Орден Люцифера Медведев Антон

Павел начал чистить рыбу, Илья рассказывал ему о том, что с ним произошло за эти девять ме­сяцев. Павел слушал, изредка кивал.

— Дела- — вздохнул он, когда Илья закончил рассказ. — Я понимаю твои чувства. Но справиться с Виктором тебе не по силам. Лучшее, что ты мо­жешь сделать, — это постараться забыть о произо­шедшем и мирно дожить отпущенные тебе дни.

— Я не могу. Он убил Ольгу.

— Тобой сейчас движет жажда мести, а это очень плохое чувство. Оно идет от Сатаны. Имен­но так они нас и ловят, Илья. Пойдешь на поводу у своих чувств — пропадешь.

— Но я не могу оставить это просто так! — по­высил голос Илья. — Неужели вы не понимаете, что будут новые жертвы? Виктор никогда не оста­новится!

— Не остановится, — согласился Павел. — Но мы должны отделять зерна от плевел. Вспомни, что я уже говорил тебе: вопрос не в том, что именно ты делаешь. А в том, что тобой движет. Когда ты го­воришь о новых жертвах и считаешь своим долгом остановить Виктора, я тебе не верю. Потому что это не твои мысли, они навязаны тебе Сатаной. Ты про­сто находишь себе оправдание для мщения.

— Я вас не понимаю… — нахмурился Илья. — Вы хотите сказать, что нельзя воздавать за нане­сенное зло? Нельзя противостоять злу? Предлага­ете просто смириться?

— Я действительно предлагаю тебе смирить­ся. Нельзя мстить, понимаешь? Это неправильный путь. Читал сказку «Убить дракона»? Эту историю рассказывают в разных вариантах, но суть одна и та же: убив дракона, герой занимает его место, сам становится драконом. Поддавшись ненависти, живущей сейчас в твоей душе, ты угодишь в лапы Сатаны. Начнешь мстить и не заметишь, как сам окажешься на месте Виктора. Твое сознание нач­нет меняться — незаметно, исподволь. Произойдет переоценка ценностей. Пройдет несколько лет, и ты станешь марионеткой в лапах Сатаны. Имен­но так произошло с Виктором. Теперь по этому же пути идешь ты. Поэтому я еще раз предлагаю тебе: забудь о мщении. Это не тот путь, которым стоит идти.

— Но я не могу!

— Почему не можешь? — спокойно осведомил­ся Павел, взяв из ведра очередного карася. — Что мешает тебе не думать о мщении?

Илья не ответил. Он хмуро смотрел на то, как Павел стукнул еще живого карася по голове тыль­ной стороной ножа, затем положил обмякшую рыбу на доску и начал чистить.

— Я жду, — напомнил он.

— Нельзя потворствовать злу! — процедил Илья. — Если оставлять зло безнаказанным, оно будет только расти!

— Ты путаешь понятия, — произнес Павел. — Вспомни, что я говорил о Духе во время нашей про­шлой встречи. Пока Дух ведет тебя — я уверен, что тот человек в клинике, Алексей, оказался там да­леко не случайно. Он попал туда только для того, чтобы помочь тебе бежать. Так было надо. Но сейчас ты на опасном перекрестке: если поддашься жажде мщения, то обязательно проиграешь. Может, ты и убьешь Виктора, но сам займешь его место.

— Этого никогда не будет, — хмуро произнес Илья.

— Так думают многие. Но поверь мне на слово: ты не сможешь переиграть Сатану, это невозмояс- но. Любые игры с ним заранее обречены на пора­жение. Представь школьника, играющего в шах­маты с гроссмейстером, — ситуация очень похожа. Единственный способ устоять, не поддаться — это отказаться играть в предложенные Сатаной игры. И путь к этому лежит через смирение, через от­каз от себя. Смирись с тем, что произошло. При­знай себя недостойным чего бы то ни было. Ничего не желай, ни на что не рассчитывай. Возьми паузу. Знаешь, что тебе это даст? — Он бросил почищен­ную рыбину в тазик и взглянул на Илью. — Сво­боду от Сатаны.

— Не понимаю… — признался Илья. — Как па­уза может дать свободу?

— Сатана играет на наших желаниях, — терпе­ливо продолжал Павел, взяв из ведра очередного карася. — И не важно, какие это желания, — наш враг способен превратить в полную противополож­ность даже самые благие побуждения. Скажем, на­девает монах тяжелые вериги, чтобы расти через страдания плоти. Сатана тут же подхватывает это

стремление, и если монах недостаточно чуток к вражеским козням, то через какое-то время он мо­жет пасть жертвой неуемной гордыни. Будет счи­тать, что возвысился через страдания, что реально чего-то достиг. Именно так Сатана нас и ловит. По­этому мой тебе совет: смирись. Когда ты смирен, у Сатаны не остается ниточек, с помощью которых он может тобой манипулировать.

