Особенности эльфийской психологии Патрикова Татьяна

— Сурово, — прокомментировал я и попытался все обдумать. Но так как в плане магии мало что знал, ничего путного на ум не пришло.

Ребята тоже молчали, думали каждый о своем, и неизвестно, до чего бы додумались, если бы над нашим столом неожиданно не взорвался фейерверк. Не преувеличиваю. Так оно и выглядело. Сноп разноцветных негорячих искр расцвел над нами так неожиданно, что я даже испугался. Дернулся, но Ира поймала мою руку и несильно сжала.

— Это просто вежливый стук в дверь, — сказала она и с превосходством улыбнулась, полюбовавшись на мою ошалевшую физиономию. Я в первый момент не понял, о чем это она вообще. Что за дверь? Какой стук? Но меня спасла Иля.

— Командоры желают присоединиться, поэтому таким милым образом решили привлечь к себе внимание, не взламывая заглушку Иры.

«Командоры? — пронеслось в голове. — А они-то что тут забыли?». И я принялся озираться, но не увидел ни Барсика, ни Мурки. Пересекся взглядом с Томом, и тот, осклабившись, указал пальцем вверх. Запрокинул голову. Действительно — за столиком, парящим на ярус выше нашего, сидели приятели. Причем у темного командора с моей точки обзора были видны только ноги и часть туловища, а вот Барсик даже склонился к нам, явно давая понять, что, да, это они устроили.

— Ну что, опустить для них завесу? — поинтересовалась Ира отчего-то не у ребят, а у меня. Наткнулась на недоуменный взгляд и снова насмешливо хмыкнула. — Ты ведь у нас главный.

— Но не буквально же! — напомнил я.

— Нет. Буквально, — неожиданно вступилась Иля. — Ты нас объединил, первым спровоцировал на откровенность и только что осадил тех, — она бросила говорящий взгляд на Алого, — кто не захотел увидеть в этих открытиях хорошего, — светлый смутился и отвел взгляд. — Поэтому, — подвела итог темная, — командовать тебе. Что ты решаешь?

Я пожал плечами.

— Они могли бы стать прекрасными союзниками.

— О да, — неожиданно поддержала Ира. — Ты даже не представляешь насколько.

— Почему это не представляю? — возмутился для проформы.

— Потому что вряд ли интересовался, кто такие Барсимы и почему именно Мурзяса направили к нам темные.

— Что-то я уже начал уставать от ваших вечных тайн, — пробурчал, наблюдая за тем, как Барсик и Мурка, отделившись от своего стола, прямо на стульях планируют к нам вниз.

— То ли еще будет, — «обнадежил» Машка и весело подмигнул.

Зараза мелкая, вот как ему не стыдно запугивать впечатлительного и ранимого меня, а? Я хотел это озвучить, но не успел. Стул с Барсиком коснулся ножками пола, выложенного разноцветной плиткой, и нам с Ирой пришлось подвинуться ближе к Иле. Так что светлый командор оказался между Ирой и Алым, а темный между Илей и Улькой.

— И что же вы тут такого обсуждаете, если так прикрываться потребовалось? — поинтересовался Барсик с едва уловимой насмешкой.

Бедняга командор пока понятия не имел, о чем вообще спрашивает. И нужно ли ему знать, о чем мы тут под Иркиным колпаком разговариваем? По мне, так если бы не знал, дальше жил бы себе спокойно и припеваючи. Но вопрос был задан, и Ира, удивив всех нас, не постеснялась на него ответить прямо и честно:

— Иля только что разоблачила меня, а мы — ее.

— Разоблачила? — с другого конца стола подал голос Мурка. Похоже, легкомысленный тон старосты его не обманул.

Но Ира проигнорировала темного, повернулась к Барсиму и внимательно, слишком, надо признать, внимательно, всмотрелась в лицо командора, словно давая ему возможность угадать, о чем это она.

— Когда менял мерцание, больше всего боялся, что ты раскусишь, — сказала Ириль мужским голосом Ириргана и обманчиво мягко добавила: — Тарэль, — с какой-то странной интонацией, значащей что-то только для Барсика, так как, услышав собственное имя, произнесенное этим голосом, светлый командор изумленно моргнул и, кажется, все понял.

