Седьмая раса Нечаева Наталья
— Что, прямо сейчас? — Барт опешил.
— А чего тянуть? Пока на сопки подниматься будем, ты мне все и расскажешь… А я за это тебя в титрах средними буквами укажу. В отличие от Рощина. Договорились?
— Слушайте, — Макс посерьезнел. — Туле подождет. Я кое-что интересное видел, думаю, нам всем надо проехать на озеро.
— Какое озеро? — заинтересовалась Славина. — Что там интересного?
— Я, правда, на достаточной скорости мимо проскочил, но потом даже назад сдал, мне показалось, что я увидел странных голых людей. Вернее, не сами люди были странными, а их поведение…
— Что именно? — насторожился Влад.
— Сформулировать сложно. Совершенно голые, повторяю, люди бегают вокруг озера, навстречу друг другу, будто друг друга не видят. Как слепые, что ли… Или пьяные? Давайте подъедем, разберемся — тут рядом. Я, честно говоря, подумал, вдруг это ваши близнецы-потеряшки?
— Что? — охнула девушка.
Больше не разговаривая, они влезли в джип, и уже минут через пять Макс притормозил на одном из дорожных подъемов, где с одной стороны простиралось зеленое болото, причесанное под ровный ежик гребенкой короткой осоки, а с другой рваными зубьями чернели невысокие, словно обломанные скалы.
— Смотрите! Вот, снова! — Барт внимательно вглядывался вдаль, в широкую щель между скалами, где ярко голубело озеро. — Те же! Двое!
Теперь и Влад, и Ольга пристально смотрели в ту же сторону. Озеро радужно сияло, возвращая небу желтые и розовые сверкающие лучи.
— Где люди, Макс?
И тут они увидели. На этот раз — все трое, разом. По ближнему к ним зеленому берегу озера, странно подпрыгивая на розовых полянках иван-чая, пробежал человек. Издали было не разобрать кто — мужчина или женщина, но то, что человек, — без сомнения. Он выглядел странно светлым, даже сияющим, на фоне зеленой травы и синей воды. Все трое, они не успели выдохнуть изумленное «Ах!», как с той же стороны, по тому же самому месту, пробежал кто-то еще.
— Что за гонки? — тревожно прищурился Рощин. — Не нравится мне это!
— Может, это и правда — мои? — Ольгу начала бить нервная дрожь. — Может, искали нас да заблудились?
— Здесь? — Влад с сомнением покачал головой. — К этому озеру можно подойти только с одной стороны — нашей. И то — по довольно узкому перешейку между скал. Все остальное — болота. Так что нас бы они никак не пропустили…
— Может, они пришли утром, еще до нас? И ушли не в ту сторону? — Славина лихорадочно искала причины неожиданного появления Тимок.
— Оля, это не они, — качнул головой Рощин.
— Откуда ты знаешь? — цыкнула на него девушка. Пристроила к щеке телекамеру, приникла к глазку.
Прямо на нее бежал обнаженный мужчина с всклокоченной короткой бородкой, тело его пузырилось страшными красными пятнами. Ольга с ужасом наблюдала за его безумным лицом, пустыми, словно невидящими глазами. На шее мужчины болталась какая-то сумка. То ли футляр от очков, то ли портмоне на длинном черном ремне.
Следом в фокусе появилась женщина. Тоже абсолютно голая. Распущенные спутанные волосы, опухшие глаза, кровоточащие волдыри на лице и теле. Лицо женщины тоже ничего не выражало. Совершенно ничего! Словно сошедшее с экрана фильма ужасов индифферентное зомби — полузакрытые глаза, блуждающая полуулыбка-полуоскал, странно-путанные движения рук. Похоже, незнакомка просто не знала, что с этой частью тела положено делать…
— Ну, что, они? — тронул Славину за плечо встревоженный Макс.
— Нет, — девушка передала ему камеру.
— Господи, — ахнул Барт, — они совершенно голые… А лица… Влад, посмотри!
Теперь в камеру уставился Рощин.
Ольга крепко обхватила себя за плечи. С одной стороны, она испытала невероятное облегчение, обнаружив, что жуткие незнакомцы — не ее потеряшки. С другой — не могла справиться с диким, просто отупляющим разочарованием, что это — не они. Снова выморочно засосало внутри, снова навалилась тяжелая, цепкая тревога. Ведь мальчишки так и не объявились!
Вторые сутки… Где они? Что с ними? Даже если напились, даже если загуляли, всяко должны были уже проспаться! Господи, — девушка еще крепче сжала плечи, — только бы с ними ничего не случилось! Только бы они были живы! А если они вот так же где-то в тундре?
