2012. Танго для Кали Северный Олег

— Он был здесь? — продолжала допрос Night.

— Здесь его не было.

— Тогда где он может быть?

— Я не знаю. Если бы знала, я не сказала бы об этом тебе, но сейчас я действительно не знаю этого.

— Да, я верю. — Порыв пропал, Night снова смотрела в землю. Наконец она процедила сквозь зубы: — Извини. Я не управляла собой. Извини.

— Я поняла, — отозвалась Гунна. — Кто управлял тобой, ты знаешь?

— Нет. Кто-то или что-то, что сильнее меня. Я не могу этому сопротивляться. Оно заставляет меня причинять вред, даже если я не хочу. Оно само причиняет вред. Но я не могу исчезнуть, отказаться от всяческих встреч, я люблю Антона.

— Я тоже его люблю.

— Что же делать?

— Уходи. — Она подошла к Night и распустила затянутый узел. Верёвка упала.

— Да, я уеду. — Night встала и огляделась, отыскивая свой рюкзак.

— Высохни сперва! — милостиво разрешила Гунна. — Идём, только не буянь больше.

— Не буду. Наверно, не буду. Незачем. — Она криво усмехнулась.

Гунна посмотрела на мокрую сверху донизу девушку, оглядела себя, фыркнула и пошла к машине. Обратная дорога показалась обеим ужасно длинной. На месте Гунна тут же влезла в салон машины, вытащила небольшую плоскую фляжку в кожаной оплётке и сделала два длинных глотка.

— На, выпей. — Она бросила фляжку Night. — А то простынешь.

— Спасибо, — буркнула та, отвинчивая крышку. Как бы ей ни было сейчас неудобно и стыдно, здравый смысл рекомендовал постараться избежать заболевания.

— Как тебя зовут-то? — Гунна усмехнулась. Она догадывалась, кто перед ней, но хотела услышать имя.

— Татьяна, — назвалась Night.

— Не скажу, что приятно, — съязвила Гунна. — Тоже Татьяна. Вот и познакомились.

— Да уж. — Night вдруг хрюкнула и залилась звонким смехом, в котором отчётливо звучали нотки истерики. — Вот же дурацкая ситуация! Блин! Сумасшедший дом!

Гунна едва заметно улыбалась сама. Действительно, ситуация выглядела совершенно дурацкой.

— Ладно. — Она прервала нездоровое веселье. — Сейчас термос достану. И костёр разведу.

— Спасибо, — поблагодарила Night искренне и от всей души.

Девушки мирно дождались у костра высыхания всех вещей, Night предпочла уехать обратно в этот же вечер, Гунна не стала настаивать. Она не могла освободить вторую Татьяну от управления чужаков и не хотела рисковать, оставив временами невменяемого человека в аномальной зоне. Она подумала, что нужно обязательно сообщить об инциденте Чёрному.

— Знаешь, а ведь я впервые за многие годы могу сказать о себе «счастлива».

Татьяна смотрела на бушующие волны. Они с Антоном вышли прогуляться по набережной, несмотря на сильный ветер и собирающийся вот-вот начаться дождь. Ветер трепал их волосы, швырялся брызгами пены, а Wilkes с видимым наслаждением подставляла его порывам лицо, которое уже покрывали мелкие капельки морской воды. Шумел ветер, грохотал прибой, орали вечно голодные чайки — разговаривать было сложно, приходилось перекрикивать этот шум, но Антону тоже не хотелось сейчас возвращаться в уютное тепло, его настроение соответствовало бурному Северному морю.

— Я рад за тебя, правда, рад.

— Помнишь, когда я, как ты тогда сказал, выпала из времени? Жизнь проходила мимо, а меня в ней не было, моего времени не оставалось вообще. Сейчас всё иначе, сейчас мне кажется, я вошла во время, оно стало протяжённым, длительным, не только момент «сейчас», и оно всё моё. И прошлое, оно точно моё, и будущее, наверно. Будущее я пока не чувствую.

— Знаешь, многие маги стараются выстроить линейное время своей жизни и полностью осознать его. Это хорошо, что тебе удалось.

— Нет, я не о себе. Не только о времени своей жизни. Я чувствую своим всё время, до которого могу дотянуться — через предметы, через информацию. Я хотела, чтобы, выйдя с работы, можно было тут же забыть о ней, — какая я была глупая. Сейчас я прихожу на работу, как вхожу в реку времени, а ухожу — как спускаюсь по течению, но остаюсь в ней. Понимаешь? Или я не могу объяснить?

— Может быть, понимаю… — Антон не был уверен, что он понимал.

— Вот пример, как раз по твоей теме. — Она подмигнула. — У нас в запасниках есть подлинное кольцо Роберта Брюса.

— Королевское? — тут же вскинулся Антон.

— Простое, медное. — Она засмеялась. — Кольцо лучника, он с ним на охоту ходил. Но оно его помнит, помнит те времена, и, когда я его вижу, мне кажется, я чувствую себя там, тогда, я чувствую, как оно тогда всё было, о чем думали люди и, главное, как они думали. Не так, как сейчас. Медленнее и… конкретнее, что ли. Картинка — мысль. Мысль — картинка. Сейчас не так, сейчас просто ряды голых мыслей. И тогда было много страха.