— Мерцание? — Голос Мурки прозвучал холодно и отстраненно.

Ира повернулась к нему.

— Да, — подтвердила уже своим обычным голосом.

— Ирирган, — выдохнул сбоку от нее Барсик.

Мурка изумленно моргнул.

— Секретарь ректора, у которого фамилия похожа на Пестрого? — неожиданно недоверчиво уточнил Алый, сидевший с другой стороны от Барсика.

— И чем это фамилии Шутвик похожа на «Пестрый»? — насмешливо уточнил у светлого Машка, видимо решивший в очередной раз его поддразнить, но Алый не повелся на насмешливый тон, наоборот, отвел глаза и независимо пожал плечами.

— Я, еще когда старшекурсники только запугивали нас им, удивился, почему у светлого эльфа, да еще и сироты, такая странная фамилия.

— Пестрый принадлежал роду Вик-шу-Тик, — заметил Барсик, и тут уже не утерпел я.

— Да кто это такой, ваш Пестрый? — У меня лично в голове в этот момент мелькали ассоциации со всем известным Клетчатым из фильма про принца Флоризеля.

Отвечать начал светлый командор:

— Двести лет назад перемирие между светлыми и темными было почти расторгнуто, когда в одном из северных княжеств два радикально настроенных командира попытались развязать новую войну, и у них это почти получилось, так как с обеих сторон: со стороны Темного королевства и со стороны Федерации светлоэльфийских княжеств — к ним в отряды стали вливаться недовольные сложившимся положением вещей. И тогда между маленькими армиями, в которые разрослись отряды этих идиотов, встали мерцающие. Их вел некто по имени Ефимисюкирус Вик-шу-Тик Пестрый. Они мерцали то в светлых, то в темных, наглядно показывая, что не так уж сильно мы отличаемся друг от друга, раз для мерцания в нас им достаточно одного вздоха. Вправили мозги большинству нападавших, а командиров зачинщиков Пестрый предал военному суду на глазах у подчиненных и казнил. После этого мерцающие снова исчезли, скрылись в только им известном направлении, но, скорей всего, просто вернулись обратно в свою Чащу Лис. И все, кто выжил после того побоища, прозванного в народе «Северным затмением», хорошо запомнили имя их командира. Самое интересное, что его очень долго пытались найти, не для того, чтобы осудить, напротив, и мы, и темные, — он кинул взгляд на Мурку, — хотели бы отблагодарить его, так как в ту пору еще одна война была никому не нужна. Но как мы ни искали, Пестрый так и не вышел. И все-таки я не думаю, что Льдистый может иметь к нему какое-либо отношение, — закончил он убежденно.

— Льдистый? — осторожно переспросил я, глядя уже не на Барсика, а на Иру.

— У меня тоже есть прозвище, как у любого светлого, — отозвалась она, но взгляд ее мне совсем не понравился.

— Разумеется, есть, — вмешался Алый, демонстрируя познания в области мерцающих. — Они изначально предпочитали прикидываться нами, светлыми. Так им было проще укрыться и в городах, и в деревнях, когда они выходили из своих лесов. Поэтому у мерцающих система образования имен схожа с нашей и имена созвучны. Только прозвища у нас дают каждому индивидуально, а у них они переходят по наследству, от отца к сыну, от матери к дочери. Я прав? — спросил он у Иры. Та молча кивнула.

Тогда свой вопрос задал уже я:

— Ир, ты Пестрый?

Мерцающий долго не отвечал. Потом решительно вскинул голову, открыл рот, хотел сказать, но неожиданно над нашими головами раздался до неприличия деликатный стук. Я вздрогнул, а ребята напряглись. Мурка пояснил:

— Это просто ваш заказ готов. — Он указал глазами на стойку, за которой стоял маг-администратор.

С ума сойти можно, какие они тут все вежливые. Увидели, что мы под коконом заглушки, и лезть на рожон не посмели. Постучали, намекая, что не мешало бы принять официанта. Вот бы у нас в России такой сервис. А то попал я как-то с друзьями в один ресторанчик, где можно было выбрать отдельную кабинку для посиделок. Ну мы и раскатали губу, решили, что нас как в Японии обслуживать будут, индивидуально и по высшему разряду. Но, когда официант, прилизанный и напомаженный, ввалился к нам с подносом без стука, сразу приуныли. Вот вам и российский сервис. Хотя, может быть, нам просто не повезло.