— Влад? — Макс выжидательно глядел на знатока здешних мест: дальнейшие действия троицы зависели исключительно от него.
— Их надо оттуда выводить, — задумчиво сказал Рощин. — Только как? Помните, я рассказывал, что здесь такое время от времени случается. Скорее всего, сейчас мы от них вряд ли чего-то добьемся, они практически невменяемы, их нужно срочно госпитализировать.
— Так, пошли? — предложил Макс.
— Как? — Рощин снова задумался. — Отсюда, с дороги, мы туда не попадем — болото. Я же говорил, путь один — через Сейв-Вэр, через каменный город…
— Но они ведь как-то сюда попали? — жалобно сказала Ольга. — Давай попробуем, вдруг пройдем? Может, болото где пересохло?
— Оль… — Влад недовольно скривился. — Мы только потеряем время. С другой стороны, — он снова задумался, — если переть поверху, это не меньше двух часов, и не факт, что, когда мы, наконец, дойдем, они еще будут здесь, а не сгинут в дальних сопках… Черт! И вертолету там не сесть — болото…
— А чего они в таких страшных пятнах? — Ольга снова приникла к глазку камеры.
— Комары, — коротко пояснил Макс. — Или мошка. Короче, просто искусаны.
— Да не просто искусаны. — Влад снова перехватил у Ольги камеру. — Похоже, они в анафилактическом шоке. Июль, комарье сейчас самое ядовитое, а на них места живого нет.
— Анафилактический шок? — переспросила Ольга. — Так это же может кончиться остановкой дыхания! Что же мы стоим?
— Мы стоим, потому что не знаем, как туда дойти! — раздраженно бросил Влад. — А крыльев у нас нет!
— Влад, — теперь камера была в руках Макса. — Посмотри слева от озера. По-моему, там целая цепочка валунов, прямо до скал!
— Нет там никаких валунов! — отмахнулся Рощин. Но камеру все же перехватил. Жадно приник к глазку. — Точно! А ведь этих камней раньше не было! Видно, болото снова «загуляло», вот они и вылезли! Пожалуй, доскачем! Пошли! — обернулся к Ольге. — Может, останешься? Честно говорю, нечего тебе там делать!
— Нет! — Ольга категорически замотала головой. — Я с вами. Там, все-таки, женщина. Вдруг она вас испугается?
— Да и ей, и ему сейчас все равно… — мрачно бросил Рощин. — Вряд ли они хоть что-нибудь сейчас соображают…
— А почему они голые, Влад?
— Это мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Никто из тех, кого вытащили при аналогичных обстоятельствах из этих мест, никогда так и не вспомнили, как тут оказались, и что с ними было. Вроде, были в городе, а потом сразу в больнице. Те, кто выжил, конечно…
— А что, могут не выжить? — Ольге стало страшно. Снова представились рыжие близнецы.
Рощин ничего не ответил, но лучшим ответом и было его тяжелое молчание.
По скальной гряде до края болота троица двигалась минут пятнадцать, осторожно перебираясь с камня на камень, вглядываясь в любой образовавшийся просвет: там ли еще люди. Наконец, взобрались на серый мшистый валун, и перед ними открылось озеро. Вблизи, с вершины сопки, оно было еще красивее: ярко-голубой сверкающий овал, обрамленный невероятно зеленой травой, которую, в свою очередь, нарядной лентой окантовывали высокие розово-лиловые заросли иван-чая. И дальше — правильное полукружие темных валунов. Конечно, Ольга, не удержавшись, сняла всю эту невероятно-праздничную красоту на камеру.
— Ну, что, двинулись? — спросил Влад. — Только осторожнее. Никаких резких движений, никакого громкого разговора.
Цепочка валунов, та самая, которую чудом углядел Макс, как будто специально вымощенная дорога, вела от подножья сопки к самому озеру. Через зеленую траву и розовые цветы камни уходили прямо в голубую воду. Странные люди на берегу по-прежнему продолжали свое путаное движение, совершенно не обращая внимания на появившихся спасателей.
Перескакивая с камня на камень, группа добралась до берега озера. Первой к ним приблизилась женщина. Вернее, нет, не к ним, просто они оказались на ее пути. Безумная русалка взглянула на них со странной нездешней улыбкой, что-то прошептала потрескавшимися губами и пошла дальше, по-прежнему размахивая руками совершенно не в такт походке.
Влад схватил ее за руку, удержал. Кажется, женщина очень удивилась. Остановилась, взглянула на Рощина. Что-то вполне разумное промелькнуло в ее глазах и тут же погасло. Она попыталась двинуться снова, однако, почувствовав неожиданное препятствие в виде крепкого захвата Рощинской руки, покорно остановилась и застыла, ничего не говоря, никак не реагируя, не пытаясь сделать больше никакого движения.
