Очарованный меч Шелонин Олег

8

Рабочий кабинет управляющего особой роскошью не блистал. Это была тесная конторка, в которой стоял заваленный бумагами стол, скромное кресло, предназначенное для хозяина кабинета, и не менее скромный стул для посетителей. За столом в кресле хозяина сидел старик в зеленой ливрее, расшитой золотыми позументами. Цвет ливреи говорил о принадлежности к графству Норма, а золотые позументы подчеркивали его наивысший статус среди слуг. Это был Клавиус, управляющий замком. Надо сказать, что управлял он не только замком. С тех пор как его господин уехал на войну, этот хмурый старик с пожелтевшей морщинистой кожей вел все хозяйские дела графства, которое хотя и было сравнительно небольшое (включало в себя всего десяток деревень), но под чутким руководством управляющего приносило немалую прибыль. Впрочем, особой заслуги Клавиуса здесь не было. Он просто с дотошной пунктуальностью выполнял свою работу. Секрет финансового благополучия графства заключался в его знаменитых виноградниках, на которых произрастали самые лучшие, элитные сорта, а продукция графских виноделов поставлялась только в лучшие ресторации столицы, где зависала высшая знать, и к столу императора.

Клавиус, подслеповато щурясь, просматривал счета, горестно качая головой:

— Разор… сплошной разор!

Торжественные похороны графа, на которые прибыли дворяне из всех близлежащих земель, обошлись в такую кругленькую сумму, что сердце управляющего обливалось кровью. Его страдания прервал «деликатный» стук в дверь. Настолько деликатный, что она после первого удара распахнулась настежь, и в комнату стремительным шагом вошел кипящий от негодования юноша.

— Господин барон… — изобразил на лице радостную улыбку управляющий и начал с кряхтеньем подниматься, — а я думал, вы уже в пути…

— Не дождешься, Клавиус. Да ты садись, садись. Разговор нам предстоит долгий и серьезный.

Барон Сайна эл Девис эт Тант сел напротив управляющего. Клавиус, все так же старчески покряхтывая, опустился обратно в кресло.

— О чем вы хотите говорить со мной, господин барон?

— О Пайре.

— Графиня…

— Я думаю, что графине будет лучше какое-то время погостить у меня, — решительно заявил барон Сайна. — Этот замок навевает на нее грустные воспоминания.

— Видите ли, господин барон, — деликатно кашлянул управляющий, — такой поступок Пайры может быть неверно истолкован в высшем свете. Разъезжать по гостям во время траура по меньшей мере неэтично. Так же неэтично, как и ваше э-э-э…

— Продолжай… — прошипел барон.

— Как и ваше назойливое присутствие в этом замке! — рубанул Клавиус.

— Ты смеешь мне нотации читать? — побагровел барон.

— Ну что вы, как я могу читать нотации такому благородному господину, — ядовито улыбнулся управляющий, — но я как верный слуга покойного графа обязан заботиться о своей госпоже, состояние здоровья которой оставляет желать лучшего. Ей сейчас нужен покой и хорошие лекари.

— Только посмей их притащить сюда! — грохнул кулаком по столу барон так, что подпрыгнула чернильница, которая, к счастью, была непроливайкой, и бумаги не пострадали. — Графиня здорова! Ей необходимо участие верных друзей, а не всяких шарлатанов с мазями для притираний.

— Господин барон, лекарь ей необходим!

— А я говорю: нет! И вообще, Клавиус, у меня складывается ощущение, что ты просто жаждешь, чтобы ее признали недееспособной!

— Хотите сказать, у меня есть шансы занять место графа? — насмешливо улыбнулся управляющий.

Барон сразу сник. Аргумент управляющего был убойный.

— А вот у вас, барон, — добил его Клавиус, — шансов стать графом, женившись на Пайре, гораздо больше.

— Да как ты смеешь!

— Смею! — Судя по всему, управляющий серьезно разозлился и перестал церемониться с бароном, наплевав на этикет. — И хочу вас сразу предупредить: если со мной что-нибудь случится, кое-какие бумаги немедленно лягут на стол тайной канцелярии.