Она достала припасённую заранее булку и теперь отщипывала от неё куски и бросала чайкам. Над ними уже собралась целая галдящая стая.

— Расскажи, — попросил Антон. — О временах того Брюса. Всё-таки прямой предок нашего.

— Тогда в Европе как раз громили тамплиерский орден. Помнишь?

— Да, конечно. Сожгли де Моле. Захватили все их богатства, уничтожили множество рыцарей.

— А вот и не так! — Она задорно вскинула голову. — То есть, конечно, сожгли, но захватили главным образом золото и некоторое количество книг. Из людей тоже — только тех, кто был связан с основными центрами. А прочие — разбежались! Им пришлось нелегко, они были вынуждены скрываться и прятаться, но множество тамплиеров добралось сюда. Как раз к Роберту Брюсу! А он их принял под свою защиту. С оружием и знаниями.

— Смелый товарищ, — оценил Антон.

— Да, конечно. Хотя он не особенно рисковал, в его северные горы ни один инквизитор бы не полез. Зато потом ему тамплиеры очень хорошо помогли. Думаешь, он без них бы разгромил англичан? Конечно, те тогда были не в лучшем состоянии духа, Эдуард Второй умер, гоняясь за Брюсом, Эдуард Третий ещё не освоился с тем, что он король. И он тоже был слишком упрям.

— Значит, тамплиеры перебрались в Шотландию?

— Именно! Конечно, Роберт Первый был в их таинства посвящён, более того, он сам основал по аналогии с тамплиерским новый орден, шотландский — орден Андрея Первозванного и Шотландского Чертополоха. Он был его первым Магистром. А если помнишь, инициация в тамплиеры наследуется.

— То есть наш Брюс получается потомственным тамплиером? Только за счёт крови? Так?

— Да! Хочешь? — Она протянула ему кусок булки, предлагая тоже покормить чаек. Антон машинально взял.

— И когда он оказался в Англии…

— Когда он оказался в Англии, его тут же заметил Ньютон, который был далеко не только королевским математиком и физиком, но и Магистром Сионской общины. Посвящённым! Он тоже был потомком знатного шотландского рода. И тут приезжает потомок спасителя и хранителя тамплиеров, потомственный член ордена Чертополоха, на удивление образованный, начитанный, интересующийся правильными вещами. — Wilkes снова подмигнула Антону. — То есть оккультизмом, гностическими знаниями, алхимией. Да к тому же близкий к российскому монарху. Конечно, Ньютон немедленно с ним знакомство завёл.

— А потом Брюс остаётся у него на учёбу! — Чёрный занимался любимым делом — сложением информационной мозаики, сейчас картинка получалась легко и красиво.

— Да, он стажируется у члена Королевского научного общества Колсона, на опытах проверяет предположения Ньютона о теории гравитации, потом докладывает об этом открытии на заседании Королевского общества. И в довершение всего пишет свой трактат «Теория движения планет». Это первая российская научная работа по теории гравитации! И это его последнее действие на английской земле.

— Дальше он возвращается в Россию?

— Да, возвращается.

— Тогда возникает закономерный вопрос — кем? — Теперь уже Антон с хитрой улыбкой подмигнул Татьяне. — Что скажешь?

— В анналах истории не записано! — Она со смехом отогнала самую настырную чайку, которая готова была выхватить кусочек булки прямо из рук.

— Она возмущена, что у меня еда пропадает. — Чёрный, наконец, заметил, что держит в руках, и тоже начал бросать куски хлеба птицам.

— Известно, что Ньютон и Брюс были очень близки, вплоть до посвящения в личные дела. Это понятно из их переписки. По родословной Брюс мог претендовать даже на пост Великого Магистра Сионской общины, но он был подданным Российской короны. И побратимом императора. — Wilkes сделала жест, как бы ставя точку, завершающую мысль. Однако тут же продолжила: — А орден Храма давно интересовала эта часть Европы. Тамплиеры и Сионская община мечтали о создании мощнейшей державы, не зря тевтонцы на Русь ходили.

— И обломались, — парировал Антон. — Свинья не прошла!

— Да, с военным путём у них не вышло. Но к тому времени они изменили стратегию. Теперь они действовали путём политических игр. Одним из направлений деятельности рыцарских орденов стало создание психологического климата, способного ослабить духовное главенство официальной Церкви. На это работало распространение гностических текстов, герметических и оккультных знаний, сюда же формирование и поддержка тайных обществ. Думаешь, масоны так расплодились сами собой?

— Нет, конечно! — Антон никогда не думал, что масоны появились на пустом месте или лишь для развлечения скучающих аристократских мозгов, хотя он пока далеко не всё знал о масонстве.

— Дальше — тамплиеры активно занимались дипломатией и усилением влияния на царствующих особ европейских дворов. Да и династическими браками не брезговали, сводничество и формирование внутренней связанности царствующих домов — тоже было делом их рук.

— И наш Брюс становится просто идеальной находкой для проникновения на Восток. — Антон уже не спрашивал, он рассуждал, и выводы казались ему очевидными.