Подобные неживые лица Ольге довелось видеть всего раз, когда она снимала программу о специальном отделении психбольницы, где находились люди, потерявшие при невыясненных обстоятельствах память. После тех съемок Ольга отходила долго, мучительно, а фильм так и не рискнула выдать в эфир. Сделала просто короткую программу, в которой показала лица людей, вдруг кто узнает своих родственников…
Из всей огромной страны не отозвался ни один человек. Словно эти пациенты и не жили никогда в обычных домах среди обычных людей. Словно не было у них ни матерей, ни друзей, ни даже — просто знакомых…
Влад крепко держал женщину. А Макс, тем временем, готовился перехватить мужчину, который, обогнув странный эллипс по траве и камням, неуклонно продвигался к спасателям. Мужчина подошел. Остановился. Внимательно оглядел всех четверых. И вдруг энергично протянул Барту руку:
— Игорь!
— Максим! — радостно и удивленно пожал раскрытую ладонь Барт. — Кто вы? Как тут оказались?
— Гуляем с ребенком! — сообщил Игорь.
— А где ребенок? — обеспокоилась Ольга. — Тут еще и ребенок?
— Вот! — с удовольствием показал Игорь на притихшую женщину. — Сын!
— Влад, — прошептала Ольга, дернув Рощина за свободную руку. — Может, они, в самом деле, пришли сюда с ребенком, потеряли его, поэтому и того…
Рощин, ничего не ответив Ольге, пристально смотрел на Игоря.
— Давно гуляете? — вдруг резко спросил он.
— Нет, — объяснил мужчина. — Только вышли.
— А жена где? — по-прежнему быстро продолжил Влад.
— Где ей быть? На работе, в ночную ушла. Сейчас пойдем встречать.
— А это кто? — Рощин показал на женщину.
— Это? — Игорь задумался. — Баба какая-то. Первый раз вижу.
— А разделся зачем?
Мужик с удовольствием оглядел свой голый, в страшных красных пятнах торс, погладил впалый живот.
— Так баня же, паримся, жарко!
— Так, все, уводим! — приказал Рощин. — Макс, бери его!
Ольга стянула с себя ветровку и накинула на плечи женщины, сразу же почувствовав, как голые руки щекотнул довольно прохладный ветерок. Незнакомка не отреагировала никак. Судя по всему, куртки на плечах она просто не заметила. Женщина оказалась намного выше Славиной, и чужая ветровка была ей где-то до пупка.
Максим точно так же накинул свою куртку на голого мужика. Тот тоже не отреагировал.
— Оль, забери свою одежду, простудишься. Я ей свою отдам, хоть срам прикроет. — Влад протянул Ольге ветровку.
Рощинская куртка прикрыла обнаженное женское тело почти до колен, скрыв уродливо распухшие кровоточащие укусы.
Славина пошла первой по знакомой уже дороге, следом вел покорную незнакомку Влад, Барт с Игорем замыкали группу. Они вполне удачно преодолели цепочку валунов, взобрались на скалы, и тут Игорь забеспокоился.
— Стойте, я же права в машине забыл.
— Зачем тебе права? — удивился Максим.
— Как зачем? — остановился как вкопанный Игорь. — А как я без прав вас повезу?
— Да ладно, — обернулся Рощин. — Не переживай! Мы все подтвердим, что ты — Игорь.
— Я? — мужик несказанно удивился. — Почему это я — Игорь?
— А кто ж ты? — поразился Максим. — Сам сказал!
— Сам ты Игорь! — озлобился вдруг мужик. — А я — Валера!
— Ну ладно, — покорно согласился Барт. — Валера, так Валера. А Игорь тогда кто?
— Слушай, — заговорщически наклонился к нему мужик. — Ты что, меня разыгрываешь? Вон же Игореха с бабой своей идет! — И показал на Влада с незнакомкой.
— Макс, не останавливайтесь! — угрюмо сказал Рощин. — Пока идти могут, надо их успеть до дороги дотащить.
Васильев загнал «крайслер» в кудрявый низкий березняк, выключил зажигание, потянулся.
— Лепота! Спасибо Рощину, сам бы не выбрался. Сейчас пару часиков по сопкам прогуляемся, до самого места. При такой погоде это же просто подарок! Энергией подпитаемся. Вот потом почувствуете, сколько бодрости и силы прибавилось! Неделю будете, как рекламные зайцы-энерджайзеры скакать! — Он вытащил из кармана мобильник. Бросил в бардачок. — И знаете еще что хорошо? Ни одна собака нас тут не достанет! Ни лично, ни по телефону.
