Комендантский час Иванова Вероника

И кто из нас командир? В лучшем случае налицо паритет отношений.

Но поторопиться стоит: если убежит за ближайший поворот коридора, черта лысого я ее потом догоню.

Ну надо же, стоит на месте. Ждет?

— Уходя, гасите свет.

— А?

— В аппаратную посторонним вход воспрещен.

Дверь надо закрыть за собой? Так бы прямо и сказала. Да я с радостью. Вот только…

А как это сделать?

Блондин просто повел рукой, и сим-сим открылся. Моей ладони на это хватит?

Не-а, никакого эффекта.

— Скважина.

Да, есть какое-то отверстие под панелью с огоньками. Причудливое.

— И что я туда должен вставить?

Дернула головой, словно хотела обернуться, но в последний момент передумала.

— Ключ.

Какой? Дубину, которую мне всучили? Так она ни одним концом сюда не проле…

Металлические мураши взвились вихрем и застыли. Сложив из себя, как из конструктора Лего, фигурку на конце жезла. Странноватую, но контурами точно соответствующую скважине.

Шурх. Крак. Шшш. Лепестки начали схлопываться один за другим.

И правда, ключ от всех дверей получается. Отмычка, вернее. Универсальная.

Ну что ж, теперь можно и идти, если все правила выполнены…

Только куда? Все-таки убежала. Не уследил: коридор девственно пуст и тих.

— Адъютант?

— Сюда.

Ну точно, она уже за поворотом.

А вот этой ниши здесь не было. Мы же мимо проходили, и переборка выглядела как переборка. Со швами, но и только. Откуда же все взялось?

Да и… Дыра что, сквозная?

— Это лифт?

Мне не ответили. Посмотрели. Шагнули. Пропали.

Ага, именно так: была, да сплыла. Вернее, сгинула.

Никакой кабины, даже намека. Шахта, бесконечно уходящая вверх и вниз. Оконтуренная световодами и жгутами кабелей.

— Чего стоим, кого ждем? — глухо прозвучало откуда-то издалека.

— Я не совсем…

— Два шага вперед.

Это как раз будет где-то между порогом и центром шахты. В полнейшей пустоте. А я не умею шагать по воздуху.

— Марш!

Окрик стегнул по ушам больнее, чем по заднице, подтолкнув…

А, была не была!

Впрочем, шаг удалось сделать всего один: едва центр тяжести тела оказался за порогом, от моей воли перестало зависеть что бы то ни было. Потому что шахта без лифта, как и разводной ключ, тоже жила своей жизнью.

Он был плотным, здешний воздух, бесцеремонно тащивший меня в неизвестном направлении с неизвестной, но весьма значительной скоростью. По крайней мере, метки этажей или что-то вроде того, пролетали перед глазами, почти сливаясь в непрерывную линию.

А еще болтало. Натурально, от стенки к стенке, всякий раз отталкивая обратно, когда между моим носом и сплетением кабель-каналов оставалось не больше длины ладони.

Но испугаться по-настоящему я не успел.

Хрясь!

Бамс.

Твердый пол под ногами? Какое счастье!

— Сказано было: два шага.

— А…

Там было все-таки лучше. В шахте. Четко заданное направление движения имеет свои преимущества. А свобода почему-то первым делом заставила голову пойти в пляс.

— Иначе дребезг стихнет только через два оборота.

— Э…

Оборота вокруг чего?

— Отпускаю. Готов?

О чем это она? А, разжала пальцы на моем поясе, за который, собственно, и вытянула меня из шахты.

Ой… Зря.

Бум-м-м.

Хорошо, что за спиной стена — дальше не упадешь. Хотя…

Всегда можно сползти по ней на пол.

Вот только не надо на меня так смотреть! Укоризненно и уничижительно. Сам знаю, что олух и бездарь и с первого раза никогда ничего не мог сделать как надо.

— Отдохнул?

Ни капельки. Мне, может, чтобы прийти в себя, не минута понадобится, а целая жизнь. Вся, которая осталась.

— Подъем!

А из шахты ее голос приятнее звучал. Тише, по крайней мере.

— Сейчас…

Не, руки-ноги двигаются, уже хорошо. Вразнобой, правда, немного, но хоть не падаю.

— Далеко еще?

— Здесь.