Пришлось отвлечься, пока расставляли тарелки с заказанными яствами. Почуяв невообразимый аромат, я с трудом сглотнул скопившуюся во рту слюну. Все-таки тут к пище подходят как-то по-особому. На вид, по крайней мере, на мой взгляд, она так себе. Цвет, форма и все такое явно подкачали. Но запах — это нечто невероятное. Можно закрыть глаза и от всей души наслаждаться. Надо ли говорить, что на вкус местные блюда оказались столь же сногсшибательны, как и на запах?

Но приступить к еде прямо сейчас не получилось, как бы я тут слюнями не истекал. Мне все еще было важно добиться от Ира ответа.

— Так что? — спросил, снова поворачиваясь к старосте, когда два проворных официанта закончили мелькать возле нашего стола. Они даже принесли со столика командоров их заказ, в очередной раз доказав, что местный сервис не чета нашему. — Ты имеешь отношение к этому парню с непроизносимой фамилией?

— Ну, — Ирка неожиданно искренне мне улыбнулась, — сейчас он уже давно не парень.

— Но все еще жив? — внутренне холодея и подсчитывая в уме его приблизительный возраст, уточнил я.

— Конечно, — подтвердил Ир, как что-то само собой разумеющееся.

— Отец? — задал я еще один наводящий вопрос.

— Дед, — тихо сказал мерцающий, но услышали все.

Оставленные на столе без внимания блюда медленно остывали. Нам всем было теперь не до них, потому что через секунду заговорила Лия.

— Я знала, — объявила она, глядя в глаза Ире. — Поэтому никогда не была с тобой до конца откровенна, как с настоящей подругой. И очень рада, что ты признался сам.

— Знала? — потерянно выдохнул Ир. И тут влез я, потому что впервые ощутил прелесть его переводчика, который так и остался у меня, пока мерцающий был с моим. Мы еще утром решили, что так удобнее, по крайней мере некоторое время. Правда, похоже, ваш покорный слуга пока так и не научился с ним нормально общаться, и подсказки он делал куда реже, чем мой переводчик шустрому Иру.

— Ну что, — не удержавшись, ткнул Ирку локтем под ребра. — Каково чувствовать себя недальновидным идиотом? А то развел тайны, сам себя вознес до умопомрачительных высот, а оказалось, наши первоклашки все о тебе уже знают.

— Андрей, поаккуратнее, — встрял Барсик, прервав наш с Иром обмен взглядами.

— Да ладно. На виду у всех смерть от удушения мне все равно не грозит.

— Он пытался тебя удушить в пограничном состоянии? — вмешался Мурка.

Я независимо пожал плечами.

— Неудачно пошутил.

— Чуть не поцеловал, — вставил свои пять копеек отмерший Ир и с хитрым прищуром объявил, мотнув головой в сторону остальных «колокольчиков». — Так и быть, сделаю тебе одолжение и не стану в отместку переводить им, чем у вас первоклашки отличаются от первокурсников.

— Мне уже даже интересно, — подал голос Том, с вопросом поглядывая то на меня, то на него.

— Про поцелуй или про то, как чуть с утра не свернул ему шею? — Ирка, ничуть не смущаясь, кивнула на меня.

А я подумал, что устал. Теперь, когда все открылось, окончательно запутался, как мне их разграничивать. То я о ней в женском роде, то о нем в мужском. Неудобно, однако. Но то, что с нами сейчас общался больше Ир, чем Ира — стало очевидным фактом. А мне как теперь быть?

— Про первоклашек и первокурсников, — протянул Том с интересом.

— Вы поменялись переводчиками? — уточнила Иля. Ира подтвердила, кивнув.

— И как оно? — поинтересовался Алый.

— Любопытно, — ответила староста и добавила: — Но я больше рассчитываю на завтрашнее утро и выход в их мир.

— Ты собрался вести его на Землю? — тут же ухватился за эти слова Барсик.

— А почему нет? — уточнил я. — Ир ведь совершеннолетний — это раз, до недавнего времени секретарь и правая рука ректора — это два. Поэтому не думаю, что совершу что-то предосудительное.