— А что, ты мобилу не берешь? — удивился оператор.
— А зачем она? — довольно улыбнулся Васильев. — Зоны покрытия здесь практически нет, так, в редких местах. А чтобы это чудо техники внезапно зазвонило в самый неподходящий момент — кому это надо? И потом, здесь следует отрешиться от бытовых забот и проблем, чтобы сосредоточиться на вечном. Так что вы свои тоже оставьте!
Вся троица выбралась из машины, размяла ноги.
— Господи, красота какая! — оглянулась вокруг Алена. — Просто первозданный покой! Такая тишина, такое благолепие, кажется, здесь могут происходить только самые приятные вещи. Как в сказке.
— Правильно мыслишь, — согласился Васильев. — Мы сюда и прибыли исключительно за сказочными впечатлениями.
— Сань, так нам до места два часа топать? — спросил Иван. — Потом же столько же обратно? А покороче пути нет?
— Не ищи легких путей, друг мой, — покровительственно бросил Васильев. — Сенсации требуют жертв.
— Знаешь, как-то мне не очень хочется ощущать себя жертвой! — капризно протянул оператор.
— Придется, друг мой, придется, — утешил его Васильев. — Другого выхода нет. Но ради славы…
— Ну, если только ради славы, — согласился телевизионщик.
Часть II
МИ-24, покачивая лопастями, сел на ровную скалистую площадку, полностью закрытую от окружающего пространства отвесными черными каменными стенами. Будто кто-то специально соорудил этот аэродром, серьезно позаботившись о его абсолютной скрытости и недоступности. Собственно, если бы кто посторонний случайно оказался на круговых гранитных вершинах и глянул вниз, то, скорее всего, и желания спускаться в эту идеально ровную расщелину вряд ли бы возникло: просто камни. Со всех сторон. И небо сверху. Ни растительности, ни следа живого существа. Мертвая зона.
Первым выпрыгнул летчик, быстро собрал какую-то странную конструкцию, через минуту оказавшуюся довольно устойчивым алюминиевым трапом с широкими ступенями, покрытыми красной рифленой резиной.
Открылась дверь, и из вертолетного нутра потихоньку, осторожничая на крутом спуске, стали выходить люди. Первыми на земле оказались мужчины, помогли женщинам. Последним, тяжело ставя на красную поверхность плохо гнущиеся ноги, спустился старик. Только на самой нижней ступеньке, перед тем как шагнуть на камни, он принял в качестве помощи и опоры протянутую руку одного из спутников.
Вся группа отошла от вертолета к скале, летчик вновь забрался в кабину. Приветливо приставил руку к шлему, прощаясь. Неподвижный воздух вокруг заколыхался, засвистел, буквально вдавливая в темные камни людские тела. В этом почти замкнутом пространстве шум работающего двигателя мощной машины был настолько силен, что все, кроме старика, зажали ладонями уши.
Вот лопасти винта стали неразличимы, превратившись в идеальную светлую окружность, стремительно вычерчивающуюся над пятнистой машиной, двигатель взревел еще громче, и вертолет плавно покачивая то хвостом, то носом, пошел вверх. Миновал скалы и в ту же секунду, оказавшись в голубом небесном просторе, скрылся из глаз.
Старик поднял слезящиеся глаза к небу, убедился, что ни в его голубой вышине, ни на острых огрызках скал нет никого постороннего и вообще — никого, сделал характерный знак рукой, словно отталкивая тыльной стороной ладони воздух. Стоящие рядом люди поспешно отошли от скалы в центр площадки, дружно повернулись к старику затылками.
Старик извлек из кармана странный металлический предмет, очень похожий на ключ, каким проводники в железнодорожных поездах открывают вагоны, чутко, но властно провел рукой по черной поверхности скалы, нащупал едва заметный выступ, приставил ключ, который неожиданно легко вошел в невидимый паз, сильно надавил на ручку. Раздался чуть слышный щелчок, ровно квадратная часть камня неожиданно легко поехала в сторону, открывая просторный лаз. Оттуда, из темной глубины, пахнуло теплой влажностью. Старик громко кашлянул, выговорив хрипло одно слово: «Пора».
Люди обернулись, вернулись к скале и по одному стали втягиваться в таинственное отверстие. Старик вошел последним. Только яркое желтое солнце на небе могло наблюдать, как уже через пару секунд черная плита снова завибрировала и почти бесшумно встала на место. И все. Ни следа, ни малейшей меточки. Только безжизненное каменное пространство, темные скалы и ровная каменная площадка посередине.