Ничего, как с дверьми управляться, мы теперь знаем. Ученые. А вот что делать со всем тем, что за ними прячется?

Больше всего открывшееся помещение походило на ангар, в котором пришвартовался наш катер, только потолок был пониже: метр свободного пространства над головой, не больше. Но высота — всего лишь одно из измерений. Что же касается длины и ширины…

Нет, правильнее будет сказать, радиуса. Потому что комната — круглая. Может быть, не абсолютно, но первое впечатление именно такое. А второе еще занимательнее.

Пустота.

Ни одного предмета мебели вокруг. Стены голые, потолок голый, пол… Если бы не швы, видимо необходимые в силу конструктивных особенностей, глазу и вовсе не за что было бы зацепиться. Только впереди, на другом конце диаметра, смутно маячит что-то вроде нароста на стволе дерева.

— И куда мы пришли?

Горький опыт подсказывал: избыточной информации со стороны адъютанта не поступит ни в коем случае. Так и получилось. Вместо ответа, хотя бы односложного, если уж на то пошло, блондинка взмахнула рукой, как дирижер, только что без палочки. И представление началось. Точнее, светопреставление.

Все пространство комнаты прорезали лучи. Яркие и прозрачные, мутные и размытые, стерильно-белые и радужно-многоцветные, прямые и изгибающиеся под немыслимыми углами. Пару секунд они крутились как в калейдоскопе, потом застыли, словно получив на это особую команду.

Десятки, может быть, сотни… Проекций? Нет. Понадобилось бы огромное количество источников света, а стены как были, так и остались голыми. Да и, если поднести руку, поставить ладонь на пути… Картинка не реагирует. Лучик входит и выходит, не искажаясь, не изменяя направление.

Все они существуют сами по себе? Автономно? А откуда вообще берутся?

Второй взмах руки, и переплетения света меркнут, то ли растворяясь в воздухе, то ли схлопываясь, каждый исключительно в своей точке.

А я еще толком ничего не успел рассмотреть. Попросить повторить, что ли?

— В «Елочка, зажгись!» играть не буду.

— Э… — Ну вот, опять обломала. Ей что, трудно? Вредничает, вот и все. — Тогда научите.

Что-то мелькнуло во взгляде, доселе мной не замеченное. Непривычное. Но слишком стремительно, чтобы распознать.

— На фига козе баян?

— Простите?

Она прошла мимо, пересекая комнату.

— Адъютант?

— Другой уровень. Этому не научишь.

А, ясно. Опять пресловутое различие в развитии? Так не надо было дразнить лишний раз. Дистанционное управление здешними ресурсами мне недоступно? Хорошо. Тогда зачем я здесь нахожусь? В качестве предмета интерьера?

— Твой способ — дедовский.

Остановилась у того самого нароста. А он, оказывается, большой: теперь стало заметно, в сравнении с человеком. Можно сказать, громоздкий.

— Чего ждем?

Вот такие у нас милые приглашения к действию… Да ладно, уже бегу. Заодно согреюсь.

Он что, еще и не цельный? Сплошные выступы и впадины, гармошкой.

— Жать здесь.

Клавиша. Нет, педаль: удобнее воспользоваться ногой. Тугая, как сволочь.

Ф-ш-ш…

Дырк. Тресь. Крак. Шурх-шурх-шурх.

Елки-палки, лес густой, вот на что это похоже. Или на скелет динозавра, только не когда он в центре зала, на постаменте, а когда ты — внутри него. Ага, прямо посреди грудной клетки.

— Пользуйся.

Как? Кнопки «пуск» нигде не наблюдается. Только гудит что-то. Или жужжит?

— Что. Новый хозяин. Надо?

Пугать меня не надо, вот что. А то чуть на задницу не сел от неожиданности.

Двое из ларца, одинаковы с лица? Ларец вижу. А больше — никого. Ни двоих, ни одного.

Голосовое управление? Только этого мне и не хватало, с моей-то везучестью. Ну положим, я еще смогу понять, о чем стрекочет невидимый собеседник, но какие слова подобрать, чтобы диалог получился осмысленным?

Что у нас? База. Поддержки. Поддерживают обычно кого-то. В процессе. А когда вокруг люди в форме, процесс может быть только одного рода. Военный. Но, как говорится, где я и где армия? Эх…

— Рапорт.