— Какие бумаги? — нахмурился барон.

— Очень интересные бумаги, которые заставят тайную канцелярию серьезно присмотреться к одному подозрительному барону, увивающемуся около бедной сиротки, женитьба на которой гарантирует этому барону графский титул, — отчеканил Клавиус. — Так что я бы порекомендовал вам ограничить контакты с моей подопечной.

— Ах, уже вашей подопечной! — От лица барона Сайна можно было прикуривать.

— Именно так! Граф Норма был для меня больше, чем господин. Он был мне друг. Друг, который поверял мне свои тайны. И в память о нем я сделаю все, чтобы уберечь его дочь от… — Клавиус запнулся.

— Я так понимаю — от меня? — мрачно спросил барон.

— Да как хотите, так и понимайте. Хочу только напомнить: ваше присутствие в этом доме необязательно.

— А это уже не вам решать, а Пайре, — скрипнул зубами барон. — Пока что она, а не ты, ходячая чернильница, хозяйка в этом доме!

Грохот со стороны двора прервал их оживленную беседу. Управляющий, уже без всякого притворного кряхтенья, по-молодому выскочил из-за стола и бросился к окну.

— Это еще что такое?

На графский двор, прямо по рухнувшим на землю дубовым воротам въезжала повозка, на которой лежало чье-то тучное тело. Повозку сопровождал лохматый тролль с внушительной дубинкой в одной руке и обрывком веревки в другой, рыжая девица с воинственно вздернутым вверх конопатым носиком и две блондинки. Одна в боевом наряде наемницы со странным мечом на боку, другая в характерном для эльфов зеленом охотничьем камзоле. На одном плече эльфы висел лук, из-за другого плеча виднелся краешек колчана, набитый до отказа кучей оперенных стрел. Выскочившие на шум из замка слуги замерли при виде тролля и начали испуганно пятиться, не рискуя приближаться к незваным гостям.

— Чего глаза выпучили? — донесся до управляющего звонкий голосок рыжеволосой девицы. — Доложите хозяину, что к нему прибыл барон Лима эл Стока эт Кордей.

— Только этого бедной девочке не хватало, — расстроился управляющий.

— Кто такой этот Лима? — потеснив Клавиуса, высунулся из окна барон Сайма.

— А я откуда знаю?

— Надо срочно их вытурить отсюда. Графине сейчас не до буйных гостей, — решительно сказал барон и двинулся к выходу.

Управляющий одернул ливрею и последовал за бароном, постаравшись придать своему лицу каменно-неприступное выражение. К тому времени как они вышли во двор, повозка уже успела подкатить к парадному входу замка.

— Что это означает? — ледяным тоном спросил барон Сайна, кивая на лежащие на земле ворота.

— Калитка у вас хлипкая, а слуги нерасторопные, — задиристо ответила рыжая девица. — Надо было шустрее открывать. Тогда Кровавому Фобу стучать бы не пришлось.

— А за веревочку дернуть, чтоб в колокольчик позвонить, было трудно? — ледяным тоном спросил управляющий.

— Я дергал, — обиженно прогудел тролль, покосившись на обрывок веревки в своей руке.

— Прошу прощения, господа, — решительно сказал барон Сайна, — но граф Норма вас принять не может.

— Во-первых, не нас, а своего старого боевого товарища, барона Лима эл Стока эт Кордея, — воинственно сказала агрессивная девица, — а во-вторых, кто вы такой и почему говорите от имени графа?

— Право говорить от имени графа мне дала его смерть, — хмуро ответил юноша. — Похороны графа Норма состоялись неделю назад. Его тело в данный момент находится в фамильном склепе, а потому я, барон Сайна эл Девис эт Тант, на правах соседа и друга семьи, взял на себя смелость оберегать покой графини Пайры. Не хочу показаться неучтивым, но сейчас ей не до гостей. В графстве траур, господа.