— А само смирение не может стать такой же ниточкой?

— Может, конечно, — согласился Павел. — И очень хорошо, что ты это понимаешь. Именно по­этому нужно очень внимательно относиться к сво­им мыслям, к охватывающим тебя побуждениям. Ты должен видеть, что стоит за ними, должен по­нимать, почему тебе хочется что-то сделать. Уме­ние видеть такие вещи дает свободу. Но это лишь первый этап: уйдя от влияния Сатаны хотя бы частично, ты оказываешься в пустоте. Нет жела­ний, твое эго мертво — та самая смерть, о которой мы с тобой уже говорили. А пустота должна быть чем-то заполнена. И она заполняется — ты откры­ваешься правящей миром силе. Богу, Духу — как тебе угодно. Твоя жизнь становится служением.

— Разве в служении есть что-то хорошее? — поморщился Илья. — Как-то не очень хорошо это звучит.

— Это звучит нормально, — не согласился Па­вел. — Помнишь знаменитое «служить бы рад, при­служиваться тошно»? Речь именно об этом. Когда ты пуст, служение Богу становится той опорой, ко­торая так тебе необходима. Ты становишься про­водником Его воли. Делаешь не то, что хочешь, — своих желаний у тебя уже не остается. А то, что нужно, что Он тебе велит сделать.

— И как Он это велит? Говорит с тобой?

— Ты просто начинаешь знать, что и как тебе надо делать. Это знание без слов, оно приходит в

нужную минуту. Кроме того, сами события склады­ваются так, что ты просто видишь, что и как долж­но быть сделано. Но все это приходит только через смирение. Откажись от себя, доверься Богу. Молись, если хочешь, и Он тебя выведет. Подскажет, как тебе жить и что делать. Откроет перед тобой пра­вильные пути. А теперь взгляни на себя: ты приехал ко мне с мыслями о мщении. В тебе нет пустоты, нет спокойствия. В таком состоянии ты никогда не най­дешь ответы на свои вопросы, не поймешь, каким путем тебе идти. Поэтому просто расслабься. Отсту­пись от себя. И тогда решения придут сами собой.

Илья молчал. Ему было очень трудно согласить­ся с тем, что говорил Павел.

— Наше сознание подобно лесному озеру, — продолжил тот. — Днем всегда шумно, дует ветер. На озере рябь, в нем ничего не может отразиться. Но к ночи ветер успокаивается, наступает тиши­на. Поверхность озера разглаживается, в нем отра­жается луна. Так и у нас: чтобы в тебе отразилась воля Бога, ты должен расслабиться, успокоиться. Отказаться от себя.

— Я это понимаю, — ответил Илья. — Не пони­маю лишь, что мне делать… — он тихо вздохнул.

— Зато я это знаю… — сказал Павел, отложив нож. — Возьми рыбу и отнеси ее на кухню…

Продолжение разговора состоялось уже после обеда. Было жарко, Илья и хозяин дома сидели в саду, удобно устроившись в креслах. На столике, как обычно, стояли стаканы и бутыль с вином. Ка- кое-то время Павел рассказывал о том, почему он живет именно здесь, а не в Ташкенте или любом другом городе. Потом разговор плавно перешел на тему магии.

— Вы говорили о том, что вы человек сумра­ка, — сказал Илья, внимательно глядя на собесед­ника. — Что вы совмещаете в себе и добро, и зло…

— Этого я не говорил, — поправил его Павел. — Про добро и зло. Я говорил о двух путях: созида­ния и разрушения. А это не имеет ничего общего с добром и злом.

— Пусть будет так, — согласился Илья. — Но мне до сих пор непонятно, как можно это совме­щать. Виктор говорил мне, что ты или на сторо­не света, или на стороне тьмы. Если ты не там и не там, то тебя начинают пинать обе команды. Ты как щепка в реке, не можешь прибиться ни к одно­му берегу.

