Детонатор Тамоников Александр

Женщина уверена, что любую объективную проблему всегда можно решить желанием

Вечером Наташа принялась обрабатывать мужа. Начала издалека.

– Сегодня встретила старую подругу. Давно не виделись. Поболтали душевно. Вспомнили молодость. У нее свой магазин.

– Я рад, что ты находишь себе занятия. А что за подруга? – поинтересовался супруг.

– Во времена моей юности пересекались на показах.

– Милая, подруги-модели и модельный бизнес – уже не твой уровень.

– Дорогой, это часть моей жизни. Причем не самая худшая. Отнесись к этому с пониманием. – Наталья надула губы и сделала вид, что обиделась.

– Хорошо. Буду относиться с пониманием. Хотя мое мнение ты слышала.

– Алена – замечательный человек. Я хотела вас познакомить. Уверена, она тебе понравится. Она пригласила нас в ночной клуб.

– Если честно – не горю желанием ни знакомиться, ни идти куда-либо, на ночь глядя.

– Ну, ради меня, Фел! Прошу! Ты же знаешь, как мне одиноко проводить дни напролет без тебя. А если согласишься, – мы и время вместе проведем, и развлечемся, и посмотрим, как нынче молодежь тусуется, – упрашивала Наташа.

– Господи, ты же знаешь мое отношение к подобным заведениям…

– Дорогой, не будь занудой. Закажем VIP-столик, поиграем в боулинг. Феликс, я тебя умоляю! Не могу же я пойти туда одна! К тому же ты должен знать, с кем я общаюсь.

– Ну, хорошо. Когда намечается ваше мероприятие?

– Вообще-то завтра. Но все зависит от тебя. Когда ты сможешь?

Наталья встретилась с Аленой в ночном клубе, а Феликс обещал подъехать позже. Музыка грохотала так, что не было слышно собственного голоса. Феликс задерживался. Наташа чувствовала себя здесь чужой.

– Не переживай, пара латиноамериканских коктейлей – и ты в теме. Сразу начнешь понимать всех с полувзгляда. Вижу, ты отстала от жизни. Пойдем выпьем, чтоб лучше адаптироваться, – предложила Алена, заметив неловкость подруги.

– Нет. Я не стану пить, пока не приедет Феликс.

– Ладно. Как хочешь, а я пойду, потанцую. Ок’? – улыбаясь, спросила подруга.

– Беги. А я буду привыкать к обстановке.

Отсутствие Феликса начало волновать Наташу, и она попыталась ему дозвониться, но автоответчик механическим голосом все твердил: «абонент находится вне зоны действия сети». Наталья начинала злиться. По мере того, как росло раздражение, росло и желание залить его каким-нибудь коктейлем, а тут вернулась Алена.

– Ну что? Как настроение?

– Настроение – набраться… – опустилась она до забытого сленга.

Наталья встретилась с Аленой в ночном клубе, а Феликс обещал подъехать позже.

– Вау! Узнаю свою Натулю! Думаешь, не приедет?

– Уверена.

– Забудь. Зажигаем по полной! – и Алена потянула Наталью к бару. – Ты вся просто искришься от злости.

– Не от злости, от ненависти и собственного бессилия. Всю жизнь уступаю, а мои интересы не в счет. Я еще могу понять, когда он на работе и не имеет возможности позвонить. Но сейчас? Он же знает, что я его жду!

Подруги сели за столик и заказали коктейль. Здесь было не так шумно и можно было поговорить. Негодование Наташи выплеснулось наружу водопадом откровений. Ей ужасно хотелось хоть кому-то высказать то, что распирало ее изнутри.

Ум не влияет на семейное счастье, иначе бы его желали молодым на свадьбе

– Я думала, после свадьбы буду светиться счастьем, летать на крыльях любви. Ну вот скажи, почему все книги и фильмы заканчиваются свадьбой? Может, чтобы не показывать, что после этого волшебного события не все получается так, как мечталось? Почему никто и никогда не говорит, что семейная жизнь не прибавляет женщине прав, зато с геометрической прогрессией множатся ее обязанности? Если раньше каждый был сам по себе, то теперь приходится заботиться о двоих.

– Ну, это же приятно – заботиться о том, кого любишь. Ведь у него тоже появляются обязанности по отношению к тебе, – возразила Алена.

– Реальность оказалась намного приземленнее, чем я ожидала. Интересно, во всех семьях так? – спросила Наташа.

– Ты знаешь, милая, у меня другая жизнь. Я на многое не претендую, потому и не замужем. С любовником проще. Многого не прошу, радуюсь тому, что досталось. Лучше ты мне расскажи, что происходит после свадьбы? Хоть буду знать. Мне этого, боюсь, не испытать.

– Ой, Ален, только я начала ощущать полноту жизни, чувствовать вкус еды, понимать, что такое настоящий секс, настоящий мужчина – и вот он настоящий мужественный, красивый, эффектный, импозантный! На это я и купилась… Думала, с ним буду, как у Бога за пазухой. А дальше медленно, плавно и незаметно в нашу жизнь вползло то, что становится официальной причиной разводов всех знаменитостей Голливуда: «НЕПРИМИРИМЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ ВО ВЗГЛЯДАХ НА ЖИЗНЬ». Какая короткая, но емкая фраза! Сколько в ней взаимных упреков, обид, попыток уколоть побольнее, доказать, что «ты без меня – никто». Сколько недоверия, унижения, разочарования, злобы и слез. Как прав был сказавший: «Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой».

– Ой, рассмешила, – захлопала в ладоши Алена.