— Граф Норма умер? — округлила глаза эльфа.

— Да полно! Вы нас разыгрываете, — просипела белокурая наемница с гламурным мечом на боку. — Он был здоров, как бык!

— Его даже моя дубинка не брала, — внес свою лепту Кровавый Фоб, за что удостоился сердитого взгляда рыжеволосой девицы. Тролль явно переигрывал.

— Граф Норма был убит. Подло заколот во сне, — тяжко вздохнул управляющий. — И, что самое прискорбное, убит своим же воспитанником, оруженосцем Темланом.

— Не может быть! — грянул разноголосый хор незваных гостей, и даже барон Лима несогласно всхрапнул с телеги, распространяя вокруг себя ароматы крутого перегара.

— Я лично видела, как Темлан однажды спас жизнь своему благодетелю в бою! — просипела наемница с гламурной рукоятью.

От ваты, которую Натка пыталась засунуть ему в нос перед операцией внедрения, Темлан категорически отказался. Маскируя свой хорошо известный обитателям графства голос, он предпочитал сипеть, а не гундосить.

— Темлан любил графа как отца родного, — поддержала наемницу эльфа.

— Ваше счастье, что наш барон недужен и ничего не слышит, — вздернула конопатый носик рыжеволосая девица, — он бы за такие слова вас всех в клочки порвал. Темлан с графом Норма и наш барон не раз спасали жизнь друг другу.

— Ваш барон недужен? — пошевелил ноздрями барон Сайна. Ароматы, исходящие от «недужного», говорили, что тот просто в стельку пьян.

— Попал под заклятие доригранского колдуна в последней битве. Поддерживаем его жизнь спиртовыми настойками, — буркнула Натка, затем нахмурилась: — Так это что, пострадавшему в битве другу и соратнику графа Норма отказали в доме? Господа, уходим!

— Но мы не довезем барона до его имения живым, — заволновалась эльфа, — ему нужен покой и тщательный уход, а до земель барона больше месяца пути. Оно в северных землях на задворках империи.

— Ничего страшного. Найдем более гостеприимное дворянство, которое чтит указы императора, — отмахнулась Натка. — Кровавый Фоб, разворачивай телегу. Нам здесь не рады.

— Простите, а о каких указах императора идет речь? — насторожился управляющий.

— Отказ в помощи героям, пострадавшим в боях за отчизну, приравнивается к коронному преступлению, — отчеканила девица. — Вы его только что совершили, отказав барону Лима в праве на постой. Мы доведем этот прискорбный факт до сведения тайной канцелярии, как только доберемся до ближайшего города.

— Господа, вы нас неправильно поняли! — всполошился барон Сайна. — Просто в графстве траур, а вот мое поместье к вашим услугам! Оно здесь недалеко.

— Зачем везти барона еще куда-то, если он уже здесь, — возмутился управляющий. — Тем более что барон близкий друг покойного графа.

— Что здесь происходит и кто эти господа?

На шум наконец-то вышла хозяйка замка графиня Норма эл Пайра эт Рилан. Темлан судорожно вздохнул. Осунувшееся лицо девушки и темные круги под глазами его расстроили.

— Это прибыл друг вашего батюшки барон Лима эл Стока эт Кордей со своей свитой, — засуетился управляющий. — Только он в дороге приболел немножко…

— Не приболел, а пострадал в битвах за отчизну! — возмутилась Натка.

— Тогда почему он до сих пор лежит в телеге у порога замка, а не в гостевых покоях? — нахмурилась графиня.

— Я немедленно распоряжусь, — заверил ее управляющий.

— Уж будьте так любезны, Клавиус, — кивнула Пайра и повернулась к гостям: — Друзья моего отца мои друзья. Наш замок к вашим услугам, дамы и господа.

Дамы, к числу которых относились Элениэль, Натка и Темлан в облике Белокурой Жази, изобразили что-то среднее между книксеном и реверансом, Кровавый Фоб довольно гыкнул, предчувствуя шикарный ужин, и даже пострадавший за отчизну герой приветственно всхрапнул с телеги.