— Все немножко не так, — покачал головой Павел. — Представь реку, которая делится на два рукава. Ты можешь плыть по одному, а можешь — по другому. Описанная же тобой ситуация «ни там, ни там» будет в том случае, если ты окажешься на земле между рукавами реки. Ты не принадлежишь ни одному потоку. А значит, ни один из них ничего тебе не дает. Я же говорю о том, чтобы подняться вверх — туда, где течет единая могучая река. Она гораздо более глубока и широка, в нее очень труд­но войти. Но у нее есть свои преимущества: в боль­шой реке водится крупная рыба, —он едва замет­но усмехнулся. — Войти в эту реку отваживают­ся очень немногие — уж очень она сурова. Нужно соответствовать ее духу, ее ширине. Идя по свет­лому пути, ты учишься любви. Идя по темному — учишься разрушению. Можно научиться одному. Можно научиться другому. Но невероятно труд­но научиться убивать после того, как ты научился любить. Или научиться любить после того, как ты стал совершенным убийцей. На пути сумрака ты идешь от середины, развивая свое сознание в обе стороны. В итоге тебе становится доступен весь ди­апазон — от бесконечной любви до беспредельной жестокости. Ты выходишь за рамки этого мира, на­чинаешь видеть то, что скрыто от поверхностного взгляда. Видишь суть вещей, суть происходящих

событий. И знаешь, что самое любопытное? — Па­вел смотрел на Илью с едва заметной улыбкой. — На каком-то уровне жестокость снова переходит в любовь. А любовь в своих высших формах любовью и остается. И это — настоящее чудо…

— И что это значит? — спросил Илья, невольно чувствуя раздражение от заумных речей собесед­ника. — Я про любовь из жестокости?

— Это значит, что в этом мире нет ничего, кро­ме любви. И Бог — это действительно любовь. Но для роста, для развития этому миру нужна и же­стокость, нужно разрушение. И Бог дает этому миру такой поток. Мы ужасаемся смертям, плачем от боли. Но все это делается для нашей же поль­зы. Что бы с нами ни происходило, Илья, хорошее или плохое, это просто опыт. Новые впечатления, новое понимание. Познание себя, познание Бога. Познание Бога в себе и себя в Боге. Знаешь, что такое Бог? Или, скорее, каков Он? Бог — это свет. Ослепительно белый свет, которому нет адекват­ного описания. Он наполняет тебя с головы до ног, ты купаешься в этом свете. И в нем есть все. Когда тебя пронзает этот свет, для тебя не остается ниче­го невозможного. Потому что ты — часть Бога. Ты в нем или Он в тебе — неважно. Любое твое же­лание становится приказом и немедленно выпол­няется. Потому что это — воля Бога. Скажи горе: «Подойди!» — и она подойдет. Я не шучу, — Павел мягко улыбнулся.

— Думаю, это для меня слишком сложно, — со вздохом ответил Илья. — Мне бы с собой разо­браться…

— А. это как раз и есть самое сложное, — при­мирительно сказал хозяин. — Разобраться с со­бой. Понять, зачем ты живешь в этом мире. Найти свое место в нем. Думаю, за это дело не грех и вы­пить… — Он потянулся к бутыли с вином, напол­нил стаканы.

Выпив вино, Илья поставил стакан на стол. Взглянул на собеседника.

— Все это, наверное, очень правильно. О Боге, о любви. Но мне важно то, как я должен поступить в моем случае. Вы предлагаете забыть о мщении, говорите, что это не тот путь. Может быть. Но для меня отступиться, забыть о Викторе означает пре­дать Ольгу. Я не могу этого сделать.

Несколько секунд Павел внимательно смотрел на него.

— Что ж, если это твой выбор, я не могу тебе ме­шать… — ска зал он, задумчиво вертя в руке стакан. Помолчав еще несколько секунд, продолжил: — Убить того, кто сам может менять тела, действи­тельно невозможно. Ты убиваешь его, он находит спящего человека и занимает его тело — только и всего. Эту проблему не решить в лоб. Я знаю, кто может тебе помочь, но и тут есть некоторые слож­ности…

— Говори.

— Есть одно существо, Илья, — продолжил Па­вел, откинувшись в кресле. — Странное, самобыт­ное. Весьма могущественное. Его зовут Джар. Он — мастер иллюзий. Я встречался с ним не один раз, но до сих пор не знаю его истинного облика. Джар живет в одном из Нижних миров, он его полно­властный хозяин.

— Разве Нижних миров много? — не понял Илья.

— Возьми линейку, поставь на ней точку — примерно посередине. И представь, что это наш мир. Каждое деление до него — нижние миры. По­сле него — верхние. Можно считать это линейкой миров, частотным диапазоном — как угодно. Есть миры, стоящие в этом диапазоне до нашего мира. И есть те, что стоят после. Попадание в те или иные из них зависит от того, на какой мир ты настраива­ешься, как именно манипулируешь сознанием.

— Понятно. Прости, я перебил тебя. Так что там с Джаром?

— Джар может поймать душу практически лю­бого мертвого человека. Или его тонкое тело, если хочешь. И не просто поймать, а заточить в одну из иллюзий. Как я уже сказал, он мастер по этой ча­сти — может создать мир, который ты не сможешь отличить от реальности.