— Мерцающие подвержены весьма значительным перепадам настроения. В этом их опасность, — сказал Мурка задумчиво, потом добавил, глядя больше на Иру, чем на меня, хоть мы и сидели рядом: — Но я так понимаю, сейчас это уже несколько устаревшие сведения.

— Мы эволюционируем.

— Как и мы, — вдруг подал голос Фа, сидевший за Алым.

— Мы тоже, — пробормотала Гарри, отвернувшись в сторону Ульки, словно ища защиты.

— Да ладно вам себя приплетать, с вами и так все понятно, — отмахнулся Машка. — Мне вот Лия интересна, — заявил темный и через собрата глянул на светлую эльфийку, как оказалось, единственную среди «колокольчиков». Ира теперь уже точно не в счет.

— А вот я бы выслушал, что они имели в виду, — вмешался Барсик, но его никто даже слушать не стал, все смотрели на Лию, однако заговорил я.

— Переводчик Ира подсказывает, что Вейла — это очень своеобразное прозвище. Думаю, Барсик об этом знает, поэтому ему неинтересно.

— Но мы-то не в курсе! — возмутился Машка.

Ответил Алый:

— Вейлами называют женщин рода Визария, способных видеть вероятности.

— Вероятности? — Темный аж привстал на своем стуле. Но ответил ему уже не светлый, а Кар, сидящий слева от Машки:

— Будущее. Они видят возможное будущее.

— И давно ты знаешь? — довольно резко спросила его Иля.

Карунд бестрепетно встретил взгляд темной Владычицы.

— С первых месяцев совместной учебы. Я специально интересовался этим.

— Зачем? — А вот это спросила уже Лия.

Кар не ответил.

— Ты ведь можешь взглянуть в вероятности и узнать, — заметил Ир задумчиво.

Лия отвела глаза.

— Не хочешь, — констатировал мерцающий. — А все потому, что боишься. Андрей был прав, когда сказал…

— Замолчи, — вдруг резко обрубил Карунд, и Ир, как ни странно, заткнулся.

Я решил скосить под дурачка.

— Иля, — обратился к темной. — Объясни мне, необразованному, почему они не могут встречаться?

От этих слов Лия вздрогнула, покраснела и спрятала глаза, а Карунд бросил в мою сторону нехороший взгляд.

— Почему не могут? — спросила темная с хищной улыбкой. — Я бы не была против. Но они не хотят.

— И ты бы так просто отпустила меня? — вдруг спросил Карунд.

— Ты ведь не из ее клана, — вмешался Барсик. — Почему у нее спрашиваешь?

— Зачавший меня мужчина был из клана Вик-Холь. — Я чуть воздухом не подавился. Он так и сказал: «зачавший меня мужчина». Обалдеть можно. А отец у них тогда как?

— То есть твой отец использовал свое право и забрал тебя в клан Вик-Холь, так?

— Да, так, — пояснила Иля. — Мы могли бы из уважения к Великой Матери Иль-Янь и не настаивать на этом, но наш Дом в ту пору испытывал острый дефицит в мужчинах, поэтому его и еще нескольких отпрысков мужского пола наши забрали с собой.

— Бред, — рыкнул Барсик. — Ваши законы… — но осекся, встретившись взглядом с Муркой.

— Мурка, — спросил я у темного командора. — А они потом могли бы вернуться в первоначальный клан, к своим матерям? — и попытался объяснить, откуда возник такой вопрос: — Ты ведь, кажется, говорил, что у вас два каких-то возраста совершеннолетия. После первого недавние дети остаются при клане, их воспитавшем, и полностью подвластны Владычице, а после второго формально обретают свободу.

— Неформально, — поправил темный и покачал головой. — Да, могли бы. Но Владычицы Дома Вик-Холь под эгидой Великой Матери сделают все, чтобы они не воспринимали клан их матерей как свой, даже в отдаленном будущем. С их стороны это мудрая политика. Светлым, как бы мы ни пытались объяснить, так и не удалось понять наш образ жизни. Теперь мы предпочитаем не афишировать подобные вещи.

— Кар, и долго тебе до второго совершеннолетия? — спросил я.

