Проктология Счастья. Путеводитель Дурака по внутреннему пространству Счастья Курлов Григорий

Процедура ПЯТАя,

о с в о б о д и т е л ь н а я

Внутренние точки опоры, или снимаем крест с груди

Люди — смертные Боги. А Боги — бессмертные люди.

Гермес Трисмегист

— Во, блин!.. — растерянно смеется Дурак. — А я тогда кто?

Знаю, что божествен. Но не знаю — как.

Из подслушанного

Поговорим о страстях. О страстях Христовых. Видимо, пришло время. Наверное, Дураку надо было в мир явиться, чтобы не испугаться сказать правду. Чтобы замахнуться на святое. А на самом деле — на насквозь лживое, трусливое и лицемерное.

«Суд же состоит в том, что свет пришел в мир, но люди больше возлюбили тьму, нежели свет» (Иисус Христос).

Возлюбили... Крепко возлюбили, если две тысячи лет уже тошнит их этой ложью, воротит от нее что было сил, а все никак не угомонятся — «возлюб­ляют». А присмотреться если — то просто боятся с ложью расстаться. До судорог, до членовредительства, до смертоубийства боятся, причем, как правило, не своего — чужого.

Ибо знают, нутром чуют, что ничего еще не закончилось. Ни-че-го! Что суд над Христом продолжает вершиться, что рты, осуждающих его, продолжают исходить пеной, а глаза их — гореть ненавистью. Ежедневно, еженощно, ежесекундно продолжается его казнь, и сочатся кровью раны... Две тысячи лет уже...

Что же сделал этот человек такого, что мы о нем не знаем? Чем заслужил подобное нечеловеческое наказание? И кто они — эти погрязшие во лжи, карающие его?

Вот и не лгите, во лжи погрязшие, ибо знаете, все знаете! Ибо просто не выгодно вам догадливость свою проявлять, ибо много гадливости тогда вскроется!

Что сделал, спрашиваете, этот человек? Чем заслужил участь такую небывалую? Скажу. Сейчас скажу. А вы услышьте. Найдите в себе мужество.

Он сказал, что ВЫ — БОГИ. Всего лишь. Он назвался сыном Божьим и одним из вас. Он принес вам благую весть, которая никому оказалась не нужна. Он принес вам спасенье, которым вас стошнило. Прямо на него. Он принес вам помощь, которую вы швырнули ему в лицо. И все почему? Только потому, что эту помощь он вложил в ваши руки.

Вас задевает, что я как бы отгородился от всех? Это лишь для выразительности. Я такой же, я яблоко от яблони, я плоть от плоти... Из человеков я. Увы... Ибо бывает иногда невыразимо стыдно за род человеческий, за его прихлебательскую и лукавую суть, за свою принадлежность к нему.

Их предали! Их, оказывается, предали! Думали — спаситель, оказалось — предатель. Разве они могли его не распять? Разве могли не отвернуться от него ученики? Разве могли они не состряпать потом совсем другой образ его?

Их предали в лучших ожиданиях. Еще бы, в мир пришел спаситель — и никого не спас. Даже себя. Адолжен был — всех. Как же им хотелось въехать в царство небесное на чужих плечах!.. Как же им мечталось о свободе!.. Которую им дарует кто-то! Как они ждали его — веками! Передавая из уст в уста обещанное, рассказывая детям предсказанное...

И вот он пришел. И сказал — возлюбите врагов своих... Благословляйте проклинающих... Блаженны нищие духом... Бог, кого любит, того и наказывает... Про щеку им рассказал, про игольное ушко, про любовь...

Слушали его, даже понять что-то пытались, но ждали главного — когда же?.. Когда начнет освобождать? Когда царство небесное на землю спустит, когда рай земной построит? Почему медлит? Выясняли на всякий случай — мессия ли? Сын ли Божий? Подтверждения ждали и не обращали внимания на неоднозначность его ответов. Слышали, что хотели.

А он на все вопросы отвечал — как и вы. Сын? Сын, как и вы. Мессия? Мессия, ибо пришел к вам рассказать о вас. Спаситель? Руками вашими. Когда начнем? Уже начали.