— Да, даже если бы не имел ничего, кроме родословной.

— Точно… — Чёрный загибал пальцы. — Дипломатом он был весьма успешным, насчёт браков… ладно, опустим. А идеологию Церкви подрывал однозначно, один «Брюсов календарь» чего стоит — первое официальное астрологическое издание!

— Да, по всем раскладам выходит, что Яков Брюс с 1697 года был посвящённым членом «Общины Сиона» и проводил её влияние в России. Главной целью было вхождение России в Европу.

— То, чего и хотел наш Пётр!

— Они нашли друг друга. — Татьяна рассмеялась, стряхнула с ладони последние крошки и развела руками, показывая чайкам, что больше у неё ничего нет. — Ну что, идём домой?

— Да, пошли. — Антон тоже кинул птицам последний кусок. — Слушай, а почему чертополох? Я думал, чертополох на гербе Брюсов — это просто дань родной Шотландии, а оказывается, это орденский знак. Что это за орден?

— Знаешь, об этом лучше с моим «дедушкой» говорить. Я здесь мало, чем могла бы помочь. Кажется, орден Чертополоха действует и сейчас, поэтому информация скрывается. Завтра я вас представлю, ты не против?

— Конечно, нет! Только рад.

Они шагали под порывами сырого холодного ветра, отплёвываясь от хлещущих по лицу волос, отирая капельки солёной воды и улыбаясь каждый своим мыслям. Татьяна была просто счастлива тем, что она есть здесь и сейчас, а Антон чувствовал, как тянется ниточка из большого клубка и ведёт его всё дальше и дальше — к пониманию. Он был готов со всем азартом бежать по ней так быстро, как он только мог.

Таня и Антон приехали в Лондон к началу рабочего дня, чтобы наверняка застать на месте её «дедушку», как она называла своего шефа в разговорах с друзьями. Конечно, строгий джентльмен был заранее предупреждён и выразил согласие принять визит Чёрного, но рисковать не хотелось. Антон слишком привык к необязательности москвичей.

— Добрый день! — поздоровался он с невысоким сухоньким старичком, одетым в строгий костюм. — Я Антон Моршан.

— Добрый день. Мисс Wilkes о вас говорила. Называйте меня мистер Уилсон.

Глаза Татьяны удивлённо расширились при этих словах, но она ничего не сказала.

— Мисс Wilkes посоветовала обратиться к вам с некоторыми вопросами, которые возникли у меня в ходе моего исследования, — приступил к делу Антон. — Я пытаюсь восстановить жизненный путь видного деятеля истории моей страны, шотландца по происхождению. Я говорю о Якове Брюсе.

— Постараюсь быть вам полезным. — Взгляд мистера Уилсона упал на Глаз Дракона и задержался на нём намного дольше, чем позволяли приличия. Потом старый джентльмен внимательно посмотрел Антону в глаза.

— Я знаю, что Яков Брюс был по рождению членом ордена Чертополоха. — Антон старательно подбирал слова, его английский был не вполне идеален. Точнее сказать, его можно было понять, и он сам мог понимать не слишком быструю речь.

— Давайте не будем мешать мисс Wilkes работать, — предложил джентльмен. — Вы уже завтракали?

— Благодарю, я присоединюсь к вам с удовольствием. — Чёрный понял намёк.

Они покинули торговый зал и прошли в служебное помещение магазина.

— Вы водите машину? — поинтересовался мистер Уилсон.

— Да, но у нас правостороннее движение, — развёл руками Антон.

— Извините. — Похоже было, что эту мелочь «дедушка» на самом деле забыл. — Тогда попрошу в мою.

Антон надеялся, что как гостю ему покажут основные красоты и исторические места Лондона, он давно мечтал посетить этот город, только никак не складывалось. Но мистер Уилсон не уделил туристическим местам никакого внимания. Они покружили по городу, углубились в его старинную часть и остановились возле невысокого здания. Мистер Уилсон вышел из машины и проследовал к небольшой деревянной двери под простой вывеской «Семь звёзд». Антон вошёл за ним и оказался в длинном, но узком зале, в котором горел настоящий камин. В дальней части размещалась стойка бара. Остальное пространство занимали простые, но добротные деревянные столы плавки. На стенах кое-где были растянуты гобелены столь древние, что изображения почти не читались, на стене напротив камина было выложено звёздочками, отлитыми из стекла, созвездие Большой Медведицы. В зале стоял стойкий дух крепкого английского табака, хотя курящих не наблюдалось. Паб недавно открылся, и кроме Антона и «дедушки» возле самой стойки расположились ещё двое мужчин, судя по одежде собравшихся на деловые переговоры.

— За пивом у нас принято ходить самим, — подсказал Чёрному мистер Уилсон.

Антон кивком поблагодарил. Он взял полпинты ирландского красного, раз уж представилась возможность продегустировать местный сорт. «Дедушка» заказал пудинг и какой-то дорогой сорт чая, но Антон не понял какой. Они дружно выбрали стол возле камина.

— Вот в таком же заведении, — негромко заговорил мистер Уилсон, — почти триста лет назад началась наша история.