В полнейшей тишине джип доехал до КПП ближайшей воинской части. Вызванный по внутренней связи начальник гарнизона, молодой толстопузый полковник, оказавшийся Рощинским знакомцем, тут же распорядился поднять давно спящий медперсонал. Позевывающие военные медики пообещали немедленно доставить страдальцев в Североморский госпиталь. Из короткого разговора с медсестричкой, умело натянувшей на доставленную пару холщовые солдатские рубахи, Ольга поняла, что здесь подобное — не редкость. И ладно бы, такое случалось только летом, когда самое опасное — комары, но и зимой, бывает, находят обмороженных ничего не понимающих людей, слепо блуждающих по тундре и сопкам.
Сестричка профессионально уколола вначале женщину, потом мужчину, сунула им в рот какие-то таблетки, силком заставила проглотить. Женщина по-прежнему молчала, продолжая раскачиваться из стороны в сторону. Мужик же, не то Игорь, не то Валера, после той памятной тирады еще в сопках тоже больше не вымолвил ни слова.
— В этом месяце — много? — спросил Влад полковника.
— Эти, ваши, — вторые. На прошлой неделе двух теток выловили, те смеялись все время, рассказывали, что грибов насобирали на весь год. Все пытались меня угостить.
— И что, в самом деле, были грибы? — спросил Макс.
— Откуда? — вздохнул полковник. — Тоже, как эти, совершенно голые, только еще в каких-то странных синяках. Будто со скал падали. А в июне — еще. Мужчину и женщину нашли. Вроде как семейная пара. По крайней мере, они оба это утверждали. Оказалось, что он из Мурманска, а она местная, из Туманного. Не видели друг друга никогда. Но те совсем плохие были. Их из госпиталя, насколько я знаю, в психушку сразу увезли.
В этот момент подскочила темно-зеленая военная «буханка», доктор с медсестричкой усадили в нее найденышей. Полковник прыгнул рядом с водителем:
— Все, бывайте, отвезу в госпиталь. Мне положено во всех таких случаях срочно докладывать в штаб.
Медсестра отдала Ольге ветровки Влада и Макса, снятые с безумцев, сверху, прямо на куртки, положила что-то еще, темное. Славина, не разглядывая, сгребла все это в охапку и закинула в джип.
«Буханка» уехала, Максим развернул машину, и они тоже помчались. В ту же сторону. Оказывается, по этой дороге вполне можно было добраться до Североморска.
Припарковав «ландкрузер» на знакомой уже отворотке, пытливая троица вывалилась на траву.
— Как вы думаете, кофе мы заслужили? — спросил Рощин.
Макс с Ольгой дружно затрясли головами. К горячему кофе Рощин выдал печенье.
Славина, как существо неугомонно любопытное, тут же попыталась выяснить причины странного поведения людей в здешних местах. На что Влад вполне дружелюбно ей ответил:
— Оль, не приставай, а? Я ведь уже говорил, что понятия не имею, отчего такое случается. Может, радон действует как галлюциноген, может, наелись чего…
— А зимой-то чего здесь можно съесть? — удивилась Ольга. — Снег же кругом?
— То-то и оно, — развел руками Рощин. — Никто ничего не знает. Давай лучше вернемся к тайнам нашей Арктиды. Тебе же Макс обещал рассказать про общество Туле…
— Общество Туле? — переспросил Макс. — А зачем тебе это? И когда это я обещал?
— Как это зачем? — возмутилась Ольга. — Затем, что это имеет прямое отношение к сейдам и Арктиде.
— Это тебе Рощин сказал? — Барт как-то презрительно хмыкнул. — Он тебе еще и не то расскажет!
— В смысле? — не поняла Ольга.
— В смысле, что этот мифический остров Туле к мифической Арктиде имеет точно такое же мифическое отношение. Тем более — общество Туле. А вот при чем тут сейды?
— Ладно, Макс, — засмеялся Рощин. — Это наш с тобой извечный спор. Девушке он вряд ли интересен. Ты давай про Туле рассказывай. А то ведь я начну, ты все равно перебивать станешь!
— Хорошо, — помедлив, согласился Максим. — Туле так Туле. Только сразу предупреждаю: это — легенда, не более…
— Макс, ну не тяни! — нетерпеливо подпрыгнула Ольга.
— Ладно. Куртку дай, а то что-то ветерок неласковым стал.
Девушка протянула ветровки владельцам. То самое, черное, что бросила медсестра сверху, зацепилось за молнию желтой штормовки Барта.
— Оля, а это что такое? — Макс мял в руках черный чехол на длинном ремне. — Футляр какой-то?