Но Наталья не разделяла ее веселости. Сделав глубокий вдох, она продолжила:

– А как хотелось любить! Вспоминаю об этом с радостью и болью. Ну скажи, какая женщина упустит возможность удачно выйти замуж, если до этого жила хуже собаки? А тут встречается человек, готовый сделать для нее все. Не пошлый извращенец, а нормальный, здоровый, романтичный, серьезный мужчина. Смотришь на него и понимаешь, что дети будут красивыми, что можно заниматься чем угодно и не думать о деньгах. Да, я влюбилась. Не отрицаю. Я попала в идиллическую сказку. Я благодарила судьбу за подарок и старалась во всем угождать мужу, и наши отношения были проникнуты взаимным уважением. Но со временем меня все больше раздражала абсолютная зависимость от него. Больше всего доставало то, что он, оказывается, имеет на меня право. Унизительно осознавать, что ты физически, морально, материально, – вся с потрохами принадлежишь человеку, которого, как минимум, перестала любить.

– Ну просто «Санта-Барбара», а не жизнь. Никогда бы не подумала. – Алена залпом выпила коктейль и заказала еще два.

Наташа пригубила коктейль и отпила половину. Первые глотки мягко защекотали в горле и на глаза навернулись слезы, но она допила коктейль и продолжила.

– Теперь меня раздражает в нем все: привычки, духи, манера водить машину и разговаривать с людьми, его любимая музыка, увлечения футболом, хоккеем, охотой, рыбалкой, то, как мало бывает дома и совсем не уделяет времени мне, как засматривается на хорошеньких девушек, как много времени проводит у телевизора. То, что раньше считала милой «изюминкой», стало бесить, раздражать и выводить из себя. Достоинства превратились в недостатки. Повезло тем, кому хватило ума построить свои отношения на взаимном уважении…

– Согласна, отношения, основанные на уважении, имеют значительно больше шансов стать долговременными. В совместной жизни вспышек гнева не избежать, важно в любой ситуации оставаться людьми. Лично я всегда стараюсь сглаживать шероховатости и не доводить до конфликта. И впоследствии горжусь тем, что погасила ссору в стадии зародыша, не позволив разразиться буре, – поделилась своими мыслями Алена.

– На это нужно много терпения и мудрости. До поры-до времени мне их тоже было не занимать…

– Ната, а вы не думали завести ребеночка? Ну, чтобы не оставалось времени на пустяковые ссоры и обиды? – пыталась докопаться до корня проблемы подруга.

– Я расскажу и об этом. Но не сегодня. Еще немного, и я разревусь.

– Ну да ладно, не расстраивайся. Мы сами, без твоего благоверного, классно проведем время.

– Ален, давай выпьем.

Действие алкоголя привело тело и сознание в состояние легкости и раскрепощенности, грохочущая музыка перестала раздражать, и подруги пошли танцевать. Музыка уносила далеко-далеко от неприятностей. Теперь люди казались милыми и симпатичными. Общаться стало легко, потому что в словах не было надобности. Достаточно взглядов: оценивающих, раздевающих, нескромных, заинтересованных, восхищенных. Но где-то в глубине души засела обида на Феликса. Раньше Наталья ее прогоняла. Теперь обида поселилась там навсегда.

Ветер в голове никогда не бывает попутным

К девушкам начали клеиться двое симпатичных парней, и их общество совершенно не напрягало. В последнее время Наташе не хватало мужского внимания. Флирт у всех на виду казался ей безобидной забавой. Хоть алкоголь и вскружил ей голову, но она не потеряла контроля над своими действиями, поэтому, когда новые знакомые предложили продолжить общение за пределами клуба, ей хватило ума отказаться. Статус не позволял совершать подобные ошибки. Сославшись на то, что ее давно ждут дома, она извинилась и ушла.

Свежий ночной воздух вернул ее к действительности. В душе боролись два чувства: гордость за то, что удержалась от соблазна, и легкая вина за флирт с чужим мужчиной.

«Флирт не измена. В любом случае, виноват Феликс. Потому что не пришел. Лучшая защита – нападение. Интересно, что ждет меня дома? Извинения за то, что не появился, или скандал по поводу «где ты была?»

Она была готова ко всем вариантам развития событий. К ее удивлению, мужа дома не оказалось. От разочарования и безысходности она разрыдалась прямо на пороге собственного дома. И эти слезы оросили первые ростки желания отомстить Феликсу. Вот тут-то она и призналась сама себе, что сильнее любви ее притягивала к мужу возможность приобретения нужных связей. Связи – это ее логика и мораль. В начале их супружества все друзья мужа были от Натальи без ума. Она умела сделать пребывание гостей в доме приятным, чем и завоевывала их сердца. Ее стали приглашать на вечеринки и благотворительные встречи. Она отказывалась туда ходить одна, потому что Феликс сильно ревновал ее, а это ни к чему хорошему не приведет. Однако вскоре даже после совместного с мужем посещения вечеринок он стал требовать объяснений. А выясняя отношения, всегда есть шанс наговорить друг другу лишнего и потерять покой в семье бесповоротно. Наташу все больше бесило, что он принимал решение, как ей жить, с кем общаться, куда ходить, что покупать, какую длину юбки и высоту каблука выбирать, куда поехать отдыхать. Ей стало казаться, что он мечтает об одном – сделать из нее рабыню, полностью зависящую от него.