— Наша? — Антон не был уверен, что понял собеседника.

— Трактир назывался «Гусь и противень», — невозмутимо продолжил тот. — Там действительно были и противень, и гусь. Там собирались каменщики, приходили в рабочей одежде, в фартуках, выпивали и пели. Тогда в Лондоне было много каменщиков. В этом вот кабачке они и создали Великую Ложу Англии.

— Масонскую ложу? — выдохнул Антон.

— Они соединили устремления четырёх бывших тогда в столице отдельных лож. С 1717 года начинается официальная история масонства.

Антон по-новому оглядел обстановку пивной. После таких слов ему показалось, что воздух в ней сгустился, и в нём угадываются призрачные фигуры, слышится шорох шагов, и пробегают подозрительные сквознячки. Он почувствовал, как мурашки забегали у него по рукам.

— Да, этот трактир помнит те времена. Он один из немногих, что пережили великий пожар 1666 года. Тогда от всего города осталось несколько зданий, и было много работы для каменщиков. — Мистер Уилсон тонко улыбнулся.

— Но легенды масонов ведут их историю со времён Соломона, — полувопросительно заметил Антон.

— Разумеется, — был ответ. — Всегда, когда строили каменные дома, были каменщики.

— Значит, Хирам…

— Помилуйте, — перебил его старичок. — Если Хирам действительно существовал, он, конечно же, был мастером, но он никак не мог быть первым мастером. Ведь в те времена строился далеко не первый храм.

— Значит, масоны существовали в доисторические времена? — не поверил Антон.

— Масоны, смею напомнить, — это каменщики. Значение исторического пивного собрания в «Гусе и противне», а также в «Яблоке», — добавил мистер Уилсон, — в том, что с этого момента организация масонов перестала быть тайной организацией. Понимаете?

Он внимательно посмотрел на собеседника и умолк — к ним подходил официант с заказом. Антон задумался. Ему открытым текстом сказали, что масоны существовали как организация с незапамятных времён. Оставалось только принять эту информацию. Он припомнил, что встречал похожее мнение и у историков, исследователей масонства. Они тоже говорили об организации, но ни один из историков не знал причин её секретности и того, для чего вообще существовала эта организация.

— Мне казалось, — осторожно начал он, — что идеология масонства основана на положениях Библии. От кандидата в масоны требовалась вера. Я ошибаюсь?

— Вера, конечно, требовалась, — кивнул пожилой джентльмен. — Но — только в абстрактное «высшее существо». В некоего Великого Архитектора, которого вольные каменщики и по сей день упорно не называют богом. Может, это действительно кто-то другой? При вступлении в ложу неофит давал клятву на Библии, но от Библии нередко имелась только обложка, внутри которой помещались чистые листы.

Чёрный поражённо молчал.

— Когда Великая Ложа приступила к сбору и архивации документов, многие масонские организации были не согласны с этим решением. Они не протестовали открыто, но безжалостно сжигали «Регламентации, Предписания, Тайны и Обычаи», охраняя тем самым некую изначальную тайну. — Мистер Уилсон опять смотрел Антону в глаза. — Вы ведь не думаете, что там были записаны рецепты строительного раствора?

Антон усмехнулся.

— К сожалению, официальное христианство причинило масонам много вреда. В народных умах деятельность организации прочно связывалась с нечистой силой, бесовщиной и дьяволом. Только когда стало понятно, что разгула инквизиции в Англии не будет, масоны смогли вздохнуть спокойно. А на материке тяжёлый удар пришёлся по собратьям — ордену Храма. Сожжённый Великий Магистр Жан де Моле навечно записан в ряды мастеров.

— Я слышал, что многие из тамплиеров укрылись в Шотландии, — вставил Антон, почувствовав, что они приближаются к самой интересной для него теме.

— Говоря по чести, тамплиеры были разбиты только во Франции, вся структура ордена сохранилась. В других государствах они изменили название и ушли в подполье. Воюющий за независимость Шотландии Роберт Брюс был к тому времени официально отлучён от церкви, но это ни его, ни его подданных не беспокоило. Именно там ещё не одно столетие сохранялись перцептории ордена, именно туда в конечном итоге и прибыл тамплиерский флот. А вскоре под стенами Стерлинга отряд под бело-чёрными флагами поверг в паническое бегство армию англичан вместе с королём Эдуардом. — При этих словах мистер Уилсон рассмеялся дробным старческим смехом, в его глазах зажглись весёлые огоньки.

— Штаб-квартира ордена была перенесена в Шотландию, — принялся вслух рассуждать Антон.

— Всё возможно, — не стал ни подтверждать, ни опровергать его вывод мистер Уилсон. — Последние, известные историкам, документальные упоминания о тамплиерах в Англии относятся к 1715 году. К тому времени только на территории столицы действовало четыре известные ложи масонов. Что неудивительно: после великого пожара восстанавливать, вернее, заново строить Лондон, собралось множество артелей, строительных гильдий и вольных каменщиков. А все их финансовые дела были под крылом и наблюдением ордена.

— Тамплиеров-казначеев? — уточнил Антон.