Блондинка снизошла до подсказки? Вот уж не ожидал. Но спасибо.

— Рапорт. По форме. Полный!

Гудение усилилось, словно через комнату потянулись высоковольтные провода. А потом в скелетных переплетениях один за другим начали зажигаться экраны.

Отдаленно они напоминали тот танец света и тени, что устроила блондинка, только легкости и воздушности не было: мой палец не прошел сквозь изображение, а завяз, как в густом киселе.

Линии, цифры, буквы. Много. Очень много. Но какой в них смысл, если читать я все равно не…

Мир мигнул. Еще раз. И еще. Задребезжал. Снова замер.

«Первая палуба. Состояние: консервация. Уровень энергоснабжения: два/десять. Расчетное время активации: три минуты. Команда на старт…»

Изображение плыло, как в тумане, но поверх надписей на языке, которого я не мог знать, мерцали слова родные, знакомые и… Условно говоря, понятные. По крайней мере, теперь догадаться что к чему представлялось хотя бы возможным.

Несколько сотен экранов, заполненных информацией, и это только рапорт. То есть основные сведения, важные для определения жизнеспособности. А сколько всего остается за кадром? Подумать страшно.

Вторая палуба. Третья. Четвертая. В каждой — ярусы, отсеки… Матрешки в матрешках.

М-да, это вам не Фанино «имение». Это две большие разницы.

Хотя…

— Адъютант. Каково назначение базы?

— Перевалочный пункт. Гостиница. Дом.

А значит, разница только в масштабах. Правда, огромная. И если раньше у меня в подчинении находилось всего десятка два человек, то здесь…

— Наверное, я должен представиться персоналу?

Пауза. А потом зычное:

— Слушать в отсеках!

Хорошо ей, напрямую подключается к общей трансляции одним движением бровей. А я пока даже не знаю, за что хвататься.

— Мостик. Минута готовности. Минута на марш-бросок. Время пошло!

И что теперь? Вся толпа, которая должна обслуживать здешний металлолом, сейчас набьется в эту комнату?

— Может, стоило выбрать помещение… э… побольше?

Нет, минута слабости явно прошла безвозвратно, и блондинка снова превратилась в надменную статую со скрещенными на груди руками.

Сколько их сюда набьется? Сотня? Две? Должен быть перечень должностей, где-то в мешанине экранов…

Нашел. «Список персонала. 1251 позиция».

Сколько?!

Затопчут. Как пить дать, затопчут.

— А можно… Отменить?

Ни один мускул на лице не дрогнул.

— Время.

Тишина. Пустота в дверном проеме. Презрительное:

— Разгильдяи.

Какое-то шебуршение, больше видимое, чем слышное. Хотя звуки тоже присутствуют. Пререкающиеся голоса.

— Вперед иди, однако! По старшинству!

— Смею заметить, уважаемый, что относительно табели о рангах наше положение в иерархии управления…

Порог они переступили вместе, пихая друг друга в бок. Вернее, ступал, торжественно и церемонно, только один, высокий, тощий, как богомол, а второй — круглый, похожий на медвежонка, скорее катился.

Оба сделали еще несколько шагов, остановились и изобразили внимание. У первого, флегматичного, как дохлый лев, это получилось намного лучше, а низенький толстяк нервно шарил взглядом по сторонам.

— Персонал, — резюмировала блондинка.

Дылда с выражением лица не от мира сего. Колобок, лихорадочно дожевывающий нечто истекающее соком из уголка рта по подбородку на… Форменным комбинезоном оно не было никогда, совершенно точно.

Меня хватило только на разочарованный выдох:

— И это — все?

— С тебя хватит.

Локация: планетная агломерация общего типа

Сектор: Террана

Юрисдикция: ленный домен семьи Кер-Кален

В домах, придерживающихся вековечных традиций, восход первой Солы полагается встречать благодарственным словом, обращенным к Создателю, Творцу, Разрушителю, Низвергателю и еще ста двадцати двум персонализированным ипостасям Вселенной, либо к жизни, которая не оставила тебя по наступлении нового дня.

Восход второй Солы отмечает начало краткого времени, отведенного на достойное исполнение дел домашних и личных, о которых не следует распространяться за пределами фамильных владений.

