Кибершторм Мэзер Мэтью

День 1 — 23 декабря

— Осталось два дня до Рождества, не пора ли угомониться?

Лорен посмотрела на меня и передернула плечами.

— Мне нужно быть на этой встрече. Ричард чуть ли не из кожи вон вылез, чтобы добиться для меня возможности поговорить с этим парнем.

Дверь в спальню была закрыта, но из лежащей на кухонном столе радио-няни раздался визг Люка, и Лорен замолчала. Она протянула руку и, нажав на кнопку, оборвала звук рации точно так же, как в течение последнего месяца обрывала меня.

Я вскинул руки вверх.

— Ну, раз встречу устроил Ричард, то, конечно, оставь свою семью еще на один день.

— Не заводись, — сердито ответила она, качая головой. — По крайней мере, Ричард пытается мне помочь.

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, я стал считать про себя до десяти. До Рождества оставалось совсем немного, не стоит обострять отношения. Лорен встала и уставилась на меня, я провел рукой по волосам.

Вздохнул.

— Мне кажется, Люк нехорошо себя чувствует, — медленно сказал я. — Нам нужно закупиться едой на праздники, и, как я уже говорил, мне нужно закончить с доставкой подарков для клиентов.

Моя новая помощница по административным вопросам позабыла доставить дюжину специальных подарков, которые мы приготовили для наших клиентов.

Она упустила тех, кто живет на Манхэттене, потому что они не были в списке особой доставки. Когда мы обнаружили ошибку, моя помощница уже торопилась к своей семье на праздники, а поскольку FedEx и UPS по-прежнему не работали, я, не подумав, предложил партнёрам самому доставить подарки.

И сейчас, конечно, время поджимало. Вчера мы с Люком разобрались с половиной посылок, объехав при этом Маленькую Италию и Чайнатаун, где жили некоторые из наших менее крупных партнеров, но оставалось ещё несколько подарков для остальных. Люку очень понравилось ездить со мной по городу. Он был очень общительным, и начинал по-своему болтать со всеми, кого мы встречали.

— Если твои клиенты не получат именные подставки для ручек, ты что, потеряешь свой бизнес?

— Не в этом дело.

Лорен глубоко вздохнула, и её лицо смягчилось.

— Я забыла. Прости. Но эта встреча действительно важна для меня.

«Судя по всему, даже важнее, чем семья», — подумал я, но придержал язык и попытался выбросить эту мысль из головы. Отрицательные мысли имели привычку накапливаться.

Лорен обречённо подняла глаза к потолку.

— А ты не можешь попросить Сьюзи…

— Их не будет сегодня весь день дома.

— Ну ладно, а Бородины?

Она не собиралась сдаваться. Последовала пауза, в течение которой я рассматривал нашу малюсенькую новогоднюю елку, стоявшую на столике возле дивана. Я закатил глаза.

— Хорошо. Я что-нибудь придумаю. — Я покачал головой и выдавил из себя улыбку. — Давай, можешь идти.

— Спасибо. — Она взяла пальто и сумочку. — Но, если вы все же пойдёте на улицу, не забудь как следует одеть Люка. Я схожу успокою его, и потом уйду.

Я кивнул и вернулся к чтению новых Интернетовских бизнес-идей для социальных сетей.

Интернет был невероятно медленным. Страницы загружались по полчаса.

Лорен вошла в спальню, и я услышал, как она заговорила с Люком. Она взяла его на руки и стала ходить с ним туда-сюда, и скоро плач стих. Лорен, уже в пальто, вышла из комнаты и обошла барную стойку, чтобы быстро обнять меня и чмокнуть в щёку. Я оттолкнул её. Она игриво ударила меня, и, дождавшись моей улыбки, наконец, ушла.

Я сразу пошёл в спальню проведать Люка. Он все еще похныкивал, но уже начал успокаиваться, лёжа в кроватке под одеялом. Вернувшись к своему ноутбуку, я попытался заняться своими исследованиями, но Интернет просто отказывался работать. Мне некогда было проверять, в чём дело: роутер отказал или ещё что случилось, — и я сдался, решив перейти к следующим планам на этот день.