Им казалось, что они понимают его... Они были уверены, что он просто хитрит, выжидает... Но вдруг они его и впрямь поняли. То, что сумели понять. Они поняли, что не будет им спасения, что ничего им не построят. Что к ним пришел и впрямь равный им, они ждали Бога, а пришел один из них. И они его возненавидели.

Как же они его возненавидели! Они ждали воздаяния за долготерпение свое, а им сказали: все только начинается, все зависит от вас. Как и всегда! Как было испокон веков! Им плюнули в душу.

И то, что они выбрали помиловать Варраву, причем выбрали все! — до единого, более чем показательно. Последний мерзавец был им милее того, кто предал их многовековые ожидания.

И они его распяли. Распяли Бога. Распяли себя со всеми своими надеждами и чаяниями. И начали сочинять совсем другую сказку — и о том, что было, и о том, что могло быть, и, конечно же, о том, что будет. Они решили, что все закончилось. Но они глубоко ошибались, все только начиналось.

Вы никогда не задумывались о смысле креста, который вменяют в обязанность носить любому христианину? А зря, что не задумывались, что удовлетворились каноническим объяснением. Символ Бога, дескать, который своей смертью, своими мучениями искупил все наши грехи. Как же!

Вот оно, человеческое лукавство! Не захотел Христос при жизни спасать всех так, как от него ждали, ну что ж, пусть теперь делает это своей смертью. Превращенной в этакий душеспасительный миф. Что только ни делает хитроумное и изобретательное человечество, лишь бы ничего не делать внутри себя. Сколь многое оно хочет получить, ни с чем при этом не расставшись — ни с одним своим предрассудком, ни с одним понятием, ни с единым заблуждением.

Между тем крест на груди, нательный крестик, который не положено снимать никогда и нигде, — это напоминание человеку о его предательстве. Это крик невыносимой боли, которая продолжает длиться. Это распятый Бог, которого никто не снимал с креста, который там распят и по сей миг, ибо крест этот не в Иерусалиме поставлен был, а в нас самих, ибо с тех пор Голгофу каждый в себе носит.

Христос выполнил свою миссию, он принес в мир весть о том, что мы боги, что Бог живет в каждом из нас. Что Бога снаружи, от человека отдельного никогда не было и не будет! Вот почему его возненавидели — он украл у людей внешнего Бога. Внешнего! На которого можно опереться, от которого можно зависеть, в которого достаточно всего лишь верить — а дальше хлебать кисель половником.

Мы носим на своей груди напоминание о распятом Боге, о Боге, которым является каждый из нас, о Боге, снять которого с креста можем лишь мы сами. Каждый должен снять с креста своего Бога и поселить его... да-да, конечно — в сердце, и в нем тоже. Но главное — во всем, что нас окружает и чем мы являемся. Во всем, что мы ощущаем. Сумеете ощутить весь Мир — познаете Бога. Ибо Миром он является.

Сумеете принять себя полностью, со всеми своими ощущениями, даже самыми болезненными и страдательными, со всеми своими потрохами, пусть даже немного подгнившими, сумеете полюбить себя— познаете в себе Бога. Признаете в себе Бога. Признаете Богом себя.

Это и есть тайный смысл евхаристии — «ешьте тело мое, пейте кровь мою», то есть — станьте плотью от плоти моей, кровью от моей крови. Станьте мной! — говорил Христос, и станете Богами. Ощутите в себе отца своего, как и я, этого достаточно.

Только так можно освободить Бога, заключенного, распятого в вас. Только так из тела его можно вынуть гвозди векового неверия в свою божественную суть. Гвозди ментальных понятий и ограничений.

Это задача не для всех вместе, это задача для каждого в отдельности, коллективизма здесь быть не может. У каждого она будет решаться по-своему. Либо по-своему не решаться. Гарантий здесь тоже нет, никто вам место на небесах не бронировал, детские игры закончились, играем по-взрослому.

Но раз вы прочли это до конца и не швырнулись прочитанным куда-нибудь в угол, значит, не все так плохо, и, возможно, вы в преддверии где-то уже, и осталось вам тогда всего немного — внутри себя пошарить да поиграть найденным там, в конструктор детский — домик в себе построить, а какой именно, о том сейчас разговор будет.