Восход третьей Солы знаменует готовность верноподданного Империи к делам государственной важности, буде он наделен соответствующими обязанностями, а при более скромном положении в обществе — попросту к труду, созидающему будущее.

Айден Кер-Кален глубоко чтил суеверия и дурные привычки предков, но сам, ночуя дома, всегда благополучно пропускал все подряд восходы мимо, и причина на это была самой что ни на есть банальной: смена режима.

Корабельная жизнь предполагает совсем другой ритм, нежели планетарная, к тому же нет никакой возможности подстроиться под суточные нормы членов экипажа, обычно весьма разномастных в плане своего происхождения — гораздо проще и практичнее установить единый порядок для всех. Но увы, то, что кажется естественным в одних условиях, отчаянно конфликтует с другими, и остается полагаться лишь на долготерпение и понимание как со стороны начальства и коллег, так и со стороны…

— Как скоро милорд намерен приступить к завтраку?

Айден зажмурился в последний раз, крепко-накрепко, и открыл глаза.

Управляющему вовсе не обязательно было прислуживать лично: сгодился бы любой понятливый слуга или, что было бы совсем уж замечательно, служанка. Однако Тейг А-Кере полагал заботу о сюзерене и господине своей первейшей обязанностью, несмотря на сравнительно юный возраст и постоянную неуверенность в правильности соблюдения каждой буквы этикета.

— Думаю обойтись сегодня без него.

Как и всегда, ответ за рамками инструкций поверг Тейга в состояние мрачной задумчивости. Некоторое время назад этот ступор даже отчасти развлекал лорда Кер-Кален, но постепенно начал надоедать, утомлять и раздражать. Особенно теперь, после знакомства…

— Ваш костюм, милорд.

Держит двумя пальцами, чуть ли не затаив дыхание, но с такой миной на лице, что ни за что не угадаешь: благоговеет или еле сдерживает отвращение. Впрочем, зачем гадать, если точно знаешь, что к чему? Остается только вздохнуть и позволить себе побыть куклой, которую одевают.

— Если милорд все же решит…

— Я немного выпью.

— Как пожелаете. Куда прикажете подать?

— На балкон.

Первый день на твердой земле после вечного мрака космоса всегда ослепляет чувства. И добро бы основной удар приходился только на зрение или слух, но даже каждый крохотный участок кожи, по которому норовит скользнуть ветер, отзывается взрывом ощущений. И не важно, сколько солнц и лун ходит над головой, какого цвета листья на деревьях и что за птицы щебечут или ухают где-то в глубине сада — это снова начало. Прекрасное и удивительное.

Поэтому Айден никогда не задумывался о том, чтобы однажды осесть на одном месте. Променять болезненно-восхитительную смену многих миров на незыблемость единственного? Оказаться привязанным, пусть и к лучшей планете Вселенной и навсегда заполучить на свое лицо гримасу, как у Тейга? Ну уж нет.

Хотя временами его даже становится жаль. Притом, что у парня, в сущности, не было иного выбора: поколения его предков служили семье Кер-Кален именно на поприще управления домашним хозяйством.

Правда, сегодня он, пожалуй, не просто мрачен, а и несколько… расстроен?

— Какие-то проблемы с домом?

— Ни в коем случае, милорд.

А теперь окончательно растерялся. Вспомнил о чем-то недоделанном? Нет, скорее решил, что приложенные усилия господин счел недостаточными, а потому…

Айден подавил очередной вздох, уже с большим усилием.

Скука? Раздражение? О них можно благополучно забыть, ведь то, что происходит, начинает становиться попросту невыносимым.

Окончательно лорд Кер-Кален понял причины своих недавних поступков вчера ввечеру, переступив порог семейной твердыни и попав под душную опеку управляющего. Понял, когда представил, как его встречал бы — если бы вообще встречал, а не внушал бы в этот момент что-то прислуге, не проводил инвентаризацию или просто о чем-нибудь не мечтал в тихом закутке — один хороший человек.

Справедливо ли мироздание? Философы и богомольцы твердят, что да и что справедливость эта лежит за границами добра и зла, а значит, не может быть подвергнута сомнению. Но разве есть правильность и разумность в факте, что люди рождаются не в том месте и не в то время?

