Дети разума Кард Орсон Скотт
– Я не вмешивался в семейные разговоры. Могу я поставить это себе в заслугу?
Джейн сделала успокаивающий жест в сторону Миро и Огнетушителя.
– Квара, – сказала она спокойно, – я объясню тебе, в чем разница между мной и твоими родственниками. Они привыкли к тебе, потому что знают тебя всю свою жизнь. Они снисходительны к тебе, потому что вместе с тобой они прошли через малоприятные испытания, которые выпали вашей семье. Они терпеливы к твоим детским вспышкам и к твоему ослиному упрямству, потому что твердят себе снова и снова: «Она не может ничего с собой поделать, у нее было такое тяжелое детство». Но я не член семьи, Квара. И как существо, наблюдавшее тебя в кризисной ситуации некоторое время, я не боюсь откровенно сказать тебе о своих выводах. Ты достаточно умна и очень хорошо делаешь свою работу. Ты очень восприимчива и изобретательна и идешь к решению с удивительной прямотой и настойчивостью.
– Прости, – фыркнула Квара, – ты меня ругаешь или как?
– Но, – подчеркнула Джейн, – всей твоей сообразительности, изобретательности, ума, прямоты и настойчивости явно не хватает, чтобы хотя бы пятнадцать секунд удерживать тебя от отъявленной глупости, которой ты ошарашиваешь свою семью и всех окружающих, когда не спишь. Да, у тебя было отвратительное детство. Но давно, и все ожидали, что ты переживешь это и научишься ладить с другими людьми, как положено нормальному, вежливому взрослому человеку.
– Другими словами, – скривилась Квара, – тебе неприятно признать, что кто-то, кроме тебя, может быть достаточно умным, чтобы выдать идею, о которой ты даже не помыслила.
– Ты не понимаешь меня, – покачала головой Джейн. – Я не твоя сестра. Я даже не человек, технически говоря. Если корабль когда-нибудь вернется на Лузитанию, это произойдет потому, что я, с моим умом, отправлю его туда. Ты понимаешь? Ты понимаешь разницу между нами? Можешь ты послать хотя бы одну частичку пыли со своего колена на мое?
– Что-то не заметно, чтобы ты сейчас отправляла звездолеты, – с триумфом в голосе заявила Квара.
– Ты опять пытаешься побить меня по очкам, не понимая того, что я не спорю с тобой и ничего с тобой не обсуждаю. А то, что ты сказала мне только что, совершенно не имеет отношения к делу. Имеет значение только то, что я вообще говорю с тобой. И я говорю тебе, что не стану терпеть тебя, как терпит твоя родня. Давай, продолжай вести себя как испорченная малолетка, и когда корабль вернется на Лузитанию, тебя на нем может не оказаться.
Бросив взгляд на лицо Квары, Миро едва не расхохотался в голос. Но он все же понимал, что не слишком мудро демонстрировать свое веселье в такой ситуации.
– Она угрожает мне! – воскликнула Квара, обводя взглядом остальных. – Вы слышали? Она пытается надавить на меня, угрожая убить!
– Я бы никогда не убила тебя намеренно, – возразила Джейн. – Просто я могу оказаться не в состоянии удерживать твое присутствие на корабле, когда буду бросать его во Вне-мир, а потом втягивать обратно. Мысль о тебе может оказаться настолько неприятной, что мое подсознание откажется от нее и исключит тебя. Я ведь действительно полностью не понимаю, как оно всё работает. И не знаю, как полеты связаны с моими чувствами. Никогда еще я не пыталась переносить кого-то, кого я ненавидела бы. Я, конечно, попытаюсь перенести тебя вместе с остальными, хотя бы по той причине, что Миро и Эла могут обидеться, если у меня не выйдет. Но попытка не обязана увенчаться успехом. Поэтому советую тебе, Квара, приложить хоть немного усилий и стать хоть чуть-чуть менее противной.
– Так вот что означает для тебя власть, – проговорила Квара. – Возможность пинать людей и вести себя как королева.
– Ты действительно не можешь этого сделать? – поинтересовалась Джейн.
– Не могу чего? – переспросила Квара. – Не могу кланяться и целовать твои ноги?
– Не можешь заткнуться, чтобы сохранить свою собственную жизнь?
– Я пытаюсь решить проблему общения с чужим видом, а тебя беспокоит, достаточно ли я мила с тобой?!
– Но, Квара, – спросила Джейн, – разве тебе никогда не приходило в голову, что чужеземцу при знакомстве с тобой не захочется, чтобы ты когда-нибудь выучила его язык?
– Я действительно хотела бы, чтобы ты никогда не знала моего языка, – парировала Квара. – Ты у нас теперь настолько занята собой и своим маленьким телом, что даже можешь завести интрижку. Но ты не королева Вселенной, и я не собираюсь танцевать под твою дудку! Не я придумала эту прогулку, но я здесь – я, чемодан без ручки, – и если тебе что-то во мне не нравится, заткнись и помалкивай! И если решишь и дальше разбрасываться угрозами, подумай вот о чем: если ты серьезно меня взбесишь, я твое личико переделаю по своему вкусу. Ясно?