— Вот, черт, чужое прихватили! — всплеснул руками Рощин. — Эта сумка на мужике болталась. Я еще на озере посмотрел, думал, вдруг там документы, нет, пусто. Брось, кому оно надо…
— Нет! — остановила Славина. — Вдруг по этой штуке кто-нибудь его опознает! — Она выхватила у Барта продолговатую черную сумочку из плащовки. — Точно, на футляр похоже. От чего, интересно? — Отщелкнула единственную кнопку, открывая, вывернула наизнанку. — Нет… Не может быть…
С изнанки место бокового шва было щедро утыкано блестящими скрепками офисного стиплера.
Неделю назад, когда близнецы собирались в командировку, выяснилось, что разошелся шов на футляре их видеокамеры. Ольга предложила им иголку с ниткой, но Тимур… или Тимофей? Нет, все же Тимур попросил стиплер и тут же, лихо щелкая, заделал дырку. Они еще все смеялись, что лень — двигатель прогресса.
Девушка выронила из рук ставший вдруг неподъемно тяжелым футляр. В горле мгновенно пересохло, по телу запрыгали холодные влажные мурашки.
— Оля, что случилось? — Макс перепугался ее вдруг мгновенно посеревшего лица. — Тебе плохо?
— Что? — подскочил Рощин. — Сердце? Перенервничала?
— Футляр… — еле выдавила из себя Славина. — Тимок… От видеокамеры…
— Ты уверена? — побледневший Влад внимательно рассматривал плащовку. — Таких футляров…
— Скрепки, — односложно объяснила Ольга.
— Ну, — неуверенно улыбнулся Барт, — тоже мне, мисс Марпл! Смотри!
Он нырнул в свой рюкзак, извлек из него миниатюрную видеокамеру, которой, Ольга видела, снимал на сопках, вытряхнул ее прямо на траву, вывернул чехол. Нижний шов заискрился на солнце точно такими же скрепками.
— Оль, — Рощин тоже пришел в себя, — да у меня стиплером даже куртка заделана! Смотри! — Он распахнул ветровку и показал карман, который и впрямь светился двумя металлическими стежками. — Зашивать лень, вот я и…
Девушка недоверчиво переводила взгляд со смуглого сероглазого лица на загорелое голубоглазое. Оба светились искренним сочувствием и заинтересованностью.
— Оль, ну что ты, в самом деле! — обнял ее Рощин. — Тимки твои в тех местах не были, отвечаю! Там сейдов нет, я им сразу сказал. А эти наши найденыши, мало ли где могли футляр подобрать! А, скорее всего, он вообще их, личный. Чего бы мужик его на шее таскал? Одежду, значит, свою бросил, а чужой футляр сберег? Ну? Сама подумай!
Умом Славина не могла не согласиться с логикой Влада, но сердце саднило так сильно, что хотелось плакать… И не просто плакать — выть!
Нет, пока она не увидит близнецов живыми и здоровыми, пока не оттаскает их за рыжие вихры, она не сможет успокоиться. Надо было ехать в город вместе с Серегой, а не оставаться на эту активацию! Или уехать прямо сейчас? С Максом? Но он специально вернулся… И до полуночи всего час, а потом за ними прилетит вертолет. Как раз по времени то на то и выйдет.
— Извините меня, — отвернулась от мужчин Ольга. — Что-то нервы расшалились. Вот и мерещится невесть что.
— Оль, давай еще кофейку? — предложил Влад. — Макс же нам сказку обещал!
— Жил в Массилии, это нынешний Марсель, знаменитый путешественник Пифей, — начал рассказывать Барт, с удовольствием прихлебывая кофе и хрустя печенюшками. — Правда, знаменит он был не столько самими путешествиями, сколько предметным враньем. Этакий барон Мюнхгаузен античности. Так вот, этот Пифей, однажды, лет так, примерно, за триста до новой эры, вернувшись неизвестно откуда, рассказал соотечественникам о райском острове Туле. Назвал он его самой далекой из всех известных земель. Понятно, для того, чтобы никто не смог проверить. Вроде как плыл он до него пятеро суток. А когда доплыл — поразился! Неведомая страна отличалась неслыханным плодородием, росли там, как Пифей рассказывал, поздно созревающие плоды, а население было удивительно культурным. От всей остальной земли остров отделялся морем, поэтому люди, живущие там, свято хранили свои обычаи и традиции. И блюли чистоту расы. Пифей считал, что чудесный остров — это и есть воплощенный земной рай. Вот, собственно, и все… — Максим замолчал.
— Как — все? — ахнула Ольга. — Так мало? Он что, побольше наврать не мог?