— Почти сорок лет.

— Тридцать восемь, если точно, — заметила Илюизмена.

— Значит, к концу обучения ты станешь свободным и никто, даже Иля, не сможет тебе помешать жить свой жизнью, например с Лией?

— Но до этого… — Темный отвел взгляд. — Я не уверен, что все это время… — он явно никак не мог подобрать слова и под конец выдал: — Чувства бывают очень недолговечными…

Лия сжалась на своем стуле в комок. Я бы многое хотел ему сказать про недолговечность, но сдержался. Ведь тогда с досады мог бы проболтаться, что я с ними в лучшем случае на два курса этих их восьмилеток, да и то не факт. У нас теперь мужики умирают рано.

— Ладно, — оборвал их метания. — Вернемся к нашим баранам, то есть к эльфам.

Ирка фыркнула, так как с моим переводчиком куда лучше поняла каламбур, вложенный мной в эту фразу.

А я решил сменить тему. Основательно так сменить, чтобы все отвлеклись от невеселых мыслей.

— А кто сможет объяснить, почему фотик в руках Ильки сработал?

— Фотик? — насторожился Барсик. И Ира тут же придвинула к нему фотоаппарат. Светлый командор осмотрел устройство из моего мира и насмешливо фыркнул:

— А что тебе Ирирган сказал?

— Что он может работать только у меня в руках, пока я магию вокруг него блокирую. Это не так?

— Нет. Ир — ты ведь так его называешь? — Я кивнул. — Он редко куда выбирался. Обычно подменял ректора, когда тот по иномирным командировкам разъезжал, но сам слыл тем еще домоседом. Поэтому вряд ли может знать, что в отличие от многих близлежащих миров, куда его могло заносить, ваш в чем-то уникален. Особенно в плане техники.

— То есть наша техника у вас тут работает?

— Да. Но очень, — он сделал ударение на этом слове, — недолго. Магия быстро убивает электронные элементы. У вас ведь, как я понял из объяснений брата, все работает на электричестве — потоке электронов, который он называл прирученной молнией.

— А кто у нас брат? — на всякий случай уточнил я. Как-то не ожидал, что Барсик одернет себя и замолчит, а ответит мне Мурка.

— Камюэль Барсим, как и большинство старших сыновей рода Барсим, является ныне действующим серым кардиналом при императоре Федерации светлоэльфийских княжеств.

— О! — вырвалось у меня. Ну ни фига себе, с кем я тут работаю! Но удивление вытеснила иная мысль. — Так вот почему у тебя свободный доступ в мой мир!

Барсик кивнул, но отчего-то пристально глянул на Мурку, а не на меня. Мне в голову сразу полезли нехорошие мысли. А что эти двое тут вообще в выходной делают? Не меня же пришли охранять. Ведь после нашей с «колокольчиками» успешной акции против неизвестных захватчиков и без того очевидно, что от класса меня спасать не придется. Тогда откуда они здесь?

— Раз мы ответили на большую часть твоих вопросов, — вдруг сказал Мурка, обращаясь ко мне, — мне бы хотелось подробнее узнать, о чем ты так старательно умалчивал, сбивая нас с мысли расспросами.

— Ты о чем? — невинно захлопал глазами я.

— Намекаешь, что это не твои секреты? — уточнил темный.

— Намекаю, что правда дорого стоит.

— Уверен, мы сможем договориться о цене.

— Говори за себя, — вмешался Барсик.

— Да ладно тебе, Тарэль, — вдруг улыбнулась Ира и панибратски хлопнула светлого командора по плечу: — Не строй из себя буку.

— Я не строю, — возмущенно прошипел в ее сторону Барсим. — Думаешь, приятно сознавать, что тот, кого я считал своим единственным другом во всем университете, оказался вовсе не тем, за кого его принимал?

— Намекаешь, что я тебе больше не друг? — нахмурившись, уточнила Ира.

— Беспокоюсь, что все это время со мной был не ты, а твое мерцание.

— В мужском мерцании он мало чем отличается от себя желтоглазого. Такой же отморозок, — просветил светлого я. И тут же получил болезненный тычок под ребра. — Эй! — воскликнул, потирая ушибленное место.

— А нечего обзываться, — прошипела в мою сторону Ира.