Джейн отстегнулась от кресла и продрейфовала в коридор, ведущий в багажное отделение шаттла. Миро последовал за ней, не обращая внимания на то, что Квара говорит остальным:
– Вы слышали, как она разговаривала со мной? Что она о себе возомнила? С какой стати она взяла на себя право решать, кто из нас слишком несноснен, чтобы жить?
Миро последовал за Джейн в багажное отделение. Она зацепилась за поручень на дальней стене, согнулась и раскачивалась так, что Миро подумал, не тошнит ли ее. Но нет. Она плакала. Или, скорее, была настолько разъярена, что ее тело, не способное справиться с эмоциями, всхлипывало и источало слезы. Миро коснулся ее плеча, пытаясь успокоить. Она отшатнулась.
Миро хотел было сказать: «Ладно, как хочешь», – и уйти, злясь на себя из-за того, что она не приняла его утешения. Но потом вспомнил, что никогда раньше она не бывала такой разозленной. Она никогда не имела дела с телом, которое выдает такие реакции. Вначале, когда она начала упрекать Квару, Миро подумал, что еще немного и Джейн прекратит. Но спор заходил дальше и дальше, и Миро обнаружил, что уже не Квара вышла из себя, а Джейн. Она не знала, как справиться со своими эмоциями. Не знала, когда надо остановиться. Она чувствовала то, что чувствовала, и не знала, как совладать со своими чувствами.
– Тебе было трудно прервать спор и прийти сюда, – посочувствовал Миро.
– Мне хотелось убить ее, – ответила Джейн.
Из-за рыданий и безумного напряжения тела она говорила невнятно.
– Я никогда себя так не чувствовала. Мне хотелось встать и голыми руками разорвать ее на куски.
– Добро пожаловать в клуб, – пошутил Миро.
– Ты не понимаешь, – сказала она. – Я действительно хотела сделать это. Чувствовала, как напряглись мышцы. Я была готова убить ее. Я собиралась сделать это.
– Я о том и говорю. Квара у всех вызывает такие чувства.
– Нет, – возразила Джейн. – Не такие. Вы все остаетесь спокойными, вы держите себя в руках.
– Со временем и ты научишься, – уверил Миро, – когда немного попрактикуешься.
Джейн заглянула Миро в глаза, а потом снова опустила голову и отрицательно помотала ею из стороны в сторону. Ее волосы свободно раскачивались в невесомости.
– Ты действительно чувствуешь это?
– Все мы чувствуем, – сказал Миро. – Вот зачем нам детство – научиться гасить свою природную жестокость. Но она остается в нас. Как у шимпанзе и бабуинов. У всех приматов. Мы проявляем агрессию. Мы должны выражать наш гнев физически.
– Но ты не делаешь этого! Ты остаешься таким спокойным. Ты позволяешь ей плеваться ядом и говорить такие ужасные…
– Потому что останавливать ее – бессмысленное дело, – объяснил Миро. – Она платит за все. Она отчаянно одинока, и никто не ищет ее общества.
– Только поэтому она и дожила до сегодняшнего дня.
– Это уж точно, – усмехнулся Миро. – Цивилизованные люди избегают обстоятельств, которые приводят их в ярость. Или, если не могут избежать, просто не замечают их. Это то, что делаем мы с Элой. Мы просто отстраняемся. Просто позволяем ее провокациям катиться мимо нас куда подальше.
– А я так не могу, – вздохнула Джейн. – Все было так просто, пока я не чувствовала всего этого. Я могла просто на нее не настраиваться.
– Вот-вот, – согласился Миро. – Именно так мы и делаем. Фильтруем ее.
– Оказывается, все гораздо сложнее, чем мне представлялось, – задумалась Джейн. – Не знаю, смогу ли я научиться?
– Конечно, просто пока у тебя не было подходящего случая, правда? – улыбнулся он.
– Миро, извини меня. Я всегда чувствовала такую жалость к людям, потому что вы можете думать только о чем-то одном, а ваши воспоминания такие несовершенные и… А теперь я понимаю, что прожить день и никого не убить – это уже большое достижение.
– Со временем входит в привычку. Большинству из нас удается почти ни на что не обращать внимание. Это и называется добрососедским отношением к окружающим.
Потребовалось время – всхлип, а затем икота, – чтобы Джейн рассмеялась. Светлый, мягкий клекот, который был таким желанным для Миро звуком, голосом, который он знал и любил. Смех, который ему нравилось слушать. Теперь так смеялся его дорогой друг. Его дорогая подруга Джейн смеялась смехом его возлюбленной Вэл. Теперь это один человек. Наконец он мог протянуть руку и коснуться Джейн, которая всегда была недостижимо далеко. Что-то вроде встречи лицом к лицу после долгой дружбы по телефону.
Он снова прикоснулся к ней, и она взяла его за руку:
– Извини меня, я позволила своей слабости помешать работе.