Открыв входную дверь нашей квартиры, я подошел к соседней двери в квартиру Бородиных.

Нашу дверь я оставил слегка приоткрытой, чтобы мне было слышно Люка.

Мы жили в самом конце узкого коридора. Пол покрывала ковровая дорожка, а свет давали встроенные в потолок лампочки. Сьюзи и Чак жили слева от нас, а Бородины — справа.

В следующей за Чаком квартире жили Пэм и Рори, а напротив них находился другой, перпендикулярный нашему коридор, который вёл к лифтам. Дверь рядом с входом к Рори выходила на пожарную лестницу — мы жили на шестом этаже. Дальше по коридору располагалось ещё пять квартир, а заканчивался он входом в трёхэтажные апартаменты Ричарда в противоположном от нас торце дома.

Ирина открыла дверь, стоило мне всего раз тихонько стукнуть. Они всегда были дома, и она, по-видимому, стояла возле двери и, как обычно, готовила что-то вкусное. Я с порога почувствовал запах жареной картошки, мяса и дрожжевого хлеба.

— Привет, Михаил, — на испещрённом морщинами лице старушки возникла приветливая улыбка.

Хотя прожитые девять десятков лет наградили её сгорбленной спиной и шаркающей походкой, в глазах Ирины по-прежнему горел яркий огонёк. И, несмотря на её возраст, я бы дважды подумал, прежде чем ввязаться с ней в ссору — в своё время она служила в Красной армии, победившей нацистов на ледяных просторах северной России. Она порой говорила: «Троя пала, Рим пал, но Ленинград — выстоял».

На ней был слегка запятнанный фартук в зелёную клетку, а в руке она держала кухонное полотенце. Другой рукой она указал мне, что приглашает войти.

— Заходи, заходи.

На двери у них висела мезуза — небольшая шкатулка из красного дерева, украшенная красивыми узорами. Первое время я думал, что это некие еврейские талисманы на счастье. На самом деле у них была другая задача — они отгоняли от дома злые силы.

Я колебался, не решаясь войти.

Нет, я был бы не против зайти, но ведь обязательно последуют упрёки в том, какой же я худой, и передо мной появится целая тарелка сосисок. Хотя, должен признать, мне нравилась её стряпня. А ещё больше — её забота. Я снова чувствовал себя ребёнком, которого всячески балуют и защищают, что, как и любая уважающая себя русская бабушка, Ирина считала своим долгом.

— Извините, но я немного спешу.

Аромат был настоящим искушением, и я вдруг понял, что если оставить у них Люка, у меня будет отличная возможность зайти на обратном пути и тогда уже как следует насладиться домашней стряпнёй.

Она пожала плечами и кивнула.

— Ну конечно, Михаил, ты же знаешь, можешь не отпрашиваться у меня.

— Спасибо, я пойду, надо развезти разные вещи, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

Заглянув в комнату, я увидел её мужа Александра — он дремал в откидном кресле перед телевизором, где крутили какой-то русский сериал. Возле него, свернувшись калачиком сопел Горбачёв.

Ирина снова кивнула:

— А Люка оставишь с нами?

Я утвердительно кивнул.

— И смотри, оденься потеплее. На улице ниже нуля.

Я рассмеялся. Две женщины уже наказали мне, как следует одеться, а я ещё и носа на улицу не высунул. Наверное, как был ребёнком, так и остался.

— Мы используем шкалу Фаренгейта, Ирина. Холодно, конечно, но ещё не ноль — градусов десять, я думаю.

— Ой, ну ты же меня понял. — И резко дёрнув подбородком, она дала мне понять, что пора и дела делать, и вернулась к плите, оставив дверь приоткрытой.

Я вернулся в квартиру и принялся искать в шкафу зимнее пальто, перчатки и шарф. Поскольку у нас в квартире и так было не развернуться, мы арендовали небольшой гараж на другом конце города, и хранили там лыжи, варежки и прочие вещи, которые большую часть года только занимали бы лишнее место.

На улице было не так уж холодно, и у меня была куртка как раз по погоде, но я вспомнил, что только вчера Лорен отдала её в прачечную. Вздохнув, я снял с вешалки лёгкую чёрную ветровку, взял рюкзак с подарками и пошёл в спальню за свитером.