Им обоим нравились дорогие машины, шикарные дома. Но он имел многоплановый бизнес в разных концах света, а она оставалась для него разряженным, окольцованным, внешне привлекательным экземпляром женской особи. Для Натальи всегда были важны люди, а Феликс отводил их на второй план. Они для него были всего лишь деталями механизма, имеющими определенный срок службы, которые в случае износа можно просто заменить. Наталье казалось, что в настоящий момент он так же относится и к ней.

Уже перевалило за полдень, а Феликс так и не позвонил. С помощью косметики и одежды обиженная жена придала своей внешности вызывающей решительности и укатила на встречу с подругой. Алена ждала ее в баре. Они обнялись и, прижавшись щечками, поприветствовали друг друга.

– Вау! – воскликнула Алена, – ты сегодня просто сногсшибательна!

– Спасибо, подруга. Это у меня снаружи респект, а внутри я как побитая собака. Давай выпьем. Хочу тебе о многом рассказать. Бокал «Махито» быстро настроил обоих на тяжелый разговор.

– Итак, на чем мы вчера остановились? На рождении детей?

– Точно, именно на нем! И что? – подгоняла подругу Алена.

– Естественно, Феликс, как всякий другой мужчина, хотел иметь детей. Вот только не знаю, по причине большой любви к ним или для самоутверждения. В себе материнских чувств я не замечала. К тому же, со временем появилась уверенность в том, что таким образом он мечтает посадить меня на короткий поводок возле домашней конуры. Мне кажется, обрекать себя на добровольное рабство готовы только искренне, беззаветно любящие и боготворящие своих мужей женщины. В наших отношениях подобной трепетности не стало.

Жена от мужа требует только одно – всё

Естественно, он обеспечивал мои основные потребности. В моем случае я имела связи и деньги. Деньги я тоже люблю. И, конечно же, ювелирные украшения. Я всегда мечтала, чтобы мужчины дарили мне золотые вещи. Таких украшений, как мне дарил Феликс, к сожалению, никто не подарит. Эксклюзивные вещи с огромным количеством прозрачных, золотых и черных бриллиантов. Жаль, что я все реже их одевала. Некуда было в них ходить. В «свете» я появлялась все реже и со временем стала все больше походить на обычную домохозяйку, только с ограниченным кругом домашних хлопот. Всю работу за меня делали другие. Возможно, все было бы иначе, если бы мы завели детей. Шли годы, а я не могла забеременеть. А когда это вдруг случилось, мной овладел ужас.

– С чего вдруг? – удивилась Алена и добавила мечтательно: – Как бы я хотела оказаться на твоем месте!

– И все-то у тебя просто! А мне даже представить было страшно, в кого я превращусь за те девять месяцев, пока оно будет во мне расти. А от мысли о том, что произойдет после родов, я впадала в депрессию. Вся последующая жизнь казалась мне сущим кошмаром, а растущее во мне существо я воспринимала не частью меня, а чужеродным телом, забирающим мою молодость, красоту. Мысленно я прощалась со своим будущим.

– А я над этим даже не задумывалась. Надо же! – изумилась Алена.

– По моему мнению, женщина должна рожать только тогда, когда безмерно любит своего мужчину, когда этой всепоглощающей любви так много, что ей хочется воспроизвести на свет уменьшенную копию любимого. Тогда эту копию можно любить бесконечно нежно. Подсознательно мне этого хотелось, но не сейчас и не с Феликсом. Никогда не любила его до такой степени, чтобы идти на подобные жертвы ради него. Сначала я должна была добиться чего-то в этой жизни сама, обрести моральную и материальную независимость. Родить ребенка сейчас значило навсегда поработить себя, превратиться в клушу, чьи интересы ограничиваются сосками, колясками, соплями, плачем, прививками. Посему я решила как можно скорее избавиться от всех кошмаров, связанных с беременностью.

– Ты сделала аборт? – Алена привстала от удивления и наклонилась к Наталье, словно собиралась услышать страшную тайну.

– От кухарки я узнала о других способах прерывания беременности. Бутылка вермута, горячая ванна – и организм сам принял решение.

– Ну ты даешь! – воскликнула Алена и брякнулась в кресло.

– Феликс ничего об этом не знает. Он замучил меня визитами к врачам. Медики заверяют, что мы оба здоровы, хотя отмечают, что у меня есть некая боязнь потерять формы, а как следствие, привлекательность. Врач-гомеопат определила мое состояние как психосоматическое. По сути, она права. А не страшно ли виртуозному пианисту потерять пальцы, зная, что только ими он может зарабатывать? Я наотрез отказалась толстеть, тупеть и деградировать в окружении детей, пусть даже в роскоши. Я чувствовала, что предназначена для более значимых и серьезных дел.

Через несколько лет супружеской жизни, когда мои романтические иллюзии напрочь рассеялись, я поняла, что женщина, сидящая дома, обречена терпеть унижения и выслушивать претензии в свой адрес. И что поразительно, муж все чаще стал себе это позволять.

– Никогда бы не подумала, что штиль порождает шторм! Ты крутая, – подытожила Алена.

Наталья не стала рассказывать подруге о происшествии в Коктебеле, после чего Феликс перестал существовать для нее как мужчина и как человек. Теперешнее ее отношение к нему можно назвать тихой ненавистью, молчаливым презрением, беззвучным отвращением. Но именно сейчас ее посетили неожиданные мысли. «Интересно, когда Феликс решил, что умнее меня? В какой момент наших отношений? – и тут же пришло решение. – Я еще докажу ему, что он глубоко заблуждался, недооценивая меня. Докажу ему и всему миру, что могу всего добиться сама и никто не будет за меня решать, как мне жить. Я сама решу и за себя, и за других. Сама установлю правила и законы».