— Девис, — обратилась Пайра к барону Сайна, — не согласитесь составить нам компанию сегодня за ужином?

— С огромным удовольствием, графиня! — просиял барон, метнув победоносный взгляд на управляющего. — Я весь в вашем распоряжении.

Дело было сделано. С легкой руки Натки, так и не успевшему отойти от многодневной пьянки в Лусоре «недужному» барону Лима и его свите был оказан самый теплый прием и выделены самые лучшие гостевые комнаты замка рядом с покоями графини Норма эл Пайра эт Рилан. Внедрение в графство, завершавшее первый этап расследования зверского преступления, Натка провела с блеском, что, судя по уважительным взглядам, было оценено всеми членами ее команды. Всеми, за исключением Сиогена, который и не подозревал, что он уже не Сиоген и даже не Сенека, а барон Лима эл Стока эт Кордей…

9

«Недужный» барон Лима по техническим причинам на ужине присутствовать не мог. Его необъятная туша лежала на широкой кровати в гостевых покоях, под присмотром верного телохранителя Кровавого Фоба, отпаивающего болезного рассолом. Это лекарственное средство по требованию Натки было доставлено туда вместе с кучей мясных деликатесов для телохранителя барона. Девица сразу предупредила слуг, что в целях их же безопасности мясо должно быть хорошо прожаренным и обязательно без крови, от которой Кровавый Фоб звереет.

Таким образом, на официальное мероприятие по приему пищи смогли прийти лишь представительницы прекрасного пола свиты барона Лима, в числе которых оказался и Темлан. Так как теперь он играл роль наемницы, Натке накануне пришлось поколдовать над его новым имиджем. И, надо сказать, у нее неплохо получилось. Стальные наручи, кожаный лиф на упругой груди, обшитая металлическими бляхами для защиты от ударов меча короткая юбка на пышных бедрах и все остальное выглядело на могучей, но тем не менее жутко сексапильной блондинке так эротично, что представителей сильного пола, присутствовавших на ужине, начало разбирать не на шутку. Барон Сайна чуть не окосел, так как один глаз его смотрел на Пайру, за которой он старательно ухаживал весь вечер, а другой на Белокурую Жази. Дворецкий, молодой человек лет двадцати в зеленой ливрее и берете, следил чуть не за каждым вздохом красотки и, как только уровень исходящей газом рубиновой жидкости в ее бокале снижался, тут же подливал еще. Управляющий так вообще откровенно исходил слюной и буквально раздевал глазами созданное Наткой произведение искусства. Даже изящная Элениэль на фоне Белокурой Жази выглядела невзрачно. Сама же Натка, сохраняя приличествующее трауру скорбное выражение лица, в душе откровенно веселилась, глядя на красного, то ли от волнения, то ли от смущения, Темлана, вынужденного ловить сальные взгляды млеющих мужиков. Однако юноша краснел не только из-за этих откровенных взглядов. Его волновал болезненный вид Пайры, которую, несмотря на отсутствие кровного родства, иначе как младшую сестренку не воспринимал. А еще его волновала Натка. Если Элениэль лишь изредка прикладывалась к своему бокалу, то самопровозглашенная глава детективного агентства лихо выпивала свой до дна.

— Не увлекайся, — уголком губ шепнул рыжей лисичке Темлан, как только дворецкий убежал в графские погреба за очередной порцией бутылок, — это вино очень коварное.

— Газировка, — отмахнулась Натка. — Немного наше шампанское напоминает.

К этому времени был уже выпит третий бокал за помин души покойного графа, и, согласно андугарскому этикету, можно было перейти к более непринужденной беседе на отвлеченные темы.

— Жази, вы не расскажете мне о моем отце? Он в письмах о себе писал так мало. Как он воевал, как подружился с вами и бароном Лима?

— Граф Норма был великий человек, — просипел Темлан.

— А что с вашим голосом, Жази? — поинтересовался барон Сайна. — Вы простудились?