— Ты с ним поосторожнее. Он ведь не приучен к подобному обращению. Меча ни разу не держал, — вдруг обронил Мурка. Я замер.

— Только не говорите, что этот их мастер успел вам обоим нажаловаться! — воскликнул я.

— Ты о Корешеле? — невинно уточнил Барсик.

— О нем, о ком же еще.

— Он весьма заинтересовался твоей так называемой гневотерапией, — сказал Мурка.

А Барсик добавил:

— На которую ты мне не дал даже одним глазком взглянуть, — это он припомнил, как я прямо перед его носом дверь захлопнул.

— Не дал, потому что не был уверен, что вы отреагируете адекватно, — встрял Улька. Командоры с изумлением уставились на него. Рыцарь ответил решительным взглядом.

— Короче, — вмешалась Ира. — Вы обещаете, что не станете хвататься за голову и орать о том, что тут услышите, а мы, так и быть, расскажем.

— О тебе ведь не орали, — заметил Барсик холодно.

— Вы еще не знаете, о чем речь, — поддержал старосту я.

— Так просвети нас.

— Это косвенно касается моих разработок, — сказала Ира, и Барсик перевел взгляд с меня на нее. Мерцающий продолжил, поясняя уже не для светлого эльфа, который, как я думаю, был в курсе, что он там в диссертации исследовать и изобретать собрался, а для Мурки и ребят. — Суть моей диссертационной работы такова, что я изобрел замену всем вам хорошо известным Камням истинного зрения. Мое магическое устройство, как и удивительный нюх Или, который вряд ли основывается на одном лишь природном обонянии, обмануть невозможно. Это я сказал Андрею, что Гарри — выверна, а Фаль — ифрит.

— Что?! — воскликнул изумленный Барсик.

— Ты чему удивляешься? Тому, что у меня все же получилось его сделать кустарными методами или самому факту расовой принадлежности этих ребят? — осведомилась у командора Ира.

— Но зачем, — вдруг вскричала Гарри. — Зачем тебе это делать? Зачем лишать шанса других, таких же, как ты?

— Потому что я, как и мой дед, считаю, что хватит притворяться, — вдруг отрезал Ир и холодно спросил: — Знаешь, сколько в университете таких, как ты?

— Догадываюсь, — отведя в сторону глаза, ответила выверна.

— И понимаешь, чем можно заболеть, если долго не расправлять крылья?

Выверна промолчала. Я же сидел и мотал на ус. Оказывается, их притворство на самом деле дорого им обходилось. Просто беда. Подумав, согласился с Иром. Действительно, пора было заканчивать все эти комедии, грозящие в самом ближайшем будущем перерасти в недетские такие трагедии.

— Хочу показать Совету, что такие, как мы, учатся и учились на всех курсах университета с незапамятных времен. Хочу, чтобы они увидели, осознали и пересмотрели список.

— И ты думаешь, у тебя получится? — тихо спросил немногословный Фа.

Ир замялся.

— …Очень хочу в это верить. По крайней мере, готов рискнуть. — И он вскинул глаза на ифрита.

А я почесал в затылке, и не иначе как черт меня дернул сказать:

— Прикольно будет, если выйдет как в каком-нибудь заезженном кино. Типа, ты им свою машинку демонстрируешь, наводишь на эту вашу консервативную часть Совета, которая тебе больше всех палки в колеса вставляет, а оказывается, что большая половина из них вовсе не те, за кого себя выдают, — я пробормотал все это без всякой задней мысли, можно даже сказать, в шутку, вспомнив пару избитых фильмов с такой вот развязкой главной интриги, поэтому не сразу заметил, как все вокруг притихли. — Эй? — вопросительно оглядев ребыт, вякнул я.

— Хочу знать, что такое кино. Сегодня, — вдруг безапелляционно заявил Ир.

Я удивился. Неужели переводчик ему не показал, что это такое? Хотя ведь с этой работой телевизор в нем не смотрел. Значит, если и объяснил, то не так подробно, как мог бы.

— Мы тоже хотим! — тут же взвился Машка. Ну еще бы! Мне кажется, или Машуля скоро моим миром бредить будет?