– Продолжай, не молчи! – своей настойчивой просьбой Алена вывела Наталью из оцепенения и та продолжила рассказ.

– Говорят, тот, кто способен терпеть, способен всего добиваться. Я терпела мужа только потому, что еще не чувствовала себя готовой для мести. Месть – это блюдо, которое лучше подавать в холодном виде, четко просчитав все возможные последствия, трезво взвесив свои силы и ожидаемый эффект. Я хотела ударить Феликса по самому больному месту, и неожиданно, а для этого нужно было хорошо изучить его уязвимые места. До того времени я пыталась цивилизованно сосуществовать с ним под одной крышей. Все еще вместе, но уже чужие… А недавно он потребовал, чтобы я чем-то занялась. И я ухватилась за это, как за спасательный круг, способный вытянуть меня на поверхность, туда, где меня ждут успех и слава.

– Уверена, ты сможешь. Ты всегда была пробивной, не в пример мне, – вздохнула Алена. – Если бы не ноги и все, что выше – я так бы и осталась простушкой. А ты вон какая – целеустремленная!

Став мужем, вы автоматически вступаете в должность зам. любовника по хозчасти

– Ален, давай выпьем, – неожиданно предложила Наталья.

– Давай. И не расстраивайся. Надеюсь, сегодня ты оторвешься по полной. Мой вчерашний был просто секс-машина. Посмотри на себя: такая красивая, но раздраженная и всем недовольная злючка. Попробуй, расслабься, позволь себе чуточку удовольствия, нежности, любви. Полет фантазии и импровизация только приветствуются. Это реальная возможность осуществить самые смелые тайные желания. Даже царские особы себе позволяли… Ну чем мы хуже? Тем более, говорят, что легкое чувство вины только укрепляет брак. А завтра снова станешь строгой, неприступной, честной, порядочной, правильной. Но удовлетворенной. И никто никогда ничего не узнает…

– Пожалуй, я готова ко всему, – ответила Наташа.

– А вон и мальчики! – сказала Алена. – Моим вчерашним был тот, что повыше. Сегодня хочу крепыша.

И тут Наташа подумала, что другого сексуального опыта, кроме как с Феликсом, у нее не было. Ей захотелось восполнить этот пробел, хотя внутри все еще боролись желание и страх. Только не так, как в первую брачную ночь. Тогда не было авантюризма, а лишь предвкушение новых ощущений. Сейчас же в теле бурлили эмоции, отдаленно похожие на драйв, испытываемый от езды на большой скорости под запрещающие знаки, когда удовольствие смешивается со страхом возможного наказания. От этого Наталья еще больше раззадоривалась.

…На стеклянном столике стояли два бокала. Женщина опустилась в кресло и взяла в руки один из них. Мужчина обнял ее за плечи, наблюдая за реакцией. Женское тело ответило легкой дрожью. Почувствовав это, он легко коснулся ее губ. Она дала понять, что хочет его. Трепетное касание перешло в страстный поцелуй, и их языки сплелись в танце страсти. Задыхаясь, женщина отстранилась от мужчины. Тогда его губы, горячие и слегка влажные, стали порхать по ее шее, касаться мочек ушей. В последний момент сквозь затуманенное страстью сознание пробился жалкий росточек чувства вины, и женщина попыталась оттолкнуть мужчину и встать. Но ватные ноги предательски подкосились. Мужчина подхватил женщину на руки и понес к кровати. Продолжая ласкать ее тело с не меньшим изяществом, он опустился на колени и стал покрывать поцелуями низ живота. Женщина попыталась оказать слабенькое, чисто формальное сопротивление, типа «Ах, нет, не надо…»

Но мужчина, казалось, не слышал ее. Высвободив из бюстгальтера груди, стал ласкать их. И без того крупные соски налились и отвердели. Женщина была возбуждена так, как будто не имела секса несколько месяцев. Мужчина стал снимать с нее одежду и был несколько удивлен ее готовностью. Вскоре его умелые ласки довели ее до пика возбуждения. И женщина утонула в волнах неистового наслаждения, доставляемого изощренным любовником…

Эта сладкая пытка продолжалась весь вечер, и он, поощряемый ее стонами, не раз доводил ее до вершины блаженства. Совершенно обессилев, они переместились в ванну. То, что произошло там, стало кульминацией, после которой ехать домой она не смогла. Совершенно нагие они проспали в обнимку до утра…

Феликс не заметил, что она ему изменила. Его опять не было дома… Чтобы не сидеть в квартире, Наталья поехала к Алене в магазин. Подруга задерживалась на встрече. В ожидании Алены она бродила по залу, неосознанно трогая руками то одну, то другую вещь. Потом устроилась в кресле с глянцевым журналом и стала разглядывать фото породистых самцов на его страницах. От журнала ее отвлекла весьма забавная ситуация: группа продавцов пыталась угодить единственному клиенту. Держался он весьма высокомерно и не скрывал этого. Создавалось впечатление, что он или знал что-то, чего не знали другие, то ли имел что-то, чего не имеют или не могут себе позволить другие. В его костюме не было ничего кричащего, но каждая деталь выдавала в посетителе самовлюбленного эгоиста.

«Интересно, что позволяет ему считать себя непревзойденным и уникальным? Ум, власть, деньги или все вместе?» – подумала Наталья.