– Ты всего лишь человек, – улыбнулся Миро.
Она посмотрела на него, отыскивая в его лице иронию или горечь.
– Ничего другого я не имел в виду, – подтвердил Миро. – Цена за обладание этими эмоциями и этими страстями – контроль над собой. Ты должна держать их в узде, даже когда это слишком сложно. Ты теперь только человек. Ты никогда не сможешь отказаться от своих чувств. Ты просто должна научиться обращаться с ними.
– Квара никогда не научится.
– Как раз Квара давным-давно научилась и прекрасно справляется, – возразил Миро. – Знаешь, что я думаю? Квара любила Маркано, даже обожала его, и когда он умер и все остальные почувствовали себя освобожденными, она горевала. А с тех пор ее поведение – постоянная провокация. Она вынуждает всех оскорблять и пинать ее. Так же как Маркано всякий раз пинал мать, когда она его провоцировала. Я думаю, что каким-то извращенным образом Квара всегда ревновала его к матери, но даже после того, как она наконец обнаружила, что он избивает маму, если Кваре хотелось целиком и полностью завладеть его вниманием, она всегда поступала одинаково – провоцировала его и строила гримасы. – Миро горько рассмеялся. – По правде говоря, я вспомнил про маму. Ты никогда не разговаривала с ней, но в былые времена, когда она загнала себя в ловушку брака с Маркано и рожала детей от Либо, на ее лице была постоянная гримаса. Мне приходилось сидеть и слушать, как она провоцирует Маркано, заводит его, подкалывает, пока он не ударит ее, и, хотя я думал, что он не смеет поднимать руку на мою мать, в то же время я хорошо понимал его бессильный гнев, потому что он никогда, никогда не мог сказать ничего такого, что заставило бы ее заткнуться. Только его кулак мог сделать это. И у Квары такая же гримаса и такая же потребность в этом гневе.
– Ну, тогда все прекрасно – я дала ей именно то, что ей нужно.
Миро засмеялся:
– От тебя ей ничего такого не нужно. Ей нужен Маркано, а он мертв.
Неожиданно Джейн по-настоящему разрыдалась. Горько рыдая, она повернулась к Миро и вцепилась в него.
– Что такое? – удивился он. – Что случилось?
– О Миро, – всхлипнула она. – Эндер мертв! Я никогда больше не увижу его снова. У меня наконец есть тело, у меня есть глаза, чтобы увидеть его, а его нет.
Миро растерялся. «Конечно, она скучает по Эндеру. Она была с ним тысячи лет и всего лишь несколько лет со мной. Как я мог думать, что она любит меня? Как мог я надеяться хотя бы сравниться с Эндером Виггином? Что я в сравнении с человеком, который командовал флотами, который перепахал сердца и умы триллионов людей своими книгами, своими речами, своей проницательностью, своей способностью видеть в сердцах других людей и объяснять им истории их собственных жизней?» И он, который обижался на Эндера, завидовал тому, что Джейн любит его больше, понимал, что никогда не сможет сравниться с ним, – вдруг разом испытав все эти чувства, наконец понял, что да, Эндер умер. Эндер, который изменил его семью, который стал ему настоящим другом, который был тем единственным человеком в его жизни, на которого Миро от всего сердца хотел быть похожим, – этот Эндер ушел. Глаза Миро заволокло слезами.
– Извини, – снова всхлипнула Джейн. – Я не могу контролировать свои эмоции.
– Не переживай, это на самом деле мало кто может, – отозвался Миро.
Джейн коснулась слезинки на его щеке, а потом мокрым пальцем провела по своей. Слезы смешались.
– Ты знаешь, почему я думаю об Эндере сейчас? – спросила она. – Потому что ты так похож на него. Квара раздражает тебя так же, как она раздражает любого, и все же ты смотришь сквозь пальцы и понимаешь, чего она добивается, почему говорит и делает такое. Нет-нет, успокойся, Миро, я не жду от тебя, что ты будешь Эндером, я просто говорю, что и в тебе есть что-то из того, что я больше всего любила в Эндере, а это не так плохо, правда? Сочувствие и сострадание. Возможно, я недавно стала человеком, но совершенно уверена, что это редкое качество.
– Не знаю, – пожал плечами Миро. – Единственный, к кому я сейчас испытываю сострадание, – это я. Кажется, это называется жалостью к самому себе и не является привлекательной чертой характера.
– Почему же тебе жаль себя?
– Потому что всю жизнь ты будешь искать Эндера, а находить будешь только его жалкие подобия вроде меня.
Она обняла его крепче. Теперь она утешала его.
– О Миро, возможно, ты прав. Но это значит, что он мне нужен так же, как Кваре нужно внимание ее отца. Ты никогда не перестанешь нуждаться в своих родителях, разве не так? Ты никогда не забудешь их, даже когда они умрут.
Отец? Это никогда не приходило в голову Миро. Джейн очень любила Эндера, и любовь ее была вечной… Но как отца?
– Я не могу быть твоим отцом, – сказал Миро. – Я не могу занять его место.
