Лис Улисс и клад саблезубых Адра Фред

– Какой вы неразговорчивый, – заметила Изольда.

– Я волнуюсь, – признался Евгений. – Впервые вижу вас так близко.

Изольда подарила собеседнику снисходительную улыбку.

– Вы любите театр? – спросила она.

– Обожаю! – отозвался Евгений. – Особенно спектакль про несчастную Лауру.

– Почему именно его? – удивилась Изольда.

«Потому что других я не видел», – подумал Евгений, но снова вовремя спохватился.

– Он вызывает во мне бурю эмоций, – сказал он.

– Правда? А разве вы не считаете, что сама пьеса ужасна?

– Считаю! Такую бурю во мне вызывает, такие чувства! Ужасная пьеса!

– Я не это имела в виду, – заметила Изольда.

– Я тоже, – сказал Евгений.

– Я хотела сказать, что пьеса плохая.

– Я тоже хотел это сказать.

– Но вы этого не сказали.

– Вы правы.

– Почему?

– Правы, потому что я этого не сказал.

– Я о том и спрашиваю: почему вы этого не сказали?

– Что она плохая?

– Да.

– Потому что я сначала хотел это сказать, а потом расхотел. Вы правы.

Изольда окинула Евгения долгим взглядом.

– Вы странный… – произнесла она.

– Спасибо, – ответил Евгений.

– И что же в этом спектакле заставило ваше сердце трепетать? – поинтересовалась актриса.

– Он созвучен моим чувствам, – ответил Евгений. – Это про меня спектакль.

– Вот как? Почему же?

– Потому что я тоже влюблен, как Лаура! Отчаянно и безнадежно!

Гусыня покрылась краской смущения.

– Ну почему же безнадежно? – кокетливо произнесла она.

– Она со мной не будет, – с горечью ответил Евгений.

– Отчего такая уверенность, друг мой? – Дыхание Изольды участилось.

– Мы слишком разные.

– Настоящая любовь сметает все преграды! – жарко сказала Изольда.

– Вы думаете? А как же рок? Добрый дух лесов и все такое?

– Забудьте эту глупую пораженческую пьесу! – призвала гусыня. – Это только на сцене все плохо, а в жизни все намного проще. В жизни любовь чаще всего побеждает!

– Так вы думаете, у меня есть шанс? – с волнением спросил Евгений.

– Я уверена! – ответила Изольда. – Нельзя опускать крылья! Надо драться за любовь, сражаться и побеждать.

– Драться?! – Евгений с ужасом представил себя дерущимся с Барбарой за любовь.

– Конечно! – подтвердила Изольда. – И тогда все получится!

– Вы полагаете? – все еще сомневался Евгений.

– Убеждена! Надо действовать. И тогда ваша избранница пойдет за вами на край света. Я знаю, я же столько избранниц переиграла, на такие края света ходила.

– Хм… – заметил Евгений. Он принялся нервно расхаживать перед Изольдой, задевая хвостом то кровать, то стены. – В этом что-то есть. Действовать. Да!

– Так чего же вы ждете! – воодушевленно воскликнула Изольда. – Дерзайте!

Евгений остановился.

– Я не умею…

– Как так? – поразилась Изольда. – Не может быть! Дерзать – это у самцов в крови!

– В моей крови этого нет, – грустно сказал Евгений. – Видимо, в детстве, когда сдавал кровь, сдал именно ту ее часть, где это было.

– Так надо учиться! Всего же можно добиться, если захотеть!

– Как учиться?

Изольда лукаво улыбнулась:

– С хорошим учителем, разумеется.

И тогда Евгений совершил ошибку. С криком: «Так научите же меня!» – он бросился в свободное кресло напротив Изольды. Раздался треск, и павлиний хвост свалился на пол, сразу же превратившись в обычный, хоть и очень красивый, веер.

Воцарилась тишина. Затем Изольда произнесла:

– Жаль…

Евгений понуро кивнул.