— Разве это возможно? — не поверил Илья.

— Для нас с тобой — нет. Для Джара это пле­вое дело.

— А кто он, этот Джар?

— Он никогда ничего о себе не рассказывает. Но мне он нравится, встреча с ним изменила мою жизнь. Я многому научился у него. Если кто и мо­жет тебе помочь, так это он.

— И как с ним встретиться?

— Встретиться не так сложно… — Павел задум­чиво пригладил усы. — Вопрос в том, захочет ли он тебе помочь? У Джара свои принципы общения, его нельзя уговорить что-либо сделать. Все зави­сит от того, понравишься ли ты ему.

— Вообще-то я не девушка, чтобы нравить­ся, — вырвалось у Ильи.

— Видишь ли, Джар никому ничего не дол­жен — ни мне, ни тебе. Ни кому бы то ни было еще. Я говорю все это для того, чтобы ты понял: Джар — не то существо, на которое можно как-то воздействовать, к чему-то склонить. Он сам при­нимает решения, при этом никогда их не меня­ет. Захочет он тебе помочь — значит, поможет и ничего за это не потребует. Не заинтересуешь ты его — тебе придется с этим смириться. Так что воспринимай все это просто как шанс, не более того. Не существует никаких гарантий того, что Джар тебе поможет.

— Я понял, — кивнул Илья. — Так как мне с ним встретиться?

— Завтра, — ответил Павел. — Тебе нужно не­много отдохнуть…

Они вышли рано утром. Прошли около кило­метра по грунтовой дороге, у кладбища свернули налево. Перешли по мостику через оросительный канал, густо заросший камышом.

Илья молча шагал рядом с Павлом, вгляды­ваясь в довольно унылый пейзаж. Ровная степь с чахлыми кустиками, под ногами потрескивает ко­рочка солончака. И ни души вокруг…

Весь путь занял около двух часов. Село уже давно скрылось из виду, о нем теперь напоминали только далекие свечки тополей. Впереди что-то по­казалось: приглядевшись, Илья разглядел какие- то камни. Еще через пару минут понял, что именно к ним и направлялся его провожатый.

— Ну вот, — сказал Павел, удовлетворенно вздохнув. — Это здесь-

Небольшие валуны были уложены в спираль, диаметр этого сооружения составлял метров де­сять. Между камнями были промежутки пример­но в метр. В самом центре спирали лежал большой плоский камень.

— А что это? — поинтересовался Илья, с инте­ресом глядя на камни.

— Я называю эту штуку резонатором, — отве­тил Павел. — Она позволяет настроить восприя­тие на нужный мир. Самому тебе это будет сделать трудно, но я помогу. Готов, или отдохнем?

— Посидим пять минут?

— Хорошо… — Он присел на один из камней, Илья последовал его примеру. Надеялся рассла­биться, приготовиться к новому путешествию — и не смог. Не прошло и минуты, как Илья поднялся, чувствуя странное раздражение.

 — Посидел? — усмехнулся Павел, вставая с камня. — У этого места своя энергетика. В таких местах лучше вообще не останавливаться.

— Я это уже понял.

— Готов?

— Да… — отозвался Илья, поправив лямки рюк­зака.

— Дай руку… Иди рядом со мной, смотри на зем­лю прямо перед собой. И ничего не бойся.

Илья хотел было сказать, что уже давно ниче­го не боится, но промолчал. Что-то подсказывало ему, что это будет глупо.

Они медленно пошли по спирали к центру ла­биринта. Илья смотрел прямо перед собой, Павел крепко держал его за руку. Ничего не происходи­ло, но в какой-то момент Илья ощутил тошноту. Сглотнул, думая о том, что как раз сейчас это со­вершенно не к месту. Тошнота прошла.

Вот и центральный камень: Павел остановился, Илья тоже замер.

— Все, — сказал Павел. — Оглянись!

Илья поднял глаза и вздрогнул. И тут же по­думал о том, что нет смысла удивляться. Пора бы ко всему этому привыкнуть…

Они стояли на невысоком холме, поросшем чах­лыми кривыми деревцами. Вокруг простирался лес с частыми проплешинами, справа поблескивала вода — очевидно, река. Или болото: присмотрев­шись, Илья понял, что верно последнее предполо­жение. От воды поднимался едва заметный пар, окутывая все вокруг призрачной дымкой.

— Ну и как тебе это? — поинтересовался Павел.

— Терпимо, — ответил Илья.

Усмехнувшись, Павел указал в сторону болота.

— Пройди туда, увидишь там поваленное дерево. Оставайся там до тех пор, пока не придет Джар.

— А он придет?

