Огненный шар Романова Галина

Глава 1

Яркий свет от луны скользнул по лицу, и Женя укрылся одеялом с головой, долго ворочался — не мог уснуть. За вчерашний день было много всего, о чем стоило бы забыть, но не удавалось.

Самое неприятное то, что его вызвали к директору. Классная выложила все, что о нем думала, и директор, сняв свои строгие роговые очки, встал из-за стола, подошел к нему и посмотрел таким взглядом, что захотелось просто от него бежать. Он обошел вокруг своего подопечного и встал у окна.

— Я так понимаю, родителей мы твоих не дождемся, — после долгого молчания произнес директор. — У тебя вообще они дома бывают?

— Конечно.

— Так почему же классная руководительница, приходя к тебе домой, никогда не может с ними встретиться?

— Я откуда знаю, значит, не доходит.

— Уже раз пять приходила, — подтвердила учительница. — Дома никого, кроме него и кошки.

— Где работают твои родители? — спросил директор.

— Откуда мне знать. Меня это совершенно не интересует!

— А ты вообще их интересуешь? Совсем скатился. Такой здоровый парень, а как ведешь себя? Куришь на переменах…

— Они почти все курят, — добавила учительница.

— Куришь… По математике двоек нахватал. А как себя ведешь в классе? — Директор бросил на него строгий взгляд. — Мы будем с тобой прощаться. Нечего портить других ребят. Они с тебя, к сожалению, пример берут. Заканчивай десятый класс и оставь нас в покое.

Ученик хладнокровно пожал плечами.

— Может, на поруки возьмете? — попросил он.

— Какой ты нахал, — воскликнула учительница. — На поруки его взять! Совсем совесть потерял. За девчонками успеваешь ухаживать, а себя распустил до безобразия. Только не говори, что ты больше не будешь.

— Я и не говорю. У меня, может быть, переходный возраст.

— У тебя? — удивился директор. — Тебе скоро семнадцать лет. О каком переходном возрасте ты можешь говорить?

— Хорошо, — согласился ученик, — придут.

— Кто придут?

— Родители.

— Опять, как в прошлый раз, старшая сестра, которая с тобой не проживает? Что она про тебя может знать? — спросила учительница.

— Да нет у него сестры. Это соседка была. Ты и здесь выкрутился, — кипел директор. — Кто на этот раз придет? Брат из соседней квартиры?

— Дед придет.

— Твой, или опять что-то придумал?

— Да, мой дед, правда, ему восемьдесят и он плохо слышит и еле ходит. Он сможет прийти, если вам старика не жалко. Не верите мне, что исправлюсь, значит, придется потревожить старого человека.

— А родители-то где? Не сирота же ты, в конце концов! — учительница начинала понимать, что этот парень над ними просто издевается.

— Родители в командировках, к тому же в постоянных. Я сам их уже начинаю забывать. Им некогда, и дома они бывают редко.

— Только из жалости к твоему деду я тебе поверю в последний раз, — директор сел за стол и записал фамилию ученика.

Учительница растерянно взглянула на своего подопечного, потом на директора.

— Давайте поверим в последний раз, — сказал он, — но в следующий говорить будем по-другому.

На этом конфликт был улажен, и учительница покинула кабинет, оставив своего ученика наедине с директором.

— За ум надо браться. Ты такой видный парень, а что творишь? — начал уже спокойно говорить директор.

— Пап, сколько можно?

— Хорошо, что никто не знает про наши родственные отношения, стыдоба за тебя, оболтуса.

— Ну ладно, исправлюсь.

— Хватит в школе ломать комедию. Берись за ум. Мне не нужен сын недоучка. — Директор встал и подошел к сыну. — Женька, если еще раз я услышу про тебя что-то плохое — сниму штаны и выпорю, не посмотрю, что ты взрослый.

— Это аморально! Детей сейчас никто и нигде не избивает, — запротестовал Женя. — Подход надо уметь находить к молодому поколению.

— Умный ты стал. Что с тобой будет в одиннадцатом классе?

— Ничего. Ты со своей этой дурой математичкой меня просто выгонишь, и мне, как гражданину, не удастся получить среднего образования.

— Все, иди, дома поговорим, — оборвал его директор.

Он все еще ворочался под одеялом, поджимая под себя колени, выпрямлялся и мотал головой, стараясь прогнать совсем ненужные мысли.

Кроме того, он сегодня поссорился со своей девочкой из параллельного класса. Что она там ему сказала, он уже и не помнил, но расстался с ней, даже не попрощавшись.

«Все это обычная ерунда, — думал он, лежа под одеялом, — бывает и хуже. С ней я все равно помирюсь, а с учебой надо будет решить в первую очередь. Отец — директор школы — это не тяп-ляп».

Женя выглянул из-под одеяла и посмотрел в окно. Красное зарево светилось из-за крыши соседнего дома. Он соскочил с кровати и подбежал к окну.

— Что это? — вырвалось у него из груди.

Сердце его с тревогой забилось, будто ему этот свет о чем-то напомнил.

Из-за крыши соседнего дома ничего не было видно, только розовое небо, как будто от большого костра или мощного прожектора.