Набрали в грудь воздуха побольше, на лице улыбка, вибрация смеха внутри — сделали свой следующий шаг.

* * *

Выдохнули, расслабились, заглянули в себя. Удалось мне хоть чем-то задеть вас за живое? Получилось обиду вызвать? Очень на это надеюсь. Ибо меньше всего мне хотелось бы создать этакую книженцию для легкого чтения. Вот это и впрямь страшно. А обида... Экая невидаль. Обида, братцы, это штука очень даже полезная. Особенно когда вы для нее бесполезными сделались. Это прекрасный способ самотестирования.

— Это не ты испытываешь обиду, — с готовностью напоминает Дурак, — это она испытывает тебя. И пока ты ее испытываешь, ты это испытание не проходишь.

В предыдущей процедуре мы выяснили, что любая попытка опереться на что угодно рядом заканчивается неизбежной зависимостью от такой внешней точки опоры, а значит — потерей свободы и, как следствие, своей природной естественности. Все, что человек пытается обрести вне себя, приводит к угнетению аналогичного качества в нем.

— Все, что ты хочешь получить, — авторитетно подтверждает Дурак, — тебя уже получило.

Мы описали структуру «дерева окультуренного», родного. Ствол у которого — система чужих точек зрения, динамикой «роста» является достижение целей, определенных этими точками зрения, ветками — пути этого достижения. И только плоды, изредка появляющиеся на этих ветках, — искомая радость.

Но поскольку «радость искомая», то есть радость, которую ищут, полноценной быть не может, то и насытить такие плоды не в состоянии, разве что так — всего лишь нервные окончания побаловать. Плодов же естественной радости от своего существования, от самой жизни, от «здесь и сейчас» на этом дереве не наблюдается.

Однако, увлекшись описанием «правильного дерева», мы практически ничего не сказали о дереве другом. О древе диком и неокультуренном, стихийном и непредсказуемом, суть которого — сама радость. Ничего не сказали об альтернативе внешним точкам опоры, заклейменным нами, о том, как возможно жить в пространстве необусловленного Счастья, на что обращать внимание. Чем заполнить свое существование, в конце концов.

Хоть догадаться об этом не трудно. Внешние точки опоры мы предлагаем — нет, не заменить, они нам еще очень пригодятся — дополнить внутренними точками и именно на них перенести акценты своего существования. Мы предлагаем вернуть перевернутой «человеческой пирамиде» ее изначальную устойчивость и надежность, а главное — самодостаточность.

Человек не как случайный гость в Мире, который ему приходится непрерывно править и улучшать, по сути — бороться с ним, а как его часть, как его продолжение, более того, как сам этот Мир.

Как можно этого достичь? Всего лишь вернув себя в то, что мы называем своей жизнью. Познав ее ощущения, научившись жить ими, а главное — вспомнив, как это — жить ощущениями.

Каждое принятое ощущение, каждое прожитое состояние создают в нас своего рода точки внутренней устойчивости и самодостаточности — внутренние точки опоры. Даже не создают — всего лишь обнажают сокрытое в нас, заблокированное и отложенное до поры до времени. Ну что ж, вот она, эта пора — под горло самое подкатила, а поэтому — обнажайтесь, друзья, смелее и бесстыднее, пришла пора выяснить — что же сокрыто тьмой веков под вашим «Я»?

А сокрыто там многое.

«Человек в том виде, кем он существует сегодня, не способен остаться в живых. Он должен измениться или погибнуть. Человек, каков он есть, — не последнее слово творения» (С. Радхакришна).

Это как бы отмашка в сторону предыдущей процедуры, создание фона для обозначенной темы, ремарка перед переходом. А вот и сам переход.

«Ты носишь внутри себя высочайшего друга, которого ты не знаешь. Ибо Бог обитает внутри каждого человека, но немногие умеют найти его» (Шри Прабхупада).

«Последняя цель человека — в Боге, в живом союзе с Богом» (Феофан Затворник).

«Обожение себя и мира — цель бытия человека» (Серафим Саровский).

