания сочинений – «Тени на Запад» (Shadows West) (с Джоном Л. Лансдейлом), «Ловушка субботнего дневного сеанса» (Trapped in the Saturday Matinee), «Кровоточащие тени» (Bleeding Shadows). Живёт с семьёй в Накогдочесе, штат Техас (США).

В этом произведении рассказывается захватывающая история о девушке, которая для спасения многих жизней отправляется на задание, прекрасно осознавая его опасность. Но она даже не подозревает, насколько опасным может обернуться её путь.

Джо Р. Лансдэйл

Как в приключенческом романе

Посвящается Ардат Мэйхар[12]

Я взглянула на тело, и меня пробрала дрожь. Под ногами голубой лёд, вокруг – полярные просторы Марса до самого горизонта, а где-то далеко, на самом краю, марсианские горы. И через эти горы предстояло перебраться. Я начала замерзать, и навалились такие грусть и тоска, что на какой-то довольно продолжительный миг мне захотелось сдаться. Но потом я одёрнула себя – не этого хотел бы мой отец. Ему бы не понравилось, что его дочь так вот взяла и сдалась.

Мы – Кинги, и это значит «короли». Мы не из тех, кто пасует перед трудностями, – это мне вбивали в голову с самого детства. Я снова бросила взгляд на тело отца – всё, что осталось от моей семьи. Завёрнутое в серебристое покрывало, тело лежало на санях, и вдруг будто зазвучал его голос. «Анжела, прижми уши, держи нос по ветру и вперёд. Навроде мула. Таковы уж мы, Кинги: двигаемся дальше, когда все остальные уже спасовали».

Страницы: «« ... 1617181920212223 »»

Читать бесплатно другие книги:

В данной книге представлены размышления святых подвижников и отцов Церкви о разных сторонах жизни хр...
Благодатное время Великого поста – время сугубых молитв и духовного совершенствования. Как настроить...
Эта книга представляет собой краткое содержание важнейших книг Священного Писания Ветхого Завета с о...
В книге предлагается подробное изложение, объяснение и толкование последних глав евангельской истори...
Слово «церковь» (греч. вызываю, собираю) означает «собрание или общество званных». Церковь Христова ...