Темлан растерянно посмотрел на Натку. Врать он не умел, и рыжая лисичка поняла, что если не возьмет дело в свои руки, операция провалена.

— Прошу прощения, графиня, но Жази очень трудно говорить, — страдальчески вздохнула Натка. — На войне голос сорвала. Кстати, в тот самый день, когда наш барон познакомился с вашим отцом.

— Тогда, может быть, вы удовлетворите наше любопытство? — окинул ее взглядом барон Сайна.

— Да запросто. — Натка лихо опрокинула четвертый бокал «газировки», услужливо наполненный подоспевшим с кухни дворецким. — Это было в горах Херсонщины… — мрачным голосом начала она повествование.

— Где-где? — заинтересовался управляющий, который с географией Андугара был на «ты».

— Так местные жители называют одно ущелье в отрогах горного хребта Таир. Это в Доригране, — пришла на помощь уже слегка окосевшей Натке эльфа и попыталась пнуть ее ногой под столом, но промазала и попала в сидящего напротив управляющего. Тот решил, что его домогается Белокурая Жази, и начал строить ей глазки.

— Клавиус, не перебивайте, — досадливо поморщилась Пайра. — Дайте леди Натали спокойно рассказать. Так что произошло в горах Херсонщины?

— Нас теснили доригранцы, — еще более мрачным голосом продолжила Натка рассказ. — От отряда барона остались только мы: Элениэль, я, Кровавый Фоб и Белокурая Жази.

— А вы тоже владеете мечом, леди Натали? — на этот раз не удержался барон Сайна и съежился под укоризненным взглядом Пайры.

— Я там типа медсестрой была, — отмахнулась Наталка.

— Медсестрой? — захлопала глазами графиня.

— Ну, лекаркой, по-вашему. Я на досуге горной медициной развлекалась, вот меня к делу и пристроили.

Темлан удрученно вздохнул, и его грудь всколыхнулась так призывно, что внимание мужчин сразу переключилось на нее. Это очень не понравилось графине. Схлопотав под столом от Пайры тычок элегантной туфелькой в лодыжку, барон Сайра встрепенулся и переключился на рассказчицу.

— И что было дальше?

Натка покосилась на пустой бокал.

— Бартео! — Пайра взглядом отдала команду, и дворецкий поспешил налить гостье вина.

Темлан страдальчески закатил глаза. Одергивать при посторонних свое строгое начальство он не мог, а потому оставалось только ждать и надеяться, что фирменное игристое вино графства Норма не унесет их Натку слишком далеко. Как же, размечтался! Процесс уже пошел. Леди Натали хлебнула, разом ополовинив емкость.

— Путь отступления был лишь один — через херсонское ущелье! Кровавый Фоб заметил трещину в скале, вложил в нее свою дубину, поднажал, и она обрушилась, завалив проход. Какой был камнепад! Едва успели отскочить. Завал отрезал нас от преследователей, и мы уже неспешно двинулись вперед. Ущелье должно было вывести нас на ту сторону гор. Но далеко уйти не удалось. Мы как раз проходили мимо опустевшего, разоренного войной селения, когда Элениэль услышала бряцание мечей впереди. Как оказалось, навстречу нам шел еще один отряд доригранцев. Их было человек сто, не меньше. Все, это конец, решила я, но наш барон мгновенно нашел выход из положения!

— Какой? — просипел Темлан.

Ему стало так интересно, что он не удержался от вопроса. К счастью, увлеченные рассказом слушатели оплошности сексапильной красотки не заметили. Темлан перевел дух и пригубил из кубка.

— Он заметил банку с кисточкой и краской около одного из брошенных домов, схватил их и написал над дверью дома… — Наталка сделала драматическую паузу.

— Что написал? — подалась вперед графиня.

— «Бордель». А у входа выставил Белокурую Жази!

Темлан поперхнулся и закашлялся, окропляя стол вином.