— Не знаю. Он хозяин этого мира и знает обо всем, что здесь происходит. Если захочет — при­дет. В любом случае, я вернусь за тобой через пару дней, как договаривались.

— И как я узнаю Джара?

— Никак, — пожал плечами Павел. — Я ведь говорил тебе, что он мастер иллюзий. Он откроет­ся тебе сам — если захочет. Все, тебе пора, — он кивком указал в сторону болотца.

— Спасибо… — пожав руку своему провожато­му, Илья спустился с холма. Когда он оглянулся, Павла уже не было.

Дерево он нашел сразу, оно лежало у самого среза воды. Болото на поверку оказалось вполне живописным озером, густо заросшим раститель­ностью. Скинув рюкзак, Илья сел на поваленный ствол, затем достал сигареты и закурил.

Он сидел, глядя на спокойные темные воды озера, и думал о том, что все эти красоты уже не имеют никакого смысла. Без Ольги мир пуст — что тот, что этот. Илья знал, что не задержится на этом свете. Не хотел задерживаться — лишь смерть давала шанс отыскать Ольгу. Неизвестно, в каких мирах, но отыскать…

Так прошло несколько часов, за это время он видел лишь несколько местных зверей да плескав­шуюся в озере рыбу. Чем больше проходило вре­мени, тем муторнее становилось на душе. Похоже, Джар им не заинтересовался…

Ему оставалось только ждать, что Илья и де­лал. Джар все не появлялся. Осознав, что он может не появиться вообще, Илья стал обживать это место. Достав топор, обтесал несколько кольев, при­нес десяток мелких камней. Соорудив очаг, разжег костер, повесил над ним котелок с водой — пора было обедать.

С собой Илья взял пакеты с кашами и супами, запасов должно было хватить на три дня. Сварив суп, достал ложку и спокойно, никуда не торопясь, поел. Вымыв котелок, снова стал ждать…

Увы, чертов колдун так и не появился. Ночь Илья провел здесь же, у костра. Холодно не было —

даже ночью температура вряд ли опускалась ниже двадцати градусов.

Утром, сразу после завтрака, он заметил в паре сотен метров от себя какого-то мальчуга­на. Тот прятался за кустами, внимательно за ним наблюдая. Илья махнул ему рукой, призывая по­дойти: увидев, что его заметили, мальчуган тут же убежал.

Снова потянулись часы ожидания. Уже перева­лило за полдень, когда Илья снова увидел того же мальчугана в сопровождении седобородого деда. Дед медленно шел, опираясь на палку, Илья под­нялся с бревна и стал ждать, пока гости подой­дут, размышляя о том, мог ли этот старик быть Джаром.

— Здравствуйте! — поздоровался он, когда ста­рик и малыш подошли ближе.

— И тебе здоровья… — отозвался старик. Не глядя на Илью, прошел к дереву, тяжело опустил­ся на него. Устало вздохнул. И только после этого взглянул на незнакомца. — Откуда будешь?

— Путешествую, — уклончиво ответил Илья. — Ищу одного человека.

— И кого именно? Если не секрет, конечно?

— Джара. Вы слышали о нем?

Старик усмехнулся.

— Спросить, слышал ли я о Джаре, — все рав­но что спросить о том, видел ли я небо… Слышал, конечно. Только не знаю, за что ты так его оби­жаешь…

— Обижаю? — Илья удивленно взглянул на старика.

— Ну, конечно. Ты же назвал его человеком… — Старик засмеялся, потом закашлялся, прижимая руку к груди. — Лео, не подходи к воде. Ты же зна­ешь, что это опасно.

— Но ведь сейчас день? — стоявший у воды мальчуган нехотя отошел от воды.

— День, — согласился старик. — Но что, если у кого-то из смургов бессонница? Не стоит лишний раз испытывать судьбу… — Он немного помолчал, потом снова взглянул на Илью. — Так зачем тебе нужен Джар?

— Мне нужна его помощь.

— Помощь? Многие приходили к Джару за по­мощью. И почти все уходили ни с чем. Джар — не то существо, которого можно о чем-либо просить. Ты зря пришел сюда.

— Я всю свою жизнь делал глупости, — отве­тил Илья, не глядя на собеседника. — Будет одной глупостью больше.

Старик не ответил — он сидел, задумчиво глядя на озеро. Молчал и Илья, пытаясь понять, кто перед ним — Джар или просто какой-то вздорный дед.»

Мальчуган встал на одну из веток дерева и, опираясь о другую, начал раскачиваться на ней. Дерево неприятно задрожало.

— Лео, перестань… — попросил старик. — Ты упадешь.

— Не упаду… — возразил малыш. Мгновени­ем позже ветка под ним треснула, он свалился на землю.

— Вот видишь. Никогда не спорь со мной.