Этими словами он просто хотел показать, что понял ее. «Эндер был ее отцом?»
– И не нужно, – возразила Джейн. – Во мне остались все старые чувства Вэл, ты же знаешь. Я имею в виду, что ты и я, мы ведь друзья, правильно? Для меня и раньше это было важным. Но теперь у меня есть тело Вэл, и когда ты прикасаешься ко мне, твое прикосновение вызывает во мне чувство, похожее на сбывшуюся молитву.
Она тут же пожалела, что сказала это.
– О, извини, Миро, я знаю, ты скучаешь по ней.
– Скучаю, – согласился Миро. – Но знаешь, трудно скучать по ней так, как раньше, с тех пор как ты стала так похожа на нее. У тебя ее голос. И я обнимаю тебя так, как хотел бы обнять ее, и если это звучит ужасно, то лишь потому, что считается, будто я тебя утешаю и не должен потакать своим плотским желаниям… ну тогда я просто ужасный человек, правильно?
– Ужасный. Я стыжусь знакомства с тобой, – подтвердила она и поцеловала его нежно и смущенно.
Миро вспомнил их первый поцелуй с Квандой много лет назад, когда он был таким молодым и не знал, насколько плохо все может обернуться. Они оба были тогда неловкими, неопытными, нескладными. Молодыми. Как сейчас Джейн. Джейн… Одно из старейших созданий во Вселенной. И в то же время одно из самых юных. А Вэл… В теле Вэл не выработались рефлексы, которым могла бы следовать Джейн; за такую короткую жизнь у Вэл почти не было шанса найти любовь.
– Похоже на то, как это делают люди? – спросила Джейн.
– Именно так они иногда и делают, – подтвердил Миро. – Что и неудивительно, поскольку мы оба – люди.
– Я предаю Эндера? Горюю о нем и тут же становлюсь такой счастливой оттого, что ты обнял меня.
– Это с моей стороны предательство – быть таким счастливым через несколько часов после его смерти.
– Только он не совсем умер. Я знаю, где он. Я его туда выгнала.
– Если он совершенно та же личность, что и был, – улыбнулся Миро, – тогда чего нам стыдиться? Каким бы он ни был хорошим, он не был счастливым. У него были моменты счастья, но никогда он… Ну, никогда ему не было по-настоящему спокойно. Разве не здорово, если Питер сможет жить полной жизнью и никогда не согнется под тяжестью вины за Ксеноцид и чувством ответственности за все человечество?
– Кстати говоря, – напомнила Джейн, – нас ждет работа.
– Кроме работы, нам еще надо прожить жизнь, – возразил Миро. – Я не собираюсь жалеть об этом разговоре. Даже если для того, чтобы он состоялся, понадобилась стервозность Квары.
– Давай поступим цивилизованно, – предложила Джейн. – Давай поженимся. Давай заведем детей. Я так хочу быть человеком, Миро, хочу делать все-все. Хочу прожить полнокровную человеческую жизнь. Вместе с тобой.
– Это что, предложение руки и сердца? – улыбаясь, спросил Миро.
– Я умерла и снова возродилась только несколько часов назад, – ответила Джейн. – Мой отец – черт, я ведь могу называть его отцом, правда? – мой отец тоже умер. Жизнь коротка, я буквально чувствую, как она коротка… Представляешь, после трех тысяч лет я все-таки продолжаю чувствовать, насколько она коротка. И спешу. И ты, разве ты сам не чувствуешь, что нельзя терять время? Разве ты не готов?
– Но у меня нет кольца…
– То, что у нас есть, гораздо лучше всяких колец, – возразила Джейн. Она снова коснулась своей щеки, там, где до сих пор не просохли слезы, а потом его щеки. Она тоже еще не высохла. – У меня есть твоя слеза, смешанная с моей, и у тебя моя, смешанная с твоей. По-моему, это более интимно, чем даже поцелуй.
– Возможно, – пожал плечами Миро. – Но не так здорово.
– То, что я сейчас чувствую, – это любовь, правда?
– Я не знаю. Может быть, страсть? Опьяняющее бессмысленное счастье оттого, что ты со мной?
– Да, – кивнула она.
– Это грипп, – заявил Миро. – Жди тошноты и поноса в течение ближайших часов.
Она оттолкнула его, и в невесомости беспомощного Миро понесло в противоположную сторону, пока он не стукнулся о другую поверхность.
– За что? – воскликнул он, изображая оскорбленную невинность. – Что я такого сказал?
Она оттолкнулась от стены и прошла в дверь.
– Пошли, – позвала она. – Вернемся к работе.
– Давай не будем объявлять о нашем обручении, – предложил он тихо.
– Почему нет? – спросила она. – Уже стыдишься?
– Нет, – ответил он. – Может, нехорошо с моей стороны, но я не хочу, чтобы при объявлении о нашей помолвке присутствовала Квара.
– Как мелко! Тебе нужно быть более великодушным и терпеливым, бери пример с меня, – пошутила Джейн.