Чем семь раз меня убеждать, что деньги не делают счастливым, лучше дайте один раз попробовать

Работа Ильи Карова, с виду ответственная и важная, по сути, мало чем отличалась от работы клерка в любом московском офисе. Звонок будильника, душ, кофе и кабинет. Обед и ожидание вечера, времени, когда, если не поступит особого распоряжения от «самого», он сможет отдохнуть. И так день за днем, и очень часто без выходных. Сегодня у него появилось среди дня три часа свободного времени. Поэтому он, не раздумывая, поехал в полюбившийся бутик. После голодного детства и насмешек одноклассников по поводу одежды он не отказывал себе в покупке дорогих модных вещей. Знал, что скорее всего, ни разу их не оденет, а если и оденет, то все равно красавцем не станет, но ничего не мог с собой поделать. Вот и сегодня, неожиданно, до расстройства желудка, ему захотелось купить льняной костюм. Глупо, но человек слаб, когда может потешить свою блажь. А он мог, и еще как мог, потешить любую свою блажь и частенько тех, кто был ему нужен. Разумеется, сопровождая свои широкие жесты фразой: «Только для тех, кто дорог!» А ведь нет ничего дешевле для говорящего и ничего дороже для слушающего, чем слова: «Как ты мне дорог! Как я тебя люблю!» Илье никто не был дорог и он никого не любил, кроме мамы, ну и себя, но сказать эти добрые слова кому-либо, да так, чтобы ему поверили, для него не составляло труда.

Бугай-водитель остановил машину под знаком «Стоянка запрещена», открыл заднюю дверь и помог хозяину выйти из машины. Бутик и по выходным был немноголюден, а сейчас, кроме пяти продавщиц, по нему со скучающим видом прогуливалась только одна женщина. Телохранитель скользнул по ней взглядом, отнюдь не восхищаясь ее фигурой, а лишь оценивая, насколько она может быть опасной. Придя к выводу, что она не боец и оружия при ней нет, потерял к ней всякий интерес. Дама демонстративно опустилась в кресло, развернула журнал и, делая вид, что погружена в него, внимательно рассматривала присутствующих.

Давно Илья не видел такой грации и женственности! А рассмотрев ее лицо, понял, что она совершенство. Что-то подсказало ему, что сегодня он сможет приобрести две прекрасных вещи. И он направился к даме в кресле.

– Не сочтите за наглость! Помогите мне выбрать костюм, – попросил, извинившись.

Дама оторвала взгляд от журнала, внимательно, чисто по-женски оценила его лицо, обувь, телохранителя и спросила:

– Это ваша машина заехала под знак?

– Моя. В городе почти не осталось мест под парковку, – ответил Илья.

– Что вы хотите подобрать и для каких целей?

– Особых мыслей не было. Абсолютно спонтанное решение обновить гардероб.

Женщина сделала паузу, пристально изучая мужчину, стоящего на расстоянии вытянутой руки, и произнесла:

– У вас хороший вкус.

– Почему вы так решили? – поинтересовался он.

– Вы из тех, о ком говорят: у него безупречный вкус, он выбирает лучшее и не разменивается по мелочам. Вы очень долго и тщательно выбирали костюм, а теперь обратились ко мне за помощью.

– Вы меня развеселили. Вижу, вы умная женщина, тонкий психолог и умеете читать людей, – сказал Илья, оценивающе разглядывая Наташу.

– Вы удивитесь, но я не только вижу человека насквозь, но и способна просчитывать действия людей на много шагов вперед. Поверьте, не все так интересны, как может показаться с первого взгляда. Большая часть – серость и посредственность.

– Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся…

– Приблизительно так.

– Не ожидал встретить столько ума в красивой женщине. Разрешите пригласить вас пообедать со мной в любом понравившемся вам месте? Замечательный обед, интересную беседу и искреннее восхищение вашей красотой и интеллектом обещаю. Личную неприкосновенность гарантирую как лицо с депутатской неприкосновенностью.

– О, это интересно… Честно говоря, не могу отказать себе в удовольствии общения с приятным человеком. Но для начала нужно познакомиться, – откровенно кокетничала красавица.

– Давайте познакомимся в машине, – предложил мужчина и услышал в ответ:

– Я согласна.

Он отправил водителя, сказав, что тот сегодня свободен.

Для победы в войне всегда требуется чья-то измена

«Едва ли найдется мужской журнал, ни разу не писавший о сексе в автомобиле. О том, как туда затащить девушку и что с ней там сделать. Однако никто не спрашивал саму девушку: нужно ли ей это? Нравится ли? Отвечу однозначно: мне не нравится заниматься сексом в машине. Мне в ней неудобно», – досадовала Наталья, хотя согласилась на это через пятнадцать минут после знакомства с Ильей.

Сказать по правде, такое занятие щекотало ее нервы от головы до самых пят, застревающих в подголовнике водительского кресла. Она поняла, что главное не причинить ущерба своему здоровью при поиске точек опоры, а найти их в машине не так-то легко. После первого с Ильей секса он сам завел разговор на интересующие ее темы.

– В жизни важно оказаться в нужном месте в нужное время. Вы обладаете природной интуицией и неординарным умом, честолюбивы, разбираетесь в людях и невероятно красивы. С такими данными – имеете все шансы добиться огромного успеха. Но вам нужен человек, способный подсказать, в каком направлении двигаться. Мне представляется, мы с вами просто жизненно необходимы друг другу, – весьма безапелляционно заявил он и продолжил: – Я подаю идею, помогаю вам в ее реализации и продвижении, обеспечиваю лояльность со стороны закона, максимально ограждаю от посягательств всевозможных проверяющих органов. От вас нужно только первоначальное финансирование и управление людским и материальным ресурсом.