Попытался было сказать, что вовсе не обязан просвещать некоторых мерцающих личностей. Не то что бы мне было жалко ему какой-нибудь фильм показать, просто вредность взыграла, не иначе. Но Ир, судя по всему, заметил мои метания, тут же заявил:

— Ты мне теперь должен! — И указал глазами на фотоаппарат, который все так же лежал перед Барсиком.

— Это еще вопрос, кто кому теперь должен, — возмутился я, намекая, что происшедшее ему только на руку.

Но Ир меня проигнорировал и объявил светлому командору:

— Вот поэтому я и предпочитаю находиться рядом с ним даже ночью. Его регулярно осеняет. Особенно утром, за завтраком.

— А что делать? — развел я руками в ответ на заинтересованные взгляды. — Жаворонком уродился.

— Жаворонком? — уточнила Иля. — Мой переводчик говорит…

— Это такая птица, — пояснил темной Ир. — А еще у них так называют людей, которые предпочитают вставать рано, но и спать уходить до полуночи. А тех, кто, наоборот, встает поздно и потом долго не ложится, называют совами.

— И что же за откровения заставили тебя быть с ним даже ночью? — насмешливо уточнил у мерцающего проницательный Мурка.

Ир фыркнул и поведал:

— Например, сегодня утром он разозлил меня, и пока я орал, ухватил и повторил за мной одну-единственную фразу, — мерцающий наградил меня улыбкой, в которой читалось превосходство. Я усмехнулся, но портить ему звездный час не стал. В том, что наша утренняя идея заинтересует командоров, не сомневался.

— И? — не утерпев, прогудел со своей стороны стола Улька.

— Мы считаем, что в Звезде Имрага не хватило бы заряда уничтожить весь университет, как захватчики сказали Карлу. Она была настроена только на Камни истинного зрения. То есть велика вероятность того, что на нас напали, чтобы куда менее мирным путем достичь того, о чем мечтаю я.

— Сделать университет доступным для других рас? — тихо уточнил Барсик и переглянулся с Муркой.

— Думаю, тебе стоит увидеться с братом, — ответил темный. Светлый скривился:

— Встреча будет не из легких.

— Ну будь ты темным и не будь между нами столько недоговоренностей, я бы предложил тебе взять меня с собой. Но, увы. — Мурка развел руками, а Барсик окрысился:

— Недоговоренности начались с тебя!

— К слову, о недоговоренностях, — кинулся их разнимать. — Так и не понял, что вы оба тут забыли? Не верю, что Карл все еще считает, что я нуждаюсь в вашей охране, находясь в обществе своих ребят.

Командоры, как по команде, умолкли. Переглянулись. И, как я понял, Барсик предоставил Мурке честь держать ответ.

Темный перевел взгляд на меня и спокойно, с достоинством сказал:

— У нас свидание, которое вначале прервал Корешель, решивший подсесть за наш столик, а потом вы своей заглушкой уровня архимага.

— Ага. Даром, что ли, у нас Ир без пяти минут архимаг! — фыркнул я, всеми силами пытаясь замять возможную неловкость от такого его заявления. А светлый как отнесется к тому, что темный так откровенно их спалил?

Бросил осторожный взгляд на Барсика. Тот, кажется, понял его причину, уничижительно посмотрел на меня. Рискнул спросить, проигрывая в голове возможные варианты.

— Корешелю Мурка ответил не так?

— Не так.

— И ты теперь бесишься?

— Нет. Но меня раздражает, что ты спрашиваешь при студентах.

— Извини, — покорно повинился я.

Но поразил всех Алый, который, как мне казалось, всегда был ярым противником такого рода отношений.

— Мы никому не скажем, — произнес он тихо, но убежденно. Все остальные поддержали.

— Чем ты с ними занимаешься в зале гневотерапии? — меняя тему разговора, спросил Мурка.

Я вздохнул, но ответил.

— Даю Фа и Гарри возможность побыть собой. А Ир в этом плане расслабляется у меня.

— То есть во время гневотерапии они просто перетекают в истинные формы и все? — уточнил Барсик недоверчиво.

— Не все, — улыбнулся Том. — Мы тренируемся вместе. На занятиях Корешеля ребята не могут тренироваться со всеми, поэтому наверстывают на гневотерапии.

— И как сражаетесь?