Люк не спал. Он смотрел на меня широко открытыми глазами. Щёчки были неестественно-красными.

— Как ты, дружок? — спросил я и наклонился к нему. Лоб определённо был горячим, а сам он весь взмок от пота. Вдобавок, оказалось, что пора было поменять подгузник, и после этого я натянул на Люка толстые носки, футболку и комбинезон и пошёл с ним к соседям.

Даже если он чувствовал себя не очень, стоило ему увидеть Ирину, как малыш расплылся в широкой улыбке.

— А, мой дорогой! — воскликнула Ирина, взяв задремавшего Люка из моих рук. — Нам нездоровится, да?

Я погладил его по головке, распутав мокрые волосы.

— Да, похоже.

Она прижала его к груди.

— Не волнуйся, я о нём позабочусь. Иди.

— Спасибо. Я вернусь где-то к обеду. — Я улыбнулся и вопросительно поднял брови. Её улыбка ответила, что меня будет ждать пир.

Она рассмеялась и закрыла дверь.

Ребёнок — это что-то невероятное. Все свои прежние годы я силился понять, что мне делать в жизни, надежды и мечты мешались со страхами. И вот вдруг — крохотная версия меня самого смотрит мне вслед — и всё предельно ясно. Смысл моей жизни в том, чтобы защищать и растить эту новую жизнь, любить его и учить всему, что я знаю.

— Забыл что-то?

— А?

В коридоре стояла Пэм в белом халате — она работала медсестрой и, видимо, собиралась на работу. Мы сдружились с ней и Рори — её мужем, но не были столь близки, как со Сьюзи и Чаком.

Дело было в том, что Пэм и Рори были веганами, и хотя я не имел ничего против, каким-то образом это вносило разлад в наши отношения. Я чувствовал себя виноватым, когда ел перед ними мясо. От того, что я вообще ем мясо, мне было как-то не по себе, хотя они множество раз заверяли, что их это нисколько не задевает, и что это личный выбор каждого.

Мне очень нравилась Пэм. Весьма привлекательная блондинка, такая не может не понравиться мужчине. Если Лорен обладала, так сказать, классической красотой, то красота Пэм была более вызывающей.

— Да нет, оставил Люка у соседей.

— Я видела, — рассмеялась она. — Серьёзные планы на утро?

— Да не то чтобы, — ответил я, покачав головой, и подошёл к ней. Она работала в Красном Кресте и сейчас дежурила в донорском пункте в нескольких кварталах отсюда. — Всё лишаете людей крови, даже перед Рождеством?

— Пора подарков, верно? Может и ты, наконец, к нам зайдёшь?

Раздался звонок, и двери лифта открылись. Я оказался в ловушке.

— Да, знаешь, как-то, — я кашлянул и пробормотал, — дел по горло.

— Вечная проблема, но праздники — особое время.

Я пропустил её вперёд. Из-за её замечания я чувствовал себя вдвойне виноватым. И прежде, чем я успел прикусить язык…

— Знаешь, что? Я прямо сейчас туда и пойду. — Рождество же, была ни была.

— Правда? — Её лицо просияло. — Будешь у меня первым.

Я слегка покраснел, подумав немного не о том.

— Здорово.

Между нами повисла тишина.

— Что-то ты уж совсем налегке.

— А?

Она смотрела на мою тонкую куртку.

— Вмиг замёрзнешь. Ты не слышал? Штормовое предупреждение было. Обещают самое холодное Рождество с тридцатых годов. А ещё говорят о глобальном потеплении, — рассмеялась она.

— И не говори, — согласился я.

Она повернулась ко мне.

— Ты же компьютерщик, верно?

Я неопределённо кивнул.

— Ты заметил, что сегодня утром почти невозможно было попасть в сеть?

А вот это уже интересно.

— Да. Ты тоже подключена к «Roadrunner»? — Наверное, у провайдера какие-то проблемы с оборудованием в нашем доме.

— Нет, — ответила она. — На CNN сказали, что это какой-то вирус.