— Совершенно верно. Они не занимались строительством, они занимались деньгами и называли свои дела «спекуляцией». Известно ли вам, мистер Моршан, значение слова «спекуляция»?

— Думаю, да, — неуверенно ответил Антон. — Это оборот денег.

— Это слово произошло от латинского speculatio, буквально — высматривание. «Спекулянты» — означает «смотрящие». — Мистер Уилсон слегка откинулся назад, чтобы насладиться впечатлением, которое произвели его слова.

Антон сидел как поражённый громом. Это же так просто! Тайна лежала под носом, нужно было только заглянуть в сухую латынь! Ну конечно! «Смотрящие». Конечно да.

— Благодарю вас, — вырвалось у него от всего сердца.

«Дедушка» с довольным видом снова негромко рассмеялся.

— После 1717 года Смотрящие занялись только своим непосредственным делом — наблюдением и контролем, они отошли от непосредственного строительного ремесла. Ремесло пошло своей дорогой, масонство своей. Хотя все великие архитекторы были масонами.

— Значит, тамплиеры были одной из ветвей масонов? — вернулся к теме орденов Антон.

— Не совсем так. Если помните, это был орден рыцарей Храма, Храма Соломона. А великой и главной задачей масона является построение Храма Соломона в своей душе, в человеческой душе. Так что рыцари, пожалуй, служили охранной структурой для этой цели. Храм следует не только строить, но также и оберегать.

— Извините, но почему всё-таки чертополох? — не удержался Антон.

— Чертополох у нас называют «молоком Марии». «Вскормленные молоком Марии» — не самое плохое именование для опального ордена? Причём есть мнение, что Мария в данном случае — Магдалина.

— Почему? — заинтересовался Антон.

— Орден носит именование и апостола Андрея, а это единственный из апостолов, по преданию не имеющий пары. Если предположить, что дополняющим персонажем для него была Магдалина, именование ордена становится довольно прозрачным.

— Возможно, — кивнул Антон. — А кому или чему он служил охраной?

— Тамплиеров о предстоящем разгроме предупредила некая «Община Сиона». Разумеется, это были масоны. После переноса основной базы на территорию островов рыцари отдали свой Долг. «Община Сиона» и орден взаимодействуют до сих пор. Могу также сказать вам, что Магистром общины в своё время был Исаак Ньютон, именно в то же самое время, когда ваш великий земляк посетил историческую родину.

— Да, мне это известно, — подтвердил Антон и добавил: — Но о том, что всё это живёт и действует до сих пор, я не подозревал. Спасибо за доверие.

— Пожалуйста, молодой человек. — Мистер Уилсон снова сверлил взглядом кольцо Чёрного. — Я считаю своей почётной обязанностью продолжать дело моих предков, сохранять и, при необходимости, передавать необходимые знания туда, где они действительно необходимы. Некогда именно за этим был отправлен на вашу родину Вильям Брюс. То, что сейчас вы находитесь здесь, означает, что некогда было принято правильное решение.

— Я не могу найти слов, чтобы передать вам всю степень моей благодарности. — Антон действительно очень старался отыскать слова. То, что он узнал сейчас, стоило гораздо большего.

— Вам не следует благодарить меня, я сделал лишь то, что является необходимым. — Сейчас «дедушка» меньше всего походил на благообразного старичка, в его облике проглянули торжественность и непреклонность, а в глазах холодела сталь. — Напоследок позволю себе дать вам совет — не сочтите за труд навестить настоящую родину вашего земляка. Посетите Шотландию.

— Я там никого не знаю, — растерялся Антон. — Wilkes тоже. И она работает.

— Считайте, что я премировал её лишним выходным днём. Ваш товарищ — замечательная, умная, трудолюбивая девушка. Я рад, что она работает у меня. Посетите королевский дворец в Эдинбурге, там находится близкая к оригиналу статуя первого короля. Вам следует на него взглянуть.

— Благодарю вас, — ещё раз произнёс Чёрный.

Мистер Уилсон церемонно допил чай, изящно промокнул губы салфеткой и поднялся. В помещении кабачка становилось людно, за почти час, что они провели в беседе, посетителей прибавилось.

— Вас подвезти, мистер Моршан? — осведомился он. — Или вы хотели бы погулять по городу?

— Спасибо, я прогуляюсь, — отказался Антон. — Не хотелось бы мешать работе мисс Wilkes, и я давно мечтал посетить вашу столицу.

— Тогда пожелаю вам новых находок. — Мистер Уилсон чуть наклонил голову, прощаясь. Антон вежливо пожелал ему успехов в делах.

