Кибершторм Мэзер Мэтью

— Угу, — промычал я, оставшись при своём мнении.

Все еще шёл снег, не так обильно, как вчера, но пока не думал заканчиваться — это будет самое белое Рождество, когда-либо украшавшее Нью-Йорк. Всё, что находилось снаружи, было засыпано, и вместо машин, припаркованных внизу на Двадцать четвёртой улице, виднелись лишь холмики снега. Этот молчаливый и закутанный в белую перину Нью-Йорк, казался нереальным и жутким.

Ни одного грибовидного облака после отключения света мы не увидели, так что решили, что обошлось без ядерной войны. Чак, Тони и я вышли на улицу и преодолели два квартала до Челси Пирс, пытаясь различить хоть что-то в снежной темноте, повисшей над Гудзоном. Я ожидал что-нибудь увидеть или услышать, воздушный бой с невидимым врагом, но нет, ничего не было. После пары часов напряжённого ожидания, ничего так и не произошло, разве что снега стало больше.

Когда отключилось электричество, Чак завёл свой генератор. Оптоволокно от «Веризон», нашего провайдера Интернета и телевидения, должно было работать даже в такой ситуации, главное, чтобы мы могли подключить к Сети телевизор и приставку. Мы попробовали включить CNN, но вместо видео и звука были сплошные помехи, а через несколько часов он просто отключился. На других каналах было то же самое.

Радиостанции ещё вещали, однако, там было полно противоречивых историй. Одни говорили, что неопознанными воздушными целями были вражеские дроны, которые вторглись в воздушное пространство США, другие утверждали, что это были ракеты, и целые города уничтожены.

Около полуночи президент сделал заявление о том, что мы подверглись некой кибератаке.

Масштаб атаки ещё предстоит определить, сказал он, и до сих пор неизвестно ничего о воздушных целях, кроме того, что не поступило ещё ни одного сообщения об атакованных городах США. Он ничего не сказал о дронах. По словам диктора, во многих районах было восстановлено электропитание. У нас его, однако, по-прежнему не было.

— Ты уверен, что это нужно? — спросил я. — Вчера электричество появилось всего через несколько часов. Может, к обеду уже вернётся.

Чаку пришла в голову идея сливать бензин из машин на улице. Мы не станем сливать всё из одной машины, сказал он, к тому же, в любом случае, в ближайшее время никто уехать не сможет. А нам нужно больше топлива для генератора. Бензин нельзя было хранить в закрытом помещении, так что Чак не мог им запастись, а все заправочные станции, скорее всего, были закрыты.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, так всегда говорил мой дедушка, — ответил мне Чак.

В теории этот план был хорош, но на практике всё было иначе.

Только открыть заднюю дверь оказалось приключением — её завалило снегом. Я с большим трудом выбрался наружу и потратил двадцать минут, чтобы выкопать вход в здание.

— Всё, пошли, — сказал я Чаку, закончив копать. Он открыл дверь, выбрался наружу, и мы, по пояс в снегу, вразвалочку поплелись к ближайшей машине. Под множеством слоёв одежды мне было неуютно и жарко, а лицо, руки и ноги, напротив, немели от холода.

— Напомни мне добавить снегоступы в мой список покупок к следующей катастрофе, — засмеялся Чак.

Позже, сняв полметра снега с машины, мы обнаружили, что крышка бензобака заперта, поэтому пошли к другой. С ней нам повезло больше. После десяти минут раскопок, мы расположили пустую канистру так низко, как смогли и вставили в бензобак резиновую трубку.

— Я помню, как купил эту трубку и удивлялся, для чего, скажи на милость, она мне может понадобиться, — задумчиво пробормотал Чак, стоя на коленях в снегу. — Теперь я знаю.

Я протянул ему конец трубки.

— Я копал. Думаю, сосать — твоя работа.

Я в жизни не сливал ничего.

— Прекрасно.

Он наклонился, поднёс трубку к губам и начал сосать. Каждые несколько вдохов он останавливался и кашлял из-за паров, зажимая пальцем конец трубки. Наконец, он добрался до золотой жилы.

— Счастливого Рождества! — пошутил я. Чак согнулся пополам, кашляя и отплёвываясь.

Он осторожно наклонился и вставил конец трубки в канистру, убрав палец. Умиротворяющий звук бегущей жидкости эхом отозвался из канистры. Сработало.

— А ты хорошо сосёшь.

Я был впечатлен.

Он вытер лицо перевязанной рукой и улыбнулся.