— Ты это специально сделал! — недовольный мальчуган поднялся с земли, потирая локоть. Ста­рик не ответил. Немного помолчав, снова взгля­нул на Илью: — Так что ты хотел попросить у Джара?

— У меня есть враг, — начал Илья, все больше веря в то, что этот старик и есть Джар. — Его зовут Виктор, он убил мою девушку и многих других лю­дей. Но его самого убить нельзя — он может менять тела. Павел рассказал мне, что Джар может пой­мать душу любого человека. Если я убью Виктора, а Джар поймает его душу, все закончится. Без этого Виктор будет продолжать сеять смерть.

— Понятно… — кивнул старик. — А кто такой Павел?

Илья нахмурился. Если этот старик не знает Павла, тогда он не Джар. А если он не Джар, то ка­кой смысл раскрывать перед ним душу?

— Мой друг, — тихо ответил он. — Именно он посоветовал мне найти Джара.

— Один глупец дал совет другому глупцу… — усмехнулся дед. — Так и живем… — Он оперся о палку и тяжело поднялся на ноги. — Ну, поболта­ли и хватит… Будь счастлив! Пошли, Лео…

— И вам счастья, — ответил Илья и отвел взгляд.

— Я останусь, — неожиданно гулким голосом ответил малыш, Илья вздрогнул. Взглянул на маль­чугана — как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот превращается в высокого красивого мужчину в до­рогом деловом костюме. Неестественно красивого — такому только на обложки журналов. Начищенные ботинки, модный галстук. Ухоженные руки.

— Переборщил? — поинтересовался мужчина, спокойно глядя на Илью. — А так?

Его внешность снова претерпела метаморфо­зы — теперь это был мужчина с опухшим от пьян­ки лицом, воспаленными глазами и красным носом. На нем были мешковатые вытертые брюки и по­мятый пиджак с оторванной пуговицей, под ним грязная красная футболка с надписью «Спартак». На голове — видавшая виды кепка. В правой руке Джар сжимал початую бутылку вина.

— Тоже не очень, — покачал головой Илья. — Просто забулдыга какой-то.

— А мне нравится, — ответил Джар, садясь на дерево рядом с гостем. — Хлебни-ка, — он протя­нул ему бутылку. — Портвейн. Настоящий, пло­дово-ягодный.

Илья взял бутылку, отхлебнул. Сделав еще гло­ток, вернул бутылку.

— Спасибо. А он кто? — Илья указал на мед­ленно удалявшегося деда.

— Где? — наигранно удивился собеседник. — Там никого нет.

— Иллюзия?

— Именно… — Джар приложился к бутылке и начал пить. Илья видел, как шевелился его ка­дык, как текли капли портвейна по подбородку и тощей шее. Вот он оторвался от пустой бутылки, шумно выдохнул. Вытер ладонью губы, бутылку поставил на землю. И лишь после этого посмотрел на Илью.

— Говоришь, тебе нужна моя помощь?

— Да. Павел сказал, что это мой единственный шанс. Хотя и советовал ни на что особенно не рас­считывать.

— Правильно советовал, — согласился Джар. — В конце концов, я не благотворительное общество. В этом мире все стоит денег, — он неприятно за­смеялся.

— Вот все, что у меня есть… — Илья вытащил из кармана кредитную карточку — перед отъездом ему дала ее Натали — и протянул Джару. — Не знаю только, сможете ли вы ею воспользоваться. Здесь чуть меньше тридцати тысяч долларов.

— Признаться, не очень смыслю в валюте, — ответил тот, но карточку все-таки взял. Внима­тельно рассмотрел ее, даже понюхал. — Знаешь, как-то не доверяю я этим долларам… — переломив карточку, он бросил обломки в озеро. — Может, у тебя есть что-то еще?

— Как раз теперь у меня нет ничего, — усмех­нулся Илья. — Вон, рюкзак с вещами — можешь взять. И каша в котелке недоеденная. Бери и ее, мне не жалко. Дарю вместе с котелком и ложкой.

Джар тихо засмеялся.

— Кто-нибудь другой мог бы принять это за хамство, — сказал он, затем нагнулся и взял

котелок. — Говоришь, вкусная каша? — Он за­черпнул ложкой кашу и отправил ее в рот. — Не­плохо… — произнес он с набитым ртом. — Сюда бы еще тушенки немного… — Джар снова зачерп­нул каши.

— Тушенки нету, — ответил Илья. — Не хоте­лось таскаться.

— Зря, — прокомментировал его ответ Джар, выскребая остатки каши. Доев, тщательно облизал ложку. — Ну вот… — Он сунул ложку в котелок и поставил его на землю, удовлетворенно вздохнул. Потом взглянул на Илью. — Говоришь, этот Вик­тор — плохой человек?