Вердикт Теи оказался ледяным душем, но не помог протрезветь, а наоборот, заставил упрямо стиснуть зубы. Встретить того, кто как нельзя лучше тебе подходит, и тут же от него отказаться? Это не в правилах семьи Кален. И не в привычках ее старшего наследника.

Нет никакого способа приставить Тааса к выбранной должности? Ничего! Найдется другая. И найдется уже тогда, когда парень будет к ней готов. А пока пусть осваивается, играет, глупит и чудит там, где ему ничто не угрожает.

— Милорд позволит спросить?

— Спрашивай. — Айден поставил опустевший бокал на поднос.

— На базу «Эйдж-Ара» в самом деле назначен новый комендант?

Самое надежное средство распространения информации — слухи. Получить доступ к официальным реестрам не так сложно, как кажется, но раздобыть в них необходимые сведения обычным путем получается далеко не у каждого. А чтобы оказаться в курсе последних новостей, достаточно быть знакомым с парочкой околоштабных болтушек, которые охотно шепчутся обо всем на свете.

— Да. Это имеет значение?

— Ни в коем случае, милорд.

Зачем врать, если не умеешь этого делать, если степень мрачности тут же повышается от переменной облачности до преддверия грозы и твой собеседник, даже не обладая схожими способностями, прекрасно все понимает?

Родственные связи семей Теи и Тейга были слишком длинными и запутанными, чтобы последний заполучил способности сканера и вообще какую-либо подобную, хорошо оформленную особенность организма, но в его случае природа, можно сказать, не удержалась от шутки. Как можно было смешать гены, чтобы сотворить двустороннего недоэмпата? И почему именно Айден теперь должен мучиться с ним до конца времен?

— Тебя что-то беспокоит? Тебя лично?

Самое поразительное, Тейг до сих пор не догадывался о том, что транслирует свое внутреннее состояние наружу так же постоянно и тщательно, как воспринимает эмоции окружающих. Ввиду чего с ним, например, было совершенно невозможно блефовать или жульничать.

Довольно удобное свойство для того, кто плотно работает с персоналом: и ты понимаешь, что гложет сердца твоих подчиненных и начальников, и они в свою очередь без слов способны понять, какие тени мечутся в твоей душе. Но все же…

Быть чуточку в этом смысле толстокожим тоже неплохо. И Айден без раздумий поменял бы предупредительность Тейга на доверчивость Тааса.

Хотя нет, не доверчивость. Доверие.

Имперский вассалитет изжил это чувство давным-давно. Отдавая право управления, перестаешь думать о том, верить или нет: сюзерен прав всегда, если ты назначил его на означенное место в твоей жизни. Ты принял предписанную модель поведения. Ее рамки бывают достаточно широки: так широки, что порой кажутся размытыми, но принципы не подлежат изменению. Мы — не слуга и господин. Мы — младший и старший, слабый и сильный, послушный и берущий ответственность на себя.

Да, что-то было потеряно, но приобретено гораздо большее. Слаженность, точность, надежность, эффективность — все то, на чем взросла Империя. Так почему же…

Таас не мог не понять истинный статус Айдена: даже слепец не остался бы в неведении. И тем не менее разве хоть что-то изменилось? Во взглядах, жестах, словах?

Может быть, появилось чуть больше осторожности, но вовсе не боязливой, а уважительной. Зато без изменений осталось другое. Главное.

Парень открыт миру. Пусть у этого свойства есть оборотная сторона — неопределенность, неясность, мутное пятно там, где должен находиться Таас, — не страшно. Когда-нибудь все прояснится, и, похоже, скорее, чем можно надеяться.

Сожалеть приходится лишь о том, что это пройдет стороной, вне поля зрения. А было бы так заманчиво бросить все, рвануть на базу и…

— Леди Лан-Лорен ожидает в саду.

Дела не позволят, да.

Вивис справедливо полагала, что действует эффективно вне зависимости от обстановки, окружения и прочих объективных факторов, но конечно же не пренебрегала возможностью обратить их влияние в свою пользу. И сейчас любой сторонний наблюдатель решил бы, что Ледяная Леди непременно воспользуется представившимся случаем, ведя беседу с лордом Кер-Кален в его родовом гнезде — месте, где Айден должен чувствовать себя наиболее умиротворенно и расслабленно. Однако…