Он бродил по Лондону до окончания рабочего дня Татьяны, то, всматриваясь в каменные свидетельства прошлых времён, то, размышляя о полученной информации. Конечно же, он полюбовался на основные туристические маяки столицы. Постоял, наблюдая за перемещением стрелки на часах Вестминстерского аббатства, смутно припоминая, что Биг-Беном, кажется, называют колокол, а вовсе не эти часы. Покачал головой, оглядывая суровые стены Тауэра и прикидывая, как бы было возможно отсюда всё-таки убежать, но ничего подходящего не придумал. Букингемский дворец его не впечатлил, какой-то он невысокий и совсем не дворцовый — дом и дом. Множество подобных можно найти в Петербурге. Зато долго стоял у дома парламента, ощерившегося в небо множеством остроконечных башен и башенок со всех своих стен. На самой высокой, отдельно стоящей башне, конечно же, обнаружились обязательные часы. Антон подумал, что теперь понимает причину пунктуальности англичан — здесь просто невозможно не знать точное время. Арка адмиралтейства вызвала у него воспоминания о сторожевых воротах Калининграда, хотя, конечно же, она была гораздо больше и помпезнее. И, в отличие от большинства ворот, пребывала в отличном состоянии. Дворец принца Уэльского поразил неожиданной мрачностью — казалось, скорбь места средневековой богадельни для прокажённых запечатлелась в красном кирпиче стен. А Сомерсет-хаусом он любовался долго, ходил вокруг, ловя впечатления от взглядов с разных точек и под разным углом. Это здание можно было читать как книгу, либо вглядываясь в буковки декора, либо восхищаясь общим планом композиции. Чёрный так увлёкся прогулкой, что едва не пропустил время возвращения, хорошо, что Татьяна догадалась заранее ему позвонить.

Её обрадовала возможность путешествия на север страны, оказывается, она давненько подумывала о такой поездке, но не решалась отправиться в одиночестве. Следующий день как раз был её выходным днём, поэтому они немедленно приобрели карту северных провинций для навигатора, закупили туристический путеводитель по Шотландии, снедь на дорогу и вскоре были совершенно готовы поутру тронуться в путь.

Антон и Wilkes, подгоняемые нетерпением, пустились в дорогу чуть ли не в шесть утра. Впрочем, это было лучшее время для отъезда, позже дороги оказались бы забиты спешащими на работу в столицу жителями пригородных городков. Первые два часа Антон дремал на своём сиденье, в то время как Татьяна бодро вертела рулём — ей был привычен ранний подъём, хотя обычно она всё же вставала на час позже. Потом они остановились, чтобы выпить кофе в придорожной таверне, и после этого, наконец, Чёрный проснулся. Они были уже недалеко от Оксфорда.

— Как твои успехи с кругами на полях? — поинтересовался он у Татьяны.

Конечно же, знакомство с «Неманом» не могло пройти для неё бесследно. Она со временем подключилась к исследованиям и поддерживала контакте группой по Сети. По аномальным зонам девушка ездить не стала, зато взялась за изначально английскую тему, ведь именно отсюда пошли первые сообщения о кругах на полях.

— Ты знаешь, с чего началось исследование кругов в Англии? — улыбаясь, спросила она. — Я вот узнала.

— Нет. Просвети.

— Первые круги на полях были замечены в 1972 году, когда два очевидца, уфолога, сидели на склоне холма под Солсбери, надеясь увидеть НЛО. Именно тарелочки сделали этот район Англии Меккой для исследователей. Но в эту ночь они увидели нечто ещё более необычное. На глазах людей, не более чем в ста метрах перед ними, часть колосьев на поле веерообразно полегла и образовала ровный круг. Информация об этом событии ушла в массы. Вот с тех пор охотники за неизвестным и исследуют круги.

— Однако. Семьдесят второй…

— Да! — вспомнила Wilkes. — Я познакомилась с одной женщиной, она хорошо знает Lucy Pringle. Это известная исследовательница этих формаций в Англии. Они не так давно открыли очень интересный эффект: если поместить модель рисунка формации в компьютер и раскрутить его с определённой скоростью, то рисунок оживает. Он становится как 3D-модель. Они с этими рисунками экспериментируют. А ты что думаешь, что эти знаки в себе несут?

— Это геометрия Вселенной, — неспешно ответил Антон. Вопрос о происхождении и назначении кругов не сходил с повестки дискуссий «Немана». Спорили долго и основательно, в результате понемногу вырабатывалась гипотеза. — Вопрос в том, кто её сюда посылает, её может послать кто угодно, в том числе и сама планета.

— А как, по-твоему, они появляются? — спросила Татьяна.

— Как нам сейчас известно, — продолжил он, как если бы читал лекцию, — круги появляются как следы от пролетающих над полем плазмоидов. Они своими электромагнитными колебаниями создают вихри, от которых колосья и сворачиваются. По крайней мере, у нас есть видео, где заснят процесс образования кругов.

— Невероятно! — Татьяна повернулась к нему, машина вильнула.

— Эй, осторожнее! — рассмеялся Чёрный и задал встречный вопрос: — Скажи, а в это время года у вас появляются формации на полях?

— Конечно. Они у нас имеются почти круглый год. — Она хвастала, довольная, что может тоже удивить собеседника. — Главное — было бы на чём круг укладывать. Сейчас полно озимых культур, есть уже и луговая трава. Невысокая, конечно, но для кругов хватит.

— Вот бы застать! — Антон мечтательно завёл глаза.