Он взглянул на часы — было ровно двенадцать часов.

— Ерунда какая-то, — прошептал он и вернулся снова в постель.

На этот раз он закрыл глаза и будто куда-то провалился.

Он вздрогнул, когда сквозь сон сверкнула яркая вспышка. Послышался монотонный стук колес откуда-то издалека, потом пронзительный сигнал тепловоза, который несся прямо на него. Его беспомощное существо пронзили яркие лучи, и он оглянулся, с удивлением заметив, что весь состав пронесся сквозь его тело. Он ощупал себя — цел… Удаляющийся поезд растворялся в ярком свете и уже маячил где-то на горизонте.

Женя спрыгнул с железнодорожной насыпи и покатился вниз, цепляясь руками за ветки кустарников, гнилые коряги и камни, чтобы хоть как-то уцелеть. Внизу была большая пропасть. Он повис на одной руке, ухватившись за толстую ветку, и зажмурил глаза. Неожиданно какая-то сила вытолкнула его обратно на железную дорогу — и снова этот поезд… Он мчался теперь в обратную сторону, весь озаренный ярким светом.

Женя вскочил с постели и, весь в холодном поту, стал шарить по темной комнате глазами, пытаясь понять, что с ним происходит. Такого никогда еще не случалось. Что все это может значить?

Он сидел на кровати, обхватив колени руками, и вглядывался в окно. На крыше соседнего дома народ скопом наблюдал яркое зарево. Неожиданно луна исчезла за набежавшими тучами, которые предвещали дождь.

Он ладонью потер мокрый лоб, немного успокоился, лег и, закрыв глаза, снова постарался уснуть.

«Что же это может быть? — думал он, ворочаясь в постели. — Мне же знаком этот свет. Он какой-то особенный. Нет, я не могу ничего вспомнить. Это, наверное, от переутомления. Классная меня просто достала, швабра очкастая… Как я тебя с твоей математикой ненавижу. Да ну ее к черту! А свет? Яркий свет… Где же я мог такое видеть? Не могу вспомнить, но он мне очень знаком…».

Женя успокоился и сделал еще попытку забыться и уснуть. Только он закрывал глаза, как снова этот бешеный поезд появлялся и мчал прямо на него. Он прошивал его насквозь и летел дальше, потом возвращался и, озаренный ярким светом, повторял все сначала. Пронзительный гудок резал ему слух, и он закрыл ладонями уши, потом вообще спрятал голову под подушку.

В таком положении он, наконец-то, уснул.

Теперь ему снился берег Невы. Он идет по траве босиком, закатав по колено штаны, чтобы не замочить. Вдали виднеется Петропавловская крепость, какие-то люди… Они далеко и кажутся крохотными, суетливыми. По реке плывут корабли, очень странные — таких не бывает в природе. Они все какие-то квадратные и круглые. Женя не может понять, как он попал в эти места и почему вокруг все так необычно.

Он только вчера, после уроков, с друзьями был у Петропавловской крепости. Они ходили туда просто подурачиться и вернулись уже под вечер. Ничего особенного… Все разошлись, как обычно, и пошли по домам.

«Может, просто набрался дурных впечатлений, — размышлял он. — Наш город вообще заманчивая штука».

Женя помнил все исторические достопримечательности, а необычные корабли — это просто было его воображение, к тому же дурацкое. Он такого, естественно, видеть не мог никогда, а тут — раз, они и появились…

Он снова вздрогнул, когда чей-то тихий голос его окликнул:

— Жан, это ты?

Женя обернулся, но никого не увидел и продолжал идти вдоль берега.

— Жан, ты меня, наверное, забыл, — снова раздался голос — это же я, Лиза.

Женя остановился, огляделся.

— Какая еще Лиза? — с удивлением спросил он, вглядываясь в пустоту. — Откуда ты меня знаешь? Покажись, я тебя не вижу.

Он уселся на берегу, опустив ноги в воду, и стал напрягать память, пытаясь вспомнить имя Лиза и кому оно принадлежит.

— Я тебя не знаю, — повторил он и неожиданно увидел, как к нему вдоль берега приближается девушка.

На голове у нее — венок, сплетенный из ярких цветов, а в руке — белый платочек. Она остановилась вдали и стала махать им над головой.

— Ты помнишь, я тебя когда-то провожала вот так, когда ты покидал эти берега.

— Кто ты? — уже выкрикнул Женя.

— Ты забыл меня? Как жаль, ведь прошло совсем немного времени, — с сожалением говорила она. — А я ведь тебя любила.

Женя вскочил и помчался к ней навстречу.

— Лизка, ты? Как ты здесь оказалась? Я вспомнил тебя. — Он обхватил ее руками и поднял ее хрупкое тело над землей. — Откуда ты взялась?

— Это ты откуда здесь взялся? — улыбнулась она.

— Не знаю. Вообще я живу в этом городе. Я что-то начинаю припоминать, но не могу. Это ты мне приснилась? — Женя стоял перед девушкой и не знал, что говорить дальше.