— Да, — подтвердил Илья. — Он колдун, сата- нист. Руководит магическим орденом. На его сове­сти уже не одна жизнь.

Джар ничего не ответил. Почесав шею, он за­думчиво посмотрел на озеро, потом зевнул. Нако­нец снова перевел взгляд на Илью.

— В принципе, я мог бы тебе помочь, — ска­зал он. — Но есть одна загвоздка: я не участвую в убийствах, это не мой профиль. Такое уж я чело­веколюбивое существо, — Джар усмехнулся.

— Вам и не придется никого убивать.

— Хочешь сказать, что это сделаешь ты? — Со­беседник вскинул брови. — Тогда скажу так: я не помогаю убийцам. Понимаешь, о чем я?

— Не очень, — честно признался Илья.

— Я могу поймать душу Виктора, когда он умрет. Гляну, кто он такой и что собой представ­ляет. Если ты прав в его оценках, то пару сотен лет он у меня отдохнет, слоняясь по иллюзиям, а там будет видно. Но умереть он должен сам. Точнее, ты не должен быть к этому причастен. То есть ты не можешь убить его сам, не можешь кого-то нанять и так далее. Теперь понятно?

— Да. Мне нужно ждать, пока кто-нибудь дру­гой перережет ему глотку. Так?

— Вроде того. Прости, но таковы правила. Я не участвую в заговорах.

— Хорошо, — согласился Илья. — Но я могу быть уверен, что он не возродится снова в чьем- нибудь теле?

— Разумеется, — кивнул Джар. Сунув руку во внутренний карман пиджака, вынул сложенный втрое лист бумаги. Аккуратно развернул его. — Держи. Все как полагается: я, такой-то, гаран­тирую то-то и то-то. Число, моя подпись. Лич­ная печать.

Илья взял листок. Начал читать — и не смог удержаться от улыбки. Джар громко захохотал, засмеялся и Илья. Листок в его руках поплыл ту­манными струями и растаял.

— Если я что-то обещаю, — сказал Джар, отсме­явшись, — то делаю это. Так что будь спокоен.

— Спасибо, — поблагодарил Илья. — Теперь у меня появляется шанс. Вам что-нибудь нужно бу­дет: его фамилия, адрес, фотография?

— Не беспокойся, мимо меня он не прошмыг­нет… — заверил его Джар. Затем поднялся с пова­ленного дерева, сладко потянулся. — Забыл спро­сить: как звать-то тебя, добрый молодец?

— Илья.

— Запомню… А как звать твою девушку? Ту, что погибла?

— Ольга… Ольга Никитина.

— Понятно. Ну ладно, удачи тебе. Действуй. А мне пора — дела у меня. — Он сделал несколь­ко шагов, затем подпрыгнул, превратился в птицу и полетел над озером.

— И помни: никакого насилия! — прокричала птица, сделала круг над водой и растаяла в воз­духе.

— Вот черт… — пробормотал Илья, поднявшись с бревна и глядя туда, где только что была пти­ца. — Это тоже была иллюзия?

Он огляделся: вокруг было удивительно пу­стынно. Взглянул на котелок и вздрогнул — в нем были остатки каши. Те самые, что он не успел до­есть. Рядом на земле лежала и целехонькая кре­дитная карточка.

— Остается задать вопрос: «А был ли маль­чик?» — пробормотал Илья, разглядывая кредит­ную карточку. Сунул ее в карман, снова огляделся. Теперь он понимал слова Павла о том, что никто не видел Джара в его истинном облике. Может быть, никто вообще ни разу не видел его самого: как и Илья, все имели дело с иллюзиями…

Павел пришел за ним через сутки: Илья спал у тлеющего костра, когда услышал шаги. Поднял голову — и увидел Павла…

Его рассказ о случившемся тот выслушал с удо­влетворением.

— Можешь быть уверен: если Джар что-то по­обещал, то он обязательно это выполнит. Собирай вещи — мы возвращаемся.

— И что мне теперь — ждать, пока Виктор по­мрет? На это может уйти вечность… — уныло про­изнес Илья, быстро собирая в рюкзак вещи.

— Мы еще поговорим об этом, — уклонился от ответа Павел.

Обратный переход через резонатор прошел для Ильи совсем легко, без тошноты и прочих не­приятных ощущений. О том, что они снова в своем мире, говорило яркое солнце. Там, у озера, с утра было пасмурно.

— Удивительно… — пробормотал Илья, огля­дываясь вокруг. — И много людей знают о том, что это такое? — Он кивком указал на каменную спираль.