— Да! — тут же отозвалась Таня. — Кстати! Мне тут на днях показали новый круг — первый круг этого года. Это недалеко, миль сорок от дома, под тем же Солсбери. Можем завтра съездить, посмотришь воочию. Там красотища: живописное место, панорама, шикарный вид с холма, а внизу ещё и рисунок на поле.

— Давай, — обрадовался Антон. — Если успеем. Я только за.

— Постараемся. Пока что у нас впереди Бирмингем, здесь движение плотное. — И Таня внимательно уставилась на дорогу.

Действительно, наступило самое пиковое время утра, в обе стороны двигался плотный поток, но пробок не наблюдалось. Дисциплинированные англичане старались не нарушать правил и не создавать себе лишних проблем. Чёрный смотрел в окно и удивлялся, насколько ухоженным выглядел раскинувшийся перед ним пейзаж. Всё казалось игрушечным: карманные чистенькие домики, аккуратные поля и луга, он ожидал, что ближе к северу на лугах окажутся и такие же аккуратные, постриженные овцы. Это было красиво, но очень уж непривычно.

Люминос думал долго, прежде чем решился на общий сбор. Он просчитывал будущие расклады и так и этак, меняя внешние условия, меняя степень активности, меняя даже уровень связей внутри команды, и всё равно не получал удовлетворительного прогноза. Перспективы группы, о которых напомнила ему шальная Ксю, вырисовывались печальными. Он пришёл к выводу, что единственным выходом, позволяющим рассчитывать на развитие в дальней перспективе, а не только на мелькание на телеэкране ещё пару лет, остаётся изменение внутренних принципов организации. И с этими выводами нужно было ознакомить всех. Конечно, в другие города он мог лишь разослать развёрнутое изложение своих идей, но москвичи могли собраться и обсудить на месте.

Он прикинул, в какой день это собрание окажется наиболее удобным, и взялся за телефон.

— Ой, а у меня как раз книжка в спецхране заказана, — отозвалась Ирина. — А там по моей части что-нибудь будет нужным? Без меня точно нельзя обойтись?

— Именно по твоей — нет. Я хотел бы обсудить организационные вопросы.

— Тогда можно без меня, а? Консультацию если кому — я всегда готова, ещё какой конкретный вопрос, посчитать что. А организация — не моё это совершенно. Как решите, пусть так и будет.

— Ладно, иди в свой спецхран, — смирился Леонид, понимая, что ничего не добьётся. Никакого понятия о дисциплине вообще не заложено и никогда не было заложено в неманских головах. Придётся и это менять тоже, но не сразу. Это потом. Сначала должна быть структура.

— Хорошо, буду, — отозвались Калина и Баал.

— Обязательно, я тоже думаю, что давно пора что-нибудь всем менять — протараторил Онил.

До Лохматого он просто не дозвонился, телефон был выключен или вне зоны, видимо, тот опять пропадал в своём любимом зимнем лесу. Night Леонид извещать не стал, при мысли о звонке ей он начинал чувствовать некое внутреннее сопротивление, а подобным сигналам своего подсознания он привык доверять. До Чёрного он также не смог дозвониться, автоответчик оператора упорно отвечал, что абонент находится вне зоны доступа.

— Слушаем, — изрёк Калина, когда они собрались, как водится, наверху. — Что ты хотел нам сообщить?

— Я размышлял о наших целях и о нашем сегодняшнем положении, — начал Люминос. — И пришёл к некоторым заключениям, мне хотелось бы, чтобы вы их услышали.

Баал и Калина молчали, ожидая его дальнейших слов.

— Мы слушаем, — отозвался Онил.

— Несколько лет назад мы приняли решение легализоваться и заявить о себе как об исследовательской группе. Мы вышли в Интернет и получили некоторую известность, — продолжил Леонид, — в достаточно узком кругу. После того как мы освоили телеэфир и особенно после выхода книг, наша популярность возросла на порядки. Но это никак не отразилось на принципах нашей работы, изменение внешнего положения не сопровождалось внутренними изменениями. В результате образовался большой разрыв между тем, как представлена наша деятельность для сторонних лиц, и тем, чем она является на самом деле. О нас сложились легенды, но мы-то пока живые и настоящие. А эти легенды уже не позволяют увидеть нас за своей мишурой. Вместо статуса и авторитета исследовательской организации мы всё больше приобретаем статус поп-звёзд. Мне кажется, это не то, чего бы нам хотелось. Я неправ?

— Продолжай, — уронил Калина. — У тебя же есть позитивные предложения?

— Да. Мне кажется, нам нужно серьёзно задуматься о структуре группы. Сейчас она довольно аморфна, этого было достаточно для узкого круга общения и достаточно для наших исследовательских работ, но этого недостаточно для широкого взаимодействия с окружением, раз уж мы на него пошли. Представьте, что у зрителя или читателя возникает конкретный вопрос по какому-то конкретному информационному поводу, который он получил. Кому он может его задать? Допустим, это не простой зритель, а возможный коллега или представитель науки.

— У нас есть почтовый ящик, который не составляет труда найти, — заметил Мирон. — Письма, приходящие на него, доступны для всех членов руководства группы.

— Да, доступны, все прочтут письмо. И на этом всё кончится, потому что каждый будет считать, что на него ответит кто-то другой.