«Изменение всей вашей человеческой природы в божественную, пробегая века эволюции в несколько лет, — потрясающая работа, что будет сделана в вас... Цель, намеченная для вас, зовет вас врастать в образ Бога, пребывать в Нем и с Ним, быть каналом его радости» (Шри Ауробиндо).

О чем мы сейчас говорим? Вы не поверите — овтором пришествии Христа. О его пришествии внутри каждого из нас. О том пришествии, которого никогда не будет для всех, а только для тех, кто позволит ему состояться.

И здесь мы срываем еще одну лживую завесу перед тщательно скрываемой страстью человечества к пассивной зависимости — никакого второго внешнего пришествия, которого веками ждут все — кто с надеждой, кто с ухмылкой, — не будет. Как не было первого.

Или, если хотите, — будет. Таким же, каким было первое. А почему оно должно быть другим? Только потому что нам очень хочется?

Христос никуда не уходил из мира. Бог никогда не покидал тех, кого создал из себя. (Не задирайте особенно нос — дождевого червя он тоже никогда не покидал.) Нас все время ориентируют на некие внешние события, придавая им вселенскую значимость. То есть — все на те же внешние точки опоры. Между тем все самое важное происходит внутри нас.

Загляните в себя! Покинувший вас Бог — это всего лишь Бог, покинувший ваше сознание. Изгнанный оттуда. Превращенный из данности — из ощущения его, из истинного знания в атрибут веры. Во что можно верить? Лишь в то, что разучились ощущать, о чем утратили знание.

Второе пришествие Христа — суть воскрешение Бога в себе. Это событие не календарное, а глубоко внутреннее, трансформационное. Для кого-то оно будет подобным мгновению — вскочило сатори в одно ухо к вам, а из другого вы сами, уже Богом поскакали.

Для других же это процесс постепенной внутренней трансформации. Неспешной и мучительной, как удаление зуба, переживаемое «по-кадрово». Но главное, приход Бога — это процесс глубоко внутреннего и предельно интимного характера.

Никому для этого не нужно бить поклонов или ставить свечей, не перед кем падать на колени — упадите лучше перед собой, обцелуйте свои стопы, омойте их слезами раскаяния и узнавания. Обшепчите их словами любви и эпитетами восхищения от себя, общекотите смехом радости и восторга перед собой. Перед собой — Богом. Осознанным и узнанным, необходимым и желанным, легким и свободным, играющим и смеющимся.

А теперь — стоп. Изменим наш лексикон, дабы не потерять за «деревьями» канонических религиозных понятий, ощущения кристально ясной структуры «леса» человеческого существования.

Ведь все на самом деле очень просто. Мы об этом говорили в контексте других тем, повторим еще раз в контексте этой.

Для того чтобы жить в гармонии и счастье, необходимо всего лишь — не упускать в своем существовании ни единого ощущения. Вот и все. Можно этот принцип облекать в какие угодно одежды — либо в радующие глаз фантики, либо в бросающие в холодную дрожь страшилки, его суть от этого не изменится.

Почему в различных религиях, под всевозможными соусами предлагают любить Бога? Потому что Бог— это наше все. Все! Посмотрите вокруг, загляните в себя — все, что вы увидите, что ощутите, — это он. Ибо Мир создан из него, ибо Мир и есть Бог. Любить— значит принимать, а принимать — значит проживать все полноценно, не упуская ни единого ощущения. Принимать — значит быть единым со всем, быть одним целым. Закон Целостности и Единства.

Почему об этом не говорят так ясно и просто? Из-за скудности человеческого понимания? Не уничижайте себя. Исключительно из потребности решать попутно еще одну задачу — управления паствой (паствой в широком смысле, разумеется). Для чего? Ранее мы уже говорили — для откачки из нее энергии. Кому необходима эта энергия?

Только тому, кто изначально лишен энергии жизни. Тому, кто искусствен по своей природе — социуму, описанию мира и прочим многочисленным производным от них, именно тем, которым имя — легион. Это им выгодно подменять ощущение живого Мира, живого Бога всего лишь верой в них — наукой и религией.

Вера в Бога — Бога убивает. Понимание Мира— Мир обездвиживает. Вера безжизненна по своей природе, ибо она — продукт ментала. Она всего лишь результат понятий и смысла. Верить в свою руку и знать ее, ощущать — две большие разницы. Верить в свои способности и ощущать их — две большие разницы. Верить в счастье, добиваться его и быть счастливым — три большие разницы.