– Теперь я уже не смогу притворяться, будто верю, что вы павлин, – пояснила Изольда.

– Притворяться? – Евгений изумленно уставился на собеседницу.

Конечно, – ответила актриса. Она сунула в клюв мундштук с сигаретой и закурила. – Вы что же, думаете, я не отличу павлина от обыкновенного пингвина?

– Ничего не обыкновенного, – обиделся Евгений. – Между прочим, у меня в роду были королевские пингвины.

– У всех в роду были королевские пингвины, – усмехнулась гусыня. – Самые обыкновенные королевские пингвины.

– Но зачем вы притворялись? – удивился Евгений.

– Я могла вас прогнать или подыграть вам. Второе мне показалось интересней. Вот я и сыграла доверчивую дурочку. Убедительно?

– Да.

– А все почему?

– Не знаю…

– Потому что я великая актриса, почему же еще!

– А, ну да, разумеется, – искренне согласился Евгений.

– Но после того как вы уронили хвост, притворяться стало невозможно. Это уже слишком.

– Вы правы, – грустно сказал Евгений.

– Честно говоря, меня это расстроило. Игра мне нравилась. Надо было крепить веер получше.

– Извините… – Евгений встал, подобрал с пола веер. – Я пойду…

– Желаю удачи.

Перед дверью Евгений остановился, кинул прощальный взгляд на Изольду и произнес:

– Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога – только в никуда. – Он решительно взялся за ручку двери, но его остановил властный голос Изольды Бездыханной:

– Стойте! Вернитесь!

Удивленный пингвин послушно вернулся к столику.

– Садитесь! – велела Изольда.

– Как? – удивился Евгений.

– Вы что, не знаете, как садятся? Садитесь, я сказала!

Евгений робко пристроился на краешке кресла.

– Повторите, что вы сейчас сказали! – приказала актриса.

– Я сказал «как».

– Нет, раньше.

– А… Это стихи.

– Я догадалась. Повторите!

– Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога – только в никуда.

– Однако… – заинтересованно произнесла Изольда. – Вам знакомо творчество Леобарда?

– Конечно! – воскликнул Евгений. – Юк ван Грин – мой любимый поэт!

– Надо же… И мой.

– Вот это да… – восторженно прошептал Евгений.

– Сейчас он не в моде, – сказала Изольда. – Даже в нашем театре его не ставят. А я так думаю, слишком хорош он для нашего времени. Леобарда еще вспомнят, не всегда же пошлости править умами.

– Все точно! Вы будто мои мысли озвучиваете!

Изольда подняла мечтательный взгляд к потолку.

– Да, это были великие самки.

Евгений кашлянул.

– Вряд ли, – робко заметил он.

– Вряд ли? Разве вы не знаете, что Юк ван Грин – коллективный псевдоним двух самок, которых звали Юкой и Нагриной?

– Это только гипотеза… – сказал Евгений.

– Какая еще гипотеза! – Изольда начала злиться. – Это факт! Такие стихи под силу только самкам!

– Ну, я бы поспорил…

– Не советую, – пригрозила актриса. – А то я могу в вас разочароваться.

– Вы правы. – Евгений решил быть покладистым. – Действительно, ван Грин – самки.

– То-то же, – успокоилась Изольда. – Не стоит самке возражать, она ведь может рассердиться.

– И будешь спорить ты тогда не с кошечкою, а с тигрицей, – подхватил Евгений.

– Послушайте, Евгений, а зачем вообще нужен был весь этот маскарад с павлином? Почему вы решили домогаться меня под видом павлина?

– Домогаться – вас?! – ужаснулся Евгений.

– А чем же вы тут занимались? Ах, безответная любовь, ах, жизнь окончена!

– Это я не про вас… – Евгений почувствовал себя неловко.

– Как – не про меня? – Ответ гостя не на шутку удивил актрису. – А про кого?