Двери лифта открылись на первом этаже.

— Вирус?

На то, чтобы сдать кровь, ушло больше времени, чем я ожидал. Благодаря Пэм, я прошёл первым, но вышел из Красного Креста с честно заработанным пончиком только в пятнадцать минут одиннадцатого. Придётся брать такси.

Я решил обойти четырёх клиентов в центре города, оставить им подарки, обменяться любезностями, если застану кого-то дома, а на обратном пути заскочить в магазин за продуктами.

Забегу домой, оставлю пакеты, проверю, как себя чувствует Люк, перекушу у Ирины, а затем съезжу в финансовый район отдать подарки ещё двум клиентам и, возможно, пропустить пару рождественских коктейлей.

Опьянённый своим благородным поступком, или, может, недостатком кислорода и красных кровяных телец, я ехал в деловой район в неком экстазе, словно смотрел киноленту. По улицам рождественского Нью-Йорка с пакетами в руках сновали взволнованные покупатели, все в шарфах и шапках из-за неожиданно ударивших холодов, а я завороженно разглядывал их из окна такси.

Первая остановка была у центра Рокфеллера. Я отдал подарки клиенту и, выйдя снова на улицу, минут десять простоял перед наряженной ёлкой. Мир, казалось, был переполнен энергией, я неожиданно для себя даже предложил нескольким туристам сфотографировать их.

Дальше по своему маршруту я проехал отель «Плаза», миновал Центральный парк и направился обратно в центр. Мы переписывались с Лорен, обсуждая, что нужно купить из продуктов, но вот уже полчаса она мне не отвечала.

Обойдя всех клиентов в деловом районе, я снова поймал такси и заехал в магазин «Whole Foods» в районе Челси. Полчаса я путешествовал по залу, наполнял тележку и проникался духом Рождества. И, наконец-таки, добрался до касс.

Очередь была огромной.

Я подождал десять минут, пару раз проверил почту, и, наконец, спросил у стоявшей передо мной, явно утомлённой ожиданием женщины:

— В чём там дело?

— Не знаю, — бросила она через плечо. — Похоже, какие-то проблемы с кассовым аппаратом.

— Можете присмотреть за моей тележкой, я пойду гляну?

Я оставил с ней свою тележку и пошёл вперёд к кассе. Ближе к кассе люди уже не соблюдали очередь, а саму продавщицу окружало кольцо разъярённых покупателей.

— Да возьмите тогда наличными! — сказал один из них.

— Сэр, мы не можем отдать вам товары, не просканировав штрих-код, — ответила ему напуганная девушка, беспомощно помахав в воздухе сканером.

Я проскользнул за стойку, чтобы поговорить с ней без вмешательства остальных.

— Что случилось? — спросил я.

Она повернулась ко мне.

— До сих пор не работает, сэр.

Наверное, в этой суете она приняла меня за менеджера.

— Объясните ещё раз, что именно произошло, с самого начала.

— Сканеры просто отказали. Мы уже час ждём техников, но их до сих пор нет, — ответила она. Понизив голос, она добавила:

— Я получила смс от кузины из Верхнего Ист-Сайда, она написала, что в их магазине та же проблема.

Один из мужчин, здоровый испанец, схватил меня за руку:

— Слушай, парень, я уже не могу тут стоять. Можешь взять у меня наличку?

Я поднял руки.

— Это не ко мне.

Он посмотрел мне в глаза. Я ожидал увидеть гнев, но обнаружил вместо него страх.

— Да какого чёрта, я уже час тут проторчал. — Он бросил несколько двадцаток на прилавок.

— Сдачу оставьте себе.

Он поднял пакеты с едой и начал пробираться через толпу. Окружающие сперва молча смотрели, затем трое, последовав его примеру, подошли к кассе и оставили деньги. В отличие от них, некоторые, недолго думая, просто направились к дверям со своими продуктами.

— Да что, вообще, происходит? — вырвалось у меня. Воровство не входило в привычки жителей Нью-Йорка.

— Это из-за новостей, сэр, про китайцев, — ответила мне кассир.

— Каких новостей?