— В Бога легче верить, — грустно смеется Дурак, — чем им быть.

Вера — атрибут внешних точек опоры. Знание как ощущение — категория исключительно внутреннего пространства, это продукт внутренних точек опоры. Чем характерны внутренние точки прежде всего? Тем, что их нет. Нет на самом деле никаких точек, есть всего лишь способ говорить о них.

— Стоп, стоп, — возможно, скажете вы, — но ведь внутренние точки опоры суть ощущения? — Да, — отвечу вам я. — Но ведь ощущения есть? — спросите вы. — Ощущения есть, — отвечу я, — авот точек никаких нет. Нет и быть не может. А иначе какой бы нам резон был менять шило на мыло? Какая разница, на какие точки опираться, к каким привязываться — к внешним или внутренним?

Внутренние точки не создают ничего нового, они всего лишь проявляют уже присутствующее в нас. Они — словно капли воды на грязном стекле, чем их больше, тем менее заметной становится грязь и все более различимым то, что сокрыто за стеклом. Они вроде есть, но мы их не видим, мы всегда смотрим сквозь них. Мы ими живем, но следа в нашей памяти они не оставляют, ибо проживаются полностью.

Поэтому привязаться к внутренним точкам и попасть от них в зависимость невозможно. Как можно привязаться к тому, что вы сейчас обоняете, осязаете или вкушаете? Не вчера, не секунду назад, а сейчас? Привязаться можно лишь к тому, что «уже», что состоялось, что стало атрибутом прошлого. Ктому, что умерло, мы об этом уже говорили.

А если вы живете здесь и сейчас — вы просто живете, вы ничего не копите, вы свободно течете вместе с потоком, не пытаясь его остановить. Но при этом в вас что-то происходит, что-то совершенно незаметное, но необратимое. Вас словно становится больше, вы будто заполняете в себе какие-то внутренние пустоты и оттого делаетесь все более устойчивы в своем скольжении по жизни, более уверенны и стремительны.

Вы заполняетесь ощущениями, а через них — Миром, ими проявленном, вы постепенно становитесь с ним одним целым, а он — единым с вами. Это и есть верхняя цель человеческого существования, в этом и заключается конечная задача любой религии — стать единым со всем сущим. А чем это сущее называть — Богом, Миром или Вселенной — значения не имеет никакого.

Повторяю, все очень просто, предельно просто. Достаточно было в нашем исследовании вынести канал ощущений на первое место, и все многовековые непонятки сразу же стали на свои места. Простите мое занудство, но озвучу эту связку еще раз, она крайне важна в нашем исследовании.

Только ощущая, человек может познать себя, Мир, Бога. Только ощущения могут подсказать ему, что все это — суть одно. Открываясь ощущениям Мира, человек впускает в себя Бога, через Мир проявленного, становится им. Суть любви, окоторой все говорят, которой предлагал жить Христос, — в безусловном приятии всего, что человек может ощутить. Это и есть приятие Бога в себе, это и есть осознание себя им.

Это и есть создание в себе Внутреннего Храма.

«Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? ...храм Божий свят; а этот Храм— вы» (1 Послание к Коринфянам).

Удивляет одно: все, в этой процедуре обсуждаемое, — хорошо известно и, более того, тщательно прописано во многих источниках, в Библии в том числе. Но излагается это всякий раз как-то вскользь, бегло и невнятно. Впрочем, совершенно ясно почему. Если все кинутся строить Храм Внутренний, кто будет посещать внешний? Осиротеют тогда соборы, церкви и церквушечки... Если все вспомнят себя Богом, кому проповедовать о нем? Кого в страхе перед ним держать?

Именно о Внутреннем Храме говорил Христос, предлагая его построить в три дня, разрушив храм внешний. Именно в этом храме живет Внутренний Закон, следование которому делает человека неизбежно счастливым, ибо возвращает к естественности.