— Все остальные быстро спрятались внутри, — продолжила Наталка, входя в раж. — И, как только появились доригранцы, Белокурая Жази запела.

Пела Натка душевно, старательно копируя голос Чуриковой, и, надо сказать, у нее это неплохо получалось.

— Ну, доригранцы, конечно, сначала хотели на нее всей оравой навалиться, дозрели мужики на войне без баб, и пришлось в дело вмешаться мне.

Подхлестнутая игристым вином фантазия Натки бурлила, пенилась и выплескивалась на офигевших от таких откровений слушателей. Темлан сидел с багровым лицом, судорожно тиская рукоять гламурного меча, который категорически отказывался вылезать из ножен, намекая, что в данном случае его хозяин не прав.

— И как же ты ей помогла? — оторопело спросила Пайра, окидывая взглядом хрупкую фигурку девушки.

— Выскочила наружу и говорю: «Мальчики, в очередь, девочек на всех хватит», — и на дверь киваю. Ну, мальчики в очередь начали строиться. А пока они строились, я Белокурой Жази на ухо шепчу: «Пой громче, дура!» И обратно в дом ныряю.

— А-а-а… зачем громче? — потряс головой управляющий.

— Чтоб они не слышали, что внутри дома творится, — пояснила Натка. — Вот тут Белокурая Жази и показала класс!

заголосила захмелевшая девица,

— И вот она поет, доригранцы по одному в дом ныряют, а там их уже ждет Кровавый Фоб с завязанными глазами и каждому по кумполу свой дубинкой тюк!!! — азартно продолжила рассказ Натка.

— А почему с завязанными глазами? — спросила Пайра.

— А как иначе? Если он кровь увидит, сразу всем хана. И нам и доригранцам. Тут же озвереет. Ну вот, Белокурая Жази поет, Кровавый Фоб дубинкой тюкает, наш барон тела в подвал кидает, а я их считаю.

— Лихо! — восхитился барон Сайна. — Неужто всех там положили?

— Нет, — с сожалением вздохнула Натка. — Все в подвал не уместились, а когда барон их на пол начал кидать, Кровавый Фоб об одного запнулся и сам себе дубинкой в лоб зарядил. Остались мы без нашей главной ударной единицы. А тут еще, как назло, Белокурая Жази голос сорвала, перетрудила, бедненькая, связки, и мы до кучи акустического прикрытия лишились. Пришлось опять за дело браться мне! — Натка грохнула об стол опустевший бокал, и дворецкий тут же его наполнил, дивясь тому обстоятельству, что он не разбился.

— И что вы сделали? — трепетно спросила Пайра.

— Я знаю, как с мужиками управляться, — хвастливо заявила Натка. — Вышла наружу и говорю: мальчики, дом не резиновый. Придется подождать, пока мы лишних не выкинем.

— Лишних? — выпучил глаза барон Сайна.

— Ага, — кивнула Натка. — Затащила Белокурую Жази внутрь, и они с бароном начали всех лишних из дома выкидывать.

— И-и-и… кто там был лишний? — проблеял управляющий, честно пытаясь представить себе эту картину.

— Доригранцы… из тех, кто похудее. Из толстеньких мы баррикады делали, окна и двери затыкали.

Элениэль прикусила губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, что не ускользнуло от внимания барона.

— А какое участие в этой эпической битве принимали вы, уважаемая? — вежливо спросил он эльфу.

— Да! А что ты положила на алтарь победы? — воинственно спросила уже ничего не соображающая леди Натали и начала отнимать у Темлана кубок, который тот хотел у нее незаметно умыкнуть.

— Неужели забыла? Барон меня перед битвой за подмогой послал, — Элениэль сумела-таки справиться с приступами смеха, — я же эльфа. Незаметно мимо доригранцев проскользнула и вскоре наткнулась на полк графа Норма, который и привела вам на помощь.

— Да-а-а… было дело… — Натка отвоевала кубок, отхлебнула, оперлась локотком о стол, положила подбородок на ладошку и ностальгически вздохнула. — Как сейчас помню: граф Норма на лихом коне летит, рядом Темлан шашкой машет и орет: мочи бурнашей! Отсекай их от реки! Чтоб ни одна сволочь не ускользнула!!!