Наташа поняла, что это ее шанс стать богатой и независимой. Стать хозяйкой своей жизни. И она не имеет права упустить этот шанс. Наконец-то появилась возможность реализовать себя. Она так загорелась его идеей, что мысленно сразу же начала строить бизнес-план. Ее приводили в восторг открывающиеся возможности, но для начала нужно было уговорить Феликса профинансировать ее проект.

Уговаривать его она начала в тот же день и была так настойчива, что ему было проще дать денег, чтобы отстала, чем вникать в детали.

Так в Наташиной жизни появился Илья. Он стал для нее человеком, подарившим мечту. Она воодушевилась его идеей и теперь нуждалась в его советах и помощи. Наталья чувствовала, что Илья очарован и покорен ею, но в то же время не пытался привязать ее к себе и к решению второстепенных проблем. Совместный быт не мог испортить их общения, что делало их отношения практически идеальными. Илья не был красавцем и поэтому не был избалован женским вниманием. Ненавязчивый и разнообразный секс приятно скрашивал их деловое сотрудничество.

Когда Илья укрепился в Москве и позвал к себе мать, она категорически отказалась к нему переезжать. И тогда он купил ей трехкомнатную квартиру в элитном доме в Екатеринбурге. Нанял домработницу, чтобы освободить маму от хлопот по дому, и помощника, задачей которого было сделать ее жизнь счастливой. Но видать, что-то он делал не так. Позвонил помощник и сообщил, что мама вернулась в свою старенькую однокомнатную квартирку, отказывается посещать театры и магазины, а из санатория сбежала на пятый день. Доктора, следившие за ее самочувствием, попросили передать, что обеспокоены ее здоровьем.

Через десять часов после звонка Илья вместе с помощником зашел в подъезд дома, где прошло его детство. Когда-то синие стены были загажены и покрыты проплешинами из-за облупившейся краски. Убогость довершали нецензурные надписи. На пожелтевших потолках, посередине пятен сажи, висели прогорелые спички. Перила сломаны, несло кошачьей и человеческой мочой. Помощник, оберегая свои дорогие ботинки, тщательно выбирал место на ступеньках, прежде чем сделать следующий шаг.

– Послушай, ты бы сам стал жить в этом доме? – спросил Каров.

– Илья Иванович! Если честно? Только по решению суда! – заулыбался помощник, отряхивая полы дорогого костюма.

– Я в этом доме жил с рождения, как и десятки других. Я за что тебе деньги плачу? За то, чтобы моя мать жила в человеческих условиях. А ты на новом месте ее не удержал. Пожалуй, надо поинтересоваться, почему она сбежала. Ты даже здесь не смог порядок навести. Снимай ботинки! Носками будешь пол чистить, пока я не приказал мыть его твоими брюками и рубашкой!

– Илья Иванович! Мы ремонт квартиры сделали. Новую мебель привезли, но… Я дал команду и в подъезде навести порядок…

– Если через три дня не сделаешь ремонт всего дома – готовься работать в бригаде строителей. Ты хоть что-нибудь умеешь делать руками? Нет? Значит, пойдешь подсобником. А пока пошел вон! – завершил Илья диалог с помощником и занялся самобичеванием:

«Прости, мамуля, что не мог быть рядом, не приезжал. Пока учился, не было денег на дорогу. А потом всю страну тряхнули так, что она рассыпалась на куски, порвав связи между людьми. Слава Богу, все устроилось. Теперь я заберу тебя с собой. Ты заслужила лучшей жизни».

Когда дверь открыли, то вместо матери Илья увидел незнакомого мужчину в белом халате.

– Вы сын Людмилы Александровны?

– Да, а где мама?

– Я ее лечащий доктор. А разве ваш помощник вам ничего не говорил?

– Он сказал, что мама захворала. Я подумал, что это обычная простуда. Благо возможности позволяют, решил воспользоваться поводом и навестить мать.

– Людмила Александровна в постели, и у нее, увы, не простуда.

– Слушайте, не загружайте меня с дороги. Я с вами поговорю после того, как увижу маму. Посидите пока на кухне.

– Илья Иванович, у вашей мамы рак, и он не операбельный. Разумеется, она об этом не знает.

От этих слов у Ильи вздулись на шее вены, в груди все заиндевело, а мозг закипел от возмущения. Только услышав хрипы и поняв, что душит доктора, он пришел в себя. Отпустив несчастного лекаря, Каров пошел в комнату, где когда-то спал и делал уроки. С тех пор в ней ничего не изменилось, будто и не уезжал никуда. Тот же письменный стол со столешницей из крашеной древесно-стружечной плиты. Настенный ковер из ГДР, купленный по записи, от времени поблек и местами полысел. А когда-то маленький Илюша, любуясь его абстрактными рисунками, видел в них корабли и облака. Рядом, на стене, Илья увидел свои фотографии. Вот он студент-выпускник после церемонии вручения диплома, а вот – лейтенант медицинской службы в Афгане, на фоне цветущих маков, а здесь – рядом с президентом Ельциным, правда, во втором ряду и с краю. Такой фотографии Илья раньше не видел. Судя по всему, мама вырезала ее из какого-то журнала. Илья продолжал рассматривать предметы, боясь опустить глаза на человека, лежащего на кровати. Он жутко боялся, что мама все поймет по его глазам.

Человек не меняется только на фотографии

– Сынок! Родной мой, как же ты повзрослел! Морщинки у глаз появились. Сядь рядом. Хочешь на стул, а лучше на кровать, чтобы я твое тепло почувствовала. Прости, захворала я, но доктора сказали, что просто почки простудила. Наверное, просквозило, когда на балконе долго стояла. Ты побудешь со мной или опять наскоком?