Чем же отличается Храм Внутренний от внешнего? Прежде всего — своей невидимостью, но при этом — абсолютной реальностью. Почему он не виден, понятно — он внутренний. А реален он оттого, что ощущаем, оттого, что соткан из ощущений. Иэто в нем главное — внешний храм выстроен понятиями, внутренний — ощущениями.

Истинный Храм — это не место, куда ходят, это состояние, в котором живут и пребывают. Это то, что создано ощущением комфорта и радости. И это важно. Построить Внутренний Храм — значит научиться жить в мире светло и радостно, с улыбкой и смехом. Любой храм строится по крупицам, по кирпичикам. Внутренний строится так же. Каждое принятое и прожитое ощущение — кирпичик в нем. Каждая улыбка — раствор, их скрепляющий.

Внешний храм, скрепленный серьезностью, смехом разрушается, ибо выстроен монолитным и недвижимым. Внутренний — смехом полнится и упрочивается, ибо текуч и подвижен.

Вы когда-нибудь слышали о смеющемся Христе? И не услышите, даже не надейтесь. Засмеется Христос — пойдет трещинами основание Церкви, возведенной на нем. Кому молиться после этого, кому верить? Паяцу? Шуту? Что умного может сказать человек, который смеется?

— Однажды, — немедленно включается в разговор Дурак, — я спросил у Бога — который час? Вот такой я нахал...

Ну вот, видите?

Зато во Внутреннем Храме вибрация смеха является определяющей (чуть позже вы поймете почему), она придает ему пластичность и создает подвижность. Здесь нет незыблемости, здесь живут динамика и непрерывное обновление.

Хотите узнать — смеялся ли Христос? На самом деле это несложно — просто загляните в себя. Сумеете сделать это честно — не просто ответ поймете, смех его услышите. Этот смех и закладывайте в фундамент своего Храма. Вряд ли Он был бы против.

Никогда еще не давалось подробных указаний, как именно строить Внутренний Храм. И это понятно — больно интимен этот процесс. Но мы рискнем, подскажем, тем более что ничего нового вы не услышите, ведь по сути — вся книга об этом.

* * *

Построить Внутренний Храм можно, лишь соткав свое Тело Ощущений. Что это значит? Да ничего особенного, этакий пустячок — всего лишь вый­ти на новый уровень существования. Причем речь сейчас идет не об уровне сознания — о новой форме физического существования.

Все, что мы позволили себе ощутить, что прожили полностью и до конца, навсегда остается с нами. Именно так образуются внутренние точки опоры и создаются кирпичики Внутреннего Храма, именно из прожитых ощущений формируется в нас совершенно особое сенсорное тело, или — тело ощу­щений.

Любое тотально прожитое ощущение как бы переходит из внешнего мира в пространство внутреннее и отныне становится нашей неотъемлемой частицей — фрагментом нового тела ощущений. Своим проживанием мы словно освобождаем элементы действительности от необходимости быть только внешними и делаем их своей неотъемлемой частью.

Неотъемлемой! Это очень важно. В нас постепенно формируется целый Мир глубоко и честно исследованный в ощущениях, Мир, который теперь будет с нами всегда и везде. В этом еще одна особенность Внутреннего Храма — разрушить его нельзя. Вэтом крайне важная особенность тела ощущений— его невозможно потерять, оно не может стать меньшим — только большим, только более реальным и ощутимым.

Это тело не фиксировано физической плотностью, оно текуче и высокодинамично. Его суть — не форма, а сенсорное наполнение. То, что является главным для физического тела, а именно — внешний облик, для тела ощущений всего лишь одна из возможных характеристик.

Формируя в себе тело ощущений, мы наполняемся Миром, а он единой формы не имеет. Он полиморфен, и это качество мы у него наследуем. Наше сенсорное тело, тело ощущений может теперь реализовать себя в любой внешней форме.

Это тонкое высоковибрационное образование, характеристики которого столь же трансцендентны, сколь трансцендентен канал ощущений. Такие показатели, как плотность, масса, размерность, для него всего лишь понятия, а потому не являются абсолютными и обязательными. Сенсорное тело одновременно — и плотно, и неощутимо, оно по желанию — и диффузно, и определено формой, причем любой.