— Так там была река? — удивилась Пайра.

— А где вы видели ущелье без реки? — ответно удивилась Натка.

— А кто такие бурнаши? — подал голос управляющий.

— Бойцы сверхсекретного отряда доригранцев из секты оперуполномоченных Кришны! — внушительно сказала Натка, для убедительности подняв указательный пальчик верх. Конструкция тут же потеряла устойчивость, подбородок соскользнул с ладошки, и мордашка Натки обязательно ткнулась бы в стол, но ее вовремя поймал Темлан.

— А? Что? — встрепенулась Натка.

— Умаялась, — извиняющимся тоном просипел юноша, обращаясь к Пайре. — Дорога была длинной. Думаю…

— Нет, погоди! — пьяно мотнула Натка головой. — Я хочу, что знали все! В обиду нашего Темлана никому не дам! Ишь, нашли козла отпущения! Темлан — убийца. Ха! И кого убил? Своего графа? Бред сивой кобылы! Барон узнает, взбесится. Его Темлан от смерти спас! Запомните, я буду не я, если не найду убийцу графа и не обелю честное имя Тёмки!

— Леди Натали! — порывисто вскочила с кресла Пайра. — Если вам это удастся, я… я… Клавиус, доведи до сведения слуг, чтоб они выполняли любой приказ наших гостей, как мой собственный. В этом вопросе, леди Натали, — опять повернулась к Натке Пайра, — я окажу вам полное содействие. Я ничего так не хочу, как снять это дикое подозрение с Темлана и найти настоящего убийцу моего отца. Только скажите, что для этого надо!

— Признание. Желательно добровольное. Твоя спальня где?

— Здесь, в замке. На первом этаже, — опешила графиня.

— Пошли. Буду показания снимать!

Разумеется, сама она до спальни не дошла. Темлан с эльфой доставили ее туда на руках, но, что интересно, не в отведенные гостям апартаменты, а, по настоянию графини, именно в ее спальню.

— Кладите ее сюда, — распорядилась Пайра, указывая на свою постель.

— А где будете спать вы, графиня? — растерялась Элениэль.

— Здесь, — лаконично ответила Пайра.

Натку, не раздевая, вывалили на кровать. Темлан посмотрел на осунувшееся личико сестры с темными кругами под глазами и вдруг понял, что она боится. Смертельно боится оставаться в этой комнате одна и, несмотря на предупреждение Сиогена о том, что смерть близких ему людей выгодна лишь Пайре, все-таки решился:

— Графиня, мы здесь люди вроде посторонние, но очень хорошо знаем как Темлана, так и графа Норма. Знаем, какая беда постигла вашу матушку и брата. А еще я сейчас вижу, что вы боитесь. Чего боитесь? Вам кто-то угрожает? Ответьте прямо.

Пайра судорожно вздохнула. В глазах ее были смятение и робкая надежда.

— Доверьтесь нам. Клянусь, мы сделаем все, чтоб защитить вас. Чего вы боитесь?

— Ночи, — решилась графиня. — Как только я одна, в тиши крадутся, шорохи за окном. Пыталась оставлять здесь своих служанок, но они все почти сразу засыпают. Еще до полуночи засыпают! — Губы Пайры задрожали. — А после полуночи приходит она… — У девушки тряслись уже не только губы.

— Графиня, успокойтесь, — ласково погладила ее по плечу Элениэль. — Пока мы рядом, все будет в порядке.

— Кто она? — требовательно спросил Темлан.

— Мама.

— Но она же… — вздрогнул юноша.

— Умерла, — кивнула Пайра. — Я знаю. Приходит ее призрак в белом саване. Ошибиться невозможно. Ее лицо, седые волосы…

— Седые? — просипел Темлан.

— После смерти брата она за день поседела. А может, я и впрямь сошла с ума?