— Не всё так мрачно, но так иногда бывает, — согласился Калина.

— Дальше, насколько мы сами представляем, какая работа ведётся нашими людьми из других городов? Кто может сказать, чем сейчас занят Фрост? Или Шаман?

— Исследованиями, — тут же отчеканил Онил.

— Какими? И это Калининград, в котором находится, можно сказать, наш второй центр. Петербург вообще существует в отдельном режиме, мы узнаем о том, что происходит там, лишь в двух случаях: первый — «есть идея!» и последний — «результат проекта». Кто сможет ответить, если на почтовый ящик группы придёт вопрос, связанный с работой, которую ведут не в Москве?

— Что ты предлагаешь? — повторил свой вопрос Александр.

— Для начала — создать единый информационный центр. Или координационный центр, как угодно. Нужна точка, нужен человек, который был бы в курсе всего, что происходит на пространстве действия группы. Тогда он станет звеном взаимодействия между внешним окружением и внутренней информацией.

— Пресс-центр, что ли? — переспросил Мирон. — Ну, ты завернул формулировочку!

— Нет, не пресс-центр, хотя он сможет общаться и с прессой. Именно координатор, который всегда будет в курсе того, кто над чем работает и чего он достиг. Это будет полезно для нас самих ничуть не меньше, чем для абстрактной прессы. Сейчас чтобы узнать, чем занят Калина, нужно спросить Калину, а чем занят Фрост, нужно спросить Фроста, это потерянное время. А если человека нет на связи, это попросту невозможно. Вместо этого можно будет задать только один вопрос и только одному лицу и получить полный ответ.

— Это удобно, — подхватил Онил. — Мы в любой момент можем быстро на всё ответить.

— Допустим. — Калина легонько постукивал пальцами по столу, как по клавишам.

— Дальше, — продолжил излагать Леонид. — Мы в последнее время перестали предавать огласке вообще, какие бы то ни было, результаты нашей деятельности. С одной стороны, мы вышли на публику, а с другой — реальной информации о себе стали выдавать даже меньше, чем было. Это противоречие работает против нас. Я не призываю к публичности всех наших действий, ни в коем случае, но всё же большая открытость и систематичность, считаю, необходимы. Раз уж мы начали эту игру, придётся её вести. Или мы скатимся до уровня «Поиска».

— Была же неплохая идея вывешивать отчёты об основных экспедициях на сайте, — напомнил Баал.

— Была да заглохла. Потому что нет никого, кто этим бы занимался. Получается, когда «все», то «никто». А в результате создаётся впечатление, что мы последних полтора года только и делаем, что книжки пишем.

Все засмеялись.

— Координатор заодно сможет решить, что из поступивших к нему сведений может быть передано в широкий доступ. У него будет из чего выбирать.

— Мы всё равно не можем сейчас принимать решений, потому что здесь неполный состав. — Калина посмотрел в окно. — Здесь ты и я. Без Чёрного результата не будет.

— Это последний вопрос, который я хотел бы поднять. — Люминос проследил за взглядом Калины. — Наверное, самый трудный. Хорошо, что его задал сейчас ты. Это наглядно демонстрирует, насколько мы теряем в оперативности и вообще в способности принимать решения. Я не смог вызвонить Антона, хотя пытайся три дня подряд. Я не имею ни малейшего представления о том, где он сейчас находится. Кто-нибудь это знает?

Леонид оглядел всех по очереди, молчание было ему ответом.

— В результате сейчас мы, как группа, полностью недееспособны. — Он ещё раз обвёл взглядом всех участников совещания, чтобы увидеть, какое впечатление произвели его слова. — Да, вопрос о систематизации информации и координаторе — не самый срочный вопрос, но если бы сейчас возникло нечто, требующее немедленного решения, ответа или действия, результат был бы тем же — мы ничего не смогли бы решить. Не вам мне рассказывать, насколько важна сейчас скорость реагирования, скорость принятия решений, скорость подстройки под стремительно изменяющийся окружающий мир. До двенадцатого года всего ничего, а мы оказываемся сидящими в луже, если не ходим дружной тройкой. Мы перестаём соответствовать миру, это опасно, это поражение.

Все подавленно притихли. Леонид говорил очевидные вещи, на которые до сих пор никто не взглянул под таким углом. Они занимались изучением процессов в мире вокруг, но никто не догадался посмотреть в зеркало.

— Мне кажется, — снова заговорил Леонид, — коллегиальность руководства должна остаться только для принятия основополагающих, идеологических, концептуальных вещей. Решение же текущих оперативных проблем может проходить в оперативном режиме. Это даже не будет решением, это будет просто координацией действий. Я всё сказал.

— Я думаю, он прав, нам, конечно, действительно нужна быстрая координация, — поддержал Онил.

— Что ты хочешь конкретно? — уточнил Баал. — Извещать тебя о появлении новых точек для изучения и о результатах выездов в зоны? Да не вопрос.

— А ты что скажешь? — Люминос обернулся к Калине.

— Посмотрим, — задумчиво проговорил Александр. — Посмотрим, как это будет на самом деле.