– Я знаю, – улыбнулся Миро. – Попробую научиться.
Они продрейфовали обратно, в главный отсек шаттла. Здесь продолжалась работа над подготовкой генетического послания, чтобы передать его на частоте, которую использовали десколадеры при первом возникновении лузитанского шаттла на орбите их планеты. При появлении Джейн и Миро все повернулись к ним. Эла слабо улыбалась. Огнетушитель приветственно помахал рукой.
Квара вскинула голову.
– Ну, я надеюсь, ты справилась со своей маленькой эмоциональной вспышкой, – заявила она.
Миро почувствовал, как Джейн вскипела в ответ на это замечание. Но промолчала. А когда они уже устроились на своих местах и переглянулись, Джейн подмигнула Миро.
– Я все видела, – заявила Квара.
– Мы этого и хотели, – парировал Миро.
– Подрасти, – фыркнула Квара презрительно.
Через час они отправили сообщение. И сразу были завалены ответами, которых не понимали, но должны были понять. Больше не было времени для препирательств, равно как для любви или горя. Был только язык – широкий спектр чужеземных сообщений, которые нужно было понять во что бы то ни стало, причем прямо сейчас.
13
«Пока смерть не прекратит все сюрпризы»
Хань Цин-чжао. Шепот богов
- Не могу сказать, что получала большое удовольствие
- от работы, которой требовали от меня боги.
- Настоящее удовольствие я получала в дни учебы,
- в часы между пронзительными призывами богов.
- Я рада служить им всегда, но – ох! – как было сладко
- узнавать, какой огромной может быть Вселенная,
- проверять себя на своих учителях и иногда
- ошибаться без особых последствий!
– Хотите попасть в университет и посмотреть, как мы включим наши новые богонепроницаемые компьютерные сети? – спросила Грейс.
Конечно, Питер и Ванму хотели. К всеобщему удивлению, Малу зашелся радостным хохотом и заявил, что он тоже пойдет. Раньше в компьютерах жила богиня, разве не так? И если она найдет дорогу назад, разве не должен Малу присутствовать при этом событии и приветствовать ее?
Это немного усложнило дело – о прибытии Малу в университет требовалось уведомить ректора, чтобы он организовал соответствующую встречу. Малу церемония не интересовала, он не был тщеславен и не слишком любил действа, которые не несли в себе высшего смысла. Церемония нужна была, чтобы показать самоанцам – университет уважает старые традиции, наиболее почитаемым хранителем которых являлся Малу.
Переход от луау с фруктами и рыбой на песчаном берегу, от открытого огня, пальмовых циновок и хижин с тростниковыми крышами к флайерам, хайвеям и ярко раскрашенным строениям современного университета показался Ванму поездкой сквозь историю человеческой расы. Однажды она уже совершила такое путешествие, когда покинула Путь; возможно, такова ее судьба – шагать от древности к современности, вперед и назад. Впрочем, она чувствовала что-то вроде жалости к тем, кто не знал ни того ни другого. «Приятнее, – думала она, – иметь возможность выбирать из полного меню достижений человечества».
Питера и Ванму предусмотрительно вывели из флайера до того, как тот отвез Малу на официальный прием. Их поручили заботам сына Грейс Дринкер, и он повел их на ознакомительную экскурсию по новому, с иголочки, компьютерному факультету.
– Все эти новые компьютеры соответствуют протоколу, присланному Межзвездным Конгрессом. Больше не будет существовать прямой связи между компьютерными сетями и ансиблями. Более того, в этом протоколе применяется принцип запаздывания, и каждый информпакет будет подвергаться проверке специальной программой, которая сможет отловить несанкционированное подключение.
– Другими словами, – сказал Питер, – Джейн никогда не сможет проникнуть внутрь.
– Таков план, – широко улыбнулся мальчик (несмотря на свои внушительные размеры, он был всего лишь подростком). – Самый совершенный, абсолютно новый, полностью согласованный.
Ванму почувствовала, как внутри у нее все сжалось словно от боли. И вот так на всех Ста Мирах, теперь у Джейн нет доступа к компьютерным сетям. А без огромных возможностей объединенных сетей всей человеческой цивилизации она не сможет восстановить свою силу, чтобы бросить корабль во Вне-мир и снова втянуть его обратно. Ванму была вполне довольна тем, что оставила Путь. Но у нее не было никакой уверенности, что Пасифика – тот мир, в котором ей бы хотелось прожить оставшуюся жизнь. Особенно если она останется с Питером. Нет ни малейшего шанса, что он сможет удовлетвориться медленным, апатичным характером жизни на островах. По правде говоря, и для Ванму такая жизнь была чересчур размеренной. Ей было приятно проводить время с самоанцами, но все сильнее в ней разрасталось желание делать хоть что-нибудь. Вероятно, те, кто вырос среди этих людей, научились как-то подавлять свое честолюбие, а возможно, в генотипе этой расы существовало что-то такое, что заменяло его. Но всегдашнее стремление Ванму к усилению своей значимости, конечно, не растает просто так, из-за луау на берегу. Хотя, конечно, в целом ей здесь нравилось и она сбережет в памяти все, что здесь произошло.