— Некоторые, — флегматично ответил Па­вел. — Пошли…

До дома шли в молчании, Илья всю дорогу раз­мышлял о том, как ему быть с Виктором. Убить нельзя, не убить тоже. Как выбраться из этого за­колдованного круга?

О делах заговорили лишь после обеда.

— Мне понятны твои сомнения, — сказал Па­вел, когда Илья повторил свой вопрос — тот са­мый, что задавал у озера. — Твоя проблема имеет очень простое решение. Дело в том, Илья, что все должно решиться само собой. И успех или неуспех определяется не столько тем, что ты придумаешь и спланируешь, сколько тем, что заложено у тебя вот здесь, — он постучал себя по груди. — Пони­маешь, о чем я?

— Не очень.

— Это продолжение нашего разговора. Ты сде­лал выбор, поэтому теперь тебе остается сделать все возможное, чтобы выполнить задуманное. А успех всего, что ты делаешь, определяется мерой твоей чистоты. Твоей отвагой, твоей способностью дей­ствовать, не думая о последствиях для себя.

— Ну так это понятно, — пожал плечами Илья.

— Да, но я все же немножко о другом… Ты вот рассказывал о том мужичке из психушки, который говорил тебе о линиях мира. Линия мира — очень емкий термин, он мне понравился. Так вот: чтобы победить, Илья, тебе нужно следовать по линии мира, не сходить с нее. Тогда все решится само со­бой. Как в книгах или фильмах: герой всегда по­беждает, события в итоге все равно складываются в его пользу. И не потому, что он был силен, ловок, отважен, лучше всех стрелял и бил морды, а по­тому что за ним была правда. И эта правда всякий раз открывала ему дорогу, рушила даже самые не­приступные стены. Линия мира — иди по ней, и она приведет тебя к цели. Теперь понял?

— В самых общих чертах. — Илья посмотрел на Павла и улыбнулся. — Слишком все это сложно.

— Это просто, Илья. Для того, кто чувствует. Есть прямые пути, и есть окольные. Есть пути правды, и есть пути лжи. Солгал один раз, поступил не по совести, обманул кого-то — сделал шаг в сторону. Сделал очередную подлость — и все, линия мира осталась в стороне. Будешь дальше идти буера­ками, пробираться сквозь чащу. И прежние свет­лые пути останутся только в твоей памяти. В этом и кроется главная истина: не сходи с линии мира. Обратной дороги нет.

Илья ничего не ответил. Да, вроде бы в том, что сказал Павел, не было ничего необычного — все те же рассуждения о морали и справедливости. И, тем не менее, что-то в его словах цепляло. Илье каза­лось, что он, как та собака, — пытается поймать свой хвост. Видит его, а схватить не может.

— В твоих словах что-то есть, — произнес он наконец. — Я чувствую это, но не могу выразить словами.

— И не надо. Главное, что ты это чувствуешь. Понимание придет потом, позже…

Уехал Илья на следующий день. Прощаясь с Павлом, обнял его.

— Спасибо… — сказал он, его голос дрогнул. — Я твой должник.

— Я это запомню, — усмехнулся Павел. — Ну, бывай. Да, вот еще что: расчеши своему псу шерсть.

— Что? — не понял Илья.

— Твоего пса здорово помяли. Он выжил, но ему нужна твоя помощь. Возьми гребень и как следует расчеши ему шерсть. Мысленно или во сне — как сумеешь. Это ему поможет.

— Хорошо. Спасибо… — Илья почувствовал, как на глаза у него наворачиваются слезы. И даже разозлился на себя: с каких это пор он стал таким сентиментальным?

— Удачи! — Павел пожал ему руку, он кивнул и пошел к автобусной остановке.

Он не знал, что ему делать. Но в какой-то мо­мент понял, что не стоит об этом думать. Держись линии мира, и она тебя выведет.

* * *

Мастер услышал стоны, еще идя по коридору. Открыв дверь, вошел в пыточную комнату, думая о том, что нужно чаще проводить показательные каз­ни. Пусть все видят, как заканчивают свою жизнь рискнувшие выступить против него.

На одной из стен, прикованный к вмурованным в стену крючьям, был распят человек. На его раз­битых губах запеклась кровь, лицо потемнело. Чуть в стороне горел камин, рядом стоял крепкий бри­тоголовый парень: вот он вынул из металлической кадки факел, сунул его в камин. Подождав, пока факел разгорится, подошел к распятому челове­ку и поднес огонь к его ногам. Распятый человек закричал. Пламя жадно лизало его ноги, пленник бился в цепях от невыносимой боли. В воздухе по­вис запах паленого мяса.

— Ну и как он? — поинтересовался Виктор, когда задыхающийся от боли человек потерял со­знание.