— Да нет, Оль, — Рощин улыбнулся. — Это наш этнограф так скуп. Пифей был намного красноречивее. Кстати, Макс, — Влад даже поднялся с мягкой кочки. — А почему ты не сказал, что лгун Пифей был полностью реабилитирован в эпоху Великих географических открытий? И что все его слова о сказочной земле подтвердились?
— Влад, — неохотно процедил Макс, — я — этнограф, а не сказочник…
— Да, знаешь ли, и немцев, нацистов имею в виду, тоже сказочниками никак не назовешь, однако они искренне считали Туле своей прародиной.
— Точно! — обрадованно подтвердила Славина. — Даже я об этом читала. А то, что родина древних арийцев — Север, что они стали сильными именно во льду и снегах, что именно благодаря изолированности они сохранили чистоту расы, — это общеизвестная доктрина нацистов.
— Более того, — продолжил Рощин, — даже свой тайный политический орден, который, кстати сказать, привел к власти Гитлера, они тоже окрестили «Туле». Когда, много тысячелетий назад, случилась климатическая катастрофа, арийцам пришлось покинуть чудесный остров. Они в несколько волн расселялись по миру, в основном по Европе, и, чтобы хранить верность традициям и память о своей родине, везде оставляли свой священный полярный символ — свастику. Кстати, эмблема Туле — это длинный кинжал и та же свастика.
— А чем это общество занималось? Политикой? — Ольге стало очень интересно. Еще бы! Такая неожиданная стыковка — Арктида и тайное немецкое общество…
— Туле — сплошные оккультисты и эзотерики, последователи Блаватской.
— Рощин, — неожиданно раздраженно оборвал Макс, — может, уже уймешься?
— Вот смотри, Оль, — засмеялся Рощин, — как ученые не любят, когда кто-то излагает вещи, не совпадающие с их трактовкой!
— Да излагай сколько угодно, только не как факт, а как версию. — Барт разозлился.
— Макс, я что-то не пойму, — насторожилась Славина, — а ты что, отрицаешь то, что сказал Влад? Мы только сегодня с Серегой про Аркаим разговаривали. Я там снимать буду в октябре. Ведь определенно доказано, что Страна городов на Южном Урале — место расселения ариев!
— Да при чем тут Аркаим? — махнул рукой Барт. — Я не против факта исхода ариев с севера, а против того, чтобы все это связывать с оккультными делами немцев! При чем тут общество Туле? Гитлер? Рощин все в одну кучу мешает, как винегрет, да еще уксусу для таинственности добавляет! Совесть-то надо иметь! — И Барт, резко поднявшись, зашагал вперед.
— Чего это он? — удивилась Ольга, подхватываясь следом.
— Сам не знаю, — пожал плечами Рощин, застегивая рюкзак и поднимаясь. — Раньше мы с ним все это спокойно обсуждали…
— Слушай, Влад, если этот самый тайный орден — «Туле» — создали эзотерики, они ведь название не просто так дали! — Мысль, которая появилась у Ольги, еще недостаточно оформилась в сознании, но каким-то двадцатым журналистским чутьем она осознала, что снова стоит на пороге какой-то безумно интересной тайны. Даже тревога за близнецов спряталась куда-то глубоко-глубоко. — Значит, они как-то основывались на том, что Север, Арктида, Туле связаны с сакральными делами?
— Вот! — довольно крикнул Рощин. — Молодец! Сама дошла! А теперь вспомни, с чего этот разговор начался!
— Ну… — Ольга задумалась. — С тектонического оружия мы перешли на Арктиду и сейды…
— Теперь — дошло?
— Нет… — беспомощно взглянула на собеседника журналистка. — Объясни. А?
— Ты совершенно права в том, что и название ордена не случайно, а я перед этим тебе намекнул, что фашистов очень интересовал Север. Теперь свяжи оккультные дела, остров Туле и таинственные мегалитические комплексы. Ну?
— Ты хочешь сказать, что они рвались в Арктику, чтобы овладеть древним знанием?
— Именно! Немецкие эзотерики организовали сюда несколько экспедиций еще в начале века. Потом этим делом крайне заинтересовался Гитлер. В старинных скандинавских сагах определенно говорится о том, что древние германцы владели искусством магии сейда и могли творить чудеса. А чудеса Гитлеру были ой как нужны, поэтому Кольский полуостров его очень манил, очень! Кстати, и наше НКВД отправляло сюда ученых. Причем, сразу после гражданской войны, когда в стране жрать было нечего, разруха царила. До сих пор непонятно, что именно нашли здесь, и что искали экспедиции неких Барченко и Кондиайнена. Результаты до сих пор страшно засекречены, если вообще не уничтожены. Но это — отдельная тема.