— Да, кстати, поздравляю с беременностью.

Сидя в снегу, я внезапно вспомнил детство, когда после бури мы с братьями выбегали во двор нашего домика в Питтсбурге и строили снежные крепости. Я был младшим, и мама всё время выходила, чтобы проверить, чем мы занимаемся. В действительности, она проверяла, не закопали ли меня в снегу мои озорные братья.

Теперь у меня была собственная семья, которую я должен был защищать. Возможно, я мог бы уйти в пустыню с рюкзаком за плечами, выжить и справиться со всем, с чем бы ни столкнулся, но только в моей жизни появился ребёнок, как всё кардинально изменилось.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на падающий снег.

— Правда, поздравляю. Я знаю, что ты этого хотел. — Чак наклонился и положил руку мне на плечо.

— Но она — нет.

— Что ты имеешь в виду? — Как много я хочу рассказать? Нет смысла ходить вокруг да около.

— Она собиралась сделать аборт.

Рука Чака соскользнула с моего плеча. Снежинки мягко падали вокруг нас. Мои щеки пылали от смущения и гнева.

— Не знаю. Она так сказала. Она ждала окончания праздников.

— Как давно она беременна?

— Около десяти недель. Она уже знала, когда на День благодарения приехала её семья, и отец предложил ей должность в бостонской фирме.

Чак поджал губы, ничего не сказав.

— Люк был случайностью. Приятной, но случайностью. Отец Лорен ожидал, что она станет первой женщиной-сенатором в Массачусетсе, как минимум. Она находилась под большим давлением, и я полагаю, что я её не слушал.

— И завести сейчас ещё одного ребёнка…

— Она не собиралась никому рассказывать. После Нового года она собиралась уехать в Бостон.

— Ты согласился переехать в Бостон?

— Она собиралась поехать одна, и оформить раздельное проживание, если я откажусь.

Чак отвернулся, заметив на моей щеке слезу. Та замёрзла на полпути.

— Мне жаль.

Я выпрямился и покачал головой.

— В любом случае, теперь об этом можно забыть, пока что, по крайней мере.

Канистра почти наполнилась.

— В следующем месяце ей будет тридцать, — сказал Чак. — В это время люди могут запутаться в том, что важно, а что нет.

— Очевидно, она решила, что для нее было более важным, — сердито сказал я, вынимая трубку из канистры. Бензин брызнул на меня и намочил перчатку. Я выругался и стал закрывать крышку канистры. Она заела, и я снова выругался.

Чак наклонился и положил свою руку на мою, успокаивая меня.

— Спокойней, Майк. Полегче ко всему относись, и особенно к ней. Она ничего не сделала.

Она лишь обдумывала такую возможность. Бьюсь об заклад, тебя самого посещали такие мысли, которыми ты бы не спешил поделиться с другими.

— Но даже подумать о таком…

— Она запуталась, и она ничего не сделала. Сейчас ей нужен ты. И ты нужен Люку.

Он поднял канистру здоровой рукой и встал, но погрузился в снег и завалился на бок.

Взглянув на меня, он добавил:

— И мне.

Покачав головой, я взял у него канистру. Мы побрели обратно к нашему зданию.

— Как ты думаешь, почему CNN вчера не показывал? — спросил Чак.

— Наверное, Сеть не справилась с трафиком, — предположил я. — Или генераторам не хватило топлива.

— Или CNN взорвали, — пошутил Чак. — Я даже был бы не против.

— В крупных дата-центрах обычно есть запас топлива для генераторов на сотни часов. Разве не так говорил Рори?

— Я думаю, он говорил о «Нью-Йорк Таймс». — Он оглядел занесённые снегом улицы. — В ближайшее время обновить запасы не удастся.

Подойдя ко входу, мы увидели, что крыльцо уже занесло снегом. Придётся регулярно приходить и чистить его, если мы хотим выходить наружу. Тони всё ещё был на своём посту на другом конце коридора. Он помахал нам.

С Девятой авеню доносился обнадёживающей шум. Мы увидели между домами большую снегоуборочную машину. Это, пожалуй, было первое доказательство того, что город продолжал работать.

Когда отключили электричество, местные радиостанции ещё работали, но сегодня утром многие из них замолчали. Те, что ещё вещали, были полны слухов о том, что случилось, но и им было известно не больше, чем нам.

Единственной достоверной информацией, которую передавали все, было то, что вторая авария в электросети затронула не только Новую Англию, но и всю территорию Соединенных Штатов, и сотни миллионов человек остались без света. Единственное, что могли дикторы передать — это местные события. Мы понятия не имели, что происходит в мире, и существует ли он вообще.