Согласитесь — неожиданный и забавный зигзаг образовался в нашем исследовании, не правда ли? Их у нас еще много таких будет, ибо, покидая пространство жестко фиксированных понятий, мы все глубже будем погружаться в пространство нереализованных возможностей. Возвращая себе статус божественности, мы просто вынуждены будем пересмотреть карту своих невозможностей на предмет расширения границ и увеличения степени их прозрачности.

— Каждый, — заботливо напоминает Дурак, — заблуждается в мере своих невозможностей.

Сейчас этот аспект темы мы оставим в покое, ибо слишком далеко он может увести нас от рассматриваемого вопроса. Но в одной из последующих процедур мы все же позволим этому случиться и — уверяю вас — вряд ли пожалеем.

И несколько слов вот о чем.

Каждого из нас, чего уж там греха таить, безмерно волнует вопрос о его посмертной участи. Сколько книг на эту тему прочитано, сколько статей, сколько копий в жарких спорах изуродовано! И это понятно — кому охота кончиться однажды раз и навсегда. Но, с другой стороны, и чего-то там искупать после смерти тоже как-то не охота.

Может, прав все же доктор Моуди, сотоварищи, и не настолько там плохо? И хоть торопиться туда никакого резона нет, но и там прожить очень даже можно? Если изучить как следует «Книгу Мертвых», если проштудировать вдоль и поперек дневники Монро, если провести правильные и своевременные обряды по сжиганию кармы?

Может, и прав, может, и неплохо. До того момента, пока в человеческом распадающемся сознании еще живы некие коллективные архетипы. Продолжается это, правда, недолго, дней сорок или чуть больше. А вот потом...

Потом человек остается наедине с самим собой. Не со своими уже представлениями и верованиями, а исключительно с ощущениями. С тем багажом, скоторым он отправился в путь. И то, каким будет этот путь, зависит исключительно от сокрытого вего дорожных саквояжах и рюкзаках.

От степени наполненности его Внутреннего Храма, от уровня сформированности его сенсорного тела, от того, насколько «насыщен днями» он был в своей жизни.

Тело ощущений, сформированное человеком при жизни, — это и есть его «посмертное тело». Оно существует у каждого, но далеко не у всех имеет законченный человеческий вид. У многих оно изобилует «пустотами» и «незаполненностями» — непрожитыми ощущениями, непринятыми состояниями, отвергнутыми ситуациями.

Какой вид у него без всего этого — трудно сказать, понятно одно — крайне малочеловеческий. Отсюда, по всей видимости, идут всевозможные страшилки по поводу кармической деградации и возможности реинкарнации человека в животного. Что на самом деле абсолютно невозможно. А вот сформировать подобным непотребным видом соответствующую среду там вполне возможно, более того — неизбежно.

— Если ты «без», — зловеще хохочет Дурак, — то рядом с тобой бес!

Бес не бес, но некого мучительного состояния избежать не удастся в любом случае. Причем никаким оккультизмом либо прочей религиозной бредятиной здесь даже не пахнет, одна сплошная физика — подобное притягивает подобное. Все непрожитые до конца состояния — это своего рода свободные радикалы сенсорного тела. Именно они выстраивают по принципу соответствия как посмертное существование, так и последующее существование земное.

В этом суть пресловутой кармы и необходимости (неизбежности) последующего прихода в человеческое пространство. То есть — любая незавершенность формирует соответствующее качество рядом. Вот и все. Вот вам и Страшный суд, и ад, и рай, вместе взятые.

Тело ощущений, «посмертное» тело формируется тем, что было качественно прожито, а среда, в которую оно себя помещает, — тем, что было «не дожито», отвергнуто. Причем среды как таковой в общем-то и нет. После смерти мы попадаем не в посмертное пространство, которое нам якобы уже уготовано кем-то, а в состояние, в состояние нашего сознания, которое сами в себе сформировали при жизни.

Иными словами, не количеством пресловутого добра или зла определяется наше будущее, а исключительно количеством радости (или ее отсутствия), которой мы позволили случиться в своей жизни.

Особый интерес в свете этого вызывает посмертная судьба полностью сформированного сенсорного тела. Что будет происходить с ним? То бишь — с его хозяином? Словом — с ними вместе?