— Я обещала тебя найти, вот и нашла, — сказала она, вглядываясь в глаза молодого человека.

— Как это все случилось? Этого не может быть! — удивился Женя. — Никто и никогда мне ничего не обещал.

— Не может быть, ты просто спишь. Вот видишь, мы опять вместе.

— Ты мне напомни хоть что-то. Я вообще ничего не понимаю.

— Помнишь моего отца? Он часто спрашивал о тебе. Князь, Зотов его фамилия.

— Вот с князьями мне не приходилось еще общаться, — сделал непонимающие глаза Женя.

— А государь? Помнишь Петра Алексеевича?

— Это тот, что по физике в школе?

— О, я так понимаю, ты вообще ничего не помнишь, — сказала с сожалением Лиза.

Девушка взглянула ему в глаза.

— Ты что за явление такое? — прошептал Женя, всматриваясь в ее лицо.

— Елизавета Зотова я.

— Зотова?

— Князя Зотова дочка.

— Как твой отец? Я все вспомнил! — Женя даже подскочил. — Вы тогда город строили, Санкт-Петербург.

— Ты снова что-то путаешь. Государь строил другой город.

— Это он сейчас так называется, — согласился Женя. — Петербург, правильно?

Лиза улыбнулась.

— Отец как, жив-здоров?

— Батюшка давно умер. Ты забыл, с тех пор прошло больше двух веков.

— Да ладно!.. А как же ты?

— Я люблю тебя и искала все это время. Видишь, какой Петроград стал. А что касается меня, то я бессмертная.

— Тогда ты мне скажи, сколько тебе сейчас лет, если прошло так много времени? Ты вообще откуда взялась? И почему Петроград? Он так сейчас называется?

— Да. Прошло ведь столько времени, — вздохнула Лиза. — А женщин неприлично спрашивать о возрасте.

— А царь, Петр Алексеевич? Если я ничего не путаю, то ты именно из того самого времени, когда он был у власти?

— Он покоится в Петропавловской крепости. Вон там, видишь золотой шпиль?.. Там и он, и его последователи. Все они там.

Женя взглянул на крепость.

— Да был я там. С классом ходили на экскурсию. А крепость? Вы же ее тогда строили?

— Ох, как это было все давно, — вздохнула Лиза.

— Я не могу понять, как ты-то меня нашла?

— Очень просто. Помнишь мою тетушку? Ту самую, рыжую с черными глазами?

— Она разве не умерла за это время?

— Нет, она тоже бессмертна, как и я. Я ее долго просила, чтобы помогла встретиться с тобой, еле уговорила…

— Да? Но я же не в Петрограде, а в Санкт-Петербурге. Ты ничего не путаешь?

— Ну и что? Я за тобой и туда приеду. Ты только позови.

— Давай, приходи, — тут же согласился Женя. — А ты не изменилась, — заметил он.

— А ты такой стал хороший, просто загляденье. Где твои друзья?

— Какие еще друзья?

— Ну, эти, Ник и Ин.

— Ты ничего не путаешь? У меня нет таких друзей, и вообще, что за имена ты говоришь? Меня обозвала каким-то Жаном.

— Ты все забыл. Они у тебя есть. Может, и они не помнят тебя, но я знаю, что они есть. Они настоящие твои товарищи.

— Не знаю, — покачал головой Женя. — А ты можешь мне помочь с ними встретиться, чтобы я их вспомнил, а они меня?

— Если ты этого хочешь, я попрошу свою тетушку.

— Что еще за тетушка? Ты про нее говоришь, как про какую-то волшебницу.

— Это неважно. Самое главное, что у тебя есть надежные друзья, и я хотела бы организовать нам всем встречу.

— Ты их тоже знаешь?

— Знаю. О, да ты совсем все позабыл… Так что?

— Конечно. Это было бы очень хорошо. И что меня с ними объединяет?

— Все. Вы тогда, в тысяча семьсот третьем году были такими неразлучными.

— В одна тысяча семьсот третьем году?

— Да.

— В этом году даже моя прабабка еще не родилась, — удивился Женя. — Ты опять что-то путаешь. Это же сколько мне сейчас должно быть лет?

— Сейчас скажу, — Лиза призадумалась, — семнадцать.

— Всего семнадцать? Судя по нашей встрече, с одна тысяча семьсот третьего года мне третий век пошел.

— Глупенький. Ты тогда попал со своими друзьями в другое измерение.

— Это как?

— Благодаря моей тетушке.

— С ума сойти. И эти Ин и Ник тоже?

— Да, вы попали все вместе и очень подружились.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Женя. — Это просто какой-то бред.

— Ты прав — это всего лишь сон.

— Значит, ты ненастоящая?

— Я — настоящая. Ты же помнишь нашу любовь?

— Отца помню, Петра Алексеевича помню, про любовь — не помню…

Лиза рассмеялась.

— Ничего страшного. Я запомнила одну твою примету. Может, она тебе что-то напомнит.

— Какую еще примету?

— У тебя в левом паху маленькая родинка есть, а на груди — небольшой шрам.

— Откуда ты знаешь? — Женя почувствовал, как покраснел.