Казалось, будто Нью-Йорк отрезан от всего мира и беззвучно плывет в серых снежных облаках.

Передо мной сияли ярко-зелёные лица, затем зелёный луч фонаря пробежал по коридору, осветив двери.

— Круто, а?

— Очень круто, — согласился я и снял очки ночного видения. — Свет, пожалуйста?

Один щелчок, и все лампы в коридоре, которые мы до того наскоро подключили к генератору Чака, снова загорелись.

— Поверить не могу, что у тебя есть очки ночного видения и инфракрасные фонари, которые вместе стоят не меньше десяти тысяч долларов. — Я оглядел военные принадлежности, окружавшие Чака. — Но у тебя нет коротковолнового радио.

— Есть. Правда, оно в убежище в Вирджинии.

Там же, где должен быть и он сам, но он этого не добавил.

— Ещё раз спасибо, что остался, — тихо сказал я.

— Да, спасибо, что остался, — сказал Райан, один из соседей с нашего этажа. Он поднял в воздух кружку горячего рома с маслом.

Его партнёр Рекс тоже поднял свою кружку.

— За нашего хорошо подготовленного друга, Чака!

— За Чака! — Раздался нестройный хор наших соседей. Они вынесли в коридор кресла и диваны, и теперь все сидели здесь, большой компанией.

Двадцать человек вместе подняли кружки.

Сьюзи решила приготовить в честь Рождества горячий ромовый пунш, и все наши соседи сидели вместе, прижавшись друг к другу, с чашками горячего напитка в руках, от которого поднимался пар.

Здание сохраняло тепло, но быстро остывало.

В квартире Чака мы решили использовать только электрический обогреватель. Керосиновый был мощнее, но выделял угарный газ, и Сьюзи беспокоилась за детей. Мы поставили его в середине коридора, и люди грелись возле него, как у костра.

Коридор стал нашей общей прихожей, где все собирались и общались. Мы подключили радио, и оно работало фоном. В основном перечисляли адреса убежищ и просили людей оставаться дома, обещая, что уже совсем скоро дадут электричество. Да и выходить не было смысла: большинство дорог и магистралей были просто непроходимы.

В основном все сидели так, как были расположены их квартиры. Китайская пара, живущая рядом с Ричардом, наконец-то присоединилась к остальным и сидела на диване вместе со своими родителями, которые приехали в гости ещё до того, как всё случилось. Плохое они выбрали время, чтобы впервые посетить Америку, и они с трудом говорили по-английски.

Китайская семья сидела рядом с японской парой — мужа звали Хиро, — а напротив них сидели Рекс и Райан. Бородины сидели справа от меня. Александр на этот раз не спал и потягивал горячий пунш, а рядом с ним сидела Ирина. Чак, Сьюзи, Пэм и Рори были слева от меня, а малышка Эллароза сидела на коленях у Тони.

Единственной, кого не хватало, была Лорен.

Я не знал, что ей сказать, а она не хотела со мной разговаривать. Я пытался поддержать её, просил её выйти, но она хотела побыть одна. Она была в комнате Сьюзи, спала или просто была наедине с собой.

Люк понятия не имел, что происходит. Для него всё это было большой игрой, развлечением, он бегал вокруг в зимнем комбинезоне, здоровался со всеми и хвастался своей красной пожарной машиной, которую получил на Рождество. На ней горели мигалки, и включалась сирена, но, как ни удивительно, это никому не действовала на нервы, даже напротив, создавало какую-то уютную атмосферу. Я, правда, не знал, на сколько хватит батареек.

Ричард встал со своего места и присел на подлокотник кожаного кресла из моей квартиры.

— Ну, что, мы можем его одолжить?

Он весь день доставал нас по поводу керосинового обогревателя.

— У меня есть еда, которую я мог бы обменять.

Каким-то образом он приобрёл множество консервов и продуктов, вероятно, отдав за это немалые деньги.

— Если температура будет падать, мы все замёрзнем до смерти поодиночке. Я возьму к себе китайскую семью, геев и Хиро с женой. Мы с Сарой организуем убежище на своём конце коридора, а вы на своём. Нам нужен только обогреватель и пара других мелочей.

Я был впечатлён его предложением отдать свою квартиру под убежище для соседей. Может быть, я недооценивал этого парня.

— Я поговорю с Чаком, — ответил я.