Он взял мамину руку и прижался к ней лицом. Рука была влажная и холодная, абсолютно не похожая на руку, ерошившую когда-то его волосы и штопавшую изношенную одежду. Не та красивая рука, что вела его в танце на выпускном вечере, когда он жадно ловил восхищенные взгляды мужчин, направленные в сторону его красавицы-мамы.

– Мамочка, я приехал в отпуск и мы с тобой уедем вместе в Москву. Мне без тебя тяжело. Да и внуков надо нянчить.

– С внуками, Илюша, давно пора. Значит, наконец-то нашел себе пару?

– Мамуля, найти женщину, похожую на тебя, очень тяжело. Тем более в Москве. Вот ты мне в этом и поможешь. Твое сердце не обманешь, – сказал и с ужасом отметил, как изменилась мать.

Ее когда-то красивое лицо ужасно исхудало и теперь напоминало посмертную маску. Живыми оставались только глаза – красивые, бездонные, но в них уже поселилась боль, пожирающая тело. Он почувствовал, как наворачивается слеза и перехватывает дыхание…

– Я на минутку, мама, руки с дороги помою, – с трудом сдерживаясь, выдавил из себя Илья и рывком поднял с дивана свое, ставшее неподъемным, тело.

Цепляясь за косяки, двери и стены, добрался до ванной. Защелкнув замок, открыл воду и завыл, сидя на краю ванны и лупя кулаками по коленям. Ругал себя последними словами, просил у Бога прощения и помощи, а когда приступ истерии затих, засунул под холодную струю голову и держал ее там до дрожи в ногах.

«Спокойно, Илья! Безвыходных положений не бывает… Думай… Ты часть власти, и не самая последняя!»

Вытерев голову старым вафельным полотенцем, Каров пошел на кухню. На старом столе, накрытом новой клеенкой, стояли открытая бутылка водки и граненый стакан. В тарелке, разрисованной петухами, – грубо порезанный хлеб и докторская колбаса. У окна доктор растирал горло, на котором остались отпечатки пальцев Ильи.

– Простите меня, пожалуйста, доктор. Переклинило, – извиняющимся тоном начал разговор Каров. – Понимаете, ехал к маме, радовался, а тут такой шок. В голове не укладывается… Как вас зовут? Ничего, если я и себе налью?

– Наливайте! Мое имя Аркадий Львович Фюрст. Можно просто Аркадий. А водка эта не простая, народная, как и закуска. Хотя холодильник забит едой. Помощник ваш постоянно его пополняет, меняя продукты, а мама ваша почти ничего не ест. Держим ее на капельницах и морфии. Она ждала вас, чувствовала, что вы приедете. Наверное, поэтому попросила не менять мебель, а оставить ту, что была в вашем детстве.

Он взял мамину руку и прижался к ней лицом.

– Наверное… – согласился Каров и перешел на деловой тон. – Мы с вами коллеги. Я оканчивал «Сеченку», так что говорите как доктор доктору. Все так плохо, как мне кажется, или есть еще шансы?

– Шансы есть всегда, но в случае с Людмилой Александровной они крайне малы. Если честно, их практически нет. Одна почка отказала полностью. Ее срочно надо подсоединять к аппарату «искусственная почка». Он у нас в городе есть, но слишком длинная очередь.

Сознание угасает последним

– За это не переживайте. Готовьтесь к тому, что полетите в Москву с нами. Я знаю, что там доктора найдутся, но в Москве мне нужны будете вы.

– Это еще не все, – продолжил Аркадий. – Если бы ваша мама обратилась к нам раньше, мы смогли бы ей помочь без аппарата. Но все запущено, и пошли метастазы в легкие. Пока они ее не беспокоят, но через месяц ей будет нечем дышать.

– А если сделать операцию? Заменить почку? Я готов отдать свою.

– Одной почкой дело не исправишь. Необходимо менять и легкие. Увы, в России подобные операции не делают.

– А где делают?

– Точно не знаю, но слышал, что в Израиле спасали людей с похожим диагнозом. Только надо спешить. Через две недели будет поздно. А ведь нужно найти донора, докторов и деньги. Большие деньги. – Аркадий допил водку, макнул краюху хлеба в соль и, закусив, крякнул: – Ох! Хороша!

– Я позвоню вашему руководству и обо всем договорюсь, а вы готовьте маму к переезду, – уже совершенно спокойно сказал Илья, отпил из стакана глоток, с трудом проглотив теплую, дерущую горло жидкость, и спросил: – Что за гадость вы пьете?

– Увы, ничего другого не приемлю. Дурной вкус и горечь водки напоминают сегодняшнюю жизнь, а тепло после ее употребления заставляет по-иному смотреть на мир, посылая добрые мысли.

Почувствовав, что для первой встречи сказал лишнее, Аркадий поставил стакан и поднялся.

– Вы не думайте, я не алкоголик. Просто недавно сам маму похоронил. А случай был проще вашего. Мне бы вашу власть, то, наверное, она бы до сих пор жила… Пойдемте к больной. Я ее подготовлю.

«Горечь жизни… Как он прав, этот доктор», – подумал Каров и, дождавшись, когда Аркадий ушел в комнату к маме, налил себе почти целый стакан водки и выпил.

Посидел, ощущая жар внутри, открыл кран и выпил хлорированной воды из ладони. Увы, теплота не наступила. Душа как была заиндевелая, так и продолжала хрустеть ледышками.

– Аркадий, я узнаю по поводу самолета, а вы займитесь медицинскими вопросами, – сказал Илья, подходя к дверям комнаты, но так и остановился на пороге.