Прогулка еще не закончилась, Ванму покорно следовала за сыном Грейс, куда бы он ни вел их. Но она почти ни на что не обращала внимания, лишь время от времени вставляя уместные вежливые замечания. Питер выглядел еще более рассеянным, и Ванму пыталась понять почему. Возможно, он горевал о потере связи с Джейн. Если она не восстановит свою способность контролировать потоки данных со спутников связи, вращающихся вокруг этой планеты, он никогда больше не услышит ее голос.
Они добрались до самой старой части университетского комплекса – несколько убогих утилитарных зданий.
– Никто не любит приходить сюда, – рассказывал сын Грейс, – потому что это место напоминает о том, что не так давно наш университет был просто школой для подготовки инженеров и учителей. Вот этому строению триста лет. Давайте войдем.
– А стоит? – спросила Ванму. – Я имею в виду, это необходимо? Мне кажется, мы все поймем и снаружи.
– О, я думал, что вам захочется посмотреть это место. Очень интересное, потому что здесь сохраняются некоторые старые технологии.
Ванму, конечно, согласилась посмотреть старый корпус, поскольку того требовала вежливость, Питер поплелся следом без единого слова. Они вошли внутрь и в сухом охлажденном воздухе услышали гудение древней системы кондиционирования.
– Это и есть старинные технологии? – поинтересовалась Ванму. – Мне кажется, что в сравнении с жизнью на берегу они не такие уж древние.
– Конечно нет, – согласился гид, – но, впрочем, я говорил о другом.
Он открыл двери в большую комнату, заставленную столами, на которых тесными рядами стояли многие сотни компьютеров. Места, чтобы сидеть за машинами, не было, его едва хватало, чтобы техник мог протиснуться и провести техническое обслуживание. Все компьютеры работали, но воздух над терминалами был пуст, и невозможно было представить, чем заняты эти машины.
– Надо было что-то сделать со всеми этими старыми компьютерами, которые Межзвездный Конгресс потребовал отключить. Поэтому мы поставили их здесь. И старые компьютеры большинства других островных университетов и предприятий тоже. Гавайи, Таити, Маори – все помогали. Компьютеры заняли шесть этажей здесь и еще три других корпуса, хотя это – самое большое.
– Джейн, – улыбнулся Питер.
– Здесь мы сохранили все, что она попросила. Конечно, официально эти компьютеры не соединены ни с какой сетью, а используются только для обучения студентов. Но инспекторы Конгресса никогда не приходили сюда. Им показали все, что они хотели увидеть, когда они проверяли нашу новую инсталляцию. Там все соответствует кодировке и подчиняется правилам – мы послушные и лояльные граждане! Но в этой части, я боюсь, было допущено несколько оплошностей. Например, кажется, случалось перемежающееся соединение с университетским ансиблем. Когда ансибль передает сообщения в другие миры, он связывается только с компьютерами, у которых есть официально подтвержденная линия задержки. Но когда ансибль связывается с более эксцентричными объектами – например, с самоанским спутником или с некоторыми отдаленными колониями, которые, предположительно, не соединены с ансиблями Ста Миров, – тогда старая добрая связь идет в дело и ансибль получает доступ ко всему.
Питер рассмеялся, и это был действительно радостный смех. Ванму любила этот его смех, но все же почувствовала укол ревности при мысли, что Джейн может вернуться к Питеру.
– Случилась еще одна странная вещь, – продолжал сын Грейс. – Мы и здесь поставили один из новых компьютеров, и при этом столкнулись с некоторыми сложностями. Он, кажется, не вполне корректно отвечает на запросы управляющей программы. Отказывается сообщать ей, что существует сверхскоростное подключение в реальном времени к несуществующей старой сети. Просто стыд какой-то: он не может сообщить об этом, и получается, можно нелегально устанавливать связь между старыми ансибельными сетями и новыми, «богонепроницаемыми» системами. Таким образом, можно продолжать посылать запросы, и ни один инспектор по программному обеспечению ничего не заподозрит, если запросы будут исходить из этого абсолютно легального, но изумительно дефектного нового компьютера.
Питер широко улыбнулся:
– Что тут скажешь, кто-то ловко провернул дельце.
– Малу сказал нам, что богиня умирает, и с ее помощью мы смогли выработать план. Теперь осталось разрешить только один вопрос: сможет ли она попасть сюда?
– Я думаю, сможет, – сказал Питер. – Конечно, это не совсем то, к чему она привыкла, даже близко не то…
– Как мы поняли, у нее есть еще где-то пара подобных инсталляций. Не много, тут вы правы. И потом, хотя новые барьеры с запаздыванием, конечно, позволят ей добраться до любой информации, но она не сможет использовать большую часть новой сети как часть своего процесса мышления. И все же это хоть что-то. Возможно, даже достаточно.
– Вы знали, кто мы, еще до того, как мы добрались сюда, – высказалась Ванму. – Вы тогда уже включились в работу и встали на сторону Джейн.