Ричард посмотрел на Чака, который, я уверен, слышал наш разговор. Он настаивал на том, чтобы ни с кем ничем не делиться, в то время как Сьюзи с той же уверенностью стояла на том, чтобы помочь соседям.

— Чарльз Мамфорд, — прошептала Сьюзи, — нам он не нужен. Не жадничай.

— Ладно, ладно, — наконец согласился Чак, вздохнул и посмотрел на Ричарда, — я помогу собрать всё, что вам нужно. Хорошая идея — устроить для всех приют.

— А можно нам протянуть кабель от генератора?

Чак вздохнул ещё громче. Мы протянули кабель в квартиру Пэм и Рори, чтобы они могли подключить небольшой обогреватель и лампы. Их квартира была крошечной, даже меньше нашей, так что им много электричества не требовалось. Но мы своими руками вырыли себе могилу. Теперь все хотели к нам подключиться.

— Генератор даёт только шестьсот ватт, и мы уже подключили три обогревателя.

Сьюзи пнула его по ноге.

— А, хотя чего я. Вам же только для света? По ночам? И все будут ходить за бензином?

— Конечно, — согласился Ричард. — По рукам.

Он встал, собираясь уйти, но повернулся ко мне.

— Лорен в порядке?

— Да, в полном, — безразлично ответил я.

Ричард нахмурился, но потом пожал плечами и вернулся к жене, которая сидела с китайской семьёй и пыталась с ними поговорить. Люк тоже был с ними, и их дедушка восхищался пожарной машиной Люка. Я улыбнулся им, и дедушка улыбнулся в ответ. Мы все решили, что сообщение о птичьем гриппе было ложным.

Неожиданно дверь на лестницу открылась, и все невольно вздрогнули.

Появилось лицо с неловкой улыбкой на нём. Это был Пол, предполагаемый взломщик, которого мы вчера встретили. Чак прищурил глаза. Он прошептал что-то Тони, тот посмотрел на Пола, качнул головой и пожал плечами.

— Всем привет, — сказал Пол и помахал рукой. Фонарика у него на лбу слепил всем глаза. — Ух ты, тепло у вас тут.

Я зажмурился и прикрыл глаза рукой.

— Можешь выключить его?

— Конечно, забыл. Вы единственные, у кого есть свет.

— Пол, из пятьсот четырнадцатой, да?

— Ага.

Чак наклонился ко мне и прошептал:

— Тони закрыл вход несколько часов назад и сказал мне, что вроде припоминает его.

Наверное, я ошибался.

Все в коридоре молчали, ждали, что мы скажем. Я улыбнулся Полу.

— Выпьешь с нами?

— Не откажусь.

Разговоры возобновились, и я коротко представил Пола, а Сьюзи налила ему горячего пунша.

Пол пожал всем руки, обменялся радостными поздравлениями и подошёл к Бородиным.

— С Рождеством! — сказал он и протянул руку. Ирина посмотрела на него, сжала губы и нахмурилась.

— Да, и вас с праздником, — ответила она, кивая, но ни она, ни Александр руки так и не подали. Может, потому что они были евреями? Я не часто видел, чтобы они были не в настроении, но стресс любого доконает.

Пол опустил руку, по-прежнему улыбаясь, и указал на свободное место рядом с ними на диване. Ирина пожала плечами и немного подвинулась. Он примостился рядом с ними и обхватил ладонями кружку пунша. Он подул на неё и отпил немного.

— Вы хорошо тут всё организовали. Есть версии, что происходит?

Я покачал головой.

— Мы знаем ровно столько же, сколько и все.

— Но у всех есть своё мнение, — сказал Чак и поднял бокал, — может, поделимся своим и выберем наиболее правдоподобное?

Он посмотрел на Пола.

— Ты первый.

— Всё просто, это китайцы. Мы уже долгие годы готовились к драке с ними. — Он посмотрел в сторону азиатских семей в углу коридора. — Без обид.

Семья китайцев улыбнулась в ответ, наверное, не понимая, о чём идёт речь. Хиро же покачал головой.

— Мы японцы.

Чак громко засмеялся.

— Сомневаюсь, что это вы снова решили попытать счастья. Ваше мнение?

Он посмотрел на жену и взял её за руку.

— Китай?

— Аминь, брат, — согласился Пол и поднял свою кружку. — Надеюсь сейчас этих гадов загонят бомбами обратно в Каменный век.

На этот раз он не стал извиняться.

— Между Индией и Китаем сейчас идёт большая ссора из-за плотин в Гималаях, — сказал Чак. — Может это индусы вызвали ту аварию?