– Ну… – замялся Евгений. – Про одну волчицу…

– Волчицу?

– Да… Я люблю одну волчицу. А она меня – нет.

Гусыня запрокинула голову и захохотала.

– Это не смешно, – оскорбился Евгений.

– Не обижайтесь, я не над вами смеюсь, – примирительно произнесла Изольда. – Меня рассмешила сама ситуация: пингвин нарядился павлином, чтобы явиться к гусыне признаваться в любви к волчице! Какая прелесть! Вот о чем надо ставить спектакли.

Евгений хмыкнул. Действительно, звучало забавно.

– Так получилось, – виновато сказал он.

– Мы вечно думаем, что жизни мы нужны, – прочитала по памяти Изольда.

– Нужны – для страха, горя и нужды, – подхватил Евгений. – Но теперь, когда вы сказали, что любовь все побеждает, у меня снова появилась надежда.

– Забудьте. – Изольда выпустила кольцо дыма. – Ничего не выйдет, раз она вас не любит.

– Как? – растерялся Евгений. – Но вы же говорили…

– Я дурочку играла, вы что, забыли? А сейчас говорю как мудрая, познавшая жизнь гусыня.

– Но… А как же… В жизни все проще, чем на сцене…

– И не мечтайте. По сравнению с реальной жизнью спектакли Большого Трагического Театра – легкие комедии.

– Как ужасно… – прошептал Евгений.

– Мне очень жаль, поверьте, – сказала Изольда. – Вам лучше смириться и сделать что-нибудь со своим чувством. Любовь – не радость и не мука.

– Любовь – обыденность и скука, – грустно закончил Евгений.

– Так если вы влюблены вовсе не в меня, зачем устроили этот спектакль с цветами, страстями и павлинами? – спросила Изольда.

– Я клад ищу, – ответил Евгений.

– Понимаю, – кивнула Изольда. – И нашли его в моем лице, так?

– Нет…

– Ну не думаете же вы, что в этом номере спрятан клад!

– Не думаю.

– Тогда вам придется дать более полное объяснение, – заметила Изольда.

– Мне нужна карта, – сказал Евгений. – Карта из спектакля. Которую дает вам, то есть не вам, а Лауре добрый дух лесов.

– Зачем? – удивилась актриса.

– Она приведет к кладу.

– Вы шутите? Это же бутафорская карта!

– Знаю. Но всякие знаки, сны и видения указывают на то, что в ней содержится ключ к древним сокровищам саблезубых тигров. Я хотел попросить у вас эту карту на память. Как павлину-поклоннику.

Изольда кинула на пингвина недоверчивый взгляд.

– Вы уверены, что не шутите? – спросила она.

– Какие уж тут шутки…

– Ну тогда это просто роскошный бред! – с восторгом заявила Изольда. – Слушайте, Евгений, у меня давно не было такого увлекательного вечера. Вы совершенно очаровательный безумец!

– Спасибо, – неуверенно отозвался очаровательный безумец, не знавший, как следует реагировать на подобные комплименты.

– Оставьте адрес, я пришлю вам карту.

– Правда? – Евгений воспрял духом.

– Да. В театре найдутся и другие карты, так почему бы нет? Вы мне симпатичны, Евгений, я хочу вас побаловать картой. В качестве поощрения вашего очаровательного безумия.

Евгений не верил своим ушам. У него получилось! Совсем не так, как планировалось, но – получилось!

– Даже не знаю, как вас благодарить! – с чувством произнес он.

– Поверь, не нужно благодарности за добрые дела, – процитировала на это Изольда.

– Спасибо ж говори тому, кто удержал себя от зла, – торжественно завершил Евгений.

– Юк ван Грин – это прекрасно, – улыбнулась Изольда. – А не распить ли нам шампанского за великого поэта?

– Распить! – воодушевленно согласился Евгений, на радостях проигнорировавший свою несовместимость с алкоголем. В конце концов, какая может быть несовместимость, когда все так хорошо получается!

Тем временем знаменитый археолог Бенджамин Крот все больше и больше запутывался в сетях тайного агента Берты. Лисица сидела напротив него на стуле, опершись локтем о стол, закинув лапу на лапу, пристально смотрела на Крота через темные очки и загадочно улыбалась.

– Так вот, – сказала она, – я получила добро на привлечение вас к делу.

– Добро? На привлечение? – Глядя на лисичку, Кроту не хотелось говорить о делах. Хотелось пригласить собеседницу на медленный, очень-очень медленный танец. Но сказать об этом енот боялся. Перед этой потрясающей самкой он просто робел. И ему это нравилось.

– Да, наверху решили, что в этом есть смысл, – ответила Берта.

– Где наверху? – машинально спросил Крот.

– Не думаю, что вам стоит знать, где находится этот верх, – предостерегла Берта. – Вы ведь не хотите, чтобы вас убрали?

– Убрали? – Мысль о танце испуганно вылетела из головы археолога. – Как? Кто?

– Кто угодно. Например, я.

– Вы? Не может быть!

– Это работа, – сказала Берта и мило улыбнулась. – Ничего личного.

– Я не хочу знать, где находится этот верх! – решительно заявил Крот.

– Если будете меня слушаться, то вам ничего не угрожает, – сообщила лисица. – Те, кто добровольно сотрудничают с Самой Секретной Службой, могут чувствовать себя в безопасности.

– Понял, – кивнул Крот.

– К тому же у нас с вами общий противник…

– Да?

– Разумеется! Лис Улисс!

Крот вздрогнул.

– О… – сказал он.

– О! – подтвердила Берта. – Секретная Служба давно наблюдает за этим преступным лисом. И он за ней давно наблюдает. Поэтому действовать надо очень хитро. А то Секретной Службе не поздоровится. Ну очень опасный лис.

– Да-да, – согласился Крот. – Правильно! Этот Улисс еще и в чужие сны вторгается!

– Вы себя имеете в виду? Я в курсе.

– Откуда? – удивился Крот.

– Я же тайный агент Самой Секретной Службы, – напомнила Берта. – Это он специально вам приснился, чтобы запугать.

– Меня? Ха! Не на того напал!

– Он нападал на вас? – быстро спросила Берта. – Когда? Во сне?

– Что? – растерялся Крот. – Нет, он на меня не нападал…

Лисичка нахмурилась:

– Вы пытались меня обмануть?

– Нет, что вы! Просто так принято говорить – не на того напал.

– Вы должны выражать свои мысли максимально точно! – строго произнесла Берта.

– Да-да, простите меня. Я больше не буду!

– Сниться противникам – излюбленная тактика запугивания у преступника, – сказала Берта. – Мне он тоже хотел присниться. Уже почти приснился, но я увидела его уши, тут же сориентировалась и проснулась! Он потом небось искал меня в моем сне, но я-то уже не спала! Вот, наверное, злился! – Лисичка звонко рассмеялась.

Окончательно запутавшийся Крот поддержал ее неуверенным смешком.

Берта резко оборвала смех.

– А теперь поговорим серьезно. У Улисса есть часть карты. Мы должны ее получить.

– Какой карты? – Крот сделал большие глаза.

– Карты саблезубых, – ответила Берта. – И не притворяйтесь, что не знаете, о чем речь. А то я обижусь, и придется вас пристрелить. А мне этого не хочется, потому что вы классный.

– Правда классный? – чуть не растаял Крот.

– Правда. Поэтому не притворяйтесь.

– Больше не буду. Честно. Я знаю про карту.

– И у вас есть ее часть, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Берта.

– Конечно! Она у многих есть!

– Я не об этой части говорю! – рассердилась Берта. – У вас есть еще один фрагмент!

– Но откуда вы знаете? – чуть не плача спросил Крот.

– Это тайна. Я вам ее не открою, потому что хочу сохранить вашу жизнь.