Немудрено запутаться, ведь обычно мы отделяем свое сознание от тела, дескать — разные это вещи. В сенсорном же теле этой дистанции нет — все оно и есть одно сплошное сознание. Но в то же время это вполне реальное тело, способное полноценно функционировать в физическом пространстве. Правда, не в нем одном.

Сформированное сенсорное тело по своей сути представляет свободную монаду, самодостаточную и полностью завершенную. С ней ничего случайного случиться уже не может, ибо отсутствуют свободные радикалы, на которые можно воздействовать. С ней происходит только то, что представляет интерес для нее самой.

Это и есть то освободившееся и неуловимое сознание, которое «пролетает мимо Орла» в традиции Кастанеды, это и есть осознавший себя Бог, о котором говорим мы, это большинство из вас в очень недалеком будущем.

* * *

«Бесконечное сопротивление — это агония распятия», — очень выразительно сказал некогда Франклин Мерелл-Вольф.

В свете рассматриваемой темы уточним: любое сопротивление — это сопротивление Богу в себе. А теперь еще раз прочтите предыдущую фразу, вне всякого сомнения, она станет для вас актуальней, амногое из происходящего в жизни — понятней.

Все, чему мы сопротивляемся, — это сопротивление Богу. Все! Вы думаете, почему лейтмотивом этой книги является призыв к приятию, повторяемый в разных вариантах и предлагаемый под разными соусами? Мы говорим о приятии вообще, каждый раз имея в виду приятие Бога.

У него бесконечное число обличий и проявлений. Ваша радость — Бог, ваша боль — тоже он. Страдание — это давление, создаваемое Богом, рвущимся на свободу. Снимите перед ним сопротивление — и все ваше страдание немедленно сменится блаженством, ибо Бог коснется вас.

Причем это не дешевая риторика, у вас уже есть для этого инструменты — просто используйте их и все проверяйте на себе. Те механизмы, которые мы предлагаем задействовать, в нас появились не случайно — это Бог подстраховался, оставляя себе шанс на освобождение. Нашими, естественно, руками.

Так что, друзья, хватит хныкать и ныть, надеюсь, вы уже поняли, что это не Бог нас оставил, амы от него спрятались. Ибо оказался наш Бог каким-то не таким... А таким каким-то этаким, что на него даже опереться не получается. Да-а, пожалуй, что в разведку мы с таким Богом не пошли бы. Еще чего — ведь все самим делать придется!

За что можно спрятаться от Бога? Только за внешние точки опоры, за систему понятий. Она позволяет нам принять в свою жизнь лишь то, что ей соответствует. А не соответствует если? Значит, не наш, значит, не нужен, значит, не Бог.

«Се, стою у двери и стучу: кто отворит дверь, к тому войду, и буду вечерять с ним», — говорит Христос. Не отворяем, доказательств ждем, документ требуем... Не надоело еще?

Любой человек несовершенен лишь по одной причине — он знает о своем несовершенстве. А если вы будете знать о своей божественности? Делайте выводы.

«Попробуй спастись от дождя, если он внутри», — пел некогда Виктор Цой, а вы попробуйте спастись от Бога, когда внутри он. Куда вам теперь от него деться? Ан, некуда, теперь у вас один только выход — становиться им. Вот и становитесь.

* * *

Небольшое замечание. Если только что прочитанный фрагмент вызвал у вас некоторое напряжение неуемным использованием слова «Бог», прочтите его еще раз, заменив «Бог» на «Мир», и, я думаю, все сразу станет на свои места. Ведь не о Боге же, в конце концов, эта книга, а о Счастье, о Целостности и Единстве. Верно ведь?

...Вот только какая, к черту, разница?

* * *

Внутренние точки опоры, а тем паче — Храм Внутренний, из них выстроенный, не что иное, как наши ощущения. Это много наших ощущений, поток целый. Это — канал ощущений. Тот самый, который является связующей нитью между человеком и Вселенной, между человеком и Богом.

Именно через этот канал мы получаем любую интересующую нас информацию «из первых рук», именно благодаря ему можем обрести истинное знание, не замутненное промежуточными планами и механизмами. Любая попытка анализа этого знания немедленно превращает его в понятие и блокирует канал, через который оно было получено.