— В причастность Индии я могу поверить, — сказал Рори, — но для китайцев нападать на Америку так же глупо, как поджигать собственный дом, чтобы избавиться от тараканов. Они же заняли половину Америки.

— Политики постоянно совершают глупые поступки, — заметил я.

— Но не китайцы, — возразил Чак. — У них на сотню лет вперёд всё распланировано.

— Не переоценивай их, — сказал Рори. — Их политики ничем не лучше наших. Но я бы поставил в данном случае на Иран. Видели в новостях их аятоллу перед тем, как свет пропал?

Тони поддержал его идею.

— Вот с кем мы давно искали драки, так это с арабами. Мы давно на них зуб точили, ещё с семьдесят девятого, когда они захватили наше посольство.

— А мы свергли избранного ими президента и поставили диктатора, который их с тех пор терроризировал, — сказал Рори. — И они не арабы, а персы.

Тони был озадачен.

— Ты же вроде сказал, это их рук дело.

— Может быть, — вздохнул Рори. — Сложно точно сказать.

— Русские, — сказал Ричард, — это русские. Кто ещё мог напасть на нас с воздуха?

— Ну конечно, — усмехнулся Чак. — Повсюду прячутся коммунисты.

— Ты слышал о том, что они возобновили полёты стратегических бомбардировщиков над Арктикой? — возразил Ричард. — Те же маршруты, которые были во время холодной войны.

— Я об этом не знал, — признал Чак.

— Да, это правда, — убедил его Рори.

— Русские обанкротились в середине девяностых, — продолжал Ричард, — и уверен, им не нравилось плестись позади Америки и Китая. Вот, наверное, и решили разом с нами обоими покончить.

Никто не решался заговорить.

— Необязательно было всех пугать, — послышался тоненький голосок. — Я думаю, всё это просто серия совпадений.

Это была жена Ричарда Сара, и он повернулся к ней, не скрывая гнева.

— Ты, можно подумать, всё знаешь, — рявкнул он. — Авианосцы, разрушенный посёлок в Китае, третий уровень DEFCON, аварии на железных дорогах, сотни миллионов, оставшихся без электричества. Это не совпадение.

Все смотрели на них, Сара невольно сжалась.

Я обратился к Ирине и Александру, надеясь отвлечь внимание от Сары.

— Как думаете, ваши земляки напали на нас?

— Это, — ответила Ирина, махнула рукой в сторону потолка и фыркнула, — это не нападение.

Нападение, это когда к твоей голове кто-то приставил дуло. Это преступники и их тёмные делишки.

— Думаете, преступники могут оставить целые штаты без электричества и захватить наше воздушное пространство?

Ирина пожала плечами, словно это был пустяк.

— Преступников много, преступники есть и в правительстве.

— Наконец, мы добрались до теорий заговоров, — сказал я и повернулся к Чаку. — Так что это, предательство, измена?

— В общем-то, как ни крути, но скорее всего, мы сами виноваты.

— Мне казалось, ты выступал за нападение Канады?

— Снег, как стратегическое оружие, выдаёт их с поличным, — согласился Чак, улыбнувшись.

— Но я согласен с Ириной, преступный умысел, как нельзя лучше объясняет происходящее.

— Кто-нибудь ещё согласен?

Никто ничего не ответил, и я встал, чтобы резюмировать наше обсуждение.

— Итак, русские и необычное совпадение получили по одному голосу, Иран и преступники — два. — Я отгибал пальцы. — И победитель, наш законно избранный захватчик — Китай, с тремя голосами!

Дверь в квартиру Чака открылась, в коридор вышла Лорен. Она была крайне взволнована. Что-то случилось.

Я встал и поддержал её.

— Ты в порядке? Ребёнок в порядке?

Я сказал первое, что пришло в голову.

— Ребёнок? — спросила Сьюзи. — Какой ребёнок?

Чак покачал головой и жестом остановил её.

Лорен показала мне свой телефон.

— Мои родители.

— Они хотят со мной поговорить?

— Нет, они оставили сообщение, видимо, я успела его получить до того, как Сеть пропала.

— С ними что-то случилось?

— Нет, ничего, но их рейс отменили в последнюю минуту, когда объявили о птичьем гриппе.

Они были в аэропорту в Ньюарке, и звонили нам. Они хотели, чтобы мы их забрали.

Мне потребовалась пара секунд, чтобы переварить информацию.

— Они ещё в Ньюарке?

— Они не могут выбраться из Ньюарка.