– Я думаю, то, что вы здесь видите, говорит само за себя, – ответил сын Грейс.
– Тогда зачем Джейн привела нас сюда? – спросила Ванму. – Зачем нужна была вся эта чепуха о том, что наше присутствие здесь поможет остановить карательный флот?
– Не знаю, – пожал плечами Питер. – И сомневаюсь, что кто-то на Самоа знает. Может, Джейн просто хотела, чтобы мы побыли в окружении друзей и чтобы она могла найти нас снова. На Священном Ветре такое вряд ли было бы возможно.
– Не исключено, – сказала Ванму, – что она хотела, чтобы ты был здесь, с Малу и Грейс, когда ей придет время умирать.
– И не только ей, мне тоже, – напомнил Питер. – То есть в смысле – мне как Эндеру.
– А кроме того, – продолжала Ванму, – поскольку ее манипуляции с данными больше не могли бы охранять нас, она хотела, чтобы мы были среди друзей.
– Конечно, – подтвердил сын Грейс. – Богиня заботится о своих людях.
– О тех, кто ей поклоняется, ты имеешь в виду? – спросила Ванму.
Питер хмыкнул.
– О своих друзьях, – твердо сказал мальчик. – На Самоа мы относимся к богам с большим уважением, но мы также друзья, и добрым богам мы помогаем, когда можем. Боги иногда нуждаются в помощи людей. Думаю, мы поступили правильно, разве не так?
– Все правильно, – подтвердил Питер. – Вы поступили вполне лояльно.
Мальчик просиял.
Скоро они вернулись к новым компьютерам, наблюдая, как с большой помпой ректор университета нажал клавишу и запустил программу, которая активировала университетский ансибль и осуществляла надзор за ним. Сразу же пришли сообщения и тестовые программы Межзвездного Конгресса для проведения испытаний и ревизии университетской сети, которые должны были удостовериться в надежности и соответствии системы безопасности и в соблюдении протоколов. Ванму заметила, как замерли в напряжении все присутствующие, кроме Малу, который, казалось, не знал, что такое страх; несколько минут спустя инспекторские программы завершили свою работу и отправили отчет. От Конгресса немедленно пришло новое сообщение, что сеть соответствует протоколу и нормам безопасности. Попыток подделок и взлома не обнаружено.
– Пронесло, – прошептала Грейс.
– А как мы узнаем, что все работает? – тихо поинтересовалась Ванму.
– Нам скажет Питер, – ответила Грейс, удивляясь, что Ванму до сих пор не поняла этого. – Сережка! Самоанский спутник обратится к ней.
Ольяду и Грего стояли, глядя, как считываются данные с ансибля, который двадцать лет был соединен только с шаттлом и кораблем Джакта. Теперь связь была установлена с четырьмя ансиблями других миров, где группы сочувствующих Лузитании или просто друзья Джейн последовали ее инструкциям и сумели частично обойти новые законы. Собственно, никаких сообщений передано не было, поскольку людям нечего было сказать друг другу. Задача была простой – поддерживать связь, чтобы Джейн могла проникнуть в сеть и подсоединиться к нескольким небольшим участкам, оставшимся от ее былой мощи.
На Лузитании вся работа была проделана без участия людей. С программированием справились упорные и неутомимые работницы Королевы Улья при постоянной помощи пеквениньос. И только в последнюю минуту в качестве наблюдателей пригласили Ольяду и Грего. Но им обоим было понятно, почему так произошло. Джейн говорила с Королевой Улья, а Королева Улья говорила с отцами. А людей Лузитании Джейн не привлекала потому, что из тех, с кем она обычно сотрудничала, Миро был занят другой работой для нее, а Эндер перед смертью снял сережку. Ольяду и Грего обсуждали это с тех пор, как пеквениньо по имени Водная Преграда объяснил им, что происходит, и попросил понаблюдать.
– Я думаю, она чувствовала себя брошенной, – говорил Ольяду. – Эндер отключил ее, а Миро так занят…
– И без ума от юной Валентины, не забывай, – подсказал Грего.
– Вот она и сделала все без помощи людей.
– Как это будет работать? – удивлялся Грего. – Раньше у нее были миллиарды компьютеров. А сейчас – максимум несколько тысяч, во всяком случае доступных напрямую. Совсем мало. Эла и Квара никогда не вернутся домой. И Миро…
– По всей видимости, – вздохнул Ольяду. – Не в первый раз мы теряем членов своей семьи, служа великому делу.
Он вспомнил знаменитых родителей матери, Ос Венерадос, которым до канонизации теперь остался только год – конечно, если эмиссары Папы смогут когда-нибудь попасть на Лузитанию, чтобы рассмотреть дело. А Либо и его отец Пипо – оба умерли еще до того, как дети Новиньи узнали, что они родственники. Все погибли во имя науки: Ос Венерадос – в борьбе за обуздание десколады, Пипо и Либо – в попытке понять пеквениньос. Их брат Квим принял мученическую смерть, пытаясь спасти Лузитанию от опасного раскола между людьми и пеквениньос. А теперь Эндер, их приемный отец, умер, пытаясь спасти жизнь Джейн, а с ней и возможность сверхсветовых полетов. Если Миро, Эла и Квара погибнут в попытке установить отношения с десколадерами, это будет следование семейнй традиции.