— Про авианосец, — только и добавила она, но я уже двигался к выходу, ощутив неожиданный и иррациональный страх за Люка.

— Почему ты не сказал мне раньше?

Я расхаживал взад-вперёд перед огромным телевизором Чака, занимавшим едва ли не всю стену.

— Я подумал, что ты сочтёшь меня параноиком, — ответил Чак. На экране с разных ракурсов показывали дымящийся авианосец.

По пути от «Whole Foods» я пытался просмотреть новости на смартфоне. Скорость была просто невыносимой.

В Южно-Китайском море случился инцидент. Разбился китайский военный самолёт. Китайцы утверждали, что его атаковали американцы, но американские власти всё отрицали, уверяя, что это был несчастный случай. По всем новостям показывали правителя провинции Шаньси в северном Китае, назвавшего произошедшее актом агрессии.

Я страшно торопился, и когда Бородины открыли на мой громкий стук в дверь, оказалось, что с Люком вcё в порядке. Не считая повысившейся температуры. Пот тёк с него градом, и Ирина сказала, что почти всё время, что меня не было, он громко плакал. Я оставил его у них, чтобы он мог отдохнуть, а сам пошёл к Чаку.

— То есть это ты не счёл столь важным, чтобы рассказать мне? — скептически спросил я.

— В тот момент — нет.

Снова послышалась сводка CNN:

— Источники в Пентагоне отрицают всякую причастность к крушению китайского самолёта, сообщая, что инцидент произошёл в результате недостатка опыта китайских военных сил в проведении подобных операций…

— Тебе целую неделю не доставляли продукты в магазины, и ты не подумал, что это может меня заинтересовать?

— …троянский вирус «Poison» заразил DNS-серверы по всему миру. Китай отрицает свою ответственность, но большую опасность сейчас представляет вирус «Scramble», жертвой которого стала система поставок…

— Я не думал, что это что-то серьёзное, — ответил Чак. — У нас вечно с компьютерами какие-нибудь проблемы.

Вирус, нарушивший работу FedEx и UPS, на этом не остановился и заразил практически все коммерческие системы доставки, застопорив каналы поставок по всему миру.

— Я просматривал хакерские форумы, — добавил Чак, оправдываясь. — Они писали, что FedEx и UPS — проприетарные системы, и скорость, с которой распространялся вирус, означает, что он использует сотни уязвимостей нулевого дня.

— Что за «нулевой день»? — спросила Сьюзи.

Она сидела на диване с Чаком, крепко обняв Элларозу. Та качала головкой, наблюдая за мной, я же нарезал круги, словно загнанный в клетку тигр. Сьюзи была прелестной южанкой — брюнеткой с длинными и шелковистыми волосами, озорными веснушками и стройной фигуркой — но сейчас её глубокие карие глаза были полны тревоги.

— Это, вроде как, новый вирус? — обратился ко мне Чак.

Я не был экспертом по безопасности, но работал электротехником, и компьютерные сети входили в моё поле деятельности. Буквально вчера у нас с коллегой из отдела безопасности состоялся разговор на эту тему.

— В некотором роде, — согласился я. — Уязвимость в программе, которая ещё не задокументирована, называется уязвимостью нулевого дня. Атака нулевого дня, соответственно, использует ранее неизвестную дыру в безопасности системы. На её анализ, буквально, ушло только ноль дней.

Уязвимости есть в любой системе. Известные уязвимости обычно устраняются патчами и фиксами, и список таких уязвимостей для коммерческих продуктов по всему миру каждую неделю пополняется на сотни, а то и тысячи.

Если взять любую компанию из списка «Fortune 500», которые используют тысячи собственных программ, список уязвимостей будет насчитывать десятки тысяч. Корпорации участвуют в постоянной неравной гонке со злоумышленниками, которым из миллионов возможностей достаточно одной лазейки, которую компания ещё не успела исправить.

Что частные фирмы, что государственные не успевают закрывать известные уязвимости, а уж про «нулевой день» и говорить нечего. Защиты против подобных вирусов нет никакой, потому что направление атаки по определению неизвестно.

Чак и Сьюзи молча смотрели на меня.

— Это атака, против которой у нас нет защиты.