— Так, значит, Гитлер хотел заполучить Север не просто из сентиментальности, как прародину, а надеялся, что овладеет тайнами магии сейда и сможет использовать ее для своих целей?
— Ну да! Представь, какие перспективы открылись бы перед рейхом, научись они управлять с помощью сейдов земными энергиями!
— То же самое тектоническое оружие, только без взрывов? — Ольга присвистнула в изумлении. — А как же они собирались это делать?
— Ты обратила внимание, что практически все сейды стоят на выходе кварцевых жил?
— Да, конечно.
— А что такое эта жила, знаешь?
— Да, я об этом целую программу делала. Кварцевая жила — это мгновенный выброс магмы из самых глубин. И эта магма застывает не просто моментально, а даже быстрее того, как мы успели об этом подумать. Наносекунду! Мельчайшая единица измерения времени. Знаешь, мне один известный геофизик так красиво об этом рассказывал! Из самых недр Земли, оттуда, где кипит расплавленная магма, под невероятным давлением выбрасывается вверх, к поверхности Земли фонтан. Давление, под которым он рвется вверх, настолько высоко, предельно, что всю многокилометровую толщу земли этот фонтан прошивает мгновенно! И тут же застывает, превратившись в кварцевую жилу. Так образуются каменные кристаллы.
— Умница. — Рощин довольно потер руки. — А теперь представь, что будет, если по этой жиле пустить разряд? Пусть небольшой, электрический…
— А что будет?
— Сдвиг тектонических платформ. Поэтому там, где кварцевые жилы выходят на поверхность, никакие бомбы — ни атомные, ни вакуумные, — просто не нужны. Направленный электрический разряд, и все. Вот об этом-то мне тот самый наркоман и рассказывал.
— Стой, а если нет ни бомбы, ни электричества, — начала догадываться Славина, — то разбудить жилу можно с помощью сейда?
— Оля, ты растешь в моих глазах как пытливый исследователь! — Влад показал большой палец. — Если дальше твой аналитический ум будет работать так же четко и быстро, мы успеем совершить массу открытий!
«Иногда не желая того!» — почему-то пришла Ольге в голову строчка из шутливой песни Остапа Бендера.
— Так немцы, значит, сюда за этим рвались… — задумалась Ольга. — Снова идея о мировом господстве, только с помощью древней магии…
— Вот-вот, — согласился Рощин. — Более того, пропагандистская машина в рейхе работала на всю катушку, и вполне официальной стала доктрина «Вель» любимого фюрерского ученого Ганса Горбингера. Слышала что-нибудь?
— Нет.
Ольга, в который раз за последние пару часов, вынуждена была признаться в своей полной некомпетентности. А может даже — в невежестве. Правда, сейчас оценка собственного интеллектуального уровня ее занимала мало. Не до того. В конце концов, все знать невозможно.
— «Вель» — это абсолютная космогония. Ни математики, ни астрономии — только древние мифы. Типа, как ты сама говорила, наши нордические предки стали сильными во льдах и снегах, поэтому вера в космический лед — естественное состояние нордического человека. По теории Горбингера, все сущее произошло изо льда, вернее, в результате борьбы льда и огня. Вот так простенько и со вкусом ученый обосновал корни арийской расы. Красиво, да?
— Так это, оказывается, оттуда? — Ольга удивилась. — А я и не знала. И что, в эту чушь кто-то поверил?
— Не просто поверили, это стало официальной доктриной рейха! И стремление на Север стало еще более сильным!
— Слушай, Влад, — Барт, все время шедший впереди и не участвующий в разговоре, вдруг остановился, резко развернулся и почти угрожающе уставился на праздных болтунов. — Я все понимаю. Ты — фанат Кольского полуострова, ты хочешь доказать, что здесь — пуп Земли. Ты просто помешался на своей Арктиде! Но нельзя же за уши притягивать под свою гипотезу все, что подвернется под руку! Каменных истуканов, тектоническое оружие, нацистов, эзотериков… Ладно бы ты это мне излагал, я теоретически не меньше тебя подкован, но Ольге-то зачем? — Максим просто пылал праведным негодованием. — Человек впервые соприкоснулся с мегалитами, впервые услышал об Арктиде. От того, что Ольга покажет в своей программе, зависит очень многое, в том числе, и судьба того, о чем ты так печешься, — сейдовых комплексов! А ты несешь всякий бред, слушать противно!
— Макс, ты чего завелся? — попробовала разрядить ситуацию Славина, видя, как напрягся в ответ Рощин. — Я что, произвожу впечатление полной дуры, которая потащит в свою программу все, что услышит, и покажет все, что увидит?