Мама сидела на кровати и расчесывала волосы. Рядом стоял доктор. Он держал ее за руку и, улыбаясь, что-то ей объяснял.

– Сынок, меня Аркаша на свидание пригласил в театр в Москве, – радостно сообщила мать, увидев сына. – Так что придется ехать, хоть я и не люблю Москву.

Вот теперь Илья почувствовал, что лед в душе стал таять, выливаясь наружу слезами, горькими, как «Русская» водка.

Чтобы вызвать камнепад, находясь на вершине, достаточно маленького камушка

– Мама, у кого из соседей есть телефон? Я смотрю, тебе не поставили, хотя я просил.

– У Семеновых, напротив. А помощника ты не ругай. Он парень хороший. Правда, взбалмошный немного… А теперь, мальчики, выйдите. Мне переодеться надо, – бодренько скомандовала больная, и на ее сером лице появились пятна румянца.

Илья вышел на лестничную площадку, позвонил Семеновым. Пока ждал, попытался успокоиться. Ему предстоял серьезный разговор с руководителем администрации президента Сергеем Александровичем Филатовым, и он не хотел, чтобы тот заметил пьяные эмоции в его словах. Через пять минут Илью соединили с Филатовым.

– Здравствуйте, Сергей Александрович. Вас беспокоит начальник аналитического отдела Каров Илья Иванович. Мне нужна ваша помощь. Серьезно больна моя мать. Местная больница не имеет необходимого оборудования, да и кадров для борьбы с ее недугом.

Рука, сжимающая трубку, слегка дрожала, хотя он не сомневался, что ему помогут. За время работы он неоднократно убеждался: тут своих не бросают. Филатов сказал, что сейчас свяжутся с представителем президента в городе Екатеринбурге и решат все вопросы.

Поблагодарив шефа и соседку, которая, подслушав разговор, так опешила, что даже не попрощалась, Каров вернулся в мамину квартиру. Аркаша делал ей какой-то укол.

– Ничего страшного, Илья Иванович. Помогал вашей маме платье подбирать, а она немного разволновалась.

Каров позвал доктора на кухню, разлил по стаканам остатки водки и спросил:

– Она долетит рейсовым самолетом или требуется санитарный?

– Желательно лететь самолетом с медицинским оборудованием. У нее проблемы с давлением из-за почек, – ответил доктор, поднял стакан до уровня глаз, посмотрел через него на солнце и пробормотал: – Слепит и разум туманит… – поставил стакан на стол и добавил: – Спасибо, Илья Иванович, но с этого момента я не пью. Вот подымем вашу маму и напьемся того, что вам не противно. Не смотрите с грустью. Глядя на вашу напористость, я верю, что все обойдется. В мои планы не входит совсем с выпивкой завязывать.

– Аркадий, сейчас появятся местные начальники. Озвучь им, что необходимо для поездки. Можешь и о личных проблемах заявить. Я тебя представлю как лечащего врача.

– Никакое начальство моих проблем не решит. Маму им не вернуть. Как, впрочем, и не вернуть сбежавшую к коммерсанту жену, променявшую любовь на богатство.

– Вернуть жену – это такое дело… Но сделать коммерсанта бедным могут на раз. Любовь, наверное, единственное, что не подчиняется приказам президента…

Через десять минут квартира превратилась в военный штаб, где местный представитель президента, сухощавый мужчина предпенсионного возраста, получив разрешение Ильи, отдавал приказы. Его помощники не успевали записывать поручения.

Через час крепкие мужчины на носилках вынесли больную из подъезда. Их уже ждал реанимационный автомобиль с бригадой из трех докторов. Поздоровавшись, Аркадий объяснил им ситуацию, и их лица посуровели. Кроме реанимобиля, в маленьком дворе стояли еще две машины автоинспекции и черный «минивен», судя по всему с охраной. Не вписывался в эту кавалькаду подъехавший фургон, из которого вышло пять человек в строительных комбинезонах с инструментами. И тут Каров узнал в одном из них маминого помощника. Завидев босса, тот помахал рукой и подбежал навстречу, нелепо топая кирзовыми сапогами.

– Ваш приказ выполнил! Сейчас бригада займется подъездом, а через полчаса подъедет половина местного строительного управления, – гордясь собой и радостно улыбаясь, докладывал парень.

– Можешь, если захочешь, – подбодрил его босс, подумав: «Мама права, действительно взбалмошный паренек, но при правильном руководстве из него может быть толк», а вслух добавил: – Я уезжаю. О выполнении работ будешь докладывать маминой соседке из квартиры напротив. А я через два дня позвоню ей и узнаю, как ты работаешь.

Через двадцать минут кортеж выкатил со двора и отправился в аэропорт. Впереди ехал «мерседес» дорожной полиции, за ним «минивен» охраны, реанимационная машина, «бентли» с представителем президента и Ильей. Замыкала колонну еще одна милицейская машина, распугивая своим нудным и громким сигналом голубей и местных жителей.

Гиены всегда следуют за львами

Едва успев пристегнуть ремни, Илья провалился в сон. Видать, дали о себе знать напряжение последних часов и плохая водка. Аркадий же весь полет не отходил от носилок с больной, неведомо откуда черпая силы, хотя еще дома сообщил, что не спал больше суток.

В аэропорту Шереметьево самолет встречали прямо на посадке два реанимобиля, микроавтобус сопровождения и представительский «мерседес». Больная перенесла полет нормально, благо, ее состояние отслеживали по многочисленным датчикам. Аркадий изъявил желание сопровождать свою пациентку до больницы.