– Вот интересно, – добавил Ольяду, – а чего это мы с тобой так и не были призваны умереть во имя благой цели?
– Не знаю, что там с благими целями, – отозвался Грего, – но на нас нацелен вполне реальный флот. И кажется, он хочет, чтобы мы умерли.
Внезапный взрыв активности в компьютерных терминалах дал им понять, что ожидание закончилось.
– Мы соединились с Самоа, – объявил Водная Преграда. – А теперь Мемфис и Путь. Хегира.
Он сделал легкий пируэт, который пеквениньос неизменно исполняли, когда бывали довольны.
– Все они собираются выйти в диалоговый режим. Программа-ищейка их не обнаружила.
– А этого хватит? – спросил Грего. – Корабль сможет совершить еще один полет?
Водная Преграда пожал плечами:
– Узнаем, когда твоя семья вернется домой, разве не так?
– Мама не хочет хоронить Эндера, пока они не возвратятся, – объяснил Грего.
При упоминании имени Эндера Водная Преграда сразу потерял интерес.
– А, тот, кто взял Человека в Третью Жизнь, – сказал он. – Но там почти нечего хоронить.
– Я вот думаю, – продолжал Грего, – сколько пройдет времени – дни, недели, месяцы? – до того, как Джейн сможет снова восстановить всю свою мощь, если вообще сможет.
– Не знаю, – безразлично ответил Водная Преграда.
– Воздуха у них только на несколько недель, – напомнил Грего.
– Он не знает, Грего, – вмешался Ольяду.
– Я понимаю, – вздохнул Грего, – но Королева Улья знает. И скажет отцам. Думаю… словечко-то может просочиться.
– Даже Королева Улья не может знать, что случится в будущем, – пожал плечами Ольяду. – Как можно знать заранее, что у Джейн выйдет, а что нет? Мы снова связаны с другими мирами. Некоторые части ядра ее памяти сохранены и снова связаны с сетями ансиблей, хотя бы и исподтишка. Она может найти их. Но может и не найти. А если найдет, их может оказаться достаточно, а может быть, и нет. Но Водная Преграда не знает.
Грего отвернулся.
– Я понимаю, – снова вздохнул он.
– Всем страшно, – в свою очередь вздохнул Ольяду. – Даже Королеве Улья. Никто не хочет умирать.
– Джейн умерла, но не осталась мертвой, – возразил Грего. – А если верить словам Миро, айю Эндера ушла живой к Питеру, куда-то в другой мир. Королевы Ульев умирают, но их память живет в их дочерях. Пеквениньос переходят в новую жизнь и живут как деревья.
– Некоторые из нас, – вставил Водная Преграда.
– А как же мы? – спросил Грего. – Нас уничтожат. Какое будет тогда иметь значение, что у кого-то из нас были планы, какое значение будет иметь работа, которую мы выполнили? Дети, которых мы вырастили? – Он пристально посмотрел на Ольяду. – Какое значение будет тогда иметь твоя большая и счастливая семья, если всех нас в один момент сотрет с лица земли эта… бомба?
– Ни одно мгновение в жизни моей семьи не прошло зря, – тихо сказал Ольяду.
– Но цель жизни в том, чтобы двигаться дальше, разве не так? Оставить свой след.
– Да, – кивнул Ольяду, – но это лишь одна из целей. Есть и другая – это настоящий момент, сегодня. А еще одна – создать сеть связей. Связей от души к душе. Если бы целью жизни было только ее продление, то ничто другое вообще не имело бы значения, потому что в таком случае «сегодня» всегда было бы только предвкушением и подготовкой к «завтра». Но ведь существуют сбывшиеся надежды, Грего. Существует счастье, которое у нас уже есть. Счастье каждого мгновения. Конец нашей жизни, даже если не осталось ничего, чтобы продолжить ее, если нет никаких последователей или потомков, конец жизни не стирает ее начала.
– Но тогда жизнь нельзя оценить, – возразил Грего. – Если твои дети умерли, вся твоя жизнь – пустое.
– Нет, – спокойно, но твердо сказал Ольяду. – Ты говоришь так потому, что у тебя нет детей, Грегориу. Но ничего не проходит бесследно. Ребенок, которого ты держал на руках хотя бы единственный день до своей смерти, не пустое, поскольку одного этого дня достаточно для достижения цели самой по себе. Ты уже отодвинул небытие на час, на день, на неделю, на месяц. И если мы все умрем здесь, на этой маленькой планете, наша смерть не зачеркнет прожитых нами жизней.
Грего покачал головой:
– Нет, ты не прав, Ольяду. Смерть отменяет все.
Ольяду пожал плечами:
Читать бесплатно другие книги:
